Цикорий

– Мир дому сему! – провозгласил он, – здравствуйте, дорогие родственнички! Да будет ваша изба как полная чаша изобилия и блага! Здоровьичка вам, Максим и Серафима! О, Миша, эт ты, что ли?

– Здравствуй, брат, – степенно ответил хозяин, – не узнаёшь племянника? Садись за стол.

– Чё-то маленько он изменился как бы. Привет, Тёма!

Гость пожал руки всем мужчинам, приветственно помахал малышам, которые поели раньше и сейчас, хихикая, выглядывали из комнаты.

– Да я так, заглянул повидаться. Поужинал дома. Ты мне, брат, плесни немного самогона, чтоб душа запела, да я пойду, – весело проговорил Герасим Иванович.

– Ладно, плесну, – проговорил хозяин, доставая из шкапчика две бутылки: одну со слегка мутноватой жидкостью, другую – янтарного цвета, – но я лучше пива себе…

Василий тоже попросил пива. Все перекрестились. Затем старшие мужчины выпили и принялись за трапезу. Максим Иванович, прожевав кусок вяленого мяса, обратился к брату:

– Герасим, непотребно ты поступашь, неладно выдумал с энтими носилками. Вон Миша говорит, мол, пошто дядя Герасим над мужиками издеватса?

– Да не издеваюсь я! Они с радостью меня носят, потому как награду после получают!  – захохотал Герасим Иванович.

– Дядя Герасим, не надо так делать, а то потом припомнят тебе эти носильщики. Советская власть обвинит, скажут, мол, измывался над народом, – умоляющим тоном попросил Василий.

– Ничё плохого я не делаю! Только радость людям доставляю! – хохотал гость.

Поужинав и поговорив ещё немного, все встали из-за стола, помолились. Герасим Иванович отправился домой.

Стали стелить постели. Василий вышел во двор.

Тишина. На небе сияли в страшной высоте звёзды. Вернее, свет от них, след от давно исчезнувших светил. Где-то вдалеке тишь подчёркивали мелодии, наигрываемые на гармошке и балалайке. В голове вдруг всплыли слова песни группы «Ноль»:

Небо ночное черным-черно.

Нет печали о прожитом дне.

Да… крутая была питерская рок-группа, ещё и панк бацали. И как самобытно, что солирующим инструментом у них выступал баян! А песня называлась «Всё будет хорошо». Ну что ж, буду надеяться… Что там дальше-то? Выплыли строчки: «Мысли тревожные вас не гнетут, Ваш дом – это ваша нора»…

Он даже рассмеялся, представив, как будет отыскивать свою «нору». Даже пёс Буян поддержал его, радостно гавкнул. Василий глубоко вдохнул, выдохнул и зашёл в дом.

– Миша, я тебе постелила на сундуке, – проговорила мать.

Огромный сундук зелёного цвета, обитый железными полосками, которые перекрещивались, образуя ромбы, стоял в малой комнате, где ночевал на топчане и Артём. В сундуке хранилась одежда и ещё кой-какие нужные вещи.

Васе долго не спалось. Всё думал, сможет ли попасть обратно в своё время. А если не получится? Но там ведь Татьяна, только отношения наладились. Неужели никогда они не встретятся больше? Не дай бог, застрянет он в прошлом. Так из этого не поймёшь, что выйдет. Если приедет настоящий Михаил, то он самозванцем окажется, за мошенника ещё примут или за колдуна какого…

Глава 12. На покосе

На другой день, встав пораньше, мужчины втроём поехали на ближний покос. Прапрадед Василия, отец Михаила, правил конём. Мнимый Михаил и Артём сидели на телеге, посматривали по сторонам. Коробов с интересом глядел на полевую дорогу, приближавшийся лес. Вроде бы знакомые места, но во многом и отличались от тех, к которым привык. Вот проехали мимо заросшего ряской озерца, на котором хлопотали дикие утки. Спустя век его не станет. Лес в это время находился ближе к селу.

Показав на растущий у дороги цикорий, Василий заметил:

– О, сколько цикория растёт! А это ценное растение!

– А, Петров прут или кнут, – усмехнулся отец, – бают, что Апостол Пётр им как хворостиной овец гонял своих. Хо-хо-хо, – чем же он полезен? – Максим Иванович, до того сохранявший сугубо серьёзный вид, развеселился.

– Правда, тятя: цикорий очень полезный продукт. Из его корней делают порошок, который вместо кофе можно пить.

