Лаптепанк

– В ступах…

– Это не ступы, это бочки. Эти, как их? Вспомнил! Пепелацы!

– Так что получается? Братья по разуму прилетели?

– Ну, – Михалыч закурил самокрутку, – получается.

– А чего не в Белый дом? – обычно не курящий на трезвую голову Витек протянул руку.

– Так в Америке же этот, кризис, Обама с Трампом устроили. Вот и прилетели инопланетники к нам, – Михалыч охотно поделился самокруткой и дал спички.

– Почему же тогда не в Кремль?

– Видать, бабки Марьи капуста и у инопланетян ценится. Все ж таки, братья по разуму.

Приятели переглянулись, чувствуя небывалый прилив гордости за малую родину и способную односельчанку.

– Вот оно как, вишь, решили поддержать отечественного производителя.

Витек закашлялся и вместе с дымом, проникшим в легкие, в мысли его проник червячок сомнения.

– Слышь, Михалыч, а если это вторжение?

– Ты чего? Какое еще вторжение? Кому надо в нашу глушь вторгаться?

– А если они уже всех захватили, а до нас только теперь добрались?

– Не знаю, – Михалыч задумчиво прикурил следующую самокрутку, – сомнительно как-то. Если бы было вторжение, то была бы паника, пожары там… – замолчал, глядя в сторону Крюкова.

Виталий посмотрел туда – в небо поднимались черные дымные столбы.

– Крюково горит?

– По ходу, да, – Михалыч затушил окурок о березовый ствол. – горит… Значит, – он решительно посмотрел на Витька, – вторжение. Что будем делать?

– Ты беги назад, народ поднимай, а я поближе подползу, рекогносцировку проведу.

Михалыч растворился в жухнущих березовых листьях, а Витек, вспомнив пригодившиеся армейские навыки, начал осторожно красться вперед. Двор бабки Марьи стоял на поляне, где обычно паслась вредная коза Машка. Сейчас поляна была заставлена бочками. Когда пепелацы висели в воздухе, размер был непонятен – не с чем прикинуть масштаб, но сейчас Витек оценил размер – самые натуральные бочки, только большие. Не утерпев, подкрался к крайней и колупнул – деревянная клепка. Может, бабка выставила под дождь? Может, ничего страшного? Но как она в одиночку такие громадины ворочала?

– Чего шаришься, примат? – грубо прошелестело сверху.

Витек резко задрал голову и замер. На бочке сидел крупный кочан и смотрел на человека злыми зелеными глазками. Помимо глазок говорящий кочан имел тонкие ручки и заложенные одна на другую ножки в ботиночках. По диагонали его пересекала на манер перевязи золотая лента из какой-то ткани. Витек сглотнул, почему-то вспомнив Шалтая-Болтая из книжки про Алису.

– Чего пялишься, обезьяна?

– Это вы мне? – прохрипел пересохшим горлом парень.

– Тут есть другие обезьяны, кроме тебя?

– Э-э-э…

– Чего мекаешь, баран?

Витек на барана обиделся, но решил пока виду не подавать.

– Это вы того?.. – обвел рукой бочки. – К нам в гости прилетели?

– Мы прилетели к себе домой, а вас, квартирантов теплокровных, козлов безрогих, загоним обратно в стойла. Загадили тут все за тысячи лет.

– Ты это, насчет стойла, – в Витьке начала закипать злость, – базар фильтруй. А то… – договорить он не успел.

Правая рука сама собой врезалась в лицо, в кровь разбив губы и нос.

– Сам фильтруй, обезьяна!

Из-за бочек юркими колобками выкатились еще несколько кочанов.

– Шовинист неполноценный, – охарактеризовал одноплеменникам Витька Шалтай-Болтай и вальяжно махнул ножкой, – тупиковая ветвь эволюции. Надо тебя разделать как проклятую старуху.

Ноги против воли понесли Витька к дому. Парень замер перед крыльцом, вдыхая кровоточащим носом резкий запах бойни, не в силах отвести взгляд или закрыть глаза от страшной картины: распятого на деревянных ступенях крыльца искромсанного в лохмотья тела бабки Марьи. Рядом лежало изломанное тело козы.

– За что? – оказывается, язык Витьку еще подчинялся.

– Она заплатила за свои преступления против нашего народа, – Шалтай-Болтай повис в воздухе на уровне лица Витька.

– А коза?! – закричал парень.

– Она пожирала части тел наших собратьев! И заплатила за это! И вы, вы все заплатите!!!

