Шаманы далеко, а деревенские колдуны поблизости, и у Игната перед ними преимущество: он напитался такими теоретическими познаниями, которые и не снились жителям сельской глубинки.

А вот и ещё одна странность деревенского быта: на самом крайнем подворье прямо возле старенькой хатёнки не менее старая сосна. И вдруг Игнату вспомнились слова неразговорчивого местного жителя о том, как найти старую колдунью: «Под сосной».

Подворье старой колдуньи огорожено ветхим штакетником с облупившейся краской неопределённой расцветки. Перед оградой – лавочка, на ней, как квочки на насесте, четыре «деревенские кумушки».

«Видимо, из тех, которые всё про всех знают, а о том, чего не знают, строят свои твёрдые (от слова твердолобые) догадки. И чем гаже те догадки, тем они им и слаще».

При приближении Игната «квочки-кумушки» перестали кудахтать между собою, насторожились, а когда Игнат направился прямо к калитке, нахохлились и заквохтали, перебивая одна другую:

– Молодой человек! Вы куда это?!

– Здесь очередь!

– Здороваться надо!

– Сразу видно: городской, невоспитанный!

Игнат принял смиренный вид:

– Здравствуйте, тётушки-голубушки! Спасибо, что не побрезговали разговаривать с пришлым человеком, а то один ваш земляк напугал меня своим поведением, кинулся от меня, как от прокажённого. Так я уж подумал, что тут так принято.

«Тётушки-голубушки» смилостивились. Вежливость Игната пришлась им весьма по вкусу, и они тут же повели опрос с пристрастием (страсть к любопытству в них закипела, забулькала, запузырилась).

Игнат прикинулся простодушным, стал отвечать «словоохотливо, но с дурашливой деревенской бестолковостью». Его опасения о том, что «кумушки» почувствуют фальшь и обидятся, оказались напрасными. Взятый Игнатом дурашливо-свойский тон им настолько понравился, что они приняли его за своего.

– Да ты, никак, деревенский?

Игнат охотно поддакнул и, чтобы не попасться на вранье, стал засыпать их вопросами о том, какой подход надо иметь к колдунье, как к ней обратиться, как и чем отблагодарить.

«Тётушки-голубушки» вцепились в эту интересную им тему, выказывая в ней наивные, но многочисленные познания, из которых, при отсеве немногих зёрен от воза плевел, можно было извлечь кое-что полезное для выстраивания перспективной стратегии и ловкой тактики для общения с загадочной деревенской колдуньей.

А там и очередь Игната подошла.

Игнат уверенно прошёл от калитки к крыльцу.

«Старенькое крылечко. Не подломится ли оно подо мною?»

Ступеньки крыльца натужно заскрипели под весом Игната, но выдержали.

Дверь в сени заскрипела петлями звонче и пронзительнее, чем ступеньки крыльца. Затем, на свой манер, проскрипели половицы в сенях.

«В этой хате всё подаёт хозяйке сигналы о том, где в какой момент находится посетитель».

Стены в сенях сплошь увешаны пучками пахучих засушенных трав, вязанками репчатого лука и головок чеснока, по подоконникам разложены глиняные блюдца с мухоморами, облепленные дохлыми мухами, розетки с поваренной солью.

«Мощный колдовской арсенал!»

В хате всего одна комната в два окна. Половину пространства комнаты занимает большая русская печь. Перед печью – поленницы дров и печечно-кухонная утварь старинно-былинного образца.

Сама колдунья – полное подобие «квочек-кумушек», но сильно постаревшая и усохшая. Сидит в «красном углу» под иконой Святого Великомученика Георгия Победоносца. Перед иконой, потрескивая, догорает восковая свеча. Руки у колдуньи, тёмные и узловатые, как корни дуба, покоятся на пустой столешнице. Глаза невыразительные, уставшие от предыдущих посетителей (Игнат – последний).

– Доброго Вам здоровья, матушка Агриппина! Дозвольте у Вас узнать, чего мне в судьбе моей опасаться, за что хвататься, на что уповать и надеяться?

Старуха усмехнулась одними только морщинами, её взгляд строго затвердел и вошёл в Игната, как осиновый кол в сердце вурдалака.

