Половинка

– Я верю тебе, как самому себе, но вполне допускаю возможность, что такое могло произойти по вине человека. – Зыркнул в сторону притихшей девицы. – Ты ведь знаешь, я обязан об этом происшествии донести до сведения нашего князя Белозёра и с его разрешения провести дознание.

– А что, есть жалобщики? – поинтересовалась Матрёна, удивлённо приподнимая брови.

– Нет. – Наволод наклонил слегка голову набок и смотрел с прищуром.

– Тогда какое может быть дознание? – Матрёна быстро отвернулась, чтобы волхв не заметил её довольную улыбку. – Отобедаешь с нами?

– Нет, спасибо. – Наволод направился к выходу, взялся за ручку двери и многозначительно взглянул на женщин в комнате. – Пойду пройдусь в сад, взгляну на огород… этот.

Травницы в немом изумлении взирали на мужчину, который какое–то время смотрел на них с подозрением, словно чего–то ожидал. И как только дверь за волхвом закрылась, Матрёна громко скомандовала:

– Хавронья Петровна, а ну–ка покажись!

Заряна поняла, что лекарке было известно о ночном происшествии ещё тогда, когда она не позволила ей и рта открыть и начала говорить о матушке Природе.

– Ой, некогда мне, хозяюшка, – пискнуло откуда–то из–за угла печи. – Дом не убран, птица не кормлена, корова не доена.

Нужно было видеть лицо Матрены в этот момент. Заряна едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос. Лекарка недоумённо посмотрела на свою ученицу.

– Какая корова? – удивлённо округлив глаза, поинтересовалась Матрёна. – У нас ведь нет коровы!

– Мне вот тоже интересно, почему они чуть что, сразу о корове вспоминают? – стараясь не засмеяться, произнесла Заряна.

– Хавронья! Кому сказала, покажись! – Но ответом ей была тишина. Матрёна строго посмотрела на смущённую девушку. – Ну а ты, взрослая деваха, ты–то о чём думала, когда села выпивать с домовихами?

– Там была совсем маленькая бутылочка, – Заряна смущённо отвела глаза, – я думала, большого вреда не случится. – Виновато развела руками: – А оно вон как вышло.

– Чья идея была слабительного добрым молодцам подлить?

– Моя. Но я не молодцам хотела подлить, а девиц красных опоить. – Как же сейчас это глупо прозвучало, даже для неё самой.

Матрёна рухнула на стул и открыла рот.

– Мне очень стыдно. Прости, Матрёна!

– Вот интересно, чего ты таким способом хотела добиться? – Женщина выглядела обескураженной. – Ну да ладно. Главное – всё обошлось.

В дверь тихо постучали. Женщины, решив, что вернулся волхв, тревожно переглянулись. Но никто не спешил входить. Снова раздался стук.

– Да входи уже, – пригласила Матрёна. – Кто у нас там такой стеснительный?

– Мир дому вашему! – На пороге стоял светловолосый юноша. – Мне бы вот содранные костяшки подлечить, да синяк со скулы свести: пропустил удар в пылу драки.

– Заходи, мил человек. – Матрёна грохнула чугунком. – Мне сейчас некогда, тебя моя ученица полечит. – Заряна удивлённо повела бровью, наблюдая за юношей, который вдруг растерялся, встретившись с ней взглядом. – Проходи и присаживайся на лавке возле окна. – И тут же обратилась к ученице: – А я отойду ненадолго.

Заряна налила в посудину свежей воды, взяла нарезанные лоскуты чистой ткани, мазь на травах, подошла к юноше и присела рядом на лавке. Подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Молодец выпрямился, поправляя рубаху, залихватски поправил чёлку и улыбнулся во весь рот.

– Какая рука требует лечения? – спокойно спросила Заряна, не обращая внимания на странное поведение гостя. Юноша протянул руку, подвигаясь к травнице ближе.

