У Персидской границы

– Хорошо, – ответила Рахиль и пошла к печи.

Еду для Сафара Рахиль принесла в двух тарелках. В одной гусиное мясо с картошкой, а в другой салат из огурцов, помидор и прочей зелени.

Обе тарелки она поставила перед Сафаром и сказала:

– Ешь, Сафар.

– Спасибо, сестра, – ответил он, принимаясь за еду.

На столе стоял горячий самовар с большим заварочным чайником наверху. Рахиль сняла с самовара заварочный чайник, налила в стакан крепкую заварку и долила из самовара кипяток. Всё это время Сафар не сводил с Рахили глаз. А когда она подала ему стакан с чаем, он довольно щёлкнул языком и произнёс:

– Яхшы мяхмяри чай.

– Ты что сказал, Сафар? – переспросила его Рахиль.

– Я сказал, что чай очень хороший, – ответил он.

– Тогда пей, а я сейчас пироги принесу, – сказала Рахиль и направилась к печи. Она быстро принесла в деревянной тарелке пироги и поставила рядом с сахарницей.

– Сестра, как зовут тебя? – с аппетитом разжёвывая кусок мяса, спросил Сафар.

– Рахиль, – ответила она.

– Мужик есть у тебя? – спросил Сафар.

– А ты как думаешь?

– Думаю, что есть. У такой красивой женщины всегда мужик есть, – произнёс Сафар.

Он говорил, а сам всё время смотрел по сторонам.

«Глаза у него сильно бегают… Не нравится мне всё это», – подумала Рахиль и пошла к колодцу, чтобы набрать воду.

В её сердце закралось нехорошее подозрение: она подумала, что человек с такой сильной мускулатурой не будет работать простым пастухом.

«Может сказать о своём подозрении дяде Якову?» – подумала она.

Но тут же вспомнила слова своей бабушки, которая сказала ей, что если она хочет жить спокойно, то пусть меньше высказывает свои мысли вслух.

В это время к дому подъехала подвода Моисея. Следом за подводой прискакали три казака.

От наблюдательной Рахили не ускользнуло, как, увидев вооружённых казаков, Сафар вскочил, но тут же сел.

– Ешь, Сафар, до обеда ещё далеко, а работы много. С пустым животом много не наработаешь, – сказала Рахиль, проходя мимо стола с ведром воды.

– Спасибо, Рахиль, больше не хочу, – ответил он, отодвигая тарелку с едой.

– Тогда хотя бы чаю попей, – сказала Рахиль.

– Хорошо сестра, буду чай попить, – произнёс Сафар и взял из вазочки кусочек сахара.

Скосив в сторону глаза, не поворачивая головы, он стал наблюдать за вошедшими во двор казаками, затем быстро метнул свой взгляд в сторону привязанного коня и снова перевёл его на казаков.

«Чего он боится?» – настороженно подумала Рахиль.

Весь стакан чая Сафар выпил с одним кусочком сахара и быстро встал.

– Сафар, тебе чай налить ещё? – спросила подошедшая к нему Рахиль.

– Нет, спасибо, – ответил он.

– Тогда можешь начинать работу. Коровник находится там, – сказала Рахиль и показала на сарай, который находился на одной стороне с хозяйским домом.

Сафар медленно пошёл к сараю, искоса посматривая на стоявших возле порога дома казаков. Он очень не любил и боялся казаков, а потому при встрече с ними ему всё время казалось, что они прямо сейчас выстрелят в него. Он медленно шёл к сараю, чувствуя себя под прицелом.

По двору бегали куры. В стороне, недалеко от привязанного Сафаром коня, стояло большое деревянное корыто, где, дружно крякая, прыгали утки, расплёскивая по сторонам воду.

Сафар уже прошёл весь двор и направился к сараю, обходя большую бочку с водой, как вдруг почувствовал, что кто-то вскочил ему на плечи, впился в них когтями, сбил папаху и с силой стал долбить его голову.

С испуга Сафар не мог понять, что с ним происходит, и решил, что в него стреляют казаки. Он рванул в ту сторону, где находился конь и ружьё, но услышал голос Рахили и остановился.

– Кыш, кыш, – кричала Рахиль и с палкой в руках бежала на помощь Сафару.

