Жизнь – безумная штука, Карсон

И тут ее взгляд переместился на дурацкий бейдж, который я забыл снять. Ее разочарование и осуждение буквально прямо-таки ощущались в воздухе. Да, после этого я намеренно поставил ее в неловкое положение, искренне насладился отвращением и гневом, что исказили ее прехорошенькое лицо. Насладился и видом ее аккуратной, круглой попки, когда она топала от меня прочь. То же самое я проделал и у барной стойки. Разве это не значит, что я взял верх? Увы, я не чувствовал себя победителем. Да и какого хрена я все еще сижу здесь и думаю о произошедшем? Это конкретно выводило меня из себя. Все, что мне нужно, – вытряхнуть ее из головы вместе с этим гребаным непонятным чувством. Оно не оставляло меня с тех пор, как я столкнулся с Грейс в вестибюле. Пожалуй, мне следует пойти разыскать какую-нибудь легкую на подъем красавицу, которая согласится разделить со мной номер на час или два. Да, это определенно хороший план.

Я вытащил бумажник, чтобы расплатиться за выпивку, и тут зазвонил мой мобильный. Я посмотрел на экран.

– Привет, Кортни, – сказал я, вставая из-за барной стойки.

– Карсон, милый, ты готов к утру понедельника? У меня есть адрес съемки и прочие детали. Отправлю их тебе на почту. Сможешь посмотреть с телефона?

– Да, конечно. Сообщу тебе, когда прочту.

– Договорились. Съемка будет в отеле «Four Seasons» в Беверли-Хиллз. Сцена на балконе, а затем в душе.

Я застонал:

– Проклятье, Кортни, я снялся всего в пяти фильмах, и в двух из них есть сцены в душе. А ведь я говорил, что терпеть это не могу.

– О, прекрати. Должна ли я чувствовать себя виноватой за то, чем ты займешься с Бэмби Беннетт в душе? Вот бедняжка, – в ее голосе прозвучал сарказм.

– Да это чертовски неудобно, крошечное пространство, куда, помимо нас, втиснутся два оператора и микрофон. С моего ракурса это будет выглядеть совсем не так сексуально. И что за Бэмби Беннетт? Господи, я что, буду трахаться с оленем?

– Согласна, дурацкое имя[2]. Но она новичок. Посмотри ее фотографии на сайте, девушка просто великолепна, тебе повезло. Ладно, целую! Ответь мне, когда прочтешь письмо, – с этими словами Кортни положила трубку.

Кортни принадлежал сайт, с которым я недавно подписал контракт, ArtLove.com. Предполагалось, что материалы сайта предназначены в первую очередь для женщин, как самой быстрорастущей в последнее время аудитории фильмов для взрослых. Съемки по большей части проходили в экзотических местах, причем по сюжету все выглядело так, словно партнеры действительно увлечены друг другом, – в отличие от жесткого, безэмоционального порно, которое часто нравится мужчинам.

Моя первая съемка проходила в Белизе. Это был душ на открытом воздухе, и, несмотря на то, как эффектно это выглядело впоследствии для зрителя, все, о чем я мог тогда думать, – это опасения, лишь бы у меня не пропала эрекция. Съемочная группа, сплошь состоящая из вспотевших от кропотливой работы и тропической жары парней, точно не была воплощением моей эротической мечты, независимо от того, сколь великолепной была моя партнерша-актриса.

Однако все прошло благополучно, и всего после нескольких фильмов у меня появились поклонники. Поэтому мой агент попросил, чтобы я приехал в Лас-Вегас и появился на публике. Что ж, я пробыл там ровно столько, сколько от меня требовалось. Вдоволь наслушавшись похвал и приветствий, я выскользнул из зала и тут же наткнулся на Грейс, эту мисс заносчивость.

Не то чтобы я не ценил своих поклонников… нет, скорее, я старался не думать о них слишком часто, потому что причины, по которым они мной восхищались, заставляли меня сомневаться, стоит ли пожимать им руки.

Договорив с Кортни, я пошел к лифту, чтобы переодеться в номере, а после отправиться к бассейну. Бассейн – самое очевидное место, чтобы подцепить девушку, которая не захочет знать обо мне лишних деталей, – неважно, кто я и чем занимаюсь. И это желание будет взаимным.

– Пожалуйста, придержите лифт, – громко сказал я, заметив, что двери уже начали закрываться. Я показал ключ от номера охраннику, который стоял у прохода в зону с жилыми номерами.

