Снегурочка. Книга 1. Сказка для Светланки

– Светланка! Внученька! Куда же ты подевалась, пичужка моя синеокая? – взволнованно вопрошал он. – Я же тебе велел рядом с санями оставаться, а ты… Ты цела? Никто тебя не обидел? – Дед оглядел девочку с ног до головы.

– Меня? – она машинально глянула на снежных мальчишек. Младший стоял, втянув голову в плечи, будто боялся, что сейчас её, бедовую, оторвут ко всем бесам. Горластый смотрел на Светланку такими глазами, что Кот в сапогах из Шрека ему и в подмётки не годился. И только высокий был совершенно спокоен, с прямой спиной и невозмутимо смотрел перед собой. Только, кажется чуть белее обычного было у него лицо и выражение оного показалось маленькой иномирянке таким, как если бы он смирился с судьбой, со всеми своими родными попрощаться успел и теперь собирался гордо идти на расстрел. Тут девочка вспомнила, с чего началось их знакомство, и невольно нервно хихикнула, осознав, чего это с ними происходит. Потом улыбнулась и повернулась к волшебнику с самой невинным выражением. – Нет, конечно, дедушка. Мы тут наоборот дружбу между народами устанавливаем. Даже совместной изготовлением ёлочных игрушек занимались. С начинкой, да.

Дед Мороз взглянул на чуть подкопчённые рукава её тулупчика.

– А это что?

– Так я же и говорю: с начинкой, – сделала ещё более наивные глаза допрашиваемая, забирая у Снорри пальму первенства за самый трогательный взгляд. – Правда, начинка оказалась несогласна с таким положением дел и испортила очень красивый новогодний шарик. Хрустальный, можно сказать…

– Чего? – Судя по лицу, сказочный старец был совершенно сбит с толку.

– Да ничего! Всё хорошо! Дедушка, ты лучше объясни мне, пожалуйста. – Светланка доверительно положила ладошки на могучую грудь, но сразу же их отдёрнула и спрятала за спину. – У меня, кажется, с руками чего-то не то.

Волшебник моргнул и неожиданно брови его поползли вверх, а на лице засияла радость.

– Не уж-то ладошки как два солнышка светятся?

– Да, и так же греются, – изумлённо вытаращилась на него девочка. – А это нормально?

– Для тебя – да, – хохотнул дед, снова обнимая найдёну.

– Осторожно! – попыталась вывернуться та. – Я же тебя прожечь… протаять могу!

– Нет, не можешь. – Мороз успокаивающе взглянул в синие глаза девочки. – Поверь, мне ты ничего плохого сделать не можешь. Я и с более огненными дело имел и ничего, как видишь, жив-здоров. И потом, сейчас же руки у тебя не пылают?

– Нет, не пылают, – согласилась Светланка, оглядывая ладони. И вдруг серьёзно посмотрела на зимнего волшебника. – Дедушка, мне твоя помощь нужна.

Седой чародей сдвинул брови.

– Что такое?

– Понимаешь, Снорри, – она махнула рукой на горластого, – очень нужно взглянуть на Окно Желаний. Без твоего разрешения это было бы нехорошо. Вот мы и решили тебя дождаться.

– Да неужели?! – деланно удивился дед, подозрительно уставившись на горластого. Тот вымученно улыбнулся, торопливо закивал и, кажется, стал меньше ростом. – Прямо-таки он сам предложил? И разрешения спросил сам? – продолжал Мороз сверлить взглядом мальчишку.

– Деда, – почувствовав неладное, Светланка потянула его за рукав, – он здесь. Мешок там. Вон, кони твои подтвердят, что Снорри к нему не притрагивался, если ты мне не доверяешь. – Не придумав ничего лучше, девочка ткнула пальцем в белоснежную троицу. Один из них тут же фыркнул и замотал шёлковой гривой. Могучий старец смутился.