Сафар стал усиленно отбиваться от петуха и махать руками, но не тут-то было: петуха не пугали руки Сафара. От его ударов петух подпрыгивал, но сразу же возвращался и начинал долбить голову несчастного с удвоенной силой.

Сзади к петуху подбежала Рахиль и сбила его палкой с плеч Сафара. Сафар дотронулся рукой до своей головы – она была в крови.

А петух никак не унимался. Он снова и снова прыгал на Сафара.

Сафар поднял с земли сбитую папаху и надел на голову. Рахиль бегала за петухом и отгоняла его от Сафара.

Казаки, стоявшие во дворе, ржали как молодые необъезженные жеребцы и от смеха держались за животы.

– Уходи, уходи, – злобно кричал Сафар на петуха.

Рахиль открыла закуток для кур и пыталась загнать туда воинственного петуха, но он каждый раз ускользал от неё и бежал к Сафару.

Не переставая смеяться, казаки тоже взяли в руки палки и помогли Рахили загнать петуха в курятник.

– Крепко закрой, – крикнул издали Сафар.

– Я на крючок закрыла, не бойся, не выбежит, – сказала Рахиль, отходя от курятника. Сафар пошёл дальше, ругая петуха на родном языке.

– Сафар, давай я обработаю рану на твоей голове, – сказала Рахиль.

– Не надо, так пройдёт, – недовольно ответил Сафар, исподлобья посматривая на курятник.

Затем он остановился возле дверей сарая и стал смотреть в ту сторону, где стояли казаки.

Вскоре из дома вышел Моисей со своим сыном Матвеем, а за ними и Люба с попом.

– Интересно, почему это Сафар не входит в сарай? – подумала Рахиль и, решив, что он не может найти вилы и лопату, пошла к нему, чтобы показать.

На ходу она вспомнила, что вечером хозяин вымыл все лопаты и вилы и поставил их за кучу колотых дров. Обойдя стог сена, Рахиль подошла к куче сложенных дров, взяла лопату, вилы и понесла их Сафару Он стоял к ней спиной. Сафар был очень сильно увлечён происходящим во дворе и не слышал шагов Рахили. Она хотела позвать его и дать ему орудия труда, но замерла от неожиданности. На её глазах Сафар выхватил из правого сапога длинный нож, весь задрожал от злости и неистово заматерился сначала на родном языке, а потом на русском. Затем вновь засунул нож в сапог и заскрипел от злости зубами. Рахиль посмотрела во двор и увидела там Моисея, который шёл к подводе вместе со своим сыном. За ними шёл поп и его сноха Люба. Матвей с родителями сел в подводу, и они поехали. За ними ускакали и казаки.

Рахиль тихо, чтобы не заметил её Сафар, скрылась за стогом сена.

«Ну и нож! Этот убьёт, не задумываясь», – со страхом подумала она.

Согнувшись за кустом граната, чтобы её не заметил Сафар, Рахиль пошла к столу. Она взяла висевшую на столбике тряпку и стала вытирать ею стол. То, что Сафар ненавидел и боялся казаков, Рахиль поняла сразу, но она никак не могла понять, почему он так озверел, когда увидел, что родители увозят домой своего сына.

«Казаки, Сафар, Матвей…» – несколько минут эти слова не выходили из головы Рахили. Она сосредоточенно искала между ними связь и неожиданно вздрогнула от своего открытия.

Рахиль видела, как поп закрыл ворота и пошёл к своей Саре, но подойти к нему и сказать ему о своих подозрениях она побоялась, так как подозрения у неё были очень нехорошие. Более того, она не знала, как отнесётся к её словам поп, и решила не нагнетать обстановку в доме.

Увидев Сафара возле сарая, Рахиль громко крикнула:

– Сафар, ты что, лопату ищешь?

– Да, Рахиль, лопату, – ответил он и посмотрел в её сторону.

– Посмотри за дровами, вчера вечером она там стояла.

Он пошёл к куче дров и вскоре вернулся к сараю с лопатой и вилами в руках.

– Ну, что нашёл? – беспечно произнесла Рахиль, будто ничего и не подозревала.

– Нашёл, Рахиль, спасибо, – ответил Сафар.

– Если ещё что-то будет нужно, то не стесняйся, спрашивай, – сказала Рахиль.

– Хорошо, буду спрашивать, – ответил он.

