Отражения судьбы

– Жалко. Полторы тысячи на человека кажется большой цифрой, но что-то мне подсказывает, что в Приэльбрусье гостиница будет стоить прилично. Не в шалаше же жить? Так что пока экономим. Пары часов роли не сыграет. Ты все еще думаешь, что стоит заехать в город, а не в Терскол сразу?

Они обсуждали это несколько раз, подъезжая к Нальчу, и Мика был за то чтобы сначала побывать в местном райнцентре.

– Да, Саша. Стоит представиться тамошнему руководству. Мы… Ты, точнее, сильный маг, и правила хорошего тона все-таки предполагают, что ты известишь о своем прибытии, если дело не требует иного. А оно не требует, хотя бы потому, что кто-то из местных наверняка знает или Алену, или кого-то из стаи. Можно конечно просто ходить везде и следы оборотня искать, но зная их породу, наверняка она живет где-то вне поселения. Или ты думала ходить по поселку и стучать во все двери и зачитывать то ужасное описание личности, что в нашей базе есть?

– Да нет. Но поиск личности…

– Поиск может не дать результатов, если есть соответствующие артефакты – во-первых. А во-вторых… Саша, подобные ритуалы, по крайней мере в мое время, использовать не против подозреваемых или не для спасения жизней было просто некультурно. А мы с тобой вроде как хотим мирного диалога.

– Хотим.

– Вот именно. К тому же, если Светлана была у сестры, опять же, кто-то может что-то знать, и надо об этом расспросить всех Затронутых, кто готов говориь. И начинать проще и логичнее с наших с тобой коллег по ремеслу. С Ордна.

– В котором Паук может раскинуть свои сети.

– Может, – Миклош легко кивает, – но тогда мы вообще можем прийти к войне со всем миром просто потому, что любой может оказаться потенциальным союзником нашего врага. А это уже не имеет смысла. Подозрительность хороша в меру. Ладно, идем искать круглоуточный магазин или еще куда. Кажется, с кофе в его нынешнем виде мне придется смириться в своей жизни.

Торговый центр, до которого идти пришлось довольно долго, оказался закрыт. Как и еще несколько кафе неподалеку. Только ближе к половине седьмого Саша наконец нашла место, где можно было купить по сэндвичу и кружке капучино. Заспанный бариста в придорожной забегаловке предоставил требуемое без вопросов. И даже терминал для оплаты картой было, хотя и ужасно допотопный и тормозной.

– Пошли пить за стол?

Около найденного по сути, ларька, больше похожего на чебуречную или пирожковую, чем на крошечное кафе, благо, было несколько квадратных высоких столиков.

– Идем. Есть на весу – так себе идея.

Кофе был поганым, впрочем, Саша от него ничего и не ждала. Сэндвич вышел еще ничего, хотя своих денег точно не стоил.

– Надеюсь, это не отправит нас в могилу, – буркнул явно не оценивший местную кухню Миклош.

– Я знаю, как легко и быстро излечить пищевое отравление.

– Отлично. Вот только сколько раз ты это знание применяла на практике?

– Ни разу.

– Меня это не вдохновляет.

– В теории все просто, – Саша приготовилась было объяснить что-то, о чем она, неожиданно, знала, а Миклош – нет… И осеклась.

Магия. Смутно знакомая, ощутимая магия, на секунду коснувшаяся ее. Магия, протянувшаяся от стоящей сейчас перед светофором с красным светом видавшей виды копейки. Магия, которая в просторечии у них на курсе называлась сканером. Такой способ понять, кто есть кто. Кажется, его даже пытались скрыть – но не преуспели.

Саша вчитывается в отклик, отголосок протянувшейся к ней магии. Старается осмыслить полученную информацию, и только хочет что-то сделать в ответ, как загорается зеленый и копейка с весьма неожиданной прытью срывается с места, быстро удаляясь.

– Саша? Ты что-то ощутила? – от Миклоша не укрылось ее внимание.

– Да. Наверное. А ты?

– Тоже, – Миклош кивает, – просто магию, щуп интереса. Его кто-то скрыл, но я почувствовал привкус отпечатка ауры Ограниченного.

Саша кивает.

– Если я все правильно поняла, этот Михаил, что в Пензе жил на дачах, только что проехал мимо нас.

– Час от часу не легче. Ладно, – Миклош залпом допил кофе, – быть в этом городе – точно не преступление. Тем более, что нас тут скоро уже не будет. Но все же лучше держать ухо востро. Идем к вокзалу?

