Та, что сильнее ветра

– Долго?

– Максимум час, потом каждый свободен.

То, что интересовало его в канаве, исчезло, он резко повернулся к Саше и посмотрел прямо на нее. «Какие у него глаза голубые, как небо, но холодные», – мелькнуло в голове.

– Давай попробуем. Не уверен, что получится, но давай. И никому ни слова, а то…

– Могила.

Домой она почти бежала. Если бы кто-то спросил ее в тот момент, чему она радуется, то Саша, наверное, не ответила бы. Рассказывать об этом Ленке не хотелось, Проша – сразу нет, мама занята, она с трудом дождалась, когда вернется отец, поужинает, и тогда все выложила.

– Молодец, дочь! – Виктор одобрительно похлопал ее по плечу. – Это правильно. Помогать другим – это тоже надо уметь.

– Знаешь, пап, мне кажется, у меня получится. Я прямо хочу с ним заниматься. Может, когда вырасту, стану учительницей? Учить детей – это так здорово.

Виктор улыбнулся, но комментировать не стал. Так все и началось.

Дело со скрипом, но пошло. Саша почувствовала в себе талант учителя, вошла во вкус. Ей нравилось объяснять и бесконечно повторять пройденный материал. Миша оказался благодарным учеником либо же ему нравилась сама Саша, но их «уроков» он никогда не пропускал. Дома у него никто и внимания не обратил, что он стал приходить позже, а сам он объяснять ничего не стал.

Прошло больше месяца, и как-то на уроке учительница задала читать текст.

– Даю пять минут и проверю. Так, время вышло. Читать будет, – карандаш пополз вдоль списка фамилий. – Егоров. Давай, Миша, удиви.

Образцовый отстающий кашлянул, чтобы прочистить горло, и начал. По мере чтения скучающее лицо учительницы стало сначала удивленным, а потом выражение сменилось на восхищение. Весь класс как по команде повернулся в сторону его парты.

– Браво, я ошеломлена, – и в подтверждение своих слов Лариса Геннадьевна захлопала в ладоши. – Это без сомнения пять!

Саша, которая сидела через три парты от виновника переполоха, почувствовала, как у нее горят щеки. Проша, вот же жучка, отвернулась от Мишки, подозрительно оглядела подругу и спросила в лоб:

– Твоих рук дело?

Саша сглотнула, но отрицательно замотала головой. Врать она не умела. С Мишкой они продолжили заниматься, но однажды, правда все равно вышла наружу.

2

Уроки закончились, Саша опять прокопалась в раздевалке и вышла последней. Она о чем-то задумалась, пока шла и почти уже миновала двор, когда до нее донеслось.

– Тили-тили тесто, жених и невеста.

Во дворе еще было много народу, но она тут же догадалась, что слова относятся к ней.

– Что ты сказал? – Шурка резко повернулась и оказалась нос к носу с Денисом из первого параллельного.

– Что слышала! Все знают, что вы Мишкой не просто так дружите. Я вас видел. То-то ты в библиотеку каждый день бегаешь, и он тоже. И оглядываетесь, чтобы вас никто не увидел.

Народ во дворе заинтересовался происходящим.

– Ах ты, Штирлиц фигов, – она подскочила к Денису и вцепилась в волосы.

Вокруг них тут же образовалась толпа. Денис, который был с ней одного роста, попытался отступить, но понял, что просто так это сделать не получится, и пошел в наступление. Ему удалось высвободить руку и ударить ее по лицу. Толпа ахнула, кто-то из девчонок заверещал. Вдруг неизвестно откуда в круг ворвался Мишка, схватил Сашу за талию и буквально отодрал от противника. Она по инерции еще продолжала пинать воздух ногами, когда он сунул ее в руки ничего не понимающей Проше.

– Держи! – а сам резко развернулся к Денису и с размаху ударил в челюсть. Обидчик отлетел под ноги к окружавшим его одноклассникам, но Миша был уже рядом, готовый нанести еще один удар.

Вдруг резко наступила тишина и круг расступился. Директриса, грозная Валентина Филипповна, или «Мадам Бюст», как называли ее за глаза взрослые, материализовалась буквально из ниоткуда.

– Что здесь происходит? Можете не отвечать, и так вижу. Егоров, ну кто бы сомневался. Егоров и Рыбчак, оба ко мне.

– Он не виноват. Он меня защищал!