– Да нет. Что ты. Я тебе верю. – А потом перехватил поудобнее ледяной посох и направился к саням. – Ну, идёмте уж. Чего замерли?

Дети сорвались с мест и поспешили за ним.

Возле саней Белый Воин остановился и стукнул посохом о землю. Волшебный мешок медленно и тяжело вдруг шевельнулся и грузно сполз на землю.

Снорри неуверенно взглянул на хозяина, а потом, дождавшись приглашающего жеста, благоговейно приблизился к хранилищу тайн и даров. Остальные двое снежных великана, не утерпев, тоже подошли и замерли.

– А что это, великий? – спустя минуту озадаченно обернулся к Морозу горластый. Мешок по-прежнему был наполнен разноцветными, разноразмерными и разноформенными коробками. И не было видно, что же находится у них внутри.

– Это? Подарки, – спокойно ответил дед.

– А какой же прок в этих коробах, Великий? – на этот раз подал голос Сегъир.

Добрый волшебник задумался не на долго, усмехнулся и чуть повёл посохом. Из мешка вылетела снежинка и легла в ладони синекожего мальчишки. Миг – и, коротко сверкнув, в его руках осталась небольшая коробочка, чуть больше его ладони. Белая, отливающая голубым, обёртка матово поблёскивала в дневном, немного загустившемся от приближающегося вечера свете.

– Как думаешь, что внутри? – прищурившись, спросил старец. Младший смутился и пожал плечами.

– Не знаю.

– А что бы тебе хотелось? Есть что-то, о чём мечтаешь?

Сегъир коротко взглянул на Светланку, неожиданно покраснел и быстро затряс головой.

– Это что ещё такое?! – тут же грозно рявкнул Мороз, и мальчишка торопливо объяснил:

– Великий, то, о чём мечтаю, мне недоступно. Не подумай дурного. Но после рассказа Синегурды у меня только одно желание – увидеть тот, другой мир за Гранью.

– А-а, – уже спокойнее откликнулся волшебник, не обращая внимания на округлившиеся глаза Светланки. – Да, это желание я выполнить не могу, уж прости… Как с тобой всё непросто-то оказалось, – негромко вздохнул он. Потом снова пристально взглянул на младшего: – А что чувствуешь, держа в руках этот подарок?

Тот на секунду замер, прислушиваясь к себе.

– Любопытство, радость, волнение и… страх?

– Ну, гм, последнее – это лишнее, – с трудом сдерживая смех, заметил дед. И вдруг велел: – Открывай давай!

Сегъир застыл, растерянно глядя на своего кумира, затем нерешительно оглянулся на друзей. И если Снорри, загоревшись глазами, аж подался вперёд, то Брагги спокойно заметил:

– У нас не принято принимать дары.

– А это не дар, – тут же отбрил его Мороз. – Это кусочек его мечты. Или ты смеешь перечить мне? – Высокий посветлел лицом и молча склонился перед живой легендой. – То-то, – буркнул добрый волшебник и опять ободряюще указал на перламутровый свёрток.

Младший начал неумело и оттого медленно разворачивать коробочку, подгоняемый чуть ли не приплясывающим рядом Снорри. Светланка тоже в нетерпении смотрела на это действо, потом подошла и предложила:

– Давай помогу.

С её участием процесс в разы ускорился, и спустя уже несколько секунд она осторожно передала онемевшему от увиденного Сегъиуа маленькую глиняную птичку-свистульку. Гладкая, ярко раскрашенная, с солнечно-жёлтым горлышком и алеющими на расписных крыльях розами, с красивой лиственно-зелёной спинкой и синими глазами-бусинками, она была похожа на крохотный кусочек лета в этом бело-голубом мире. Мальчишки разглядывали её, едва дыша, а старец вдруг слегка подтолкнул девочку.

– Внученька, подскажи ребятам, что делать с этой вещицей.

Светланка осторожно забрала игрушку из словно окаменевших рук и поднесла птичку к губам.

– Это свистулька. На ней можно играть. – Она несильно дунула в длинную трубочку-хвостик, и над заповедным лесом зазвенел мелодичный свист. Оглядев игрушку, девочка заметила ещё два отверстия по бокам и, поочерёдно закрывая, то одно, то другое, в то и все сразу, снова заиграла на свистульке, и свист превратился в хрустальные переборы нестройной, но манящей и завораживающей красотой звуков мелодии. Светланка тоже обалдело уставилась на сказочный инструмент, а потом, смутившись, вернула его синекожему. – Вот. Только нужно учиться, наверное, а я не умею…

Сегъир бережно взял птичку и тоже осторожно дунул. Нежный свист снова взлетел к небу и растаял там.

– А можно ещё вот так. – Мороз забрал у мальчишки свистульку и легонько встряхнул её. Раздался едва слышный «бульк», и птичка снова перекочевала к маленькому великану.

Девочка растерянно моргнула и зашептала:

– Дедушка, а здесь что, есть вода?

И дед укоризненно покосился на неё:

– Да сколько угодно! Вокруг оглянись.

– Но она же вся замёрзшая!

– Замёрзла – не испарилась. Здесь тоже люди живут, хоть и снежные. И им тоже пить что-то нужно.

Тем временем Сегъир опять подул в свистульку, и у Светланки перехватило дыхание.

Над лесом, журча и переливаясь, подобно радужным брызгам, рассыпалась весенняя трель маленького земного волшебника. Того самого, от звука голоса которого в майских тёплых сумерках у людей томительно замирает сердце. И тогда будто расцветает душа, и хочется остановиться и просто улыбаться земле, молодой листве, бездонному небу поздней весны и вливающимся в человеческие сердца звукам.

– Ой! Соловей! – Светланка задохнулась от восхищения. Нет, она, конечно, знала про такие водяные свистульки, но вживую их никогда раньше не видела. Не доводилось.

– Верно, соловушка. Маленький чародей моей Весняны, – согласился старец, и голос его чуть дрогнул.

Великаны замерли соляными столбами. Даже Брагги не мог оторвать взгляд от чуда из другого мира, совершенно непохожее на всё, что он видел за свои семнадцать рассветов. А Светланка вдруг поняла, что ей больше нет нужды идти в селение снежных великанов. Потому как вот она, диковинка из Окна Чудес, игрушка из другого мира, которая докажет всем ребятам, поспорившим со Снорри, что он действительно это Окно видел. И девочке стало так грустно и одновременно обидно оттого, что не суждено ей увидеть настоящее сказочное селение и чудеса этой снежной земли.

– Ты чего, пичужка моя? – раздался совсем рядом густой добрый голос деда Мороза. – Что случилось?

– Нет, ничего, – пряча глаза, как можно твёрже ответила та.

– Когда ничего не случается, вода солёная в очах не появляется, – наставительно заметил дед.

– Красиво просто очень, – попыталась отвертеться Светланка. – Дедушка, а мы теперь домой поедем?

– Нет пока, – улыбка отогрела бородатое лицо. – Мы с тобой ещё дело не сделали. А без этого нам возвращаться нельзя. Садись в сани. Нас с тобой в снежном городе Искальтхйарте ждут.

Девочка послушно направилась к саням, в которых уже разместился на своём месте огромный красный мешок, а три белоснежных скакуна нетерпеливо потряхивали гривами, стоя в упряжи и готовые вновь нести своего хозяина хоть на край, хоть за край света. И вдруг маленькая чужеземка остановилась и оглянулась назад. Поодаль от саней по-прежнему стояли трое мальчишек, так похожих на привычных ей людей. Только кожа у них была льдисто-синяя. И это было жутковато. Когда-то было, но уже не сейчас. И Светланка тихо попросила:

– Дедушка Мороз, а дай мне минутку.

Спрыгнув на землю, она побежала к синекожей троице. Остановившись в двух шагах, девочка поочерёдно заглянула в их лица.

– Мне пора… Сегъир, Снорри, Брагги, я не знаю как здесь в вашем мире, но у нас с друзьями принято прощаться. – В глазах непрошено защипало, и неожиданно даже для самой себя маленькая землянка порывисто бросилась на шеи младшим мальчишкам. – Ребята, я вас никогда не забуду! – прошептала задрожавшим голосом, и в ответ крепкие руки великанов тоже обняли её за плечи.

Когда Светланка посмотрела на замершего рядом высокого, тот вдруг улыбнулся и склонив голову негромко произнёс:

– Спасибо, что ничего не рассказала, госпожа Синегурда.

Но девочка быстро покачала головой:

– Не называй меня так. Я не знаю этого имени. Родители меня Светланой зовут, вот и вы также зовите.

– Кхм! – вдруг громоподобно грянуло совсем рядом, от чего дети вздрогнули и невольно рассыпались в стороны, разрывая объятья. – А чего это вы тут устроили? – хитро прищурившись, поинтересовался белобородый волшебник.

– Прости, дедушка, – сразу же попыталась объяснить Светланка. – Мне просто очень нужно было проститься. С ними.

– Это зачем же? А я думал, они с нами отправятся. Нет? Не хочешь? – добрый старец наклонился к девочке, уперев ладони в колени. И она, поначалу неверяще вытаращив глаза на самого лучшего волшебника на свете, повисла у него на шее:

– Хочу!!!

Мороз рассмеялся, обнимая её в ответ, а после повернулся к оторопевшим мальчишкам:

– Ну, рассаживайтесь идите. Вчетвером уместитесь.

* * *

А потом был полёт. И побледневшие сперва, а после оглушительно орущие от переполнявшего их восторга, чуть ли не вываливающиеся через край саней мальчишки снежных великанов. И звонко смеющаяся над ними Светланка. И сияющий вырывающимися из-за края огненными стрелами копьями-лучами горизонт, вид которого поверг девочку в изумление и восхищение. Потому что лучи эти как в старых красивых мультиках её мира, будто живые переливались один в другой, вспыхивали и гасли, словно отражённые от хрустальных граней. И ещё была тихая просьба:

– Дедушка, а расколдуй, пожалуйста, всех тех великанов, которые остались замороженными там, на поляне.

Мороз удивлённо оглянулся на сидящую за его спиной девочку и, встретившись с её синим взглядом немного смущённо, ответил:

– Так они уже сами… разморозились.

– Правда?

– А ты их скоро сама увидишь. Вон, гляди вперёд, Искальтхйарт показался.

Светланка осторожно развернулась и выглянула из-за плеча правящего санями волшебника.

Сперва ей показалось, что она видит заснеженные горы, отточенными острыми пиками подпирающие синее небо, но чем ближе подлетали они к ним, тем явственнее начала она различать, что вовсе не каменные вершины это были, а белоснежные тонкие башни. Будто каскады фонтанов, взбирались они всё выше и выше к опрокинутым небесам, переплетались, словно скреплённый сверкающими ажурными лентами, ледяными мостиками, поражали вьющимися, как мороз по стеклу, узорами по стенам. И вся эта красота словно стекала вниз и находила продолжение на стенах, крышах и маленьких башенках таких же белых домов и домиков, примостившихся у подножья ледяного замка, опоясывая его широким резным кольцом снежного города. Просторные улицы были полны людей, направляющимися к замку. Они поднимали вверх головы, и Светланка видела улыбки на синих лицах. Великаны, которые сейчас выглядели как обычные люди, начинали радостно махать им руками и что-то кричать.

Сани не спускались слишком низко, опасаясь задеть тонкие изящные шпили, флюгеры и резные, воздушно-прозрачные мостики и купола.

– Ну прямо эльфийское королевство! – восхищённо выдохнула девочка, вспомнив историю приключений маленького мохноногого человечка, вместе с гномами отправившегося освобождать от дракона подгорное королевство.

– А ты знакома с ильвами? – тут же спросил Снорри, и три пары глаз воззрились на неё в немом изумлении.

– Нет, просто… читала… и в кино видела, – смутилась Светланка.

– На самом деле у ильвов всё немного иначе, – помолчав заговорил Брагги. – Они руками высекают из камня свои замки или просто используют магию света и жизни, чтобы превратить свои владения в… – Он запнулся, подбирая слова. – В волшебные чертоги. А мы единомоментно создаём всё магией холода, замораживая и сохраняя в нужной нам форме сам воздух и частица воды в нём. Ну, или трансформируем уже имеющиеся в наличие массы снега. Но это довольно сложно – мгновенно превратить то, что видишь перед глазами в голове, в то, что можно потрогать руками. Для этого нужна предельная концентрация и точность мысли.

Светланка, открыв рот и хлопая глазами, потрясённо переваривала услышанное. Снежные великаны знают такие слова! Те, которые живут в замках и используют мечи в качестве оружия! Немыслимо!

– Что? – подозрительно глянул на неё высокий.

– Н-ничего, – тут же открестилась она и поменяла тему: – Видимо, ваше солнце совершенно не отличается от земного. Даже не представляю, как оно может выглядеть, на что оно похоже.

– Мы тоже, – равнодушно ответил Брагги.

– То есть?

– Мы никогда не видели наше светило. Оно не выходит из-за горизонта.

– А как же день сменяется ночью тогда?

– Никак. Скоро оно совсем погаснет. А потом Великий рассечёт изначальную ночь, и придёт время рассвета. Но сначала наш мир заново наполнится магией.

– Ух ты! Как красиво! – протянула девочка и невольно взглянула в сторону сияющего горизонта, отмечая про себя, что живые лучи действительно стали прозрачнее и короче.

Сани начали наконец снижаться, направляясь на огромную площадь перед снежным замком. Жители города, собравшиеся здесь, образовали широкий круг, давая упряжи спокойно коснуться земли и остановиться. И как только сани замерли, над головами собравшейся толпы, да кажется даже над недосягаемыми шпилями замка взлетел громогласный приветственный клич. А затем великаны склонились перед Белым Воином, и стало совсем тихо. От толпы отделился высокий плечистый дядька, и Светланке показалось, что она видела похожее одеяние с двурогим шлемом.

* * *

И даже лицо подошедшего показалось ей знакомым. Кажется, такое она наблюдала у одного из тех кошмаров наяву, которые напали на них с Морозом. Только сейчас оно было более человеческим, без пучков сосулек вместо бороды и волос и без звериного жуткого оскала. Девочка так увлеклась разглядыванием и сравниванием этого воина с тем давешним ужасом, что даже пропустила недолгую приветственную речь подошедшего и опомнилась только тогда, когда оба – и синекожий воин, и дед Мороз – повернули к ней головы.

– Так вот она какая, пропажа твоя бесценная, – оглядывая маленькую фигурку, улыбнулся синекожий.

Растерявшись, Светланка опустила глаза и еле слышно проговорила:

– Здравствуйте.

– Что-то она не слишком у тебя приветлива, – усмехнувшись, глянул великан на чародея из-за Края.

– Я бы посмотрел, как ты улыбался и языком мёл, если бы тебя куда-нибудь в центр Москвы закинуло, – спокойно ответил тот. – Где народу побольше. На Арбат, например, али на Красную площадь.

Воин коротко хохотнул.

– Не, не надобно мне такого. Я чудом отмороженным выглядеть не хочу. Без обид. – И они крепко пожали друг другу руки. Только не за ладони, как привыкла девочка, а за запястья. – Рад видеть тебя, брат.

– Рад видеть тебя, Во́лтанг, – эхом откликнулся Мороз, повторив произнесённые синекожим слова. А Светланка почувствовала, что ни капли лжи не было в их словах.

Неожиданно дед поднял к небу голову и совсем другим голосом произнёс:

– Пора. – Он обернулся к девочке и серьёзно спросил: – Не испугаешься здесь внизу остаться или со мной пойдёшь?

Та взглянула на сани в поисках новых приятелей, но те словно в воздухе растаяли. И среди стоящих рядом жителей города их тоже не обнаружилось.

– Ступай, я присмотрю за ней, – опуская крепкую ладонь на плечо в белом шитом серебром тулупчике, пообещал тот, кого снежный чародей назвал Волтангом.

– Извините, – тут же отошла от него Светланка, – я лучше с дедушкой пойду.

– Боишься? – сузил глаза воин, но девочка твёрдо тряхнула головой:

– Рядом с ним мне спокойнее. Вдруг помогу чем. А кроме того, думаю, там будет интереснее.

Ровный ряд белых зубов обнажился в одобрительной улыбке. Великан кивнул и отступил на несколько шагов, произнеся всего одно слово:

– Кирия.

Мороз тоже усмехнулся, протянул спутнице руку и стукнул посохом оземь. И тотчас же уже знакомая ей позёмка завьюжила под ногами, и снежное облачко понесло повелителя снегов и морозов и стоящую рядом девочку вверх, туда, где в погасшем почти чёрном небе ледяными иглами возвышались белые башни замка.

– Дедушка, – позвала Светланка, крепко вцепившись в его руку и стараясь не опускать глаза вниз, – а ты сейчас разрезать что-то будешь?

– Скорее уж наоборот, латать, – улыбнулся тот. Но увидев растерянные огромные глаза девочки, задумался. – Как бы тебе объяснить… Помнишь, мы с тобой землю с тулупчиком сравнивали? – она сосредоточенно кивнула. – Так вот, твой мир расположен на лицевой стороне, а Заокраинный Север спрятан в кармашке. Но ведь остаётся ещё и изнанка, верно? – снова кивок. – И вот на изнанке той обитают те, кому рядом с людьми делать нечего.

– Вампиры, оборотни, демоны? – сразу же перечислило дитё своего времени всех, кого так часто можно было увидеть на экранах телевизоров.

– Не совсем, – качнул головой старец. – Вампиры и оборотни – это зараза, которая людей поражает, захватывает их тела и в которую люди потом после смерти сами оборачиваются. Нежить это, в общем. А вот демоны – это ближе к правде. Только правильнее будет назвать их духами. Духами умерших и тёмными духами.

– А разве плохо, когда души умерших родственников за тобой приглядывают, тебе помогают? – удивилась Светланка.

– Почему же? Это хорошо, конечно. Только они за тобой приглядывать должны на расстоянии, не приближаясь. С небес, как вы говорите.

– Почему?

– Ну, как же? Понимаешь, в духах умерших жизни нет. И сам воздух, и пространство вокруг них тоже неживой, а значит больной, нездоровый, для всего живого вредный. А что будет, если люди будут дышать нездоровым воздухом?

– Наверное, тоже болеть начнут? – неуверенно полувопросом ответила девочка, и сказочный дед согласно кивнул:

– Верно. Оттого они рядом с нами находиться и не должны. В мире живых они тоже нежитью становятся и кроме бед ничего не приносят…

Тем временем снежное облако поднялось так высоко, что весь город у подножья, вдруг засветившийся с наступлением ночной тьмы белым с голубыми и фиолетовыми тенями, стал совсем маленьким, словно нарисованная на большом листке бумаги карта. На ней прямыми линиями на восемь сторон разбегались прямые лучи широких главных улиц. Волшебно вылепленные из снега дома и домики больше не поражали своими узорами, но белые крыши, играя в пятнашки с отбрасываемыми ими тенями, разрисовывали город причудливой росписью и превращали в неземного исполнения филигранно сотканную гигантскую снежинку.

– Прибыли. – Мороз легонько сжал руку спутницы, привлекая внимание.

Сплетённый из играющей под ногами позёмки ковёр, остановился прямо над широкой площадкой, венчавшей самую высокую башню замка, а затем привычно рассыпался по гладкой поверхности хрустким покрывалом. Все шпили остались внизу. Здесь же ровная, открытая всем ветрам, которых здесь почему-то не наблюдалось, и бездонному небу терраса была обнесена лишь тонкими, будто лишь условными перилами.

– А кто такие тёмные духи? – вдруг спросила Светланка, не торопясь отпустить надёжную ладонь белобородого волшебника.

– А это те, кто питается теплом и счастьем живых людей. Да можно сказать, прямо их жизнью и питается: злыдни, шиши, дрекава́ки. Да много кто. Их ещё тёмной нечистью называют.

– А что, она ещё и светлой бывает?

– А как же! Берегини, домовые, водяные. Их тоже немало. Правда, не всегда они в хорошем настроении бывают. Могут и набедокурить, набедовать, ежели с человеком не поладят.

– Хм, – девочка насупила брови и пробормотала: – Злыдни, шиши… я о таких даже не слышала.

– И хорошо это, – рука Мороза ободряюще потрепала её по голове. – Они, правда, всё равно пробираются в явий мир, но нечасто. Оттого о них и знают мало. А вот чтобы вся эта тьма тьмущая валом в твой мир не повалила, надобно мне каждый год здесь, в земле, где солнце над горизонтом своё око не кажет, небесный край чинить, латать, подновлять и заново закрывать. Иначе прогрызёт моровая нечисть исхудалый барьер, как моль тулупчик, и хлынет черноводью в живой мир. Сначала сюда, в кармашек, а уж отсюда до мира людей – только тропы расплести, и тогда всего шаг сделать останется. – Сказочный воин вздохнул, расправил плечи и поднял глаза к небу: – Ну, что ж. Время – что вода, удержать сложно. Ты, Светлана, стой рядом и ничего не бойся. Чай, не впервой мне, – молвил старец и вдруг с улыбкой оглянулся на девочку: – И смотри не исчезай никуда в этот раз.

– Куда же я отсюда… – тихо откликнулась та, подозревая, что добрый дедушка над ней пошутить решил. Ибо с этой площадки дорога была только одна – вниз и минут через пять на изнанку мира, в новобранцы к тёмным духам. Так сказать, прибыл для прохождения бессрочной службы, ага.

Дед Мороз прищурился и внимательно вгляделся в побледневшее личико, на котором двумя круглыми озёрами синели испуганные глазёнки, высматривая по сторонам невесть каких чудищ. Чародей мысленно породнил себя со старыми лесными пнями, благо умом он, видать, от них недалеко ушёл, и присел на корточки перед девочкой.

– Да ты чего, пичужка моя синеокая, испугалась что ль? – русые косички, выглядывающие из-под шапочки, замотались из стороны в сторону, едва поспевая за качающей головой хозяйкой. Но старец и так всё видел. – Обманывать не хорошо. – Покрасневшее личико попыталось спрятаться в меховом воротнике тулупчика. Получилось, но не полностью. – Прости меня, старого, – вдруг произнёс дед таким голосом, что Светланка невольно вздрогнула и подняла на него глаза. Волшебник смотрел на неё и девочке вдруг почудилось, что на щеке его блеснула крошечная звёздочка. – Это для меня всё привычно и понятно, а тебе… Отвык я оттого, что рядом кто-то находится. Отвык, что защищать кого-то нужно. Что за спиной беззащитная душа скрывается. Только… – Он обхватил ладонями худенькие плечи. – Это всё не про тебя. Ты любая, но только не слабая. И бояться тебе здесь нечего, совсем. Это скорее уж мне дрожать надо при мысли одной, что не справлюсь. Я же ведь с ними на равных буду. Кто проворнее, тот и победит. А я стою, как истукан. Из года в год ведь одно и тоже дело делаю. По минутам ведь уже рассказать могу, что да как будет. Наверное, привык уже.