Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем

– Девушка, мы можем поговорить?

Я вздрогнула от прикосновения к своему локтю и обернулась. Рядом стоял тот мужик, что узнал Лею.

– Господин Леб? – припомнила я его имя.

– Да, а как тебя зовут?

– Аника.

– Так вот, Аника, нам нужно переговорить. – И настойчиво куда-то меня потащил. Хорошо хоть недалеко, к пустующим телегам, где было поменьше народу. После чего остановился и, пристально глядя мне в глаза, спросил. – Кто ты такая, Аника?

– Что? – изумилась я такому вопросу.

– Я спрашиваю, кто ты такая? Я знал мать Леи, и ты на нее похоже так же, как и я, – и так сжал мой локоть, что, наверное, останутся синяки.

– Знаете, вы первый, кто этим по-настоящему заинтересовался. – Я вырвала у него свой многострадальный локоть. – Не нужно меня держать, все равно бежать мне некуда. – Я огляделась в попытке найти более удобное место для беседы, но все лавочки были заняты, и, вздохнув, оперлась на телегу и поправила косынку, которая немного сбилась. – Господин Леб, я и правда не имею никакого отношения к матери девочки, более того, чужачка здесь и даже не помню своего прошлого. Всего несколько месяцев назад меня нашли на берегу недалеко от деревни, где живет Лея. Ничего до этого мгновения я из своей жизни не помню.

– Как это? А чего ж тогда назвалась родственницей Леи? – подозрительно глядел на меня он.

– Ее мачеха посчитала, что так девочке будет лучше, и отдала ее мне и сама и придумала мое с ней родство.

– То есть как – отдала? – брови мужчины по мере моего рассказа поднимались все выше и выше.

– А вот так! – я развела руками. – Я просто привязалась к девочке и немного ей помогла, а Фаина увидела в этом ущемление ее материнских прав и сказала: либо я забираю девочку, либо она запретит Лее со мной видеться. – Вопрос из глаз мужчины не уходил, и, вздохнув, я вывалила на него правду-матку. – Вы бы видели малышку на момент нашей встречи! Еще немного – и она бы превратилась в волчонка! В деревне ее почему-то не любят, дети шпыняют, а мачеха вообще не обращала внимания!

Леб смотрел на меня непонятным взглядом: то ли как на дурочку, то ли врушку, то ли святую. Он явно сам еще не определился.

– И ты ее забрала только поэтому?

– А почему я еще могла ее забрать, господин Леб?

Он почесал бороду, а я вдруг поняла, что он еще совсем не стар. Может, чуть больше тридцати. А поначалу показалось, что гораздо старше. Эта его борода и немного лишнего веса сбивали с толку.

– Н-да. Не думал я, что с Калемом такое может приключиться. Конечно, сразу было видно, что Фаинка та еще стерва, но чтобы так обойтись с его ребенком… – мужчина очень расстроился.

– Вы ее не судите слишком строго. Сами знаете, одной женщине в деревне непросто, а тут еще ребенок.

Леб посмотрел на меня и внезапно усмехнулся:

– А тебе, значит, сироте беспамятной, легко?

– Ну-у… – я спрятала глаза. – Мне Лианем, знахарка наша, помогает. Если бы не она, я и не знаю, что бы делала.

– Ладно уж. Пошли, что ли, я вас с Леей накормлю в таверне, – внезапно предложил он.

– Спасибо! Но у нас все есть. – Мы и правда взяли с собой перекус, да и неудобно как-то было обедать с малознакомым мужчиной.

– Ничего, потом съедите! Лея! – позвал он девочку, которая уже крутилась неподалеку, и повел нас в таверну.

Спорить не стала. Мне очень хотелось расспросить его о родителях Леи, и за столом это сделать гораздо сподручней. Да и аппетит разыгрался не на шутку.

