Девушка с обложки

Кому: Николай Дорохов

тема: Re: Re: Re: Re:

дата: 18 мая, 2017

Коля,

во всем, что я делала. В книгах. В статьях. В компаниях. Во всем этом.

Я никогда не получу признания ни за что из этого.

Я за один год делаю больше, чем многие люди за всю жизнь, – и ради чего? Впустую. Абсолютно впустую. Ты представляешь себе, что я чувствую? Я сделала все, на что меня считали неспособной, добилась осуществления моих самых невероятных мечтаний, и теперь просто исчезнуть, чтобы никто никогда не узнал, чего я достигла?

Олеся

от: Николай Дорохов

Кому: Олеся Дорохова

тема: Re: Re: Re: Re: Re:

дата: 19 мая, 2017

просто будь осторожна, ладно?

здесь в россии тебе будет лучше чем в райкерс

Дневник Лоры Риччи

20 мая, 2017

Когда в среду утром я пришла на работу, меня уже поджидала новая большая гора коробок и пакетов. Прежде чем все разобрать и разложить, я проверила почту и обнаружила, что «входящие» переполнены письмами от косметических компаний, интересующихся, не хотят ли наши редакторы что-нибудь из новой продукции. Я написала в Слэк[1] Хейли, и она ответила, что если Лоре Грэм (директору отдела красоты) что-то понадобится, она сама мне напишет.

И в тот же миг Лора отправила мне сообщение с просьбой принести образцы новых помад «Диор» к ней на рабочее место. Я бросилась к куче посылок и, по счастью, нашла ту, что была от «Диор». Я поспешно открыла коробку и обнаружила в ней десяток помад. И вдруг меня поразила внезапная мысль: я понятия не имела, как это делается.

Поэтому я загуглила.

По запросу «Как взять образец помады» вылезли фотографии женщин, которые делали выкрасы помадами на тыльной стороне руки, чтобы сравнить цвета. О’кей, это было не лишено смысла: я сама так тестировала тени для век. Может быть, этот подростковый лайфхак не слишком отличался от того метода, к которому прибегал изысканный модный журнал. Я сняла колпачок с одной из помад и размазала ее по запястью. Затем я открыла следующую и намазала ею рядом с первой. Затем еще одну.

Когда я взяла образцы их всех, я посмотрела на свою руку и поняла, что это странно. Не может быть, чтобы это действительно так делалось. С какого перепуга Лора будет смотреть, как выглядят помады на моей руке?

Черт возьми.

Новый запрос в Гугле: «Как взять образцы помад для редактора журнала». Это не помогло.

Думай, Лора, думай!

Я в панике огляделась по сторонам, надеясь найти какую-то подсказку – любую подсказку – указывающую на то, что же, черт побери, мне делать. И тогда я увидела его, пришпиленным к доске объявлений над Аймак: листок бумаги с пятнами ярких цветов. Правда, оказалось, что это образцы лака для ногтей, а не помад.

Последний запрос в Гугл: «Как взять образец помады на бумаге». Я с облегчением выдохнула, когда увидела результаты. ТА-ДАМ: осторожно проведите помадой по бумаге, напишите название цвета рядом с образцом. О господи. Ну конечно.

Я проделала всю операцию так быстро, как только могла, затем понеслась к кубиклам, где работали редакторы раздела красоты, исподтишка силясь стереть помаду с руки влажной салфеткой. Я робко переходила от стола к столу, пытаясь понять, кто из них Лора и как она выглядит (Почему бы им просто не подписать каждый кубикл именем его обитателя??)

В конце концов я нашла Хейли, но не узнала женщину, сидевшую напротив нее, так что сделала глубокий вдох, молясь про себя, чтобы женщина оказалась Лорой, и подошла прямо к ней.

– Привет, Лора, – пискнула я, стараясь – впрочем, безуспешно – звучать уверенно.

Она подняла на меня взгляд и смущенно улыбнулась:

– Я Меган. Лора сидит с другой стороны от Хейли, – она указала на пустой кубикл.

Я съежилась и извинилась, а затем подошла к столу Лоры. Оставила образцы возле клавиатуры и как можно скорее ретировалась в мою маленькую каморку.

