Принцип «Земля»

Пока готовили ужин и собственно ужинали его все вопросы и порешали. Главным образом всеобщим консилиумом обозначили раскопы. Поскольку ничего знаменательного здесь еще не было найдено, но каждый имел возможность порыться в покровах культурного слоя, этот вопрос решался пересечением интуиций.

– Твои интуитивные выводы, – убеждал Егор Лизку, – не выдержат никакой экспертизы!

– Я не напрашиваюсь работать с тобой в одной бригаде! – отвечала та, – найдешь себе единомышленников, и дерзайте!

– Хм, это ты попробуй найти себе единомышленников!

– Лиз, это понятно, что против женской интуиции наука бессильна… Ты сколько аргументов имеешь в пользу своей идеи? – Семеныч не препятствовал развитию у ребят профессионального чутья, но не упускал возможности обратить внимание молодых коллег на те или иные детальки. – Егор, а ты сосчитай свои. Потом обсудите их.

А после профессиональных вопросов и вовсе разговорились, расслабились. Егор достал инструмент своей души. Тамилка, минимизировав покрытие своего тела купальником, ловила последние лучи Солнца. Ярик делал то же самое солнечной батареей, чтобы зарядить сотовый. Связи здесь не было.

«Чертова центральная глушь. Полсельпо и три коровы!» – все время ругался по этому поводу Ярик.

Но мобильник из принципа должен был работать.

Ближайший поселок и в самом деле был похож на полурассыпавшееся, а сначала полунедостроенное захолустное захолустье. Но даже здесь уже была вышка прогресса.

Разговор перетекал из темы в тему. И как обычно восстановить переходы между ними практически не реально. Ну, и как-то выплыли на провоцирующий вопрос.

– Семеныч, вы же нас почти не знаете. Ну, всего-то два года. Только на парах, и один поход, – нарвался Авдей на Семеныча.

– Эээ.. Боюсь, здесь ты не совсем прав. Я знаю вас лучше, чем вы думаете. И даже может лучше, чем вы друг друга.

– Да бросьте, это вряд ли!

– Отчего же? Вот что вы знаете, например, – Семеныч оглядел компанию, – про Егора? Кроме того, что он играет на гитаре?

– Он играет на саксофоне.

– О, это глубоко! Но это просто факт! Какое знание это дает вам о нем, как о человеке?

– А что, собственно, оно должно давать? – задумчиво произнесла Тамилка.

– Ну, человек играет на двух инструментах. Как так получилось? Зачем? Он с ходу играет любую песню, но он не знает нот. Забыл? Или притворяется?

– Почему вы решили, что он не знает нот? – задался Авдей.

– Вот! Ты и этого не знаешь. А утверждаешь, что я не могу знать вас лучше, чем вы. А ведь это тоже всего лишь факт. Но еще не понимание человека.

– Егор, – переигрывая возмущение, выдал Ярик, – общество требует объяснений!

– Ага. Письменно? На гербовой? – засмеялся Егор.

– И в трех экземплярах, пожалуйста, с каллиграфией, – добавил Ярик.

– Ну, положим, я знаю, что никакие школы и консерватории к нему не ходили, поэтому нот он не знает. Ну, чисто логически, – начала Лизон. Ей такой следопытский разговор стал интересен. – А ты сначала на гитаре или на саксофоне научился, Егор?

– На гитаре, – неохотно ответил тот.

– А на саксофоне начал, просто потому, что он тоже случайно был дома. Достался от дядюшки, наверное?

– Саксофон я покупал сам, – поправил Егор. – Точнее выбирал сам. И мне его подарили. Кстати, дядюшка. Просто хотелось играть на каком-то другом инструменте. Но принципиально отличном от гитары. Че вы ко мне вообще прицепились? Вон Митька что ли обсудите.

– Митек у нас известный русофил, – переключившись на предложенную кандидатуру, продолжил разгадывать шарады Авдей. – За границу не хочет. Кроме русского говорит еще только на матерном, и то не чисто.

