Поэзия даосских мастеров: духовность и вдохновение

Master Fei

Поэзия даосских мастеров: духовность и вдохновение

Введение

Автор не является дипломированным востоковедом и литератором. Он лишь описывает все как обычный даос, восхищающийся поэзией древних мастеров. Тех удивительных людей, которые зашли за грань бренного мира обывателей и ступили в вечность, познав Истину.

Их стихи – это голос бесформенного, это облик незримого. Вернувшись к Источнику, они продолжали творить словами, создавая удивительные произведения искусства.

В этой книге мы обращаемся не только к завораживающей поэзии древних даосских мастеров, но и к главному трактату нашей духовной традиции – Дао дэ цзину. Глубочайшему творению великого патриарха Лао-цзы, написавшего его в стихах.

Однако эта поэзия уже не для праздного наслаждения, но имеющая глубочайший внутренний смысл, она наставляет практикующих на Пути самопознания и самосовершенствования.

Раздел 1. Источник вдохновения

Искусство вдохновения

Любой человек, занимающийся духовной практикой, рано или поздно, погружаясь в глубины своей души, постигает источник вдохновения. Это просто неизбежно.

И не важно, к какой религиозной традиции он принадлежит. Будь это великий Омар Хаям или Люй дунбинь. Все мастера, вкусившие сладостный вкус блаженства, обретают дар творчества. Ибо как говорят: «Творец создал нас по своему “образу и подобию”». Он создал нас Творцами!

В глубине души каждого есть Источник. Божественное скрыто там. Медитация есть путь самопознания. Есть путь внутрь себя.

В соответствии с даосским Учением, психика человека состоит из дух частей: поверхностный ум – Хунь (魂) и глубинный невербальный ум – По (魄). Хунь – сознательное. По – Подсознание.

Трансовое состояние (жу-шень, 入神), которое и культивируется внутренней даосской практикой, есть единство сознательного и Бессознательного, единство Хунь и По. Это состояние «целостности» (全), когда все части психики находятся в полной гармонии и единстве.

Во время глубокой медитации поверхностный думающий ум замолкает и практикующий погружается в глубины своей души («По»). Он погружается глубже и глубже… пока не достигает истинного Центра (中) – Источника.

Этот источник и есть божественное начало (изначальный дух, 元神). Оно есть у каждого вне зависимости от его религии, языка или убеждений. Оно есть и у даоса, и у буддиста, и у католика, и у атеиста. Каждый обладает этим божественным началом в глубинах своей души.

Медитация позволяет найти этот Источник внутри себя. Потому рано или поздно каждый практикующий становится Творцом. Творцом своей жизни. Творцом каждого мгновения «здесь и сейчас».

Духовные мастера рисуют узорами слов, играют смыслами и ритмами. Поэзия – великое искусство, когда Хунь и По в единстве. Думающий вербальный ум не отключается (как в глубокой медитации), но остается активным. И когда он находится в гармонии и единстве с глубинным невербальным умом По – это состояние потока, в котором и рождается вдохновение. Вдохновение всегда идет из самых глубины нашего существа. Вдохновение – то состояние, в котором даосский мастер находится всегда. Каждый момент времени. Ибо жизнь есть бесконечный поток блаженства и вдохновения. Не об этом ли писал Омар Хаям? Не об этом ли писали все великие духовные наставники?

В этой книге мы обратимся к великим китайским мастерам и их глубокому поэтическому творчеству.

Откуда появляются мысли?

«Начни с управления своим По (Подсознанием)»

Священный канон Дао Дэ цзин, глава 10.«载 营 魄 …» 道德经 第10章

Как уже было сказано ранее, психика человека состоит из двух частей. Хунь (魂) – думающего ума. По (魄) – глубинного невербального ума. Обращаясь к современной психологии, для упрощения можно ассоциировать Хунь с «сознательным», а По с «Бессознательным» (Подсознанием).

Духовная традиция призывает обращать поток внимания внутрь самого себя. Устремляться в самые глубины своего существа, в сокровенные глубины своей души. Именно там и живет божественное.

Все учения и религии сходятся в том, что божественное находится внутри, а не вовне.

«Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть»

(Евангелие от Луки 17:20–21).

Медитация есть прямой метод познания великого источника. Медитация есть обращение потока внимания вспять, внутрь самого себя. Так это описывает древний канон:

«Потом, когда всплывают посторонние мысли, не следует продолжать сидеть чинно. Но исследовать где находятся эта мысль? Откуда она всплыла? Где она затухла? Долгое время исследуй ее… И тогда узришь источник, откуда мысли всплывают»

(Тай И Цзинь Хуа Цзун Чжи или «Тайна золотого цветка»[1]).

“以后凡念起时，不要仍旧兀坐，当究此念在何处，从 何起，从何灭。反复推究… 即见此念起处 也”

（«太乙金华宗旨»）

Именно По является источником вдохновения. Внутренняя Сила живет там.

Каждый духовный мастер, постигший внутренний Источник, неизбежно обречен на вдохновение. Ибо творчество есть естественный порыв его души. Нужно лишь не сдерживать его. Убрать оковы разума и позволить душе воспарить в порыве божественного экстаза. Это и есть Путь.

Духовная поэзия

Величайшим и глубочайшим трактатом в даосской традиции является «Дао Дэ цзин». Существует больше трех сотен различных канонических переводов этого текста. Некоторые из которых прямо противоречат друг другу. Как же так?

В западной религиозной мысли учение должно быть догматично. Должно быть только одно «правильное» толкование священного писания. И разумеется, каждая отдельная секта считает свое толкование «единственно верным».

В даосской традиции все иначе. Дао Дэ цзин описывает невыразимое, озвучивает безмолвное. Дао Дэ цзин – это дух, а не слово. Потому не может быть одного «правильного» толкования. Для разных людей в разные периоды их жизни и практики оттенки значений будут отличаться.

Познавать этот написанный в стихах древний трактат необходимо на интуитивном уровне, на уровне души, а не разума. Но и не только так.

Помимо этого, Дао Дэ цзин также имеет крайне сложную многоуровневую логическую структуру. Один и тот же отрывок, воспринимаемый на разных уровнях толкования, будет иметь разные (иногда принципиально) значения. Каждая строчка имеет минимум девять уровней смыслов.

Сложная внутренняя логическая структура и постигаемое интуитивно духовное невербальное содержание Дао Дэ цзина – это и есть удивительное смешение несовместимого. Разум и чувства. Логика и интуиция. Хунь и По.

Раздел 2. Поэзия даосских мастеров

«Правильный» перевод Ли Бая

Пожалуй, самым выдающимся китайским поэтом является великий Ли Бай (李白), творивший целую тысячу лет назад. Будучи даосом, он отвергал конфуцианский догматизм и узость взглядов, направляя свой взор в сферу таинственного и необычайного.

Ниже мы рассмотрим известное произведение, написанное в удивительном «пятисложном» стиле, суть которого в том, что в каждой строчке автор вмещает смысл ровно в пять иероглифов. Ни больше ни меньше.

Основой русскоязычной поэзии является рифма – созвучные окончания слов в каждой строке. Китайская культура имеет несколько иной взгляд. Здесь прежде всего важна внутренняя «ритмика» текста.

Стоит сказать, что древние тексты (например, Дао Дэ цзин), написанные в стихах, часто не содержат знаков препинания. Пять тысяч иероглифов идут один за другим. И именно чувствование «внутреннего ритма» позволяет понять, где именно поставить запятую… «Казнить нельзя помиловать».

Другой особенностью является особое отношение к количеству слов в строке. Русский поэт не обращает на это принципиального внимания, сколько предлогов, сколько существительных и т. д. Здесь же важно… пять иероглифов. Ни больше ни меньше.

«Думы в тихую ночь» Ли Бай

Оригинал:

《静夜思》李白

床前明月光疑是地上霜舉頭望明月低頭思故鄉

Перевод автора (почти пословный):

«Пред кроватью ясной луны свет,На земле подобно инея след,Подняв голову, увижу полную луну,Опустив, по родному дому взгрущу».