Открыв и рассортировав оставшиеся посылки, я отправилась в гардероб к остальным практиканткам, чтобы вместе пойти на ланч. В этот раз я принесла обед из дома (банку арахисового масла и сэндвич с джемом). Я с радостью узнала, что я не единственная, кто принес еду с собой: пока Катрин и Пайпер стояли в очереди возле суши-бара, Мэгги присела рядом со мной за стол и вытащила из сумки чипсы и сэндвич.

– Боже, – сказала Мэгги, глядя на выстроившихся в линию людей, заказывающих еду. – Я бы разорилась, если бы обедала тут каждый день.

Когда подошли остальные, мы поговорили о том, над чем сегодня работали. Я поведала им о посылках, они мне – о своих пробежках. Я была удивлена (и немного опечалена), когда узнала, что им не разрешают ничего примерить.

– Тебя бы уволили… не… сходя… с места, – заверила Пайпер.

Днем я пила кофе с Хейли, мы разговаривали о моих интересах и о возможностях, которые появятся по ходу практики. Я поделилась с ней, что мечтаю стать редактором журнала, а в свободное время хочу писать книги. Она сказала, что меня будут иногда приглашать на большие собрания сотрудников, и возможно мне будет перепадать шанс писать книжные обзоры или помогать с исследованиями, фактчекингом и пруфридингом, но она подчеркнула, что я должна полностью сосредоточиться на заданиях в хранилище косметики и отдавать этому все силы. Я чувствовала себя немного пришибленной после этой беседы, но как бы там ни было – держись скромно, работай на износ, бла-бла-бла.

Пятница была более-менее такой же, как предыдущие дни, но я наконец познакомилась с Лорой. Она заглянула в хранилище косметики, представилась, сообщила, что сегодня у Меган день рождения, после чего протянула мне корпоративную кредитную карточку и попросила купить капкейки в пекарне вниз по улице. Как только я вернулась, притащив с собой капкейки, Хейли попросила меня обойти всех в офисе с открыткой и удостовериться, что все ее подписали. На это ушел остаток дня. Было приятно отвлечься от работы в хранилище и познакомиться с другими редакторами.

Я все стараюсь придумать, о чем писать по вторникам и четвергам – в мои «выходные», когда мне не нужно в ELLE. Я разрываюсь между романом и рассказами. Для романа у меня пока нет идеи, но рассказы я могла бы писать о модных журналах, раз уж на работе я окружена такими интересными людьми.

Так что во вторник я предприняла робкую попытку написать рассказ, но в квартире негде было присесть и поработать, поэтому ничего не вышло. Зато в четверг я нашла идеальное кафе, где можно было бы писать, – там тихо, относительно малолюдно, и никого, похоже, не волнует, что ты засел на весь день, а заказал только маленький айс-кофе. До него пешком тридцать пять минут, но это не страшно, потому что упражнения мне не повредят. Я продуктивно провела время, и у меня начал вырисовываться рассказ. Не знаю, будет ли из этой истории толк, но я хотя бы начала. Слова на бумаге – вот все, что имеет значение.

Нью-Йорк Таймс | Книги

После четырех лет молчания Дафна Руни наконец написала свою третью книгу. Почему так долго?

Автор: Жанин Фокс

20 мая, 2017

Как и большинство романистов, Дафна Руни пишет в одиночестве. «Я стараюсь дистанцироваться от ожиданий и давления, которые являются следствием успеха», – говорит она. После своей первой книги «Бархатцы» она три года работала над вторым романом – «Уит» – он две недели продержался в списке бестселлеров. Руни рассказала, что «приложила немало усилий, чтобы найти необходимое уединение» и написать третий роман – «Ястреб», – который сразу после выхода занял девятое место в рейтинге бестселлеров и не теряет позиций вот уже восемь недель с момента публикации.

Скрытная писательница, обосновавшаяся в Верхнем Ист-Сайде, призналась, что чуть было не бросила писать «Ястреба». По ее собственным словам, она боялась написать то, чего ждали от нее другие люди, а не то, чего хотела она сама. «Тем не менее, в итоге получилось и то, и другое», – сказала она.

