Книги и когти. Том 1

Агата Фокс

Книги и когти. Том 1

Глава 1.

Я открыла глаза в первые секунды не понимая, где нахожусь, и оттого взволновавшись.

– Леди, через несколько часов мы въедем на территорию столицы, – преувеличенно вежливо обратился ко мне мужчина с переднего сиденья автомобиля, человек без индивидуальных внешних особенностей, можно сказать безликий, как вся королевская гвардия.

– Да, отлично, – протянула я уныло, закапав в свои круглые кошачьи глаза специальные капли, частым морганием прогоняя прозрачную пелену увлажняющего и успокаивающего настоя, искажающее зрение, после чего снова уставилась в окно, за которым мелькали бескрайние, разделенные на квадраты, зеленые поля – их границы терялись за горизонтом. Мой путь продолжался уже несколько дней, теперь конец его явно маячил впереди… Я наконец-то встречу Криса, Рэя…, Джина. Меня не было дома шесть лет, их письма лишь немного согревали мое сердце, их присутствия рядом, ставшего естественным и привычным за годы нашей дружбы, мне остро не хватало. Но сколько времени мы сможем провести вместе на этот раз? Меня ведь не даром с таким конвоем возвращают на родину…

– Может, остановимся где-нибудь? – подала я голос, когда в поле зрения стали попадаться отдельные дома, что означало близость населенного пункта, – А то, знаете, говорят, что день начинается с завтрака, и все такое…, – в животе при словах о завтраке согласно заурчало.

– Леди, нам приказано доставить Вас в столицу как можно скорее, без промедлений, – снова заговорил тот же обезличенный, даже не взглянув на меня.

– Не думаю, что это займет у нас больше 30 минут, – гвардеец замялся, не зная, как еще мне отказать – отклоняться от намеченного курса ему не хотелось, – Я не попытаюсь сбежать, я сама хотела вернуться, – по своим причинам, никак не связанным с волей Его Величества, но им этого знать не нужно.

– Леди…, – снова начал он.

– Я жрать хочу! – уже не сдерживаясь выкрикнула я, добавив в голос настоящего звериного рыка, так что машина, под управлением одного из моих несчастных сопровождающих, опасно вильнула в сторону, чуть не выехав на встречную полосу.

– Хорошо, леди, – сдался водитель, явно желающий добраться до дома в целости.

Меньше часа спустя автомобиль остановился на центральной улочке небольшого городка. Я вышла из машины, с искренним наслаждением потянулась, подставив лицо нежному утреннему солнцу. Уже ненавижу этот автомобиль!

Пробегающая мимо девчушка лет пяти, в ярко-зеленом платьице, в цвет любопытных, горящих глаз, кружевных светлых колготочках, ее длинные каштановые волосы были собраны в два хвоста, перевязанных полосатой бело-зеленой лентой, замерла, удивленно и с долей восхищения разглядывая меня, только что рот не открыла. Зверолюды, одним из которых я являюсь – очень редкие гости столицы, а уж для городов поменьше – тем более чудо чудное, диво дивное. Вымирающий, так сказать, вид в этой стране. Вроде, человек, но треугольные уши на макушке вместо обычных человеческих, более круглый разрез глаз, ярко-сиреневых с вертикальными зрачками, немного иная форма носа, больше похожего на кошачий, длинные когти на пальцах на руках, покрытых белоснежной шерстью, вместо ступней были мягкие, покрытые мехом лапки с подушечками, и, конечно, гибкий хвост, очень ясно позволяли смотрящим осознать обратное. Я улыбнулась девчонке, стараясь не показывать острые клыки, чтобы не напугать, и помахала ей рукой. Мне нравился ее дружелюбный, любопытный настрой, свойственный детям такого нежного возраста, который меняется, когда они становятся старше, к сожалению.

– А ты кто? – почти прошептала она. Меня немного смущало такое пристальное, вдохновленное внимание. В этой стране меня обычно разглядывали исподтишка, с долей осуждения, возмущения, презрения, отвращения и страха. Особенно в столице.

– Зверолюд, – интересно, как долго ей осталось восхищаться чем-то неизвестным, неправильным, иным, прежде чем взрослые привьют ей ненависть к тем, кто не похож на них, на нее…

– А как тебя зовут?

– Меня – Аянэ. А тебя?

