Три главные темы человечества

– Куда ты уходишь, Лидия?

– Я не хочу, чтобы вы знали.

– Я не смогу без тебя, Лидия.

– Я рада, что вы знаете.

– Я убью себя.

– Я обведу вас мелом, и буду жить дальше, Детектив.

Привет.

Под мостом

Прием-прием, Золотой на связи! Чувак, я полностью согласен с тобой! Люди – это полный мрак. Ты думаешь тебе что, хуже всех, когда внутри тебя поселилась толпа идиотов? Я вообще мост, чувак! Они построили мост, и назвали его Золотым, они прикалываются, что ли? Мало того, что во мне ни грамма золота, так вы хоть покрасили бы меня желтым. Я полностью, от и до серый, чувак!

Они построили мост с высоченными опорами, и установили сверху лампы, чтобы меня видели эти тупорылые пилоты. Это в городе, где туман 24/7. Они построили серый мост на фоне серого моря в городе, где 24/7 туман, и назвали его Золотым. Ты чего от них ждешь? Мной занимались архитекторы, инженеры – это, между прочим, считается, что не самые конченные из людей, чего ты ждешь от престарелой домохозяйки и ее никчемной дочурки, которая строчит бумажные письма!

Они поставили лампы, но сэкономили бюджет, поэтому в туман этих ламп не видно. Почему маяк в тумане видно, а меня нет? Они тупые, чувак, они все тупые. Я не видал ни одного хоть сколько-нибудь нормального за все время, а это во мне даже никто не живет!

Я тебе больше скажу, чувак. Они построили огромный мост, по которому нельзя ходить! По мне могут ездить огромные грузовики, которые портят асфальт, но люди сами себе запретили по мне ходить! Ты думаешь, они боятся, что я их не выдержу? Или их тупых разговоров? Нет! Они боятся, что долбаные кретины будут прыгать с меня вниз, чтобы убить себя к чертям.

Иной раз подходит турист, думает: «Дай-ка я пройдусь вон на тот симпатичный остров вдали!» Хрен там был, чувак! Он подходит, видит табличку, что пешеходным сюда нельзя, и расстраивается. Он расстраивается, что сам себе запретил по мне ходить. Он мегатупой, чувак, и они все такие.

Чувак, они тут столько всего понаделали, чтобы не было аварий, чтобы даже самый конченный кретин, который впервые сел за руль, не смог бы погибнуть в автокатастрофе. И что ты думаешь? Бинго! Они все равно умудряются разбиться насмерть. Знаешь, как это называется? Это называется «защита от дурака». Можно ли назвать умником того, кто неосознанно нашел способ это обойти?

Окей, вот тебе еще пример, чувак. Во мне никто не живет, но подо мной находится шлюший рай. Я не знаю, чем уж я это заслужил, но факт остается фактом – во мне никто не живет, но подо мной роятся и ползают проститутки. Ты знал, почему они работают здесь? Короче, такая тема, что люди любят шпарить сами себя, ну это уже понятно. Люди любят шпарить сами себя и платить за это деньги. Люди любят шпарить самих себя, платить за это деньги и получать за это деньги. Все люди это любят и все люди это знают. Паси фишку, чувак! При всем при этом люди считают, что шпарить себя и обмениваться деньгами – это незаконно. Они сами это решили.

Вдумайся: они решили, что шпарить друг друга и обмениваться деньгами это нормально, если по отдельности, и противозаконно, если это происходит одновременно. Ты можешь понять, в чем проблема шпариться и обмениваться деньгами одновременно, если это можно по отдельности? Это не я им запретил, это не ты им запретил, они сами себе запретили то, что сами же любят, и чем занимаются с завидной регулярностью.

Ты думаешь, это все?

Короче, из-за того, что это типа незаконно, они не могут шпариться и обмениваться деньгами где попало, и поэтому типа скрываются тут под мостом. Все бы ничего, но есть люди, которых люди типа назначили следить за незаконными делишками, но эти, которых назначили, они сами любят шпариться и обмениваться деньгами. Все знают, что здесь тусуются шлюхи, и если бы те, которых назначили следить за незаконными делишками, не знали об этом, я бы просто сказал, что они тупые, но они – внимание! – делают вид, что не знают этого, то есть как бы только притворяются тупыми, чтобы что? Чтобы шпариться и обмениваться деньгами! Что сами же считают незаконным. Как тебе такое, чувак?