Что касается сюжета последнего романа, Руни не боится признать, что в «Ястребе» она использовала нетипичный для нее подход и сделала это намеренно. «Свои ранние тексты я писала потому, что меня занимали все эти истории в моей голове и мне хотелось поделиться ими с миром. Взявшись за новый роман, я решила, что он станет чем-то большим – я хотела, чтобы он раздвинул границы представлений о том, чем может быть литература».

Жанин Фокс является внештатным автором «Таймс».

Дневник Лоры Риччи

22 мая, 2017

Минусы работы на складе косметики:

✦ Это не гардероб

✦ Я единственная практикантка в хранилище косметики и работаю в одиночестве

✦ Я там всего две недели, а мне уже одиноко

✦ Посылкам нет конца (я как Сизиф – стоит мне только закончить распаковывать и рассортировывать содержимое коробок, прибывают новые, и мне приходится начинать все сначала)

Плюсы работы на складе косметики:

✦ Я узнаю что-то новое о косметике

✦ Там тихо и мирно

✦ У меня больше ответственности и самостоятельности, потому что я там единственная практикантка

✦ У меня собственный «офис»

✦ Я все-таки работаю в ELLE? Это самое главное!!!

Джене Паркер | 24.05.2017 8:39 утра

Ты все еще работаешь в прокуратуре США?

Аманда Харрис | 24.05.2017 8:42 утра

Да

Аманда Харрис | 24.05.2017 8:43 утра

А что такое?

Джене Паркер | 24.05.2017 8:46 утра

Есть новое дело, которое может тебя заинтересовать

Аманда Харрис | 24.05.2017 8:57 утра

?

Джене Паркер | 24.05.2017 9:00 утра

Банковское мошенничество, кибермошенничество

Аманда Харрис | 24.05.2017 9:01 утра

Насколько крупное?

Джене Паркер | 24.05.2017 9:03 утра

Пока точно не знаю

Аманда Харрис | 24.05.2017 9:05 утра

Есть подозреваемый?

Джене Паркер | 24.05.2017 9:07 утра

Есть псевдоним: Кэт Вольф

Аманда Харрис | 24.05.2017 9:14 утра

Давай обсудим

Аманда Харрис | 24.05.2017 9:15 утра

Позвони когда сможешь

Дневник Лоры Риччи

26 мая, 2017

Этим утром я присоединилась к «пробежке» Пайпер: мы пошли в «Роу» взять кое-какие вещи для фотосессии. Магазин был прекрасен – такой просторный и чистый, словно это художественная галерея. Пока Пайпер забирала одежду, я обследовала первый этаж, затем поднялась по изогнутой мраморной лестнице на второй и просмотрела коллекции, помечтав, что когда-нибудь у меня будет достаточно денег, чтобы скупить здесь все (ну, или хотя бы одну вещь).

Сказать, что я слегка завидую Пайпер и другим практиканткам из модного отдела, которые занимаются этим каждый день, это ничего не сказать. Девчонки в самом центре событий – они часть происходящего, не то что я, застрявшая на периферии. Иногда, в такие дни как этот, я боюсь, что всегда буду не у дел, всегда буду почти, но не по-настоящему частью чего-то. У меня складывается впечатление, что ELLE не так уж сильно отличается от Нью-Йоркского университета.

Я чуть не потеряла бдительность и не ляпнула лишнего за ланчем, но вместо этого сказала противоположное тому, о чем думала:

– Не знаю, девчонки, как вы с этим справляетесь, – заметила я, откусывая сэндвич с джемом и арахисовым маслом, который размяк после того, как провел в моей сумке все утро. – Я бы так уставала, если бы мне приходилось каждый день проводить в такой беготне.

– Я только и делаю, что бегаю, – сказала Катрин, состроив недовольную гримасу, – то есть буквально, я только бегаю.

Пайпер улыбнулась.

– А мне нравится бегать, – сказала она. – Это очень крутое чувство, когда ты заходишь в магазин и такой: «Я из ELLE».

– Это определенно дерьмовая работа, но надо делать дерьмовую работу, если хочешь чего-то добиться в этом бизнесе, – вставила Мэгги. – Редакторам нравится, когда практиканты делают все, что их просят, а потом спрашивают: «Что-нибудь еще нужно?»

