У Персидской границы

У куста боярышника, в нескольких метрах от них на коленях сидели три татарина и отрешённо молились.

Однако долго молиться им не пришлось: татары, те что были с конями у реки, стали настойчиво кричать и звать их.

В наступившей тишине Фёдор отчётливо различил слова:

– Аллахумма, мунзиля-Китаби. Сари-а-ль-хысаби-хзим ва зальзиль-хум!

Затем они все трое дружно ударились головой о землю, встали и быстро пошли в ту сторону, куда ускакали разбойники.

– Фёдор, ты с таким умным видом слушал их молитву, что я грешным делом подумал, будто ты понял всё, о чем они просили своего пророка, – встряхнув своим золотистым чубом, сказал Михаил.

– Да, кое-что понял, – ответил Фёдор.

– И что же они просили? – с усмешкой спросил Михаил.

– У нас нет времени для разговоров, – недовольно ответил Фёдор.

– Ну, а всё же Фёдор? Язык говорит, а ноги идут. Одно другому не мешает. Скажи, Фёдор, – не унимался Михаил.

– О, Аллах, ниспославший Писание и скорый в расчёте, нанеси поражение этим людям. О, Аллах, разбей и потряси их, – вот о чём они так усердно просили.

– Какая наглость! Сами на нас напали, отняли наш скот и теперь просят, чтобы нас наказали! – с возмущением произнёс Азарий.

– Да, действительно, – подхватил Михаил.

– Если Христос говорил о любви и прощении врагов, то их Мухаммед призывал к джихаду и войне против неверных. Он был у них не только пророком, но и великим завоевателем.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросил Михаил, удивлённый столь обширным познаниям Фёдора.

– Язык и обычаи своих недругов нужно знать, – серьёзно ответил Фёдор и насторожился.

– Фёдор, ты чего встал? – наступив ему на задник сапога, спросил удивленный Михаил.

– А ты глянь вон туда, – тихо произнёс Фёдор и показал в сторону.

– Ничего не вижу, – свысока осматривая округу, произнёс Михаил.

Он был выше всех ростом, и осматривать местность считал своим долгом.

– Ты чего морду вверх задрал? Я тебе вот куда, на кусты показываю, – прошептал Фёдор.

– Волки! – с досадой крикнул Данил.

– Матерь Божья! Да их тут целая стая! Этого нам ещё не хватало, – произнёс Михаил, целясь в волков.

– Подожди, Михаил, не стреляй, – остановил его Фёдор.

– Почему? – с возмущением произнёс Михаил.

– Разве сам не понимаешь? Выстрелом мы можем встревожить разбойников и сорвать план наших действий. Попробуем отбиться от волков без выстрелов или увести их чуть подальше, в низину, звуки выстрелов там будут разноситься слабее, – сказал Фёдор.

– Чёрт возьми, но я не хочу, чтобы мною пообедали эти серые псы, – произнёс недовольно Михаил.

– Смотрите сколько их тут, штук пять или шесть, да большие какие, прямо как бычки, – сказал Иванов Данил, нацеливая на них дуло своего ружья.

Волки, преследуя группу Фёдора Бочарникова, злобно щёлкали зубами и показывали свои острые клыки. В их зелёных глазах горел хищный огонь, который вынуждал всю группу держать свои ружья на взводе.

Расстояние между людьми и стаей волков стало сокращаться. Волки оказались хорошими стратегами.

Взвесив обстановку и решив, что люди от них никуда не денутся, они окружили их с четырёх сторон, легли на землю и стали медленно подкрадываться к ним с оскаленными пастями, сужая круг.

– Надо ветки жечь и в волков бросать. Они до смерти огонь боятся, – сказал Михаил.

– Ветки не жечь и не бросать, вон какая жара стоит. Только чиркни спичку – лес тут же вспыхнет, – ответил Фёдор.

– Пошли, сволочи, – крикнул Данил и бросил в одного волка большой сук.

Волк отбежал в сторону.

