Хаски

Крис Коллинз

Хаски

Посвящается моей подруге, которая всем сердцем

полюбила эту историю и без которой эта книга просто не появилась бы в свете.

Предыстория

– Ты действительно поедешь? – спросил мужчина, опершись о дверной косяк плечом и скрестив руки на груди.

Юноша уверенно вынул меч из ножен, провёл большим пальцем по лезвию, убеждая себя, что оно достаточно заточено. Из неглубокой прямой ранки показалась капелька крови, и уже через мгновение она скатилась к запястью. Убрав оружие обратно, принц прошёл до зеркала в резной раме и примерил короткую тёмно-зелёную мантию. Такую вещь используют охотники в границах его царства. Застегнув на крючок, парень с минуту стоял на месте, дёргая плечами и ощущая лёгкую тяжесть. Нет, видимо не сегодня. Одним взмахом руки отбрасывает мантию в сторону.

– Так точно, – заявляет он.

– Может, мне стоит…

– Это не обсуждается, – перебил парень, резко оборачиваясь и не позволяя договорить. – Я знаю, что мы вечером ждём гостей. Хочу сделать им подарок!

Он щёлкнул пальцами почти под носом мужчины, что тому не понравилось. Принц снова поднял меч, застегнул ремень на поясе и попрыгал. Оружие точно не выпадет, в этом он убедился.

– Я рад, что у тебя хорошее настроение, но послушай…

– Себастьян! – юноша слегка нахмурился, вспоминая про неглубокий порез. Мужчина провёл пальцами по воздуху, и ранка затянулась – даже следа не осталось! – Я не спрашиваю разрешения. Я делаю так, как посчитаю нужным.

– Всё же нужно прислушиваться к мнению взрослых.

– Не настолько ты и старше.

Себастьян пожал плечами. Если разница в пятнадцать лет принцу ни о чём не говорила, то он ничего не может с этим поделать. В открытое окно просочился лёгкий сквозняк: прозрачный тюль мягко колыхнулся из стороны в сторону, приподнимая с подоконника кристаллики пыли. На мгновение показалось, будто комнату заполнили блёстки. Юноша вдохнул полной грудью и выглянул на улицу. В воздухе витал пьянящий аромат цветов, травы, листьев. Щурясь, он посмотрел на солнце и прикрыл ладонью глаза. Солнечные лучи мягко касались кожи. Вокруг принца сиял ореол, всё его тело точно светилось.

– Ты только представь, вместо зайцев и белок мне попадётся… медведь! Или олень? Нет, подожди, или кто-то, кого наши леса давно не видели. Я чувствую, что сегодня все условия располагают к удачной охоте.

Тишина длилась дольше обычного, и принцу это не понравилось. На спор с Себастьяном уходило минут двадцать или тридцать – в этот раз получилось обо всём договориться намного быстрее. Или нет?

– Ты не поедешь на охоту один, – комнату наполняет новый голос, и парень невольно вздрагивает.

– Почему же? Поеду.

– Джонатан, в самом деле, не веди себя как ребёнок.

Бровь на лице юноши нервно дёрнулась. Только один друг мог упрекать его подобным образом. Не то, чтобы Джонатану это нравилось… Принц обернулся и одарил нежданного гостя милой улыбкой. Посреди комнаты сидел пёс породы сибирский хаски и пронзительно смотрел на парня голубыми глазами. Он раз вильнул хвостом в знак приветствия. Себастьян ухмыльнулся, наблюдая за реакцией Джонатана. Тот же демонстративно вздохнул и упал на ближайший стул, закинув ногу на ногу. Он понимал, что друзья за него беспокоятся, но не осознавал – почему. Или причина кроется в том, что он будущий престолонаследник, и что его жизни вне дворца и без сопровождения сулит угроза? Но те дикие времена прошли и повода для волнений действительно не было. Да и принц никогда не вызывал подозрений своим поведением. Если только сейчас.

– Я всего-лишь хочу сделать достойный подарок. И не вижу здесь проблемы.

– Твоё появление в этот вечер уже подарок.

– Это не аргумент, Хаски.

В глазах пса сверкнули искры.

– Царская семья всегда была в сборе перед приездом гостей, – вдруг отозвался со стороны Себастьян. – Невежливо одному из членов пропускать их приём.

– Я не говорил, что опоздаю. Прибуду раньше гостей, вот увидишь.

– Ладно, дело не только в этом.

– Да в чём же ещё?

