Ребенок от мажора

– Наконец-то, – ворчит женщина из очереди, которая занимала за мной. – Что там можно так долго делать?

Как будто в государственных клиниках когда-то всё делали быстро. В нашей – точно нет. Здесь недалеко отстроили огромный новый больничный корпус, куда можно попасть только по большому блату, которого у простых смертных просто нет. Он соединён с основной больницей большой “стеклянной кишкой”, то есть переходом. Я слышала, как персонал между собой его так называет.

Построен корпус, кстати, на деньги старшего Волкова. Может быть, поэтому его портрет висит почти в каждом кабинете вместе с портретом нашего президента?

Хмурюсь, замедляя шаг, пропуская вперёд группу людей в белых халатах.

После встречи с Никитой фамилия Волков преследует меня постоянно. Два года я жила спокойно, а теперь дëргаюсь даже от собственных мыслей при упоминании о бывшем или его семье.

На лестничном пролёте торможу, около перехода образовалась пробка из людей. Из лифта выкатывают инвалидную коляску, и мы все пропускаем её. Воспользовавшись этой заминкой, убираю в рюкзак свою карточку вместе со снимком и, сжав в кулаке стикер с названием мази, поднимаю голову.

В гуле голосов слух улавливает знакомый тембр, на каких-то неведомых инстинктах оборачиваюсь в поиске его источника. Около женщины в инвалидной коляске стоит Никита и разговаривает с пожилым мужчиной-врачом. Он поднимает руку и треплет собственные волосы, а вторую опускает на плечо женщины.

– Девушка, отойдите пожалуйста, – раздается над ухом, и я, вздрогнув, поспешно освобождаю дорогу стайке медсестёр.

Жмусь к стене и опять смотрю в сторону Волковых. У меня нет никаких сомнений, что в коляске рядом с Никитой сидит женщина, по вине которой Алиса носит мою фамилию и отчество от имени моего деда. Она мало похожа на себя прежнюю. Худая и осунувшаяся, с бледным цветом лица, который особенно выделяется на фоне смуглой кожи Никиты. Её он унаследовал от своего отца. Женщина мечется взглядом по коридору, и мы встречаемся с ней глазами. Точно такими же, как у моей дочери. Карими. Самый теплый и уютный цвет глаз. Мне всегда казалось, им обладают лишь добрые, честные люди.

Мои ладони холодеют, а сердце в груди разгоняется с новой силой. Теперь никуда не ступить в этом городе без Волковых? Везде они.

Сглатываю.

Она всё смотрит. Не отрываясь. В её глазах появляется лихорадочный блеск, и она облизывает сухие губы. Трогает Никиту за руку и что-то говорит.

Мне бы убраться отсюда как можно скорее, но вместо этого я просто стою и смотрю на разворачивающуюся передо мной сцену разговора матери и сына. Стою и чего-то жду. Видимо, того момента, когда Никита вдруг поднимает голову и, пробегая глазами по толпе, находит меня.

***

Наконец выхожу из ступора и начинаю двигаться, одновременно в движение приходит и Никита.

Мне это совершенно не нравится. Не нужно быть гением, чтобы рассчитать точку нашего пересечения. Он целенаправленно идёт в мою сторону, и если я сейчас развернусь на сто восемьдесят градусов, то, возможно, мне удастся избежать встречи. При этом в его глазах я буду выглядеть идиоткой, которая всегда убегает.

– Полина! – окликает меня Никита, когда я всё-таки трусливо ускоряю шаг.

После внезапного появления моей матери у нас дома и её мерзкого предложения, я много думала о Волкове и его семье. Нет, портить им жизнь в мои планы не входило. Публично давать интервью и обливать грязью его мать и отца – тоже. Моя обида на них всё ещё не забыта и как нарыв зреет в душе, подпитываемая неприятными воспоминаниями. Колкими словами и грязными обвинениями, которые были услышаны мной два года назад на пороге их дома. Но первый раз за последнее я время задумалась о том, чтобы рассказать Никите об Алиске.

Он ничего не знает о ней. Родители скрыли факт рождения его дочери, а я трусливо отступила и не стала ни с кем бороться. Его ждала Америка и прекрасная жизнь, полная возможностей, и кто я такая, чтобы вставать на его пути? Первая школьная влюблённость? Ему было восемнадцать, как и мне. Что он знал о детях?

– Привет, – выдыхаю, останавливаясь.