Людей в таверне оказалось много, но свободной стол все же нашелся. Здесь в основном обедали приезжие купцы, сопровождавшие их воины и зажиточные селяне из окрестных деревень. Такая голь перекатная, как мы с Леей, предпочитали не тратиться и брать еду с собой, но раз уж нас так настойчиво хотят угостить…

Леб сделал заказ. Разносолами здесь не баловали, и обеденное меню для всех было одинаковым.

– Простите, господин Леб, но мы с Леей совершенно не знаем, кто вы такой. Понимаю, вы друг ее отца, но хотелось бы узнать о вас чуть больше.

Лея залезла ко мне на колени и положила голову мне на грудь, рассматривая мужчину.

– Конечно! Со всеми этими новостями я совсем забыл о приличиях. Меня зовут Леб по прозвищу Хромой.

Я уже знала, что у простых людей тут нет фамилий, но со временем каждый получает прозвище. В городах уже появлялись фамилии, но до этой глуши это еще не дошло.

– Но насколько я успела понять, вы не хромаете, – удивилась я.

– Да, но на воинской службе в первой же пустяковой стычке мне не повезло сломать ногу, и я некоторое время хромал. Вот и получил прозвище, – он улыбнулся. – Тогда же я познакомился с Калемом, отцом Леи. Мы долгое время служили вместе. Лет шесть-семь назад он был ранен и ушел с военной службы. Как и где он познакомился с Шеей, матерью Леи, я не знаю, но к тому моменту, как я сам вернулся два года назад в свое село, они уже жили в деревне в доме, который остался ему от родителей и воспитывали эту милую девочку. Калем подался в рыбаки, а я пытаюсь торговать понемногу.

– А почему вы больше не захотели быть военным? – внезапно поинтересовалась Лея.

Мужчина невесело усмехнулся.

– Тоже из-за ранения. Левая рука еле двигается. Ничего тяжелее гвоздя ею держать не могу, – он посмотрел на свою руку, что лежала на столе, и сжал ее в кулак. Было видно, что силы в пальцах нет. – М-да… вот так… – уголок его рта дернулся.

– Главное, что вы живы, а руку еще разработаете, – поддержала я мужчину. – Пальцы у вас двигаются, значит, силу еще можно вернуть. Вам бы нечто вроде эспандера постоянно рукой сжимать…

– Какого эскадера? – не понял мужчина, а я чуть себя по лбу не ударила. Откуда здесь его взять? А чем заменить, даже не представляла.

– Ну, вам нужно постоянно нагружать руку, сжимать в пальцах что-то упругое, чтобы мышцы работали.

– Ты знахарка? – удивился он.

– Нет, что вы, – улыбнулась я. – Просто откуда-то знаю, что так будет правильно, только откуда – не помню.

Да уж, вот и пригодилась амнезия.

Нам принесли заказ и перед каждым поставили по тарелке с вареным картофелем и жареной рыбой. Рыба здесь вообще основа рациона, а мне в последнее время так хотелось побольше мяса! Вообще же, на удивление, продукты в этом мире были практически как на Земле, что наводило на мысль, что это какая-то параллельная реальность.

На некоторое время беседа остановилась. Стол для Леи был высоковат, и она так и осталась сидеть у меня на коленях. Мужчина уминал обед и задумчиво на нас поглядывал.

Кормили здесь неплохо. Жаль только вилки тут не придумали, а потому часто пользовались ножом или руками. Хорошо хоть руки перед едой мыли, но все равно смотреть, как Леб после еды облизывает пальцы, было не очень приятно. Лее так делать я запретила, и малышка даже обиделась из-за этого.

– Так вы сейчас у Лианем живете? – прервал молчание Леб, прихлебывая ягодный взвар.

Мне напиток понравился, а Лея выпила целую кружку чуть ли не залпом и поглядывала на мою.

