Как перемещаться в другие миры без последствий

Хитер почувствовала, как у нее начинает уходить земля из-под ног. И, нет, это не ноги девушки начали трястись так, что провожатая больше не могла стоять, и дело даже не в травме, которую она сама себе нанесла. Клочок земли прямо под Хитер на самом деле испарился, а на его месте образовалась небольшая, черная, бесконечная в глубину, дыра.

Хитер успела дважды хлопнуть в ладоши и сказать «сумка» до того, как окончательно провалится в бездну. Когда провожатая перемещалась, то почувствовала слабое покалывание в руке. Рабочий браслет Хитер лишний раз напомнил, что нельзя никаких порталов, иначе будут проблемы.

Бах!

Еще один участник выстрелил. Его пуля угодила в Дугласа, к слову, парень и не пытался увернуться. Эти двое явно заодно. Таким образом Дугласу немного повредили ногу, но его имя все еще зеленое, а имя его соратника – Грэгора, тоже стало зеленым.

Из «красных» остался только Эван, а до конца испытания еще 6 минут.

Грэгор щелкнул пальцами и на мгновение вспыхнуло небольшое пламя. Он щелкнул снова, на сей раз огонь не погас, а завис в воздухе над его рукой.

Бах!

Пуля пронеслась прямо через огонь и угодила в стену, которая находилась сзади Грэгора.

Первый же выстрелил Эвана оказался с пулей, но она промазала. Грэгор даже расплылся в злорадной ухмылке, что Рзенфорд промазал единственным выстрелом, но тут…

Бах!

И снова вылетела пуля, на сей раз выстрел все же задел паренька в плечо и теперь уже все имена стали зелеными. Дуглас растерялся на пару секунд. Всего один патрон. Каким образом он выстрелил два раза?

Дуглас перевел взгляд на Эвана и только сейчас увидел у того в кармане второй пистолет. Один явно принадлежал самому Разенфорду, а второй выдали при начале испытания.

– Задача: поразить кого-то из револьвера, не сказано, из какого именно. У меня есть свой, и в отличие от этого, мой полностью заряжен. Повезло.

– Парочка жуликов, – сквозь зубы процедил Дуглас, направив свои вытянутые руки на Эвана.

Разенфорду было достаточно лишь раз увидеть технику парня, чтобы примерно понять, что она из себя представляет. Эван прыгнул вперед, сделав тихий кувырок на несколько метров, и, как он и думал, та же пропасть, в которую не так давно падала Хитер, появилась позади него.

Провожатая тем временем из-за нестерпимой боли в ноге уже не могла стоять. Изначально Хитер показалось отличной идей выстрелить в саму себя, ведь она ни разу до этого не держала пистолет в руках. Из-за отдачи после выстрелов, руки девушки задрожали и было все труднее попасть по цели, а когда из дула все же вылетела пуля, у Хитер зазвенело в ушах. Провожатая понимала, что Эван нужен ей целый и невредимый, иначе шансов совсем никаких нет, а кто еще будет стоять так же неподвижно, давая Хитер возможность прицелиться? Только она сама.

Но сейчас, когда кроссовок Хитер весь изнутри залился кровью, а сама она еле могла передвигаться, девушке начинало казаться, что, может, лучше было бы подстрелить Эвана.

Хитер так сосредоточилась на боли в ноге, что не замечала ничего вокруг, но вдруг почувствовала запах чего-то паленого. Девушка начала поворачивать голову, чтобы обнаружить источник запаха и с ужасом заметила, что загорелись ее волосы. Хитер в панике начала тушить их голыми руками, зажимая локоны ладонью, и довольно легко остановила огонь.

– Надо было не в голову целиться, – недовольно пробубнил Грэгор, щелкая пальцами простреленной руки, но огонь над его ладонью никак не хотел загораться вновь. – Ладно, хер с ним!

Грэгор начал приближаться к Хитер. Провожатая тут же хлопнула в ладоши, но лишь один раз, на второй прямо между ладоней девушки все же появился небольшой огонек, который заставил ее резко развести ладони в сторону.

Хитер попыталась хлопнуть вновь, но снова не успела свести руки вместе. Удар с ноги пришелся провожатой прямо по лицу. Из губ тут же начала сочиться кровь. Грэгор схватил Хитер за руку, крепко сжимая ее кисть.