Никита улыбается. Рад, что я не сделала попытки сбежать? Или чисто из вежливости? В Америке все друг другу улыбаются – я по телевизору видела, он перенял эту привычку оттуда?

– Тебя выписали? – спрашивает он.

– Да, – кошусь в сторону и натыкаюсь на его мать.

Она осталась сидеть в кресле-каталке, вцепившись тонкими пальцами в колёса. Следит за нами не мигая, рядом с ней стоит женщина в белом халате, поправляет плед на её ногах. Это кто? Сиделка?

Мне становится неуютно под её тяжёлым взглядом, и я опять возвращаюсь глазами к её сыну.

– Не видел тебя в универе. Ты не ходила на пары. Как нога? – участливо спрашивает парень.

Почему он общается со мной так, словно, между нами, не лежит пропасть в два долгих года?

Что же тебе наплели тогда про нас? Почему ты исчез? Не звонил, не писал. Не получил ни одного сообщения?

На эти вопросы у меня ответов нет, и вряд ли я решусь когда-нибудь произнести их вслух.

– Была на больничном, – говорю и демонстративно делаю несколько шагов, стараясь его обойти. – Снова могу ходить.

Внезапно передо мной появляется рука Никиты. Он кладёт её на стену и преграждает мне путь. Закусив губу, поднимаю на него глаза. Его тёмные волосы сегодня в жутком беспорядке, словно он постоянно трогает их руками. Скулы на его лице выделяются сильнее, чем обычно, и мне неожиданно приходит мысль о том, что с нашей последней встречи он похудел.

Это связано с его матерью? Опять стреляю глазами в сторону женщины. У меня начинают сдавать нервы от того, как пристально она на меня смотрит. Ждёт, что я прямо сейчас вывалю правду на её сына? Боится этого? Или желает?

– Чего тебе от меня надо? – спрашиваю тихо.

– Ты постоянно от меня бегаешь, – так же тихо говорит он, чуть наклоняя голову вбок. – В чём причина?

– Нет никакой причины. Тебе показалось, – отвечаю поспешно, даже слишком поспешно. – Не весь мир крутится вокруг тебя.

– Значит причина есть… – усмехается Волков и проводит большим пальцем по своей губе. – Интересно…

Как приклеенная слежу за этим его движением. У него довольно чувственные полные губы, которые обычно бывают у смазливых девчонок. Но раньше каждая моя одноклассница мечтала к ним присосаться. Думаю, с возрастом количество желающих сделать это только возросло.

Пожимаю плечами, прогоняя дурацкие воспоминания о наших поцелуях. Что-что, а целоваться Волков умел…

– Раньше ты была более разговорчивой, Романова.

– Раньше всё было иначе, Волков, – произношу в тон ему. – Мы были детьми.

– Занимались мы совсем не детскими вещами, Полина, – хрипло говорит Ник.

Волоски на всём теле встают дыбом от его интонации и голоса. Мне кажется, он сам в шоке от того, как интимно это прозвучало, потому что вдруг хмурится и выпрямляется.

– Мне казалось, ты немного занят, – киваю ему за спину и показываю на больничную стену. – Не время и не место для таких разговоров.

– Да, ты права.

– Прошлое лучше оставить в прошлом и отпустить, – серьёзно произношу и опять делаю попытку его обойти.

– С этим я не согласен…

– Мне правда пора, Никита, – говорю устало.

До дома придётся ехать на автобусе.

Я хотела отпустить сегодня бабушку к её подруге, да и просто дать ей время отдохнуть от общества Алисы, ну и от моего тоже. Иногда с нами обеими бывает трудно. Ничего этого я, конечно, Никите объяснять не собираюсь. В его компании мои нервы натянуты как канаты. В голове постоянно пульсирует мысль о том, что он отец моей дочери и ничего не знает о ней. Только я ещё не до конца решилась признаться ему в том, что у нас есть ребёнок.

Никита вдруг оборачивается на свою мать и улыбается ей, точно так же, как и мне несколькими минутами ранее. Тепло и ласково. Женщина поднимает руку и приветливо машет в ответ.

Мне опять становится дурно от её присутствия рядом.

– Мама тебя узнала, – говорит Никита, возвращаясь взглядом ко мне.

7.Глава

Паркую машину на университетской стоянке, поглядывая в зеркала бокового вида. С параллельной парковкой у меня до сих пор некоторые проблемы, а сейчас я вдобавок ко всему нервничаю. Встала не идеально, но сойдет. Рядом раскорячился чей-то «рендж ровер». Моя старенькая ласточка выглядит рядом с ним просто убого.