Пока Сафар работал в сарае, поп собрался и ушёл к своему сыну, где он молился с людьми почти целый день. В своих молитвах они благодарили Отца Небесного за то, что он вернул к жизни Матвея.

Сафар долго украдкой выглядывал сначала из сарая, а затем из-за кучи дров, но хозяина так ни разу и не увидел.

Тогда он подошёл к Рахили и спросил:

– Рахиль, ты не знаешь, где хозяин? Что-то я давно не вижу его.

– Знаю, Сафар, он у своего сына.

– А когда он придёт? – с нетерпением произнёс Сафар, и глаза его беспокойно забегали по сторонам.

Рахиль сделала вид, будто бы ничего не заметила и спокойно ответила:

– Этого я не могу сказать тебе, Сафар.

– Почему, Рахиль?

– Потому что не знаю, – ответила она.

Рахиль видела, как часто Сафар выглядывал, дожидаясь хозяина, с какой злостью он колол дрова и спросила:

– Сафар, для чего тебе хозяин нужен?

– Дело у меня есть к нему, – недовольно ответил он и нахмурил свои густые брови.

Рахиль пыталась лучше понять Сафара и потому спросила:

– Сафар, а чья собака покусала Абдуллу?

– Не знаю, он мне не сказал.

– Сафар, если Абдуллу сильно покусала собака, то тебе придётся долго работать здесь.

– Рахиль, зачем ты мне всё это сказала?

– Как зачем? Если ты будешь здесь работать, то я должна выстирать постель Абдуллы.

– Не надо выстирать. Я буду так спать. У тебя и без того работы много.

– Мне это не трудно. Сейчас я буду стирать казацкие вещи, заодно выстираю и вещи Абдуллы.

– Рахиль, почему ты стираешь казацкие вещи? – с удивлением спросил Сафар.

– Я здесь работница и делаю всё, что мне скажет хозяин.

– А зачем хозяин сказал тебе стирать их?

– Кто же им будет стирать, если не я? Они же здесь живут.

– Как это здесь живут?

– Да, они живут здесь, вот в этом домике, – сказала Рахиль и показала на домик, в котором жили работники.

– Абдулла жил с казаками? – с неподдельным испугом произнёс Сафар.

– Да, он жил через стенку с казаками.

– Абдулла не сказал мне, что жил с казаками.

– Они уехали по своим делам, потому он и не сказал.

– А когда казаки придут сюда? – пытаясь скрыть нахлынувшее возбуждение, произнёс Сафар, и его густые, жгуче-чёрные, нависшие над глазами брови соединились в переносице.

– Хозяин сказал, что дня через два должны приехать.

– Хорошо, пусть придут, – сквозь зубы процедил Сафар.

Рахиль заметила, с какой злостью блеснули глаза Сафара, и отошла от него.

Поп вернулся домой рано. Он обещал казакам, проживающим в казарме, верёвки, которые хранил в сундуке в сарае, – поэтому, вернувшись домой, сразу пошёл в сарай, чтобы засветло достать обещанные верёвки.

Сафар в то время стоял за кучей дров и не видел вошедшего во двор хозяина.

Рахиль тоже с нетерпением ждала его, чтобы высказать свои подозрения. Она не хотела дожидаться темноты и пошла за хозяином в сарай.

Поп открыл настежь дверь, чтобы было светлее, и пошёл к сундуку, который стоял в самом углу сарая.

Сафар поднял топор, чтобы расколоть очередное полено, но, увидев попа, входившего в сарай, бросил его и стал, будто вор, осматриваться по сторонам.

Рахиль встала за стенку сарая, возле бочки с водой. Дверь находилась в нескольких шагах от неё. Рахиль высчитывала время, за которое она сможет добежать до двери сарая и захлопнуть её. Она понимала, что если опоздает всего лишь на мгновение, произойдёт непоправимое. Перед её глазами мелькнула жуткая картина: ей привиделся поп, лежащий на соломе и истекающий кровью.

– О, Господи! – сорвалось у неё с языка.

Картина тут же исчезла.

Рахиль понимала, что Сафар пришёл, чтобы убить попа и его внука. Но внука там не было. Рахиль видела, кок озверел Сафар, увидев, что родители увозили Матвея домой.

– Что же ещё может предпринять Сафар? – подумала Рахиль.

Её мозг работал быстро и чётко.