«Мадам» взглянула на Сашу, на щеке которой алело пятно от удара, и добавила:

– Ты тоже. Все трое ко мне в кабинет, – и ушла не оглядываясь.

Участники битвы, взяв портфели, поплелись назад в школу. Толпа, лишенная зрелища, не хотела расходиться, и одноклассники остались дожидаться, чем все закончится.

Миша и Денис избрали тактику молчания. Один был уверен, что ему не поверят, второму было стыдно сознаваться, что он подрался с девчонкой. Саша поняла, что говорить придется ей.

– Валентина Филипповна, я должна признаться! – при этих словах брови директрисы стали ближе друг другу, серые глаза заледенели, но по всему было видно, что ей любопытно.

Саша набрала в грудь воздуха и рассказала об их занятиях с Мишей, правда, ни словом не обмолвившись о своем визите к нему домой и о безосновательных обвинениях Дениса. Директор все молча выслушала, брови давно вернулись на прежнее место, лоб разгладился, а глаза потеплели.

– Так это правда?

Мишка молчал, как в рот воды набрал, но кивнул. Денис, который все это время, пока Саша рассказывала, сидел уставившись в пол, встал, вытер рукавом нос и тихо сказал.

– Правда. Я хочу попросить прощения у Саши и у Миши.

Это признание стоило ему последних сил, и, опустив голову еще ниже, он стал тереть глаза, вытирая непрошенные слезы.

Сашка, хоть и была зла на обидчика, тотчас его простила. Валентина Филипповна мудро решила не раздувать скандал и призвала участников конфликта помириться. О чем подумал Миша, никто так и не узнал, хотя было что-то во взгляде, который он бросил на Сашу.

Глава 7

1

Зима наступила сразу и надолго. Еще вчера девчонки шли в школу и пинали разноцветные листья, и вот их уже засыпало снегом. Сначала первым, самым долгожданным, когда все как одуревшие начинают лепить снеговиков, соскребая его прямо до земли, а потом основным – который пролежит до весны. Когда он выпадал, все достали санки, заточили коньки, наконец-то можно рыть снежные туннели и играть в снежки до одури. Неважно, что на улице такой минус, что борщ, который мама вынесла на балкон остыть и о котором забыла на пару часов, превратился в кусок льда, когда бегаешь, жарко.

Младшая сестренка подросла и уже не спала все время, но играть с ней было по-прежнему не интересно. Родители постоянно нянчились с младшенькой, а квартира стала похожа на лабиринт, стенами которого были вечно сохнущие пеленки, развешанные на натянутых веревках. Ох и много же их нужно было для такого маленького ребенка. А если бы их было два!

Первым признаком, что Новый год на подходе, стал визит соседки. Теть Лида работала на базе и всегда была в курсе, когда и что привозят. Белых только поужинали, когда в дверь позвонили. Папа пошел открывать и вернулся через минуту, держа в руках кулек из плотной коричневой бумаги.

– Кто это был?

– Лида забежала. Вот, подарок тебе передала. Говорит, завтра с утра продавать будут. Придется постоять.

Он положил сверток на стол, и оранжевые мячики мандаринов покатились в разные стороны.

– Мандарины! Новый год, – заверещали девчонки.

Для мандаринов, шоколадных конфет, сырокопчёной колбасы, телевизоров и многого другого люди придумали всего одно, но зато очень емкое слово – дефицит. В магазинах всегда был дефицит всего. На эту тему много шутили, но продуктов и вещей больше не становилось, поэтому информация о том, что с утра в магазине появятся мандарины, была очень важной, и только избранные знали об этом наверняка. К сожалению, все понимали, что купить главный новогодний фрукт повезет не всем. Кому-то наверняка придется ради этого отпроситься с работы.

Утром, уложив Наташку в коляску, мама отправилась добывать главные новогодние фрукты. Ей повезло: купив сразу пять килограмм, она загрузила их в коляску и, гордая, поехала домой. К приходу девочек из школы Ольга уже достала из серванта одну из хрустальных ваз, которыми пользовались только в особо торжественных случаях, и наполнила фруктами. Каждый вечер им разрешалось съесть по одной штуке, чтобы хватило до праздника. Неповторимый праздничный запах наполнил дом, и наконец пришло праздничное настроение.