– Леди, Вы идете? – донесся до меня голос сопровождающего. Я обернулась к нему, отвлекшись на секунду, а когда повернулась обратно, девчонки уже не было. Посмотрела по сторонам, думая, что замечу ее удаляющееся приметное зеленое платье, но ее нигде не было. Либо девочка слишком быстрая, либо у меня галлюцинации и помутнение ослабшего сознания.

Я угрюмо поплелась в след за своими сопровождающими, больше похожими по поведению на тюремщиков. В небольшом кафе было малолюдно и тихо, те же, кто решил встать пораньше и позавтракать вне дома в компании или в одиночестве, и сидели сейчас за столиками, на нас не обратили никакого внимания, что для меня стало приятным сюрпризом – никто не будет сверлить меня взглядом. Неужели аура неприметности гвардейцев так сильна, что распространилась даже на меня – непривычного для этих мест зверолюда?

Заказав себе всего побольше и повкуснее, удостоившись от хозяина, принимавшего заказ, лишь короткого взгляда и понимающего кивка, я стала ждать. Хоть по мне и не скажешь – я всегда была невысокой и худенькой – поесть я любила. Моя звериная половина организма требовала больше калорий и питательных веществ.

Я ждала заказ, лениво разглядывая улицу за окном. Утро только-только начинало разгораться, прохожих было немного. Интересно, откуда и куда шла та малышка? На бродяжку она не была похожа, но какие родители отпустят детеныша из дома в такую рань и без сопровождения? Беспечные и безответственные. Но это точно не мое дело.

Мой взгляд упал на витрину небольшого книжного магазина прямо напротив кафе. Я не сразу обратила на него внимание, так как была уверена в том, что вероятность обнаружить здесь что-нибудь интересное для меня, видевшей уже не одну великую библиотеку, одна из которых, совершенно обосновано, находилась в академии, в которой я провела последние шесть лет, стремилась к нулю. Но сейчас, лишенная иного занятного объекта для наблюдений, присмотрелась к изданиям, выставленным, несомненно, для привлечения внимания, благо, зрение у меня по-звериному острое. И среди простеньких, не особо цепляющих экземпляров, стояло просто сокровище – «История мира» – в отличном состоянии и великолепном переплете из кожи, с золотым тиснением, срезом… Да это же просто бриллиант среди камней! Я лелеяла мечту о своем доме, а в моем доме, несомненно, должна быть библиотека, а в ней просто обязана быть эта книга! Да я была готова даже выкрасть ее, если мне откажут в продаже!

Я встала, намереваясь прямо сейчас отправиться за вожделенной книгой, голод отошел на второй план. Какой смысл тратить в пустую время на ожидание? Вернусь с обновкой и сразу поем, а там уже двинемся в путь.

Мои сопровождающие напряглись и тоже поднялись. Ну точно – тюремщики. Что, ждут моего неминуемого побега? Да если бы я захотела, неужели думают, что смогли бы удержать меня?

– Спокойнее, – я подняла руки в примиряющем жесте, – я всего лишь хочу посетить вон тот книжный магазин. Или вы теперь меня даже в уборные сопровождать будете?

– Леди, – начал все тот же, но я раздраженно перебила его:

– Да знаю-знаю, вам приказали глаз с меня не спускать, – Его Величество, похоже, совсем двинулся со своими навязчивыми идеями.

В итоге, один пошел со мной, пока второй занимал место. Зашли в магазин вдвоем, над дверью мелодично звякнул колокольчик. Мой сопровождающий встал у стеллажа на входе, изображая живейший интерес к выставленным на нем книгам, сама же я подлетела прямиком к продавцу. Меня уже прямо потряхивало от нетерпения – я желала держать ее в своих руках, ощущать эту тяжесть, нежно коснутся кожаной обложки, сухих страниц, услышать шелест при их перелистывании, вдохнуть этот особый запах бумаги, чернил и пыли…

– Что желаете? – едва успел спросить мужчина, прежде чем я выпалила:

– «История мира», – и указала на витрину, находящуюся совсем близко к прилавку. Мужчина, скорее всего, владелец магазина, осмотрел меня с кончиков ушей до лап, с неприятной ухмылкой, оценивая мою платежеспособность, вероятно. Как знаком мне был этот взгляд, в котором крылось не очень удачно укрытое пренебрежение и неприязнь, будто от меня он мог чем-то заразиться! Боги, эти люди считают всех зверолюдов безграмотными бедняками, которые, вероятно, могут только побираться. Он словно спрашивал зачем такой, как мне, эта книга, и способна ли я осознать ее ценность, не подозревая, что мне ее значимость ясна даже более, чем ему, торговцу из захудалого городка. Едва ли он в состоянии назвать цену, которую я сочту слишком высокой, неоправданной.