– Ты со мной не хитри, как с «тётушками-голубушками». Тёмная ты душа. А разум твой мутный. Не тебе тайными знаниями владеть. Ты с ними и себе, и людям ничего, кроме горя, не принесёшь. Потому они и тайные эти знания, чтобы таким, как ты, не давались. Тебя ведь в школе «козлом» дразнили? Наверно помнишь, за что? Время подошло тебе поумнеть, а ты так козлом и остался.

Так и будь им воистину!

– Как?! – заполошно вскричал Илья. – Да я… Бе-е-е! Бе-е-е!! Бе-бе-е-е!!!

Илья топнул передним копытцем, тряхнул рогами…

– Но-но! Ты у меня не балуй! Знай теперь своё место, – по-хозяйски деловито проговорила колдунья, обвязала козлиную шею верёвкой и волоком, выдворив упирающуюся скотину из хаты, втащила её в хлев.

Место исполнения желаний

Природа затаилась в безмолвии, в напряжённом ожидании удара. Одно лишь солнце наблюдало это нарастающее напряжение «свысока», не отзываясь испугом на надвигающуюся беду.

Человек шёл, «куда глаза глядят», шёл, «не зная куда», в поисках «неизвестно чего». В него тоже стало вкрадываться предчувствие приближающейся опасности. Его гнал в этот путь зов из тонкого мира, не передаваемый словами, вселяющий не мысли, а неосознаваемое влечение к тайне своего бытия. Кто из нас не слышал этот зов? Этот человек был из тех, кто на этот зов отозвался. Он был из числа тех неугомонных, которые снискали известность своими прорывными достижениями в странствиях по морям и по суше, будто бы «посвящённых чему-то».

Не было никаких реальных «посвящений»!

Был зов из тонкого мира, слышимый только ими.

Для этого человека тот зов вдруг умолк, но он продолжал идти в прежнем направлении, надеясь дотянуться до него в очередном своём марш-броске, презрев голос интуиции, предостерегающий об опасности. Когда он вошёл в пространство между дымящейся сопкой и морем, его качнуло. Из-под земли послышался грозный рокот, сопка окуталась дымом и начала исторгать из себя потоки огненной лавы. Лава в стремительном беге ринулась на человека.

«Успеть добежать до моря! Броситься в его воды и плыть, плыть, плыть! Прочь от этого ужаса!»

Подводное морское течение подхватило человека и потянуло дальше, чем требовалось для спасения от огненной лавы.

«От гибели в огне – к гибели в воде, в пастях морских чудовищ?!»

Человек был опытен в походах. Он знал, что пловец не может перебороть силу морского течения, поэтому спасаться вплавь нужно не по направлению к берегу, а вдоль него. Его тело, обессиленное в беге по суше от надвигавшейся лавы, с трудом подчинялось ему в воде, затягивающей его всё дальше и дальше от берега в царство свирепых хищников из подводного мрака.

«Не к берегу, а вдоль берега, не к берегу, а вдоль берега…»

Вконец обессиленное тело вдруг почувствовало, что оно вырвалось из захвата подводного течения.

«Теперь – к берегу! К берегу! К берегу!»

Сквозь проблески угасающего сознания человек мазнул непослушной ладонью по скользкой скалистой тверди. Ноги попытались нащупать дно, но человек едва не захлебнулся.

«Погибнуть, доплыв до берега?!!»

Скалистые уступы круто, под отрицательными углами уходили далеко ввысь. Ноги всё ещё не находили под собою опоры. Сил для борьбы за жизнь уже не оставалось, измученное тело медленно дрейфовало в волнах, ударяясь о неприступный берег.

«Спасения нет…»

Помутневший взгляд выхватил тёмный проём в скале.

«Померещилось. Такое бывает, когда надеяться больше не на что…»

Последняя приливная волна выбросила недвижное тело в грот, и начался отлив.

Сознание вернулось к человеку от очередного подземного толчка. Грозный рокот вулканического гнева многократным эхом отозвался в катакомбах, расходящихся от грота сложными лабиринтами. В дальних их закоулках загрохотали обвалы, приближаясь к содрогающемуся входу в грот.

«Теперь уже не спастись…»

«Хочу срочно оказаться в безопасности!!!»