Когда я думаю обо всем этом, складывается ощущение, что ты там на своей Кленовой просто зажрался! Не можешь вытерпеть всего лишь двух людей, предметы им дуплицируешь, пытаешься вразумить… Забей! Они этого никогда не оценят, им насрать. Да ты просто вдумайся, каково мне терпеть все то, что изо дня в день терплю я, Золотой мост, от и до будучи серым!

В этом месяце у нас новая блажь. Мало того, что шлюхи, теперь здесь днями напролет валяется один идиот. Раньше он всегда проходил мимо: в обед туда, ночью – обратно. Теперь подсдал, и практически постоянно валяется тут в беспамятстве. На днях был уморительный диалог, подходит к нему молоденькая, безвкусно размалеванная шлюшка, и говорит:

– Эй, Детектив! Или как тебя там…

– Новенькая, что ли? – он едва продрал свои залитые глаза и смотрит на нее.

– Это ты новенький, а я, между прочим, уже обслужила двести тридцать шесть метров членов разной толщины!

– За утро, что ли? – а сам продолжает ворчать: «Метры, члены…»

– За неделю!

– Ну так это мало! Любая из них, – тычет грязным пальцем в сторону остальных, – До обеда больше делает.

– Это физически невозможно успеть!

– А ты чем работаешь?

– Я не понимаю, ты что имеешь в виду?

– Ну вот когда поймешь, тогда и успевать будешь. Отвали, короче.

– В смысле «отвали»? Мне работать надо! Иди в другом месте лежи.

– Никто кроме тебя на меня не воняет.

– Я скажу, кому надо, и тебя отметелят по полной!

– Никому не надо меня метелить, детка.

– Мне надо!

– И тебе не надо.

– Надо!

– Не надо!

– Надо!

– Тебе сколько лет?

– Мне восемнадцать.

– Мама с папой знают, чем ты подзарабатываешь?

– Это не твое дело.

– Ну вот и не разговаривай со мной!

– Что?! – возмутилась мелкая шлюшка и как саданула его сапогом в живот, и ушла.

Представляешь? Просто саданула, и ушла. Раз саданула, так заставь его уйти, ты же сама завела этот разговор. Чего от них ждать, Восемнадцатый?

Этот тоже хорош. Он и правда раньше был детективом, что-то там расследовал, и помогал другим людям. Потом стал налегать на пиво и сраных рыб, спился до чертиков, потерял работу и вот уже месяц валяется тут, посасывая какую-то бутылочку, и только постанывает, повторяя: «Туго идет, как же туго идет,» – но продолжает ее подсасывать потихоньку. Ну не идиот ли?

А уж сколько шороху из-за него было. Сперва думали, что сдох. Сердобольные, кто здесь подавнее, даже скорую вызывали. Те его увезли, но он на ходу из машины выпрыгнул и пришел снова. Опять лежит с этой своей бутылочкой. Там уж осталось-то, Господи! Ну допей ты! Или совсем не пей, раз оно тебе так не вкусно! Сегодня одна заботливая шлюха помогла ему перелечь на солнечную сторону. Боялась, что застудит себе почки. Там порядочно припекало, и на солнце из бутылки кое-что выветрилось, что-то ужасно смертельное, слава Богу, там осталась лишь пара капель. Людям такое пить нельзя.

Короче, потом все решили, что это местная достопримечательность, и стали с ним фотографироваться. Потом пришли три каких-то пожилых мужика, и хотели его пошпарить за деньги между собой, но когда выяснилось, что не с кем обменяться деньгами, ушли расстроенные. Я напомню, что по отдельности все это у них не возбраняется, то есть им было необходимо непременно совместить. Идейные, видать.