– Какие преступления?!

– Старая тварь убивала и квасила наших собратьев, потерявших на Земле способность к речи и движению. Но они все! Все чувствовали!

– Так все капусту едят, – прогундосил Витек и сразу же поплатился, крепко отвесив сам себе плюху.

– За тысячи лет вы, наши рабы, взбунтовались! Вы, обезьяны, превратили капустный Рай на Земле в капустный Ад, загнав наших собратьев в резервации – огороды и устроив геноцид! Массовое пожирание! Вы забыли, кто дал вам разум! Неблагодарные теплокровные твари!!!

– Вы дали нам разум?! – казалось, после говорящего кочана Витька уже ничем не удивить, но оказалось, что еще можно.

– А ты что же думал, обезьяна облысевшая, что вы сами поумнели? – пафосный кочан верещал, будто заживо затягиваемая в мясорубку крыса.

– А как эта… эволюция? – Витек напрягся, вспоминая школьные уроки. – Дарвин?.. естественный отбор… все дела?..

Вот и пригодились нежданно-негаданно школьные уроки.

– Эволюция, Дарвин, естественный отбор, все дела! – передразнил Витька противный кочан, напомнив парню любимого бабкой Витька юмориста Юрия Гальцева. – Какая эволюция?!! Какой естественный отбор?!! Ты себя в зеркале видел?! Какая эволюция тебя может разумным сделать?!! О мой лист! Да скорее бы произошла эволюция палки-копалки! Мы, все это мы! Мы привезли вас, козлов безрогих, на эту планету! Мы, мы, пустили вас пастись в этот благословенный огород! Даже в ваших сказках наш мудрый образ остался под видом Колобка. Без нас бы вы до сих пор скакали по джунглям. И как вы нам отплатили? Во что вы выродили наши похоронные церемонии? В квашение с последующим пожиранием тел!!! А священный ритуал гол-у-бэц извратили в мерзкие голубцы!!!

– Мы же не знали, – ноги предательски подломились, и Витек оказался позорно стоящим перед наглым овощем на коленях.

Настолько убедительно звучали слова кочана, будто тяжелыми кирпичами падая в оголенный и беззащитный перед пришельцем (или Хозяином) мозг Витька, что казалось, как ни противно, что кочан прав.

– Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение! – гремел кочан-обличитель. – Теперь мы вас самих заквасим!!!

Кочан разорвало в клочья, из рощи запоздало прилетел звук ружейного выстрела. Путы чужой воли исчезли и Витек, подхватив скользкий от крови бабки Марьи старый источенный нож, торчащий из ступеньки, вскочил на ноги и, не рассуждая, воткнул его в ближайший кочан. Дальше закружилась свистопляска: гремели выстрелы, картечь рвала капусту, сверкали ножи и топоры в крепких мозолистых руках, мычали очумелые коровы. Витек рубил направо и налево, кроша инопланетную капусту «в капусту». Хлопнуло и полыхнуло, чадно занялась от импровизированного «коктейля Молотова» одна из летающих бочек, за ней другая. Растерявшие спесь кочаны в панике метались вокруг, крутились под ногами, попадая под тяжелые от налипшей грязи сапоги. Потом в голову Витька с хрустом прилетело литое капустное ядро и парень потерял сознание, опрокинувшись на грязную землю.

В себя пришел от вылитой на лицо жидкости. Даже застывшая в носу кровь не помешала унюхать тонкий аромат «капустной». Витек открыл глаза – алыми углями тлели в ранних сумерках пепелацы пришельцев, пахло горелой капустой, сгоревшей солярой и свежей кровью.

– Живой? – Михалыч протянул руку, помогая Витьку подняться.

– Вроде, – парень встал и огляделся. – Победили мы?

– Да, – Михалыч надолго приложился к горлышку зажатой в левой руке бутылке зеленого стекла. Отнял ото рта. – Хлебни, помяни бабку Марью и козу Машку.

Витек послушно приложился к горлышку. Полегчало.

– Тимофеича и Оксанку Косую тоже убили, – буднично рассказывал Михалыч, – а Кольку Чуркина его же мамка на вилы и подняла.

– Они, капусты эти, могли человеком управлять. Меня тоже заставили всю рожу себе расквасить.

– Иди ты? – вяло удивился Михалыч и забрал у Витька бутылку.

– Честное слово, – Витек неожиданно перекрестился.