Несмотря на то, что будущий правитель должен вести себя сдержанно и спокойно, принц начинал выходить из себя. Ему следовало больше учиться самоконтролю, чем владением разного вида оружия. Собравшиеся в комнате видели, что принц не сдастся. Сегодня и вправду были хорошие условия для охоты, и такой шанс упустит только дурак.

– Джонатан, ты ведь знаешь, что тебе при рождении не передалась…

– Замолчи сейчас же!

Себастьян осёкся, виновато опустил голову, облизнул внезапно пересохшие губы и продолжил с прежней силой.

– Поэтому тебе не стоит одному выходить за стены замка.

– Я не для того тренировался столько лет, чтобы прятаться в замке под защитой своих дорогих друзей, – Джонатан поднялся со стула, стараясь изо всех сил держать себя в руках, но обидная правда, которую он до сих пор не мог принять, сильно ранила его. – Я не такой уж и беззащитный, как ты думаешь, Себастьян.

Хаски с сомнением смотрел на спорящих и не мог сказать и слова. Он чувствовал, что его хозяин расстроен и оскорблён. Не замечая себя, пёс тихо поскуливал.

Джонатан тем временем стоял напротив Себастьяна и смотрел на него снизу-вверх. Маг не хотел встречаться с ним взглядом. Он ругал себя за то, что позволил манипулировать принцем его же слабостью. Слабостью, про которую знают единицы: царская семья, ближайшие подданные, включая Себастьяна, и Хаски.

– Джонатан, я не хотел…

– Нет, наоборот. Ты хотел, чтобы я вышел из себя. Хотел задеть, – принц сохранял дистанцию между ними. – Но знаешь, что? Это всё равно не удержит меня.

Заточенный меч мерно позвякивал в ножнах, когда Джонатан прошёл мимо Себастьяна. Звук отдалялся в длинных коридорах и вскоре совсем стих. Маг и пёс, будто в трансе, продолжали стоять на своих местах. Тюль всколыхнулся настолько сильно, что его чуть не сорвало с петель. Громкий треск привёл их в сознание.

Хаски поднялся на лапы и смерил Себастьяна взглядом.

– Он не будет тебе доверять, если ты будешь напоминать про его слабость.

– Поверь мне, тебе он тоже не будет рад, если ты будешь его поучать при первой возможности.

Не хватало ещё и им спорить. Хаски поднял голову и принюхался.

– В замке его нет.

В этот момент с улицы послышалось цоканье копыт. Себастьян метнулся к окну и чуть ли не вывалился из него, выискивая принца. Джонатан же верхом на коне спешил к воротам, а дальше – в дремучие леса, наполненные не только дикими изголодавшими зверьми, но и магическими ловушками. На спине парня поблёскивал изогнутый лук и колчан со стрелами.

Придворный маг быстро зашептал заклинание, но в последнюю секунду остановился. Кто он такой, чтобы приказывать принцу? Их дружеские отношения и так трещали по швам, норовя разрушиться в любой момент. Хаски поднялся на задние лапы и выглянул в окно, провожая силуэт юноши взглядом.

– Удачной охоты, Джонатан.

Глава 1. Кейт

Герой – это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть.

– Максим Горький, русский писатель

– Кейт Джексон, прочитайте нам, что здесь написано.

Непонимающе оборачиваюсь на учителя по истории. Что он только что сказал? Прочитать? Мне?! Греческие письмена взирали с позолоченной таблички и ожидали своего часа. Сглотнув ком в горле, помотала головой. Может, придумать что-нибудь от себя? Нужно только вспомнить…

Отказываюсь не потому, что вредничаю, а потому, что не знаю греческого языка. Капелька пота покатилась неровной дорожкой по шее, щекоча и отвлекая. Быстро вытираю её, чтобы никто не заметил. Я недавно перевелась в новую школу, попыталась подружиться с кем-нибудь из класса, но отношения, скажем так, не задались с самого начала. Одноклассники видели во мне объект, который можно использовать в учебных целях. «Ты сделала домашку?», «Дай списать!», «Поможешь мне с проектом?». Просьбы сыпались со всех сторон, и это изрядно потрепали нервы. Нет, в этот раз всё будет по-другому. Я старалась вести себя естественно и ничем не выделяться, но… все старания коту под хвост.

