Долина теней. Последний артефакт

Эйн Штейн повесил на двери лаборатории амбарный замок, словно это может препятствовать движению научной мысли. Если я правильно понял то, что было написано в инструкции к напильнику, то уже к трём чесам ночи я смогу проверить некоторые из своих теорий экспериментальным путём».

Бену

Бену задумался. Он не знал, были ли у вельдов мастера, способные изготовить такую вещь как та, что он держал сейчас в руках. Более того, об этом народе ему практически ничего не было известно. Когда-то давно вельды жили в Шам-Хесу. Строго говоря, они же его и построили, а люди пришли в город позднее, когда он по непонятным причинам оказался заброшен. Никто не знал, была ли тому причиной война, какая-то природная катастрофа или вельды просто ушли в поисках лучших мест. Лишь немногих из этого древнего народа еще можно было встретить в отдаленных поселениях. Промышляли они охотой и были отменными скорняками.

Если верить старинным легендам, вельды переселились в какую-то мифическую страну, которую называли Долиной Теней. Сказания гласили, что там якобы сокрыты чудесные секреты магов стихий, но Бену перестал верить в сказки, когда ему исполнилось десять лет. Ему не раз доводилось слышать рассказы купцов, о том, что где-то далеко на юге есть город вельдов Дарат, но и его население медленно, но неуклонно сокращается. Некогда цветущая цивилизация переживала упадок, и, возможно, через несколько столетий исчезнет навсегда.

Если У-ку прав, и пирамидка – образец забытой письменности этого народа, то возможно стоит снарядить экспедицию в Дарат. Бену чувствовал, что очень скоро в науке произойдёт очередной переворот, и если ему для выяснения истины придётся ехать на край света, ничто его не удержит.

В дальнем углу зала Бену заметил профессора Хапри и кивком указал на него Иеро. Никто никогда не видел академика без объёмистой тетради, в которой тот постоянно что-то записывал неразборчивым прыгающим почерком. Ещё во время учёбы в академии точных наук Бену гадал о том, чем же занимается Хапри на самом деле, и на этот вопрос вряд ли кто мог ответить определенно.

Сам профессор был патологически неразговорчив. В академии он читал, если можно так выразиться, курс химии, изводя за учебный год в несколько раз больше мела, чем все остальные преподаватели вместе взятые. Как он умудрялся общаться со студентами, оставалось загадкой, хотя ученики Хапри были лучшими в академии и за её пределами. Он не любил лишних слов и не жалел реактивов для красочных, а иногда и опасных опытов. Не единожды студентам Хапри приходилось буквально вылетать из аудитории, надсадно кашляя и теряясь в густых клубах разноцветного дыма.

Кроме всего прочего, профессор был автором многочисленных научных трудов, которые имели бешеный успех и мгновенно сметались с прилавков книжных магазинов. Можно, конечно, вспомнить о том, что в библиотеке академии точных наук работы профессора не были представлены ни одним экземпляром, но это уже совсем другой разговор. Каждый новый фолиант Хапри выпускал под оригинальным псевдонимом, однако этот ход не мог сбить с толку истинных поклонников его творчества. Среди них были как студенты, так и известные в городе учёные. Бену смутно вспомнил, что несколько сочинений Хапри есть в коллекции Покойника, и тот с удовольствием их перечитывает и называет гениальными.

Доктор не кривил душой – эти книги были панацеей от плохого настроения. Никто в городе не подозревал, что они являются серьёзным научным исследованием, и описываемые опыты действительно имели место, а у самого профессора никогда не было чувства юмора. Даже в нежном младенческом возрасте он был серьезным и неулыбчивым, что дало его матери повод подозревать у него какую-то опасную болезнь, которую она лечила народными настоями, а потом и плетёным ремнём из телячьей кожи.

По какой-то неведомой причине Хапри считал себя лучшим другом Бену. Этот вывод следовал из записок самого нелепого содержания, которыми он бесконечно забрасывал молодого учёного. Археолог не замечал, как они попадают в его карманы или оказываются на столе в комнате, которую он перед уходом запер, и это заставляло его нервничать.

Сказать, что профессор был непредсказуем, значило бы ничего не сказать. Основной своей целью Хапри мыслил доказательство несостоятельности жизненной позиции Иеро. Трудно определить, в чём коренилась его неприязнь к оракулу. Бену подозревал, что всё дело в их взаимоисключающих характерах. В своих записках Хапри жаловался, что Иеро слишком много говорит.