Заряна промыла раны, обработала мазью и наложила повязку. Приподнялась и наклонилась над юношей, рассматривая посиневшую скулу. Принесла бодягу и намазала толстым слоем ушибленное место. Посмотрела в лицо юноши.

– Как масло впитается, отряхнёшь оставшиеся травинки с лица.

– А–а–а, – начал вдруг заикаться юноша, – у меня вот ещё… кажется, палец вывихнут, – подал другую руку.

– Нет, это просто ушиб. – Заряна подошла к полкам в дальнем углу, вытащила небольшой мешочек, раскрыла и понюхала. Удовлетворённо кивнула. – Вечером запарь пару жменей этого сбора, и когда остынет, подержи руку в отваре. Боль уйдёт, и наутро опухоль спадёт.

– И вот ещё шею потянул, – пожаловался юноша, принимая из рук травницы мешочек с травяным сбором.

Заряна наклонилась к юноше и нахмурилась, заметив, как он подался ей навстречу. Строго посмотрела ему в лицо.

– Некогда мне в эти игры с тобой играть. – Выпрямилась, отступая от него и сердито щурясь.

– Но у меня правда болит, – обиженно произнёс юноша.

– Я сделала всё, что могла. – Отвернулась и отошла к печи; в углу на небольшом столе лежали травы, которые требовалось связать в пучки и развесить под потолком. Не оглядываясь на гостя, тихо произнесла: – Можешь идти.

Юноша недовольно скривил губы и направился к выходу, открыл двери и ещё раз посмотрел на травницу:

– А если шибко разболится, можно я приду?

– Можно, но сейчас иди.

Юноша вышел и громко хлопнул дверью, а через мгновение в дом снова постучали. А ещё через какое–то время – снова… И ещё…

Когда Матрёна вернулась, во дворе было столпотворение.

– Так, а что здесь происходит? – Она шла к своему дому и осуждающе смотрела на собравшихся молодцев. – Неужели все настолько хворые?

Но никто не ответил ей, все терпеливо дожидались своей очереди попасть к травнице–красавице, которая и взор усладит, и мастерски ссадину вылечит, а если понадобится, то и синяк сведёт.

Матрёна вошла в дом и замерла на пороге. В светлице их было шестеро.

– Пожалуйста, заходите по одному, – не оглядываясь, недовольно произнесла Заряна. – Здесь не то что сидеть, скоро стоять негде будет. – Щедро намазала бодягу под глаз очередному юноше и тут же скомандовала: – Следующий!

– Это я вернулась. – Матрёна бросила сумку на лавку, подошла к тазу, вымыла руки и строго посмотрела на притихших драчунов: – А ну–ка, давайте и ко мне подходите. У кого что болит? – Юноши разочарованно зароптали, толкаясь и тихо ругаясь между собой, тут же образовали две очереди. – Сейчас враз всех вылечу. И это там, – обратилась она к выходящему, – предупреди остальных: нас теперь двое здесь лечат.

Заряна благодарно посмотрела на женщину и вернулась к своим делам: наложила тугую повязку на вывихнутую кисть и толстым слоем нанесла бодягу на верхнюю скулу молодца.

Дверь открылась. На пороге стоял Милован. Быстро окинул взглядом присутствующих, оценивая обстановку, поменялся местами с юношей, просто толкнув его в сторону хозяйки дома, а сам пристроился в очередь к Заряне.

Матрёна хотела вмешаться, но передумала, заметив в окно Ярослава с Баженом, которые, игнорируя очередь и недовольные возгласы, уверенно направлялись к дому.

– В очередь становитесь! – гневно закричали справа.

– Что, совсем невтерпёж, чтобы как все подождать своего часа? – доносилось слева.

– А скажи–ка мне, Бажен, что здесь происходит? – игнорирую гневные окрики, обратился Ярослав к другу.

– Понятия не имею. – Тот и сам удивлённо крутил головой по сторонам. Тут он заметил юношу, который что–то увлечённо рассказывал, отчаянно жестикулируя. Бажен тронул Ярослава за плечо, привлекая его внимание.