– Смотри не описайся, – подшучивая, с улыбкой шепнула я ей на ухо и отдала свою порцию. – Да, она приютила меня, а потом и Лею. Удивительной души женщина. Не знаю, что бы без нее делала, – ответила я мужчине.

– Угу, – что-то припоминая, усмехнулся он и сделал очередной глоток. – А когда обратно едете?

– Не знаю, как деревенские со всем управятся, так и поедем, – пожала плечами.

– Это где-то через пару часов, – что-то прикинул он в уме. – Что ж, тогда я вас еще до отъезда найду, а пока извиняйте, но мне нужно идти, – проговорил он, вставая и выкладывая на стол монеты.

– Да, конечно…

Лея как раз допила мой взвар, и мы тоже направились на выход. Ходить по торговым рядам уже не хотелось, поэтому мы пошли к своей телеге и присели на травку в ее тени. Не прошло и пяти минут, как подошли две молодки из нашей деревни и, щелкая семечки и красноречиво на меня косясь, начали беседу.

– У некоторых ни стыда, ни совести!

– И не говори! – забросила одна из них семечку в рот. – Впервые мужика увидала, а уже с ним по тавернам шляется!

У меня от такого брови на лоб поползли.

– Ага, интересно, что она ему за это наобещала? – выплевывая шелуху, спросила другая.

– Так знамо что, – усмехнулась первая. – Что эта чужачка еще предложить-то может?

– Ага, остается только удивляться, на что этот однорукий клюнул-то?

– И не говори, – очередное щелканье семечками, – кожа да кости, и ухватиться-то не за что.

И вот сижу я оплеванная, при чем буквально – шелуха чуть не на голову падает, – а ответить не могу. Подскочи я сейчас и возрази, так они скажут, что не меня имели в виду, а может, драться полезут или прилюдный скандал учинят. Я уже ничему не удивлюсь. А я беременна, мне такие встряски ни к чему.

Внезапно сидящая рядом Лея подскочила и, подхватив ближайший камушек, запустила в них. В ее темных глазах плескались злость и обида. Эти двое тут же подняли крик, а я ухватила девочку за руку и потащила прочь. Она упиралась и зло зыркала на сплетниц.

– Ах ты… – перестала плеваться семечками та, в которую угодил камешек. – Люди добрые! Что творится-то? Сейчас она в честных женщин камнями кидается, а вырастет, что делать будет? А?!

– Точно влияние этой чужачки! У Фаинки она такой не была! – поддержала ее подруга.

Я тащила Лею прочь, а та так и норовила выскользнуть из рук.

– Лея, прекрати! – наконец, не выдержала я.

– Они злые! Они тебя обзывали! – с обидой выпалила она.

– Ты права, хорошая моя: они злые. Только камнями все равно кидаться нельзя, – я присела перед ней, чтобы заглянуть в глаза.

– Почему? Они ведь злые! – девочка смотрела своими глазищами, кажется, прямо в душу.

– Но все остальные теперь злой считают тебя. – Она несогласно засопела. – Пойми, нельзя все решить силой и киданием камней.

– И что тогда нужно было делать? Просто слушать, как они тебя обижают?

И вот что ей на это ответить? Я обняла ее:

– Леечка, спасибо тебе за защиту! Но давай договоримся так: если меня кто-то обижает словами, то я сама буду им отвечать, а если молчу – значит, так нужно. – Она несогласно засопела. А я заговорщицки улыбнулась и продолжила: – А потом мы с тобой вместе придумаем, как их научить уму-разуму.

– Отомстить, что ли? – недоверчиво переспросила девочка.

– Нет, именно что научить уму-разуму. Идет?

Лицо Леи внезапно осветила такая же заговорщицкая улыбка, и она ответила:

– Идет!

Я встала и протянула ей руку, чтобы вернуться в тень телег. Сплетниц уже куда-то унесло, место снова было свободно.

– Вот вы где! – шел нам навстречу Леб и улыбался. В руках у него была большая корзина. – А я вам тут кое-что принес!