– Ага. Он даже сникерс попробовал только тогда, когда его стали производить в России, – добавил Ярик.

– По этой же причине не пользуется мобильником, – довесил Егор, – хитро улыбаясь Митьку после удачного перевода темы с себя.

– За то Ярик их меняет каждые полгода. Старается угнаться за прогрессом. – Митек не очень хотел участвовать в этом разговоре, но не удержался. Нужно было отводить тему от себя. – В отличие от Рокфеллеров мне мобильник не по карману, – съехидничал он, защищаясь от выпада в свой адрес. – И сам аппарат, и стоимость минуты разговора. Егор, между прочим, тоже не рубит по-нерусски. Спасибо, тебе, кстати, за перевод разговора на меня.

– Ярик не за технологиями гонится. Просто он их так часто роняет, что ему поневоле приходится их менять. Ну, как бы логически! – заключила Лизон.

– А Лизон заводится с пол-оборота над всякими логическими задачками, – парировал Ярик. – Просто юбка в Шерлоке, – Ярик перевернул слова на манер Лизон.

– А слова, если че, переворачиваю я, а не ты, – сказала Лизон и засмеялась.

– Это точно, – заметила Тамилка.

– Вот как? – удивленно выпалил Ярик. – Ну, посмотрим, что на это скажет антимонопольный комитет.

– В лице кого? – насмешливо ответила ему Лизон.

– Лицо всегда найдется. Было бы за что размонополивать, – успокоил ее Ярик.

– Яр, оставь лучше как есть. Представляешь, все станут слова путать? – посоветовал Егор.

– Я их не путаю, а переворачиваю, – уточнила Лизка.

– Ага. Иногда такую анархию в словах устроишь, – поддержал остальных Егор и завопил, вшпарив Am, Em, F, G, – Мама анархия, папа стакан портвейна…

– А это хорошее предложение, на счет портвейна! – выдвинул тему Авдей. – Семеныч, мы по одной, только.

Авдей посмотрел на Семеныча, не будет ли он возражать.

– Хм, – возмутился Семеныч. Потом смягчил брови. – Так и быть. Вы по одной, а мне по полной!

Пока разливали выпивон и запивон, Вадик пролил на себя стакан запивона.

– Этот как всегда! – заверещала тонким голосом Тамилка, пока остальные смеялись. – С тобой как обычно слишком большой расход запивона. В курсе?

– Да, в курсе, – с легкой досадой ответил Вадик.

– Это же просто случайная досадность, – вступилась Лизон.

– Сам страдаю! – добавил Вадик.

– Мало того, что он много пьет, еще больше разливает, он к тому же и ест за двоих! Одни убытки! – развил тему Авдей. – А Вы, Семеныч, говорите, мы ничего не знаем друг о друге!

– Ну, есть ему нужно. Он же спортсмен, наращивает белую мускулатуру! – подобрал обоснование Егор. – Ну-к, Вадим, напряги свою широчайшую мышцу.

Вадик, демонстративно шевеля плечами, как всамделишний бодибилдер, набрал побольше воздуха в легкие, потом отвел плечи назад, выпятил живот и надул его, сорвав тем самым даже аплодисменты. В его движениях сохранилось что-то детское. Он словно немного косолапил, но не ногами, а руками. Как только шум рукоплесканий затих, он пожаловался, пытаясь просушить футболку:

– Вам-то смешно, а мне сыро. А так хочется ощущения сухости и комфорта?

– Ну, по поводу сухости есть как минимум два способа, – подхватил Егор повод для продолжения стеба.

– Памперсы не в счет! – мигом ввел ограничение Вадик.

– Да. Памперсы не комильфо! – поддержала Лизон.

– Тогда вам же хуже, – ответил Егор. – Остался один способ. Даже выбрать не из чего. Пол-литра водки плюс пол-полтора-литра пива с вечера, желательно вперемешку, и ощущения сухости на утро гарантировано!