– …а глазища–то во, – показал руками два кругляка на пол лица, – ка–а–ак зыркнет, а они словно небо над головой… и звёздочки внутри искрятся.

– Эх, Тимоха–Тимоха, знатно тебе в драчке голову отшибло… – засмеялся темноволосый юноша богатырского телосложения, – звёздочки у него, понимаете ли, искрятся.

– Ведьма небось, – кто–то предположил за его спиной.

– Знамо дело!

Ярослав потянул за собой Бажена.

– Пошли посмотрим, что происходит. – На щеках княжича заходили желваки. – Интересно мне, куда Матрёна–то смотрит?

Милован ждать не привык, он грубо отодвинул юношу, стоящего перед ним, и уселся на лавку. Девушка как раз вернулась к столу с кувшином воды и чистой тряпицей для повязок. Удивлённо посмотрела на юношу, который должен был быть следующим. Громко вздохнула и присела рядом с Милованом.

– Не вижу никаких повреждений, – она внимательно осмотрела лицо. Встретилась с его взглядом. – Где болит?

– Сердце у меня болит, – Милован наклонился вперёд. – От того, что твой взгляд холоден.

– По части сердец, это не ко мне, а к Матрёне, – Заряна отклонилась, насколько сильно он приблизил к ней своё лицо.

– Один твой нежный взор да ласковая улыбка враз бы вылечили любого безнадёжно больного.

– Ты видел, столько их там стоит во дворе? – очень серьёзно спросила Заряна; не радовали её ни сомнительные комплименты, ни потерянное на пустой трёп время. – Если у тебя ничего не болит, уступи место тому, кто действительно нуждается в помощи.

– У меня болит. – Заряна и глазом моргнуть не успела, как Милован скинул с себя рубашку, схватил её руку и положил себе на плечо, туда, где красовался огромный кровоподтёк.

Именно в этот момент дверь открылась и в светлицу вошли Ярослав с Баженом. Княжич запнулся и остановился как вкопанный на пороге. Его брови уползли на лоб, а рот в изумлении приоткрылся.

Заряна зажмурилась и отвернулась, пытаясь вытянуть свою ладонь из захвата, открыла один глаз и посмотрела на Матрёну. Лекарка с серьёзным выражением лица накладывала тугую повязку на повреждённые рёбра юноши и изо всех сил делала вид, что не замечает, что происходит.

– Наверное, кость повреждена, – удручённо предположил Милован, настойчивее потянув за руку к себе молодую травницу.

Заряна изо всех сил дёрнула руку и чуть не свалилась с массивного табурета. Подскочила и бросилась к полкам за мазью.

– Кость не повреждена, – недовольно пробурчала Заряна, доставая глиняную посудину, – дам тебе мазь, сам перед сном намажешь.

– Не смогу, – жалобно застонал Милован, совершенно не замечая, что Ярослав подошёл к нему и стоит за спиной. – Рука как плеть стала, ни поднять, ни пошевелить не получается.

– Да не скули ты, как баба плаксивая, – не выдержал Ярослав, не в силах больше это слушать. – Давай–ка я тебе помогу, по доброте душевной натру во всех местах, куда ты дотянуться не можешь.

Милован начал крутить в руках рубаху, высматривая, где перед, а где зад.

– Да подожди ты сразу одеваться. Вон и целебную мазь уже принесли, сейчас полечим.

Заряна обернулась на голос, держа в руках глиняный горшочек, встретилась взглядом с Ярославом и засмущалась.

– Знаешь что? – Милован гневно посмотрел на княжича, – Как–нибудь обойдусь без твоей помощи. – Надел рубаху. – Шёл бы ты отсюда… ждать своей очереди, а мы тут сами справимся.

– А вот не хочу теперь. – Ярослав взял горшочек из рук Заряны. – Желаю внести свой вклад в лечение гостя дорогого.