День клонился к закату. Последние солнечные лучи высветили прозрачные столбики мелких пылинок. Спальня утопала в тишине и блаженной умиротворённости. За стеной послышался мягкий щелчок дверного замка, двушаговый перестук каблучков, удивлённое «Ах…» и быстрые лёгкие шаги. Дверь в спальню резко открылась, и весь мир застыл в долгой паузе, распираемой бурей чувств.

«Игорюшенька!.. Миленький!.. Наконец-то я тебя дождалась!! Где же тебя носило?!!»

Бессвязные горячие слова утонули в жарких поцелуях.

«Как же долго тебя не было, мой любимый! Как ты исхудал в дороге!»

Прошло три дня, и Игорь засобирался в путь.

«Опять собираешься куда-то?! Не набродился ещё по белу свету?! Хватит! Пора и остепениться! Никуда тебя больше не отпущу!!»

Прошло ещё три дня.

«Ладно, я понимаю, что мне тебя не удержать, но одного я тебя всё равно никуда больше не отпущу. Только вместе со мною. Погибать, так обоим!»

На этот раз тот же путь проходил для Игоря в вычурном и глупом комфорте (не поход, а недоразумение!). Жена арендовала «яхту на колёсах» с прицепом, напичкала «под завязку» этот подвижной состав «всем самым необходимым», с деспотичной требовательностью добивалась соблюдения режима и правильного рациона питания…

«Какой-то нескончаемый пикник всем чертям на потеху!!!»

И вот – та самая сопка. Вокруг неё далеко раскинулись затёки вулканической лавы. Справа – то самое побережье. Всего в нескольких часах от этой исходной точки – тот самый заветный грот, в котором волшебным образом исполнилось желание Игоря попасть в безопасное место (мгновение – и Игорь в своей квартире, в чистой и мягкой постели, в тишине и умиротворённости).

В их двухчасовое плавание предусмотрительная жена напихала в двухместную лодку недельный запас провизии.

«А как же! На всякий случай!»

А вот и тот самый волшебный грот.

…Вход в него наглухо перекрыт обвалом крепких камней.

…И нет больше доступа к волшебству.

А сколько было теперь желаний!

Божий промысел

(зарисовка с живой натуры)

Молодая олениха Мари входила в возраст, с которого у оленей начинается взрослая жизнь. Ничего необычного в этом возрастном становлении не было. Через этот возрастной рубеж переходят все олени. Необычна была сама олениха Мари. Она была сказочно прекрасна. Все молодые олени готовились к тому дню, когда им предстоит сойтись в жестокой схватке за право обладания красавицей Мари.

Этот день приближался.

А сильная волчья стая ожидала часа Большой Охоты. Волки знали, что пыл соперничества, туманящий мозги молодых оленей во время предбрачных сражений, притупляет инстинкт самосохранения, и они опрометчиво попадают в хитро организованные засады.

Это будет славная охота!

Этот день наступил.

Молодые олени сшибались в яростных поединках. Молодые оленихи с тревогой наблюдали за этим ужасом.

Так исполнялся Великий неписанный закон природы. Сильнейшие из всех самцов получали право на самых прекрасных самок. Их потомство будет наделено высокой жизнеспособностью ради сохранения оленей как биологического вида под ударами естественного отбора.

Всё шло своим чередом, полыхало огненным жаром, закручивалось десятками вихрей, но вдруг сбилось с горячего ритма и настороженно замерло. Это с дальнего края битвы пронзительно, круша и сметая все воинственные порывы, прозвучали сигналы тревоги:

Волки!

Стадо сбилось в плотную кучу и шарахнулось в противоположную сторону.

Оленья резвость против волчьей вожделенности.

Быстрота и упорство тех и других как способ выживания.

Волки!Они теснят стадо сзади.Волки!

Они выскакивают из засады, врезаются в стадо со всех сторон, рассеивают его, заваливают оленей поодиночке.

Мари несётся, теснимая группой матёрых хищников, направляемая ими по заранее ими задуманному маршруту, лишённая самостоятельного выбора пути.

Мари опомнилась, когда на её пути возникла страшная и гибельная пропасть.

Сзади – смерть от ужасных волчьих клыков.

Впереди – смерть от падения в пропасть.

«Лучше в пропасть!»