Какая-то женщина высунула из лифта свою сумочку, и двери распахнулись, реагируя на движение. Заскочив в лифт, я поблагодарил ее.

– Господь испытывает меня, – тут же услышал я чей-то шепот.

Я посмотрел налево, где стояли еще два человека, и увидел Грейс «Бабушкин жемчуг» Гамильтон. Вы только подумайте. Меня позабавило, что у нее было такое напряженное лицо, словно ей в тягость даже просто разделить со мной пространство.

С непринужденным видом я ей ухмыльнулся. Она точно видела это боковым зрением, потому что спина ее выпрямилась, и вся она будто закаменела.

Пожилая леди, стоявшая рядом с Грейс, – та самая, что остановила лифт, – заметила это и, кивнув, помахала мне с легким кокетством. Это было так мило, что я ей широко, от души, улыбнулся. В этот момент Грейс обернулась, и глаза ее удивленно распахнулись, когда она увидела, что мы смеемся. Она встретилась со мной взглядом, но быстро отвернулась и продолжила смотреть прямо перед собой.

Лифт несколько раз останавливался, и вышли почти все, кроме меня, Грейс и пожилой леди. Когда лифт встал в очередной раз, пожилая леди двинулась к выходу, и мы с Грейс посторонились, чтобы дать ей пройти. Выходя из лифта, она подмигнула мне, затем обернулась и подмигнула Грейс.

Я взглянул на Грейс. На ее красивых розовых губах расцвела легкая улыбка. Но потом она повернулась ко мне, и улыбка сменилась хмурым взглядом.

– Ты знаешь… – начал было я, но озадаченно замолк, когда свет в лифте замигал и мы почувствовали ощутимый толчок. Грейс тихо, обреченно простонала: «Черт возьми!»

Лифт с грохотом остановился. Глаза Грейс были испуганными. Мы застряли.

Глава 2

Грейс

Я почувствовала, как меня охватывает страх. Мне не нравились маленькие помещения. Нисколько. Это напоминало о… ну, о том, о чем мне думать не хотелось. Я судорожно вздохнула и бросилась к станции связи, рывком открыв маленькую стеклянную дверцу, и схватила телефонную трубку. Нажав на циферблате 0, я стала ждать. Прислонившись спиной к стене, Карсон молча стоял в углу и внимательно за мной наблюдал.

– Сервисная служба, – раздался угрюмый голос.

– Здравствуйте! Да, да, здравствуйте! Это Грейс Гамильтон, у меня забронирован в отеле номер. Мы застряли в лифте. Он вдруг остановился и… – на середине моей фразы в трубке раздался треск, а после наступила тишина. Из моего горла вырвался панический всхлип, и я отшатнулась к стене, туда, где бросила прямо на пол свою сумку. Вытащив из сумки мобильный, я взглянула на экран. Связи не было. Вот дерьмо!

Я снова обернулась к Карсону. Он с непроницаемым лицом продолжал меня разглядывать.

– Ну не стой ты просто так! Мы заперты, сделай что-нибудь! – У меня перехватило дыхание. Я чувствовала, как сильно бьется сердце. Схватившись за горло, я пыталась сделать вдох, но ощущение было такое, словно оно онемело и распухло. Я не могла дышать. О господи, я не могла дышать.

Прислонившись к стене, я с отчаянием посмотрела на Карсона. Он заметил, что я не в порядке, и встревоженно нахмурился. Я вцепилась в перила за моей спиной, а в голове крутилась лихорадочная мысль, что я вот-вот умру от удушья, прямо в этом лифте, и последние глаза, что я увижу перед смертью, будут глаза Карсона Стингера, светила порноиндустрии. О нет, нет, нет, нет. Только не так.

– Эй, Лютик, успокойся, – произнес он вкрадчиво, придерживая меня за руки, в точности как тогда в коридоре, где мы столкнулись. – Дыши. Сделай глубокий вдох. Все будет хорошо. Нас вытащат отсюда, ясно? Просто смотри на меня и продолжай дышать.

Его лицо расплывалось у меня перед глазами, я пыталась дышать, но выходило плохо, кислорода катастрофически не хватало.

– Черт! Лютик, да брось, ты не потеряешь сознание в этом лифте. Так, глубокий вдох…

Несколько минут мы смотрели друг на друга со все нарастающим беспокойством, я так и вовсе была в панике, безуспешно пытаясь унять приступ.

О боже, боже, воздух, мне нужен воздух!