Комментарий. Здесь в некоторой степени соблюдается правило «пятисловия» (五言), то есть по пять слов в строчке. Хотя, разумеется, это даже близко не передает ритмику оригинального китайского текста. Просто вглядитесь, как красиво и изящно выглядит идеальная геометрическая симметрия этого произведения на китайском. Изящество простоты, геометрической четкости и в то же самое время бездонная глубина каждого иероглифа. Простота и глубина.

В переводе Ильи Ерошенкова оно же звучит так:

«И, начинаясь у моей постели, уходит в небо, словно иней, белой луны дорожка – прямо в синеву.

И глядя вверх, луною очарован, я опускаю взгляд и будто снова оказываюсь дома – наяву».

Перевод Леонида Сторча:

«Перед моим окном белеет,Плывет луна,Как будто инеем покрылаВесь пол она.Я вверх смотрю на серебро,На это небоИ вспоминаю дом, где яТак долго не был».

Перевод советского поэта Александра Гитовича:

«У самой моей постели легла от луны дорожка,А может быть, это иней – я сам хорошо не знаю.Я голову поднимаю, гляжу на луну в окошко.Я голову опускаю и родину вспоминаю».

Перевод Бoриса Мещерякова:

«Лег у постели ясный ли лунный свет?Иней ли белый – осени первый след?Взор поднимаю – полной пленясь луной.Взор опускаю – вспомнив про дом родной».

Перевод Юлиана Щуцкого, довоенного китаиста, автора «Антологии китайской лирики 7–9 вв.»:

«В изголовии ложаСияет, светлеет луна.Показалась похожейНа иней упавший она.Посмотрел на луну я,Лицо к небесам обратив,И припомнил роднуюСтрану я, лицо опустив».

Как можно заметить, сюжет везде похож. Но вот художественная форма необычайно разная. Как же так получается? Ведь такое простое стихотворение. Всего четыре строчки по пять иероглифов. И такие разные переложения на русский язык.

Дословный перевод каждого из двадцати этих иероглифов следующий:

床 – «кровать». 前 – «перед». 明 – «ясная». 月 – «луна». 光 – «свет».

疑 – «кажется». 是 – «является». 地 – «земля». 上 – «на». 霜 – «иней».

舉 – «поднять». 頭 – «голову». 望 – «смотреть». 明 – «ясная». 月 – «луна».

低 – «опустить». 頭 – «голову». 思 – «думать о…». 故 – «родные». 鄉 – «места».

А как бы это стихотворение перевели лично Вы, читатель?

Возможен ли вообще какой-либо «правильный» перевод поэзии и высоко образных текстов? Автор считает, что нет. Любой перевод есть лишь отражение изначального стихотворения в сознании автора. Многие смысловые поля китайских слов абсолютно отличаются от русских. Бесчисленное количество нюансов и оттенков смысла абсолютно непередаваемы.

К примеру, вот в русском языке: птица «сидит» на ветке, но сделай из нее чучело, и оно уже будет «стоять» на столе. Ложка на столе «лежит», а тарелка «стоит». Но окажись тарелка в раковине, так она тут же начинает там «лежать».

Русское слово «готовить» имеет широкое поле значений. В английском, к примеру, «готовить еду» – cook. «Готовить ребенка к поездке» (подготавливать) – prepare. «Готовить домашнее задание» – do.

На китайском языке: к примеру, 张 (zhang) – это слово для определения как листа бумаги, так и стола. Почему? А для носителя китайской культуры это очевидно. Ибо смысловое поле данного термина охватывает плоские предметы. Такие как стол или лист бумаги. А еще это фамилия. А еще «натягивать лук» (张弧), «сжимать кулаки» (张拳), «раскрывать глаза» (张目), «устраивать банкет» (张宴) и т. д. Огромное смысловое поле, охватывающее то, что с вашей точки зрения «нелогично» и не должно охватываться.

Как передать эти оттенки смысла на другой язык? Возможно ли это вообще?

Посему нижеизложенные стихи великих даосских мастеров есть лишь видение автора с его скромными комментариями.

