Интересные истории

– Да, как Давиду. Ну, ты иди в класс и успокой ребят, а я пойду разбираться…

… Радмила быстрым и решительным шагом, не замечая неудобства макси-юбки и своего немного растрёпанного вида, зашла в учительскую. Там, за столами сидели Игорь Фёдорович, Лидия Георгиевна, а Ульяна Викторовна ( и правда, крупная, полная, что не скрывали, а подчёркивали строгий юбочный костюм, большие очки и пучок из рубиновых волос) что-то говорила им, когда к ней подлетела Радмила (меньше и стройнее раза в два) и с гневом в ореховых очах громко возмутилась:

– Ульяна! Мне всё рассказали о том, как ты с детьми обращаешься жестоко! Линейкой по рукам бьёшь, усмехаешься, если кто-то при этом заплачет, заставляешь весь урок стоять, а потом, на перемене или после уроков, учиться, кричишь, в рюкзаки залазаешь без спроса, постоянно обзываешь всех в классе «овцами», «баранами», «идиотами»! Бедные дети напуганы! Я не оставлю это так, я и родителям детей сообщу, и полицию вместе все обратимся, но детей защитим, управу я на тебя найду!

Надменная Ульяна Викторовна демонстративно фыркнула и ответила:

– Радмила, салага, мне – шестьдесят два года, я – педагог со стажем, ты должна обращаться ко мне на «вы» и по отчеству, Ульяна Викторовна!

Радмила сверкнула гневом в ореховых глазах и изрекла:

– Ульяна, мы в молитве к Богу на ты обращаемся, а ты уж тем более не Бог!

Ульяна Викторовна побагровела и хотела что-то съязвить, но тут встал, кряхтя, Игорь Фёдорович и недовольно сурово сказал Ульяне Викторовне:

– Так, вот, значит, как вы преподаёте, Ульяна Викторовна?! Что ж, я разберусь с этим ЧП, вызовем родителей учащихся 2 «А», полицию, пусть дети и Радмила Павловна расскажут ситуацию, полиция и родители разберутся, и, если это правда, помимо морального ущерба детям, вы получите при всём коллективе строгий выговор с предупреждением! И вам это сойдёт с рук в первый и последний раз, узнаю ещё – уволю или отправлю на пенсию! А вам, Радмила Павловна, благодарность за неравнодушие…

… Скоро Игорь Фёдорович организовал то, что обещал: и дети, родители стали жаловаться полиции на Ульяну Викторовну, все возмущались и стыдили её, а родители собрались все вместе и написали заявление на Ульяну Викторовну, и даму в суде приговорили выплатить каждому ученику её класса пять тысяч рублей морального ущерба. Игорь Фёдорович же сделал выговор Ульяне Викторовне при всём коллективе.

Ульяна стояла красная от неловкого положения, как волосы в её пучке, нервно поправляла очки и думала: «Погоди, Радмила, святоша несчастная, я ещё за свой позор тебе отомщу!».

… А Радмила продолжала преподавать, и ученики слушали её ещё внимательнее, и, когда Радмила рассказывала притчу Христа о «милосердном самаритянине», то был едва слышен шёпот учеников:

– Радмила Павловна сама, как добрый самаритянин, за это её все и любят…

… Приходя же домой, Радмила по-прежнему находила уют, спокойствие, вкусный обед, мягкий плед с любимой гитарой, плейлист с любимыми песнями и хорошую книгу, Радмила очень любила и могла перечитывать в сотый раз поэму Пушкина «Полтава» и пьесу Гоголя «Ревизор»…

– Матушка, – спрашивала часто в задушевных беседах Радмила – Я, как бы взрослая девушка, вроде не глупая, а понять одной вещи не могу: почему некоторые люди так мелочны и жестоки? Что это с ними? Обида на весь мир за несчастливую судьбу? Гордость?