– Мужики, уходим влево. Гляньте, какая куча камней там лежит, – произнёс Данил, уходя влево от волков.

Отгоняя палками волка, находившегося в левой стороне, они пошли к камням. Волки поползли следом.

– Михаил и Данил, возьмите по камню и цельтесь вон тем волкам прямо в морды. А ты, Азарий, держи ружьё на взводе. Твоя кровь взбесила волков, и они в первую очередь бросятся на тебя, – сказал Фёдор и встал рядом с Азарием, чтобы отстреливаться в случае нападения.

Он хотел оттянуть время, чтобы разбойники ушли чуть дальше и не поняли, откуда выстрелы.

Азарий непрерывно ругал себя за то, что создал столько проблем группе, чего раньше с ним никогда не случалось.

По мере приближения к людям, хищные глаза волков разгорались всё больше, пока не зажглись настоящим огнём в тени деревьев.

Два волка оказались нетерпеливее других и, злобно щёлкая зубами, впились своими жёлтыми глазками в Азария, готовые к прыжку.

Михаил и Данил взяли с земли огромные камни и, приподняв их над головой, ждали команду.

– Бросайте, – скомандовал Фёдор.

И тут же послышался волчий визг.

Одного волка Данил ударил по голове, а другому Михаил перебил передние лапы.

Получив сильный удар по голове, волк закружился на месте. Другой же, с отбитыми передними лапами, встал на задние ноги, оскалил свою пасть и прыгнул в сторону Азария. Фёдор выстрелил в упор и попал прямо в оскаленную пасть волка.

Теперь, уходя в сторону от волков, стреляли все четверо.

Три оставшихся волка вскочили на ноги и, совершенно озверев, с оскаленными пастями бросились на Азария.

– Азарий стреляй, – крикнул Фёдор и выстрелил в волка. Волк, сражённый в голову, свалился на траву.

У Азария снова поплыли тёмные круги перед глазами.

Двух других волков сразили наповал Данил и Михаил. Убитые волки беспомощно валялись на земле и выли, вздрагивая ногами или головой.

Испуганный выстрелами и жутким волчьим воем, сквозь колючую чащу бежал на них разъярённый дикий кабан с налитыми кровью глазами.

– Только тебя тут не хватало! – с досадой произнёс Фёдор.

Кабан бежал прямо на них. Душераздирающий вой волков сильно его испугал, вызвав агрессивный шок.

– За дуб, быстро! – скомандовал Фёдор.

Все четверо спрятались за дуб.

Это не спасло бойцов. Пробежав с визгом мимо дуба, кабан развернулся и, выставляя вперёд свои длинные клыки, снова бросился на них.

– Пошёл прочь! – крикнул Фёдор.

Голос Фёдора потонул в кабаньем визге.

– Пристрелить его, – крикнул Фёдор.

И тут же грянули четыре выстрела. Раненный кабан всё ещё бежал на них, пытаясь взрыть своими клыкам животы своих врагов.

– Мужики, теперь вы видите, что делает паника и страх? – сказал Фёдор, указывая на разъярённого кабана, падающего на землю и взрывающего клыками от смертельной боли из земли корни деревьев.

– Да, если бы он не испугался, то так бы и сидел там, в чаще, – с аппетитом рассматривая кабана, сказал Михаил.

– Всё, пошли, хватит облизываться, – сказал ему Фёдор.

Михаил пошёл, оглядываясь на кабана. Ему было жаль оставлять такую гору мяса на растерзание волкам и шакалам. Он ещё раз облизнулся и пошёл дальше.

До реки оставалось несколько метров.

– Азарий, беги к реке и смой кровь, – сказал Фёдор.

Азарий пошёл к реке, а Фёдор стал искать переход и подъём в гору с другой стороны реки.

– Всё, мужики, пошли, я нашёл удобный переход. Именно здесь я проходил три года назад, – сказал Фёдор, рассматривая крутую гору с противоположной стороны реки.