– Да, – Саша сверяется с часами, – кажется, мы должны успеть на первый же рейс.

– Вот и отлично.

– Ага, потому что второй только в час.

– Тебя это удивляет?

Саша кивает.

– Разумеется. Это же Эльбрус, туристы, вот это все, а тут автовокзал некруглосуточный, автобус два раза в день… Словно мы не на десять часов от Краснодара уехали, а на двадцать лет. Или больше. Ладно, как бы то ни было, нам пора.

На автобус они успевают. Тот вообще, кажется, никуда не торопиться, и отпарвляется только после того, как все места в салоне оказываются занятыми. Примерно сорок минут пути по довольно, надо признать, красивым местам – и вот они с Миклошем уже стояли на местном вокзале города с весьма экзотичным для Саши названием Тырнауз. Точнее стояли на том, что можно было с натяжкой назвать вокзалом. Крошечное закрытое здание и маленькая парковка, едва вмешавшая в себя пару газелей. Весь Тырнауз, кажется, вытянулся вдоль дороги, ведущий по Баксанскому Ущелью куда-то дальше к Эльбрусу.

– Что случилось здесь?

– А? – Саша отвлеклась от копания в картах на телефоне в попытках проложить маршрут до адреса местной резиденции Ордена. – О чем ты говоришь?

Миклош протянул руку обводя все вокруг.

– Здесь. В этом месте. В этом поселении. Ты разве не чувствуешь?

Саша подняла бровь, рассматривая город.

Место казалось… Непривлекательным было самым мягким. Обшарпанные пятиэтажки, закрытые магазины, оставшиеся тут по большей части с начала нулевых. И гигантские развалины какого-то действительно большого завода в некотором отдалении. Или не завода? Сейчас от зданий остались одни остовы, но что бы это не было, оно казалось действительно впечатляющим по размеру. И совершенно уничтоженным. Как и некоторые другие здания, то тут, то там нависавшими темными провалами окон. Саше казалось, что она отъехала от Краснодара не на одиннадцать часов пути на машине, а лет на тридцать назад, куда-то в лихие девяностые, которые сама она не застала, но немало видела и слышала об этом времени из фильмов, СМИ и чужих рассказов.

Здесь было как-то… серо. Несмотря на прекрасные горы рядом.

Миклош напряженно осматривался. Саша склонила голову, пытаясь понять, что именно насторожило парня. И быстро понимает, почему ей это место так не нравилось. Все Отражение вокруг словно бы было пронизано запустением, разрушением и болью.

Саша сглатывает.

– Я не знаю. Правда не знаю. Вроде как ничего такого…

Она в Краснодаре была в тех домах, что использовались больше полувека назад оккупантами. Там все еще были следы прошлого в Отражении. Но тут было что-то иное. Совсем иное. Словно здесь и правда произошло что-то… Не кровавое. Не яростное. Что-то иное, жестокое, холодное, почти неощутимое. Словно бы отсюда разом высосали всю даже не радость, а попросту – жизнь. Хотя Саша чувствовала, что в городе живут. Что это не покинутое место, не оставленный на произвол судьбы памятник человеческому могуществу и глупости, в котором больше никого нет. Здесь у каждого радости и горести, здесь рождаются и умирают.

Но все же. Все же.

– Сель, – неожиданно говорит рядом холодный женский голос, – а еще жадность, глупость и разруха.

Саша поворачивается, обнаруживая буквально в паре шагов немолодую на вид русскую женщину с черными волосами и каким-то словно потухшим взглядом. Смутно знакомую женщину. Саша склоняет голову, пытаясь понять, кто перед ней. Видя надтреснутую, словно бы искаженную ауру силы, явно скрываемую этой волшебницей.

Ее взгляд женщина замечает.

– Мир тесен. Из-за тебя, девочка, мне пришлось покинуть город, в котором удалось устроиться, и вернуться сюда, к корням. Пусть эти корни и прогнили насквозь. Потому что ты оказалась слишком глазастой в том магазине.

Саша сглатывает.

– Говорят, что смирение есть добродетель, – женщина чуть улыбается частично сгнившими зубами, – я поверю. Пока поверю.

Саша пытается найти слова, но женщина только резко разворачивается и уходит прочь.

– Ты ее знаешь? – напряженно спрашивает Миклош.

– И нет и да. Один раз заметила на мелком преступлении и там многие вещи скверно обернулись.