Марина Аркадьевна ласково гладила дочь по голове, поправляла её русые волосы и с заботой во взгляде и морщинистом лице отвечала:

– Доченька, кровиночка, разве всех поймёшь? Только Бог знает абсолютно всё, поэтому я бы тебе посоветовала выполнять свою работу в школе и меньше лезть в дела коллег. Да, ты стараешься сделать добро, поступить по-христиански, но тебя далеко не все поймут, многие люди с годами не мудреют, а просто черствеют…

Глава «Неудавшаяся месть Ульяны Викторовны»

… В тот учебный день Радмила отвела уроки и зашла в учительскую, чтобы отметить некоторые вещи в электронном классном журнале, учителя и учительницы сидели за столами, каждый занимался своими делами: проверкой тетрадей, подготовкой учебного плана…

Тут в учительскую вошла Ульяна Викторовна с ехидным выражением лица. Дама поправила очки, убрала за уши выпавшие из пучка рубиновые пряди и властным тоном заявила:

– Дорогие коллеги, мы учим детей не только наукам, но и нравственному поведению, а ведь всеми любимая Радмила Павловна, преподаватель основ православной культуры, забыла напрочь, чему сама учит детей: Стас Лопухов из 11 «В» сам лично рассказал мне, что у них с Радмилой Павловной роман…

Радмила личико вытянула, да глаза свои огромные бездонные ореховые округлила, как совёнок, от такой наглой лжи, опешила на несколько минут, но потом решительно встала, подошла вплотную к Ульяне Викторовне и с обидой во взгляде громко возмущённо спросила:

– Зачем, Ульяна, ты так нагло бессовестно лжёшь? Зачем?!

Ульяна Викторовна хмыкнула и шепнула Радмиле:

– Знаешь, Радмила, месть иногда – очень приятная вещь…

– Месть – приятная вещь?! – от удивления закричала Радмила с горестью во взгляде ореховых зениц – Ну, и душа же чёрная у тебя, Ульяна, если ты мстишь мне ни за что таким подлым образом! А о том, как жить теперь Стас будет, ты подумала?! Ты подумала, что испортишь ему, невиновному, жизнь?! Тоже мне, граф Монте-Кристо нашлась! Но я всё равно правду докажу, недаром святой Александр Невский сказал: «Не в силе Бог, а в правде»!

Радмила задумалась, а потом обратилась к Игорю Фёдоровичу:

– Игорь Фёдорович, разрешите мне сейчас уйти, я хочу обратиться в полицию написать заявление за клевету! Доказательство невиновности у меня будет…

Седой Игорь Фёдорович, опираясь крепкими руками на стол, с негодованием посмотрел на Ульяну Викторовну и резко промолвил:

– Ульяна Викторовна, учтите, если Радмила Павловна докажет свою невиновность, то у вас будет гораздо больше проблем, чем в прошлый раз!

Радмила же накинула бирюзовую курточку, запахнулась в огромный мягкий палантин и легко побежала в церковь…

Снег ещё не выпал, но уже было холодно до мурашек и озноба, а шалун-ветер свистел и развевал длинные русые волосы Радмилы и её палантин…

Подойдя к хорошо знакомой любимой церковке с золотым куполом, Радмила перекрестилась и стала молиться мысленно: « Боже, Иисусе Христе, прошу, дай мне знак, совет, как решить эту проблему, в чём выход, и почему так получилось, в чём я не права…».

… Радмила прошла в церковь к своей любимой иконе: иконе Архангела Гавриила, когда вдруг услышала шамканье незнакомой старушки:

– Хм, в церкви нужно голову покрывать женщине…

Радмила накинула палантин на голову и машинально ответила:

– Простите Христа ради, я просто знаю, что в старину, в первых христианских общинах голову покрывали только замужние женщины, непорочные девушки не покрывали головы…

Вдруг Радмилу осенило, на лице появилась скромная улыбка, а в ореховых зеницах блеск: « А я ведь девственница! Этот разговор с бабушкой – это знак! Я просто схожу на приём к гинекологу и возьму у него справку о том, что я девственница!».