– Стало быть, в России кругом кофий растёт, а мы не знали! Тёма, можа, кофий нам делать из цикория да продавать? Купцами станем!

Артём посмеивался в ответ. Василий подумал, знал бы прапрадед, что его потомки вовсю кофе станут пить. А внучка его будет покупать цикорий, он ей больше понравится, потому как, по её словам, «вкусный, не хуже кофе, да к тому же давление не поднимает, и спится после него таково славно». Васе припомнилась песня группы «Ноль», названная в честь этого растения или напитка из него. Песенка шутейная, незатейливая, некоторые приятели называли её бессмысленной. Про некоего Цикория (именно так, с большой буквы), который сошёл с ума… И вот сейчас думает Василий, может статься, он сошёл с ума, не чудится ли ему ситуация, в которой он оказался? И не сошли ли с ума люди, начинающие войну внутри России? Проехали по лесной дороге, вскоре открылась большая поляна. Вот здорово! Это же покос, где Вася бывал с детства.

 Василий косить научился в детстве, деревенским родственникам помогал на сенокосе. Так что это дело ему не в диковинку. Они приладили косы к древкам. Трава выросла высокая, поляна пестрела разными цветами.

– О, иван-чай разросся, – показав на гряду растений у леса, проговорил Василий, – мне очень нравится напиток из него пить.

– Да, мать собират на сушку всякого разного цвету… Но мне больше по ндраву зверобой и душица, шибко они духмяные, – заметил Максим Иванович.

– Лучше, тятя, не просто сушить, а над огнём на железном листе подвяливать листья иван-чая, тогда замечательный чай выйдет, не хуже купленного. В старину русские купцы в Англию возили его на продажу.

– Скажешь тоже – подвяливать. Нам некогда возиться, и так дел полно, – наладив косу, отец семейства начал точить её лезвие. Ритмичный звон раздался над лугом. Парни занялись своими косами, которые в селе называли также литовками.

Максим Иванович сделал широкий прокос и пошёл вперёд, трава покорно ложилась широким полукругом перед ним. Василий двинулся за ним, Артём – следом. Вжик! Вжик! Косы в умелых руках как будто сами срезали травы, словно исполняли мелодию. Солнце сияло, пели птицы. Хорошее сено будет! Взор радовался разнотравию. Тут и костёр со стройным стеблем, узкими листьями, метёлками из колосков, в которых виднелись мелкие цветки. Может быть, название этого растения родственно названию «коса», подумалось Василию. Овсяница луговая с бледно-фиолетовыми колосками. Житняк показывал свои серо-сизые, как будто мокрые, листья, покачивая узкими длинными соцветиями-колосьями. Клевер красовался красными цветами.

И, конечно, больше всего восхищал своим ароматом донник. Трава  донника радовала гордо стоящими ветвистыми стеблями, изящными листочками, длинными кистями соцветий, как будто облепленных маленькими жёлтыми бабочками. И горьковато-сладкий медовый запах…  Вася подумал, что дивная сладость – это символ красоты природы, а горчинка – напоминание о риске невозможности его возврата в своё время.

Вася заметил под скошенным кустиком клевера клубнику, нагнулся, откусил несколько красно-белых ягод. И двинулся дальше. Несмотря на возраст, Максим Иванович косил мощно и быстро. Косари дошли до сосен, повернули назад. Тело радовалось работе на свежем воздухе. Скосив половину луга, решили пообедать.

Вася процитировал:

«Солнце жарко палит,

А работа кипит:

Под косою трава нагибается

И ложится волной;

Жарче солнце горит-разгорается.

От раздольных лугов

Сильный запах цветов

И душистого сена разносится.

Где-то птичка поёт.

Но не слышит народ

Звонкой песни, – работать торопится

Травку нужно сушить –

К ночи в копны сложить

И убрать, чтоб дождём не смочилася» –

Говорят мужики. И от взмаха руки

Полоса за полоской ложилася.

– Дельные стихи, – проговорил отец Михаила, – надо же, запомнил! Некрасов, что ли?

– Нет, Спиридон Дрожжин.

– И фамилия хорошая, настоящая русская, – заметил Максим Иванович и стал пить квас из кружки. Выпив, крякнул:

– Ядрёный!

Парни тоже с удовольствием глотнули кваску.

Артём спросил брата:

– Вася, а чего это чехословаки в нашей стране распоряжаться стали?