Карсон оглядел лифт с таким отчаянным видом, будто искал что-то. Он подлетел к трубке вызова диспетчера, схватил ее, поднес к уху и к чему-то прислушался, но спустя пару секунд с грохотом вернул ее на место и порывисто захлопнул стеклянную дверцу.

– Вот дерьмо!

Я умираю. Господи, пожалуйста, дай мне воздуха.

В моих глазах стояли слезы, я безуспешно пыталась протолкнуть в легкие хоть немного кислорода, но в моем горле, казалось, образовался жуткий ком. Карсон смотрел на меня широко открытыми глазами, и я была уверена, что начинаю синеть.

– Сестра Кристин, твое время наконец пришло![3] – неожиданно выпалил Карсон.

Даже посреди панической атаки я непонимающе моргнула. «Что за?..»

– И теперь лишь ты сама должна сказать: «Все хорошо».

Он сделал шаг назад, а я в еще большей растерянности уставилась на него, не прекращая судорожных попыток вздохнуть. Карсон указал на меня пальцем:

– Но куда же ты идешь, куда спешишь?

«Какого черта он делает? Ну КАКОГО ЧЕРТА он делает?»

Ох! Немного воздуха. «Это хорошо, это очень хорошо, Грейс».

– Ты же знаешь, те мальчишки не хотят с тобой играть, пора признать, – пропел он очередную строфу и, опустив голову, пристально посмотрел мне в глаза.

«Лучше, мне лучше. Чем больше воздуха, тем лучше. Порядок. Я в порядке. Почему он поет, пока я изо всех сил стараюсь не умереть? А ведь у него очень приятный голос, глубокий, с легкой хрипотцой. Ну конечно же, у него оказался приятный голос. Ну конечно же, у него оказался просто ОБАЛДЕТЬ КАКОЙ сексуальный голос. О, а вот и воздух. Отлично. Я в норме».

Мое дыхание стало почти размеренным. Как только паника отступила, я поняла, что песня «Сестра Кристин» играет через динамик лифта. Карсон подпевал динамику, чтобы отвлечь меня от приступа. И это сработало.

Песенный куплет сменился барабанным соло, и Карсон, прикрыв глаза и покачивая головой в такт музыке, с чувством принялся играть на воображаемых барабанах.

– Летишь вперед, На что тебя толкнет Мечта найти свою любовь? Тебе сегодня повезет.

Я ничего не могла с собой поделать и тихонько рассмеялась. Услышав мой смех, он резко открыл глаза. На его лице читалось облегчение, и он тепло мне улыбнулся. Это была та самая улыбка, которую он адресовал пожилой леди и которая едва не сбила меня с ног. Она была такой искренней.

И что-то мне подсказывало, что так Карсон улыбался не часто.

Спустя секунду его лицо снова стало серьезным, и, приблизившись ко мне, он продолжил размеренно подпевать динамику:

– Как же быстро ты растешь, малыш, Маме страшно оттого, что ты решишь – пора С огнем играть.

Напевая, Карсон поднес к губам кулак, делая вид, что это микрофон. Допев очередной куплет, он протянул кулак в мою сторону. Я удивленно моргнула, разглядывая его руку, но, поскольку адреналин от сладкого облегчения, что я буду жить, разнесся по моей крови, я сделала то, что точно бы не стала в иных обстоятельствах. Схватив его кулак, я с удовольствием пропела в него:

– Сестра Кристин, в жизни множество тревог, Не сдавайся и не бойся ничего – И счастье ждет Вот-вот!

Карсон склонился ко мне, и мы запели хором:

– Вот-вот!

Отскочив назад, он еще раз изобразил барабанную партию, а после снова протянул мне кулак:

– Летишь вперед, На что тебя толкнет Мечта найти свою любовь? Он мчал к тебе ночь напролет.

Наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга, и я чувствовала его мятное дыхание, когда он пел со мной в унисон:

– Тебе сегодня повезет.

В этот раз Карсон изобразил гитарное соло, двигая бедрами в такт гитарным риффам и зажимая воображаемые аккорды, а я покатывалась со смеху, наслаждаясь его абсурдной выходкой.

Он лишь ухмыльнулся в ответ и снова затянул припев.

Когда песня замедлилась, приближаясь к концу, он облокотился рядом со мной о перила.