– Нет, нет, нет! Утро нас встретит штыковыми лопатами, – запротестовал Семеныч. – Такая сухость нам не подходит. Лучше пусть спит так!

***

На третье утро Тамилка тоже собралась вовремя.

– Тамила!? – с улыбкой посмотрел на нее Семеныч, протягивая ее имя, когда она присоединилась к завтраку, пускай и в числе последних.

– Семеныч, – зажмурила Тамилка глаза, понимая, чему так улыбается Семеныч. Тамила была уверена, что от этих приколов ей рано или поздно не удастся увернуться. То, что все обошлось вчера, ее даже удивило. Но желание выспаться легко справилось с желанием краситься. – Вы гений или пророк, или не знаю, кто еще. Одним словом…

– Не напрягайся. И не расстраивайся. Нам же еще возвращаться обратно. Так что где-нибудь на подъездах к дому…

– Ладно. Буду жить надеждой! – улыбнулась в ответ Тамилка.

– Семеныч, пять утра – это почти смертельная доза утра для нашей Тамилы, – подключился Вадим, кивая на Тамилу с последней надеждой на пощаду. – Вы же видите, что творится с ребенком! – Глядя на Вадима в этот момент, можно было разрыдаться от жалости. – Может, все-таки шесть?

Семеныч озабоченно взглянул на часы.

– Да. У Вас осталось всего шесть минут на завтрак. Нет. Уже пять. Вот видите, Вадим, – Семеныч поднял голову, – все-таки пять! Ничего не поделаешь!

Вадим понял, что его жалобливость против категоричности Семеныча хоть и держалась достойно, но сдала матч всего в двух сетах шесть-ноль в обоих.

***

А на вокзале, по возвращении из экспедиции, Тамила была, конечно, при полном параде. Как и ожидалось, было много встречающих.

– Ну, дорвалась! Соскучилась! – одобрительно сказал ей Семеныч.

– Дорогой Семеныч, – ответила она. – Я так рада, что мы дома. Такое Вам прям спасибо, что мы вернулись.

– А ты сомневалась что ли?

– Нет, конечно. Ну, все-таки мало ли?

– Никаких мало ли! А вот я в тебе ничуть не сомневался. Был уверен, что эти свои городские штучки ты забудешь. Ты помнишь, с каким азартом ты обрезала себе ногти после второго дня работ? Я помню тебя. В глазах не было ни тени сожаления.

– Серьезно? Я выглядела именно так?

– Именно так!

– Признаюсь Вам по секрету, – с улыбкой на ухо шепнула она Семенычу. – Больнее было с ними работать, чем их обрезать.

– Как бы там ни было, ты предпочла работать, а не уехать с ногтями, – ответил Семеныч.

Ребята, – обратился Семеныч ко всем. – Натан Саныч возвращается со своей экспедиции в конце недели, Селиван Николаевич уже вернулся, судя по тому, что Нонна уже здесь. – Он улыбнулся Ноннке, висящей на шее у Ярика. – Пережила разлуку? – Довольная Ноннка только кивнула в ответ. – В понедельник в три часа дня в университете мы все встречаемся. Начало будет более-менее официальным «О проделанной работе», так сказать, а потом продолжим в свободной форме. Так что ваше присутствие не обсуждается, приводите кого хотите.

– В понедельник? – удивленно и возмущенно воскликнул Ярик. – Да мы не доживем до понедельника. Сегодня вечером все у меня! – заявил он. – Егор, не забудь! – Ярик подмигнул Егору. – Сам знаешь.

– Как я забуду, если я тебе сейчас отдам? – улыбнулся Егор.

– Малаца! Ну, давай!

– Семеныч, Вы тоже.

– Как бы меня не арестовали, – с легкой досадой ответил Семеныч.

– Супругу с собой! Партизанская 40, 23, – ответил Ярик.

– Хорошо, посмотрим, – улыбнулся Семеныч.