Я смутилась, припомнив разговор молодок, и потупилась.

– Спасибо, господин Леб, но не нужно.

Улыбка сползла с лица мужчины.

– Так я от чистого сердца, Аника!

– Вы-то от чистого, только некоторые могут не так понять, а нам еще жить в деревне, – вздохнула.

Он, сдвинув вперед картуз, почесал пятерней затылок.

– Так это… того… я не вам! Я Лианем вашу отблагодарить хочу! Она ж мне руку вернула, а я все никак до нее не доеду, чтобы выразить свое уважение! Не сочтите за труд передать ей от меня гостинец.

– Ну, раз гостинец для Лианем… – протянула я, улыбаясь, а он заговорщицки подмигнул Лее.

Какой хороший, оказывается, у отца Леи друг. Сразу понял, что его дочь в стесненных обстоятельствах, и решил ей помочь! Кто я такая, чтобы отказываться от помощи девочке? Да и не в тех мы обстоятельствах.

– Спасибо, господин Леб! – от души поблагодарила я.

– Аника, ну хватит уже мне выкать! Я себя совсем старым чувствую.

– Ну какой же ты старый? Бородатый – это да, но не старый, – подбодрила я его и улыбнулась.

Состряпанная легенда о благодарности знахарке помогла свести все сплетни на нет, но почти всю дорогу обратно на меня все равно косились с подозрением.

А молодок мы с Леей все-таки проучили: прорастили все семечки, которые они с таким удовольствием щелкали, и Лея попросила пролетавших мимо птиц гадить именно над этими двоими. Сколько крику было… К концу поездки они уже и сами поняли, что что-то не так, и косились на нас особенно подозрительно, только что они могли нам предъявить?

***

Время с той поездки пролетело как-то быстро и незаметно. В подаренной нам корзине обнаружился отрез плотной ткани, и Лианем уже начала шить из него Лее на осень новую рубаху и штаны. Пока еще тепло, но со дня на день обещают изменение погоды. У меня работа в артели отнимала все силы. Откровенно не нравилось целыми днями возиться с рыбой. Не мое это. Да и видела я в жизни гораздо больше, чтобы удовлетвориться таким вот существованием. Не об этом я мечтала для себя и своих детей. Но впереди зима, будет время все обдумать и понять, что я буду делать дальше. Сейчас же передо мной стояла задача выжить.

Копченый окорок из той же корзины мы до сих пор смаковали небольшими порциями, и за него я Лебу была особенно благодарна. Иногда мяса хотелось так, что я даже на наших курочек-несушек с вожделением поглядывала. Но на столе все равно каждый день только рыба. Раньше я ее никогда столько не ела и даже не предполагала, что она может приесться! Но Лианем обещала, что чуть позже многие начнут забивать своих свиней и расплачиваются с ней мясом.

Живот от таких мыслей заурчал. Эх, еще немного – и он начнет активно расти, и моя беременность перестанет быть секретом. Теперь уже даже и не знала хорошо это или плохо. Конечно, отношение деревенских, по словам Лианем, тут же кардинально изменится, но для меня это как-то дико звучит: я же останусь той же самой девушкой. Рога и когти, как у порождений Темного из местного фольклора, у меня не вырастут. Они просто узнают, что я ношу ребенка. Но не доверять в этом вопросе знахарке у меня причин не было. Однако теплилась надежда, что после этих новостей от меня отстанет Тарак.

Вчера этот пират недоделанный снова нарисовался – не сотрешь. Пришел на подворье к вечеру, когда я воду в дом таскала, чтобы нагреть и помыться после рабочего дня, и уставился. Молчал и смотрел, будто дырку прожечь хотел. Я быстро воду из колодца набрала и в дом, а там Лианем.

– Там пират ваш пришел.

Она поглядела на меня и отложила нож, которым чистила картошку, встала. Только разбойник уже в дверях появился.