– Пошли, пока татары не нарвались на нас. Они, наверное, слышали, как мы тут в волков стреляли, – сказал Данил.

– Азарий, ты там скоро? – крикнул Фёдор.

– Всё, иду, – отозвался Азарий.

Им не пришлось долго подниматься, так как, услышав выстрелы, вся группа пошла к ним на помощь. Соединившись с группой, Фёдор повёл её через реку и, преодолев горный перевал, вышел навстречу разбойникам, которые гнали коров к границе. Затем, осмотрев местность, Фёдор подвёл группу ко второму ущелью и затаился в лесной чаще.

– Фёдор, я думаю, что нам лучше подойти к границе и встретить там разбойников вместе с пограничниками, – уверенно произнёс Михаил.

– Нет, Михаил, нам не нужны человеческие жертвы. Мы должны напасть на разбойников неожиданно и отбить скот. А с пограничниками встретятся казаки.

– Ты думаешь, что они отдадут нам скот без боя?

– Я думаю, что основная масса разбойников занята боевыми действиями, а с погонщиками коров мы вполне можем справиться. Я считаю, что это самое удобное место для нападения. Перед входом в ущелье крутой поворот – это как раз то, что нам сейчас нужно, – сказал Фёдор.

– Фёдор, почему ты думаешь, что они пойдут сейчас именно здесь? – недоверчиво произнес Михаил.

– Для разбойников это самый короткий и безопасный путь. Как только они войдут в это ущелье, так сразу же станут неуязвимыми. Мы не сможем подойти к ним, – ответил Фёдор.

– Они уже близко, – нетерпеливо произнёс Михаил, прислушиваясь к доносившимся звукам.

– Я всё слышу, – спокойным тоном ответил Фёдор и добавил, – а тебе, Михаил, нужно чаще вспоминать кабана, которого к смерти привёл собственный страх.

– Фёдор, ты считаешь меня трусом? – с возмущением произнёс Михаил.

– Трусом я тебя не считаю, но боевой выдержки тебе не хватает, – ответил он.

Теперь уже весь отряд слышал топот копыт и мычание коров, которые эхом разлетались по лесу.

– Всем приготовиться, – скомандовал Фёдор.

– Вот они, – сказал Данил, увидев скачущих разбойников с чалмами на головах, длинными кинжалами за поясом и с оружием в руках.

– Уйдут, – с беспокойством произнёс Михаил, стоявший рядом с Фёдором.

– Пусть уходят. И чем дальше, тем лучше, – спокойно ответил Фёдор.

Нетерпеливые разбойники рвались к границе, чтобы убрать с пути пограничников, оставив далеко позади себя скот.

– Смотри, Фёдор, а пастухов-то пять человек всего, – вытянув свою длинную шею, с удивлением произнёс Михаил.

– Неужели? Это на них не похоже, – с таким же удивлением ответил Фёдор.

– Истинный Бог! – уверенно произнёс Михаил.

– Постараемся взять их без шума. Пропускаем скот и, поравнявшись с пастухами, окружаем их. А теперь разбиваемся на четыре группы и занимаем намеченные позиции, – тихо произнёс Фёдор.

Одна корова отделилась от стада и побежала в их сторону. Следом за коровой поскакал и разбойник, чтобы вернуть её в стадо. Но каково было его удивление, когда, заскакав следом за коровой за кусты боярышника, он увидел там вооружённых сельчан, с наставленными на него дулами оружий.

Он хотел выстрелить и тем самым предупредить своих собратьев, но кольцо вокруг него быстро сжалось, и он опустил ружьё.

Данил выхватил из его рук ружьё, а Михаил с Фёдором стащили его с коня и связали верёвкой руки.

– Ты из банды Алихана? – на тюркском языке спросил его Фёдор.

От злости и страха разбойник побледнел и, стиснув зубы, с затравленным видом озирался по сторонам. По всему было видно, что он не собирался говорить с Фёдором.