– А где часы? – вдруг спросил Грэгор, глядя на руку Хитер. – Лишняя.. это ты?!

Грэгор отпрыгнул от девушки, как от прокаженной, явно не зная, что можно ожидать от лишней.

Разенфорд тем временем сошелся лоб в лоб с Дугласом. Эван подстрелил его из револьвера в ту же ногу, куда и попал Грэгор, и Дуглас уже не мог стоять на ногах, но так просто явно не собирался сдаваться. Он создавал под ногами Эвана пропасти снова и снова, но детектив каждый раз успевал из них выпрыгнуть. От арены уже почти ничего не осталось, «дыр» было так много, что пол превращался в одну большую черную пропасть. Похоже, это и был план Дугласа, загнать Эвана в угол, чтобы ему было некуда прыгать. Тогда как Разенфорд медленно, но верно, двигался к противнику, чтобы стать к нему вплотную (если уж Дуглас и создаст свою пропасть в очередной раз, то падать в нее они будут вместе). Парень в кепке видел замысел детектива и старался сделать все, чтобы Эван к нему не подобрался, создавая пропасти вокруг себя. Но Эван не давал участнику полностью окружить себя «дырами», периодически стреляя из второго, почти пустого револьвера,  заставляя Дугласа немного отходить в стороны, а сам тем временем подбирался к нему все ближе.

Эван, все же достиг своего, подобравшись к парню почти вплотную и пистолет, выданный для испытания, подставил к виску Дугласа. Разенфорд выстрелил уже четыре раза холостыми, и сейчас вновь спустил курок, но пуля опять не вылетела.

Дуглас тут же развернулся, выбил пистолет из руки детектива и схватил Эвана за горло. Разенфорд начал отчаянно сопротивляться натиску противника, но парень мертвой хваткой вцепился в горло. Эвану уже становилось тяжело дышать, его лицо начинало понемногу синеть.

Эван попытался с силой пнуть парня в живот, но в таком положении это было слишком неудобно. Кое-как он все же ударил коленом в пресс Дугласа и тот слегка ослабил хватку, но не более того. Разенфорд начал тянуться к своему второму пистолету, как вдруг перестал чувствовать почву под ногами. Дуглас создал дыру прямо под противником и резко его отпустил, а сам отпрыгнул назад.

– Эван! – закричала Хитер, видя, как ее спутник падает в пропасть.

Девушка не представляла, как нашла в себе силы приподняться, но еще больше она была удивлена тому, что браслет на ее руке вдруг из серебряного стал красным. Это означало только одно: Хитер открыла портал. Но как? Девушка не хлопала в ладоши, не назвала пункт назначения, но Эван несомненно перестал лететь в пропасти и испарился. Его имя так же исчезло с табло. Это было похоже на то, как Хитер сама телепортировалась от мисс Оберет, ни тебе самого портала, ни места назначения «пух» и исчезла.

Время испытания вышло и зазвенела сирена.

– Испытание окончено, поздравляю, Дуглас, – заголосил диктор. – Ты получаешь право перейти на следующий этаж. Участники Хитер и Грэгор, боюсь для вас испытание провалено.

– В каком смысле? – возмутился Грэгор. – Я же выстрелил.

– Мы ведь предупреждали, что правила могут меняться. Поэтому проходит тот, кто уничтожил наибольшее количество противников за отведенное время. Дуглас убил двоих, а ты скольких уничтожил…

– Вы об этом не предупреждали! – возмутился Дуглас.

– Разве ты не рад победе, избранный участник? Итак, – звук фанфар, – все приветствуйте Дугласа! – диктор повысил голос. – Просто потрясающий талант, вот это способности, никогда ничего подобного не видел. Он невероятен! Очередная темная лошадка нашего шоу. Вау!

Ведущий затих на пару секунд, а после вновь послышался голос. Женский, протяжный, который в любом конце комнаты звучал одинаково и оставалось неясно, откуда же именно он исходит. Похоже, это и говорила само «Небо»:

– Удачно добраться до вершины.

Глава 17

Позади Дугласа открылась дверь, над которой горело лишь его имя, а за спинами Хитер и Грэгора распахнулся другой проход, который вел обратно в жилую зону.