– Ну, здравствуй, Лианем, – все также зыркая в мою сторону, поздоровался он.

– И тебе не хворать. Чего пришел? – недружелюбно поинтересовалась знахарка.

– Так позвать тебя к раненому. Он дома у вашей Фаинки лежит.

– Хорошо, сейчас приду. А ты шел бы… – она колко на него глянула и отвернулась, чтобы собрать кое-какие вещи, – …дорогу мне показывать.

– Сама, небось, дойдешь. Чего тебе там показывать? – осклабился он в ответ.

– Старая я, могла и забыть. Давно у нее не была, – и толкнула мужчину в плечо, подгоняя.

Он хмыкнул, снова на меня глянул, но вышел.

Обычно я ходила на такие вызовы вместе с Лианем, училась понемногу у нее, да и вообще старалась запомнить все, что она рассказывала. Она иногда даже проверяла, что я запомнила. Мне же очень не хватало тетради, в которую можно было бы делать записи. Здесь бумага – страшный дефицит. У Лианем, правда, такая тетрадь была, сшитая ею из отдельных листов не очень хорошего качества.

Сегодня я с ней не пошла. Только с облегчением вздохнула и поставила греться воду. Еще Лею нужно было найти. Уж кто в конце дня чумазый, так это она!

А вечером, когда мы с Леей уже собирались ложиться спать, в дверь постучали. Она как раз расчесывала мои длинные волосы, которые целый день, по местным обычаям, были упрятаны под платок. Мы решили, что это Лианем вернулась, и Лея, отдав мне расческу, поскакала открывать щеколду. Однако вместо знахарки на пороге появился Тарак. Он отодвинул замершую в дверях девочку и вошел в избу, которая сразу показалась тесной.

Я замерла под его взглядом и боялась пошевелиться. Он с какой-то первобытной жадностью рассматривал рассыпавшиеся по моим плечам светлые волосы и буквально ощупывал тело взглядом, отчего казалось, что пуританская ночнушка на мне вдруг превратилась в развратный пеньюар.

Мне стало страшно. Никогда прежде я таких взглядов на себе не ловила. Но тут сзади раздался запыхавшийся голос знахарки, которая явно сильно спешила за мужчиной.

– Что встал в дверях? Проводил и иди отседава!

Он перевел на нее диковатый злой взгляд, но Лианем не дрогнула и тихо, но особенно весомо сказала:

– Не доводи до греха, Тарак. Я ведь уже старая, мне душевный покой нужен, а то ум за разум зайдет, и в следующий раз не те травки положить вам в дорогу могу.

На скулах мужчины заходили желваки, и он так на нее, а потом и на меня глянул, что расческа выпала из пальцев. Лея притихла. Пират несколько секунд посверлил знахарку взглядом, что-то прикидывая.

– А ежели она сама захочет? – наконец, сузив глаза, спросил.

– Ежели сама, то Пресветлый вам судья, а я мешать не стану.

Мужчина хмыкнул, снова ожог меня взглядом и, наконец, вышел прочь. Лианем тут же закрыла за ним дверь, а потом, словно лишившись опоры, рухнула на лавку. Котомка сползла с плеча, и содержимое вывалилось на пол.

– Что теперь будет? – спросила я.

– Не знаю. Но насильничать пока точно не станет. А вот как оно дальше повернется – не знаю, – со вздохом ответила Лианем. – Дай, что ли, воды напиться, а то что-то нехорошо мне. А ты, Лейка, тоже не стой столбом, собери вон, что вывалилось на пол.

Так полные невеселых дум вчера спать и легли. А сегодня вечером, только я с работы пришла, он опять заявился.

– Света тебе в дом, Аника.

Я на приветствие только кивнула и взяла зерна, чтобы покормить кур.

– Что смотришь так неприветливо? – во все тридцать два улыбался он. – Давай, что ли, воды наносить помогу, – и тут же ухватился за ведро.