Недели за три до праздника открылись елочные базары. По вечерам после работы к местам продажи елок подтягивался народ, выбирали, покупали и убирали в холод, чтобы достать за пару-тройку дней до. За день до установки елку заносили в дом и оставляли на ночь в тепле, чтобы дать время проснуться, распушиться, и только потом наряжали. Папа принес елку за неделю до тридцать первого и выставил на балкон, откуда она подглядывала и просилась в квартиру. На все просьбы нарядить ее пораньше он был непреклонен.

– Рано еще. Осыплется, и будет у нас новогодняя палка с игрушками.

К концу двадцатых чисел отгремели новогодние утренники и дискотеки в школах, взрослые на работах отметили праздник в коллективах, слово «корпоратив» появится еще не скоро, и стали готовиться к финальному торжеству. Отмечать Новый год принято семьей, за богато накрытым столом перед телевизором, веселиться, танцевать, жечь бенгальские огни и стрелять из ракетниц, у кого они есть. Сам ужин традиционно делили на две части: проводы Старого года и встречу Нового. Граница – речь диктора центрального телевидения Игоря Кириллова.

Отмечать праздник приехали бабушка с дедом. Дядь Валера их младший сын и брат мамы учился в старших классах и в этом году решил остаться дома с друзьями. Состав празднующих сменился, но количество участников осталось неизменным, пошутил папа, намекая на пополнение в семействе, однако племянницы искренне расстроились. Вряд ли Наташка, которая не могла пока и слова сказать, была достойной заменой высокому, остроумному парню, от которого были без ума все старшеклассницы и кто поменьше.

И вот наступил последний день года. Прямо с утра пошел снег. Медленные большие хлопья тихо кружились в воздухе и мягко падали на землю. Тридцать первое удачно выпало на воскресенье, значит, папе не нужно идти на работу. Быстро выполнив все задания, которые им с дедом надавали мама с бабушкой, папа вместе с Шуркой бежали на улицу, деда тоже позвали, но он выбрал телевизор, где уже с утра показывали «Карнавальную ночь».

Мама позвала их, когда уже стало темнеть. Мокрые, раскрасневшиеся они ввалились в тесную прихожую, принеся с собой запах снега, мороза и веселый смех. В центре зала уже стоял разложенный и накрытый новогодней скатертью стол. «Карнавальную ночь» сменила «Ирония судьбы», и дед уже вместе с Леной и Наташей следили за перипетиями судеб главных героев. Периодически к ним из кухни прибегала бабушка, присаживалась на пять минуть и снова исчезала за закрытыми дверями, где все кипело и шкварчало.

Мама вышла из кухни, держа на вытянутых руках кастрюлю варенных, исходящих паром бигуди, и заперлась в ванной. Подготовка к празднику перешла в финальную стадию.

Большие часы в кухне показывали начало девятого, когда бабушка скомандовала садиться. Мама с прической и в платье, которое ей подарил папа в прошлом году. Бабушка, красивая и немного строгая, как и полагается учительнице русского языка. Дед в галстуке, который он потом снял, сразу же после боя курантов, и веселый папа в новой рубашке.

Девчонки съели по положенной порции оливье и по котлете с картошкой. Потом были тосты, игры, танцы и все, что полагается делать в Новый год. За день девочки притомились, и, что было после того, как куранты в столице пробили полночь, Саша помнила плохо, потому что уже в час ночи отправилась спать. Завтра предстояло самое интересное – подарки.

2

– Вставай, соня, или я все подарки без тебя разверну, – раздался прямо над ухом голос старшей сестры. Поспать Саша любила, но сегодня угроза была пострашнее, чем опоздать на первый урок. Подарки, и без нее! Она выпрыгнула из кровати и побежала в зал, где стояла елка. Непослушные волосы за ночь окончательно приняли нужную только им форму. Казалось, что голова находится в облаке, которое постоянно форму.

Бабушка с мамой уже гремели кастрюлями на кухне. На разложенном диване тихонько похрапывал дед, а рядом на полу лежал аккуратно свернутый галстук. Папы не было видно.

Первое, что бросилось в глаза, было три больших коробки, стоявшие рядом с елкой. Каждая схватила ту, на которой было написано ее имя, и стали аккуратно разворачивать. Рвать упаковочную бумагу было не принято, вдруг еще пригодится. На шум вышли мама с бабушкой, но мама тут же убежала в спальню и вернулась с отцом, который загадочно улыбался.

– Книги! – Лена первая вскрыла коробку и прижала к груди заветный подарок. – Конан Дойл! Мамочка, папочка, спасибо огромное.