2

Ярик снимал комнату в коммуналке в не самом новом доме с еще деревянными и уже местами прогнившими полами. Хозяин очень радовался, когда все-таки уговорил Ярика на эту жилплощадь.

«Дорого-то не возьму, – заговаривал он, – не за что здесь, а мне две комнаты не нужны, а вот хоть немного деньжат к пенсии добавить, не помешает».

Ярика очень устраивала финансовая часть предложения, поэтому бытовую часть он счел приемлемой. Тем более в сравнении. Не на много лучшее качество ему предлагали и в несколько раз дороже. Кроме того хозяин в разговоре был вполне социализированным, образованным человеком и на самом деле не выглядел настолько безнадежно голодным и запущенным, чтобы побояться такого соседства.

Зато комната большая. Достаточная, чтобы можно было зависнуть с компанией. И даже частично меблированная. Знатный диван и стол с кучей пошарпанных табуреток стояли в углу вдали от окна. Ближе к окну небольшое приспособление в виде стола для компьютера. Остальное пространство не было нагружено смыслом, хотя нагружено оно было. Оно легко при необходимости превращалось в пустоту. Как, например, сегодня.

Начал подтягиваться народ. Ноннка с Лизкой, Авдей с Маришкой, Василий. Маришка не училась со всеми в археологическом. Они с Авдеем дружили еще со школы, и она давно стала в компании своим человеком. Она с интересом рассматривала фотографии из походов и экспедиций, обо всем расспрашивала, еще больше рассказывала. Василий был сокурсником, но в другой группе, интересовался больше историей Европы, при этом его расстраивало то, что Европа уже изучена и вдоль, и вглубь, и вкривь. Однако променять ее на что-то другое он не желал.

Народ весь опытный. Кто-то пришел с сосисками, кто-то с чипсами, кто-то с рыбой… Между разговорами будет что укусить! Пока Ноннка высыпала пакеты на стол, Маришка отправилась налаживать на компьютере музыку. Ярик собрал в комнате все табуреты. Василий придиванился.

– Во, рыба на столе уже, пива вот пока нету, – окинул Ярик беглым взглядом поляну. – Так что, Василий, пей пока без рыбы!

– Где уже наша музыка? – поинтересовалась Ноннка. – Лиз, помоги ей что ли.

Так за будущей музыкой пропали обе. Ни у той, ни у другой дома не было компьютера, поэтому секреты яриковской шайтан-машины открывались им медленно. Музыка так и не появилась, но появились хи-хи. Наконец, к ним подошли Ярик и Ноннка, она как раз разобралась со столом.

– Красавица-ди-джейша! Что-то тиховато. Вы не находите? – обратилась Ноннка к Маришке.

– Да вот, уже сейчас, почти, и все скоро будет, – не сдерживая смеха, ответила та.

– У нее это «уже сейчас» уже двадцать с лишним минут, – добавила Лизон.

– Все с вами, девочки, ясно. Правило чайника, я вижу, никто не применял.

– Это о том, как вскипятить пустой, а потом полный чайник? – уточнил Ярик.

– Нет. Это задача чайника, дорогой. А я говорю про правило чайника.

– Я не знаю ни того, ни другого, – призналась Маришка. – Все исключительно на интуиции!

– Как так не знаешь? Как же ты пользуешься чайником? – переигрывая ужас, закипишилась Ноннка. – Правило чайника! Его же всем нужно знать.

– Я так понимаю, тебе не терпится его рассказать! Диктуй! Я, типа, записываю, – отрезала Маришка. – Надеюсь, оно простое.

– Такое же простое, как и сам чайник.

Заметив, что вся активность сместилась к окну и там обсуждается что-то потенциально интересное, Василий оставил диван и втиснулся в круг у компьютера.

– Про какие это вы тут правила? – бодренько вставился он.

– Его же нужно просто включить или зажечь? – попыталась угадать Лизон.

– Может и просто. Но… – Ноннка сделала многозначительную паузу. – Маришка пиши: если воду в чайник не налить, то она в нем и не вскипит. Собственно и все правило!