«Одиноко пью под луной» Ли Бай

Каждый даос занимается творчеством. И не потому, что этого предписывает Учение. Но потому, что такова его внутренняя природа. Природа Творца. Кто-то выражает себя в каллиграфии, кто-то – в музицировании, кто-то – в изобразительном искусстве… Великим даосом, постигшим высочайшие высоты поэтического искусства был Ли Бай, известный также, как «отшельник синего лотоса» (青莲居士). Называемый также «бессмертным сошедшим в бренный мир» (谪仙人). А потомками почтенно именуемый «бессмертный поэт»[2] (诗仙). Воистину дар его необычаен. Дар, что есть у каждого. В глубине души находится неиссякаемый источник творчества. Постижение этого Источника и есть Путь.

Оригинал:

《月下独酌》

花间—壶酒独酌无相亲举杯邀明月对影成三人月既不解饮影徒随我身暂伴月将影行乐须及春我歌月徘徊我舞影零乱醒时同交欢醉后各分散永结无情游相期邈云汉

Перевод:

Среди цветов один кувшин вина,Нет близких рядом, пью один.Я жестом пригласил луну, и вот она пришла,Втроем, с луной и тенью, посидим.Не в силах луна напиться сполна,За мной следует тень, шевельнусь я едва.Раз тень и луна в компаньоны мне дана,Веселье продолжается, покуда не придет весна.Я пою, и луна мне вторит,Я танцую, и тень хаотично бежит.Пока в сознании, вместе мы веселы,Но каждый сам по себе, когда уже пьяны.Беззаботными странствиями навечно связаны мы,Договором о встрече на Млечном Пути.

Патриарх Люй Дунбинь

Один из самых известных даосских патриархов – великий мастер Люй Дунбинь, именуемый также Люй Янь. Он был выдающимся алхимиком и магом; отшельником и развратником; дисциплинированным мастером внутренней культивации и беззаботным странником и поэтом. Он был всем, ибо обрел бесформенность (无形). И, став подобным воде, что наполняя кувшин приобретает форму кувшина, превзошел все формы, вышел за пределы обыденности в сферу сокровенного. Таков был патриарх Люй.

«Луна у западной реки» Люй Дунбинь

Оригинал:

西江月" 吕岩落日数声啼鸟香风满路吹花道人邀我煮新茶荡涤胸中潇洒世事不堪回首梦魂犹绕天涯凤停桥畔即吾家管甚月明今夜

Перевод:

На закате птиц пения звуки слышны,Ветер наполнил ароматом путь, всколыхнув цветы,Даос меня свежего чая испить пригласил,Очистив душу от волненья, свободу подарил.От дел мирской пыли очистилась душа,В экстазе на краю небес кружится она,Феникс у дома моего сел на краю моста,Пусть этой ночью светит яркая Луна.«Шестисложный стих» Люй Дунбинь

По шесть иероглифов в строчке.

Оригинал:

六言

春暖群花半开逍遥石上徘徊独携玉律丹诀闲踏青莎碧苔古洞眠来九载流霞饮几千杯逢人莫话他事笑指白云去来

Перевод:

Наступила весна, цветы почти раскрылись.В беззаботных скитаниях[3] среди скал брожу.С собой лишь нефритовая флейта да рецепт эликсира[4].Свободно ступаю по траве и нефритовому мху.В древних пещерах я глубоко сплю.Испил уже бессмертного нектара[5] тысячи пиал.Встречая людей, я ни о чем не говорю.Смеюсь лишь и указываю на белые облака[6].

Чжан Юнь

Чжан Юнь (張氳) – танский даос (653–745), также известный как отшельник с горы Гушэ-шань (姑射山). 15 лет практиковал в пещере, занимаясь внутренней алхимией. Прожил 92 года. При императрице У был приглашен ко двору, но отказался от придворной жизни, следуя принципу самоестественности (自然) и идеалу отшельнического уединения.

Также в седьмой год правления императора Сюаньцзуна под девизом Кай-юань (713) повторно был приглашен ко двору. Но отказал уже новому императору и вернулся в горы.

О великом мастере Чжан Юне известно крайне мало. И это одно из немногих стихотворений, которое дошло до наших дней. Он «странствовал с облаками», радовался жизни и был свободен как ветер.