Подобный энтузиазм сбивал с толку.

Тарак не только натаскал воды в дом, но и живность нашу напоил. И все это улыбаясь, посверкивая глазами и посматривая в мою сторону.

– Может, еще чем помочь нужно, хозяюшка? – подошел он ко мне.

– Спасибо большое, но ничем, – все так же с подозрением на него поглядывая ответила, и, к моему несказанному удивлению, он засобирался уходить.

– Ну что ж, – он подхватил со старого покосившегося забора свою безрукавку, оглядел прореху на месте отвалившейся штакетины и даже не спросил, а просто сказал: – Завтра приду забор вам поправлю, – махнул рукой и, насвистывая что-то себе под нос, направился прочь.

– И что это было? – в полном недоумении спросила я у подошедшей Лианем.

Та посмотрела вслед уходящему мужчине и философски произнесла:

– Посмотрим…

…И вот сидела я, смотрела на звезды и задавалась вопросом: что ожидает меня дальше?

В той, прошлой, жизни все было так предсказуемо, понятно и спокойно, что порой ввергало в депрессию. Здесь другие хлопоты и мысли, и тревожно на душе.

Внезапно рядом присела Лея и привалилась ко мне бочком. Я обняла малышку за плечики.

– Ты чего не спишь? Зачем за мной пошла?

– А ты чего не спишь?

– Просто хотела немного подумать.

Мы некоторое время просто сидели, смотрели на звезды и гладкую посеребренную поверхность моря.

– Аника, – посмотрела на меня Лея, – а ты меня точно не отдашь Фаине?

Я с удивлением глянула на малышку. Неужели она все это время боялась, что я верну ее мачехе?

– Конечно, не отдам! Ты что?! Как ты такое вообще могла подумать?

– А почему?

– Потому… – а и правда, как объяснить ребенку простую вещь, что раз уж взяла однажды за нее ответственность, то никогда не отступлюсь, что полюбила ее, как родную? – Потому что теперь ты моя дочь, – наконец, ответила и сама поняла, что так оно и есть. Покрепче обняла девочку и прикрыла глаза, переживая настоящую бурю удивительных эмоций. Как я мечтала когда-нибудь произнести эти слова, подарить свою любовь маленькому человечку… И вот теперь эта мечта сбылась.

– Правда? – взяв мое лицо в ладошки и требовательно заглядывая в глаза, спросила Лея.

– Правда, – улыбнулась я, сдерживая слезы.

– Тогда теперь мне можно называть тебя мамой?

– Если хочешь, – моргнула, и слезинка все же скатилась по щеке.

– Хочу, – твердо ответила девочка и улыбнулась так светло и радостно, что не ответить ей улыбкой было невозможно. – Мама… – обняла меня крепко за шею и разрыдалась.

Мы с ней плакали, смеялись, разговаривали обо всем на свете и, лежа на траве, смотрели в небо и выбирали самые яркие звезды.

ГЛАВА 7

Подходя вечером к дому, я уже видела, что там кипит работа. Тарак не просто поправлял покосившийся забор, он взялся строить его заново!

Я смотрела, как он без рубашки, взмокший, склонился над бревнышком и обстругивал его. Увидев меня, он выпрямился и улыбнулся:

– Света тебе в дом, Аника.

– Ага, и тебе, – в полном обалдении ответила. Прямо не пират, а честный труженик рубанка. – А что это ты тут затеял?

– Так я же вчера сказал: забор буду чинить. Вот и чиню, не видать мне штурвала! Старый ваш совсем пришел в негодность. Только тронул его, как он тут же и завалился, как гнилая мачта. Пришлось вот идти в лес, искать подходящие деревья, разживаться инструментом…

– Спасибо тебе, конечно. Только расплачиваться мне с тобой нечем, – предупредила сразу. Пусть знает: раз уж приперся с такими благими намерениями, чтобы ни на что не рассчитывал.