Радмила ещё немного помолилась, и казалось ей, что чудесный архангел слегка подмигивает ей…

… Скоро девушка была в кабинете гинеколога, чувствовала Радмила себя неловко, но врач посмотрел и спокойно уточнил:

– Значит, жалоб у вас нет, вы пришли только за справкой о девственности?

– Ну, да… – хлопая ресницами, смущённо ответила Радмила.

– Тогда вставайте с кресла, одевайтесь, я сейчас справку вам выдам… – закончил разговор невозмутимым тоном врач…

… Через час Радмила с ликующим забавным милым выражением светлого личика вошла, пританцовывая, в учительскую и при всех коллегах достала справку со словами:

– Я говорила, что докажу, что это – клевета, оскорбление? Так вот доказательство, все посмотрите справочку от врача! Кто-нибудь пойдёт на суд свидетелем, что клевета была?

Все учительницы и Игорь Фёдорович подошли, рассмотрели справку и прочти хором воскликнули:

– Конечно, все пойдём! Все слышали оскорбления Ульяны Викторовны в ваш адрес!

Радмила озорно посмотрела своими большими ореховыми глазами на бордовую от стыда Ульяну Викторовну и спросила:

– Ну, что, Ульяна, деньги готовишь платить моральный ущерб мне и Стасу? А то ему учиться ещё нужно, деньги ох, пригодятся пареньку, не стала б я в суд подавать, да репутацию Стаса жалко, ведь он добрый хороший юноша…

… В итоге Ульяне присудили выплатить штраф и моральный ущерб Радмиле в размере пятидесяти тысяч рублей и Стасу в двадцать пять тысяч рублей. В тот день Игорь Фёдорович вызвал к себе в кабинет Ульяну Викторовну и поднял крик негодования:

– Да что это за интриги в школе?! Что за отношения к ученикам и коллегам хамское?! Всё, лишаю всех премий, урезаю зарплату!!!

Ульяна Викторовна еле стерпела такой тон директора, нервно теребя очки, а все с радостью слушали, как Ульяну Викторовну наконец-то на место поставили…

Радмила заботливо спросила Стаса:

– Стас, у тебя всё в порядке? Сплетни Ульяны Викторовны не навредили тебе? А то я не за себя, за тебя переживала…

– Нет, особо не навредили, семья у меня дружная, родители мне доверяют, мы с ними объяснились, они поняли, что Ульяна Викторовна лжёт, что я не говорил ей и не делал, что она мне приписала, и спасибо вам, что судиться за правду стали ради моей репутации, я вам очень благодарен… – ответил Стас.

… Дома Радмила сидела рядом с мамой, закутавшись в плед, и пила чай с сушками, а ласковая заботливая Марина Аркадьевна вела с доченькой беседу и слушала её новую песню об Архангеле Гаврииле…

– Удивительный человек ты у меня, доченька, – со вздохом бережно рассматривая дочь, заметила Марина Аркадьевна – Ты любишь ближних больше, чем себя, как и заповедовал Христос, но иногда тебе самой это выходит боком…

– Матушка, это так, юношеский максимализм у меня ещё видно не прошёл, а, вообще, я так доверяю Христу, что очень мало что меня может напугать… – ответила с милой улыбкой Радмила, собрав в хвостик свои русые волосы…

… Спустя несколько дней Радмила встретилась в коридоре с Игорем Фёдоровичем, седой тучный директор с добрым взглядом первый заговорил с девушкой:

– Здравствуйте, Радмила Павловна, как идёт рабочий процесс? Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, Игорь Фёдорович, всё благополучно, только я немного не пойму причины вашей благосклонности ко мне, ведь вы всегда встаёте на мою сторону… – ответила Радмила с напряжением во взгляде ореховых зениц и озадаченностью на нежном личике.