– Сестра Кристин, твое время наконец пришло! И теперь лишь ты сама должна сказать: «Все хорошо». Летишь вперед… летишь вперед…

Карсон замолк. Мы стояли уставившись друг на друга, и теперь уже его дыхание было прерывистым. Я дышала ровно и размеренно, а вот его грудь быстро поднималась и опускалась, после такого-то выступления. До меня дошла вся нелепость происходящего, и я расхохоталась, а Карсон вслед за мной. Когда наш смех затих, он сказал:

– Если ты хотела услышать, как я пою, Лютик, то могла бы просто попросить.

Улыбнувшись, я ему благодарно кивнула:

– Спасибо тебе. Кто бы мог подумать, что сестра Кристин исцеляет от панической атаки? Правда, спасибо.

Карсон улыбнулся в ответ. И тут раздался телефонный звонок.

Карсон поднял трубку.

– Да?

Я встревоженно его разглядывала, пока он слушал человека на другом конце.

– Так долго? – простонал он. – Неужели нельзя сделать это быстрее? – голос в трубке снова принялся что-то объяснять. – Да, хорошо. Но держите нас в курсе, ладно?

– Что они сказали? – нетерпеливо спросила я, как только он повесил трубку.

– Ну, хорошая новость – в отеле знают, что мы застряли, и помощь уже в пути. Плохая – ждать нам придется часа два.

– Часа два? – воскликнула я. – Два часа? – в этот раз уже спокойнее. – Нам придется просидеть здесь два часа?

– Боюсь, что так, – прислонившись к стене, он соскользнул по ней на пол и уселся, устроив локти на коленях.

Смерив его взглядом, я вздохнула и тоже села на пол. Притянув к груди колени, я предусмотрительно расправила свое белое вязаное платье так, чтобы оно закрывало ноги до лодыжек. Карсон заметил мои старания и слегка нахмурился. Затем выражение его лица и вовсе стало отсутствующим.

– За два часа можно многое успеть. Есть идеи, Лютик? – он приподнял брови, многозначительно улыбаясь.

Ага, долго ждать не пришлось. Вернулся тот самый Карсон Стингер, светило порноиндустрии.

– Зачем ты это делаешь? – я неодобрительно прищурилась.

Он прикусил губу и со скучающим видом протянул:

– Что именно я делаю?

– Эта твоя маска… Весь из себя такой порочный тип, да?

– Маска? – Он с минуту смотрел на меня задумчиво. – Маска означает, что я под ней что-то скрываю. Интересно что?

Отведя взгляд, я пожала плечами.

– Парня, который только что дурачился передо мной, напевая «Сестру Кристин»? И все ради того, чтобы мне полегчало.

– Я сделал то, что было необходимо. Лишь бы ты не распрощалась с жизнью у меня на глазах, – тут он усмехнулся. – Если мне суждено два часа торчать в лифте, то лучше бы не с трупом. Может, я и занимаюсь всяким безумным дерьмом, но некрофилия не входит в этот список.

Я изобразила, будто меня тошнит от его слов.

– Боже, ты действительно… – Я задумчиво пожевала губу. – Нет, знаешь что? Я на это не куплюсь. Ты блефуешь, Карсон Стингер. Ты не подонок, но ты обманщик.

Говоря все это, я с преувеличенным интересом изучала собственные ногти.

Он рассмеялся и выглядел при этом искренне удивленным.

– Кем ты себя возомнила, Лютик? Ты так хорошо меня знаешь, проведя рядом… сколько? – он бросил взгляд на часы на запястье. – Пятнадцать минут?

– Ты прав, – я вздохнула. – Я ничего о тебе не знаю. Только то, что твои провокации – ложь. Вот и все. Считай это внутренним чутьем.

Карсон окинул меня пристальным взглядом. Его челюсть заметно напряглась. Он вытянул свои длинные, мускулистые ноги и сказал:

– А вот я думаю, что ты на меня запала. И теперь изо всех сил пытаешься убедить себя, что я хороший, чувствительный парень, коим я не являюсь. Это поможет тебе оправдаться в собственных глазах, когда ты все-таки подползешь ко мне и заберешься на колени.

Я поперхнулась смехом и уставилась на него:

– Эй, ты, самонадеянный засранец! Да если бы от этого зависела моя жизнь, я бы и то… – С минуту я буравила его свирепым взглядом, но затем вновь опустилась на корточки и погрозила ему пальцем: – Погоди-ка. Ты снова проделал этот трюк. Вот она, маска. Ты разозлил меня настолько, что я чуть не упустила мысль. А это значит… ты блефуешь.

– Так ты настаиваешь, доктор Фил?[4] – насмешливо протянул он. – Ладно, тогда что насчет тебя, мисс совершенство? Что скрываешь ты за этим высокомерным тоном, вся такая правильная, что даже из твоей тугой прически не выбивается ни один локон?

