Чаша Гальфара

Лес стонал всеми своими деревьями, сверху постоянно слышался треск и шум падающих веток. Зато раскаты грома стали как будто тише. Алена пробиралась вперед через густой подлесок и продолжала звать друзей. Но тщетно, ответом ей было только завывание ветра в кронах деревьев. Один раз девочке показалось, что она что-то услышала в ответ на свои призывы. Алена замерла, вытянув шею и прислушиваясь; действительно, к шуму бури примешивался какой-то новый далекий звук, размеренный и мощный, как дыхание исполинского животного. Но ответа друзей по-прежнему не было.

Сколько времени прошло в блужданиях по лесу, Алена не знала. Она давно уже потеряла ориентацию в пространстве и шла наугад, выбиваясь из последних сил. Наконец, споткнувшись о выступающий из земли корень дерева, она почти без чувств упала в мокрую траву. "Все, больше не могу, – вяло шевельнулась в голове мысль. – Жаль только, опять заболят уши".

И тут Алена почувствовала, что почва под ней заходила ходуном, было ощущение, что по земле, как по морю, прокатываются волны, и с каждой секундой волны становятся все выше и выше. Алена в страхе попыталась встать, но тут ей показалось, что земля встала дыбом; девочку подбросило в воздух, и она потеряла сознание.

6. Знакомство с дядюшкой Зэндом

Алена открыла глаза и тут же опять зажмурилась: прямо в лицо золотыми брызгами ударило солнце. Уворачиваясь от него, Алена резко села в кровати; да она была на кровати, вернее сказать, на небольшом деревянном диванчике с красивой резной спинкой, стоявшем около окна в довольно просторной светлой комнате, обставленной такой же деревянной резной мебелью. Створки окна были приоткрыты, и легкая ажурная занавеска слегка колыхалась от дуновения свежего утреннего ветерка. Луч солнца дробился в ее узорах и плясал по подушке веселыми солнечными зайчиками.

"Так вот кто меня разбудил", – подумала Алена и улыбнулась. На душе было легко и спокойно. Она огляделась по сторонам и увидела, что ее одежда, сухая и чистая, аккуратно разложена на придвинутом к дивану стуле. Алена быстро оделась и подошла к столу, стоявшему у другого окна. На столе красовалась сковородка с огромной, еще дымящейся яичницей и поджаристыми кусочками сочного розового мяса; рядом на тарелочке лежал нарезанный крупными ломтями ноздреватый золотисто-желтый хлеб с аппетитной румяной корочкой. Тут же была большая чашка молока и вазочка с каким-то вареньем. Только теперь, глядя на все это великолепие и вдыхая изумительные ароматы, Алена поняла, насколько она проголодалась. Не в силах сдерживаться, она села за стол и принялась за еду, разумно рассудив, что раз уж кто-то о ней позаботился, то и завтрак, очевидно, приготовлен также для нее.

Насытившись, девочка подошла к окну и, откинув занавеску, распахнула его настежь. На какое-то время она замерла от удивления и восторга: окно выходило в настоящий сад, но что это был за сад! Цветы самых немыслимых форм и расцветок стеной подступали к самому окну. Чуть дальше росли низкорослые раскидистые деревья, причем одни ветви дерева были усыпаны цветами, другие – совсем еще зелеными завязями, а третьи – клонились к земле под тяжестью налитых спелых плодов. К тому же и плоды были необычные: круглые, веретенообразные, дисковидные, похожие на грушу, попадались даже плоды, напоминающие гантели и большие полосатые бублики.

Все в саду благоухало и испускало такие ароматы, что у Алены немного закружилась голова. Она бросилась к другому окну и… обомлела: здесь был край земли. То есть из окна просматривалась довольно пустынная местность, поросшая травой и редким низкорослым кустарником, простиравшаяся вперед только метров на пятьдесят. А дальше не было ничего, только небо какого-то странного, необычного цвета.

Тут Алена вдруг осознала, что уже давно слышит знакомые по ночным блужданиям звуки, размеренные, как дыхание. Только теперь это было дыхание большого и доброго существа. Внезапная догадка, словно вспышка молнии, озарила ее. Девочка выбежала из комнаты, спустилась с крыльца и бросилась туда, к самому краю земли. Звуки дыхания становились все громче и громче, а небо – все ближе и ближе. И вот Алена остановилась, дальше бежать было некуда. Замерев, она в восторге глядела перед собой. Вот оно, раскинулось куда только хватает глаз, огромное, живое. Дышит и переливается на солнце. Море!