Барабаню пальцами по рулю, подхватываю с соседнего сиденья свой рюкзак и, несколько раз глубоко вздохнув, выбираюсь наружу. На крыльце университета меня ждёт Катя, кутаясь в длинный бежевый кардиган. По утрам и вечерам на улице становится ощутимо прохладнее, зато днём всё ещё можно ходить в футболках.

– Спасибо за конспекты, – говорю старосте и протягиваю стаканчик с ароматным капучино.

– Вау! Спасибо! – С благодарностью принимает его и греет покрасневшие пальцы о тёплый стакан.

– Давно ждёшь? – Спрашивая, толкаю дверь центрального корпуса внутрь.

Сегодня у нас четыре пары и будут проходить первые семинары, а это значит – мы застряли в универе почти до вечера. Хорошо, что сегодня на работу ехать не нужно. По понедельникам в клубе выходной. Хотя я бы уже немного поработала, потому что мои денежные запасы тают на глазах.

– Я сегодня вышла пораньше, – говорит Катя.

Судя по её красным от холода пальцам, она вышла даже слишком рано. Хмурюсь и хочу спросить у неё, почему не дождалась меня около гардероба, а стояла и мерзла на улице, как вижу знакомую фигуру Мишани.

– Блин!

Где Миша, там недалеко и Волков. Они как сладкая парочка «Твикс»: ходят исключительно правый с левым. Пока я была на больничном, Катя скидывала мне сканы своих конспектов, а Надя – ссылки на университетские сплетни, где персона Волкова мелькает постоянно.

Мы создали общий чат в социальных сетях и мессенджерах, чтобы всегда быть на связи. Подруг, кроме Виты, у меня нет, а эти девчонки неожиданно оказались интересными и приятными в общении. Правда, они пока не знают, что я мать-одиночка. Некоторых девушек моего возраста пугает наличие детей. Чего уж говорить о парнях?

– Ты чего? – удивляется Катя, когда я останавливаюсь рядом с колонной.

– Знакомого увидела. Надю будем ждать? – спрашиваю, стягивая с плеч тонкую кожаную куртку.

– Да, она пишет, что уже подъезжает, – заглядывая в свой мобильник, отвечает Катя.

Киваю ей и иду в гардероб сдавать верхнюю одежду. Забрав номерок, поворачиваюсь к главным дверям как раз в тот момент, когда в них заходит Никита. Предварительно пропустив перед собой Надю и её сестру Милу. Две девушки расходятся в разные стороны, не сказав друг другу ни слова. На лице Нади написано колоссальное облегчение, и, завидев Катю, она приветливо улыбается.

Пячусь назад, стараясь слиться с толпой, пока Волков меня не заметил. В субботу в больнице мы не договорили. Я позорно сбежала, воспользовавшись моментом, когда его окликнул мужчина в белом халате, видимо, врач его матери или кто-то в этом роде. Поспешно попрощавшись, я сбежала вниз по лестнице, чуть не забыв, что вообще собиралась сделать. Сердце в груди билось как бешеное. Пришлось приложить к нему руку в попытке усмирить. Быстро поставив печать на больничный лист, я почти бегом, насколько позволяла моя только что зажившая нога, добралась до остановки и поехала домой. Волков пару раз меня окликнул, но преследовать не стал, и на том спасибо. Зато вечером же того же дня постучался почти во все мои социальные сети.

Я так и не смогла добавить его в друзья или отклонить заявку. Какие мы друзья после того, что между нами было? Начинать общаться заново, будто ничего не было, тоже сложно и неправильно. По крайней мере, у меня есть Алиса, о которой Волков ничего не знает. И я не знаю, как ему преподнести тот факт, что у него есть ребенок. И нужна ли ему эта информация?

Если бы его мать хотела, она ведь давно могла с ним ей поделиться, но, видимо, не посчитала нужным.

Я не удивилась, что она меня узнала. Жанна Анатольевна Волкова была председателем родительского комитета всё время, пока мы учились в школе. Нам не раз приходилось пересекаться за эти одиннадцать лет. Она знала мою мать и знала меня. Потом мы встретились последний раз. Она знала, что я родила от её сына, и ни разу за всё это время не появилась на пороге моего дома. Я была бы ей не рада, но сам факт.

Тряхнув волосами, прогоняю ненужные мысли.