– Это не нам, бабушке скажи спасибо!

Девочка вскочила, чтобы обнять бабушку, и в это время сзади громко ойкнула Саша. Папа явно ждал, когда средненькая распакует свой подарок. В его голосе явно слышалась гордость.

– Специально выбирал! Пришлось в райцентр смотаться. Скажи, дед.

Суета в комнате разбудила старшего члена семьи, он принял сидячее положение, завернувшись в одеяло.

– Ага, специально. Папка сказал, будешь пищать от радости.

Саша внимательно посмотрела на подарок, перевела взгляд на бабушку с мамой, стоявших рядом с непроницаемыми лицами, как бы спрашивая: а для меня книг у вас нет? Поняла, что нет, и вновь посмотрела на подарок.

На ковре среди распотрошенных коробок, переливаясь новыми хромированными боками стоял Пулемет!

– Это точно мне? – уточнила она. – Пап, я же не мальчик, – она сказала это, еще толком не понимая, нравится ей подарок или нет.

– Конечно, нет, ты лучше! – брякнул папа, присаживаясь рядом. – Я же говорил, ей понравится! – отец приобнял мать и тут же опустился на колени рядом с Сашей. – Так, давай разбираться.

Дед покряхтел и сполз к ним на пол. Через пять минут только что подаренная кукла и еще пара-тройка других игрушек, которые Саша притащила из детской, была посажены у дивана, и по ним дана первая очередь. А когда после традиционного завтрака пулемет был торжественно вынесен во двор, Саша поняла, что получила уникальный подарок. Пулемет стрелял небольшими пластмассовыми шариками, которые были хорошо заметны на снегу, и был тут же задействован в первой снежковой битве. Она как хозяйка пулемета получила прозвище Сашка-пулеметчица и сама решала, кому дать пострелять, а кому нет.

На следующий год она получила куклу и расстроилась.

Глава 8

1

Четвертая четверть уже перевалила за половину, когда с крыш наконец-то закапало. Когда идешь в школу, полюбоваться на ручейки времени нет, да и не журчат они по утрам, холодно еще, зато дорога домой заметно удлинилась. Пока они с Прошей попрощаются. Вместе им идти только до первого перекрестка, потом каждая – в свою сторону. Пока налюбуешься на сосульки. Подросли! А ручьи так и звенят.

Наступила и у них весна. Добралась-таки до их краев, хотя еще неделю назад казалось, что это не случится никогда. Но на сей раз она была настроена решительно. Выиграв первое сражение и переплавив снег на крышах в первые сосульки, она начала наступление. Снежные крепости держались до последнего, но пали и они. Как-то утром Саша выглянула во двор и обнаружила лишь остатки некогда неприступных стен. Окончательная победа!

Учиться оставалось меньше двух месяцев, и родители заговорили о планах на лето. Обычно все планы сводились к отправке детей к еще одной бабушке. Она уже давно на пенсии, держала корову, десяток куриц и обожала внучек. Но в этот раз Лена решила поехать в лагерь, куда собрались все ее подружки, и заранее начала подготовку родителей. Достать путевку не проблема, выдержит ли сама Лена? Уговорить их оказалось не трудно.

Решено. Старшая сестра едет в лагерь на одну смену, а затем обе отправятся к бабушке до конца каникул. Сашка смертельно завидовала, видя, как Лена с подругами обсуждают, кто чем будет заниматься, но виду не подавала. А тут еще Проша огорошила: она вместе с родителями собралась на юг – значит, Саша останется вообще одна.

Настал день проводов. На площади перед ДК собралась куча народу. Подъехали автобусы, на каждом была табличка с номером отряда. Вожатые в коротких шортах и ярких галстуках встали у дверей со списками. Мама пыталась читать нотации, но в этом момент подбежали Ленкины подружки, и все вместе они закудахтали. «Как куры», – подумала про себя Саша. Еще через десять минут автобус тронулся. На три недели Саша стала старшей сестрой.

Навестить сестру в первый же родительский день поехали всей семьей, только малая осталась с бабушкой.

Слезы, объятья, и Лена повела их показывать лагерь.

– Вот здесь у нас столовая. Там чуть дальше – стадион. Пойдемте покажу главную площадь, где мы костер делаем.