«Сара! В озлоблении он может убить и её. Не доведи, Господи! Только не это!» – подумала она.

От страха Рахиль бросило в жар. Она вспомнила, что её бабушка пошла к Саре, чтобы растереть ей ноги, а с ней пошла и Дивора. Времени для раздумий у неё не осталось. Она должна была действовать. Рахиль видела, как Сафар, высунув голову, ещё раз посмотрел во двор и уставился на дверь сарая. Рахиль неподвижно стояла за бочкой. Сафар её не заметил.

– Сейчас он сорвётся с места и побежит в сарай, – пронеслось в голове Рахили.

И, опередив Сафара на считанные секунды, она побежала к открытой двери сарая. Добежав до двери, она быстро её захлопнула и встала впереди неё, с силой прижимая её к притолоке.

Сафар выхватил из сапога нож и побежал на Рахиль. Это был уже не тот человек, которого она совсем недавно кормила, мирно беседуя. На неё бежал зверь. Добежав до двери сарая, Сафар с силой дёрнул Рахиль за руку, чтобы оторвать её от двери. Но Рахиль оказалась сильнее, чем он думал. Она тут же вырвала свою руку из его крепких рук.

– Уходи, Сафар, – сердито произнесла Рахиль.

Она готова была биться с ним до последних сил, лишь бы только её дочь не увидела этого озверевшего человека с ножом в руках.

– Кто там дверь захлопнул? Откройте! – крикнул поп из сарая.

– Рахиль, отойди от двери, – злобно прорычал Сафар, замахнувшись на неё ножом.

– Не надо, Сафар! – громко крикнула Рахиль ему в лицо.

– Рахиль, отойди от двери. Я не буду тебя убивать. Мне нужен старик, – сквозь зубы процедил он.

– Рахиль, что там такое? Вы чего дверь закрыли? Откройте, – снова крикнул поп из сарая.

– Дядя Яков, не выходите. Сафар убьёт вас, – ответила ему Рахиль.

– Господи! Прости грехи мои вольные и невольные… – стал за дверью молиться поп.

Глаза у Сафара горели как у разъярённого хищника. Он немного отошёл от Рахили и стал медленно приближаться к ней с поднятым кинжалом в руке.

– Сафар, не подходи ко мне. Я не пущу тебя в сарай, – не отрывая своих глаз от озлобленных глаз Сафара, произнесла Рахиль.

– Ты, женщина, не будешь пускать меня в сарай? Да я сейчас прирежу тебя, как барана, – злобно сверкая глазами, произнёс он.

– Сафар, не подходи ко мне.

Он с силой схватил её за руку.

– Отпусти, мне больно.

– Больно говоришь? А будет ещё сильнее больно, если я всажу в тебя вот этот кинжал.

– Сафар, настоящий джигит не может убить невооружённую женщину.

«Сволочь, какая красивая, как гляну в глаза, так рука, будто плеть, вниз падает», – подумал он, а сам произнёс, – тогда отойди, Рахиль.

– Сафар, тебе нельзя входить в сарай, – спокойно произнесла Рахиль и снова посмотрела ему в глаза.

– Рахиль, убери глаза! – истерично крикнул он и сделал три шага назад, – Глаза, глаза убери! Не смотри на меня так! Не смотри!

«Господи! Не позволь Сафару прочитать страх в моих глазах», – беззвучно взмолилась Рахиль.

– Убью, Рахиль, отойди, – с поднятым кинжалом кричал Сафар.

– Ты не сможешь меня ударить. Не сможешь. Не сможешь. Не сможешь… – тихо произнесла Рахиль, не отрывая своих пронзительных глаз от Сафара.

Размахивая ножом, он стал приближаться к Рахили.

– Убью, Рахиль, – процедил он сквозь зубы.

– Господи! Помоги мне, – тихо произнесла Рахиль.

Она вновь вспомнила, что её дочь с бабушкой находятся в избе у Сары. За считанные секунды Рахиль поборола свой внутренний страх и спокойным голосом, не отрывая своих напористых глаз от глаз Сафара, произнесла:

– Сафар, людей нельзя убивать.

– Не смотри на меня так, Рахиль. Не смотри. Убери глаза. Убери. Убери… – закричал он.

Рахиль не пошевельнулась.

– Рахиль, убери глаза, сейчас я убью тебя! Убью! Убью!!! – бешено закричал он и бросился на неё с ножом, прицелившись в левый глаз.