Потом пришла какая-то дамочка с двумя перцами, и они тоже хотели его отшпарить, только обмен деньгами ими и не планировался, но их внезапно остановила эта дамочка. Вообще странно, что они позарились на Детектива, когда рядом такая краля. Ну как странно… Это максимально тупо, что само по себе совершенно обыденно для людей. Кроме того, я совершенно точно помню этих двоих, но я никогда не знал, что они такие близкие друзья, что готовы разделить между собой Детектива. Я вообще не знал, что они знакомы.

Я смотрел на него по-всякому, но сколько бы я ни приглядывался, до сих пор не могу взять в толк, что в нем такого, что его все хотят отшпарить. Среди шлюх есть одна такая, средней паршивости овца, но она несоизмеримо красивее этого дегенерата, и откуда вдруг к нему такое внимание – непонятно.

А вот недавно случилась совсем уже нестерпимая дичь. Пришла какая-то молоденькая девка. Мне кажется, я когда-то видел ее здесь, только она была совсем другая, может работала здесь, но если даже, то недолго, не помню, ну да и неважно. Могу ошибаться. В общем, эта девка подошла к Детективу, и видно было, что и она тоже хочет его отшпарить, но не прямо сейчас, а вообще, в целом. То есть, в других обстоятельствах она может быть, и даже скорее всего да, а тут ну нет, но хотела бы – это сто процентов! Она подошла, и очень долго смотрела на него. Она стояла молча, не выражая никаких эмоций. Стояла так долго, что ее тоже хотели отшпарить и устроить обмен деньгами, но другие шлюхи почему-то обозлились и чуть ее не отметелили. Я ее спас. Не знаю, почему. Стало жаль ее. Я собрал все силы и как заскрипел тросами! Шлюхи решили, что мост рушится и убежали, а эта девчонка вернулась к Детективу, попрощалась с ним и ушла. Наверное, у них какая-нибудь история случилась.

Она не стала его спасать от обрушения. Себя, правда, тоже. Она просто постояла немножечко возле него, и ушла, а Детектив остался. Очень странно, что обычно шпарить и обмениваться деньгами хотят мужчины, но чтобы захотела дамочка – такое вижу впервые. Когда сначала те трое, а потом эти двое хотели отшпарить вонючего Детектива, это можно было хоть как-то объяснить, но с чего вдруг приспичило этой девке – я не понимаю.

Короче, Восемнадцатый, я не то что бы тебя не поддерживаю, я просто искренне не понимаю, чему ты до сих пор удивляешься? У тебя явно проблема завышенных ожиданий. Не надо от них ничего ждать, они не способны на что-то хорошее, умное или хотя бы как-нибудь объяснимое. Может, они просто другие. Страшно, что нас они создают по своему образу и подобию. Не думал об этом? Все эти пристройки внутри тебя, а? Такой же бардак у них в голове. И точно так же, как у меня, огонёк света в их голове не может пробиться сквозь туман их непроходимой глупости.

Ты говоришь, что тебе стоило бы дуплицировать их мозги, чтобы показать, чем действительно им стоит начать пользоваться. Ты говоришь, что тогда бы их глупость только умножилась. Ты видишь в этом парадокс, чувак. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что их глупость не зависит от количества мозгов и интенсивности использования. Тут что-то другое, до чего мы с тобой пока не докопались, а они не докопаются никогда.

Вновь

Город.

Я открыл глаза, и теперь моя война окончена. Я отбросил бутылку в сторону. Я убрал палец с крючка, мне больше не на что жать.

Город ослепил меня своим мраком. Мраком этих грязных домов, с которых стекает вода, стекает по грязным улицам, и омывая собой все людские пороки, которые только можно себе вообразить, стекает вниз и вновь становится морем. Грязным морем страстей, которые неутомимо кипят здесь всегда.

Те, кто не может простить, вынужден терпеть. Терпеть – сложнее, чем простить, проверено. Умирать сложнее, чем жить – проверено. Обернуться назад – проще, чем получить две пули в спину – проверено. Умные люди всегда учатся на ошибках других, а дураки никогда не оглядываются. Не оглядываются, не обращаются к собственному прошлому, не смотрят туда, не думают, и не делают выводы. Не делать выводы – это главное отличие дураков от умных людей. Я знаю это. Я не знаю, в чем мое отличие от дураков.