Разбойники чуть приостановились, дожидаясь своего друга.

– Отвечай, собака или получишь пулю в лоб, – приставив дуло ко лбу разбойника, со злостью произнёс Фёдор.

– Да, – молча кивнул головой разбойник.

Банда Алихана была очень большой и коварной, часто нападавшей на привольненский скот.

– Где он сейчас? – спросил Фёдор на тюркском, не отрывая дула ружья со лба разбойника.

– Там, – махнул он рукой в сторону первого ущелья.

– В этом я не сомневался, – ответил Фёдор.

– Ай, Махмуд, ты где? – нетерпеливо крикнул один разбойник на родном языке.

– Скажи своим дружкам, чтобы сюда шли, – сердито произнёс Фёдор.

– Нет, не буду звать, – по-волчьи оскалив свои зубы, прошептал Махмуд.

– Зови быстро, иначе считаю до трёх и стреляю, – произнёс Фёдор.

– Отойди, Фёдор, ты чего возишься с ним, я сейчас одним махом голову с него снесу, – грозно произнёс казак, вынимая из-за пояса кинжал.

Вид у Михаила был до того решительный, что Махмуд не сомневался, что через секунду голова его слетит с плеч. Казаков разбойники очень боялись.

– Я здесь. Идите сюда, – дрожащим голосом крикнул Махмуд.

– Нам нельзя скот бросать, – ответил один из разбойников.

– Я сказал, идите сюда, дело есть, – истерично крикнул Махмуд, отстраняя дуло ружья со своего лба.

– Хорошо, идём, – послышалось в ответ.

– Нет! – всё-таки выкрикнул Махмуд в надежде предупредить разбойников.

Но было поздно, так как все четверо были уже окружены. Их так же, как и Махмуда, разоружили и связали верёвками.

– Глаза бы им ещё завязать, чтобы не видели, куда мы скотину погоним, – с усмешкой произнёс казак.

– А ведь ты прав, Михаил, – сказал Фёдор.

Мужики быстро сорвали с одного разбойника рубаху, разорвали её и завязали всем пятерым глаза.

– Вот теперь порядок, – произнёс довольный Михаил.

Разбойники всё ещё удерживали позицию возле первого ущелья, когда отряд Фёдора вместе со скотом, обогнув гору, остановился возле реки в ста метрах от первого ущелья. Алихан нервничал. Он ждал погонщика Махмуда, который по его расчётам давно уже должен был прискакать и сообщить ему о том, что скот вошёл во второе ущелье. Но Махмуда всё не было.

– Мужики, ждите нас тут, а мы с Данилом пойдём своих позовём, – громко крикнул Фёдор.

– Фёдор, позволь и мне пойти с вами, – жалобным тоном произнёс Михаил.

– Чего надумал? – с серьёзным видом спросил Фёдор.

– Уж больно хочется мне с Алиханом погутарить. Просто распирает меня всего от желания, – ответил Михаил.

– О чём говорить собираешься? – спросил Фёдор.

– Скажу, чтоб воинов своих развязал, – ответил Михаил.

– Только шею свою длинную сильно не высовывай, – сказал Фёдор, зная неугомонный нрав Михаила.

– Ясное дело, – ответил довольный Михаил.

Он быстро снял с головы свою казацкую шапку, нарвал траву, наложил её на голову и спину и пополз по траве к дубу, который рос рядом с баррикадами.

Михаил дополз до дуба, поднял с земли сухую палку одел на один конец шапку и, высунув её из-за дуба, громко крикнул:

– Эй, Алихан! Ты меня слышишь?

– Пошёл на куй, – злобно ответил Алихан.

И тут же пуля сбила шапку казака.

– Алихан! Не стреляй! Дело есть к тебе, – крикнул Михаил, высовывая свою шапку с другой стороны дуба.

– Чего хочешь? – выкрикнул Алихан.

– Алихан, пойди, развяжи своих воинов, а то боюсь, что их волки разорвут. Они сидят возле ущелья с завязанными глазами, – сказал Михаил.