– Типа, не спрашивай, что журнал может сделать для тебя, спрашивай, что ты можешь сделать для журнала, – отозвалась Пайпер.

Катрин закатила глаза.

– Неважно, – пробурчала она.

Катрин действительно занятный персонаж. Она высокая, с темными волосами по плечи, всегда красит глаза яркими фиолетовыми тенями и излучает мощную энергию. Она много знает о красоте, моде, журналистике, печатных медиа – о чем бы ни зашла речь, она непременно что-то об этом слышала и к тому же встречала всех главных представителей этого бизнеса.

Мне кажется, мы с Катрин почти одного возраста – она заканчивает Колумбийскую школу журналистики, – но у нее это уже третья стажировка в журнале. В прошлом году она проходила практику в «ИнСтайл» и видела Джессику Альбу, Приянку Чопру и Керри Вашингтон. В ее «Инстаграме» полно селфи со знаменитостями, а на аватаре – она с Джессикой Альбой (которая, по ее выражению, «олдскульная»). Я гадала, откуда Катрин столько всего знает и откуда у нее все эти возможности, и сказала об этом Пайпер, пока мы были на «пробежке». «Тю, да у нее мама – редактор “Вог”», – ответила Пайпер так, словно не могла поверить, что я не в курсе.

Холодная отстраненность Пайпер – полная противоположность напористой энергетике Катрин. Она – платиновая блондинка (ее волосы почти белые), и у нее очень крутой минималистичный стиль, как в макияже, так и в одежде. Смелые стрелки кислотного цвета, и это все. Брови она вообще никак не подкрашивает, и они едва заметны. Все постоянно делают ей комплименты насчет ее бровей (я в том числе).

Не знаю точно, где она учится. Я погуглила и выяснила, что она ведет фэшн-блог об уличной моде, а ее отец владелец хедж-фонда. Она мало говорит о себе и своей жизни. Она просто позволяет Катрин и Мэгги выбрать тему разговора и поддерживает диалог о том, что они сочтут интересным.

Мама Мэгги работает в сфере маркетинга (или продаж? хз) в «Луи Виттоне», а ее отец – фотограф. Она всех знает и всем симпатизирует; все знают ее и все ей симпатизируют. Когда мы идем на ланч, редакторы, мимо которых мы проходим, улыбаются ей и здороваются. Мне кажется, Колумбийский университет она уже окончила, но на сто процентов я не уверена. Этим летом она хочет найти работу ассистенткой, но это очень трудно, потому что вакансий нет. Не могу себе представить, чтобы она не получила работу, потому что, уверена, рекомендации у нее будут прекрасные, но немного пугает, что даже на нее нет спроса, при том что у нее такой приличный опыт. Если уж Мэгги не может получить место, то на что надеяться остальным? (И под «остальными» я подразумеваю, уф, себя).

В этот же день я помогала Хейли организовать пиар-акцию «Счастливый час» в одном из конференц-залов. Она не имела никакого отношения к косметике – она была для компании по производству текилы, которая хотела купить рекламное место в одном из следующих номеров. Почти все в офисе заруливали сюда, чтобы перехватить «Маргариту», а потом рано уходили домой, потому что были навеселе и не могли продолжать работать.

Последнее, что я сделала в тот рабочий день, – это разослала целую кучу экземпляров июньского номера разным людям. Хейли дала мне длинный список имен и адресов, и я засела заполнять карточки с текстом вроде «Надеюсь, вам понравится наш новый номер! хохо[2], ELLE», и это было не так-то просто после трех «Маргарит». Под конец осталась еще стопка лишних экземпляров, которые Хейли разрешила мне оставить себе и поделиться ими с другими практикантками.

У меня был такой хороший день, пока мама не позвонила мне по пути домой. Я не ответила. Я не могла говорить с ней. Еще нет.