– Надо же, – Михалыч поскреб затылок и отхлебнул капустной, – кто бы мог подумать…

– И что теперь?

– А не знаю я. В Крюково звонили – Евтеича это хозяйство горело. Все сгорело дотла, вместе с ним и семьей, с детишками… – отхлебнул. – Земля им пухом.

– А вторжение? – Витек забрал бутылку и тоже хлебнул за упокой души Евтеича и его домочадцев.

– Никто ни про какое вторжение не знает, – Михалыч пожал плечами, – никто. Короче, мы тут меж собой посудачили и решили: наших похороним, а эту пакость сожжем. И будем жить дальше.

– А как же контакт? Инопланетяне? Межзвездные перелеты? Мы же не одни во Вселенной!

– Едрена кочерена! В гнилую кадушку таких инопланетян!!! Даром нам такие братья по разуму не нужны!!! Кочерыжки проклятые!!! Да и нам все равно никто не поверит, сгоряча всех порубали, не осталось никого.

– А бочки эти? Пепелацы?

– А что бочки? Горели как обычные.

Подошел облепленный рваными капустными листьями дед Поликарп, с бензопилой «Дружба» в руках:

– Ну что, сынки, победила «Дружба»? – он поставил пилу на землю, забрал бутылку, приложился и одним глотком допил.

– Победила, – в один голос сказали Витек и Михалыч.

– Вот и ладненько. Пошли по домам, мужики. Завтра день тяжелый, наших хоронить будем.

Жизнь покатилась дальше, будто и не было вторжения, будто все это привиделось от чрезмерного употребления капустной. Долгими зимними вечерами Михалыч и Витек, допивая оставшиеся от бабки Марьи запасы, судачили о проблемах внеземной жизни, вспоминая погибших односельчан. Капусту в деревне никто больше не сажал…

Мотылек

Рассказ написан на XXV Осенний Пролёт Фантазии

Ранее публиковался в сборнике «Соскучились, диабетики?»

Проклятый мотылек надоедливо и натужно бился о засиженный мухами молочный плафон тусклой сороковатной лампочки. Где-то далеко лениво, будто утомившиеся на богатой свадьбе гости, орали лягушки. А тут было тихо, как в свежевырытой могиле. И пахло похоже. Я, не отрываясь, смотрел в огромные холодные глаза гигантской змеи, чья голова торчала над забором, слабо покачиваясь, словно висящий на веревке носок под свежим майским ветерком. Рука, сжимающая пистолет, уже подрагивала от напряжения, но стрелять я не решался. Знал, что пресмыкающиеся живучие твари и страшно было представить, что сделает со мной эта жуткая тварь, если я не сумею ее прикончить сразу. Толщиной с бревно – даже если попаду в мозг, умрет не сразу. А такая туша, даже просто бьющаяся в конвульсиях, бед может натворить немалых. Хлипкие деревянные столбики крыльца сокрушит на раз. Да и не факт, что в темноте двора не скрывается ее подружка. Стоящая за воротами машина казалась недосягаемой, как пустыня Калахари.

Змея атаковать не спешила, томно поводя по мне немигающим взглядом. Было очевидно, что спешить ей некуда. До рассвета еще далеко, и не факт, что этот ужас исчезнет на рассвете, растаяв под первыми солнечными лучами. Что-то скреблось снизу-сзади. Я, насколько мог, скосил глаза. Живучий, черт! Хозяин негостепримного дома, так и не приютившего меня этой ночью, неспешно полз, выбрасывая вперед руки, вцепляясь пальцами в половицы и подтягивая тело. Половину тела: ноги перерубленный хозяйским топором позвоночник потерял где-то по пути. Из обрубка туловища лилась кровь, оставляя широкий след, но верзила полз, неудержимо, как сходящая с горной вершины снежная лавина.

Твою мать! Я думал, что отрубив полтуловища, прикончил его. Живучие они тут, в глуши. Лесовики. Гвозди бы делать из этих людей… Глаза ползуна сверкнули густым желтым светом. Человек ли он? Змея качнулась сильнее, задав новый ритм своему метрономному качанию. Какого черта я не взял из машины второй ствол? Или хотя бы тайзер – крайне полезная штука при ловле неплательщиков или беглецов из частных тюрем. Хотя внедрение автоматических алгоритмов, прозванных «роботоколлекторами», снизило число должников, без работы я все равно не оставался: хватало отчаянных, а чаще, откровенно глупых людей, надеющихся, как в старые времена, не отдать кредит или отделаться процедурой банкротства.