– Врёшь, свинья! – с испугом выкрикнул Алихан и стал стрелять по дубу.

– Что не веришь? Хочешь, мы тебе своих коров покажем? Они здесь, у нас. Да прекрати ты стрелять, – крикнул из-за дуба Михаил.

Алихан действительно перестал стрелять и тут же услышал мычание коров с противоположной стороны. В его сердце сразу же закралось сомнение, но он взял себя в руки и крикнул:

– Пошёл на куй. Это другие коровы.

– Не другие, это те самые. Мы их только что у твоего погонщика Махмуда отбили, – ответил Михаил.

– Собаки! Убью всех! – в бешенстве закричал Алихан, сообразив, что его джигиты упустили скот.

– Поторопись, Алихан, а то всех своих воинов растеряешь, – крикнул Михаил, высовывая свою шапку из-за дуба.

Алихан выстрелил ещё три раза в сторону дуба, затем вскочил на коня и поскакал вместе со своей гвардией к границе.

Глава третья

Вскоре после нападения разбойников на скот поп пригласил Олесю в молельный дом. Она пошла туда со своей дочкой. Бабушка категорически отказалась принимать новую веру. Олеся всю дорогу шла и оглядывалась в надежде, что бабушка изменит своё решение и пойдёт с ними, но старуха была непоколебима.

В конце улицы, перед поворотом в переулок, Олеся остановилась и посмотрела назад.

Девочка поняла свою мать и спросила:

– Мама, а почему бабушка не идёт с нами в молельный дом?

– Она не может туда идти, – ответила Олеся.

– Почему, мама?

– Потому что она старенькая и ей будет очень трудно привыкать к новым законам и обычаям, – ответила Олеся.

Она последний раз шла по земле Олесей. С тревожно бьющимся сердцем она вошла в молельный дом. Там все уже было готово для проведения таинственного обряда посвящения её субботническую веру. Из молельного дома она вышла Рахилью, а её дочь – Диворой. Несмотря на то, что Олеся стала субботницей, земельный надел ей не выделили, так как по закону земля распределялась только на мужчин. Староста Семён предложил ей выйти замуж за вдовца, на что Олеся ответила, что предпочитает остаться работницей. Выйдя из молельного дома, Олеся почувствовала сильное душевное просветление. А в голове всё ещё звучали слова попа Якова, который говорил в присутствии старейшин:

– Осознано ли ты, дочь моя, входишь в наш дом, принимая нашу веру? Ведь пути назад не будет. Ты должна навеки остаться с нами.

– Да, осознано. Я, великая раскаявшаяся грешница, иду к вам осознанно, иду к вам с верой, любовью и чистой душой, – без сомнения ответила Олеся.

Рахиль была очень рада, что обрела надёжную семью мудрых, и мужественных сельчан, готовых в любую минуту придти к ней на помощь. Она шла и светилась от счастья, в полной мере осознав, что нашла, наконец, свой причал и ей не придётся больше скитаться по свету в поисках ночлега. И нашла она его, пройдя через нечеловеческие муки и лишения. И пусть у неё ещё не было своего угла, зато был у неё теперь молельный дом, в который она могла входить как в собственный.

– Благодарю тебя, Отец Небесный, – тихо произнесла Рахиль и с любовью посмотрела на небо.

Со стороны моря бежала небольшая тучка.

– Вот и дождь дождались, – произнесла Рахиль, рассматривая тучку.

– Мама, мне можно будет под дождём побегать? – спросила Дивора.

– Конечно можно, – ответила Рахиль.

Если случалось, что летом шёл дождь, то он был тёплым, и дети часто резвились и играли под ним.

– Дивора, сейчас зайдём в магазин и купим чай, – сказала Рахиль.

– А конфеты купим?

– Купим и конфеты, – ответила Рахиль.