– Море! – радостно закричала Алена и стала махать ему руками.

Раньше она уже бывала на Черном море. Родители возили ее туда два раза подлечить уши, но тогда она была еще слишком мала и почти ничего не помнила. Так что все представления о море Алена почерпнула из книжек и кинофильмов. И вот теперь она видела его воочию, совсем близко.

Обрыв, на краю которого стояла девочка, был высоким, метров двадцать пять – тридцать, но достаточно пологим для того, чтобы по нему можно было спуститься, не рискуя свернуть себе шею. Немного в стороне Алена увидела хорошо утоптанную тропинку, серпантином спускавшуюся к песчаному пляжу, широкой, слегка извилистой полосой протянувшемуся с востока на запад. Песок на пляже был сочно-желтым, почти оранжевым; кое-где из песка выступали красновато-бурые, обточенные волнами камни.

Вообще, в окружающем пейзаже преобладали золотисто-оранжевые тона. Вот и небо имело голубой цвет только на западе; в зените оно было желто-зеленым; по мере продвижения на восток становилось ослепительно-желтым вокруг большого солнечного диска, а дальше к горизонту разливалось розовой карамелью.

Приглядевшись, Алена, кажется, поняла, в чем дело: солнце было не таким ярким, как всегда; глаза вполне выдерживали прямой взгляд на него. А размеры солнечного диска были совершенно явственно больше привычных. Было во всем этом что-то необычное, даже неземное.

Тем не менее, картина, представшая Алениным глазам, была великолепна.

Конечно же, особенно восхитительным было море: темно-синее вдали, оно по мере приближения к берегу становилось нежно-лазурным, а еще ближе, в полосе прибоя приобретало различные оттенки светло-зеленого – от малахитового до почти прозрачного, цвета бутылочного стекла. Длинные, пологие волны неспешно катились к берегу, и на их глянцевой поверхности играли золотисто-оранжевые солнечные блики. Недалеко от берега гребни волн заворачивались, образуя бело-розовые барашки, и с негромким шипением разливались по песку пляжа, оставляя на нем клочья пены. Не успевала она растаять, как следующая волна приносила новую порцию. И так продолжалось бесконечно.

Не в силах себя сдерживать, Алена быстро спустилась по тропинке с обрыва и побежала к морю, увязая по щиколотку в песке. Солнце, хоть и неяркое, припекало не на шутку и, несмотря на то, что день начался недавно, песок уже успел основательно прогреться. Похоже, что лето здесь было в полном разгаре.

Сбросив с себя одежду, Алена осторожно попробовала ногой набегающую волну. Вода была теплой, и не раздумывая больше ни секунды, девочка бросилась в море. Она резвилась в розовой пене прибоя, забыв обо всем на свете, и даже о том, что осталось всего восемь дней для того, чтобы успеть спасти маму и папу.

Наплескавшись вдоволь, Алена устроилась на большом, хорошо прогретом камне. Девочка сидела на нем, ощущая всей кожей ласковое прикосновение солнечных лучей. Волны разбивались о камень, и брызги, долетая до Алены, приятно холодили разгоряченное тело и лицо; она чувствовала на губах их солоноватый привкус. Легкий ветерок шевелил уже успевшие высохнуть волосы. Море искрилось солнечными бликами. Алена, слегка прищурившись, смотрела на это переливающееся изумрудное чудо и не могла насмотреться. Вид его действовал на девочку завораживающе, она потеряла всякое представление о времени и могла так сидеть, казалось, вечно.

Глядя на эту дышащую спокойствием и умиротворением картину, трудно было поверить, что всего несколько часов тому назад здесь бушевала та ужасная буря, одни воспоминания о которой заставляли Алену зябко поеживаться. О ней напоминало, пожалуй, лишь одно: далеко-далеко на горизонте, там, где небо почти неразличимо сливалось с морем, кучилась гряда иссиня-черных туч. Отсюда она выглядела совсем не страшно и даже живописно, особенно в одном месте, где нагромождение туч было наиболее мощным и возвышалось над всей остальной грядой. Подсвеченное солнечными лучами, окаймляющими свинцовые тучи нежно-розовым или золотистым ореолом, это нагромождение представляло картину поистине сказочную, а вспышки зеленых и оранжевых зарниц, временами озаряющие гряду туч изнутри, еще более усиливали впечатление. В момент одной наиболее яркой вспышки Алена увидела на ее фоне рой черных точек, вьющихся в облаках.