Я уже был здесь, я видел здесь все, я проходил этой дорогой раньше, до самого конца. Я не оглядывался, я не прощал, я не жил, и теперь все начинать сначала. Настало время делать выводы, иначе это не кончится даже после моей смерти. Слишком многое поставлено на карту, слишком многим нужна моя помощь, они верили в меня до самого конца, и я не должен их подвести.

Сначала я должен вернуть чувство собственного достоинства, и есть лишь один способ сделать это. Я знаю, они меня ждут.

Я всегда знал это место, но старательно обходил его стороной. «Эсхил, Софокл и Еврипид» – самый изысканный и закрытый клуб на всем побережье. Ночью там продавалось все, что только можно купить за деньги – алкоголь, оружие, наркотики, людей, детей, целиком и по частям, оптом и в розницу, поштучно и вразвес, а днем этого места даже не было на карте.

Сегодня мне повезло, на входе стоял мой старый дружок-информатор. Настало время оплатить все долги, настало время действовать по другому. У входа собралась огромная очередь, когда-то я прочел о том, что когда идешь через толпу, надо смотреть на свою конечную цель, и просто двигаться вперед. В конце концов, эти негодяи вокруг – не более чем песок.

Я дождался, пока смогу ухватить мою конечную цель – его глаза, и когда, наконец, взял их, то уж двинулся вперед, не отпуская. Я вгрызался в них, его парализовал страх, я шел вперед, и чувствовал лишь, как с меня осыпается пыль.

Никаких раздумий, никаких больше сомнений, это моя работа, это мой долг.

– Привет, дружище! – говорю, взмахиваю рукой, второй верзила отвлекается на нее, и я всаживаю нож поближе к печени моего дружка, – Обними меня.

– Эй, у вас все в порядке? – спрашивает второй.

– Учились вместе, приятель, – говорю я ему, – Сто лет не виделись! – мой плащ скрывает от второго наши подковерные игры. Идеально.

– Что это, Детектив? – задыхается громоздкий ублюдок.

– Это нож у твоей печени, старина. Малейший дрыг, и ни один врач к тебе не успеет.

– Пожалуйста, не надо.

– Я ищу Риту и ее дружков. Проведи меня к ним.

– Я не могу, меня убьют.

– Тогда я убью тебя первым, а его потом, – я показал на второго.

– Нет, пожалуйста, мы любим друг друга!

– Ну а я-то вас нет, – говорю, и улыбнулся. За эту улыбку он простил мне все.

– Я проведу, проведу, пожалуйста, – кажется, он просит вытащить нож. Что ж.

Внутри был другой город. Он не был таким черным и агрессивным, как тот снаружи. Он был ярким, он был залит светом, он был хитрым, подлинно злодейским – это когда тебе улыбаются, а потом всаживают в печень нож. Сегодня игра переместилась на их поле, и я буду играть по их правилам. Надеюсь, они знали, что мое желание жить теперь сильнее их страха сдохнуть. А если не знали, то кому от этого хуже, кроме них.

В центре зала находился огромный фонтан, в котором плавали рыбы и величественно стояли шесть живых серых фламинго. За фонтаном располагалась огромная сцена, на которой играл целый оркестр из самых великолепных джазовых музыкантов, некоторые из которых давно умерли. За микрофоном стояла некрасивая босая девчушка с длинными бесцветными волосами и хриплым голосом выпрашивала у Бога цветного парня. Нет, мне послышалось. Не у Бога.

Огромный фонтан закрывал сцену от гостей, и потому лучшие злодеи могли быть только там – за одним из шести столиков между фонтаном и сценой.

– Они там, – на последнем издыхании подсказал мне дружок. Оставалось только обойти фонтан.

– Ты молодец! – говорю, – Так держать!

Я накидываю ладонь на его лысую голову, глубоко продавливаю пальцами его глаза, он резко сгибается от боли и напарывается глоткой на мой заранее приготовленный нож. Идеально. Я столкнул ублюдка в бассейн, где на него накинулись рыбы.

Самое обыкновенное убийство, никто даже не поаплодировал. Они видели вещи намного страшнее. Я обошел фонтан, и, поднявшись по шести ступеням, увидел за одним из столиков Риту в сопровождении двоих в птичьих масках. Необычайно обычный увидел меня, не поверил своим глазам, и ткнул локтем второго, который был мерзким, невысоким и жирным. Я подхожу.