– Знаете, Радмила Павловна, не подумайте ничего дурного, просто у меня год назад ко Господу отошла дочь, вы с ней удивительно похожи и внешне, и в некоторых привычках, её звали Мария, а я всегда звал «моя милашка Мэри», вы мне так напоминаете её, мне так бывает одиноко без дочери, что мне иногда хочется по-отечески позаботится о вас… – тихо рассказал свою беду Игорь Фёдорович со слезами в голосе, и поспешил уйти, чтобы не слышать ответа…

… Радмила же стояла и думала: «Бедный человек! Могу ли я чем-то помочь по-христиански? Надо подумать над этим вопросом…».

Глава «Беглянка»

… Жизнь – штука такая, которая не любит, чтобы её заставляли на месте стоять. Ну, и Радмила под этот негласный закон земного бытия подстраивалась: в школе хрупкая милая Радмила Павловна, как настоящий христианский проповедник, интересно, занимательно ведёт уроки о религии, ребятам всех возрастов нравится, даже некоторые учителя приходили иногда послушать…

Как учительница «богословия», Радмила прославилась быстро, ведь была истинным профессионалом и воцерквлённым человеком, хотя другие учительницы иногда подсмеивались:

– Старомодная эта Радмила Павловна, свой факультатив ведёт и, впрямь, как в дореволюционной России учителя богословия…

Ульяна Викторовна же фыркала недовольно в сторону Радмилы и, хотя боялась причинить девушке ещё какой-то вред, принципиально не разговаривала.

Радмила только дома с мамой за ужином, тёплой овощнушкой с рыбой, по-доброму шутила:

– Забавная дама – Ульяна Викторовна, обижается, как ребёнок, как в поговорке, на сердитых воду возят. Ну, поверь, матушка, до смешного её обида доходит, я не знала, что люди так сердиться могут …

– Доченька-доченька, – с глубокой нежностью во взгляде и голосе ответила Марина Аркадьевна, заботливо поправляя дочери её длинные блестящие русые волосы – Какая же ты ещё сама юная и наивная. Ты чиста и умна, как сама Богородица, но жизненного опыта, практической хватки у тебя сильно не хватает. Это пройдёт с годами само собой, но это может мешать тебе сейчас…

… В свободное время Радмила так же посещала церковь, молилась, смотрела с мамой интересные фильмы и мультфильмы, читали вместе Шмелёва и Бунина, Радмила так же любила «мучить» гитару…

Уже в первых числах ноября, когда город накрылся снежным одеялом, словно замёрз, Радмилу «нашло новое приключение»…

В тот обыкновенный рабочий день Радмила отвела уроки, сегодня она справилась с этим до обеда, перекусила в школьной столовой и, посмотрев на часы милым взглядом больших ореховых зениц, забавно улыбнулась с мыслью: «А пойду-ка я сейчас в библиотеку, уроки я отвела, почитаю что-нибудь интересное, приготовлюсь за одно к завтрашним занятиям. И польза, и не буду видеть ухмылки других учительниц…».

Радмила только встала и поправила нежно-голубую кофточку с тёмно-синей макси-юбкой, когда к ней подошла Гульнара Ахметовна со словами:

– Радмила Павловна, ЧП в школе случилось, Игорь Фёдорович всех зовёт посоветоваться…

Радмила с милым смешным выражением лица, будто её не в учительскую, а в террариум позвали, тяжело вздохнула, и подумала: «Опять ЧП? Опять я кого-то выручать, скорее всего, буду, как добрый самаритянин? Опять разборки? Ну, когда уже отдых от этой глупости будет!», но ответила нежным голосочком:

– Конечно, Гульнара Ахметовна, сейчас приду в кабинет Игоря Фёдоровича…

Лёгкой походкой девушка направилась в кабинет директора, а, когда Радмила пришла, то в кабинете уже собрались многие учителя с недоумением и даже злостью на лице, спокойный, но с печальным взглядом Игорь Фёдорович и незнакомые Радмиле мужчина и женщина. Радмила встала в стороне и решила послушать, чтобы лучше понять, что происходит, лишь напугано сложив маленькие сочные губки бантиком…