"Должно быть, чайки", – решила она про себя.

Увлеченная необыкновенным зрелищем, Алена ничего не замечала вокруг. Поэтому она не услышала, как к камню, на котором она сидела, подошел незнакомец. Это был невысокий, полноватый человек, одетый в светлую просторную блузу из легкой материи и такие же короткие брюки. Седые волосы на его голове были давно не стрижены и клочьями торчали во все стороны. Растрепанная курчавая борода обрамляла круглое улыбчивое лицо. На первый взгляд его можно было бы назвать стариком, но гладкая, без единой морщинки кожа, покрытая кирпичным загаром, и веселые голубые глаза, светящиеся из-под густых бровей, свидетельствовали о том, что это далеко не так.

– Ага, я так и думал, что ты здесь, – произнес он приятным низким голосом.

Алена вздрогнула от неожиданности и с беспокойством посмотрела на незнакомца, но, встретив его открытый добродушный взгляд, успокоилась и улыбнулась в ответ.

– Здравствуйте. Вы, должно быть, и есть хозяин того домика?

– Вот именно, – ответил бородач, присаживаясь рядом на камень. – Зови меня дядюшка Зэнд. Ну а ты кто будешь? И как сюда попала, путешественница?

– Меня зовут Алена. Я вам все расскажу, но сначала ответьте, как вы меня нашли? И не видели ли вы еще кого-нибудь? Дело в том, что со мной были еще кот и обезьяна.

– Точно, кот! – воскликнул дядюшка Зэнд, хлопнув себя ладонью по лбу. – Ну конечно, это был кот! Как я сам не догадался? Но одно дело, когда видишь его на рисунке, и совсем другое – когда он перед тобой живьем. Так вот, как раз кот-то и разбудил меня ночью и привел на ту полянку, где ты надумала вздремнуть. Но больше никого не было, никакой обезьяны.

– Милый мой Лимонад, – с чувством прошептала Алена, – так это ты меня спас.

Ей стало стыдно, что она так долго нежилась здесь на пляже, совершенно позабыв о друзьях.

– Дядюшка Зэнд, а где же он сейчас?

– Да рано поутру, ты еще спала, поел и куда-то убежал. Но ты обещала рассказать мне свою историю.

– Да, конечно, – Алена немного помолчала, собираясь с мыслями. Она решила рассказать обо всем или почти обо всем, что произошло за последние дни, тем более, что другого выхода у нее, похоже, не было. Да и внешность хозяина располагала к откровенности.

– В общем, все началось с рыбы, – тяжело вздохнув, повела свой рассказ Алена.

Она говорила, а дядюшка Зэнд, слушавший очень внимательно, глядя прямо в глаза девочки, уже в самом начале рассказа стал проявлять признаки какого-то беспокойства. На его доброжелательное, невозмутимое лицо вдруг легла печать удивления. Потом он вскочил с камня и начал нервно вышагивать вокруг него, то загребая босыми ногами горячий песок, то заходя по щиколотку в море. Наконец он не выдержал и, подняв руки, прервал Аленин рассказ:

– Стоп, стоп! Подожди, девочка. Ты где жила до сегодняшнего дня?

Алена назвала свой домашний адрес.

– Нет-нет. Не то. Я имею ввиду, в какой сфере твой дом?

Видя, что Алена недоумевающе смотрит на него, Зэнд нетерпеливо добавил:

– Ну как называется твоя планета?

– Земля, – выдохнула Алена упавшим голосом.

Зэнд внимательно посмотрел девочке в лицо, потом кивнул головой и, сразу успокоившись, опять сел на камень.

– Продолжай.

И Алена продолжила свою невеселую и удивительную историю. Говорила она сбивчиво и неуверенно, каждую минуту опасаясь, что вот сейчас над ней начнут смеяться. Но дядюшка Зэнд слушал совершенно серьезно и больше ни разу ее не перебил. Алена закончила свой рассказ на том, как прошлой ночью после бесплодных блужданий по терзаемому бурей лесу она упала, потеряв сознание.

– Вот и все. А потом я проснулась в вашем доме. Спасибо вам за все.

– Погоди ты говорить "спасибо", – озабоченно промолвил Зэнд. – Да, дело не простое, совсем не простое.

Задумчиво глядя в морскую даль и почесывая бороду, он на некоторое время замолчал. Алена, стараясь не мешать ему думать, тоже сидела тихо и смотрела на живописную гряду облаков на горизонте.