– Ну, ты же знаешь, наверно, что чехи и словаки в австро-венгерской армии против России воевали. Славяне они, родственные русским, а вот попали под власть венгров да немцев-австрияк. Призвали их в армию, воевать пришлось против нас. Много их в плен попало, не шибко хотелось им за императора Австро-Венгрии жизни свои губить. Собрали их здесь в корпус, чтобы отправить на поездах до Владивостока. А там союзники наши их должны были принять на пароходы и направить воевать против австро-венгров. Чтобы освободить чехословацкие земли. Вооружили их. Советская власть потребовала, чтобы они без оружия ехали. А те взбунтовались. В городах свергли большевиков. Екатеринбург захватили, Челябинск, Омск, Томск. Тут и другие враги советской власти поднялись. А им на подмогу другие страны пошлют войска.

– Хана большевикам! – воскликнул Максим Иванович и добавил с печалью – а можа, и России конец придёт…

– Нет, тятя! Не придёт. Победят большевики. Они не вечно будут править, а Россия вечно будет существовать.

– Ну, всё прям ты знашь!.. Пророк, еттить твою…

Максим Иванович опять назвал выдумками объяснения того, кого он принимал за сына. Он сменил тему беседы:

– Миша, ты чё-то на девок не глядишь. Пора бы выбрать себе, какая по ндраву, да жениться. А если нет на примете никого, так я сосватаю тебе хорошую девку.

– Тятя, пока не выбрал. Есть, правда, в городе одна девица добрая…

– Ну, зачем тебе городскую? Лучше свою, деревенскую, найди.

– Погожу пока. Да и события наступают тревожные.

Василий вспомнил о той, что осталась в том, его мире, и сердце у него сжалось от боли.

Когда ехали домой, Максим Иванович поглядывал на цветы цикория, растущие вдоль дороги и, улыбаясь, подзадоривая, говорил:

– Вот они, апостоловы хворостины, только поработай маленько, и барский напиток будет. Да, Михаил? А мы-то, темнота, и не знали, что кофий бесплатный растёт кругом.

Артёмка посмеивался, поддакивая отцу:

– Да, кофей кругом растёт, некогда только заняться его приготовлением.

Василий молчал, сидя в задумчивости. Подумалось, что в случае с Герасимом Ивановичем цикорий напрашивается как символ замены чего-то ценного чем-то другим. Синдром самозванца. Такой способ потешить себя осуществлением амбиций. Затем на ум пришли слова хозяина семьи о женитьбе. Это вызвало много воспоминаний.

Грустное настроение его прошло, когда они въехали в свой переулок. Перед домом на лужайке играли в догонялки пять малышей. Увидев косарей, они побежали навстречу подводе.

– Тпрру-у! Стой, Сивка! – остановил Куропатов коня. Ребятня вскарабкалась на телегу. Хоть немного, а прокатиться охота.

Перед своей оградой Максим Иванович остановился, малыши слезли, опять стали гоняться друг за дружкой. Артём пошёл открывать ворота. Василий (для всех окружающих – Михаил) потянулся и крикнул детям:

– Смотрите, сейчас колесом пройдусь!

Он показал упражнение. Дети удивились, с любопытством уставились на него. Следом за этим Вася подпрыгнул и крутанулся в воздухе. Сальто вызвало восторженные восклицания маленьких зрителей.

– Только не пробуйте так сами делать! Надо учиться, тренироваться долго, чтобы получилось.

– Ого-го, вот так да-а! Вот мой брат даёт! – глядя на дружков, гордо возглашал Лёня. Маня глядела на акробата, открыв рот.

Акробатическим упражнениям Василий научился во время занятий на секции вольной борьбы. Они развивали нужные умения, тренировали вестибулярный аппарат, владение ими помогало увереннее держаться во время схваток.

– А теперь на руках пройдусь! – провозгласил Вася. И пошёл. Через дорогу к соседнему дому добрался, повернулся, отправился обратно. Дети издавали крики восторга, бегая вокруг него. Некоторые пытались сами встать на руки, тут же падали с хохотом на траву под названием «гусиные лапки». Василий предложил Лёне помочь встать на руки, подержал его за ноги. Затем его попросил соседский мальчонка помочь в выполнении такого упражнения.

– Миша, тебе в нашей деревне надо цирк открыть, детей учить. Отбоя не будет! – произнёс сосед, вышедший из ограды посмотреть на представление.