Они вошли в магазин, купили чай с конфетами и пошли к двери. Впереди них шла молодая женщина, Маруся Огончиха, а рядом с ней шёл казак Михаил.

Чернов. Увидев дождь, Маруся остановилась и радостно произнесла:

– Ой! Дождик идёть!

– Маруся, не идёть, а идёт, – поправил её казак.

– Не идёт, а моросить, – взглянув на казака, выпалила Маруся.

Рахиль улыбнулась и пошла с Диворой под дождём, который быстро прекратился.

Старуха поджидала их во дворе дома, где они временно проживали.

– Олеся… – хотела что-то спросить старуха у внучки.

– Прости меня, бабушка, – опустив глаза, тихо произнесла Рахиль.

– За что, Олеся?

– Бабушка, Олеси больше нет. Теперь я – Рахиль. А моя дочь – Дивора.

– Как Рахиль? Что ты говоришь, внучка? Ты не шутишь со мной, Олеся?

– Нет, бабушка, я не шучу, теперь я действительно Рахиль, – ответила внучка.

– Ну что ж, может оно и к лучшему. Говорят, что человек, изменив своё имя, отрезает своё прошлое. У него начинается новая жизнь. Пусть так и будет. Значит, всё так и должно быть, – сказала старуха и, сгорбившись, медленно пошла в домик.

На следующий день на восходе солнца Рахиль шла по улице в дом попа и с упоением смотрела на то, как в каждом доме перед открытыми окнами стояли жители села и молились живому Отцу Небесному. При том мужские голоса сливались с женскими, мелодично переливались с нежными детскими голосками.

– Господи помилуй. Господи помилуй. Господи поми…лу…й, – доносилось до Рахили со всех сторон.

Пело всё село. Сердце Рахили сладостно затрепетало. Она никогда ещё не слышала такого божественного пения, этой чистоты, которую с умилением стремился донести до Отца Небесного каждый сельчанин. Она почувствовала воздух, наполненный духовной гармонией, которая расстилалась над домами, деревьями и поднималась в небо. Здесь всё дышало верой, достатком и привольем, за что сельчане благодарили Отца Небесного. На улице не было видно ни одной живой души: все стояли перед окнами и пели, простирая руки к Отцу Небесному, а тот, кто в это время находился в поле, поворачивался к восходящему солнцу и тоже пел. Рахиль немного устыдилась, ведь и она теперь субботница и тоже должна стоять у окна и петь.

Она шла вдоль улицы, слушала пение и чувствовала, как с двух сторон впивались ей в спину глаза молившихся, провожая её удивлённым и осуждающим взглядом. Рахиль пошла быстрее.

В благодарность за то, что бабушка Рахили помогла Матвею вернуться к жизни, поп с попадьей предоставили им для жилья заднюю избу в большом доме, окна которой выходили на южную сторону. Из окна хорошо были видны Талышские горы и лес.

Рахиль долго стояла у окна и смотрела вдаль, за речку, мысленно окунаясь в лесную прохладу, пока в комнату не вбежала Диворочка.

– Мама, дедушка сказал, чтобы ты затопила баню, – сказала девочка.

В пятницу после обеда все жители села топили бани. Мылись в обязательном порядке и хозяева и работники. Бани топились по-чёрному: весь дым выходил через дверь, но когда прогорали все дрова, закипал котёл с водой и выходил весь угарный газ, париться в ней было одно удовольствие.

Рахиль зачерпнула из ведра ковш холодной воды и плеснула на раскалённые камни. Они дружно зашипели, разметая по бане горячий пар.

– Жарковато, – подумала Рахиль и открыла настежь дверь бани.

– Рахиль, пойди сюда, – с порога позвал её поп.

Она положила ковш на лавку и вышла из бани.

– Рахиль, моя Сара хочет поговорить с тобой, – сказал поп, когда Рахиль подошла к нему.

«Неужели я что-то сделала не так? Может, я посуду перепутала? Только не это!» – с беспокойством думала Рахиль, пока шла к Саре.