– Дочь у нас пропала, сбежала из дома просто напросто, записку оставила: «У меня всё хорошо, не ищите меня», Мария Кристаллова из 9 «А». Она в вашей школе учится, вы должны её знать, но мы на всякий случай и фотографии её принесли, вы уж помогите найти беглянку бессовестную, а я уж, как отец проведу воспитательную работу, накажу… – с яростью на неприятной физиономии объяснил мужчина.

Многие учительницы возмущённо поддакивали:

– Конечно, найти её как можно скорее, а вы уж, как родители, построже объясните всё ей!

…Радмила стояла тихо в стороне, но её чистое нежное возмущённое личико, дрожь в хрупких балетных ручках выдавали негодование девушки: «Да по поведению их понятно, что не просто так сбежала из дома Машенька, она – очень хорошая девочка, я общалась с ней, хотя не очень часто, не этим «псевдородителям», а Маше нужна помощь. Видно, придётся мне снова вмешаться в ситуацию на стороне обиженных, как настоящей христианке…».

Все вышли из кабинета, кроме Радмилы и Игоря Фёдоровича, который сидел понурый, тихий, ещё больше постаревший на лицо и с печальным замороженным взглядом…

Радмила подошла к пожилому директору и тихо изрекла:

– Конечно, все были возмущены поведением девочки, но мы-то не так глупы, чтобы понять, что возмущения были необоснованны: девочка сбежала, конечно, не от хорошей жизни, виноваты сами родители, ну ни как не Мария. Возможно, как я догадалась по поведению отца девочки, в семье имело место жестокое обращение. Разрешите, я сама найду несчастную беглянку, поговорю с ней, а потом уже решим, как поступить…

Игорь Фёдорович поправил седую стрижку, неискоренно встряхнулся и ответил:

– Конечно, Радмила Павловна, я с вами полностью согласен, действуйте…

Радмила вышла из кабинета и мысленно взмолилась: «Архангел Гавриил, помоги, подскажи, где мне найти девочку-беглянку, как мне правильно, по-христиански, поступить, когда я её найду…».

Сама того не заметив, в задумчивости Радмила лёгким быстрым шагом направилась в библиотеку (ведь туда она и планировала идти до инцидента), а, когда вошла в читальный зал, то от удивления ойкнула, смешно захлопала ресницами круглых, почти как у лемура, ореховых глаз, подумав: «Да, быстро услышал меня Архангел Гавриил…».

… В пустом читальном зале за столом, заваленным книгами, в джинсах и стареньком заношенном свитере сидела взлохмаченная рыдающая Маша…

Радмила подошла к девочке, села рядом, заботливо вытерла салфетками потоки слёз и, внимательно посмотрев, тихо и ласково начала разговор:

– Мария, Машенька, почему ты ушла из дома? Почему ты так горько плачешь? Что случилось, какая кручина? Родители ищут тебя, почему ты не хочешь домой? Есть какие-то проблемы в семье? Мне ты можешь рассказать всё, я не имею привычки осуждать, я же христианка православная…

Девочка разрыдалась ещё сильнее, Радмила принесла ей из медпункта таблетку пустырника, только выпив её, Маша стала рассказывать:

– Радмила Павловна, вы можете мне не поверить, но уж лучше в детский дом, в подворотню или сразу в ад, чем домой! Отец у меня – алкоголик. Дома холодно, голодно, денег на еду нет иногда по два-три дня. Постоянно к нему собутыльники приходят, я их боюсь, как огня, прячусь в шкаф, как в жутком фарсе или анекдоте, чтобы они не трогали меня, чтобы не взяли силой, а, если отцу что-то не нравится, он поднимает на меня и маму руку. Я устала терпеть боль и унижения, я не хочу домой…