– Добрый вечер, Детектив! – вскочила Рита, чтобы поприветствовать меня, – Какая неожиданная встреча!

– Добрый-добрый, Рита. Можно присесть?

– Конечно! Выпьете что-нибудь?

– Нет, благодарю, – говорю, – Напился, знаете ли, – и харизматично улыбаюсь.

– Как же так, Детектив, мы думали вы сдохнете под мостом?

– Вы ждали этого, Рита?

– У нас все было рассчитано до капельки, Детектив!

– Видимо, я выпил чуть меньше, – улыбаюсь я.

– Это невозможно, мой дорогой Детектив, – проворковала она, – Этот коньяк нельзя не допить. Такое у него чудесное свойство.

– У меня другое чудесное свойство, Рита. Я ничего не довожу до конца!

– В таком случае, интересно, что же вас привело сегодня ко мне. Может быть, вы хотите сменить сторону? Признаться честно, я бы не отказала вам.

– Я пришел вернуть чувство моего достоинства.

– Вы пришли не по адресу, Детектив.

– Я знаю, что вы не носите его с собой, Рита. Но сегодня вы вне всякого сомнения, вернете его мне.

Они вдруг рассмеялись, все трое. Они не закатывались злодейским смехом, им действительно стало очень смешно, и они просто заливались смехом, словно на сцене выступал комик.

– Я вас умоляю, Детектив. Не было у вас никакого чувства собственного достоинства, – и продолжила смеяться.

– Вы украли его в тот вечер, когда подарили мне бутылки и опоили меня!

– Я сейчас умру, – она уже почти визжала от смеха, с глаз потекла тушь, а ее спутники просто молча надрывали животы, жадно хватая воздух.

Я вскочил, схватил ее за глотку и встряхнул как тряпичную куклу. Ее ноги теперь болтались в воздухе. Толстый и обычный рыпнулись в мою сторону, но мой нож уже был у нее в ухе.

– Одно движение кого-то из вас, детка, и эта штука, – киваю на нож, – щелкнет переключатель у тебя в мозгах, и тогда ты точно вспомнишь, в какой ячейке лежит мое чувство.

– Я ничего не брала, – хрипит, – С вас нечего было брать, Детектив. Вы старый, нищий и совсем немножко тупой, но алкаш.

– Я сейчас тебе всажу прямо в голову, детка, а ты называешь меня нищим алкашом? Так кто из нас тупой?

– Из нас? – спрашивает толстый.

– Вы имеете виду, кто тупой из нас троих, Детектив? – спрашивает обычный.

– При чем тут вообще вы, идиоты, – хрипит Рита.

– Где мое чувство собственного достоинства, мразь? – спрашиваю.

– Я видела его, – хрипит, ослабляю хватку, – Я видела его, в квартире.

– В моей квартире?

– Да, – говорит, – Оно там, там, – бедняжке не хватает воздуха.

– Где? – прошипел я и надавил сильнее.

Открыла рот и молчит.

– Тебе не кажется, что он правда немножко тупой? – говорит толстому обычный.

– Ага, – кивает тот.

Я ослабил руку, ее ноги коснулись пола, и она смогла дышать вновь.

– Где оно! – потребовал я.

– Оно на твоем диване, оно там, на диване. Где ты пьешь, спишь, дрочишь и почти ничего не ешь. Оно там.

– С чего я должен тебе верить? – говорю я и немножко утапливаю нож в ее ухо. Она чувствует холодную сталь в слуховом канале.

– Ты сам его там оставил, – капелька крови повисла на ее мочке серьгой, – Вспомни…

Меня ослепила яркая вспышка. В таких случаях тупые герои в кино говорят: «И тогда я вспомнил все!» Они считали меня тупым, но я давно уже не был героем, я не мог вспомнить все. Я вспомнил лишь некоторое, но уже этого было достаточно, чтобы поверить ей.