– Но ее не Ограничили.

– Ее не поймали. Ладно, пойдем, я наконец поняла, куда нам.

Миклош некоторое время молчит, следуя за Сашей.

– Странное место. Нехорошее.

– Мне тут тоже не нравится. Но мы хотели известить местный Орден.

– Я помню. Просто говорю вслух. Я бывал на полях битв. И здесь что-то другое. Словно бы… Равнодушие? Тоска? Горечь? Увядание… Или все сразу. Почему кстати здания разрушены? Я никогда раньше ничего не видел подобного. Только ту бетонный коробку около кладбища в центре твоего города, которую не достроили.

Саша пожимает плечами еще раз окидывая взглядом руины на горе.

– Наверное тут завод какой-то был. Их было много при советах, а после их падения и перестройки экономики они стали ненужным. Да и видел ты такое – на бывшей фабрике пианино, что у вокзала. Наверняка. Я родилась уже после всего этого, и после того как эти фабрики построили, и была ребенком тогда, когда они разрушались. Наверное лучше спросить у того, что все это видел своими глазами.

– Но мне твое мнение важно. Я не все и не всегда понимаю в нынешнем мире.

Саша чуть усмехается.

– Я плохой экономист. Могу сказать только, что в СССР была идея планирования производства и госзакупок. Когда государства не стало, решили, что нужен частный бизнес. И все рухнуло, как карточный домик. Границы открылись, появилась конкуренция, старые каналы поставок перестали работать. Скажем, твой завод продавал красители для кожи другим двум заводам, где делали, не знаю, туфли, например. В страну приехали из-за границы туфли дешевле и популярнее, и эти туфлеизготовительные заводы закрылись. И теперь краска никому не нужна. И так везде. А многие города тогда и существовали вокруг такого вот завода. Он закрылся, работы нет. Тогда или уезжают, или ищут другие, не всегда законные, заработки. Много где потом все-таки предпринимательство появилось, с бандитами более-менее разобрались, появились рабочие места, условия и прочее. Тот же Краснодар, скажем, вполне приятный город, а разорившиеся заводы или снесены, или под офисы сдаются, и жизнь продолжается. А кое-где осталось, как есть, как здесь вот. А про сель я ничего не знаю, можно будет спросить у местных, что произошло.

Навигатор привел их к частному дому. Закрытому частному дому. Пустому закрытому частному дому.

– Ничего не понимаю. Адрес-то верный, – Саша рассматривала Отражение вокруг.

Дом и правда был закрыт и заброшен. Правда Изнанка указывала на тайник в земле под воротами. Что-то вроде большой стрелки вниз, видимой только магам.

В тайнике, на деле оказавшимся небольшим ящичком, лежала стопка визиток с одним только телефоном.

– Что за ерунда?

– Понятия не имею, – Саша набирает номер телефона, ожидая услышать что-то вроде «абонент не существует». Но на деле трубку берут через пять гудков.

– Доброго утра, – голос женщины с явственным акцентом кажется через не самую лучшую связь несколько раздраженным, – то вы и что вам нужно?

– Александра. Нашла вашу визитку около Резиденции…

Тяжелый вздох. И еще один проговоренный скороговоркой адрес.

– Приезжайте через час, не раньше. И поговорим.

– О чем? – Саша чуть теряется от всего содержания диалога.

– О том, что вам нужно в Резиденции, – отрезает так и не представившаяся женщина. И кладет трубку.

– Кажется, нам тут не рады.

– Пожалуй.

Через час они очень медленным шагом, купив по дороге пару стаканов кофе, добираются на другой конец города. К самой обычной пятиэтажке без всякого домофона. Нужная квартира на третьем этаже. Оплетенную магией дверь никто и не пытается скрывать, так что, очевидно, что они пришли по адресу. После непродолжительно стука, ведь звонка тут почему-то нет, им открывает невысокая полноватая женщина восточной наружности.

– Заходите. Разувайтесь и проходите на кухню.

Здесь все кажется… Обычным, пожалуй. Совсем, совсем обычным. Стол с клеенкой, чай в чашках от советского сервиза, вазочка с дешевым печеньем.

Женщина ставит на стол еще одну вазочку, теперь с конфетами, и садится напротив, пододвигая к себе чашку.

– Я – Гульназ, и если у вас есть дела к Ордену, то вам – ко мне. Никого больше тут нет.