И вот это несчастное происшествие заставило жизнь повернуться на все триста шестьдесят градусов. А началось всё с того, как…

Наш девятый класс поехал на трёхдневную экскурсию в Санкт-Петербург – двадцать шесть своенравных подростков и двое учителей ехали в большом синем автобусе, который вёз нас к Эрмитажу посмотреть на древнегреческие и древнеримские штуковины. Всё это смахивало на пытку, а урок истории, извините, «внеплановый» урок истории – тем более.

Я сидела у окна и с тоской глядела на затянутое тучами небо и на всё, что проносилось мимо. В Санкт-Петербурге было прохладно, шёл мелкий снег, смешиваясь с дождём. Прохожие укрывались зонтами, укутывались в дождевики и натягивали на голову капюшоны, лишь бы сохранить тепло и спастись от сырости. Раз сейчас начало ноября, то можно ожидать чего угодно, но только не солнышка и тёплого ветерка.

Я не слушала учителей, которые так усердно рассказывали нам о городе, культуре и достопримечательностях. Их мерный голос не вызывал во мне жажду познания, и подобных нудных «уроков» вполне хватало в школе.

Не надеялась, что предстоящий день пройдёт хорошо. Даже если напротив сидит новенький весьма привлекательный молодой преподаватель. Вот на кого, а на него все девчонки из класса таращились влюблёнными глазками. Не заметив того, что делаю, учитель взглянул на меня и кивнул. Оказывается, всё это время я смотрела ему прямо в глаза и улыбалась.

Прокашлявшись, отвернулась к окну, попутно доставая наушники. Сейчас необходимо расслабиться и отпустить ситуацию из головы, ведь впереди целая незапланированная экскурсия! Когда в классе объявили, что мы скоро поедем в другой город, я не слишком-то обрадовалась. Недавно облюбовала новую кондитерскую, что расположилась недалеко от дома. Запах по утрам стоял… потрясающий! В планах было сходить за аппетитной мягкой булочкой с маком, взять горячий кофе и отправиться на долгую прогулку. Но нет! Пришлось отложить вкусную затею до следующего раза.

Закрываю глаза. Вслушиваюсь в текст песни и постукиваю пальцем по коленке, отбивая ритм. Слегка покачивая головой, представляла, как пою на сцене, и меня одаривают бурными овациями. В наушниках на полной громкости играет «Bring Me The Horizon – Can You Feel My Heart». Может показаться мрачным, но нет, она точно передаёт всё то, что творилось за окном вполне уютного и тёплого автобуса.

Вскоре показалось мятно-зелёное здание в стиле барокко с белоснежными колоннами, растянувшееся на двадцать три километра. Мы въехали на парковку, забитую разным транспортом. Выйдя из автобуса, ступила на растаявший снег. Оторвав взгляд от замаравшихся ботинок, увидела Триумфальную арку и Александровскую колонну. На мгновение у меня перехватило дух, и я отстала от группы. В мыслях проносились воспоминания, и мне тяжело было представить, что сооружениям более трёхсот лет.

Переступив дверную арку Эрмитажа, нас встретила молодая женщина с утончёнными чертами лица, вполне похожая на богиню, и повела на выставку «Боги, люди, герои». На бейдже аккуратно выведено имя – Вероника. Нам доходчиво объяснили, что экскурсия продлится несколько часов. Тридцать одно помещение было отведено под античную культуру. Конечно же, всё посмотреть и оценить не сможем, но на шесть-семь была рассчитана программа. Мы всё шли и шли, а нужного зала так и не было видно. Под музыку разглядывала внутреннее убранство и тайно восхищалась красотой. Несмотря на безобразную погоду, посетителей было много.

– Пришли, – женщина обернулась и широко улыбнулась.

Пройдя очередной дверной проём, мы оказались в красно-белом зале. Глаза разбежались в разные стороны, хотелось ухватиться за каждую деталь. Экскурсовод начал рассказывать о Богах и мифах, покручивая в руках лазерную указку. Вероника показывала фрески, статуи, бронзовые диски, фрагменты цветного мрамора, бутыли и вазы. Её светлые глаза останавливались на каждом из нас, выясняя, заинтересовала она или нет.

Я стояла в первых рядах и поглядывала на бело-золотую скульптуру Зевса. Бог величественно смотрел вдаль, держа в левой руке посох-скипетр, а в правой – державу с богиней Викторией-Никой. У выставленной вперёд ноги расположился орёл. Плечи повелителя молний спокойно расправлены, ниспадающая мантия открывает мощный мускулистый торс. Интересно, боги действительно были такими высокими, или это задумка скульптора?