– Хватит уже! – повысил голос Милован. – Яр, прекрати! Иначе я за себя не ручаюсь.

– Да я давно за себя не ручаюсь. – Ярослав поставил горшочек на стол. – Поговорим?

– Тебе что, мало было? – поинтересовался Милован, поправляя на себе рубаху.

– Мало.

Они одновременно схватились за грудки и от всей души начали трясти друг друга. Друзья Милована бросились на выручку своему княжичу. А Бажен схватил метлу из угла и встал у них на пути, спокойным голосом предупредил:

– Ещё только шаг…

– А ну, угомонитесь! – закричала Матрёна.

– Кочергой их, хозяюшка, кочергой! – кричала Хавронья из–за печи, но сама так и не рискнула показаться. Зато у Матрёны, как по волшебству, в руках появился упоминаемый предмет.

– Да что с вами такое? – Заряна бросилась к княжичам и начала хлестать обоих сухим букетом из ромашек, невесть как оказавшимся под рукой. Чему также поспособствовала домовиха.

– А ну, на выход все пошли! – Матрёна грозно потрясла кочергой и удивлённо посмотрела на железку в своих руках. – Ишь, чего удумали!

Полностью обсыпанные с головы до ног белыми лепесточками из сухого букета, а местами и цветочками, княжичи удивлённо взирали на травницу, но друг друга всё же отпустили.

Заряна ойкнула и спрятала букет себе за спину.

Юноши молча потянулись на выход. Княжичи за ними.

– Метлу верни на место! – скомандовала Матрёна, пряча кочергу по примеру Заряны за спину.

Как только дверь закрылась, лекарка, хитро прищурившись, посмотрела на свою ученицу.

– Иди поспи немного, я дальше сама тут управлюсь. Тебе нужно отдохнуть. Сегодня посолонь и противосолонь хороводы водить будете, да песни величальные петь, славить Солнышко наше: "На Ивана рано соунцо играло…", "Соунце сходить грае…", – нараспев протянула слова на старинный лад и довольно улыбнулась: – Ты должна выглядеть сегодня так, чтобы от тебя глаз оторвать нельзя было.

Глава 16. Хороводы. Поцелуй, да не тот…

Наверное, Заряна всё же заснула, потому что её напугало лёгкое прикосновение к плечу. Она вздрогнула, пару раз чихнула и открыла глаза. В комнате находились все ночные гости. Хавронья Петровна виновато потупила глаза, нервно теребя маленький передник.

– В общем, нам тут Петровна поведала, что произошло… – заговорила Агапка, подходя к кровати и добродушно улыбаясь. – М–да, со слабительным как–то нехорошо вышло.

– Да кто же знал, что так получится, – грустно произнесла Маняша, но на её лице не было никаких признаков раскаянья. И бурча себе под нос добавила: – Но лучше бы мы не перепутали.

– Маняша! – одновременно закричали старшие домовихи на младшенькую, возмущённо подбоченившись.

– А что сразу Маняша? – Домовиха сердито дёрнула за концы платка, затягивая узел под подбородком, да так, что круглые красные щёчки стали казаться ещё больше, встала в точно такую же позу. – Говорю как есть!

– Тогда бы точно не миновать гнева Матрёны. – Хавронья прошла к столу и забралась на стул, обвела строгим взглядом подруг и тихо добавила: – Всем троим.

Домовихи испуганно переглянулись между собой.

"Что есть, то есть: гнев ведьмы страшен! – Заряна села на кровати и опустила босые стопы вниз, прислушалась.

– А что, Матрёны дома нет? – спросила она, расплетая растрепавшуюся косу, взяла гребень со стола и провела по спутанным волосам.

– Ага, – подтвердила Хавронья догадку молодой травницы. – Ушла проверить малыша. И мы не просто так собрались. Совет держать будем! Мысль есть у нас.