– Никого? А Резиденция…

– Закрыта уже десять лет как. Денег нет, и держать там некого. Вы видели город – в нем никто не живет из тех, за кем мог бы присматривать Орден.

– Никто?

– Я не в счет. Кто-то должен остаться, как видите.

Саша поднимает было глаза, но вопроса не задает. Женщина лишь усмехается.

– Молодость и любопытство. Вы сами все видели на Изнанке. Вы здесь недолго, и пока на вас это не давит. Пока. Но мало желающих селиться здесь. Очень мало.

– А что это?

– Эмоции. Обманутые надежды, несбывшиеся чаянья. Это и прошлое, и разруха, и сель, которая убила куда больше, чем говорят, а озлобила, кажется, вообще всех. И близость шахт с несколькими аномалиями, и много чего еще. Ладно, не думаю, что вы здесь с инспекционной проверкой. Так что рассказывайте – зачем пожаловали?

Саша после короткого колебания все-таки решает ничего не скрывать.

– Мы ищем одного человека. Оборотень, зовут Алена. Может, вы знаете, где здесь стая или где она может жить?

Гульназ только сочувственно улыбается.

– Здесь на километры вокруг горы, мелкие поселки и горы. Дальше в ущелье несколько веков жили люди совершенно автономно, ниже даже не знали, что здесь все заселено. Это глухие места, и жить здесь может кто и где угодно.

– А как же туристы? Эльбрус?

Женщина отмахивается.

– Можете съездить туда и сами все посмотреть. Туристы есть, да. Это правда. Но это не курорт. Просто деревеньки, где многие зарабатывают на возжелавших экзотики москвичах, и только. Что касается оборотней… Вы знаете, где именно вам нужно искать вашу цель?

Саша переглядывается с Миклошем.

– Поляна Чегет. Или Терскол .

Гульназ кивает.

– Терскол… Я там редко бываю. В окрестностях много мест, где можно жить на природе, и никто не побеспокоит. В Тырнаузе я единственная из магов Ордена. Есть еще Надежда, она просто маг, вернулась сюда из Краснодара, к внукам, живет тихой жизнью, да и волшебница из нее не ахти. И все. Больше никаких Затронутых, не выдерживают они у нас и года. После сели еще несколько лет местные держались за насиженные места, но потом и они отправились лучшей доли искать.

Женщина склонила голову, осматривая Сашу и Миклоша.

– Дальше к Эльбрусу туристов больше. А нас слишком мало, чтобы следить за всеми. Каждый год с Эльбруса не возвращается как минимум четыре человека, а то и десяток. Сели. Лавины. Трещины в породе.

Повисла тишина.

– И это только те, о которых становится известно.

Саша переглядывается с напарником.

– Там живет много Обращенных?

– Много – понятие относительное. Но живут, – женщина сплетает руки перед грудью.

Вновь тишина. Никто не хочет ее нарушать, словно так и только так можно продолжить беседу. Молча.

Хозяйка дома явно о чем-то раздумывает, и она первой нарушает молчание.

– Вы не похожи на кого-то из тех, кто приезжает сюда обычно. Не москвичи с презрением на лицах и в душах, и не местные, для которых родство иногда важнее здравого смысла. Не туристы. Потому задам вопрос еще раз – зачем вы здесь?

– Найти Алену, – только пожимает плечами Саша.

– Зачем она вам? – чуть склоняет голову Гульназ, – будь у вас к ней интерес Ордена, вы бы первым делом показали мне все бумаги и завалили фактами. Но, простите, и на поиски потерянного родственника ваша история не очень походит.

Саша оглядывается на, кажется, совершенно погруженного в себя Миклоша. И отвечает сама:

– Мы предполагаем, что она что-то может знать о Затронутой, возможно виновной в нескольких убийствах на юге, и хотим проверить это.

– Ага. Значит все-таки дело Ордена. Но неофициальное.

– У нас есть разрешения на расследование, – кажется, Миклош только вышел из задумчивости, – подписанное Михаилом Новгородским.

Гульяз улыбается.

– Значит, неофициально. Вы оба знаете, что наш район подчиняется Кавказскому управлению Ордена с широкой автономией. И разрешения его представителей у вас нет.

Теперь улыбается уже Миклош.

– И вы прекрасно знаете, что автономия не исключительна, и слово главы Южного округа превосходит по силе ваши местные разрешения.

Гульяз только усмехается.