– Словно волшебный замок, – негромко, как бы про себя проговорила она.

– Что? Какой замок? – встрепенулся Зэнд и, проследив за взглядом девочки, понимающе кивнул.

– Ах, это. Кстати, ты не так уж далека от истины. Замок – не замок, а кое-что интересное там действительно есть. Я тебе покажу. Пойдем. И, поднявшись с камня, он двинулся к обрыву.

Алена быстро надела джинсы и футболку и побежала за Зэндом; свитер и кроссовки она несла в руках.

– Дядюшка Зэнд, – догнав его, спросила Алена, – а как называется это море?

Тот, не останавливаясь, бросил через плечо взгляд на море и невозмутимо ответил:

– Это? Форсифиан.

– Как? Фор-си-фи-ан? Никогда не слыхала такого названия.

– Не слыхала, говоришь. А это не наталкивает тебя на какие-нибудь мысли?

– Я, кажется, понимаю, – Алена немного помолчала, а потом решительно выпалила: – Мы ведь не на Земле, да?

– А ты умная девочка, – доброжелательно сказал Зенд. – Да к тому же еще и смелая. Ну что ж, тем легче мне будет кое-что тебе объяснить.

Так, разговаривая, они постепенно поднимались по извилистой тропинке на вершину обрыва. Когда они наконец поднялись наверх, перед Алениным взглядом предстал небольшой аккуратный домик, сложенный из довольно крупных блоков, вытесанных из розового камня с золотистыми прожилками. Плоская, скошенная крыша делала его немного похожим на вполне современный земной коттедж.

Слева от дома раскинулся сад, который Алена сегодня уже видела из окна, а справа вплотную к дому примыкала высокая круглая башня. Диаметр ее был не меньше трех метров, а высота достигала, очевидно, метров пятнадцати. Невдалеке за домом начинался лес, должно быть, тот самый, по которому ночью блуждала Алена. Еще дальше и правее виднелись горные отроги, также поросшие лесом, которые, постепенно повышаясь, переходили в живописные скалистые горы.

Башня была сложена из таких же камней, что и дом. На самом верху на прочном металлическом шпиле вращались лопасти большого ветряка. Под крышей башни угадывалась застекленная со всех сторон смотровая площадка.

И тут Алена увидела такое, что заставило ее радостно вскрикнуть и, обогнав дядюшку Зэнда, броситься к дому. Там, на ступеньках крыльца как ни в чем не бывало сидели Лю и Лимонад. Правда, вид у них был несколько потрепанный, особенно у Лю. Она была вся перепачкана землей, один бок был распорот, и оттуда торчала поролоновая набивка; левая рука болталась на нескольких нитках и вот-вот готова была оторваться. В общем, вид у нее был настолько жалким, что у Алены на глаза навернулись слезы. Она схватила обезьяну и стала обнимать ее, шепча ей какие-то ласковые слова.

Потом, когда волнение от встречи улеглось, Алена вычистила Лю жесткой щеткой, которая нашлась у дядюшки Зэнда. У него же оказались и нитки с иголкой, так что Алене не составило труда починить обезьяну.

Пока она этим занималась, Лю и Лимонад наперебой рассказывали о том, что же произошло с ними этой ночью. Оказывается, их просто-напросто привалило камнем. Был ли это тот самый камень, что они все вместе вытолкнули из лаза, или какой-то другой, Лю и Лимонад не знали. Они только почувствовали, что падают куда-то в темноту и инстинктивно уцепились друг за дружку. Это их и спасло, потому что, когда на них вдруг навалилась многокилограммовая тяжесть, обезьяна оказалась сверху и своим телом смягчила удар, пришедшийся на Лимонада. Он, к счастью, просто оказался вжатым в довольно рыхлый гравий.

Придя в себя через несколько минут после падения, Лимонад отчаянно заработал лапами и достаточно быстро вылез из-под камня. Кругом бушевала буря. Кот несколько раз попытался позвать Алену, но стоял такой шум, что вся бесплодность таких попыток была очевидна. Тогда он принялся выгребать лапами гравий из-под камня, стараясь освободить Лю. Она же лежала не в силах пошевелиться, но кроме этого неудобства ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений не испытывала. Они с Лимонадом могли даже совершенно свободно переговариваться. Поэтому, услыхав, что кот копает под камнем, Лю настояла на том, чтобы он сначала отправился на поиски Алены. При этом она заверила Лимонада, что ей самой никакая опасность не угрожает, в то время как Алена находится неизвестно в каком положении. Лимонад счел ее доводы вполне убедительными и, не мешкая ни секунды, бросился искать девочку.