На позолоченной табличке написано что-то по-гречески. От раздумий отвлёк одноклассник, пихнув меня локтём. Я вздрогнула и сняла один наушник, вопросительно глядя на него. Парень лихо отвёл глаза в сторону, кивнув на преподавателей.

– Итак, Кейт, прочитайте нам, что здесь написано.

Я, остолбенев-на-долю-секунды и что-он-там-сказал, подошла поближе и всмотрелась в табличку. Непонятные иероглифы и загогулины глядели в ответ на меня, так и спрашивая: «Ну что, слабо?» Ничего не поняв, но похмыкав для виду, вновь посмотрела на учителя.

– Я не знаю греческий.

– Не волнуйся, мы никуда не спешим, – напирал преподаватель с ангельской улыбкой. – Всего-лишь напомни нам небольшой фрагмент.

– Но я… – новенький историк встретился со мной взглядом. Неприятные мурашки пробежали по телу.

Да кто он вообще такой, чтобы мне указывать? Только устроился и уже решил показать, кто тут главный? И почему Евгений Викторович молчит? Смотрю на табличку и неуверенно перебираю пальцами, придумывая, как же выкрутится из ситуации. Музыка из наушников раздавалась под самым ухом, мешая сосредоточиться. Прищурившись, заметила, как буквы сами по себе стали меняться местами, позволяя наконец-то прочесть злосчастную надпись.

– «Зевс – бог неба, грома и молний, ведающий всем миром. Главный из богов-олимпийцев», – тихо прочла вслух, не веря в произошедшее.

Сквозь секундное молчание, за спиной послышались шепотки. Девчонки нахмурили свои лбы и поджали губки, демонстративно сложив руки на груди. Вероника одобрительно кивнула и повела группу к следующему экспонату. Пришлось держать ухо в остро, чтобы не угодить в неприятную ситуацию.

На картине изображался Геракл и немейский лев. Тот самый лев, шкура которого настолько твёрдая, что её не брало ни одно оружие. Подвиги древнегреческого героя мы проходили в пятом классе, но женщина считала должным рассказать об этом и освежить нашу память. Мы прошли мимо тёмного коридора к следующей экспозиции (к шестому подвигу), и я остановилась.

Мне показалось, что там было что-то таинственное и мрачное. Отстав от группы, обвела взглядом зал и, поняв, что никто не смотрит в мою сторону, юркнула в коридор. В этой части здания голоса становились тише и можно было услышать собственные шаги и дыхание. В конце коридора под плотной тканью скрывался ещё один экспонат высотой в пять метров. «Может, не успели выставить? Или, наоборот, нет времени перенести в музейный запасник?»

Переступаю через ограждение и медленно иду вперёд. Носки ботинок упираются в подставку, и я неуверенно дотрагиваюсь до ткани. Внутри боролось желание заглянуть туда, куда не следовало соваться, или же вернуться обратно к группе. Первое победило.

Ткань не слушалась. Аккуратно убрать не получалось, и я дёрнула со всей силы. Материал слетел в сторону и гулко ударился о пол. Поднявшаяся пыль ударила в нос. Зажмурившись, делаю шаг назад и роняю на пол телефон. Нечто непонятное и запутанное смотрело сверху вниз, и от этого чувствовала себя ничтожной букашкой. Чёрные нити сплетались в клубок и плавно отводились в стороны, будто это крылья. Посредине красовался единственный человеческий глаз. Куда бы я не встала, зрачок менял своё положение и следил за мной. Сначала показалось, что это циклоп, но тогда ему нужно было тело, а здесь бесформенная масса без затруднений витала в воздухе.

– Что это такое? – вопрос повис в тишине.

Лёгкий гул отразился от стен. Отдалённо он напоминал пение мужского хора на незнакомом языке. Наклонившись, поднимаю с пола телефон и протираю экран. Рядом с экспонатом замечаю продолговатую табличку.

– Спасибо, что по-русски, – хмыкаю под нос. – «Хаос в греческой мифологии считается источником всего существующего. Он был тем, кто породил Вселенную и всё остальное. Древнегреческий поэт Гесиод представлял себе Хаос как нечто гораздо более осязаемое, чем бездонная тёмная пропасть. Это бесформенная масса, от которой происходят космос и боги»…

Интересно, если Хаос настолько значим в античной культуре, то почему он пылится в темноте? Поднимаю взгляд, и волна холодных мурашек бежит по спине. По всей бесформенной массе открылась сотня маленьких глаз, и все они смотрели на меня. Нити ожили. Они плавно растекались по стенам и потолку, подбираясь ближе, и окуная коридор в бездонную тьму. Ноги стали ватными, крик застрял в горле. Что-то щёлкнуло в голове, и я присела на корточки.