– Вы никогда не были на Кавказе, верно, юноша? Особенно в наших местах. Здесь всем правят бал знакомства и связи. Даже если ваш глава окажется здесь, то сначала ему придется иметь дело с Ибрагимом Тасалбыевым, главой Кавказского управления. Потом с его заместителями – Игизом, Арсеном и Закиром. Потом с их заместителями. Потом с их. И когда его воля дойдет до меня, ваша оборотница будет далеко-далеко отсюда. Неважно, что говорит высокое начальство, пока оно далеко. Даже москвичи вооружаются своими исключительными правами и ведут дела сами. Хотя, признаю, еще ни разу здесь их расследование не было успешном. Даже у них нет власти указывать мне, потому что мне указывает Юсуф, ему – Анзор, ему – Абид, и так и дальше. До Ибрагима далеко в городе.

– То есть вы нам не поможете, верно? – Саша решает пойти напролом, чувствуя нарастающее раздражение.

Разговор раздражал, хотя и чай, и квартира этой женщины ей нравились. Был тут какой-то уют, что ли. Вязаные платки, чистота, украшения с какими-то местными видами… Но все это кружево слов без внятного ответа было просто туманом, а плавать в тумане желания никакого не было.

– Не стоило нам вообще останавливается здесь, – Саша отставляет чашку и поднимается.

Гульяз улыбается. Одними губами.

– Вы нетерпеливы. Слишком нетерпеливы, а здесь не любят тех, у кого нет терпения. И таких легко обвести вокруг пальца. Я живу тут, в этих местах, с момента строительства комбината. И я знаю, что терпение – благодетель.

– Тогда к чему эти разговоры? Вы поможете или нет?

– Саша, – чуть примирительно говорит Миклош, – вопрос в цене.

Гульяз кивает.

– Да. Разумеется, вопрос в цене. Я не знаю Алены-оборотницы и не живу в Терсколе. Но знаю того, кто живет там и знает всех двоедушников на мили вокруг. Но как я уже сказала для меня ваши бумажки – лишь бумажки, не ценее тех, что в туалете найти можно. Больше все равно никто не будет работать здесь, а значит и меня никуда не уберут, несмотря ни на что.

Она разводит руками.

– Что вы от нас хотите?

– Услуга за услугу. Я порошу Хаву помочь вам с поисками вашей Алены. Можете не сомневаться, если ваша оборотница хоть когда-то жила в наших краях, то Хава об этом узнает. В обмен вы принесете мне одну вещь.

Миклош поднимает бровь.

– Ничего незаконного. Речь идет о моем обручальном кольце.

Теперь черед Саше удивляться.

– Вашем обручальном кольце?

– Да. Оно осталось в шахте после закрытия выработки. Эта вещь дорога мне как память, но, увы, забрать сама я ее не могу.

– Почему?

Гульяз вновь улыбается. Теперь как-то грустно.

– Думаю, когда вы окажетесь там, то поймете почему. Впрочем, у вас двоих силы достаточно, чтобы находиться в шахтах достаточно долго. В отличие от меня.

– Достаточно силы?

Саша вглядывается в Отражение. Непохоже, что эта женщина разыгрывала их или пыталась отправить в ловушку. Но что-то было не так.

Хозяйка дома усмехается, налив себе еще чая.

– Почти сразу после остановки производства нашлись те из колдунов, кто хотел использовать оставленные шахты для своих целей. Договориться с людьми-владельцами труда не составило, и они что-то провели там. Приезжали москвичи, поймали зачинщиков. Вроде как. Я не знаю деталей – информация не моего уровня секретности. Не уверена, что об этом есть что-то в архивах. Теперь там, где проводили это все – аномалии Отражения. Множество негативных эмоций, больше, чем здесь. Мне там находится весьма затруднительно, особенно в свете того, что я и так тут живу и постоянно трачу силы на щиты. А вы выдержите без проблем. Там на самом деле не слишком далеко. Вот фото кольца, можете поиск сделать. Принесете его, и я замолвлю слово перед Хавой, и тогда без проблем найдете свою Алену. Итак?

Саша переглядывается с Миклошем.

– Зачем это вам?

– Потому что я хочу вернуть вещь погибшего мужа, а вы хотите найти потерянного оборотня. Взаимовыгодное сотрудничество.