Иеро

– Не пойти ли нам в парк? – неожиданно предложил оракул. – Я слышал, сегодня там будет большое представление.

Бену энергично покачал головой.

– У меня очень много работы. Я хочу немедленно приняться за расшифровку. Думаю, мне нужно пойти в библиотеку Исторического университета, просмотреть несколько книг, – он спрятал пирамидку в карман, в нём что-то зашуршало, по всей вероятности, обрывки бумаги, отчего Бену передернуло. – Это загадка нового уровня, друзья. Я должен её понять, иначе не будет мне покоя.

– Сейчас ты пытаешься пробить головой каменную стену, – меланхолично заметил Покойник. – Мне не раз приходилось такое наблюдать, одно время я работал в приюте для умалишённых. Всё, что нужно в такой ситуации – просто сесть, успокоиться и, раз уж на то пошло, оглядеться в поисках двери.

«Кстати, биться головой в дверь тоже не имеет никого смысла, уж я-то разбираюсь в этом».

– Доктор пытается сказать, что отдохнуть и отвлечься тебе не помешает, – поддержал его Иеро. – Никуда твой артефакт не денется. Поверь, нужное решение придёт само. На мою помощь само собой можешь рассчитывать.

В устах оракула эти слова звучали чуть ли не зловеще. Бену до сих пор с ужасом вспоминал, каким путём пришло к нему решение загадки письменности эргамов. Он всерьёз опасался, что эти воспоминания будут преследовать его до конца дней. Тогда Иеро просто мелом перечертил иероглифы с глиняных кругов на пол каюты, а потом принялся допрашивать духов при помощи нагретой на свече иглы, подвешенной на нитке. Он утверждал, что это самый надёжный способ связи.

Иеро показывал различные предметы духам эргамов, и они раскачивали иглу, разъясняя, как эти вещи назывались на древнем языке, а Бену с неприязнью наблюдал за манипуляциями оракула из дальнего угла каюты. В конце концов, он заявил, что столь экстремальное содействие теперь без надобности.

К чести Бену будет сказано, что большую часть работы по расшифровке он выполнил без посторонней помощи еще до того, как корабль бросил якорь в бухте Шам-Хесу.

Понимая, что и в этот раз ему предстоит грандиозная по своим масштабам работа, Бену согласился составить компанию своим друзьям. Ему действительно не мешало бы немного поразвлечься, а городской парк в праздничный день – это самое подходящее место для всевозможных забав. Покойник хлопнул его по плечу и сказал, что свежий воздух стимулирует мыслительную активность, и подмигнул Иеро. Расплатившись с хозяином, они вышли из таверны. О профессоре Хапри никто не вспоминал.

***

В парке действительно было очень много народу. Исход весны – один из самых ярких и весёлых праздников, и мало кто захотел бы провести этот день дома. Девизом Шам-Хесу была зрелищность, и каждый старался в меру сил поддержать славу города. Отовсюду доносилась музыка, бродячие артисты призывали пестро разряженных горожан подивиться на своё невероятное искусство. Впрочем, бродяжничали они в основном в пределах города – покидать его не было нужды.

То тут, то там на глаза попадались театры на колёсах. Репертуар их не мог порадовать разнообразием, но и публика не отличалась особой взыскательностью. Время от времени появлялась свежая пьеса, которую очень скоро все знали наизусть. Любимыми героями народа были клоуны, которые не лезли за словом в карман и общались с толпой замысловатым языком поговорок и присказок.

В любом представлении толпа являлась главным действующим лицом. Если зрители по какой-то причине не принимали участия в спектакле, а именно не освистывали одних персонажей и не подбадривали других, то его можно было считать провалившимся. По окончании представления самые азартные зрители непременно получали маленький подарок в виде калача, леденца или соломенной куколки.

Редкий праздник обходился в Шам-Хесу без карнавала. Мастера масок были самыми уважаемыми и занятыми людьми в городе после шутов, плясунов и циркачей. Заказ на костюм следовало делать за много месяцев до маскарада и при этом учитывать, что даже самая свежая идея рано или поздно безнадёжно устаревает. Маски стоили дорого, однако к началу маскарада невозможно было купить даже самой невзрачной.