– Мы тут порешили, – Агапка смотрела серьёзно и немного тревожно, – раз не получилось извести девиц–красавиц, надо тогда опробовать Маняшин способ: нужно срочно поцеловать Ярослава.

У Заряны выпал гребень из рук.

– Да как же его прилюдно поцелуешь–то, – обвела взглядом притихших домових, – вокруг него постоянно кто–то крутится! И я не знаю, как это можно сделать без его на то позволения.

– Ха, – Маняша, заложив руки за спину, с задумчивым видом прохаживалась по комнате от окна до стены и обратно. – Да он только рад будет. Ты, главное, сообрази, как его в лесочек заманить, чтобы вам остаться наедине хоть ненадолго. А там обязательно покажи ему свои намерения.

– Да заманить–то нетрудно, – Заряна пребывала в задумчивости, припоминая тропки в малознакомом лесу, который примыкал к княжескому саду. – Вот только я не знаю, как это – показать эти самые намерения?

– Как–как! Нужно сделать правильное лицо. – Маняша остановилась в центре комнаты, наклонила голову к правому плечу. Сложила руки перед собой и перстом правой уперлась в пухлую щечку, выпятив губы для поцелуя, кокетливо повела глазами. – И когда он вконец весь очаруется, хватай и цалуй его. Цалуй!

Старшие домовихи остолбенело стояли с открытыми ртами.

Хавронья повернулась к Заряне, указала на Маняшу пальцем и строго настрого наказала:

– Вот так точно не делай!

– Тю–у–у, – с досадой протянула младшая домовиха. – Я, главное, учу, как надо, а они…

– Не обижайся, Маняша, но так я сделать не смогу. – Заряна посмотрела в окно. – Но внимание его постараюсь привлечь, уж что–что, а танцевать я умею. Кстати, не опоздала ли я к хороводам?

– Не опоздала, но нужно поспешать, – заволновалась Хавронья, спрыгивая со стула и бегом направляясь в светлицу. – Наряжайся давай, а я тебе сбитня налью да хлеба отрежу.

Заряна сменила рубашку, зачем–то достала порты, которыми пользовалась, когда путешествовала на лошади, и надела под платье.

– М–м, ты это… – Агапка вытаращила глаза и в ужасе взирала на травницу, – зачем на себя эту срамоту напялила?

– Пусть будут, – Заряна затянула завязки на поясе, – раз по лесу бегать придётся.

В комнату вернулась Хавронья и пригласила к столу. Заряна прошла к рукомойнику, умылась колодезной водой, рушником утёрла лицо, пощипала себе щёки и повязала лобную ленту, и только после этого села трапезничать: съела кусок хлеба и залпом выпила сбитень, но подниматься не спешила.

– Что–то волнуюсь я туда идти после обеденного происшествия. – Взяла наливное яблоко с тарелки и откусила кусок. – Это же надо такому приключиться: взять и отходить княжичей сухим веником из ромашки.

– Ха, – оживилась Хавронья, – это я придумала. Ты их вот лупила, а я про себя приговаривала: любит, не любит, к сердцу прижмёт, м–м–м, в общем, пошлёт.

– И что выпало на Ярослава? – поинтересовалась Заряна, переставая жевать.

– Не скажу, – заупрямилась домовиха, но тут же пояснила: – Сглазить боюсь. И нечего тут рассиживаться, иди уже.

Заряна поднялась из–за стола и с неохотой направилась к выходу. Открыла дверь. И тут же закрыла. Ошарашенно посмотрела на удивлённых домових, отступая обратно в светлицу.

– Это чего там такое? – шёпотом спросила травница, указывая пальцем на дверь.

– Это полон двор женихов. – Маняша в восторге прижала пухлые кулачки к груди и с надеждой в голосе поинтересовалась: – Может, ну его, этого Ярослава?

– Не говори глупостей! – оборвала Агапка младшую и тут же обратилась к травнице: – А ты иди, милая, иди. Сама видишь, заждались тебя там.