Было так весело, что я на самом деле забыла обо всей этой кутерьме с учебой. Потом позвонила мама и – БУМ – все вновь обрушилось на меня. Теперь я снова места себе не нахожу и изнемогаю от тревоги. Прошлой ночью я не могла уснуть. Не уверена, что и сегодня усну. Не представляю, как мне все это уладить. Я даже не знаю, возможно ли вообще это уладить.

katriiiiiine ничего особенного, просто зависаю в гардеробе с @piper_pishet #гардероб #практикантка #практика #elle #мода #красота #журналеlle #журналист #nyc #ньюйорк #фэшнпрактиканткивинстаграме

Дневник Лоры Риччи

31 мая, 2017

Сегодня утром Хейли заглянула ко мне в хранилище и попросила расшифровать интервью для августовского номера. Вспомнив разговор с другими практикантками о том, что нужно браться за любую дополнительную работу, я сказала, что обязательно это сделаю, хотя на самом деле времени у меня особо не было. Я пропустила ланч, закончила все в моем списке дел на сегодня и наконец села за расшифровку примерно в половине пятого вечера.

Я дошла до середины интервью, когда меня отвлек смех, доносившийся снаружи. Он был таким громким, что, даже выкрутив звук наушников на полную мощность, я едва могла расслышать интервью. Сначала я старалась не обращать внимания на шум, но минут через пятнадцать вышла из хранилища и пошла посмотреть, что там творится.

Завернув за угол, я увидела группу людей, собравшихся вокруг блондинки в черном шелковом костюме в пижамном стиле. Они все смотрели на нее как зачарованные, и через несколько мгновений точно так же на нее смотрела и я. Ее голос был настолько громким, ясным и отчетливым, что казалось, будто она стояла прямо передо мной и говорила со мной – со мной одной. Этот голос застал меня врасплох – глубокий (похожий на мужской, с хрипотцой, словно она была заядлой курильщицей) и с непонятным акцентом (мне кажется, немецким, но, возможно, и русским). Так могла бы говорить немецкая Скарлетт Йоханссон.

Сперва немецкая Скарлетт стояла спиной ко мне, поэтому я не могла увидеть ее лица. Я приблизилась на пару шагов, и в этот самый момент она сказала что-то такое, из-за чего все согнулись пополам. Она запрокинула голову, заливаясь смехом, и я увидела ее лицо. Она была совершенно восхитительна, вне всяких сомнений, но в ее красоте было нечто такое, чего я прежде не замечала ни в ком другом. Не просто ее глаза были обворожительны, но то, как она смотрела: каждое движение и каждый взгляд, казалось, были наделены особым смыслом. Не просто ее губы были прекрасны, но то, как они двигались, когда она говорила и смеялась. Я выпала из реальности, полностью поглощенная ею, и тогда она посмотрела на меня. Клянусь, в тот миг время словно остановилось. Она продолжала говорить, но наши взгляды не расцеплялись, и я не слышала ни слова из того, что она сказала. Я вообще ничего не слышала.

А потом она отвела взгляд. Заклятие было снято. Я сделала шаг назад, оглушенная звоном в ушах, и потом вернулась в хранилище. Пыталась работать, но все мои мысли крутились вокруг нее.

Я даже не знаю, кто она.

Я сидела в полном смятении, силясь сообразить, что же сейчас произошло, а когда посмотрела на часы, оказалось, что уже почти семь (я должна была уйти два часа назад!) Я собрала вещи, выключила свет в хранилище и уже хотела уходить, но поскольку в тот день я не пообедала, то решила заглянуть в гардероб и проверить, нет ли там кого-то из практиканток.

Когда я просунула голову в дверь, за ней все было в том же благословенном беспорядке, что и обычно, с бесконечными рядами рейлов, на которых висела самая прекрасная одежда, какую мне доводилось видеть. Единственный, кто еще был там, это высокая женщина с темно-коричневыми волосами, которая стояла перед одним из рейлов и сосредоточенно сравнивала несколько топов. Я сразу узнала ее, как только увидела: Алекса Бэлл, знаменитый директор отдела моды ELLE.

Я уже собиралась улетучиться, надеясь, что она меня не заметит (поверьте, я была не в той кондиции, чтобы с ней знакомиться), но меня остановил ее голос, громкий и ясный: «Чем могу помочь?»