Шам-Хесу был падок на разного рода торжества, поэтому приживались даже самые экзотические. Взять хотя бы пришедший с востока странный обычай пачкать друг друга разноцветной глиной. Особенно этот праздник нравился детям – глину для него они готовили целый год. Приезжие тоже вносили свою лепту – они уезжали, а обычаи их привечались как родные, и очень скоро оказывалось, что в городе почитанием окружены даже те боги, имена которых на их родине давно предали забвению. Почитали их своеобразно – молиться никто не молился, однако по случаю праздника, посвящённого тому или иному божеству, несли подношения в соответствующий случаю храм. Но даже если кто и ошибался, нечаянно зайдя не в то святилище, – это было немудрено, учитывая их количество, жрецы не роптали.

Около площадок для игры в мяч собрались целые толпы болельщиков и тех, кто ожидал своей очереди. Команды формировались тут же и не существовали дольше, чем требовалось для проведения одного состязания. Правила были просты, и вступить в игру мог практически каждый. Доктор У-ку считал себя профессиональным игроком, и немедленно записался в команду. После того, как она с разгромным счётом проиграла, друзья отправились к озеру.

Нечего было и думать о том, чтобы покататься на лодке, слишком уж много было желающих. Бену предложил отдохнуть в беседке. Пока Иеро ходил за прохладительными напитками для всех троих, Покойник жаловался Бену, что команда противников играла не по правилам. Учёный слушал и сочувственно кивал, хотя собственными глазами видел, как доктор подставил подножку одному из игроков. По счастью, судья смотрел совсем в другую сторону, туда, где происходила борьба за мяч, и поэтому не заметил выходки У-ку, в противном случае команда лишилась бы всех заработанных очков.

– Расскажи мне, что ты знаешь о вельдах, – попросил Бену. – Разумеется, я не хочу ничего знать об их погребальных традициях.

– Об этом как раз известно очень мало, – ответил доктор. – Мне только один раз случилось присутствовать при погребении охотника, погибшего в схватке с пумой. Это было давно и далеко отсюда, во время моего странствия по западному побережью. Эта смерть была случайностью. Вельды ведь считаются расой бессмертных.

– Ерунда, – прервал его Бену. – Если существо родилось, то оно должно рано или поздно умереть. Однако я просил тебя не затрагивать эту тему. Меня твои инфернальные проблемы не интересуют.

– Напрасно, – Покойник сделал вид, что удивлен. – Я полагал, что о бессмертии мечтают все. Ладно, ладно… Но чего ты тогда от меня хочешь? Какой такой информацией я могу тебя утешить? В городе давно не осталось ни одного вельда.

«Он прав. Эльфы тоже исчезли бесследно, и я вижу в этом перемену к лучшему. Всему виной резкая смена политического климата, я так думаю. Они ведь одной крови, хотя упоминать об этом у них не принято.

Причины антагонизма не вполне ясны, но старики еще помнят время, когда в тавернах вельдов высмеивали эльфов и наоборот, и в обоих случаях – за слабые умственные способности. Надо заметить, против истины они не грешили. Будь в них хоть капля разума, они бы не подпустили к своим городам людей даже на пушечный выстрел.

Надеюсь, Иеро не забудет купить мне брусничного сока, я так его люблю».

Бену погрузился в размышления. Выходило, что в городе не было никого, кто мог бы вооружить его нужными сведениями. Он ещё раз перебрал в уме имена своих коллег из Исторического университета. Из них лучшим специалистом по культуре вельдов мог считаться только сам Бену, а его знания по этому вопросу приближались к абсолютному нулю. Никогда раньше Бену не испытывал таких моральных мучений, вызванных острым дефицитом знаний.

К моменту возвращения взъерошенного Иеро, который пожаловался на сумасшедший ажиотаж около лавки с прохладительными напитками, Бену и У-ку обсуждали проблему перенаселения Шам-Хесу эксцентричными персонами – одна из них постоянно маячила невдалеке и что-то записывала в толстую тетрадь.

Бену даже не подозревал, что является свидетелем переломного момента в жизни профессора Хапри. Тот как раз решил, что общение с молодым учёным посредством записок несолидно с его стороны, и служит причиной косых взглядов, которыми то и дело одаривал его Бену. Придя к столь важному выводу, профессор строчил обстоятельное письмо на десяти страницах.