– Мисс совершенство? – я усмехнулась. – Я бы так про себя не сказала.

– О, это ты зря. Думаю, очень даже тебе подходит. Но в чем суть? Для чего нужно быть такой чертовски правильной? Ты как натянутая струна – стоило тебе потерять контроль над ситуацией, так ты едва не задохнулась. Вот и скажи, что у тебя под маской?

Я громко рассмеялась, стараясь этим продемонстрировать, насколько он смешон.

– Моя маска? О, перестань. Ты просто пытаешься заболтать меня. То, что ты видишь, и есть истина, Карсон. Едва ли я ношу маску.

– Ну ладно, Лютик, – он окинул меня задумчивым взглядом. – У меня есть предложение. Давай с тобой немного поиграем? Игра называется «Метай – узнавай». Нам ведь все равно нечем заняться? Раз уж посиделки на моих коленях временно отменяются.

– Временно? Да не интересуют меня твои колени, – простонала я. – Ну и что это за игра?

Он распрямил спину.

– У тебя в сумке есть что-нибудь вроде чашки или миски?

– Это не совсем то, что я обычно ношу в сумке, – я рассмеялась. – Погоди-ка, – открыв сумку, я заглянула внутрь, – как насчет колпачка от лака для волос?

По размеру он был как бумажный стаканчик. Открутив колпачок, я протянула его Карсону.

– Подойдет, – сказал он, взяв у меня колпачок.

Он сунул руку в задний карман и вытащил десятицентовую монету. Протянув ее мне, он положил колпачок в противоположном от нас углу лифта.

– Правила такие. Первый человек кидает монетку в колпачок. Если он попадает, то второй должен рассказать о себе какой-нибудь секрет. Врать запрещено. Никаких выдумок, настоящий секрет, который раньше никому не рассказывал.

Я скрестила руки на груди и закусила губу.

– Да это невозможно. Учитывая расстояние и размер колпачка, мы ни разу в него не попадем, – я перевела взгляд с колпачка на Карсона.

– Так ты в игре или нет? – он изогнул бровь.

– Ладно, – выдохнула я. – Почему бы и нет. Начинаем?

– Погоди, – он недоверчиво взглянул на меня. – Так ты согласна с правилами?

– Да, да. Бросок за секрет? Я в деле.

Я знала, что попасть практически невозможно. Так почему бы и не сыграть?

Карсон бросил первым. Взяв монетку, он прицелился, склонился чуть вправо и с выражением полнейшей сосредоточенности на лице кинул десятицентовик в противоположный угол. Монета попала прямо в колпачок, даже о бортик не ударилась. Прямое попадание. Какого черта?

– Ты сжульничал! – ахнула я. – Это невозможно!

– Сжульничал? – Карсон рассмеялся. – И как бы я это сделал? Вот это как раз невозможно. Так что не отпирайся, Лютик, теперь ты должна мне секрет, – он прислонился плечом к стене лифта. – Я внимательно слушаю.

– Это не так уж просто, – смерив его сердитым взглядом, я растерянно подняла обе руки вверх. – В смысле, я не знаю, о чем говорить. У меня нет никаких секретов.

Не сводя с меня глаз, некоторое время он молчал, при этом его лицо было непроницаемым.

– Признайся, Лютик, откуда такая потребность быть «мисс совершенство»?

Вместо слов из моего горла раздалось лишь жалкое бульканье. Я скрестила руки на груди и посмотрела в сторону. Почему он меня об этом спрашивает? Неужели я действительно такая? Совершенство? Я чувствовала себя максимально далекой от совершенства, разве что всегда пыталась держать себя в определенных рамках… быть такой, чтобы компенсировать этим…

– Мой отец уже достаточно разочаровался в жизни. Я не хочу быть очередным разочарованием, – выпалила я.

Карсон склонил голову. В его глазах проскользнуло… что-то. Я отвела взгляд.

– Вот и вся загадка. Моему отцу пришлось нелегко. Я просто хочу, чтобы он гордился мной. Разве это так странно?

– Почему твой отец разочаровался в жизни? – тихо спросил Карсон.

С минуту я разглядывала стену, чувствуя, что неожиданно, необъяснимо, но я действительно хочу этим поделиться.