– У меня какое-то странное чувство, – медленно полушепотом проговорила Маришка, – что это почти очевидно! – при этом она усиленно делала вид, что услышанное для нее, это какая-то новая великая тайна.

– То-то и оно-то, что музыки-то нету? – закончила Ноннка

– Да мы вон включаем одну песню, другую, а она молчит. Даже громкость уже нашли.

– Подсказка: чайник закипит быстрее, если его включить в розетку. Это для частного, конечно, случая электрического чайника.

– Ты у нас, конечно, умная. Даже вон правило чайника знаешь, –ответила Маришка.

– Что поделать, есть немного, – кокетливо сказала Ноннка. – А кнопочку вон ту на колонке все-таки нажмите.

Заорала музыка.

– Вот, вот видишь, я же говорила, я правильно громкость нашла, – перекрикивая, музыку голосила Маришка. Она была искренне рада тому, что она хотя бы что-то нашла сама, но совершенно забыла, что они вдвоем с Лизкой не догадались просто включить колонки.

– Давай рули ее обратно, – зашумел Ярик, – сейчас соседи сбегутся.

Пока Лизон с Маришкой выхватывали друг у друга мышку, чтоб убавить громкость, Нонна отрубила колонки обратно.

– Лиз, ну я еще могу понять, что у Маришки мозги замерзли, она не сообразила. Ну, ты-то, подумала бы логически? – улыбнулась Ноннка Лизке.

– А я не успела. Она мне то одно расскажет, то другое, – ответила Лизон. – Было над чем подумать.

– Тогда понятно, почему вы так долго, – улыбнулась Ноннка. – Громкость они искали, – с иронией произнесла она.

– Эй, алле, – возмутилась Маришка на Ноннкин выпад, – че это у меня мозги-то замерзли?

– Как че? Ветер же дует, – ответила Ноннка, и они с Лизкой засмеялись. – Ну не обижайся, Мариш. Зато свежий воздух!

– Я не обижаюсь, – отвела она в сторону глаза.

– Ты же у нас не обидчивая? – проникнув в поле зрения Маришки, поинтересовалась Нонна.

– Конечно, нет! Я отходчивая, – брызнула Маришка.

– Ох, и тонкое это дело, не обижаться, а потом еще и отходить! – выдохнула Ноннка.

Теперь брызнули все трое, но теперь смехом.

– О, блаженны слышащие! – возгласил Авдей, войдя в комнату. Он ходил встречать остальных. – Включите же эти чудные звуки обратно!

Он всплеснул руками присущими только ему угловато-пластичными жестами. По его неповторимым движениям его всегда легко можно было узнать даже со спины, даже просто по манере ходить.

«Новенькие» ввалились в комнату. В том числе Таша, Тамилка, Киоск. Последнего на самом деле звали Матвеем; кличку он получил из-за того, что всегда приходил в универ как минимум с одной газетой. Через несколько минут, справившись с двойными входными дверями и собрав рассыпавшийся пакет, вошел и Егор. Как всегда последний, но с самыми большими мешками.

– Не, главное с улицы и на лестнице их было слышно с берушами в ушах, а когда мы здесь, они все заглушили. Ну, как знаете. Тогда мы идем обратно. – При этом Егор поднял руку с полупрозрачным пакетом.

– Ого, Егор! Не, не, не. Сюда! Щас все будет!

Ярик кинулся отбирать сумки у Егора. Он увидел у Матвея в руке сверток газет.

– Авдей, смари, Киоск, блин! Без газет не может! – подцепил Ярик Матвея и похлопав его по плечу добавил:

– Сегодня же нету лекций! Тебе некогда будет их читать!

– Сегодня я газеты по назначению применил. Нужно смотреть не то, что в них написано, а то, что в них завернуто! – Отшутился Матвей.

Пришли не все. У одних не получилось, других так и не смогли вызвонить. Но едва ли это отразилось на запланированном мероприятии: чешуя летела, сухосъедобности хрустели, пиво шипело, музыка орала…

Прооралась.