Долго блуждал кот по ночному, стонущему под ударами бури лесу и наконец, благодаря способности отлично видеть в темноте и своему тонкому обонянию, нашел потерявшую сознание Алену на одной из полян. Сам Лимонад никак не мог помочь девочке; к счастью он почуял, что где-то поблизости есть человеческое жилье, и не раздумывая, бросился туда, куда повел его инстинкт домашнего животного. Так он нашел дом дядюшки Зэнда, поднял его самого из постели и привел к Алене…

Потом, когда все опасности были уже позади, Лимонад, напившийся жирного сладкого молока, без задних ног спал в большом мягком кресле. Но с первыми лучами солнца кот уже снова был на ногах. Он не стал будить Алену, справедливо посчитав, что девочке еще нужен отдых, и в одиночку отправился выручать Лю. Лимонад без труда нашел дорогу к той самой горе, по склону которой он кубарем катился сегодняшней ночью, и тот самый камень, под которым они с Лю оказались. А уж сделать под камнем подкоп – было только вопросом времени…

7. Иной мир

Пока Алена приводила в порядок обезьяну и слушала рассказ Лимонада, дядюшка Зэнд, находившийся здесь же, с интересом, а иногда и с удивлением наблюдал за всем происходящим. Заметив это, Алена обратилась к нему:

– Дядюшка Зэнд, вам это все, должно быть, кажется странным?

– Да как тебе сказать? Вот, например, живого кота я действительно вижу впервые, хотя его изображение украшает герб нашего королевства. Да и двигунов уже лет десять как не видел. – Зэнд кивнул в сторону Лю. – А уж чтоб они говорили – такого вообще не помню.

– Как вы ее назвали? – в свою очередь удивилась Алена. – Двигун?

– Ну да, двигун, или псевдожизнь, как их называют наши ученые маги. Раньше, до войны с Гальфаром, у нас их было много. Только они не говорили. Но ведь ты, конечно, ничего об этом не знаешь. Я думаю, пришел мой черед кое-что вам рассказать.

Зэнд немного помолчал, собираясь с мыслями, и начал свой рассказ:

– Я, конечно, не маг и не алхимик какой-нибудь. Поэтому буду рассказывать по-простому, как сам понимаю и что сам знаю. Вот ты, Алена, верно догадалась, что мы находимся не на Земле. Так оно и есть. Этот мир и наше королевство называется Амерон. На Земле о нем, уверен, ничего не известно.

Алена только пожала плечами.

– А между тем, – продолжал Зэнд, – и Земля, и Амерон настолько близки, что в это даже трудно поверить. А если говорить точнее, то они существуют в одном и том же пространстве и в одно и то же время. Вот, например, мы сейчас сидим в моем доме, а на Земле на этом же месте находится, допустим…

– "Три пэ", – негромко пробормотал Лимонад.

– Что? – не понял Зэнд.

– "Три пэ" означает "Парк Покорителей Полюса", – пояснила Алена. – Место, где находится "Пещера ужасов".

– Вот именно, – подтвердил Лимонад. – Ваша мысль, в общем, ясна. Разные там параллельные миры, многомерные пространства. Кое-что об этом слыхали.

Дядюшка Зэнд с удивлением, к которому примешивалась изрядная доля уважения, уставился на кота.

– Эти слова я слышу впервые, но чувствую, вы поняли, о чем я говорю. С вами просто приятно иметь дело. Ну тогда я продолжаю. И таких вот, как ты говоришь, параллельных миров в одном пространственно-временном объеме может быть не два и не три, а… фарлан его знает – сколько много. У нас в Амероне, по крайней мере, известно около десяти миров. Мы называем их сферами. Сферы как бы вложены одна в другую и все вместе в совокупности составляют Сфероид. Количество сфер в Сфероиде, по мнению одних магов, ограничено двумя десятками, по мнению других – бесконечно. Вопрос очень сложный, ну да сейчас это не важно. Важно то, что переход из сферы в сферу не представляет особого труда. Кроме того, что существуют природные "окна" между сферами, достаточно опытный маг также может пробивать такие "окна" на короткое время. Единственным ограничением во всем этом является то, что сферы расположены друг относительно друга в строго определенной последовательности, и попасть из данной сферы можно только в смежную или сопредельную сферу. Так, для Амерона сопредельными сферами являются Земля с одной стороны и Гальфар – с другой. За Гальфаром расположена сфера, которая называется Норба, а за Землей – сфера, именуемая Вильди. Дальше я уже точно не помню, боюсь ошибиться. Да, в общем, это и неважно.