Сашка плелась сзади, слушая, что говорит Лена. «Прямо королева, можно подумать. Я, может, на следующий год тоже поеду». И как-то незаметно отстала. На каком-то из перекрестков родители вместе с Леной свернули, а Сашка, в которой все кипело, не заметила и прошла дальше. Очнулась только когда вокруг стало заметно тише. В этой части находились корпуса, где жили отряды, родителей сюда не пускали. Около одного из них, деревянного, вытянутого в длину барака, который кто-то придумал покрасить ярко-голубым и нарисовать на стенах между окнами цветы и солнце в пионерском галстуке, собралась группа ребят. По возрасту – Сашины ровесники. Она непроизвольно остановилась и стала наблюдать. Ребята репетировали песню «Крылатые качели», она ее обожала, как и сам фильм про Электроника, где впервые ее услышала. Фильм вышел только недавно и тут же стал хитом. У песняров дело, похоже, не ладилось. Вожатая в пионерской пилотке выглядела чем-то расстроенной, того и гляди расплачется. Саша постояла минут пять и поняла, что у них исчез солист, то ли сбежал, то ли отказался петь. Кто-то произнес слова «из вредности», другие на эту роль не тянули и, похоже, не очень и рвались.

– Ну как же так, всплескивала она руками! Кто его теперь из медчасти вытащит?

Сашка не раздумывали ни минуты.

– А можно я?

– Ты? Из какого отряда? – вожатая подозрительно посмотрела на Сашу. Та постаралась придать лицу решительное выражение.

– Из пятого, – в действительности она даже не была уверена, что он существует.

– Из пятого? – было видно, что вожатая сомневается, но выбирать особо не из чего. – Что-то ты слишком мала.

– В вашем мест не было, когда я приехала. Запихнули в пятый, там недобор, – Саша врала, как дышала, слова лились сами собой, голова в этом не участвовала.

Вожатка нахмурилась, принимая решение.

– А кто там у вас? Ладно, не важно, я потом договорюсь, сделаем межотрядное дело. Ты песню знаешь? Ну-как напой.

Сашка вдохнула и начала:

«В юном месяце апреле в старом парке тает снег,

И веселые качели начинают свой разбег…»

– Стоп! Я все поняла. Ты нам подходишь. Давайте все вместе, пару раз прогоним и – на стадион. Скоро начало.

Все уже собрались на Зеленой Эстраде, где должен был пройти праздничный концерт. Младшие отряды, так повелось, выступали в самом начале. Ребята столпились за сценой и разглядывали украдкой зал. Скоро все скамейки были заняты, и кто-то догадался принести из корпуса стулья. Пионеры, кому не хватило места с родителями, сидели прямо на траве. Саша сразу заметила Лену, та между родителями. Папа выглядел расстроенным, смотрел под ноги, иногда поднимал голову, оглядывал зрителей и сцену.

Еще одна вожатая из старшего отряда, произнесла речь. Ей бурно аплодировали, потом на сцену вышли ложкари, они следующие. И только в этот момент Саша начала волноваться, руки инстинктивно потянулись к пионерскому значку, который ей прикололи прямо на платье, перед тем, как идти. «Волноваться нельзя. Слова ты знаешь, они репетировали, и все получилось. Ну все! Вперед!»

– Сейчас перед вами выступят наши самые младшие, но назвать их малышами ни-ни. Хор третьего отряда с настоящим хитом «Крылатые качели». Встречайте!

Зал зашумел, кто-то на дальних рядах принялся улюлюкать. Саша ничего не видела, ей показалось, что она находится глубоко под водой, которая приглушает звуки и замедляет движения. На деревянных ногах промаршировала в центр сцены, тут же вокруг нее встали остальные певцы. Их вожатая незаметно дала знак аккомпаниатору – и раздалась музыка. Эти звуки привели ее в чувство, она вынырнула на поверхность, и над эстрадой раздался тонкий, удивительно чистый голос.

– Господи, Вить. Это же Шурка, – мама схватила за руку отца.

– Откуда она там?!

– Мам, – Лена не верила тому, что происходит. А в это время начался припев, и к голосу Саши присоединился весь хор. Папа тер глаза, не веря тому, что видит, и смеялся.

– Ну Шурка, ну дает. На минуту нельзя оставить. Боюсь представить, что было бы, отправь мы ее сюда специально!