Проклятье! Рано или поздно, кто-то из них до меня доберется, а одним стволом я не могу сразу два объекта держать. Что делать? Занесла же нелегкая в западню. Сам виноват: не зря бабушка Ульяна, мир ее праху, учила не делать добра, чтобы не схлопотать по всей морде благодарностью в ответ. Поддался минутной слабости, решил помочь ближнему и вот: ожидаемый результат. Размазали мои благие намерения по всей роже.

Я с силой врезал каблуком в зубы подобравшемуся хозяину и с удовлетворением услышал хруст. Добавил еще разок, контрольный, чувствуя, как лопаются кости лица. Ополовиненный верзила затих. Надолго ли? Змея качнулась вперед, и я кинул к пистолету вторую руку, поддерживая. Не знаю, что было в мозгу у пресмыкающегося, но пистолет ее пока сдерживал.

Занесла нелегкая. Я ехал в эту глушь проверить сообщение о незаконной золотодобыче. Предприимчивые индивидуумы выращивают кукурузу и с ее помощью извлекают из почвы золото. А так как золото нерастворимо в воде, почву опрыскивают слабым раствором синильной кислоты. Кислота переводит золото в цианиды калия и натрия, впитываемые корнями. Кукурузу скашивают и сжигают в специальных печах, а из золы извлекают золото. Выгодный такой контрактик от давнего приятеля из ЦБ. Им разрешили подобные услуги на аутсорсинг отдавать и он, за долю малую, помог мне выиграть в тендере. Во всяком случае, компьютерный анализ спутниковых снимков указал на аномальные посадки кукурузы. Не знаю, были ли здесь черные старатели, но в любом случае, получить суточные и командировочные было делом не лишним. В городе конкуренция дикая, а тут можно за счет ЦБ съездить на природу, развеяться и подышать свежем воздухом. Может, заодно и грибов наберу. Грибы сейчас хорошую цену имели, а здесь, судя по инфе, грибной патруль территорию не контролировал, так что надежда была.

Туман, лениво, будто сытый пес, глодавший деревья, разошелся. Перед машиной что-то мелькнуло и я едва успел затормозить. Хорошо, что тормоза усиленные, да и бортовой комп проапгрейден по самое не могу и сумел погасить занос, не дав машине пойти юзом. Я даже вздрогнул: в свете фар стояла женщина. Неожиданно. Выключил Спиллейна и расстегнул подмышечную кобуру. Ночью на лесной дороге может всякое случиться. Тем более, где-то тут потенциальные незаконные золотодобытчики окопались. А за незаконную добычу золота по нынешнему кодексу пожизненное дают на особом режиме. Так что терять этим ребятам, если что, нечего. За убийство частного охотника за головами от силы десятку прокурор попросит. Выгодный размен.

Женщина все так же стояла, будто заяц, пойманный непреодолимыми стенами включенных фар. Странно. Я достал АПС, щелкнул предохранителем и, держа в опущенной правой руке, открыл дверцу. Поставил ноги на асфальт, выбираясь из верной колымаги с корпусом, сделанным из аэрогеля, называемого «твердым дымом». Чудной материал: невероятно легкий и при этом неожиданно прочный. Я купил ее по дешевке: ветеран ЧВК привез трофейную американскую «тачку» из Венесуэлы. Правда, за легализацию пришлось отстегнуть кое-кому, но это уже другая история. Все равно, покупка оказалась выгодной, даже с учетом «откупных».

– У вас все в порядке?

Женщина молчала. Вид у нее какой-то растрепанный. Я огляделся по сторонам, прислушиваясь, не хрустнет ли где-нибудь в лесу ветка под неосторожной ногой. Вроде все спокойно, но не поручусь. Ребят, умеющих ходить по ночному лесу бесшумно, все еще хватает в стране. Внутренний голос тоже молчал.

– У вас все в порядке? – повторил я, приближаясь к ней.

– Вы можете увезти меня отсюда?

– Отсюда? Отсюда могу. А куда?

– Куда угодно, только подальше.

– Садитесь, – после некоторого размышления сказал я.

Выйдя из ловушки света, она села в машину. Я, спрятав пистолет, вернулся на свое место.

– Так куда вам? – посмотрел на непрошенную пассажирку, оказавшуюся гораздо моложе, чем показалось вначале.