Василий сказал мальчишкам, что для увеличения силы нужно отжиматься. Показал, как это делать, ребятишки тут же начали упражняться. Оставив их за таким увлекательным делом, направился в ограду.

Во время ужина Лёня и Маня пытались рассказать о замечательном представлении, однако отец строго сказал, что за столом надо соблюдать правило: «Когда я ем – я глух и нем». Малышам трудно было сдержать эмоции, и после еды они в своей комнате всё делились полученными впечатлениями, приглушив голоса.

К Василию же вернулись думы о женщинах, которые разбередил во время возвращения домой отец Михаила. Воспоминания прямо заполонили его сознание.  Думал об этом и когда лёг в постель. Опять уснуть долго не мог.

Глава 13. Василий и его женщины. Воспоминания

«Любовь – это история жизни женщины, эпизод в жизни мужчины». Однажды Вася где-то вычитал это изречение, кажется, французской писательницы, и оно ему понравилось. Удивился, что бывают такие умные женщины.

Коробов заводил много романов, и все скоротечные. Среди приятелей он слыл бабником. В компании парней отзывался об особах слабого пола скептически. Хотя о своих «победах» не болтал, как другие. Когда Коробов откровенничал с очередной подружкой, это кончалось плачевно. Если он в порыве откровенности рассказывал о своём первом попадании в прошлое, подруги не верили. Появлялась трещинка в отношениях, постепенно чувства их слабели, трещина превращалась в пропасть. А затем наступало расставание.

Жил он в общежитии. Девушек там проживало немало. Многие из них хороши. Особенно стройная брюнеточка с выразительными глазами цвета малахита. Как-то Коробов пригласил её после работы прогуляться по набережной. Та лишь улыбнулась. За ней обычно заезжал мужчина на мерседесе. Полный, с бородкой, самодовольный. В тот день он вовремя не приехал, и брюнетка согласилась поехать на автобусе.

Они гуляли по набережной, Вася рассказывал о службе в армии, о том, как красивы родные места. В сентябре леса, покрывающие Уральские горы, радуют взоры красной, жёлтой, оранжевой листвой. Багрец и золото…

Девушка читала стихи Марины Цветаевой. Коробова умиляло благоговение, с которым она относилась к поэтессе, наивная гордость, что она является её тёзкой. Потом он найдёт афоризм Цветаевой и прочитает его девушке. О согласованности душ. Особо выделив вторую часть: «Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом».

Ну, это он скажет уже на второй день. После того, как приведёт к себе в комнату Марину, угостит её как положено. Одарит её ласками, ну и так далее…

Бывший кавалер Марины будет пробовать вернуть её. Устроит разборки с Василием. Коробов даст ему от ворот поворот. И будет горд своей решительностью. И тем, что девушка бросила ради него богатого мужика.

Только отношения с Мариной оказались недолгими. Василий так доверился своей подруге, что однажды поведал ей о своём путешествии в прошлое.

– Ну ты и фантазёр, Васька! – воскликнула со смехом девушка.

– Да я правду говорю!

– Ну, Коробов, ты такой выдумщик, не ожидала от тебя! – продолжала смеяться подруга.

– Марина, не смейся, это произошло со мной на самом деле. Могу поклясться! – с горячностью стал убеждать её парень. Но тут же пожалел об этом. Во взгляде Марины появилось какое-то странное выражение, которое не понравилось Василию. Недоумение, сожаление, превосходство читались в её взгляде.

Пришлось прервать уверения и сказать, что он пошутил. А на душе осталась горечь. После того разговора доверительность стала таять как в небе облака.

А однажды один парень сказал ему, что бывший хахаль Маринки – женатик, отец двоих детей. После этого Вася заявит подруге, что они не подходят друг другу. Мол, это был всего лишь эпизод жизни. Прямо как в афоризме.

Нет, Васю нельзя считать безнравственным человеком. Он искал девушку своей мечты, единственную и неповторимую. И чтобы никаких женатых любовников у неё не имелось.

Вскоре оказалось, что в роли единственной может оказаться и женщина с опытом. Давненько Коробов заглядывался на тридцатилетнюю Зою, бывавшую в гостях у подруг в общежитии. Тайком любовался её фигурой, охотно разговаривал с ней, когда она оказывалась рядом. Радовался её обаятельной улыбке. Она растила дочку, имела мужа.