– Когда мне было одиннадцать, мой младший брат умер от лимфомы. Он был единственным мальчиком в семье. У меня есть еще две сестры, – я уставилась на собственные руки. – Мой отец – полицейский… знаешь, такой реальный парень. Думаю, мы с сестрами всегда чувствовали, что, может быть… может быть…

– Вы не настолько ценны, как единственный сын, потому что вас трое? – так же тихо спросил Карсон.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Я никогда не думала об этом под таким углом, но…

– Может быть. Да.

Карсон кивнул, больше ничего не спрашивая. Он подошел к колпачку и вытащил из него десятицентовик.

– Твой ход, – он протянул мне монетку.

Карсон

От признания Грейс у меня в горле пересохло, а по телу поползли мурашки. Ее слова о брате и отце пробудили во мне странное чувство. Едва ли я когда-нибудь обсуждал собственные эмоции с кем-то кроме бабушки. Но бабушка умерла, когда мне было семнадцать, и с тех пор я не распространялся на такие щекотливые темы. Честно говоря, я предложил Грейс эту игру, просто чтобы вывести ее из равновесия. Я мог бы попасть монетой в цель и с большего расстояния. У меня было много часов практики. Это именно то, чем я занимался, чтобы отвлечься, пока ждал, когда мать придет в себя.

Но Грейс действительно поделилась со мной личным, вот так просто. И от этого признания не она, а я почувствовал себя неловко.

Протянув ей монетку, я отошел в сторону, наблюдая, как она прицеливается и делает бросок, согнув руку в локте.

Пока Грейс сосредотачивалась, я изучал ее лицо. Черт, она и правда очень красивая девушка. Обладательница той классической красоты, на которую хочется смотреть не отрываясь, так гармоничны ее черты. А еще она была сексуальной – стройной, но с округлостями во всех нужных местах. Держу пари, когда она выходит утром из душа, она так же хороша, даже без всякого намека на макияж. Мой член дернулся в штанах при этой мысли. Вот для этого сейчас точно не время. Чтобы отвлечься от образа выходящей из душа обнаженной Грейс, я ощутимо прикусил себе язык.

Грейс бросила монетку. Я наблюдал за ее броском. Секунда, и монетка со стуком приземлилась прямо в цель. Я не удержался от смеха, когда Грейс вскрикнула и вскинула руки в победной позе.

Но подождите-ка, в этом, в сущности, не было ничего смешного. Разве что выражение восторга на ее лице всколыхнуло во мне желание подхватить ее на руки и сжать в объятиях. Всего на миг, пока я не вспомнил, что не люблю объятия. Ни с кем. Никогда.

Я вздохнул и попытался изобразить как можно более скучающий вид.

– Так что ты хочешь узнать обо мне?

Она прищурилась и в нетерпении облизнула губы, так, что я снова, теперь невольно, прикусил язык. Грейс опустилась на пол и подтянула ноги к груди, прикрыв их подолом, как уже делала раньше. Я ждал ответа.

– Секрет, который ты никому прежде не рассказывал, да? – задумалась она. – Ладно. Почему ты снимаешься в порно?

– Это вовсе не секрет, – усмехнулся я. – Это забавно, и за это отлично платят.

Она нахмурила свои аккуратные бровки.

– Нет, Карсон. Почему ты на самом деле снимаешься в порно?

– Не у всех, кто снимается в порно, испорченное детство или темное прошлое, – я отмахнулся от ее вероятных намеков. – Эта индустрия сильно изменилась за последние годы. Уровень безопасности довольно высокий, за этим тщательно следят.

Грейс продолжала молча на меня смотреть. Вздохнув, я тоже опустился на пол. Неужели я действительно углублюсь в эту тему, да еще с незнакомкой? С этой принцесской?

Минуту или две я сидел неподвижно, уставившись на двери лифта, а после, почти против собственной воли, заговорил:

– Моя мать была порнозвездой в восьмидесятых. Однажды она забеременела. Насколько знаю, это случается нечасто, но если все-таки случается, то проблема решается быстро. Но она не стала сообщать об этом. Так что я ублюдок от одного из сотни подобных мне ублюдков. Как тебе такая сказка, Лютик?

Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, а ее губы приняли форму буквы «о».

– Но это все равно не объясняет, почему ты это делаешь.

– Я фактически рожден для этого, детка, – хмыкнул я. – Сотворенный в грехе и похоти. И мне суждено делать то же самое.

– Это не твоя вина, что ты был… – И черт бы меня побрал, если эти ясные голубые глаза не были полны жалости. Я почувствовал, как внутри меня что-то сжимается, и мне дьявольски не понравилась эта реакция.