– Давайте пропустим любимое развлечение людей – оскорбление моей расы, и Вы просто назовете мне цену, – я хлопнула правой рукой по прилавку, чтобы привлечь его внимание к кольцу с гербом академии, которое получали только выпускники. Он опустил взгляд, недовольно поджал губы, но промолчал. Ему не понравилось, что я позволила себе такую дерзость, но грубить ведьме было чревато проблемами.

Я почувствовала пристальное внимание моего сопровождающего. Хозяин магазина посмотрел мне за спину, видимо, тоже что-то почувствовал. Королевских гвардейцев сложно было различить, но невозможно не узнать – они все носили прямые темно-серые камзолы, с высоким воротом, длинной до колен из дорогого и прочного материала, который производили в столице, два ряда серебряных пуговиц с гербом правящей семьи, не менявшейся уже несколько веков, эполеты с канительной бахромой соединялись тонкой цепью, пересекающей грудь. И им опасно было не подчиняться – королевская гвардия, как никак.

Под двумя тяжелыми взглядами хозяин достал с витрины требуемую книгу, и с видом, будто дитя от сердца отрывает, положил ее на прилавок, все еще косо поглядывая на меня, но насмешки в его глазах больше не было, только страх.

– Вот. Двести тысяч луанов с Вас, – мысленно я присвистнула – а мужик-то не совсем дурак. Если бы не финансовая поддержка отца, я бы не могла себе такое позволить. Фактически – мое месячное содержание, достаточное для безбедной жизни, а я деньги считать не привыкла. При желании можно и домик прикупить – не хоромы, конечно, не в столице, но для жизни пригодный. Но эта книга того стоит, я бы и больше отдала без вопросов.

– Держите, – я выложила на прилавок несколько бумажных купюр нужного номинала.

– Вам запаковать? – спросил он, растянув губы в улыбке, больше похожей на оскал, как будто его заставляли быть учтивым против воли (хотя, так и было), схватив деньги и спрятав их под прилавком.

– Да, будьте так любезны, – я мило ему улыбнулась, почти искренне, не в состоянии отказать себе в удовольствии немного поиздеваться над ним, ведь желаемое я получила.

Запаковал книгу он быстро в мягкую шуршащую желтоватую бумагу. Даже лентой перевязал, как любимому покупателю. За такие деньги на меньшее я бы и не рассчитывала. Прижав книгу к груди, я покинула магазин, пожелав хозяину хорошей дальнейшей торговли. Мой сопровождающий последовал за мной молча. Только на улице он не удержался от вопроса:

– Что такого в этой книге, что Вы готовы были терпеть оскорбления в свой адрес ради нее?

– К насмешкам я привыкла – с детства подвергалась им, но тогда мне нечем было ответить. А эта книга – намного дороже отданных за нее денег и пары не очень изобретательных попыток унизить меня.

В кафе мы вернулись как раз к моменту подачи блюд. Голод снова вернулся на первое место в списке потребностей. Я с готовностью и благодарностью принялась за еду, раздумывая о том, что стоит ценным приобретением похвастаться перед отцом, а заодно попросить переслать мне деньги на следующий месяц уже сейчас. Надолго в столице я оставаться не собиралась.

Мои сопровождающие оплатили полный счет, не обращая внимания на мои вялые попытки заплатить за себя самостоятельно. Под аккомпанемент их слов «идемте, леди, нам пора», мы покинули заведение. Водитель устроился на своем месте, второй же учтиво открыл передо мной дверцу автомобиля, подержал книгу, пока я устраивалась на сиденье.

Мы продолжили путь. Я откинулась на спину и прикрыла глаза.

Глава 2.

«Ларгос – обширное, богатое и самостоятельное королевство. Короли в течении столетий отдавали свою жизнь, чтобы Ларгос был процветающим и свободным. Войны и мирные соглашения были обычным делом, как, впрочем, для всех самостоятельных государств, представляющих интерес: территориальный, производственный, земельный. Лишь столетие назад королевство оставили в покое… Надолго ли?