Мари, не сбавляя скорости, отважно ринулась в каменную бездну…

Как это произошло, что Мари оказалась не на дне ужасной пропасти, а в ином мире и в ином обличии?

Это загадка не для оленьего и даже не для человеческого ума.

Это тайна особого, непостижимого смысла.

Мари, ворвавшись в пропасть, оказалась в мире людей в облике девушки небывалой сказочной красоты, имеющей уже ту судьбу, которая соответствует ещё тому её оленьему возрасту.

Что это, небывалое чудо или обыкновенный, недоступный человеческому пониманию БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ?

Теперь на её никому неведомое оленье прошлое указывают лишь очень своеобразные и по-особому прекрасные черты тонкого лица и шеи, всей её гибкой и сильной фигуры с особой грацией.

Девушка-олениха.

Сказочная красавица.

Марина.

Живущие во тьме

…всё, что есть – преходяще. Только тьма постоянна. Она сцена, на которой разыгрывается пьеса жизни. А когда падает занавес, тьма снова занимает своё место.

Вольфганг Хольбайн «Анубис»

Порождения тьмы эфемерны. Но они – составная часть самой тьмы, а потому нет во всём сущем ничего более древнего, чем эти бесплотные образования, рождённые и вскормленные тьмой. Они – вместилище ужаса.

Глава 1. Страходел

Посетитель возник из воздуха.

Коля Зауральский протёр глаза, но посетитель не исчез, а лишь усмехнулся:

– Я не глюк, а посланник князя мира сего.

«Бред какой-то», – подумал Коля Зауральский, но вопрос «Как ты сюда попал?» он благоразумно решил странному гостю не задавать. На этот вопрос ему по всей строгости воровских понятий ответит дежурящая смена его охранников во главе с их начальником «из бывших», перешедшим в услужение к реальной власти этого региона.

– Ты передо мной не финти! Ты мне прямо ответь: под кем ходишь? – пытливо впился взглядом в своего незванного гостя хозяин неприступной обители.

– Под Самим.

– Не знаю такой «погремухи».

– Теперь знай, – взгляд гостя наполнился грозной силой, и хозяин осёкся с готовящейся вырваться из непокорного сердца попытки поставить хама на место.

С этой минуты гость целиком подчинил себе сурового и своенравного вора в законе. Слово гостя теперь стало для Коли Зауральского выше любого неписанного закона. Такова была мистическая сила этой таинственной сущности, явившейся в наш мир с полномочиями повелевать теми, кто обратил на себя внимание повелителя тьмы.

– Мой господин не доволен тем, что в этом городе люди забыли страх, а твои гориллы разучились наводнять им каждую улицу, каждый закоулок, каждую квартиру. Нашему Самому нужен страх!

Он обожает его запах! Он насыщается им!

Страх – это ресурс восполнения его силы!

Ты уже заслужил его благосклонность, заслужи и его награду!

Глава 2. Чернодел

Посетитель Петру Эрнестовичу не понравился: самоуверенный, высокомерный, аристократически вальяжный, как мошенник крупного калибра. И что-то мошенническое проскальзывало в его, казалось бы, безупречном облике. Мало кто это заметит, но Пётр

Эрнестович, в силу своей профессии, столько всего насмотрелся, что от него ни одна деталь не ускользнёт!

– Хотите не забывать, что дьявол кроется в деталях? Это правильно! Но перед Вами я сам откроюсь: Да, я именно от него и по его поручению.

Пётр Эрнестович обомлел. В «признании» посетителя прозвучала угроза, вымораживающая в хозяине кабинета тонкое профессиональное чутьё, и вышибающая из-под него чувство пьедестала его должности областного прокурора.

«Как там представился ему этот, как из воздуха появившийся посетитель? Что он от Самого вышестоящего? Но прибыл из какого-то Адамурска… Кажется, нет на карте города с таким идиотским названием. Да и что это за „город“, если они не на слуху, хотя бы у каждого третьего? А Пётр Эрнестович не из третьих и даже не из вторых. Он всегда и во всём был из первых!»

– Наш город не из этого мира, – строго и непререкаемо властно ответил на мысли Петра Эрнестовича посетитель, и с этой минуты мысли областного прокурора запутались окончательно.