Возникла идея проверить ее ДНК-сканером: не в розыске ли, но я пока придержал ее при себе. Да и для проверки нужна была связь с центральным сервером, а коммуникатор почему-то не находил станции с тех пор, как я въехал в лес.

– Мы долго будем стоять?

– Нет, – я тронул машину с места, – уже нет. Так что вы тут делали ночью? – искоса поглядел на нее.

– Я… заблудилась…

– Грибы собирали? – спросил небрежно.

– Грибы? Да… нет… – она вдруг повернулась ко мне и ее словно прорвало: – Они гнались за мной!

– Кто?

– Я… я не знаю… Моя машина поломалась, а потом… Я бежала через лес, а они гнались за мной…

– Кто?

– Я… я не знаю… Они похожи на… инопланетян. Головы большие, руки и ноги тонкие, а глаза, глаза как у сов… И жуткие члены, торчащие…

– Мутанты? – задумался я, прикидывая, какие уродства могли возникнуть у детей местных, отравленных цианидами. Похоже, версия с кукурузной золотодобычей не так уж нелепа.

– Я не знаю, – было такое ощущение, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать. – Я не специалист в вопросе мутаций. Я ехала в центр ассимиляции, учить русскому языку, а потом…

Понятно: наплыв трудовых мигрантов сначала из Средней Азии, а потом из Китая, с последующими вспышками ксенофобии, привел к тому, что власть в конце концов построила ассимиляционные центры, в которых новых граждан учили не справлять нужду в парках и скверах, не насиловать девушек и женщин в коротких юбках и брюках и голосовать на выборах за того, за кого следует. Поначалу от желающих учить в таких центрах не было отбоя, но после нескольких случаев, стыдливо названных официальной пропагандой «несчастными», со смертельным исходом, поток учителей поувял. Платили там хорошо, но и риск был велик. А такая молодая девушка могла пойти в учителя мигрантов только либо от полной бесшабашности, либо… либо от отчаяния. Вновь мелькнула мысль просканировать попутчицу. Мало ли что за ней числится?

Справа мелькнул асфальтовый отнорок к широким воротам.

– Вот! – закричала девушка, тыча в стекло.

– Что там?

– Моя машина!

– Однако, – я затормозил, потом сдал назад. Возле ворот двухэтажного кирпичного дама красовалась старенькая «лада». Вот она, поддержка отечественного автопрома. Бюджетникам «лады» совали едва ли не силком. – Точно ваша?

– Да.

– И что она тут делает?

– Не знаю.

Либо она была великой актрисой, как в старом кино, либо и правда растерялась.

– Таких машин миллионы. Если вы уверены, что это ваша, то…

– Номер, – перебила девушка.

Я почувствовал себя полным дебилом. Действительно, номер в свете моих фар был виден четко.

– Тогда надо пойти и спросить хозяина дома.

– Я боюсь! – вцепилась в дверную ручку. – Что, если он заодно с теми мутантами?

– Логично, – кивнул я. – Подождите меня в машине.

– Не ходите туда! – она вдруг схватила меня за руку. – Давайте вызовем полицию!

– Пока что вызывать не за что, – я аккуратно, палец за пальцем, отцепил ее руку. – А за ложный вызов штраф большой. Вы подождите в машине, а я схожу на разведку. Меня же они не знают.

– А если они там?

– Не бойтесь, – откинул куртку, показывая кобуру, – у меня есть вот это.

Вылез из машины и зашагал к воротам из профлиста, крашенного шаровой краской. Почтовый ящик с торчащим номером «Воскресного демагога». Роскошь: подписную газету на бумаге, доставляемую роботом-квадрокоптером, нынче мало кто мог себе позволить. Многие даже в электронном виде от подписки отказывались, довольствуясь обязательными бесплатными «Имперским величием, «Особым путем» и «Духовным скрепером». Под бесстрастным взглядом стеклянного зрачка камеры нажал кнопку домофона. Запищал замок, я потянул ручку калитки и вошел во двор. Засыпанная щебнем дорожка, подсвеченная ЖК-лентой бордюра, привела к крыльцу. Щелкнул очередной электрозамок и я вошел в холл. Так я и залез в этот капкан.

– Здравствуйте.

– Здоровее видали, – буркнул стоящий посреди холла одетый в оранжевый комбинезон верзила, поигрывая топором. Топор был хороший: кованный, с длинной дубовой рукоятью – не дешевая штука. – Что надо?

Наглец, но что поделаешь? «В чужой монастырь со своим уставом не ходят», – как говорила бабушка.