На всей территории Ларгоса царят мягкие погодные условия, благоприятные для выращивания большинства сельскохозяйственных культур, благодаря чему голод ни разу не коснулся королевства своей смертоносной дланью. Красивые виды привлекают путешественников, художников, фотографов, а разрушенные цитадели и богатая история – исследователей, историков и кладоискателей, великолепные храмы, отличные по архитектуре – паломников и молящих о божественной благодати.

Большие города, обладающие собственной полноценной инфраструктурой, все же подчиняются единственному королю, правящему жестоко, но справедливо из столицы – Эйла – находящейся на самом конце материка и соседствующей с Великим океаном, омывающим весь материк.

Эйл очень отличается от элегантных курортных городков Ларгоса. Это красивый город, но по-своему красивый. Если другие города королевства мягко встраивали в рамки природы, то Эйл, наоборот, сам стал рамкой, в которую поместили природу. Множество особняков, поражающих воображение своей архитектурой, составляют центр города, а во главе всего этого великолепия стоит величественный дворец, вздымающий свои шпили в небо, возвышаясь над городом. Растительность здесь лишь как дополнение, элемент декора, в Эйле правит камень, железо и стекло…» – такие дифирамбы с минимальными изменениями можно было обнаружить во всех туристических буклетах. Да, рекламщики всегда умели подлизаться и выставить королевство в самом выгодном свете, да так, что аж тошно становилось от того, какая моя родина, оказывается, замечательная… Не спорю – красоты Ларгоса едва ли можно преувеличить. Только вот не для всех он был такой уж гостеприимный и терпимый, особенно столица. Я это ощутила на своей шкурке.

Шесть лет назад, будучи еще, по сути, детенышем, я была вынуждена покинуть единственный дом, который знала, который у меня был, коим для меня стала комната во дворце, друзей, коих, по понятным причинам, у меня было немного.

С моим единоутробным братом, Крисом, мы были знакомы едва ли не с младенчества, благодаря матери. Я появилась на свет, когда Крису было два года от роду. Запрета на общение мамы со мной не было, так что она приходила каждый день и приводила сына с собой, отвечая на его детские вопросы, нянчась со мной, объясняла, что зверолюды ни в коем случае не заслуживают порицания, говорила, что я – его сестра, что мы должны держаться вместе… Помнится, в возрасте семи лет он налетел с кулаками на мальчишку на год старше, который посмел отпустить в мою сторону нелестный комментарий. Разнимали их взрослые мужчины, так как Крис вцепился в обидчика мертвой хваткой, аки волк.

Через несколько дней, когда царапины затянулись, а синяки побледнели, тот мальчик подошел к нам с Крисом и принес извинения, мне – за то, что обидел, брату – за то, что ввязался в эту драку, так как был не прав. Этого паренька звали (и зовут) Рэй, который после того случая, не сразу, конечно, стал нам хорошим другом. После примирительного разговора, он всегда приветственно махал нам рукой при встрече, я неуверенно отвечала тем же, брат – угрюмо сопел покалеченным в той драке носом, но после моего толчка в бок, тоже поднимал приветственно руку. Крис долго присматривался к Рэю, не доверял, в то время как я, добросердечный и искренний ребенок, уплетала за обе щеки принесенные Рэем фрукты, ягоды, сладости. Мальчик задавал много вопросов, его очень удивлял мой необычный облик, я пыталась честно отвечать, пока брат рядом продолжал недовольно пыхтеть, но я мало чем могла порадовать любознательность Рэя, у самой знаний – крупицы.

В итоге, Крис привык к Рэю, начал понемногу ему доверять, и они уже вдвоем защищали меня от нападок.

А Джин… Джин, как и я, постоянно жил во дворце – он сирота. Его отец, военный советник, погиб еще до его рождения в одном из военных столкновений, которые, увы, вопреки данным в буклетах, все же случались. Мать его, уж не знаю, была ли подневольной невестой, как моя мама, но страдания ее по мужу были настолько глубоки, что свели ее в могилу сразу после рождения сына, она успела только дать ему имя. У мальчика был и дом, и средства, которые принадлежали ему, как единственному наследнику, но их принял на сохранение Его Величество, благородно приютив сироту, обеспечив и няньками, и учителями в последствии. Уж не знаю, так ли бескорыстны были намерения Его Величества, но надо отдать ему должное.