Этого она боялось больше всего. Посуда у сельчан разделялась очень чётко: пасхальная, мясная и постная. И не дай Бог кому-то перепутать её.

Но, войдя в избу к Саре, по выражению её лица Рахиль сразу же поняла, что хозяйка ею довольна.

– Садись, Рахиль, отдохни маленько, а то, небось, умаялась за день, – заботливо произнесла Сара.

– Спасибо, – ответила Рахиль и присела на стул.

Сара посмотрела на Матвея, лежавшего на кровати, и строго произнесла:

– Матвей, закрой свои уши, мне нужно поговорить с Рахилью.

– Я могу и выйти, – вставая с кровати, ответил внук.

– Я тебе выйду! Какой герой нашёлся. Прямо сейчас он встанет и пойдёт. Не думает, что голова от слабости закружится и может упасть, – сказала вошедшая в это время в избу мать.

– Да я выходил уже. Если бы вы так сильно не опекали меня, я бы давно уже ходил. Вы же сами слышали, как бабушка говорила, что у меня очень крепкий организм, и я давно уже пошёл на поправку, – недовольно ответил Матвей.

Рахиль добродушно посмотрела на Матвея и, улыбнувшись, произнесла:

– Молодец, Матвей, ты вырастешь настоящим мужчиной.

– Дай-то Бог! – ответила его мать.

Чтобы ничего не слышать, Матвей положил себе на голову подушку и ладонями закрыл уши.

– Рахиль, сядь ко мне на кровать, – тихо произнесла Сара.

Рахиль присела на кровать.

Сара склонилась к уху Рахили и тихо произнесла:

– Рахиль, если «наступишь на мыша», то непременно подойди ко мне и скажи об этом. Тада всю работу по дому будет делать мой Яков. Нечистой нельзя месить тесто, печь хлеб и готовить еду. Это большой грех.

Рахиль слегка покраснела и опустила глаза.

– Да ты не смущайся, Рахиль. У нас все бабы один раз в месяц сидят в углу, а мужики работают по дому. Наши мужики правильно к этому относятся, и всё делают так, как положено.

– Хорошо, тетя Сара, я обязательно вам скажу, – вставая с кровати, ответила Рахиль.

И не забудь завтра встать до восхода солнца и помолиться, – сказала Сара.

– Не забуду. Дядя Яков уже дал мне молитвенники, – ответила Рахиль и пошла к двери.

Она взяла поднос, положила на него еду для Сары и понесла в избу. Поставив поднос на стул, Рахиль принесла маленький столик, поставила его возле кровати Сары и переложила еду на него.

Сара долго сидела молча и глядела на еду, а затем жалобно произнесла, покачивая головой:

– Ο…х! Ды мил…л…лая ты моя душа! Чего хочешь? Глянь, всё есть. И рыба, и холодец, и салатик из помидор, и фрукты… Ешь, милая душа моя, ешь… Нет. Ничего не хоча.

Сара сидела и сокрушённо качала головой. Происшествие с внуком сильно ухудшило её самочувствие.

– Тётя Сара, скажите, что вы хотите? Я приготовлю.

– Ох! Рон малое дитё я стала, сама ня знаю, чё хочу, – ответила Сара.

Рахиль постояла немного возле неё и пошла к двери.

– Рахиль, – крикнула ей вслед хозяйка.

– Что, тётя Сара? – остановившись, спросила Рахиль.

– Рахиль, скажи там Якову, чтобы он из белого винограда чидок суслу надавил. Может с охотки выпью чидочик.

Рахиль спустилась с порога, передала хозяину просьбу его жены, а затем взяла ведро с пшеницей и отправилась кормить кур.

– Тип, тип, тип, – кричала Рахиль, разбрасывая то земле пшеницу.

На зов со всех сторон стали сбегаться куры.

Данил, увидев во дворе Рахиль, взял валявшийся возле кучи дров топор и пошёл глубже забивать столбик в заборе, который находился прямо против Рахили.