– Это все из-за тебя! – завопил Грэгор, с силой толкая Хитер, которая и без того едва стояла на ногах. – Ты – лишняя! – он явно использовал это слово, как оскорбление. – Ты нарушаешь законы отеля. Из-за тебя правила скачут, как ненормальные! Из-за тебя я застрял здесь!

Он уже было замахнулся, чтобы нанести провожатой очередной удар, как заиграла громкая сирена.

– Драки в жилой зоне запрещены! – послышался пронзительный металлический голос.

Сирена стихла, а Грэгор все же треснул кулаком, правда попал не по Хитер, а по стене в сантиметре от головы девушки.

Хитер сидела на полу съежившись. Она едва заметно дрожала, наблюдая как кровь с ее губы медленно капает на пол. Раньше ее никогда не били по лицу. Да и вообще никогда не били, если не считать того удара Болтобоя по руке.

«Потрясающий талант», «невероятно», все эти хвалебные отзывы, которые говорили в адрес Дугласа, раньше слышала Хитер чуть ли не каждый день. А сейчас она вновь провалилась.

Провожатую забрали в больницу, где Хитер лежала несколько суток. Ее ногу восстановили довольно быстро, лицо тоже подлатали, даже синяков не осталось, но у Хитер не было никакого желания куда-либо уходить из больницы.

– Что я наделала? – упрекала сама себя Хитер, уставившись на свою правую руку, она вся дрожала.

Девушка могла смотреть на свой браслет часами, в надежде, что тот все же поменяет цвет, но аксессуар оставался красным.

Это конец.

Второй раз, второй раз подряд Хитер оказывается абсолютно бесполезной, и выход из этого адского места ей отныне закрыт. Пока браслет красный, кусочки камня перемещения на нем не активны, портал открыть просто невозможно. Способность перемещаться у Хитер еще осталась, она по-прежнему может прыгнуть на свою сумку, но… Открывать порталы в новые миры больше нельзя.

Это провал.

В палате Хитер была одна. Четыре кровати, три окна и одна дверь, несколько тумб и большое зеркало – все, что было в этой комнате.

Возле койки Хитер лежала сумка, которую девушке вернули после завершения испытания. Провожатая подняла сумку вверх тормашками и высыпала все содержимое на кровать. Косметика, несколько заколок, складной нож, который девушка носила для самообороны от незаконных и больше ничего.

Хитер вытащила лезвие ножика и медленно прошагала к зеркалу в полный рост, что висело на стене.

Она смотрела на свое отражение несколько секунд. Бледная и усталая, под глазами большие мешки из-за недосыпа, а добрая половина волос подпалена.

Хитер поднесла нож к лицу и резким движением отрезала свои сгоревшие волосы, слегка задевая щеку и оставляя на той небольшую царапину.

Хитер не могла вспомнить, когда она последний раз чувствовала себя настолько паршиво. Она так откровенно осталась в дурак, наверное, впервые. Провожатая не знала, что делать, она была в ужасе от дальнейших перспектив прибывания на этом шоу, ведь без Эвана она тут точно погибнет. Она столкнулась с жестокой правдой: в этом отеле талант Хитер в самом деле 30 баллов, а ведь всю жизнь она считала себя лучше остальных. Но горькая правда такова: Хитер не способна сама справиться с испытаниями, ей даже не сбежать отсюда. Еще и осталась в этом месте совсем одна. И как только Хитер осознала свою беспомощность, она начала разговаривать сама с собой, чтобы хоть как-то разгрузить голову от мыслей и окончательно не сойти с ума.

– Какая жалкая, – говорила сама себе Хитер, начиная несильно бить себя по голове. Так она надеялась остановить собственные слезы. – Неужели думала, что на такую, Эван хотя бы внимание обратит? Нет, причем тут вообще он… Заткнись! – зло отрезала Хитер саму себя. – Ладно, уж с собой можно побыть откровенной. Он не считает меня особенной, и я прям вся себе не могу места найти. Такая дура! Дура! – Хитер хотелось выть, она прижала руку к своему лицу, вытирая слезы и упала обратно на больничную кушетку. – Как же я облажалась. Теперь нет ни Эвана, ни возможности уйти, ни даже попытки двигаться в этом глупом шоу дальше. Я здесь застряла и, судя по всему, на следующем испытании я умру… Дура, дура, какая же я дура!