Какие могут быть «свои мысли», если им вдруг овладели беспредельный страх перед посетителем и готовность к безропотному и подобострастному повиновению?

Как можно не подчиниться тому, кто обладает такой мощной энергетикой, в ком чувствуется такая готовность мгновенно покарать за непослушание?

– Наш Сам, в целом доволен твоей работой. Ты отменный подлец! Но ты мог бы добиться и большего!

– Я готов! Я всегда готов!!

– Вот фамилия. Он должен пострадать. Наш Сам обожает человеческие страдания. Их должно быть как можно больше!

Пётр Эрнестович глянул в переданную ему записку, как в приказ от Самого, но руки тряслись, и буквы плясали перед глазами, не складываясь в слово.

Едва справившись с собой, он впал в смятение:

– Я досконально знаю его дело. По просьбе очень большого человека я уже трижды «продавливал» районного прокурора на то, чтобы он возвращал это дело на дополнительное расследование. Следователи, по его указанию, просканировали всю биографию данного гражданина, но всё бесполезно: он чист, как стёклышко. В результате три разных следователя поочерёдно, перелопатив всё, что только можно, вынесли постановления о прекращении дела производством.

– Найдите такого следователя, который вынесет обвинительное заключение, а районный прокурор пусть это обвинительное заключение утвердит и направит дело в суд.

Этот святоша должен пострадать, как никто другой!

Это будет хорошим уроком многим, таким же, как он! Они все думают, что борьба нашего Самого завершится победой его врагов!

Глупцы!!

Они читают не ту библию!

– Я верю, верю в победу нашего всемогущего Самого! Но в суде это дело развалится…

– Ты нас недооцениваешь! У нас везде свои люди!

Глава 3. Кроволюб

В уютном гнёздышке всё располагало к благочинному интиму.

«Молодчина адъютант! Недаром он слывёт большим докой по части обольщения дам! Здесь сама обстановка настраивает на стремительное погружение в любовь! И сервировка стола, и постель, и пьянящие ароматы! Пожалуй, он заслужил за эти свои тыловые подвиги боевую медаль! Что стоит заменить фамилию представленного к награде на фамилию моего адъютанта!»

Моложавый генерал разомлел в предвкушении верного свидания с новой пассией. Она явится с минуты на минуту и…

Явление ошеломило: вместо ослепительной красавицы перед генералом предстал, будто материализовавшись из воздуха, импозантный мужчина.

– Дьявол! – мысленно ругнулся на непрошенного визитёра генерал.

– Вы мне льстите, Валерий Игнатьевич! Я всего лишь скромный слуга его, – прочитав мысли «ловеласа», усмехнулся «импозантный мужчина», – Но не думайте, что я Вам помешал. Ваша дама задержится ровно настолько, сколько того потребует наша встреча. Как только мы договоримся обо всём, она не замедлит явиться и обслужить Вас так, как никто и никогда ещё не обслуживал. Это будет для Вас наградой от того, кого Вы мысленно помянули.

Служба приучила генерала мгновенно оценивать обстановку и быстро принимать правильные решения. Борьба между его природной недоверчивостью и безусловной выгодой была короткой, как вспышка молнии: его безошибочное чутьё, помноженное на трепет, вызываемый мощной и грозной энергетикой посетителя, превратили гордого военачальника в послушную марионетку.

– Не будем терять время и оттягивать минуту вашей встречи с красавицей, наделённой сегодня особыми неподражаемыми свойствами от моего повелителя. – Вы, по совету Ваших фронтовиков, отстранили от командования в горячих точках полковника К***. Мой повелитель желает, чтобы Вы исправили эту ошибку.

– Фронтовики меня не поймут. Полковник К*** неплохой стратег, но он беспринципный карьерист, он добывал чины и награды на солдатской крови…

– Вот этим он и любезен моему повелителю. Видите ли, мой повелитель любит, когда проливается много крови. Кровь – это эликсир бессмертия, силы и могущества. Её тонкоматериальное излучение – главная пища для моего высочайшего господина.

Ему нужна кровь!

Как можно больше крови!!

Вы меня поняли?

– Так точно!

– По нашему Уставу отвечают: «Слушаю и повинуюсь!»

– Так… То есть… Слушаю и повинуюсь!