В день нашей первой встречи – осознанной первой встречи, так как видеться мы могли и раньше – мне было 5 лет. Чем меня обидел очередной сынок приближенных сейчас уже не вспомнить, в то время я уже нейтрально реагировала на большинство высказываний, которые мог выдать детский мозг. Факт в том, что я спряталась средь разросшихся розовых кустов – там вероятность найти меня кому-либо была минимальной.

Я даже не плакала, просто смотрела на свой хвост, который всю жизнь был неотделимой моей частью, думала, как много мне нужно отрезать, чтобы стать похожей на людей, и хочу ли я этого. Ну уши, ну хвост, ну мохнатые лапы вместо ступней, ну шерсть и когти на руках, которые мне всегда стачивали, чтобы я не навредила ни другим, ни себе. Ах да, еще глаза и форма носа… Но разве меня делает это какой-то неправильной? Да я мухи в жизни не обидела, а эти, «человеки» вечно практикуются на мне в остроумии, хамят и злорадствуют. Нет, не хочу быть на них похожей!

Послышавшийся за спиной шорох отвлек меня от своих мыслей. Мне даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять, что это кто-то чужой пытается проникнуть в мое убежище. «Чужой» в моей классификации обозначало, что это не мама, не Крис и не Рэй, которые в тот момент были вместе на занятиях, и не няня, приставленная ко мне.

– Если ты пришёл оскорбить меня – можешь не утруждать себя, за тебя это сделали другие, – не оборачиваясь произнесла я, когда дыхание чужака было настолько близко, что он уже должен был видеть меня.

– А зачем мне оскорблять тебя? – вопрос, заданный звонким мальчишеским голосом, удивил меня. Обычно никто таким вопросом не задавался. Проверив наличие хвоста, который, как ни в чем не бывало, лежал рядом со мной на траве, немного импульсивно подергиваясь, я обернулась. Позади меня стоял мальчишка немногим старше меня, его светло-каштановые волосы спутались, вероятно, из-за того, что он пробирался сюда через сами заросли, не зная моей маленькой лазейки, сине-зеленые глаза смотрели с интересом, но без неприязни.

– Не знаю, все так делают, потому что я – зверолюд. Потому что я не такая, как они, вероятно, – неужели он не знает, кто я? Обычно родители объясняли своим детям, почему не стоит общаться со мной. Мой взгляд упал на кожаный браслет на его руке – на нем был серебряный герб, изображающий два перекрещенных меча над какой-то изящной хищной кошкой, стоящей на задних лапах. В геральдике я разбиралась не очень, но точно знала, что перекрещенные мечи на гербе означали то, что род был связан с военными советниками. Но детей военных советников я видела, они такие же, как остальные.

– А зверолюд – что-то плохое? – в ответ на этот вопрос я уставилась на него, как на умалишенного. Он что, существует не в этом мире? Разве, чтобы получить общественное порицание, обязательно нужно быть плохим?

– Нет, наверное, – я даже не знала, как отвечать на его вопрос.

– Тогда почему?

– Ну, – я совсем растерялась. Да я и сама была бы рада узнать – почему? – у меня есть хвост, – продемонстрировала я ему соответствующую часть тела, если он еще не успел заметить, хотя это было сложно – в процессе разговора он метался из стороны в сторону из-за моего волнения, – уши, лапы. И глаза – видишь какие, – я приблизила свое лицо к его, расширив глаза, так что они стали почти абсолютно круглыми.

– Ну и что? – казалось, мальчишка совсем не понимал причины, – у меня тоже есть уши и глаза, правда, не такие. Хвоста, правда, нет, – казалось, это обстоятельство его по-настоящему расстроило, – Но ты красивая, – я удивленно заморгала, отпрянув от него. Прежде все, увидев меня в первый раз, звали меня чудовищем, монстром, уродом, зверьем, страшилищем… Я не подавала вида, что меня это задевает, а задевало, и еще как, я ведь на тот момент – маленький детеныш, девочка, которой, несомненно, важно чувствовать себя красавицей, да и в зеркале я ничего мерзкого в своем облике не наблюдала. Красивой меня прежде называла только мама, брат иногда, но они не могли считаться авторитетными и непредвзятыми источниками в этом вопросе. Впервые кто-то посторонний назвал меня… красивой? От осознания этого по телу пробежали мурашки, а на глазах выступили слезы. Это было так… приятно! – Я что-то не так сказал? – перепугался мальчишка моих слез, – Ты только не плачь, пожалуйста, – он обезоружено поднял руки, не зная, как меня успокоить.