Провожатая с размаху кинула в зеркало нож, по тому пошла большая трещина.

Хитер вновь отчаянно взвыла, так и прижимая ладони к лицу. Девушка старалась успокоиться, чтобы не уйти веще большую истерику, но поток депрессивных мыслей уже было не остановить.

«Я не талантливая, я не особенная, я вообще никто! Это всего лишь второе испытание, а я уже хуже всех остальных. Дальше только сложнее, противники сильнее. А я уже в начале провалилась».

Что ей теперь делать провожатая не знала. Хитер не способна покорить это место, она даже не может пройти испытание сама. До этого помогал Эван, а теперь проигрыш наступит еще быстрее, а проигрыш тут это смерть.

Ей не сбежать, не выбраться. Хитер представлялось, что она уперлась в стену с почти зловещей цифрой 30. Сколько ни беги, ни пытайся перелезть, эту стену не преодолеть. Об нее только можно биться головой, но так только заработаешь сотрясение и какой смысл? Хитер всегда думала, что она лучшая и впервые столкнулась с тем, что ей нужно реально стараться, прикладывать усилия, лезть из кожи вон… но даже так у нее все равно не получается. Провал не мотивировал Хитер стараться лучше, он только убивал в ней все желание что-либо делать.

Ко всему прочему Хитер потеряла свой единственный козырь – открывать порталы. Что ей делать теперь?

Глава 18

Эван выпал из портала Хитер прямо в море. Пока детектив летел, ему казалось, что перед его глазами проносится вся его жизнь…

Солнечный свет пробивался сквозь застекленную крышу вокзала. Закругленные металлические стены превращали длинный коридор в подобие бункера, посреди которого почему-то простираются рельсы.

Люди толпились у касс, билетов на всех не хватало, кто-то начинал лезть без очереди, а кто-то и вовсе внаглую пытался попасть на поезд без билета.

Эван сидел в купе, наблюдая через окно за обезумевшей толпой. Последние пассажиры уже занимали свои полки в плацкарте, некоторые люди в отчаянии начали силой отбирать билеты у более везучих. Завязалась драка. Значит так выглядит паника?

– Когда этот поезд уже тронется, наконец? – нетерпеливо процедила Лилиан, пересаживая семилетнего ребенка от окна.

– Куда мы едем? – спросил Эван, поднимая на женщину свои глаза, огромные, как блюдца глаза.

– Домой, – с нежностью проговорила она, поправляя жилетку ребенка.

– Разве наш дом не здесь?

Лилиан откладывала этот разговор, как могла. Эван так чист, так невинен, как можно на столь безупречно белый лист вылить всю грязь этого прогнившего мира?

– Мы больше не можем здесь жить, Эван. Этот город заражен.

Поезд тронулся. Мальчик тут же прыгнул обратно к окну, с интересом наблюдая, как стальной коридор «движется» все быстрее и быстрее. Поезд разгонялся, вагоны мчались один за одним, громкий стук колес успокаивал. Эван хотел рассмотреть все, как можно ближе, и он прижимался к окну лицом; по стеклу шла слабая вибрация.

Как только Лилиан заметила, что ребенок вот-вот оставит на окне отпечаток в форме своей головы, то попыталась усадить мальчика обратно рядом с собой, но тут поезд резко дернулся.

Эван крепко держался за подоконник, поэтому не отлетел в сторону, как женщина, но вот от очередного резкого движения поезда ребенок с силой ударился головой о толстое стекло.

Когда же Эван открыл глаза, то мальчик с удивлением обнаружил над головой не потолок поезда, а бескрайне-черное небо. Ребенок сразу понял, что его выкинуло не просто за пределы поезда, а куда-то значительно дальше, ведь в небе было две луны.

Тем временем девушка по имени Роза шагала по улице в излишне приподнятом настроении. Ей сегодня исполнилось пятнадцать, и девушка в компании друзей довольно бурно отмечала. Если бы не строгий отец, который погнал дочь домой, то гулянья бы наверняка продолжались до утра. То, что Розе пришлось пораньше покинуть свой собственный праздник слегка удручало, но спорить с родителем было бесполезно.

Роза держала пустую бутылку из-под спиртного в одной руке, а во второй слегка размахивала телефоном, напевая довольно громко старую песню.

Но внезапно она остановилась.