Глава 5. Бену собирает отряд

Иеро

Решение отправиться на поиски разгадки возникло спонтанно. Бену любил строить планы и тешил себя мыслью, что они будут строго исполняться, причём в намеченный срок. Однако, как показывало время, самые важные и запоминающиеся события в его жизни происходили неожиданно, тогда, когда он меньше всего был к ним готов. Бену это мало волновало, – чаще всего он был слишком занят, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

Ещё несколько минут назад антрополог сидел на удобном диванчике около окна, поворачивая кристалл к солнцу то одной, то другой стороной. Солнечный луч пробуждал к жизни таинственные руны, и оставалось только удивляться таланту неизвестного мастера, сумевшего сотворить подобное чудо. Теперь же Бену метался по квартире, собирая в дорогу самое необходимое.

После получаса лихорадочных сборов учёный остановился посреди комнаты и внимательно посмотрел на результаты своих трудов. Вещи, без которых «совершенно невозможно обойтись», не смогли поместиться в два больших дорожных мешка, два мешка поменьше и парусиновую сумку для провианта, хотя провизией Бену ещё не успел запастись. Ещё с десяток книг и личных записей он просто завернул в плотную ткань, перевязав верёвкой. Бену задумчиво потёр подбородок – понадобится очень сильная лошадь, чтобы всё это везти, и ещё одна, если он не хочет идти пешком.

Бену сел на пол перед горой свёртков и, откинув самоуверенность, попытался исключить то, без чего он вполне мог бы прожить несколько недель. В итоге груда заметно уменьшилась, зато справа выросла вторая, и Бену то и дело с тоской поглядывал в её сторону. И всё равно вещей было очень много.

Учёный вполголоса предавался отчаянью, когда в комнату вошёл Иеро. Остановившись на пороге, он слегка присвистнул от удивления.

– Ты должен был сказать мне, что переезжаешь, – с укором сказал он. – В этом деле дружеская помощь не помешала бы.

– Доброе утро, Иеро, проходи. Я не переезжаю, – Бену поднялся с пола и отряхнул колени. – Я отправляюсь в город вельдов.

– Теперь понимаю, – Иеро кивнул с самым серьезным видом. – Когда мы искали очередную цивилизацию в прошлый раз, ты тоже взял с собой всё, что у тебя было. Однако с тех пор ты нажил много добра. Придется нанимать караван.

– Не придётся, – поспешил успокоить его Бену. – Я как раз решаю, что мне оставить.

– Ты неправильно подходишь к проблеме, – Иеро покачал головой. – Думай не о том, что оставишь, а о том, что возьмёшь. Ты удивишься, когда поймёшь, как мало тебе нужно.

– Знаю точно, что мне необходима лошадь.

– Не проблема. Один из моих клиентов – владелец конюшен. Что если духи повелят ему помочь экспедиции, на которую возлагаются космические задачи? В конце концов, мы можем просто заплатить ему. Второй вариант ничуть не хуже.

Бену улыбнулся – нужные знакомства были у Иеро повсюду. Оно и понятно, с течением времени его клиентура только увеличивалась. Настоящий талант, какого рода бы он ни был, везде пробьёт себе дорогу. Два лета назад Иеро переехал в небольшой уютный домик с садом на улице Странников, хотя Бену подозревал, что оракул мог себе позволить и особняк.

К счастью, неожиданное богатство и слава никак не отразились на характере Иеро. Он по-прежнему оставался беззлобным и щедрым весельчаком, втайне мечтавшем о настоящей магии.

– Не хочешь же ты сказать, что поедешь без сопровождения? – продолжал расспрашивать оракул.

– Я ещё не думал об этом, – Бену нахмурился. – Я был так взволнован, что упустил это из виду. Но раз уж мы об этом заговорили, ты ведь составишь мне компанию?

– Нет, – оракул с сожалением покачал головой. – У меня в городе есть неотложные дела, и они требуют времени. Так получилось, что уйти мне придётся прямо сейчас… Но не падай духом, мой друг, я вас догоню. Встретимся в городе на холме.

– Я ещё даже не знаю, в какую сторону подамся! – воскликнул учёный. – Откуда тебе знать это?