– У вас перед воротами стоит машина…

– Это загадка? – перебил он.

– В смысле? – слегка растерялся я. Может быть, парень не в своем уме? Или обкурился слегка?

– В смысле, перед воротами твоя машина и я должен угадать, какое барахло ты продаешь?

– Нет, вы не поняли, – я достал пластиковое удостоверение, заигравшее объемной голограммой служебного значка. – Я охотник за головами.

– А я всадник без головы, ха-ха-ха.

Незатейливый сельский юмор начал меня слегка напрягать.

– Катись отсюда, пока без головы не остался, охотник, – сплюнул мне на ботинок.

Не попал, я успел убрать обувь из-под плевка.

– Вы может быть, не в курсе, но у меня есть определенные полномочия, и…

– И ты можешь свои полномочия засунуть себе в задницу.

Если он думал испугать своим топором, то он сильно ошибался. Я сунул удостоверение обратно в карман и быстро сделал пару шагов, сокращая дистанцию.

– Слышишь, олух деревенский. У тебя перед воротами чужая машина. Откуда она тут?

– Машина? – блеклые глазки так и вцепились в меня. – Это машина одной шмары, она ее за долги отдала.

– Ключи где?

– От квартиры, где деньги лежат?

Он, оказывается, не чужд старинных комедий.

– Ключи где?

– Ты что, сутенер ее? Долг решил отдать?

– Ключи сюда давай. – Я протянул руку, делая еще шаг вперед, чутко сторожа его движения.

И не ошибся: взметнувшись над головой в широком замахе, топор камнем рухнул вниз, метя мне в голову. Я шагнул вперед-влево, скользящим движением ловя вертикальным правым предплечьем топорище. Поворачивая предплечье в вертикальной плоскости по часовой стрелке, проводил топор вниз. Врезал правым локтем в челюсть нападающему. Оппонент шлепнулся на задницу, очумело крутя головой. Я едва успел подхватить выпавший из ослабевших рук топор.

– Ключи где? – толкнул носком ботинка под челюсть, укладывая его на пол и наступил на грудь.

– В Катманде.

– Ты не в том положении, чтобы шутить, – я надавил ногой сильнее.

– Если решил за нее заступиться, так может и заменишь ее? Нашим гномам без разницы, кого по кругу пускать. Сыграют с тобой в Белоснежку.

– Последний раз спрашиваю…

Он внезапно схватил обеими руками меня за ногу и вцепился в нее зубами, как ошалевший питбультерьер.

– Тварь! – Пелена заволокла глаза.

Руки сами собой опустили топор. И снова и снова. Нервы с этой работой стали ни к черту. Отбросил топор. Хорошо, что принимая определенные, снятые с производства, транквилизаторы, я сумел избавиться от отпечатков пальцев, обратив редкий побочный эффект на пользу, но все равно, придется все сжечь, к черту, для скрытия следов. Еще и записи с камеры забрать не забыть. Интересно, у моей пассажирки был на ключах брелок, отзывающийся на голос? Сейчас многие их использовали: стоят копейки, а экономия большая – при всем желании не потеряешь. С такими мыслями я и вышел на крыльцо.

Хозяин или кто он там был, снова начал шебуршиться и я опять впечатал в него каблук. Когда же он уже сдохнет? Или он генетически улучшен, с мышцами и сухожилиями из гидрогеля, а то и вовсе киборг? В среде профессиональных военных и сотрудников спецслужб такие вещи встречались. Даже некоторые полицейские спецподразделения уже стали улучшать своих бойцов. Обрубок очнулся и мощно рванул вперед, вцепился остатками зубов в мою левую икру. Надеюсь, он не бешеный. Рискнув, быстро присел на корточки, на миг увел руку с пистолетом назад. Ткнул наощупь ствол в ухо и спустил курок. Запахло сгоревшим порохом, звякнула об пол вылетевшая гильза, а сунувшаяся вперед змеиная морда получила остаток обоймы, почти в два десятка оболочечных шестиграммовых пуль со стальными сердечниками. Хорошо пошло! Я с корточек кувыркнулся влево, уходя от хлесткого удара: набравшую инерцию змею было не остановить. Откатившись, вскочил, вырывая из кармана запасной магазин. Хорошо, что ствол достался мне в штатной комплектации, с четырьмя запасными магазинами. Об пол ударился пустой, я вбил полный в рукоятку и прицелился в конвульсивно извивающееся бревно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пожня – низменный луг.