Посреди узкой улицы в нескольких метрах лежал ребенок. Все "веселье" в момент выветрилось из организма девушки, а сама она окликнула мальчика:

– Ты в порядке?

В ответ тишина. Роза уже испугалась не на шутку и подбежала к незнакомцу ближе. Изо лба Эвана торчал большой кусок стекла. Кровь, сочащаяся из раны уже, начинала запекаться на коже ребенка. Девушка от ужаса поднесла руку ко рту и тут же начала набирать номер первой помощи.

Роза не отходила от мальчика до тех пор, пока не приехала скорая, она ощущала свою ответственность за этого ребенка. Девушка заглянула в карманы Эвана и постоянно оглядывалась на улице, нет ли где рядом родителей. В кармане мальчика Роза обнаружила билет на поезд с буками, которые девушка никогда не видела.

– Ты не отсюда… – изумленно отметила она.

Эвана доставили в больницу. Билет Роза спрятала, а никаких других опознавательных знаков при мальчике не было.

Когда маленький Эван открыл глаза, он спрашивал про свою маму, и где он оказался, но никто не понимал языка, на котором говорил ребенок. Несколько дней он сидел как в изоляции, отдельно от остальных людей, пока в больницу не явился переводчик. Молодая девушка по имени Орхидея, была дочерью новоизбранного начальника полиции. Она услышала голос мальчика в записи, которую больница разослала различным переводчикам.

Орхидея присела рядом с кроватью Эвана, аккуратно заговаривая с ребенком:

– Привет.

– Ты меня понимаешь? – удивился Эван, тоже поняв собеседницу.

– Понимаю. Ты не отсюда. Знаешь, из какого ты мира?

– Я не понимаю, что это значит.

Орхидея долго говорила с Эваном и вскоре ей удалось определить, из какого мира прибыл мальчик. Это был Алкион. Согласно последней информации, население Алкиона полностью уничтожено смертоносным вирусом.

Перед правительством встал серьезный выбором. По-хорошему, мальчика нужно было вернуть в его родной мир, но Эван там будет единственным живым человеком, так что, по сути, ребенка отправят на смерть. Но и тут было оставлять опасно. Эван в статусе попаданца, а они всегда влияют на другие миры и для правительства нет большей опасности, чем попаданцы, вместе с ними приходит переворот.

В ходе долгих переговоров Эвана решено было оставить. За чужеземцем велась незаметная слежка, так же ребенка подселили в семью главы военной обороны Эммета Разенфорда. Если вдруг Эван начнет представлять опасность, была возможность его быстро обезвредить.

Но никаких изменений в мире не происходило по мере взросления попаданца. Эван рос самым обыкновенным, даже заурядным жителем Тритейма. Он уже почти не помнил свою прежнюю жизнь, лишь короткие обрывки воспоминаний о маме остались.

Эван окончил школу, университет, завершил военную подготовку и вступил в ряды полиции. Разенфорд открыл собственное детективное агентство, но продолжал работать с полицией. Офис агентства Эвана находился на первом этаже старого дома Маргариты Долван, а на втором в маленькой узкой комнате спал сам детектив.

Эван выбрал работу детектива не случайно. С детства ему не давал покоя вопрос: почему именно он переместился в другой мир? Почему сюда, почему только один, как это вообще случилось. Тяга находить ответы на сложные вопросы у Эвана появилась еще тогда, поэтому он и выбрал такую профессию.

Эвану так и не удалось узнать, причину своего перемещения. Более того, он не смог найти никакой информации о принципах перемещения попаданцев между мирами, они просто «случайно попадают в иной мир» и все, но… Эвану не хотелось принимать такой ответ. Причина быть должна, но у детектива не получалось ее найти. Все, что удалось обнаружить Разенфорду, так это странный символ, значение которого никто не знал – глаз внутри треугольника.

По большей части жизнь Эвана шла спокойно и размерено, по мере взросления его все меньше интересовал ответ на вопрос о попаданцах, но все изменилось в один день.

Эван мирно спал на жестком старом матрасе в своей маленькой квартирке. Разенфорду снилось как он, в возрасте десяти лет, бежит по зеленому полю с маленькой Орхидеей, во сне Эвана эти двое стали одногодками. Дети смеялись, болтали о любимой газировке, а в глаза слепило палящее солнце, как вдруг вдалеке мальчик заметил свою маму. Эван уже не помнил толком, как она выглядела, поэтому перед ним предстал лишь образом красивой длинноволосой женщины в голубом платье.