Муж, правда, непутёвый Зое попался. То одну, то другую любовницу заводил. И всё грозился уйти из семьи. Об этом Коробов знал из рассказов Зои своим подругам, случайным свидетелем коих оказывался.

Василий думал о том, какой дурачина супруг Зои. От такой женщины бегать, это надо быть совсем бестолковым или издевателем. Однажды несчастная женщина поведала приятельницам, что муж объявил ей об окончательном уходе к очередной пассии.

Вася решил действовать. Пригласил коллегу в субботу прогуляться по набережной.

Та удивилась. Подумав, согласилась.

Василий и Зоя гуляли, затем катались на велосипедном экипаже. С удовольствием смотрели на реку и строения на другом берегу, на два огромных колеса обозрения в парке. Дочку женщина увезла к бабушке. В воскресенье они отправились на другой берег. Колесо обозрения плавно возносило их кабину ввысь. Будто на воздушном шаре поднимались в небо. Они любовались рекой, кремлём на другом берегу.

Вася рассказывал смешные случаи из армейской и студенческой жизни, вспоминал, как проводил детские и подростковые годы в деревне у родственников. Зоя мягко улыбалась, внимательно слушала. Показала фотографию дочки. Вася влюбился в эту скромную, милую женщину. Но, чтобы понимать друг друга, конечно, надо не только сидеть и шагать, но и лежать рядом… Хорошо, что его сосед по комнате находился в командировке.

Василий Коробов нашёл, наконец, свой идеал. Он, правда, оказался не таким, каким вначале его представлял. Женщина с ребёнком… Но он любил и Зою, и дочку, представляя себя её отцом. Друзья спрашивали, дескать, что это ты сияешь как майское солнышко?

Васино блаженство длилось целый месяц. И опять он взял и поведал женщине о том ночном случае, когда перед ним ожило прошлое. Зоя взглянула на него как на блаженного. А ночью постелила себе отдельно, заявив, что у неё заболела голова. После того разговора она стала холодной.

Через некоторое время Зоя сказала, что муж кается в измене, в уходе от неё. Назад просится. И дочка очень соскучилась по папе. Негоже ребёнка разлучать с отцом. А потому, мол, Вася, прости меня, но ничего у нас с тобой не получится. Найдёшь себе другую, помоложе.

Василий очень переживал разрыв с Зоей. Влюбился он в неё без ума. Всё теперь ему оказалось не мило. Имя «Зоя» в переводе на русский означает «жизнь». Эта женщина и была его жизнью, смыслом его существования. «Жизнь ушла от меня», – ворочалась в голове тяжёлая мысль.

Беседы с приятелями, исповеди под выпивку облегчения не приносили. Дружки советовали забыть Зою, ругали женщин.

Глава 14. Татьяна

Перед глазами Василия ожило ещё одно воспоминание. Как-то во время отпуска решил навестить родственников в Омске. В свои 26 лет он отличался общительностью, чувством долга и основательностью. Гости родственников удивлялись, когда Василий говорил им с гордостью, что работает фрезеровщиком на заводе. Пожил у них четыре дня. Побывал на даче. С достопримечательностями города познакомился.

Однако в гостях хорошо, а дома лучше. Попросил родственников не провожать, не беспокоиться. К поезду приехал на такси заранее. Когда прибыл поезд, быстро отыскал свой плацкартный вагон. В очереди среди пассажиров около него оказалась симпатичная стройная девушка. Вася громко произнёс:

– Девушка, дозвольте вам помочь, каталку поднять?

– Да не надо, я сама, привычная, – со смущённой улыбкой отказалась было девушка.

Однако Василий подхватил её каталку и поставил на площадку в тамбур. Вслед за этим ещё и помог подняться, поддержал её за локоток, когда она поднималась. Потом уже представил свой билет.

– Что, понравилась красавица? – хохотнула полная добродушная проводница.

Коробов двинулся по проходу, отыскивая своё место. Девушка уже села.  Парень заглянул к ней и обрадованно воскликнул:

– О, мы в одном купе оказались! Вам далеко ехать?

– В Екатеринбург.

– Ну я немного раньше выйду, но всё равно долго вместе ехать. Я в гости в Омск приезжал. Интересный город! Посетил музеи: исторический, изобразительный. Картины знаменитых художников там есть. В Литературном музее имени Достоевского побывал. О периоде нахождения писателя на каторге больше узнал. С родственниками по набережной возле Иртыша погуляли вволю. Длиннющая она! А какой там удивительно красивый особняк купца Батюшкова, чудо какое-то! Местные называют его «Дом Колчака», он там в Гражданскую войну проживал.