Иеро посмотрел на Бену, как на маленького ребёнка – добродушно и снисходительно. В такие минуты тот неизменно смущался. Оракулу не нужен был гипноз, чтобы манипулировать им, достаточно было этой непробиваемой уверенности в правильности своих позиций. Житейская мудрость Иеро давала ему право на подобные выходки.

В вопросах науки Бену был на высоте, а в быту не видел дальше собственного носа. Грязную посуду, например, он предпочитал выбрасывать. Кто-то другой мог бы решить его проблемы, но у Бену не было свободного времени, чтобы завести жену, а нанять служанку ему не позволяли пустые карманы. К слову, любая потенциальная жена первым делом интересуется обеспеченностью будущего мужа. Если таковая оставляет желать лучшего, то результат заранее предсказуем. По выражению Эйн Штейна, любовный блеск в глазах прекрасной девы прямо пропорционален количеству монет в кошельке её суженого.

Выдержав положенную паузу, как это любят делать хорошие фокусники, оракул улыбнулся. Обычно после таких улыбок следуют разоблачения всех секретов, Иеро же остался непроницаем. Бену по собственному опыту знал, что пытать друга не имеет никакого смысла, тот всё равно не скажет ни слова. По большому счёту, Бену думал, что за словами оракула не кроется никакого тайного смысла.

– Разве мы не знакомы больше трёх лет? Разве за это время я хотя бы раз обманул тебя? Доверяй мне, Бену, и не задавай лишних вопросов.

Иеро жестом предложил Бену сесть за стол, а сам сел напротив. Из внутреннего кармана куртки он извлёк так хорошо знакомый чёрный мешочек. Оракул достал горсть рун и произвольно разложил их на столе. Бену терпеливо наблюдал за ним. По какой-то неизвестной причине Иеро нравилось гадать ему, несмотря на откровенный скептицизм учёного. Предсказания оракула всегда сбывались, но Бену либо не обращал на это внимания, либо считал удачным совпадением. Иеро же в свою очередь прощал ему недоверие, хотя время от времени Бену приходилось выслушивать от него упрёки в односторонности мышления и отсутствии воображения.

Вероятно, воображение у Бену было, только фантазировал он чаще всего о реальных вещах, а «высшие сферы» предоставлял целиком в распоряжение Иеро.

– Ты отправишься в дорогу не сегодня и не завтра, – сказал Иеро. – Прежде тебе следует зайти в музей древностей и повидаться с хранителем. Он единственный может подсказать тебе верное направление. Покажи ему свой кристалл.

– Он всего лишь архивариус, – напомнил Бену. – Впрочем, идея хорошая. Я навещу его сегодня же.

Теперь он почувствовал досаду оттого, что сам не додумался до этого.

– Лучше завтра с утра, – Иеро покачал головой, по-прежнему проявляя прозорливость. Незадолго до полуночи Бену вряд ли там кто-то ждал. – И ещё поговори с Эйн Штейном и Покойником.

– Полагаешь, им это интересно?

– Без шуток, Бену, разве от такого веселья отказываются? – и вновь взгляд старшего брата по разуму.

– Три человека – невелико войско, – с сомнением протянул Бену.

– Ничего. – Иеро подмигнул ему с самым лукавым видом. – Тут тебя ждут приятные сюрпризы. И ещё ты встретишь мудреца древней расы, который покажет тебе дорогу. Без его помощи твоё путешествие обречено на провал. Но, кажется, это произойдёт очень нескоро, если вообще произойдёт. Насчёт мудреца я не слишком уверен…

– Так, всё ясно. А что же твои руны говорят?

Иеро насмешливо фыркнул и сгрёб костяшки со стола.

***

Бену

Бену очень часто приходил в музей древностей, чтобы насладиться атмосферой таинственности, царящей здесь, и поговорить с хранителем, которой и сам казался невообразимой древностью, но всё ещё был бодр и деятелен. В свои девяносто четыре года он сам составлял письма для сборщика налогов и без посторонней помощи садился на лошадь.

К Бену архивариус относился по-отечески тепло и всячески поддерживал его. Молодому талантливому учёному дозволялось многое, о чём другие могли только мечтать. Ему посчастливилось держать в руках бесценные манускрипты и подлинники исторических документов, доступ к которым был лишь у немногих прославленных ученых и высших государственных деятелей.