– Мама! – хотя внешность и была размытая, Эван сразу ее узнал.  

– Эван, – мама тепло улыбнулась ребенку и присела перед ним на корточки. – Тебе нужно проснуться, – она положила свои руки на щеки мальчика и смотрела прямо в его большие голубые глаза. – Просыпайся, Эван. ПРОСНИСЬ!

Уже взрослый Эван в самом деле резко открыл глаза и увидел над собой некого человека. Незнакомец заносил нож над головой детектива, но Разенфорд успел ударить убийцу ногой. Эван повалил незнакомца на пол и сел на его спину сверху, чтобы тот не встал. Детектив схватил руку мужчины своей, заводя руку за спину и скручивая.

– Ты кто такой?! – закричал Эван, еще даже толком не проснувшись. Двигался он скорее на рефлексах.

Человек внизу не отвечал. Эван посильнее скрутил руку, но мужчина и звука не издал. Очень скоро Разенфорд понял, что что-то не так и повернул голову незнакомца на бок. Изо рта у мужчины шла пена, он уже скончался.

Эван поднялся с трупа и включил в комнате свет. В полумраке фигура незнакомца казалась Эвану весьма большой, но сейчас он видел, что человек на полу был невысокий, щуплый, даже немного дряхлый.

Разенфорд вызвал врачей, чтобы тело забрали, а до их прибытия пытался что-то выяснить о погибшем. Разумеется, никаких документов или опознавательных знаков на мужчине не было, но вот его нож… Рукоять ножа была усыпана странными светящимися осколками крошечного размера, а на самом лезвие был знак. Тогда Эван столкнулся с ним второй раз в жизни. Глаз внутри треугольника.

Экспертиза показала причину смерти незнакомца: оказывается, все время у убийцы во рту была некая таблетка, он должен был ее выплюнуть, если бы все удалось, а поскольку Эван проснулся, незнакомец сразу таблетку раскусил и умер. Никакой информации о самом мертвом мужчине узнать не удалось, он будто манекен: без родственников, собственной истории и даже имени.

Эван пытался что-то разузнать об этом странном символе, но также как и в будущем Хитер, не нашел никакой информации. От старшего Разенфорда, уже бывшего главы военных, Эван получил предостережение: «Да это просто какой-то глупый рисунок, уверен, ничего не значит. Но будь осторожен при поиске заказчика. Советую тебе престать копать в этом направлении или наживешь себе еще несколько покушений». Но Эван уже не мог успокоиться.

Парень не вспоминал о своей прежней жизни почти 15 лет, но этот сон и странный наемник, будто холодной водой окатили. Эван задался вопросом: «Кому могло понадобиться меня убить» и, пытаясь разыскать ответы, забирался все дальше в дебри запретных материалов.

Разенфорд не был одержим этой идеей, скорее занимался расследованием покушения на собственную жизнь в свободное время. Он продолжал вести обычную жизнь внештатного детектива, иногда вел записи в отдельном блокноте, если замечал нечто необычное.

Поскольку Тритейм был открыт для перемещений, Эван иногда посещал другие миры, и вот, что заметил: ни в одном из миров нет никакой информации об этом странном знаке. Даже шуточной, даже случайной. Во вселенной миллионы миров и не может быть такого, чтобы где-то этот символ не существовал, как часть письменности: иероглифы, эмодзи, картинки – все это в разных мирах могло быть языком, но ни разу не возникал такой символ. Значит его нарочно скрывают. Это был знак чего-то или кого-то, но что он означает совершенно неясно.

Время и дальше шло. Больше покушений на Эвана не было, в Тритейме не было даже наводок на возможное обозначение тайного знака, а в другие миры Эван не мог ходить, когда вздумается. Казалось, что Разенфорд никогда не сможет узнать тайного заказчика своего покушения, как вдруг пришла новость: «Погиб король Галии». Это был шанс попасть в мир, обычно закрытый для перемещений и разузнать что-то там.

***

Эван плюхнулся в холодную воду озера. Он поднял голову вверх, видя над облаками открытый Хитер портал. Через него назад точно не вернуться, отсюда Эван никак туда не достанется, остается только плыть.