Но, подбежав к Рахили, его нож вонзился в дверь чуть левее уха. Он несколько раз отбегал от Рахили и вновь бросался на неё с ножом, и каждый его бросок сопровождался звуками, вырывавшимися из его оскаленного рта.

– И…ах!.. – нечленораздельно выкрикивал он.

И при каждом ударе его нож вонзался в дверь левее, правее или выше головы Рахили.

Не выдержав её взгляд, левой ладонью своей руки он прикрыл глаза.

– Сафар, убери с глаз свою руку, – спокойно произнесла Рахиль.

– Мама? Как ты сюда попала? – с удивлением произнёс он, убирая с глаз ладонь.

– Сафар, отдай мне нож и тогда всё узнаешь, – ответила она.

– Мама, я не могу отдать тебе нож. Я должен убить старика и его щенка, – доверчиво произнёс он.

– Но ты не сможешь убить щенка, потому что его нет здесь.

– Тогда я убью старуху. Она здесь, в доме, – шёпотом произнёс Сафар и показал рукой в сторону дома.

– Сафар, не надо, не убивай. Ты убьёшь – и тебя убьют, отдай мне нож и уходи отсюда, – сказала мать.

– Мама, ты действительно хочешь, чтобы я так поступил?

– Да, Сафар, я этого очень хочу. Дай мне нож и уходи отсюда, – очень строго произнесла она.

– Возьми, мама, – сказал он так, как говорил ей в детстве и протянул нож.

– Ну вот, молодец ты, Сафар, а теперь уходи отсюда, – ласково произнесла она.

Он повернулся, чтобы уйти, но увидел попа, который вылез из сарая, отодвинув болтающуюся доску, взял ружьё, висевшее возле коня, и наставил его на Сафара.

– Уходи, Сафар, и никогда больше не приходи ко мне, – сердито произнёс старик.

Сафар повернул голову к двери сарая, но вместо матери увидел там с кинжалом в руках Рахиль.

– Рахиль? Где моя мама? – тихо, будто бы просыпаясь от сна, произнёс Сафар. И тут же в его глазах загорелся неподдельный страх.

– Уходи, Сафар. Видишь, казаки приехали? – сказал поп и показал рукой в сторону улицы.

Сафар повернул голову и увидел трёх казаков, которые стояли возле калитки.

Тогда, озираясь по сторонам затравленным зверем, он посмотрел на попа, затем вновь взглянул на стоявших возле калитки казаков и, переведя свой взгляд на Рахиль, неистово закричал:

– Шейтан! Шейта…ан!

– Сам ты, шейтан, нечисть поганая, – ответил ему поп.

Сафар подбежал к коню, вскочил на него и через сад попа поскакал в лес.

Кровь бешено кипела в груди Сафара. Он не помнил, как перескочил калитку в саду попа, как пересёк речку и поле. Он опомнился лишь тогда, когда въехал в лес и увидел там своих разбойников.

– Сафар, ты убил этих свиней? – выезжая к нему навстречу, произнёс Алихан.

– Алихан, убей меня! Убе…ей! – неистово закричал Сафар, увидев своего повелителя.

Он свалился с коня на землю, сорвал с себя рубаху, швырнул её в кусты и в истерике стал биться о землю, рвать на себе волосы и царапать ногтями лицо.

– Сафар, ты, что делаешь? Ты, что, совсем дурак? Ты убил их? – спросил Алихан, удивлённый поступком Сафара.

– Не…ет! – истошно закричал Сафар и с ненавистью впился пальцами в траву, вырвав её вместе с корнями и землёй.

– Сафар, ты дал клятву Аллаху, что убьёшь их. Почему ты не убил? – гневно произнёс Алихан.

– Я не смог убить, – царапая лицо грязными ногтями, произнёс Сафар.

– Почему? Ты же один из самых смелых моих джигитов, не считая убитых. Ты должен был отомстить за них.

– Там была одна женщина, Рахиль, – крикнул Сафар.

– Ты испугался женщину? – гневно закричал взбесившийся Алихан.

Разбойник, стоявший рядом с Сафаром, прыснул от смеха и тут же прикрыл свой рот ладонью, а затем отвернулся, чтобы своим смехом не вызвать гнев Алихана.