Ярик, Авдей и Маришка пошли курнуть. Киоск включил Таше Интернет и тоже пошел курить, Егор разогревал гитару с подсевшим рядом Василием. Остальные оказались, где получилось. Лизон с Тамилкой и Ноннкой слегка разгребали на столе, перешептываясь по ходу дела.

– Тамил, а мне показалось или как? Ты с Митькой что ли закружилась? – спросила Ноннка.

– Я чет не поняла, девочки, вопроса. У вас какой-то практический интерес?

– Что ты? Исключительно женское любопытство, – хихикая, шепотом ответила Лизка.

– Вы мне-то про женское любопытство не рассказывайте. Я не понаслышке о нем знаю. Предупреждаю сразу, волосы повырываю с глазами, – вроде тоже шутя, но на полном серьезе призналась Тамилка.

– Ааа. Ну, вот и раскололась, – обрадовалась результативному расследованию Лизка. – И давно вы уже?

– Да как давно? Всего-то немного.

– Че, еще даже ни ни?

– Дура что ли? – чуть понизила голос Тамилка. – Лишний сволок в хате!

Лизка сначала исказилась лицом, потом сообразила, что имеет в виду Тамилка. Она покосилась на диван. Егор был в глубокой нирване, прикрыв слегка глаза, что-то перебирал паукообразной манерой по струнам, периодически хватался за колки, со стороны могло бы показаться, что просто, чтобы подержаться, и возвращался к легко узнаваемым мелодиям.

Ноннка и Лизон изобразили сообразительность. Все трое переглянулись и с мешками кульков и рыбьей чешуи отправились на кухню.

*

На кухне стоял хохот:

– Маришка, ты своими рассказами о вреде курения только подогреваешь кайф.

– От ты ж елки! – досадовала Маришка, а Авдей с Яриком ржали.

– Вот те и елки. А ты все: атмосферу загрязняем, глобальное потепление, – продолжил Ярик.

– Кстати, на счет потепления. Чет походу эт вообще реально. Кликуши кричат, мол, уже на два градуса средняя по планете поднялась, – доложил Киоск.

– Это из свежей ли газеты? – спросил Ярик.

– Обижаешь. Сам вчера печатал.

Подошли на кухню Лизон и Ноннка с мешком мусора.

– Да чухня это. Не будет потепления, – опротестовал Авдей.

– Конечно, в какой-то момент из-за влажности просто наступит оледенение, – продолжила Ноннка.

– Это она кино насмотрелась, – заметил Киоск.

– Только по-любому от этого не легче, – снова прорвалась Маришка. – А еще, уже доказано, что магнитные полюсы смещаются. И это тоже происходит, потому что мы…

– Короче! – сделала заключение Лизон, перебив Маришку. – Мы накануне эпохи, когда археологам снова будет что открывать. Слушайте, а ведь не плохо!

Услышав разгорающийся хохот, присоединился Василий.

– А то сейчас все неглубоко закопанное уже раскопали, – добавил Авдей, – трудновато становится быть археологом.

– Еще не все. Африку по большому счету только начали копать, – ответил Ярик.

– Тебе бы все в Африку. Два года тебя знаю, два года ты ей грезишь, – сказала Ноннка.

– Это он про Бармалея в детстве наслушался, – вставил Киоск.

– Ой, ну, прям, хахачу, резинка рвется, – ответил Ярик. – Хотя, Матвей, как ни смешно, а ты где-то прав.

– Где-то! Не где-то, а тута! – ответила Ноннка.

– Тута? Тута Ларсен! – схохмила Маришка.

– Тута Ларсен? Где? Здеся? – взлюбопытствовал Матвей.

– Расслабься, Киоск, – успокоила его Лизон. – Никого здесь нет. Ну, ты, Маришка додумалась, что сказать. На него ж это как заклинание действует. Ты б еще сказала Дженнифер Лопез.