Архивариус ожидал в библиотеке. В своём длинном тёмном одеянии с широким жёлтым воротником он походил на свечу. Бену поклонился.

– Доброе утро, учитель, – громко сказал он, чтобы хранитель, слегка туговатый на ухо, его услышал. – Я пришёл к вам за советом. Недавно в мои руки попал очень интересный артефакт, и его происхождение не даёт мне покоя.

– Я могу посмотреть? – хранитель слегка склонился в сторону Бену.

– Конечно, – Бену вложил пирамидку в его сухую руку. – На гранях можно прочесть знаки… То есть, я хотел бы их прочесть, – поправился Бену. – Один мой друг считает, что это письмена вельдов.

Архивариус покачал седой головой. Это скорее был жест удивления, чем недоверия.

– Древний народ никогда ничего не записывал. Не считал нужным, такова была вера в коллективную память. Кроме того, письмо было под запретом. Сохранились лишь священные тексты в пирамидках, которые всё равно никто не мог прочитать. Так что твой друг прав.

Бену ошеломлённо уставился на него. Он не подозревал, что хранитель обладает подобным знанием. Опомнившись, он проговорил:

– Но для чего запрещать письмо?

– Начертанные знаки имеют огромную силу. В мифах рассказывается о великих волшебниках, заклинания которых случайно разбудили силы зла. Погибли целые народы. Ты когда-нибудь слышал о Долине Теней?

– Ничего внятного.

– Это так называемая прародина великих рас. Легенды гласят, что именно там скрыто их тайное знание. Если и есть ответы на твои вопросы, Бену, ты можешь найти их только в Долине. С другой стороны, это может оказаться лишь красивой сказкой.

– Как же мне туда попасть? – озадачился Бену. – Может быть, существуют какие-то карты?

– Бессмысленно спрашивать об этом человека – только древние расы о том ведают. Слышал я, что в Нефеше живёт мудрец вельдов, о нём ходят противоречивые слухи. Найди его, Бену. Может быть, он расскажет тебе, где искать первоисточник.

Архивариус помолчал немного, о чём-то размышляя. Потом он поманил Бену вглубь библиотеки. Они шли мимо огромных стеллажей, на которых не было ни пылинки. Поднявшись по старой скрипучей лестнице, архивариус достал с полки перевязанный кожаным шнурком манускрипт и отдал его Бену.

– Это всё, – сказал он, – чем я могу тебе помочь. Если пожелаешь снять копию, в читальном зале найдёшь бумагу и перья.

– Спасибо, учитель, – ответил учёный, с благоговением принимая бесценную рукопись, сильно повреждённую временем.

Когда архивариус удалился, Бену зажёг свечу, – в подвале всегда было сумрачно, – и принялся за чтение. Документ был написан высоким адмийским, – Бену сразу узнал несколько угловатые иероглифы мёртвого языка, когда-то служившего для бесед с богами. Манускрипт, по-видимому, был всего лишь списком с более древнего источника, но и он подвергся разрушительному действию времени. Папирус буквально рассыпался в руках, а чернила в некоторых местах выцвели настолько, что разобрать слова не было никакой возможности, по крайней мере, без специального исследования.

Рукопись рассказывала о событиях тысячелетней давности. Бену вглядывался в сплетение забытых символов, едва дыша от напряжения. Он давно постиг мудрое искусство чтения между строк, почерпнутое у Иеро, и надеялся, что оно поможет ему и в этот раз. Перевод продвигался тяжело. Сейчас на пути к истине стояли не шарлатаны и лжепророки, а древнее магическое сознание. Отчего-то люди смутных времён предпочитали изъясняться языком замысловатых метафор, отчего первоначальный смысл терялся за туманом ничего не значащих ускользающих фраз.

«…к великому магу приходили, с севера и юга, он был тем, кто когда-то призвал смертоносный дождь. И вопрошали, что случилось со словами, и отвечал он, что спрятал их в стране грёз, куда никто не смог бы добраться по суше или по морю и открыть… Кое-кто из древних знал туда дорогу, но многие закрыли свою память, чтобы слова никогда не были найдены… последним пристанищем вечной жизни… Чары и кровь семи чудотворцев купили молчание исполинской плиты и последних духов – хранителей света.