Глава 9

1

Солнце было в их комнате после обеда и вот сейчас, уже почти скрывшись за горизонтом, коснулось лица девушки, которая читала, забравшись с ногами на кровать. Сашка, а это несомненно было она, зажмурилась и чихнула: «Сколько время? Ничего себе. Вот я засиделась». Завтра последний экзамен – история, а потом выпускной и лето! Девятый класс, кто бы мог подумать. Убрала за ухо выбившуюся прядь, вот волосы совсем не изменились, и прикусила карандаш, которым что-то подчеркивала в учебнике. «Проша наверняка гуляет, плевать она хотела на экзамен, надеется, что дам списать. Смешно получилось, Мишка всегда за ней ухлестывал, а потом раз – и они с Прошей. Ну да ладно, так даже лучше. Все равно я воспринимала его только как друга. Надо с вечера собраться, чтобы завтра не спешить». Взгляд сам собой упал на комсомольский билет, который она вытащила, когда искала что-то в сумке. Отец говорит, что это глупость носить его с собой, но Сашке он еще не надоел. Иногда, как сейчас, когда никто не видит, она доставала его просто полюбоваться.

Почему бы и нет? Умница, красавица, Председатель Совета Дружины. Ее фотография со второго класса красуется на Доске Почета. Кто-то в шутку даже предложил повесить на самом верху, все равно надолго, а менять лучше те фото, что пониже.

«Вот интересно, – Саша не заметила, как уперлась спиной в ковер, который висел над ее кроватью, взгляд затуманился и карандаш выпал из рук, – закончу девятый и можно поступать в техникум. Некоторые так и сделают. Мишка точно грозился. Но я если хочу в пед, надо оставаться. А куда еще? Что может быть лучше, чем работать с детьми. И со школьниками интереснее, чем с малышами, они уже тебя слышат, задают настоящие вопросы, на которые нужно искать ответ. Но вот кем? В педе сколько факультетов? Тут тоже, похоже, все ясно. История. У меня за все время даже четверки ни разу не было. А все потому, что повезло с учителем. Иван Сергеевич обожает историю и весь класс заразил, даже Мишка наверняка что-то запомнил. Вот бы мне так! Заходишь, а вокруг глаза, ждут, когда ты расскажешь, поведешь за собой! Точно учитель и точно история. Спрошу у Проши, вдруг она захочет со мной поступать».

Постепенно мысли о светлом будущем перетекли в более практичную плоскость.

«Выпускной. Надо выглядеть на все сто. Девчонки накрасятся, а я не буду. Я комсорг, мне это не нужно. А наряд уже готов, спасибо бабушке, шить научила». Заулыбалась, вспоминая, как Проша, чье мастерство шитья ограничивалось косо пришитым воротничком, притащила номер Бурды, который кто-то из знакомых подпольно привез в СССР.

Время на владение драгоценностью было лимитировано. Часов до двух ночи они тщательно перерисовывали выкройки и фасоны ультрамодных нарядов. А на следующий день стали шить. Основную работу делала конечно она, Проша, принеси, подай, хотя и без этого никуда. Осталось только надеть и блистать!

Правда, соседка чуть все не испортила. В среду к ним в гости заглянула тетя Лида.

– Оль, я что зашла. Сестра моя, ну ты же помнишь Светку, костюм передала. Модный, просто класс. Мой кабан так вырос, что ему этот костюм только что на нос. Ленка в Чите и так себе купит, а Шурке можно померить.

Деловито распаковала пакет. Светло-кремовый вельветовый костюм, состоящий из брюк и блейзера, был почти один в один как из тех, что девчонки видели в модных журналах. Саша лишилась речи.

– Можно, – она протянула руки.

– Мерь. Я кому принесла.

Прижав костюм в груди, она убежала в комнату.

– Ух ты! Как на тебя сшит, – прокомментировала ее появление соседка.

– Непривычно, конечно, – вставила мама. Она видела, что костюм сидит идеально, но боялась, что такая покупка придется им не по карману. – А ты что скажешь? – обратилась она к мужу, который вышел из кухни посмотреть на дочь.

– А что тут думать? Брать надо.

– Я не знаю. Сколько он стоит, Лид?

– Договоримся. Не переживай.

Когда вечером пришла Проша и увидела обновку, их дружба чуть не дала трещину. Вельветовый костюм, да еще и заграничный, гарантировал его владелице внимание всех, кто придет на выпускной, а это было нечестно. Пришлось пообещать не надевать. Но вот когда они поедут на проводы Валерки в армию, она его точно оденет, пообещала себе Саша.