Радмила погладила заботливо девчушку по головке и ответила ласковым голосочком:

– Машенька, раз так дело обстоит, конечно, домой тебе нельзя, но и отчаиваться так тоже не нужно: мы вызовем полицию, будем разбираться, чтобы родителей твоих лишили родительских прав, чтобы ты лучше в детдом попала, чем в такой обстановке жить, а ещё бы лучше в хорошую приёмную семью…

Маша снова заплакала, а Радмила рачительно вытирала слёзы девочки салфеткой, обдумывала всё…

Вдруг Радмила резко выпрямилась, озарённая удачной мыслью: «А, что, если предложить удочерить Машу Игорю Фёдоровичу? Он сам же рассказывал, как тоскует по ушедшей ко Господу дочери, которую тоже звали Марией…».

… Радмила решила отложить разговор с Игорем Фёдоровичем об удочерении Маши на более удобное время, а пока объяснила пожилому директору и другим учителям критичную ситуацию девочки. Все единодушно решили встать на сторону Маши и Радмилы, вызвали полицию…

Через неделю состоялось судебное заседание, на котором родителей Маши решили родительских прав. Тогда Радмила поправила свои длинные русые волосы, собранные в косу, подошла к Игорю Фёдоровичу и осторожно начала разговор:

– Эм… . Не знаю, как лучше сказать, но я подумала, что девочке было бы лучше в приёмной семье, чем в детском доме, у неё сейчас такой трудный период в жизни, ей нужна забота и поддержка, чтобы справиться с таким потрясением и жить дальше. А у вас тоже, как показалось мне из беседы, трудный период, вы сами говорили, что не можете забыть свою погибшую дочь. Может, вы бы помогли друг другу?

Игорь Фёдорович повернулся к Радмиле и посмотрел с просветлевшим выражением лица на девушку со словами восхищения:

– Радмила Павловна, вы – Ангел? Вы нашли выход, утешение мне, человеку, потерявшему своё любимое драгоценное дитя! Я не знаю, как вас благодарить за эту подсказку, я искренне верю, что теперь всё в моей жизни наладится, круг одиночества будет порван!

Игорь Фёдорович долго беседовал с Машей…

Радмила не слышала, о чём они говорят, но искренне обрадовалась, когда девчушка и пожилой страдалец обнялись со слезами счастья, а Игорь Фёдорович воскликнул громко:

– Доченька родная, моя милашка Мэри, как же я тебя люблю! Я пойду собирать документы на твоё удочерение…

Радмила выдохнула, накинула хвойный пуховик и устало пошла домой, улыбаясь кристально чистому небу с мыслью: «Слава Тебе, Господи, нашла решение я с Твоей помощью и в этой истории…».

Глава «Последняя капля терпения или завтра всё будет по-другому…»

… Радмила, как всегда, утром в понедельник проснулась рано, помолилась душевно и кратко, привела свой внешний вид в порядок, нарядившись в милое платье в пол цвета кофе с молоком и с маленьким золотистым цветочком, сделала причёску из косы и отдельных прядей (девушка прочитала в интернете, что это модно). Потом девушка позавтракала с мамой и в тёплой шапке с ушками с хвойным пуховиком побежала в школу…

Почему-то понедельники не особо печалили Радмилу, она всегда старалась мыслить позитивно, тем более в последнее время в школе всё было благополучно: Радмила с величайшей радостью наблюдала, как её предмет завоёвывает всё больше и больше учеников. Маша расцвела под отцовской опёкой Игоря Фёдоровича, став официально его дочерью, даже в новом паспорте Маша была «Шишкина Мария Игоревна», Игорь Фёдорович тоже счастлив и всё время пытался отблагодарить как-то Радмилу: то премию больше назначит, то похвалит за педагогические способности при всём коллективе…

… Радмила, приготовив класс к уроку, пошла в учительскую, чтобы взять специальный маркер для интерактивной доски и пульт от этой доски, когда почувствовала, что все учителя, что были тут, перешёптываются, ухмыляются, тихо посмеиваются вслед девушке.