– Мне кажется, мне кажется, мне кажется…

– Кейт? – позвал голос. – Кейт Джексон?

Ладонь опустилась на плечо, и я вскрикнула. Откинув руку, отползла в сторону и, стиснув корпус телефона, обернулась. Учитель по истории непонимающе посмотрел на меня, обвёл взглядом коридор и сложил руки на груди. Не совсем запомнила его имя, но, кажется, это был Георгий Владимирович. Он ткнул пальцем в сторону экспоната и валявшейся ткани.

– У тебя есть этому объяснение?

– Я… да…

– Надеюсь, нам не влепят штраф.

Поднялась на ноги и отряхнула джинсы. Я боялась посмотреть в сторону экспоната, но, глядя на лицо историка, могла точно сказать: он не видит. Учитель велел нагнать группу, сам же ненадолго задержался. Экскурсовод успел увести одноклассников в следующее помещение. Теперь вместо подвигов Геракла нам рассказывали про владения Аида. Георгий Владимирович присоединился через долгих десять минут. Интересно, он попытался прикрыть экспонат тканью, будто так всё и было? Это невозможно хотя бы потому, что он был не пять метров росту.

Я ожидала, когда он сообщит Евгению Викторовичу. Или это останется между нами? Историк молчал, но теперь не спускал с меня глаз. Вдруг снова окажусь там, где не следовало.

По окончанию экскурсии у нас спросили, что больше всего запомнилось и попросили оставить отзыв на сайте. Мы не спеша направились к выходу. Одни успевали делать селфи, другие снимали короткие влоги в социальные сети, а третьи что-то строчили в заметки на телефоны. Специально отстав от группы, вновь подошла к статуе Зевса и внимательно всмотрелась в табличку, но нет! Греческие буквы так и остались на месте. «Ладно, Кейт. Если ты увидела, как буквы сами по себе перестраиваются, это говорит о том, что ты, либо стала свидетелем чуда, либо у тебя серьёзные проблемы».

Сзади незаметно подкрался Антон. Тот самый парень, который вовремя пихнул локтём. Он тоже новенький. Перевёлся на месяц раньше, только вот у него проблем с общением не было. Одноклассник резко положил ладонь на плечо, заставив меня вернуться из раздумий. Наверное, это его фишка – пугать людей из-за спины.

– Все уже заходят в автобус. Чего ты тут стоишь? Нам и так в дороге сутки придётся провести, – в его голосе слышны нотки удивления, раздражения и заинтересованности. Этакая странная смесь эмоций.

Отойдя на шаг назад, посмотрела на него и отмахнулась.

– Иду я, иду.

Парень переминался с ноги на ногу, решая, остаться со мной и дождаться, пока я наконец-то додумаюсь идти, или оставить всё как есть, и вернуться к остальным. Он прокашлялся и откинул чёлку с глаз.

– Ты… не обращай внимания на девчонок. Им просто завидно от того, что не могут привлечь внимание новенького историка.

– Но я не…

– Это не важно, – перебил Антон и улыбнулся. – Я знаю это.

Оставив меня наедине с комом мыслей в голове, парень отправился назад. Я покосилась на статую и надпись, проверяя, не подействует ли фокус сейчас. Поняв, что схожу с ума, направилась к выходу, попутно застёгивая пальто.

На улице потемнело и похолодало. Тротуар покрылся тонкой корочкой льда, подошва ботинок то и дело скользила, норовя опрокинуть на спину. Я пулей забежала в автобус и осмотрелась. Все места были заняты, моё любимое укромное местечко тоже. Осталось два места в самом конце. Преодолев узкий проход, плюхнулась на сидение и потёрла ладони друг о друга, согреваясь.

Георгий Владимирович считает количество учеников, и задерживает взгляд на мне. Кажется, рядом с ним уселась звезда нашего класса, и эта компания его явно не устраивает. Не повезло вам, однако, но придётся потерпеть!