Сейчас у меня и Алиски всё нормально. Нам комфортно вдвоём. Я бы хотела, чтобы так и продолжалось. Поэтому от семьи Волкова и от него самого нужно держаться подальше.

– Эй! – Разворачиваюсь на пятках, гневно смотря на парня перед собой. – Отдай! Немедленно!

Никита, одетый в красно-чëрную клетчатую рубашку, серую футболку и чёрные джинсы, улыбается, обнажая белый ряд зубов. На его щеках появляются две ямочки, а около глаз собираются лучики морщинок. Ему всего двадцать, но у него эти лучики уже давно, ещё со школы. Пытаюсь отобрать у него свой телефон, который он бесцеремонно вынул из заднего кармана моих джинсов.

Как я не заметила его приближение? Так была поглощена мыслями о нём же?

– И тебе доброе утро, Романова. Я тут узнал, что мы, оказывается, учимся в разных группах, – говорит Волков и берёт меня за руку, которую я пытаюсь тут же вырвать из его захвата. – И ты первокурсница… это интересно. Не хочешь мне ничего рассказать?

– Не имею ни малейшего желания. Убери руки! – рычу ему в лицо.

Никита быстро проходится языком по своей нижней губе и толкает меня за колонну, скрывая от любопытных глаз студентов, заполонивших центральный холл. Где-то там стоят Катя и Надя. Миша и Мила. И я чувствую, что против своей воли наша парочка притягивает к себе всё внимание.

Прекращаю брыкаться и смотрю с вызовом на Волкова. Он навалился на меня всем своим горячим тренированным телом, блокируя мои малейшие трепыхания, упираясь рукой в стену рядом с моей головой.

– А я думаю, рассказать придется, – тихо говорит Ник, чуть отстраняясь от меня, но при этом моя грудь всё равно касается его. – Почему ты от меня шарахаешься, Полин? Я разве тебя обидел?

Обидел?

Мне хочется рассмеяться, но вместо этого из моего рта выходит что-то, похожее на бульканье. Глаза Никиты сразу перемещаются на мои губы, и я забываю, как дышать. Ладонь Волкова всё ещё сжимает мою, посылая горячие импульсы по всему моему телу, словно разряды тока. Шевелю пальцами, пытаясь вырвать у него свою руку и привести свои подтëкшие на пару секунд мозги в порядок.

Как мантру повторяю про себя: “Мне нужно держаться от его семьи и от него как можно дальше.“

– Что это вы тут делаете? – раздается весёлый голос Мишани, опережая поток едких слов, которые годами копились в моей голове и предназначались для Волкова.

Никита лениво поворачивает голову к своему другу и наконец отступает от меня на шаг, продолжая держать мой телефон в руке.

– Скройся, Чернов, – раздражённо говорит он другу.

– Я бы с радостью, но меня Мила отправила за тобой. Боюсь, если я вернусь один, начнёт плеваться ядом, как она это умеет, а я такое не переживу, – пожимает плечами Миша и широко улыбается мне. – Привет, Белоснежка. Какие планы на вечер?

– Никаких, – бормочу, протягивая руку ладонью вверх. – Отдай мой мобильный.

Смотрю на Волкова, который, плотно сжав губы, крутит между пальцами мой телефон. Он смотрит на меня в ответ. Я пытаюсь прожечь в нём дыру взглядом, а что пытается сделать он, понятия не имею. Смотрит и смотрит, не моргая!

– Запиши мой номер. Сейчас, – говорит Ник.

Диктует одиннадцать цифр, которые я ввожу в свой телефон, словно под гипнозом. В любой момент может написать бабушка и рассказать, как у них с Алиской дела, а мой телефон – словно магнит – постоянно притягивает к себе Волкова. Проще сделать, как он говорит. Всё равно, даже если он позвонит, я ни за что не возьму трубку. Мне звонить ему совсем незачем.

– А теперь сделай дозвон.

Зло смотрю на него. Выглядит расслабленным и совершенно невозмутимым. Словно не он зажал меня несколькими минутами ранее в холле, полном людей. Вторгся в моё личное пространство, которое я тщательно оберегаю от разных придурков!

Делаю, как просит, поглядывая на ожидающих меня Надю и Катю.

– И мой заодно запиши, – закидывая руку на плечо друга, говорит Мишаня. – И пометь: мой будущий парень.

– И не мечтай, – бросаю через плечо, двигаясь в сторону подруг.

Чувствую, как между лопаток печёт. У меня есть несколько вариантов того, кто смотрит на меня в этот момент, и ни один из них мне не нравится.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.