– Вы могли бы…

– Попросить что-нибудь другое? Да, разумеется. Только зачем? К тому же если я захочу что-то большее, чем небольшая услуга, то есть риск того, что ваше начальство все-таки решит надавить на мое. И да, меня не отправят отсюда, но худой мир лучше доброй ссоры. Один поход в шахту, кольцо – и вы получите Алену на блюдечке.

Саша закусывает губу. Казалось, никакого подвоха, злоупотребление служебным положением, и только…

– Мы подумаем.

– Да. Разумеется, – Гульяз улыбается, – у меня достаточно терпения. Если захотите перекусить, выбирайте кафе в трех кварталах, с синей вывеской, мимо не пройдете. Возьми там хычины, вам должно понравиться.

Глава 3

Хычины и правда были вкусными. Саша съела три и поглядывала на четвертый, запивая все это ароматным чаем. Миклош задумчиво смотрел в окно.

– Ты говорил с наставником?

Мика покачал головой.

– Пока не о чем. Мы сами еще не решили, что делать будем.

– А что тут решать? Поехали в Терскол, проведем поиск да достанем эту Алену из-под земли. Ты сам был против похода в ловушку, и как-то все это предложение с кольцом на ловушку и похоже.

Миклош кивает.

– Так-то оно так… Но, Саша, ты видела карту. Здесь правда глухие леса на лиги вокруг. Если мы используем поиск, и оборотница эта учует… Думаешь, мы сможем в лесах с ней справится? Или, что важнее – догнать?

– Пройдем по Глубине. Она же не маг, не сбежит. Так и накроем.

– Ты хочешь просто использовать силу. И это может сработать. Действительно может. А может и не сработать. На ведь в итоге все равно, поймаем ли мы это Алену или нет. Вопрос в том, что нам от нее нужна информация и помощь в поиске Светланы, а беготня по лесам и возможная драка не способствует дипломатическому решению ситуации. Допустим, на силе твоей мы ее поймаем, обезвредим и при этом никто не пострадает. И дальше что? Вырвать силой из ее разума знания? Разорвать защиту и вытряхнуть то, что она скрывает, уничтожив личность? Да, Саша, ты это все сможешь. Но хочешь ли?

– Так можно просто пригрозить. Рассказать про расследование и последствия.

– И ты уверена, что этого будет достаточно? Саша, как далеко мы можем зайти на пути к цели используя только грубую силу?

Несколько минут молчание определённо было неуютным.

– Ты думаешь, это Гульяз нас не сдаст сама первым делом кому-нибудь? Думаешь, вся эта история с кольцом не ловушка? – Саша хмуро оглядывает напарника.

– Не знаю точно. Сдаст, не сдаст… Разумеется, никто не даст гарантий. Но, думаю, она понимает, что при любой опасности мы будем защищаться любыми способами совершенно законно, и мы сильнее ее – это первое. И второе – без соответствующих согласований эта местная волшебница и правда может отказаться нам помогать. Ее ничто не обязывает делать это с формальной точки зрения. Бумаги, Саша. Чертовы бумаги. Тут за годы ничего не поменялась. У всех свои протоколы, и без соответствующих разрешений никто и пальцем не пошевелит без своей выгоды. Конечно, Новгородский может надавить на местных, но это будет не мгновенно и чревато сложностями и шумом. Думаю, эта Гульяз видит возможности сейчас с нами поторговаться, повымогать «взятку», пусть и услугой. Я не чувствовал в ней лжи. Просто деловой подход. Конечно, она просто могла бы поговорить с этим или этой Хавой, но видит выгоду и ей пользуется. И я думаю, она прекрасно понимает, что если с нами что-то случится, то те, кто нас послал, до нее доберутся. И это будет не формальные, а реальные обвинения, и смерть после лишения силы. Если она тут с сороковых живет, то едва ли ее тело ритуал полного ограничения в магии переживет. Так что, как ни крути, ей невыгодно нас на плаху вести. Жаль только, что в наших доступных через эти компьютеры данных нет ничего ни о каком ритуале колдунов в шахтах, и никак не подготовишься к тому, что там найти можно. Я проглядел немного, пока мы еду ждали.

– Ничего нет… – Саша тяжело вздохнула, – не лучшая новость. Подбросим монетку?

Сашина интуиция молчала. Оба пути казались правильными, на самом деле. Она не сомневалась, что может встать из-за стола прямо сейчас, сесть на такси, доехать до Тырнауза и положиться на Отражение, доставая эту оборотницу из-под земли. Сила бурлила в крови, и сомнений в том, что это удастся, не было.