Подперев ладонью щёку, вдохнула. Голову одолевают мутные мысли, от которых туманится разум. Опрокинувшись на спинку сидения, начала упорно разматывать наушники, гадая, когда они успели запутаться. Автобус тихо тронулся с места, и вскоре за окнами замелькали фонари и фары машин. От большого количества пассажиров окна начали запотевать, где-то наверху заработал кондиционер, окутав нас свежими потоками воздуха. Плавная мелодия успокаивала и увлекала в прекрасный мир грёз. Прикрыв глаза, совсем не заметила, как уснула.

Долгие поездки, наверное, самое замечательное, что у нас есть. Пока находишься в пути, ты можешь наслаждаться видами из окна, разговорами, сном на плече соседа, быстрыми перекусами и запахами еды по всему салону. Когда смеркается, вы успеваете ловить лучи заходящего солнца и снимать розоватый закат, играть с тенями на стенах, изображая силуэты животных. Ноющая боль в мышцах и в пояснице часто отдаётся по телу. Ты аккуратно меняешь позу так, чтобы, наконец-то, спокойно выдохнуть и расслабиться. Периодически, где-нибудь через час или два, по салону раздаются голоса, но и они быстро утихают, сменяясь тишиной и гулом мотора. Когда дорога начинает надоедать, заходишь в гугл-карты, находишь своё местоположение и отсчитываешь, сколько километров осталось до пункта назначения. Тяжело вздыхаешь, откладываешь телефон в сторону, ведь интернет не везде ловит сеть, и растворяешься во тьме. Сутки в пути пролетели совсем не заметно.

В Архангельскую область мы заехали примерно в восемь вечера, а в город прибыли ровно в десять. Некоторых учеников ждали родители на машинах или такси, они быстро выбегали со своими вещами и садились в другой транспорт. Сквозь дрём слышала всю суету, но всё никак не могла разомкнуть глаза и встать со своего места. Тепло окутало тело, зазывая в глубокий сон.

За плечо тихо потрепали и позвали по имени. Нахмурив брови, пробубнила что-то под нос. Наушники слетели на колени, возвращая в реальность.

– Кейт Джексон, – серьёзный голос заставил вздрогнуть и разомкнуть глаза.

Выпрямившись, сонно оглядела историка и посмотрела в окно. Знакомый двор школы освещался фонарями. На парковке стояло с десяток автомобилей. Некоторые были припаркованы рядом с автобусом. Одноклассники, зевая и обнимая друг друга на прощание, разбредались по машинам. Силуэты исчезали, и вскоре почти никого не осталось.

– Где твои родители?

Я стиснула в руках телефон, поправила шарф и застегнула куртку. Поднявшись с места, протиснулась мимо учителя.

– Они во двор не заезжали, – соврала, выбегая на улицу. Зная, что родители ещё на работе и не смогут никак забрать меня, решила не тревожить их зазря. Георгий Владимирович что-то прокричал вслед, но завывание в небе унесло смысл слов с собой.

Одно неудобно – квартира располагается на другом конце города. Вдохнув холодный воздух в лёгкие, наблюдала, как пар рассеивается на ветру. Натянув на уши шапку, поправила рюкзак и поплелась по полупустынной улице. Самый короткий путь проходил через набережную. По вечерам здесь ходило мало людей, но мне это даже нравилось. Бродить в полном одиночестве стало моим хобби.

С детства часто оставалась дома без родителей и приходилось чем-то занимать себя. В мыслях проскальзывали образы, я хваталась за эти ниточки и развивала события. Иногда придумывала истории, иногда изрисовывала любую попавшуюся под руку бумажку… И не важно, что там было написано – квитанция ЖКХ или заявление на кредитные каникулы. Куда лучше, когда на полях красовались цветы, домики и единороги!

Напевая под нос песни, медленно шагала по тротуару. Глухой стук подошвы сопровождает меня, то и дело обманывая, будто следом кто-то шагает в такт. Внезапно, за спиной раздался хруст, и сердце быстро забилось в груди. Я обернулась, пытаясь уловить того, кто издаёт звук, но никого поблизости не оказалось.

Спихнув видения на бурную фантазию, засунула руки в карманы и ускорила шаг. Через пару секунд сбоку послышался шорох. Резко остановившись, прислушалась. Тишина в этот раз напрягала, а не успокаивала. Голые ветви деревьев напоминали безобразные костлявые руки, что растопырили длинные кривые пальцы и тянутся ко мне. Холодный ветер подул в спину, будто повелевая идти вперёд. Откуда-то издалека доносился едва различимый голос.