«Три стиха, написанные во хмелю»

Оригинал:

醉吟三首

去岁无田种，今春乏酒材。从他花鸟笑，佯醉卧楼台。下调无人睬，高心又被瞋。不知时俗意，教我若为人。入市非求利，过朝不为名。有时随俗物，相伴且营营。

Перевод:

В прошлом году не засеяли поля.Этой весной для вина[7] нет сырья.Пусть так, я улыбнусь[8] цветам и птицам.В беседке лягу, чтобы пьяным притвориться[9].Не смотрит никто, когда веду себя низко[10].Таращатся взгляды, лишь душою возвышусь[11].Сегодняшние нравы мне не понять[12].Научиться бы как человеком стать[13].На рынок не за выгодой иду.Являюсь не за славой ко двору.Временами поглощает мирская суета.Да так, что без устали верчусь туда-сюда.

Ши Ханьши

«Десять стихов об отшельнике, живущем в горах (Сисянь-шань)». Стих четвертый

Ши Ханьши, также именуемый старец киноварной зари (丹霞老人), жил в конце династии Мин начале династии Цин.

Оригинал:

栖贤山居十首 其四• 释函是

自笑吾生足支藤上紫霄松门山日近野火石云烧老母留芋供邻僧隔水招—声樵笛响催我下峰腰

Перевод:

Смеюсь, ведь жизнь моя удалась[14].(Подобен я) ветви лозы[15], что тянется к пурпурным небесам[16].К солнцу так близко сосновых врат гора[17].Диким огнем, подобно кремню, возжигает облака.Старуха[18] несет сладкого картофеля клубни.А вдалеке монах приветствует из-за реки.Мелодия одной флейты[19] дровосека эхом слышна.Призывает вниз с горы спуститься меня.

Комментарий последней строчке:

催我 (цуй во) – «побуждает меня». Интересно, что催 (цуй) также означает слово «гипнотический транс» (цуй мянь, 催眠). 下 (ся) – опуститься, погрузиться.

Ввиду этого последние две строчки можно[20] перевести так:

«Мелодия одной флейты» – медитация на одном объекте. «Погружает меня, погружает меня в транс».

Чайный бессмертный Лу Тун

Самым известным чайным поэтом был Лу Тун (盧仝), также именуемый «второй чайный бессмертный», который написал выдающееся произведение под названием «Семь чаш чая», ставшее крайне популярным в традиционной китайской чайной культуре. Период – династия Тан.

«Семь чаш чая» Лу Тун

Оригинал:

日高丈五睡正浓， 军将打门惊周公。口云谏议送书信， 白绢斜封三道印。开缄宛见谏议面， 手阅月团三百片。闻道新年入山里， 蛰虫惊动春风起。天子须尝阳羡茶， 百草不敢先开花。仁风暗结珠蓓蕾， 先春抽出黄金芽。摘鲜焙芳旋封裹， 至精至好且不奢。至尊之余合王公， 何事便到山人家？柴门反关无俗客， 纱帽笼头自煎吃。碧云引风吹不断， 白花浮光凝碗面。—碗喉吻润， 二碗破孤闷。三碗搜枯肠， 惟有文字五千卷。四碗发轻汗， 平生不平事，尽向毛孔散。五碗肌骨清， 六碗通仙灵。七碗吃不得也， 唯觉两腋习习清风生。蓬莱山， 在何处？ 玉川子乘此清风欲归去。山上群仙司下土， 地位清高隔风雨。安得知百万亿苍生命， 堕在颠崖受辛苦。便为谏议问苍生， 到头还得苏息否.