– А Ярослав там есть? – спросила Заряна и покраснела от смущения.

– А кто его знает, – ответила Хавронья, подталкивая травницу к двери. – Может, и есть. Вот сейчас выйдешь и всё сама увидишь.

Ей на подмогу пришли остальные домовихи, и совместными усилиями они вытолкали упирающуюся Заряну за дверь.

Юноши, всё это время терпеливо ожидавшие её появления, засуетились.

– Мы уже и не чаяли тебя, красавица, дождаться, – радостно произнёс тот, которого она лечила первым, разгладил складочки на рубахе и заулыбался. – Запереживали, вдруг пропустишь хороводы и лишишь нас своего общества.

Заряна со всей силой толкнула дверь, но она не поддалась, была крепко подпёрта изнутри. Тяжело вздохнула и, стараясь ни на кого не смотреть, пошла через двор. А за ней следом потянулись юноши.

На поляне собралась вся молодёжь, здесь же находился и Ярослав в окружении своих друзей, и Милован с гостями, по краю поляны важно восседали в ожидании предстоящих зрелищ представители старшего поколения. А вокруг будущего костра, взявшись за руки, кружились несколько хороводниц. Поплыли первые звуки гудка, за ним вступили гусли, жалейка, бубен, дудки, а детвора вторила мелодии своими свистульками.

Девушки со всех сторон вливались в первый круг, образующий хоровод по движению солнца. Звонкая песнь разливалась по округе, чествуя Мать–Землю и Отца–Солнце. Мелодия ускоряла свой ритм, как и движения девиц–красавиц.

Появление Заряны не осталось ни для кого незамеченным.

– О, явилась, не запылилась, – прошипела Анисия, толкая под локоть Раду. – А ну–ка, подмогни мне, – подхватила подругу под белую ручку и потащила к хороводницам. – Пошли танцевать.

– Анисия, отпусти. Ты прекрасно знаешь, что я не люблю этого, – недовольно произнесла Рада, вытягивая из её ладони свою руку.

– Тебя никто не просит любить водить хороводы, я прошу помочь, чтобы Ярослав и эту девку не попортил, – решила Анисия надавить на больное.

Рада посмотрела долгим взглядом на ученицу Матрёны, перевела глаза на брата. Ярослав не отводил своего взора от приближающейся девушки. "А ведь правда, ветреный он у нас. Жалко будет дивчину!" И решение было принято. Сама схватила за руку подругу и потащила к хороводу.

Девушки–хороводницы в этот момент остановились, они стояли спиной к будущему костру и ожидали, когда музыканты заиграют другую мелодия. И как только раздались первые трели, девушки, не размыкая сцепленных пальцев, подняли руки вверх и, глядя в синее небо, сделали несколько шагов вперёд, запевая в честь Ярила – Ясно Солнышка – Светлейшего Небесного Бога–Покровителя. Вернулись в прежнее положение и пошли вокруг костра, увеличивая шаг с каждым новым кругом.

– Вот. Умница! – Анисия, довольно улыбаясь, похвалила решение Рады. – Станем рядом, не позволим, чтобы Ярослав даже подошёл к ней, когда перестраиваться начнём. Как раз вон сейчас второй круг начнёт собираться. Бежим.

Заряна шла уверенным шагом к девушкам, кружащимся под ритм мелодии, желая как можно быстрее присоединиться к хороводу и оторваться от молодцев, которые наперебой с двух сторон что–то рассказывали, добиваясь её внимания.

Ярослав заметил травницу, как только она показалась на пригорке. Хотел пойти навстречу, всё же чего–то это да стоило, что именно ему она отдала свою ленту, но вдруг увидел свою сестру, которая шла в сторону хоровода, а рядом с ней торжественно вышагивала Анисия.

– И чего это вы такое удумали? – произнёс Ярослав, провожая подозрительным взглядом девушек.