– Похоже на матрешку, – задумчиво промолвила Алена.

Зэнд вопросительно посмотрел на нее.

– Это такие деревянные куклы разного размера, пустые внутри. И они вкладываются одна в другую, – пояснила девочка. – Для того, что бы добраться до самой маленькой, надо открыть по очереди все остальные.

– Ну что ж, подходящее сравнение. А для того, чтобы добраться до какой-нибудь отдаленной сферы, надо последовательно пройти через все сферы, которые отделяют тебя от нее.

– Теперь понятно, почему вагонетка из "Пещеры ужасов" не сразу попадает в Гальфар, а только через ледяной грот, – вступила в разговор Лю, до этого момента упорно молчавшая. Похоже, она стеснялась своего вида перед дядюшкой Зэндом. – Нам здорово повезло, что сопредельной сферой для Земли является Амерон, а не Гальфар.

Зэнд снова с удивление уставился на Лю. Та, смутившись, поближе прижалась к Алене.

– Дядюшка Зэнд, – укоризненно проговорила Алена, покачав головой.

– Извини, никак не могу привыкнуть к говорящему двигуну.

– Никакой она не двигун, а такая же девочка, как и я. Только заколдованная.

– Кстати, в том же Гальфаре, – вставил словечко Лимонад.

– Прошу прощения еще раз. Лю, не обижайся.

И Зэнд протянул ей руку. Помедлив секунду, обезьяна вложила в его большую ладонь свою мягкую матерчатую лапку.

– Да, ребята, у вас, я смотрю, серьезные счеты к Гальфару, – Зэнд с сочувствием смотрел на странную компанию.

– Дядюшка Зэнд, но для чего они все это делают? – горячо воскликнула Алена.

– Что им нужно от нас, от Земли?

– Об этом я могу только догадываться, – задумчиво промолвил Зэнд, погладив девочку по голове. – Все, что касается Гальфара, покрыто такой непроницаемой завесой тайны, что даже мы здесь, в Амероне, в сопредельной с Гальфаром сфере, мало что о нем знаем. Говорят, в старинных летописях есть сведения о том, что когда-то очень давно Гальфара не существовало вовсе, по крайней мере – в нашем Сфероиде, и сопредельной с Амероном сферой была Норба. Как между ними вклинился Гальфар, почему он возник или откуда взялся – неизвестно. Во всяком случае, простым людям. Ходят, конечно, всякие слухи и домыслы, но достоверно известно только одно: Гальфар несет в себе злое начало, и вся деятельность гальфарян во главе с Верховным Стражем Чаши по сути своей разрушительна и приносит только беды и несчастья. Естественно, другим сферам. Сам же Гальфар от всего этого имеет, очевидно, какую-то пользу. В коварстве Гальфара мы убедились лет десять тому назад, когда он развязал против Амерона самую настоящую открытую войну. До этого мы, в общем, как-то уживались, даже была кое-какая торговля. Например, те же двигуны – порождение Гальфара, и до войны их в Амероне было довольно много. Они были игрушками, и прислугой, и даже рабочей силой. После войны их хотели было уничтожить, но потом решили, что раз уж в разгар военных действий они не проявили себя с плохой стороны, то после поражения Гальфара они тем более не могут представлять никакой опасности. Тогда их просто выслали всех в Загорье, на Свободные земли. Но я, кажется, отклонился в сторону от сути дела.

– Дядюшка Зэнд, вы очень интересно рассказываете, но у нас действительно очень мало времени. Скажите только, что такое Стражи Чаши?

– Среди гальфарян существует жесткая иерархия, и Страж Чаши – это своеобразное звание, обозначающее, на какой ступени иерархии стоит тот или иной гальфарянин. На самой высшей ступени находится Верховный Страж Чаши, далее Стражи Чаши двух степеней, потом идут Адепты двух степеней, и в самом низу – основная масса: Недостигшие.

– А что это за Чаша все время упоминается? – спросила Лю. Алена и Лимонад тут же начали кивать головами. Судя по всему, этот вопрос интересовал всех.