– Какие между нами могут быть расчёты, красавица? – подмигнул он мне, белозубо улыбаясь, и зачесал назад пятерней выбившиеся из хвоста волосы.

Перед тем как войти в дом я еще раз обернулась. Судя по тому, что он собрался полностью переделать забор, а материалов у нас не было и их придется заготавливать в лесу самому, работы у него непочатый край.

Словила его горящий взгляд и поняла, что лучше бы он этот забор не трогал вовсе. И чего он ко мне прицепился? Нет, мужик он видный, вон как мышцы бугрятся, и вроде симпатичный – бородища эта его косматая мешает толком разглядеть, но… Он – пират. И это в книжках и фильмах красиво звучит, а на деле он ведь нападает на людей, убивает их и грабит. А потом что, будет таскать мне одежду и украшения, снятые с мертвых тел? Брр… Да даже если и не так, мне все равно будет чудиться на них чужая кровь…

…А на следующий день он пришел прямо на берег, где мы готовили рыбу к сушке, и стал ждать, когда я закончу работу. Женщины притихли, поначалу не понимая, чего он пришел. Я даже попыталась тихонечко скрыться в другой стороне, но его окрик не дал мне такого шанса.

– Света в ваш дом! – поздоровался он издалека со всеми. – Аника, ты куда? Я, между прочим, тебя жду, не видать мне штурвала!

Я вздохнула и, попрощавшись со всеми, пошла ему навстречу. Позади послышались шепотки, и я зло уставилась на пирата.

– Ну и что ты тут забыл? – Мало мне было неприятностей, так еще теперь обо мне все кому не лень судачить будут!

– Тебя я забыл, красавица! – и попытался меня приобнять. Но я вовремя вывернулась. – Работу вот сделал, время осталось, и я решил тебя встретить и все лично показать, – пряча неудовольствие, улыбнулся он и забрал рыбу, которую я несла в корзине на ужин.

Дальше шли молча. Тарак щурил глаза на солнце, отчего ранние морщинки уже поселились вокруг его глаз, и искоса на меня поглядывал.

На подходе к дому я даже замерла на несколько секунд. Забор получился знатный: мне по плечо, с частоколом бревнышек, почти как вокруг крепости.

– С-спасибо! – обалдело произнесла, когда мы подошли вплотную, и провела по обструганным деревяшкам рукой.

Я такого забора ни у одного дома в нашей деревне не видела! Ухаживает Тарак с размахом…

– Для тебя, хозяюшка, ничего не жалко! – снова улыбнулся он и открыл передо мной новую калитку.

Во дворе он замер, явно чего-то ожидая. Я же понимала, что вот так просто его выпроводить будет как-то не по-людски, что ли. Понятно, что он не просто так это забор строил, но ведь построил же. Плюс ко всему, это дополнительная защита. Все-таки на самой окраине живем, наособицу от всех, а лес тут совсем недалеко. Мало ли какое животное забрести может. Я об этом уже как-то думала.

– Тарак, может, ты сегодня с нами поужинаешь? – нерешительно проговорила.

А он, видимо, только этого и ждал. Тут же заулыбался.

– С удовольствием, красавица! – прошел в дом, вручил знахарке мою корзину, а потом направился к колодцу снова носить воду.

– Что? Ужинать пригласила? – недовольно спросила знахарка, и я кивнула.

– Такой ведь забор выстроил всего за один день, как не пригласить-то? – попыталась оправдаться я.

– Да все я понимаю, – а потом хитро улыбнулась. – Думаешь, сам все сделал? Как бы не так! Всю свою команду сюда согнал, а перед тобой сам предстал, удалец-молодец этакий!

– Ну да, – хмыкнула, – я впечатлилась.

– А зря, – внезапно посерьезнела она. – Не стоит. Ох, не стоит…