– Вот смотрю я на это безобразие, и меня так и подмывает женихам энтим носы набекрень посворачивать. – Бажен, привлечённый голосом друга, отвёл взгляд от травницы и молодцев, которые шли рядом с ней. – Чего ты там шепчешь?

– Да сестрёнка моя никогда раньше не ходила танцевать, а сегодня подалась хороводы водить.

– Ну, когда–нибудь да стоит начинать, – недовольно проворчал Светозар, заходя за спину Бажена и прячась от зелёных глаз рыжей девицы. – Безобразие какое–то! Глаз ведь не отводит от меня.

– Так–то оно так, – согласился Ярослав, – но вот смущает больно довольное лицо Анисии. Ты только посмотри на её улыбку. – Девушки влились в хоровод и понеслись по кругу, напевая незамысловатые слова песни. В этот момент молодая травница остановилась возле девиц–красавиц и молодые княжны, пробегая мимо, подхватили её и, как подругу дорогую, поставили между собой. – Ах вот оно что! – Княжич посмотрел на друзей. – Придётся вам помочь мне.

– Я завсегда пожалуйста! – засмеялся Бажен.

– Ни за что! – грозно прорычал Светозар, осторожно взглядывая из–за плеча Бажена на рыжую девицу. – Никогда раньше не водил хороводов и не собираюсь.

– Ну, когда–нибудь да стоит начинать! – одновременно произнесли Бажен с Ярославом, переглянулись и засмеялись, привлекая к себе внимание девиц–красавиц, стоящих рядом и терпеливо ожидающих, когда самые завидные женихи Полесского княжества решат принять участие в хороводах.

Ярослав пошёл первым, сразу за ним Бажен. Светозар тяжело вздохнул, но двинулся следом. И вот друзья уже закружились во втором круге.

Пропев несколько куплетов хороводной песни, две девушки, стоявшие в начале хоровода, остановились, соединили руки, образовав дугу, и под ними побежали попарно все остальные девушки, после чего хоровод рассыпался.

– Расплетайся, плетень, расплетайся. – Затем все повторилось: – Заплетайся, плетень, заплетайся.

Ручеёк теперь собирался из двух хороводов. Молодцы перестраивались, чтобы взять себе в пару приглянувшуюся красавицу.

– Слав, давай! – скомандовал Бажен, умыкнув из–под носа княжича Анисию.

Ярослав коснулся руки травницы, не отводя своего взора от зардевшихся щёк девушки, потянул за собой. Заряна робко посмотрела на него и улыбнулась, а княжичу показалось, что небеса разверзлись.

"Я видел уже эту улыбку! – Между бровями пролегла складочка. Заглянул в лицо девицы, тихо произнёс: – Душа моя, я словно знаю тебя, но не могу понять откуда. – Пытливый взгляд травницы встретился с его удивлённым. – Кто ты, милая?

– Зачем, княже, вопросы такие странные задаёшь? Ты ведь прекрасно знаешь, кто я, – игриво, как ей казалось, засмеялась Заряна, но голос прозвучал с надрывом. – Я ученица Матрёны.

– Нет! Моё сердце не может меня обманывать. – Ярослав сжал узкую кисть в своей ладони. – И рука моя помнит это прикосновение, словно я не раз шёл с тобой вот так, плечом к плечу. – А про себя подумал: "Или же я снова всё придумал, и это был всего лишь сон?"

– Или бежал, – засмеялась Заряна, потянув за собой княжича в создавшийся новый хоровод. – Вот так, как сейчас, в хороводе.

– Нет. Я бы тебя запомнил, встреть хоть раз на праздник Купайло. – Ярослав кружился в хороводе, но ничего не слышал и никого не видел.

Разомкнули руки, разошлись, прокружились, сошлись снова, соприкоснулись плечами и пошли по кругу, глядя друг другу в глаза. Разошлись, пошли в другую сторону. Словно и не было никого больше в мире, только они вдвоём. Ладонь к ладони, пальцы, сцепленные между собой, и взгляд… который говорил без слов.