– Али, ты чего смеёшься? – спросил подошедший к нему разбойник.

– Сафар испугался женщину, – вновь прыснув от смеха, произнес Али и побежал в лесную чащу.

Там он упал на траву и долго смеялся, уткнувшись лицом в землю.

– Я не верю, Сафар настоящий джигит, – сказал подошедший к нему разбойник.

– Клянусь Аллахом! – ответил ему Али, и они вместе стали смеяться.

– Сафар, почему ты испугался женщину? – гневно кричал Алихан.

– Она была очень красивая, – ответил Сафар, разрывая руками корни травы.

– Неужели ты никогда не видел красивую женщину? – с удивлением спросил главарь банды.

– Видел, – с раскаянием произнёс Сафар и стал бить свой лоб о колени.

– Я не верю, что ты струсил перед женщиной, – недоверчиво произнёс Алихан.

– Алихан, клянусь Аллахом! Я видел там свою маму, – тихо, но уверенно произнёс Сафар, и в его глазах застыл ужас.

– Сафар, ты что, совсем дурак? Твоя мама давно умерла. Ты сам мне об этом говорил, – возмутившись, произнёс Алихан.

– Я знаю, что она умерла, но я видел её там точно так же, как вижу сейчас тебя. Она сказала мне, что нельзя убивать людей и попросила у меня нож.

– И ты отдал? – гневно крикнул Алихан.

– Я подумал, что я совсем маленький, и когда она попросила у меня нож, то я отдал его.

– Ты сам отдал женщине нож?

– Да, отдал.

– Что было дальше? – с нетерпением произнёс Алихан.

– Я хотел уйти, но, когда я повернулся назад, то увидел старика, который вылез из сарая с другой стороны, отодрав бревно, взял ружьё и нацелил его на меня. А у ворот стояли казаки.

– Почему он не убил тебя? – снова закричал Алихан.

– Поп не может убивать человека. Он сказал мне, чтобы я уходил. Я посмотрел туда, где стояла моя мама, и вместо неё увидел Рахиль с моим ножом в руках. Я подумал, что она шайтан. Я вскочил на коня и ускакал, – сказал Сафар, и в его глазах загорелся хищный страх.

– Алихан! Это точно был шайтан. Красивая женщина всегда бывает шайтан, – с суеверным страхом произнёс пожилой разбойник.

– Это хорошо, что Сафар никого там не убил. Иначе шайтан пришёл бы к нам сюда вместе с Сафаром, – сказал разбойник, ближе всех стоявший к Алихану.

– Ля иляха илля Аллаху! (Нет Бога, кроме Аллаха!), – испугано произнёс пожилой разбойник.

– Ля иляха илля Аллаху! – неистово крикнул Алихан и поскакал вглубь леса.

Остальные разбойники последовали за ним.

Глава шестая

Каждый вечер Рахиль ходила на речку за гусями. Рахиль вышла из сада попа, закрыла за собой калитку и залюбовалась горами, один конец которых убегал в Муганскую степь, а другой огромной глыбой нависал над Каспием. Рахили очень захотелось подняться на вершину самой высокой горы, вдохнуть живительную силу лесной прохлады и с высоты птичьего полёта осмотреть округу. Лес она любила с детства, но дикие горы она видела впервые. Они неудержимо тянули её к себе. Эта жажда появилась в её сердце в тот день, когда она впервые увидела их издали. Теперь они таинственно манили её своей дикой красотой, завораживая взгляд и сердце. И ничто не могло погасить её сердечный жар. Такою уж она была: если любила, то любила пламенно, самозабвенно, любила всем своим сердцем и душой, вплоть до последней клеточки. Выросшая в лесу, Рахиль очень страдала, что не могла пойти туда, что вынуждена была смотреть на лес и горы лишь издали. Женщинам запрещалось ходить в лес, потому что татары очень часто их крали. Однажды Рахиль попросила своего хозяина, чтобы он взял её с собой в лес за дровами, но он ответил, что баб в лес брать нельзя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Из Википедии: «Однодворцы – это до 1866 года сословие землевладельцев, живших на окраине Российской империи. Понятие „однодворец“ обозначало людей, которые сами, и их предки в прошлом служили в дворянском ополчении, но из-за бедности и запустения земель больше служить не могли, потому что всё их поместье состояло из одного двора. (Отсюда название)».