– Я просто искала других практиканток, – сказала я.

– Они уже давно ушли, – отозвалась она.

– О, понятно. Спасибо, – и я поспешно развернулась, чтобы у меня не было времени ляпнуть что-нибудь лишнее.

– Подождите, – окликнула меня Алекса. – Я тут застопорилась, и мне не помешало бы стороннее мнение. Вы не могли бы взглянуть?

Я ни за что на свете не сказала бы «нет», поэтому я кивнула и подошла к ней. На стене висело несколько мудбордов, сплошь в рисунках, фотографиях и вырезках из других журналов.

– Чего-то не хватает, – произнесла Бэлл.

Она стянула пару шелковых топов с рейлов и приложила их друг к другу, а потом к разным брюкам и юбкам из подборки. Через секунду она вздохнула и повесила вещи обратно на рейл.

– Они не подходят.

Я вспомнила о немецкой Скарлетт Йоханссон и ее костюме в пижамном стиле.

– А что если подобрать к одному из шелковых топов такие же брюки? Шелковые брюки из точно такого же материала, как топ.

Алекса на миг задумалась, затем взяла с рейла белый шелковый топ и внимательно на него посмотрела. Она кивнула.

– Да, да. Идеально.

Она вытащила из-за уха ручку и набросала что-то в блокноте.

– Поздновато уже. Вы сейчас домой?

Я предложила остаться и помочь ей, но она сказала, что сама скоро уходит, так что я вышла из офиса и направилась обратно в Бруклин. Все время, что я ехала в метро, я должна была бы дрожать от восторга, что познакомилась с Алексой. Я только что встретилась с одной из моих героинь, одной из самых влиятельных женщин в мире моды, женщиной, в чьей власти было укрепить или уничтожить мою карьеру. Но я не могла перестать думать о немецкой Скарлетт. Я до сих пор не могу.

от: Джене Паркер (ФБР)

Кому: Каролина Копп

тема: Практика

дата: 1 июня 2017

Здравствуйте, Каролина,

мы хотели бы, чтобы один из наших специальных агентов поработал под прикрытием в ELLE (от нескольких недель до нескольких месяцев, по ситуации). Я считаю, что позиция практикантки подошла бы идеально.

Всего наилучшего,

Джене

Специальный агент Джене Паркер

Дневник Лоры Риччи

2 июня, 2017

Я никак не могла выбросить из головы немецкую Скарлетт. Так что сегодня за ланчем я решила упомянуть о ней, в надежде, что Катрин или Мэгги могут знать, кто она. И они знали.

– О, это Кэт Вольф, – сказала Катрин.

– Определенно, Кэт, – подтвердила Мэгги. – Боже, я ее ненавижу.

– Кто-кто? – переспросила я.

Я впервые в жизни слышала это имя.

– Кэт Вольф, – повторила Катрин. – Ну, знаешь, австрийская наследница.

Я не знала, так что покачала головой.

– Ее папа вроде как миллиардер, – объяснила Катрин. – И он управляет каким-то огромным бизнесом по добыче устойчивой энергии в Европе. Типа солнце, ветер, дождь, всякое такое, я думаю. Как бы «природная» энергия, понимаешь? Это как Гуп[3], но только в сфере энергетики. Он типа как… как Гвинет Пэлтроу электричества.

– Но что она делает здесь? – прервала я ее.

– Она просто, блин, хуже всех, – сказала Мэгги шепотом.

Пайпер слушала, широко раскрыв глаза, но не проронила ни слова.

Катрин пожала плечами.

– Не знаю, она вроде пишущий редактор или типа того, – сказала она. – Я не очень точно понимаю, чем она занимается, но по слухам, которые до меня дошли… скажем так, от некоторых шишек здесь… она пытается понять, что ей делать со своей жизнью. Ну, знаешь, самой пробиться в этом мире и сделать себе имя, что-то в этом духе. Я слышала, она подумывает запустить собственный модный бренд или открыть журнал или даже вообще купить весь ELLE целиком. И она определенно может себе это позволить. На прошлой неделе я разговаривала с Падмой, она занимается практикантами в «Космо», и она сказала…

Мэгги выпрямилась на стуле.