– Приятно иметь дело с умными и понятливыми людьми. Мы с Вами ещё увидимся, и не раз. А сейчас меня ждёт ещё масса встреч с такими же людьми, как и Вы. Чем больше мы их навербуем, тем вернее будет наша победа!

Остаётся только повторить то, о чём писано вначале:

Магнетический взгляд

Аннушка с утра была, будто сама не своя: всё из рук валилось, «не ложилось на душу».

– Грибов хочу. Пойду насобираю к обеду, на грибы этим летом большой урожай в лесу, – неожиданно для себя решила Аннушки и засобиралась в грибной поход.

– Не ходи сегодня по грибы. Как бы беды там с тобой никакой не случилось. Сон нехороший мне снился, – попробовал отговорить свою молодую жену Тарас.

– Ты же всегда смеялся, когда я своих снов боялась, а сейчас своего испугался!

– Не испуг это, а предчувствие.

Но то было не что иное, как Судьба. Она вмешалась в их день, обрекая их на беду, ради им неведомых целей.

Грибов в лесу было много. На одной полянке Аннушка набрела на целое семейство молоденьких, толстощёких боровиков. Теперь её ликующая душа «легла на место», тело обрело весёлую энергию, поясница сладко согнулась, руки стали сноровисто наполнять грибную корзину.

И вдруг, будто мир вокруг покачнулся…

– Ты, внученька, перед грибами не наклоняйся, – молнией вспыхнул в памяти недавний совет старой ведьмы.

– А как же я их соберу?

– В присядочку.

– Почему же, бабулечка? Ведь наклониться сподручней.

– Чересчур аппетитная ты, когда вот так наклоняешься.

– Так ведь нет никого вокруг! – беспечно отозвалась тогда Аннушка.

И сейчас не было вокруг никого. Так ей только что казалось, пока не почувствовала она вдруг, как сзади на неё устремился мощный, будто бурный водный поток, порабощающий мужской взгляд.

…И одеревенело под властью этого взгляда всё Анечкино тело, перестало ей повиноваться. Обернулась она «вся не своя от страха» на этот магнетический взгляд и увидела… матёрого волка, прожигающего её требовательным алчущим взглядом.

Будто ударом плети обожгло Тараса: Анечка в страшной беде!

Это была уверенность: в этот миг там, на лесной поляне, сбывался его нелепый и отвратительный сон!

Не помня себя от гнева, Тарас устремился в лес. Он «вернулся в реальность» лишь схватившись в смертельной схватке с матёрым волком. Богатырская сила была в руках у Тараса. Он мог бы и с медведем так схватиться. Но что может человек против зверя, в которого вселился сильный бес?

Вот если бы ярость тогда не помрачила ум Тараса, если бы он осознал, что перед ним не просто зверь, а вместилище очень могучего беса и призвал бы на помощь Бога!

Но ярость душила Тараса, а уверенность в своей физической силе ослепила его и сыграла на пользу врагу.

Когда Анечке пришло время рожать, она стала теряться в догадках: кто же проявится как отец в облике её будущего ребёнка? Тарас, погибший тогда в схватке с ужасным волком, или тот самый волк?

Новорождённый поначалу утешил Анечку: у неё родился не волчонок, а человечек, точная копия Тараса.

Мальчик рос сильным и отважным, повторяя и манерами, и статью своего покойного отца.

…Но годы шли, мальчик вошёл в жениховый возраст, и однажды Анечка заметила, как её сын впервые взглянул на одну из девушек.

Анечка едва не лишилась чувств: она узнала в этом взгляде того, который овладел когда-то ею в лесу, поработив её своим алчным магнетическим взглядом.

За завесой обычной реальности

…я вдруг обнаружил за каждой вещью, за каждым предметом обстановки безмерную, невидимую реальность. Прореха в завесе обычной реальности, за которой скрывалась тайна… и зов.

Жан-Кристоф Гранже

«Присягнувшие тьме»

Третью ночь подряд мне снились диковинные кошмары. В них были фигуранты из мифов, легенд, сказок и страшилок, в них вползало чёрное колдовство, творящее запредельное зло. Эти сны расшатывали мои и без того полуразрушенные нервы, вносили в моё распадающееся под их прессингом сознание путаницу между ними и явью.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

3 из 4