Радмила сильно напряглась, нервно поправила платье, округлила, как совёнок, ореховые зеницы, подумав: «О Боже, Иисусе Христе, Милостивый Господь Бог мой, опять уже что-то обо мне придумали и шепчутся! Что я делаю не так? Вроде же хорошо сделать стараюсь, чем я им не угодила? Опять очередную историю разгребать? Надоело порядком уже…».

Ульяна Викторовна, поправляя свой коронный пучок из рубиновых волос, с горделивой самодовольной осанкой прошла рядом с Радмилой. Тут уже Радмила не выдержала и спросила, бросив на стол все атрибуты к интерактивной доске:

– Уважаемые коллеги, скажите, пожалуйста, что за некультурное шушуканье? Вы обсуждаете опять какую-то новость, связанную со мной?

– Радмила, только не говори, что не знаешь, о чём речь: все в коллективе обсуждают последнюю новость: ваш служебный роман с Игорем Фёдоровичем. Можешь не вызывать в суд и не приносить туда своих липовых справок о девственности, всем понятно, что современная девушка в двадцать три года девственницей не будет, когда школьницы 16-17 лет уже давно не невинны. Да и слишком к тебе благосклонен Игорь Фёдорович: и премии, и похвалы, прям как будто ты – Ангел. И сам-то явно удочерил Марию из 9 класса не из отцовских чувств, между прочим, с твоей подачи! – произнесла с самолюбованием и жеманством Ульяна Викторовна.

Учительницы, что помоложе, тихо захихикали, какой обескураженный и оскорблённый вид был у Радмилы…

… А Радмила как стояла, так и села на стул, выронив из рук и маркеры, и пульт, и флеш-карту с презентациями и музыкальным сопровождением к уроку…

В её огромных нежных ореховых зенках, которые наполнились слезами, в её чистом расстроенном иконописном личике читались легко её мысли: «Да что же это такое, Господи Милостивый, Вседержитель? Они во главе с Ульяной специально это так ловко придумали или действительно настолько развращённые, что так неправильно поняли и мои действия, и Игоря Фёдоровича, и бедной Машеньки?! Если специально, то зачем?! Завидуют? Если считают это правдой, неужели они «скатились в такое болото», что так извратили то счастье, которое обрели Игорь Фёдорович и Маша, став отцом и дочерью? Бедная девочка! Нет, право, эти ужасные выдумки были последней каплей, моё терпение кончилось…».

Радмила, кое-как собравшись с силами, подняла нужные ей вещи, и с несчастным видом ответила Ульяне Викторовне:

– Я не собираюсь слушать эти пустые беспочвенные оскорбления и хамскую клевету, Игоря Фёдоровича и Машу я вам в обиду не дам, они – настоящие папа и дочь, чтобы вы все там не сочиняли, а обо мне говорите, что хотите, я мало чего боюсь в этой жизни…

После этого Радмила в полной тишине тяжело дыша, пошла из учительской в класс, отвела уроки с натянутой улыбкой, еле-еле крепясь, (благо сегодня их всего было три), а потом в том же полном молчании надела тёплую одежду и пошла тихим шагом домой…

… Холодный ветер баловался хлопьями снега, Радмила куталась в пуховик и яркие варежки и старалась не думать о плохом, а мечтать об отдыхе, Новом Годе и Рождестве Христовом…

Радмила остановилась, покрошила кусочек хлеба, что был в сумке мелким пичужкам и вошла в их с мамой квартиру…

… Радмила у порога скинула верхние вещи, сломала милую причёску, что делала утром, сменила ботинки на забавные малиновые тапочки и крикнула:

– Матушка, здравствуй, милая, встречай, твоя «блудная» дочка с работы пришла…