– Где? – раздался Киоск еще громче.

– Ой. Тихо, тихо, – ржала Лизка.

– Тихо, – еле сдерживая смех, успокаивал его Авдей. – Это тебе показалось. Пойдем, там Егор уже, наверное, распарился, а не только разогрелся.

Попили песни, допевали пиво. Зашел в гости сосед Ванька Бублов, что сдавал эту комнату Ярику. Мужик нормальный, не пьющий без большого праздника, без дела не сидит никогда, что-то делает, суетится, несмотря на годы, конструирует, приходит по вечерам показать, посоветоваться. А иногда приходит: «Ярик, хлебца кусочек не найдется? А то так бежать в магазин не хочется».

«Все понятно, – думал Ярик и отвечал. – Да, да, Вань, конечно. Заходи, садись. Сейчас будем ужинать».

А когда у Ярика собиралось больше двух человек, Ванька всегда заходил.

«А что не зайти, если хорошая компания? И чего ж не выпить, если хорошие люди наливают? – говорил он и добавлял, как бы перекладывая вину на ребят: – Если все равно разбудили уже».

К нему все уже привыкли. Так и звали Ванькой, как он сам представлялся. Хотя мужик уже давно на пенсии был. С другой стороны, Ванька всегда заходил как бы по делу, сказать какую-то новость. Так и в этот раз. Он отвел Ярика к окну.

– Вот блин спасибо, Ваня, за известие. Спать буду крепче, – не в полной мере, конечно, осознав информацию, сказал Ярик.

– Тут уж крепче или как… Я вот и раньше не спал, а теперь и вовсе.

– Ну, пойди, расслабься. Ребята тебе пивка добавят. Глядишь, сегодня-то уснешь, – ответил Ярик.

– Ток, эт это, пока. Говорят только. Не железно! – добавил Ванька, усаживаясь за стол.

Ярик повернулся к окну, задумался. Потом стал перебирать фотографии, привезенные из экспедиции. В общем-то, через пару мгновений и ушел в них. Песни и разговоры ему не сильно мешали. Чуть спустя он подкрался к Авдею и Киоску.

– Слушайте, сейчас снова смотрел фотографии. Эти таблички, что мы нашли на раскопках… Я вам говорю, это вещь!

– На свете есть на самом деле две вещи: это вот та, о которой говоришь ты, и вот эта рыба. Поверь мне, она тоже вещь! – сморозил Киоск.

– Я вам серьезно говорю. Это сенсация! Это не просто случайные рисунки. Это письменность. Причем не европейская и не восточная. Вообще не понятно пока чья.

– Ооо, – затянул Авдей. – Ну, если ты подозреваешь, что это африканская, то тебя, я чувствую, сейчас накроет. Ну, ладно, берем Киоска, пойдем, посмотрим.

Они вернулись к окну, стали разглядывать, о чем-то даже спорить. А за столом всех развлекал Ванька очередными историями, собранными по окрестным переулкам. Кто не пел песни, вынужден был слушать радио «Ваня». Справедливости ради стоит отметить, отнюдь не скучное радио, и даже с полезной информацией.

– Да это случайная мазня, Ярик, – доказывал Авдей.

– Кто тебе будет делать случайную мазню на глиняной доске? – защищался Ярик. – Причем обрати внимание на то, как сделана эта глиняная доска, и доской-то не назовешь. Лист! Причем идеально прямоугольный с обработанными краями. Плитку керамическую, сделанную с такой аккуратностью, в магазине не найдешь! И обрати внимание на прочность!

– Это детская разукрашка, – последовала очередная гипотеза.

На звуки активного разговора с экспрессивной жестикуляцией слетелся Василий.

– Блин, посмотри внимательнее. Что нужно сделать с детьми, чтобы они так разукрасили?

– Состарить лет на двадцать, – брякнул Матвей. – Не меньше!

– Вообще, конечно, не тривиально разукрашено, – задумался Авдей.