Я вспомнил, как мы с ней занимались любовью на этом самом диване много лет назад. Я продавал страховые полисы, а она чертила мосты в проектном институте. Мы не были богаты, но были счастливы. Теперь нам не нужно было спать на полу, мы смогли скопить достаточно, чтобы купить наш с ней первый диван, и вот именно тогда, после того, как мы в первый раз занялись на нем сексом и уснули, именно тогда, когда мы проснулись в объятиях друг друга, влюбленные и счастливые, она призналась мне:

– Милый, я должна тебе кое-что сказать.

Она прижималась щекой к моей мужественной, волосатой груди, гладила меня по плечу, а я беззаботно валялся с закрытыми глазами и вдыхал любимый запах ее волос.

– М? – произнес я, мне было лень говорить с ней.

– У нас будет малыш…

– Что у нас будет?! – не поверил я, и вскочил.

– Малыш, – растерянно повторила Рита.

– Я не готов, – говорю, – И вообще, мне не надо. И тебе не надо, и ему не надо. Это никому не надо.

– Подожди, ты не любишь меня?

– Тебя люблю, и секс люблю, а детей не люблю, – честно сказал я.

– Я не понимаю, и что ты предлагаешь?

– Я предлагаю абортнуть мелкого ублюдка, и отметить это дело винцом!

– Ты говоришь как какой-нибудь детектив из бульварного чтива!

– Да хоть бы и так, я не собираюсь тратить лучшие годы жизни на семейную жизнь!

На ее глаза навернулись слезы.

– Зачем же ты тогда предложил жить вместе?

– Потому что ты далеко живешь, и мне накладно тебя провожать до дома. Я думал, это очевидно!

– Я думала, что ты любишь меня, и мы скоро поженимся.

– Ты с ума сошла? Я люблю тебя, но я не собираюсь провести с тобой всю жизнь!

– Ты! – она кричала, и теперь ей не хватало слов, – Ты!

– Да-да-да, я, – передразнил я.

– Ты негодяй! – выпалила она

– Ох, какие мы знаем нехорошие слова, как мне страшно! – дразнил я.

– Ничтожество! – она встала и начала одеваться.

– Ну и куда ты пойдешь? Куда ты собралась? Кому ты теперь нужна, брюшко?

– Тебе все это горько аукнется! – она уже стояла в дверях.

– Ну конечно. Не смей возвращаться, пока не избавишься от мелкого ублюдка, – говорю, и выставляю ее за дверь.

Я вернулся в комнату, сел на диван, налил себе выпить, закурил, и стал ждать, когда она вернется, но она так и не вернулась, а я спился, нашел себе какую-то шаболду, женился на ней с похмелья, и узнал, что она беременна, узнал, что не от меня, бросил ее, спился и стал детективом.

– Ты вспомнил, мой мальчик! – она вновь сидела прекрасная, откинувшись на спинку стула и курила сигарету в длинном мундштуке. Даже ее тушь была в порядке.

На сцене выступала обворожительная красотка в мини юбке, с длиннющими черными волосами, убранными в высоченную конструкцию на голове. Она тоже выступала босой.

– Как я мог это забыть? – говорю.

– Да ты пьешь не просыхая, урод, – буркнул толстый, продолжая есть свой салат с тунцом.

– Я думаю, у тебя были дела поважнее, – предложила свою версию Рита.

– И что, все это только ради мести? Ты считаешь, что я так счастливо прожил свою жизнь, что решила меня убить? Ты могла бы оказать мне величайшее одолжение из всех!

– Я тебя умоляю, – рассмеялась она, – Какое мне до тебя дело! Я узнала, что мой растяпа обратился к тебе, и решила, так сказать, убить двух зайцев разом. Кстати, а вот и он!

К нам подошел мой давешний клиент с планшетом и протянул мне счет:

– Прошу прощения, Детектив. Судя по всему, скоро вы будете убиты, поэтому вам нужно оплатить счет.

Я взглянул на поданный документ, там значилось:

убийство сотрудника заведения = 500 тыс. мелкими купюрами

применение холодного оружия = 300 тыс. мелкими купюрами

отвлекающие маневры и маскировка = 200 тыс. мелкими купюрами

убийство при свидетелях = 50 тыс. мелкими купюрами