– Нет, ничего, – я смахнула слезы и улыбнулась, протянула ему руку, – Меня зовут Аянэ, а тебя как?

– Я – Джин, – его рука, которой он обхватил мою, была такой теплой, – Я никому больше не позволю обидеть тебя, – пылко добавил он. Детское обещание, которое он держал, пока имел возможность быть рядом. И, хоть у меня были уже защитники, я приняла его клятву с благодарностью.

Как давно это было…А я все еще помнила те ощущения маленькой себя, они наполняли меня таким не омрачаемым светом, верой в лучшее. Ведь я не ждала тогда подобного, смирилась, а вон как оно вышло.

Крис и Рэй были… крайне удивлены, если не сказать больше, когда увидели меня, весело болтающей с новым другом. Они, чувствуя свою ответственность за меня, устроили Джину допрос с пристрастием, который он с легкостью прошел. Парни тоже не поняли причины такой его неосведомленности, но решили не ворошить это дело. Позже мы связали это с тем, что он является сиротой, никто не вбивал ему в голову свое мировоззрение.

Как же давно я их не видела, как соскучилась! Шесть лет – шутка ли?

Пока я витала в своих мыслях, мы уже проехали главные ворота Эйла, и теперь ехали по мощенным камнем улочкам. Солнце только начало показывать свой огненный бок из-за моря, и большая часть улиц еще была погружена в утренние сумерки. Одна из королевских машин, которые всегда были украшены гербом королевской семьи, везла меня все дальше от свободы и все ближе к золотой клетке, которую для меня стал представлять дворец.

Автомобиль остановился прямо у мраморной лестницы, за трёхъярусным фонтаном белого кварца, вершину которого украшала фигура девушки-нимфы, прикрывающейся лишь тонким отрезом шелка.

Дорога была очень долгой и довольно утомительной. В этой проклятой машине я проделала путь из одного конца страны в другой. За все это время мы останавливались лишь несколько раз, чтобы провести ночь в большем или меньшем уюте и принять ванну, но даже в эти благословенные ночи мне не позволяли выходить из гостиницы, пристально за мной следя, так что смотреть на достопримечательности мне приходилось через окно движущегося автомобиля. Причины такой спешки мне, увы, не объяснили.

Честно – я могла сбежать, ведь я, в конце концов, выучилась на ведьму… Но на это нужно было потратить силы, а мне не очень-то хотелось напрягаться. Вот и получилось, что сейчас я смотрела на тот дворец, в котором выросла, и в который не особо хотела возвращаться, ведь мало кто хочет снова вернуться в клетку, пусть и золотую… Однако, теперь я уже не та беспомощная девочка без семьи, которая никому не нужна. И управлять мной уже не так просто; во всяком случае, теперь у меня имелись навыки, которыми я могла бы заработать себе на хлеб, а если постараться, то и на хлеб с маслом…

Остановившийся автомобиль привлек внимание проворного слуги, только ступившего на пост, который тут же сбежал по ступеням и с поклоном открыл пассажирскую заднюю дверь.

Я выбралась из машины, поправляя нежно-голубой расклешенный топ с тонким ремешком под грудью и узкие светлые летние брюки, на пальце в лучах восходящего солнца блеснул холодным светом лунный камень с выбитым гербом в моем кольце – подарке от академии. На глаза упала упрямая белая прядь. Я смахнула ее и глянула на слугу, который нервно выдохнул. Я сунула ему свою книгу, проинструктировав, что ее, вместе с остальными вещами, нужно отнести в мою комнату, и что именно за эту книгу я спрошу с него по полной, без труда сделаю для нее обложку из его кожи, если на ней появится хоть одна царапина. Слуга закивал, смеряя меня испуганным взглядом и книгу к себе прижал, будто дитя. Когда он отошел на достаточное расстояние чтобы не услышать нас, одной рукой все еще прижимая книгу, а второй пытаясь справится с двумя сумками, сопровождающий укорил меня: