Фронтовой дневник танкиста

Ночь прошла в полевом лазарете,

Где дежурили доктор с сестрой,

В полном мраке весеннем рассвете

Умирает от раны герой.

Он собрал все последние силы

И диктует что – то сестрёнке писать.

Что я ранен, близок к могиле,

И родным не могу написать.

Вот рассвет показался в окошке,

Сестра плачет, и пишет сама,

Вся страница слезами промокла,

Он диктует чуть слышны слова.

А жене вы моей напишите,

Что я скуку хочу разогнать,

Что я ранен в правую руку,

И письмо не могу написать!

Своих деток я крепко целую,

И хочу я их к сердцу прижать!

А ещё горячее целую

Свою добрую старую мать.

А вы брату моему напишите,

Что наш полк отличился в бою,

Что мы гордо и смело сражались

За Отчизну, за землю свою.

Вот снаряд пролетел, разорвался,

Шрапнелью снесло мне плечо,

Напиши, что я близок к могиле,

И целую я всех горячо.

страна Россия, город Орша, 16 декабря 1943 год.

Ночь темна

Ночь темна, не видна, в небе луна.

Как усталый солдат дремлет война

Только вдали, за рекой, где – то солдат

Песню поёт, и звучит тихо она.

А в лесу снег сухой колет лицо

Девушка, вспомни меня, милая, вспомни меня,

Из-за сотни побед шлю я тебе привет.

Завтра в бой, завтра в бой.

Слушай страна, Вспомни, Отчизна моя,

Вспомни, Отчизна, меня

За тебя, край родной

Завтра иду я в бой.

Россия, город Орша, 13 декабря 1943 год.

(Записано в декабре 1943 года в Орше)

Перейдя переправу 18 километров от Орши, мы поднялись по шоссе на возвышенность. По обе стороны шоссе проходили кюветы. Навстречу нам попались солдаты, шедшие на переправу. Мы, остановившись, начали расспрашивать о немцах. Нас собралось человек шесть. Немец, заметивший нас с высотки, которая находилась за переправой, внезапно начал нас обстреливать. Я, со своим механиком – водителем, сразу упали в кювет. Снаряды начали падать на шоссе, безвредно для нас. Землёй занесло нас обоих. Мне пробило шинель и ватные брюки, осколком обожгло ногу. Мы быстро поднялись, и смотались в овраг.

Истребочки

Машина в стопоре кружится

Летит, гудит к земле на грудь.

Не плачь, родная, успокойся,

Меня на веки позабудь.

Мотор уж пламенем объятый,

Машину лижут языки.

Судьбы я вызов принимаю

Своим пожатием руки.

И вынут нас из-под обломков

На руки поднятый каркас.

Завьются в небе истребочки,

Последний раз проводят нас.

И телеграмма понесётся

Родным, знакомым известить,

Что сын ваш больше не вернётся

В дом не приедут погостить.

Прощай, моя ты дорогая,

И самолёт, приятель мой.

Тебя я больше не увижу

Лежу с разбитой головой.

г. Орша, декабрь 1943 года.

(Записано в декабре 1943 года).

Рассказ ямщика.

Когда я на почте служил ямщиком,

Был молод, имел я силёнку,

И крепко же, братцы, в селенье одном

Любил я в те поры девчонку.

Сначала не чуял я в девке беды,

Потом загрустил не на шутку,

Куда ни поеду, куда ни пойду,

А к милой сверну я на минутку.

И люба она, да покоя – то нет,

А сердце болит всё сильнее,

Однажды даёт мне начальник пакет, -

Свези, мол, на почту живее.

Я вырвал пакет и скорей на коня,

И по полю вихрем помчался,

А сердце щемит, да, щемит у меня,

Как будто с ней век не видался.

И что за причина, понять не могу,

И ветер – то воет тоскливо,

И вдруг словно замер мой конь на бегу,

И в сторону смотрит пугливо.

Забилося сердце сильней у меня

И глянул вперед, я в тревоге,

Потом соскочил с удалого коня

И вижу я труп на дороге.

А снег уж совсем ту находку занёс,

Метель так и пляшет над трупом,

Разрыл я сугроб и так к месту прирос,

Мороз заходил под тулупом.

Под снегом-то, братцы, лежала она,

Закрылися карие очи,

Налейте, налейте, скорее вина,

Рассказывать нет больше мочи.

г. Орша, декабрь 1943 года.

(Записано в декабре 1943 года)

В ночь на 23 декабря, часа в два по снежному полю, я ехал

на своём танке к застрявшим танкам в овраге на нейтральной зоне. Я им вёз трос, лебёдку для того, чтобы их вытащить. Приехав к оврагу, я увидел наши танки, которые стояли на дне оврага, застрявшие в грязи, видно было только башни, вода заполняла всю внутренность танков. Мне пришло приказание снять трос и лебёдку, а самому вернуться обратно на Н. П.

Стояла пасмурная погода, ветер, метель забила все дороги, ничего не было видно. По пути я сбился с дороги. Долго я путешествовал по снежному полю. Нарвался на передний край противника. Взвилась ракета, мы осветились, как днём, послышались очереди с пулемётов. Я повернул обратно и поехал дальше. Вдруг я подъехал к огромному оврагу, ехать было некуда. Я спустился в овраг пеший, снег был влажный, я застрял в снегу по грудь. Голова моя закружилась от устали, и я упал… .

Два Пети

Жили два товарища на свете,

Хлеб и соль делили пополам.

Оба молодые, оба Пети,

Оба гнали немцев по полям.

Но снарядом первый был контужен,

С пулемёта был ранен второй.

И стянули бинт ему потуже,

Чтобы жил товарищ дорогой.

Встретились два друга в лазарете.

Койки рядом, а привстать нельзя,

Оба молодые, оба Пети,

Оба неразлучные друзья.

Их обоих с ложечки кормила,

И к обоим ласкова добра,

Девушка по имени Людмила,

Отдыха не знавшая сестра.

И когда на фронт их провожала,

Только слёзы вытерла тайком,

Только проводила, до вокзала,

И махнула каждому платком.

Паровоз рванул и тихий ветер,

Бьётся под колёсами пурга.

И уехали два Пети,

Громить фашистов до конца.

Россия, город Орша, январь 1944 года.

(Записано в январе 1944 года)

Брызги шампанского

Вот Новый год зимою суровой

Светится радугой тысяч огней.

Лилось шампанское рекой лиловой,

Пела под ёлкой ты, как соловей.

Голос твой так неожиданно пламенный

Мне о любви в тот вечер говорил

И от шампанского был я без памяти.

Я так хотел тебя любить, я так тебя любил.

Под Новый год, Москва во мраке спит,

В снегу по пояс, я, оледенел.

Стрельба вокруг, «катюша» вновь гремит,

Над головой снаряд немецкий пролетел.

И вспомнил, я в минуту жуткую

Твой стройный стан и острый взгляд твоих очей,

Война казалась мне суровой шуткою,

А сердце радостно забилось лишь о ней.

Пусть Новый год вернётся снова к нам,

Луч солнышка блеснёт в январский день.

Любимая, как поживаешь там

Мой нежный друг, мой славный соловей.

Мы будем пить вино шипучее

За очи чёрные, за то, что можно пить.

Чтоб жизнь казалась нам весёлой шуткою,

И что б с весельем, встретить Новый год.

7 января, 1944 года.

Тихо колонна танков подошла через мост к станции Гусино, и выстроившись под утро на шоссе Москва – Минск, двинулись дальше по шоссе. Проехав несколько километров, мы остановились для того, чтобы заправить танки и пополнить их боеприпасами с вблизи расположенного склада. Заправившись, мы поехали, свернув налево, на Витебское шоссе. Двинулись к Витебску. Бои шли левее Витебска, в деревне Ивановка, за железную дорогу.

станция Гусино, река Десна, январь 1944 года.

Гибель танкиста.

Собрались товарищи вечерней порой

Послушать игру гитариста.

Пусть он нам расскажет печальный рассказ

О смерти друга танкиста.

В одном экипаже со мною служил,

В горах, где проходит граница.

И письма писал он любимой своей

Какой-то далёкой девице.

Однажды был отдан по части приказ

В атаку идти, бить фашистов.

В атаку мы вышли в предутренний час,

Погода была, братцы, чиста.

Из танка стреляя, помчались мы в бой,

Мотор отказал среди боя.

Отважный танкист вылез с башни стальной,

Исправить дефект среди боя.

Исправил дефект, нажал на стартёр,

Машина помчалась вихрем.

А он улыбался из башни стальной,

Туда, где девчонка осталась.

И люк не успел за собою закрыть,

Как мина его поразила.

А я вёл машину, чтоб фрицев добить,

И сердце за друга заныло.

С победой вернулись друзья,

Я друга достал из машины.

А он ещё жив, приоткрывши глаза,

Сказал: «Сообщите дивчине».

Его схоронили в Витебском лесу.

Я знал, где его закопали.

На сером и хмуром холме у реки,

Про подвиг его рассказали.

Напрасно подруга ждёт друга домой.

Ей скажут, она зарыдает.

А танки лавиною мчалися в бой,

Мчались, врагов истребляя.

Россия, город Витебск, 1944год.

(Песня записана в городе Витебске зимой 1944 года.)

Погиб лучший друг Пётр Васильевич Смольский на Витебской земле в боях за Родину.

Пётр родился в 1923 году на Брянщине. Я встретился с ним в городе Воронеже, попал с ним в один 61 стрелковый полк. Затем нас отправили учиться в город Саратов в первое Саратовское Краснознамённое Танковое училище, которое мы и окончили в августе 1943 года. 7-го сентября мы выехали на западный фронт. Здесь и началась наша фронтовая жизнь. В декабре 1943 года мы с машинами уже уехали на передовую.

Перед утром, как только начало зарять, был дан приказ пойти в атаку. Мы двинулись на своих машинах в атаку на деревню Ивановку, под Витебском. Пётр Смольский при атаке отбился от части и попал в окружение немцам. Бился он до последнего снаряда, до последней пули, не подпуская немцев к себе. Враг наседал, он поджёг танк зажигательным снарядом вместе с героями, боровшимися за свободу и независимость нашей Родины. Танк пылал, и герои тоже. Языки пламени пробрались в танк, дышать было нечем, они не смогли спастись. Так погиб Пётр со своими четырьмя товарищами. Когда мы подоспели на помощь, и враг был отброшен, то на высотке стоял сгоревший танк, смотревший на противника. Сердце сжималось от боли. Обугленные кости героев похоронили на холме около речки. На могилу я положил два трака гусеницы, и поставили два снаряда. Здесь, под Витибщиной похоронены лучшие друзья. И сказал: «Спи, друг, спи спокойно. Прощай, будем мстить за вас, за Родину!»

И, надев шлем, ушёл с друзьями.

Правительство наградило его посмертно орденом «Отечественная война»

Смерть танкиста

Машина по земле кружится,

Осколки сыплятся на грудь.

Прощай, Маруся дорогая,

Про меня навек забудь.

Нас извлекут из- под обломков,

Наденут на руки каркас,

И залпы башенных орудий

Нам прозвучат в последний раз.

И понесётся телеграмма

Родных и близких известить,

Что сын ваш больше не вернётся,

И не приедет погостить.

В углу заплачет мать старушка,

С усов стряхнёт слезу отец.

И дорогая не узнает

Каков танкиста был конец.

И карточка та пылиться

На полке позабытых книг.

В танкистской форме, при погонах

И ей он больше не жених.

Прощай, Маруся дорогая,

Прощай и ты, братишка мой.

Тебя я больше не увижу,

Лежу с разбитой головой.

страна Россия, город Витебск, январь 1943 года.

(Записано в январе 1943 года в Белоруссии, в городе Витебск)

Ответ мужа на письмо.

Ночь на исходе, тихо, тихо тает.

Бледнеет так же пламя когонца,

Письмо твоё который раз читаю,

Читаю я с начала до конца.

Пусть ты права, но, не вдаваясь спорам,

Скажу, письмом твоим я удивлён.

Не думал я, что есть и в нашу пору

Таких как ты, по роду, мелких жён.

Сейчас, когда мы все в огне сражений

Ручьём кипит и льётся наша кровь,

А ты бежишь за интендантом Ваней

И опошляешь чувства и любовь.

Твоя мечта иметь помаду, боты.

Тебе любовь снабженца дорога.

А знаешь ты, что мы штурмуем доты,

Гоня с Родной земли врага.

Подумать не могу сейчас без дрожи,

Что в дни войны людишки всё же есть,

Кому поклонники с тряпьем всегда дороже,

Чем вера в Родину, судьба её, и честь.

Ты зря тревожишься, тебя я не ругаю.

Я сердце крепко запер на замок.

Мне только жаль, что ты совсем чужая,

Что я в тебе так ошибиться мог.

Я жить хочу: – Кричит твоя душонка.

Эх, жаль, что догорает когонец.

Ну что ж, живи, паршивая девчонка,

Теперь ты не жена мне. Всё. Конец.

г. Витебск, январь 1944 года

(Записано в январе 1944 года)

Жизнь на фронте. Стоял непрерывный шум и грохот. Наша часть вместе с другими частями пошли на прорыв обороны немцев, левее Витебска, смотря по Смоленской дороге, с задачей отрезать железную дорогу и не дать возможность противнику подвоза всего необходимого.

Мы двигались в направлении села Ивановка. Часть имела успех, выгнали его из села и подошли к железной дороге, отрезав её, несмотря на сильное сопротивление. После нескольких атак, все машины вышли из строя, и мы были выведены из боя на отдых. Части нашей вручили красное знамя в честь Победы. Мы уехали недалеко от смоленского шоссе в лес.

Моя любимая

Я уходил тогда в поход

В далёкие края,

Платком взмахнула у ворот

Моя любимая.

Второй стрелковый храбрый взвод

Теперь – моя семья.

Привет, поклон тебе он шлёт,

Моя любимая.

Чтоб все мечты мои сбылись

В походах и боях,

Издалека мне улыбнись,

Моя любимая.

В кармане маленьком моём

Есть карточка твоя,

Так, значит, мы всегда вдвоём,

Моя любимая.

г. Витебск, январь 1944 года.

(Записано в январе 1944года).

Незримая рана.

О чём ты тоскуешь, товарищ родной,

Гармонь твоя стонет и плачет.

И взор твой печален, молчишь, как немой.

Скажи нам, что всё это значит.

Не ты ли, родной, в рукопашном бою

С врагами сражался геройски.

Так что же встревожило душу твою.

Скажи нам, товарищ, по-свойски.

Друзья, своё горе я вам расскажу.

Поверьте, друзья, без изъяну.

Незримую рану я в сердце ношу,

Кровавую жгучую рану.

Есть муки, которые смерти страшней

Они мне надолго остались.

Над гордой и светлой любовью твоей

Немецкие псы надругались.

Её увели на позор и на стыд,

Скрутили ей нежные руки.

Отец её ранен, братишка убит,

Так мне написали подруги.

Я сон потерял, и во мраке ночей,

Лишь только глаза закрываю,

Любовь свою вижу в руках палачей

И в кровь свои губы кусаю.

И нет мне покою ни ночью, ни днём,

От ярости я задыхаюсь.

И только в атаке, в бою, под огнём

Я местью своей утешаюсь.

Рыдает и стонет по милой гармонь,

Она так любила трёхрядку.

Скорей бы услышать команду: «Огонь»

И бросится в смертную схватку.

станция Лепеквинская, январь 1944 год

(Записано в январе 1944 года).

Жили на станции с экипажами танков, на перекрёстке дорог Москва – Минск, Смоленск – Витебск.

Тамара

Тамара, верная подруга

Отбила друга у меня.

Не отбивай подруга друга

Серчать не буду на тебя.

Счастлива буду, замуж выйду,

Подруг на вечер позову,

Свою соперницу Тамару

С собою рядом посажу.

Родится сын, любить я буду

На память Колей назову.

Родится дочь, любить не буду.

На зло, Тамарой назову.

Расти, расти ты дочь Тамара.

Пойдёшь в зелёный сад гулять.

Там завлекут тебя ребята,

Как завлекали твою мать.

г. Гжатск, январь 1944 года.

(Записано в январе 1944 года)

Жил в лесу два километра от города в запасном танковом полку. Готовился на фронт. Дни проходили не весело.

Отрада

Живет моя отрада

В высоком терему,

А в терем тот высокий

Нет хода никому.

Я знаю: у красотки

Есть сторож у крыльца,

Ничто не загородит

Дороги молодца.

Войду я к милой в терем

И брошусь в ноги к ней!

Была бы только ночка

Да ночка потемней.

Была бы только ночка,

Сегодня потемней,

Была бы только тройка,

Да тройка порезвей!

Живет моя отрада

В высоком терему,

А в терем тот высокий

Нет хода никому.

г. Смоленск, 22февраля 1944года.

(Записано 22 февраля 1944 года в Смоленске).

Приехал в город Смоленск, в штаб армии для получения назначения для дальнейшей службы. Получив назначение, отправился в новую часть на станцию Тёмный лес.

Огонёк.

На позиции девушка провожала бойца,

Темной ночью простилася на ступеньках крыльца.

Поезжай без сомнения и громи там врага,

Чтоб с тобой не случилося, я на веки твоя.

Не успел за туманами промелькнуть огонёк

На пороге у девушки уж другой паренёк.

С золотыми погонами, с папиросой в зубах,

И с улыбкою нежною на весёлых устах.

Не прошло и полмесяца, парень шлёт письмецо.

Оторвало мне ноженьку, перебило лицо.

Если любишь по-прежнему, и горит огонёк,

Приезжай, забери меня, мой любимый дружок.

И подруга далёкая парню пишет ответ.

Я с другим повстречалася и любви больше нет.

Ковыляй потихонечку, а меня позабудь.

Может, вылечишь ноженьку, проживёшь как- нибудь.

Сразу стало не весело, на душе у бойца.

От такого постылого, от её письмеца.

И врага ненавистного уж не бьёт паренёк

За любимую девушку, за родной огонёк.

Утром ранним и солнечным в свой родной городок

Приезжает на поезде молодой паренёк.

И лицо непобитое, и вся грудь в орденах,

Шёл походкою стройною на обеих ногах.

И опять повстречались на ступеньках крыльца,

И она растерялася, увидав паренька.

Подбежала, заплакала, как тебя я ждала.

Если любишь по-прежнему, я на веки твоя.

На подругу на бывшую строго парень смотрел:

– Зря ты плачешь и каешься – я тебя проверял.

Ты живи, как захочется, про меня позабудь.

Ковыляй потихонечку, проживешь как-нибудь.

Станция Стадомица, март 1944 года.

(Записано в марте 1944 года).

Много время проводили мы в родном городе Стадомице, там я жил у одного колхозника на квартире со своим другом Мошкиным Виктором. Он хорошо играл на баяне, время проходило весело. Отец семьи, где мы жили, любил выпить, и мы часто кутили не на жизнь, а на смерть. Часто устраивали танцы на деревне. Ходили в разведку в соседние деревни отыскивать подбитые и оставленные танки. Стояли на отдыхе в деревне Ивановка.

Милая, не плачь, не надо.

Милая, не плачь, не надо,

Грустных писем мне не шли.

Знаю сам, что ты не рада

От любимого вдали.

Верь, что время быстро промелькнёт,

Разгромим врага своей земли,

Лина! До ворот Берлина полк дойдёт,

А там лежит конец войны.

Загорелый, утомлённый,

С автоматом на ремнях,

В гимнастёрке запылённой

И в походных сапогах,

Милый твой по улице пройдёт,

По садам, где не был он давно,

Лина! В сумерках твой старый дом найдёт,

Постучит в твоё окно.

Если ж, землю обнимая,

Ляжет с пулей он в груди,

Ты не плачь о нём, родная,

И домой его не жди.

Пусть другой вернётся из огня,

Скинет с плеч военные ремни,

Лина! Полюби его и, как меня,

Крепко, нежно обними.

г. Смоленск, 1 апреля 1944года.

(Записано 1 апреля 1944 года в Смоленске).

Позарастали стёжки-дорожки

Позарастали стёжки-дорожки,

Где проходили милого ножки,

Позарастали мохом-травою,

Где мы гуляли милый с тобою.

Мы обнимались, слёзно прощались,

Помнить друг друга мы обещались,

Нет у меня с той поры уж покоя,

Верно гуляет милый с другою.

Если забудет, если разлюбит,

Если другую мил приголубит,

Я отомстить ему поклянуся,

В речке глубокой я утоплюся.

Птички-певуньи, правду скажите,

Весть про милого мне принесите,

Где ж милый скрылся, где пропадает,

Бедное сердце плачет, страдает.

Позарастали стёжки-дорожки,

Где проходили милого ножки,

Позарастали мохом-травою,

Где мы гуляли милый с тобою

деревня Ивановка, станция Стодомица, апрель 1944 года.

(Записано в апреле 1944 года в деревне Ивановка).

Домовой

Колокольчики – бубенчики звенят:

Про измену рассказать они хотят,

Как у нашей у соседки молодой

Старый муж был, весь изношенный, седой.

Все силёнки он отдал на стороне -

Не оставил ничего своей жене.

А напротив жил парнишка молодой.

Не сводил он глаз с хозяйки молодой.

И она была не против пошутить,

Но боялась только мужа огорчить.

Вот однажды муж пришёл и говорит:

"Ох, родная, нам разлука предстоит.

Уезжаю ненадолго – на три дня.

Так смотри же не балуйся без меня!"

Муж уехал. На диванчик прилегла,

И уснуть она всё долго не могла.

А уснула – напугалась: «Боже мой!» -

Кто-то гладит её ласковой рукой.

Испугалась и на первых на порах

Разобраться не могла она впотьмах,

А он шепчет: "Ты не бойся, ангел мой,

Не мужчина я, а добрый домовой".

Приходил к ней так две ночки домовой.

А под утро уходил к себе домой.

А на третью оказалось – ну и что ж?!-

Домовой – то на соседа был похож.

Вот, ребятушки, теперь такой закон.

Не бросайте без надзора своих жён!

А как бросил, так пожалуйста не вой -

В доме сразу заведётся домовой.

Апрель 1944 год, деревня Ивановка, город Рославль

(Записано в апреле 1944 года).

Жил с десятью бойцами, работал по эвакуации танков с поля боя и разминировании колхозных полей. Жил до мая 1944 года.

Жду тебя

Жду тебя, я знаю, ты вернёшься.

Ты придёшь из пламени огня.

И как прежде мне ты улыбнёшься,

И обнимешь ласково меня.

Жду тебя, любимый, дни и ночи,

В чувствах грусть, разлука, не узнает

Жду тебя всем сердцем, между прочим.

Жду, как можно только друга ждать.

Жду тебя из дыма огневого,

Из далёких и суровых мест.

И тебя, любимого, родного

Никогда мне ждать не надоест.

Пролетят зловещей бурей беды,

Снова солнце в наш заглянет дом.

Жду тебя, мой друг, с большой Победой

Над коварным и злейшим врагом.

Будь в сраженье доблести достоен.

Только мужество, гони тоску и грусть.

Жду тебя, мой друг и грозный воин,

Жду тебя и знаю, что дождусь.

Пусть твои друзья в тревожный вечер

За твоё здоровье пьют вино.

Жду тебя, и в той счастливой встрече

Мы с тобою выпьем за одно.

Город Рославль, май 1944год.

(Записано в мае 1944 года).

Он уехал

В дверь стучится зимний ветер,

А на сердце зимний хлад.

Он уехал, ненаглядный,

Не вернется уж назад.

Не слыхать мне песни звонкой

И восторженных речей,

Он уехал, слёзы льются,

Слезы льются из очей.

Говорят, весна вернется,

Расцветёт природа вновь,

Всё воскреснет, в ликованье,

Не вернется лишь любовь.

И весна мне не на радость,

Коль зима в душе моей.

Он уехал, слёзы льются,

Слезы льются из очей.

Деревня Ивановка, май 1944год.

(Записано в мае 1944 года)

Подруга синеокая

Ты вспомни дом, и то крылечко,

Где стояли мы вдвоём.

И ты тихонько мне сказала

Милый мой, я вся с тобой.

А вечер был такой хороший,

Погода тихая была.

А ты всё время говорила

Я с тобою навсегда.

Прошла пора, минули годы,

Все встречи былью заросли.

Меня ты больше не увидишь

И тебя мне не найти.

За горами высокими,

За долинами широкими.

Бежит ручей, как песенка звонит.

Там ждёт меня далёкая, подруга синеокая

Девушка любимая моя.

Над рекой ива клонится,

Плывёт луна бессонница,

Там с нею до рассвета

Буду ждать.

Ты ждёшь письма ответного,

Ты ждёшь письма заветного,

Старенькая, ласковая мать.

Когда вернусь, не знаю,

Но возвращусь с Победой