– Да, в нашем городе много интересного, – произнесла девушка.

– Позвольте познакомиться: меня Василием кличут. Работаю на заводе.

– А я Таня. Студентка Уральского университета, – с милой улыбкой произнесла попутчица.

– Какое хорошее имя, оно Вам очень подходит. Вы, Таня, учитесь на филологическом факультете.

– Да… Как Вы угадали? – девушка округлила глаза.

Лёгкий румянец проступил на её нежных щеках. Словно утренняя заря. А очи – небесная лазурь.

– Да вот как-то само собой… Интуиция подсказала.

А я тоже поступал в один педвуз на исторический, – продолжил Пётр, – заочно. Мужики в цехе недоумевали, мол, зачем мне это надо, никак понять не могли. Я два года с половиной проучился, потом бросил.

– Почему-у-у? – в голосе собеседницы прозвучали нотки сожаления и сочувствия. – Из-за того, что ваши соратники этого не понимали?

 От интонации голоса девушки Васе горячо стало в груди.

– Да нет! Интересно учиться, преподы хорошие. Только я рассудил, что и без диплома обойдусь. Учителем работать не хотел. А на работе меня ценят, зарплата хорошая.

– Ну-у, мне кажется, зря Вы прекратили учёбу. Неужели Вам так работа своя нравится?

Василию приятно было, что девушка заинтересовалась его жизнью, даже огорчилась, что он бросил учёбу. Как-то сразу у них разговор наладился, как будто давно знакомы.

– Рабочие тоже нужны, – широкая улыбка осветила его лицо. – А работа – да, очень нравится. Но и с историей я не завязал! –  воскликнул он. – Продолжаю самообразование. Также у меня есть друг – доцент. – Тут он хохотнул, – то есть не как в кинокомедии, а настоящий, преподаватель истории нашего университета. Мы с ним как сойдёмся в гостях, так о разных исторических эпохах говорим. Ещё от него я много чего узнал. Иногда такое желание возникает: вот бы на время попасть в прошлое, поглядеть, поговорить с тогдашними людьми!

Татьяна похвалила увлечение собеседника.

– Я и художественную литературу читаю регулярно. Не только фантастику и фэнтези, но и русскую классику девятнадцатого века. Таня, вы в этом семестре какие произведения изучаете?

Беседа перешла на литературные темы. Таня обучалась на третьем курсе. Василий смотрел на неё и не мог взгляд оторвать. Всё в ней его пленяло. Волнистые тёмно-русые волосы касались её узких покатых плеч. Тонкая шея. Длинные ресницы. Маленькая коричневая родинка над правой бровью. Доверчивый взгляд. Прямой нос. Полноватые губы.

Ему очень хотелось, чтобы они так и остались вдвоём в купе. Однако на следующей станции появились другие попутчики. Двое весёлых солдат заглянули к ним:

– Здравствуйте! Кажись, здесь наши места.

– Приветствую! – Откликнулся Пётр, – дембеля?

– Так точно! Отдали долг Родине!

Вася и Таня встали, чтобы попутчики разместили свои чемоданы под сиденьями. Бравые парни задвинули багаж и принялись знакомиться. Вася и с ними нашёл общий язык. Улыбаясь, оглядывал их ушитую форму, множество значков, украшавших кителя. У одного из солдат красовались на груди аксельбанты, хоть не по уставу, зато какой вид обмундированию придают внушительный, торжественный. На погонах – две лычки. Младший сержант. Высокого роста, с крупной темноволосой головой, карими глазами. Его соратник – рядовой, среднего роста, зеленоглазый. Первого звали Витя, второго – Саша. Поговорили об армии…

Когда поезд тронулся и набрал ход, дембеля предложили сыграть в карты. Василию хотелось продолжить беседу с девушкой, но у неё билет оказался на место на верхней полке. Куда она и забралась, легла и начала смотреть в окно. Василий взялся за карты. Во время игры иногда поднимал голову. Тут же Таня поворачивала голову и улыбалась ему.

По пути к ним незаметно как-то подсел белёсый парень в серой рубахе и жилете с глубокими карманами, сказал, что едет в Москву. Попросился играть. Представился Аликом, всё посмеивался, быстро переводя взгляд с одного попутчика на другого.