Перевод:

«Солнце светило так высоко, я пребывал в глубоком сне,Стук генерала в дверь, Чжоу-гун явился мне[21].Вручено от советника императора письмо,На белом шелке тремя косыми печатями увешено оно.Раскрыв конверт, словно узрел советника лицо,Пишет о трех сотнях упаковок «лунных кругов»[22].Слышал[23], в горах в новом годуНасекомые едва пробудились и весенний ветер задул[24].Сын неба в ожидании чая Ян Сянь[25],Сто трав еще не смеют расцвести.Обдувает бутоны жемчужные ветер благой.Желтые ростки едва распустились ранней весной.Свежевысушенный, ароматный, он только упакован,От порчи вкус его чудесный сохранен.Наслаждаются им император да удельные князья,Как же получила его отшельника семья?Закрыл ворота, чтоб люд простой не беспокоил,Снял шляпу, чай прожарил, приготовил.Не прекращаясь, дует ветер, облака из яшмы[26].Белые цветы[27] сгустились в отражении чаши.Первая чаша губы и горло увлажнила,Вторая чаша одиночество мое устранила,Третья чаша подарила вдохновенье,Над пятью тысячами текстов размышленье,Четвертая чаша – я в легком поту,Неприятности уходят все на лету,Пятая чаша – телом очищаюсь,Шестая – и с бессмертными общаюсь.Седьмую не в силах уже испить,Лишь чувствую, что начинаю парить[28].Как добраться до священной горы – Пэнлая?Я, Юй чуаньцзы, чтобы вернуться, ветер оседлаю.С высоких гор бессмертные землей повелевают,Эти чистые места от дождей и штормов ограждают.Как познать бесчисленные мириады жизней[29]?Падения в омут колеса страданий и мученья.Спрошу советника об этом я учтиво,В конце концов, найду ли на пути отдохновенье».

«Письмо даосу Не Вэй-и»

«Письмо даосу Не Вэй-и с гор Вэньчжен-шань» Ци Чань

Комментрарий. Поэт Ци Чань пишет ответ даосскому отшельнику с гор Вэйчжен-шань, который предложил ему также уйти от мира, жить в уединении и заниматься даосской практикой духовного самосовершенствования.

Период – династия Тан.

Оригинал:

《寄問政山聶威儀》棲蟾

先生臥碧岑諸祖是知音得道無—法孤雲同寸心嵐光薰鶴詔茶味敵人參苦向壺中去他年許我尋

Перевод:

«Средь нефритовых пиков отдыхает господин[30].Общаясь с патриархами[31] всеми.К постижению Дао путь не один[32].Одинокой туче[33] подобно сознание-сердце[34].В сияющем тумане[35] журавлиное[36] письмо.И чая вкус подобен женьшеню[37].Стекла вся горечь к чайнику на дно.Смогу ль ее найти в иное время»

Ци Чжень-цзы

«Весенний дождь остановился» Ши Цзянь-у

Даос Ши Цзянь-у, также известен как Ци Чжень-цзы («истинный мудрец, обитающий в горах»).

Период – династия Тан.

Оригинал:

《春霽》 施肩吾

煎茶水裏花千片候客亭中酒—樽獨對春光還寂寞羅浮道士忽敲門

Перевод:

«Варю[38] я чай в воде из тысячи цветов[39].В беседке для гостей стоит вина пиала.В «весеннем пейзаже»[40] и без слов.Вдруг стук даоса с гор из Лофу-шаня».

Комментарий. Здесь поистине удивительная игра смыслами. «Весенний пейзаж» (春光) может означать как умиротворение и медитативное спокойствие в горах, так и противоположное состояние сексуального возбуждения.

Ибо «весенний» в даосской культуре имеет смысл «эротический». То есть «весенними картинками» в Древнем Китае называли «эротические рисунки». А «весенний пейзаж» также означает «эротическую сцену».

Поистине удивительно поэтическое искусство автора, выражающего два противоположных состояния (медитативный покой и сексуальное возбуждение) одними и теми же словами.

Ибо традиционная даосская практика культивирует как медитативный покой («тихое сидение», 静坐), так и сексуальную практику, именуемую «искусство внутренних покоев»[41] (фанчжун-шу, 房中术).

100 иероглифов патриарха Люя

«Сто иероглифов патриарха Люя Дунбиня с комментарием мастера Чжана Саньфэна» (三丰祖师注解吕祖百字铭)

Комментарий. Этот трактат по духовной практике медитации написан великим патриархом Люй Дунбинем, основателем северной даосской традиции. А комментарий на него написал великий мастер Чжан Саньфэн. Известный помимо всего прочего тем, что именно он создал Тайцзи-цюань. Тот самый внутренний стиль китайских боевых искусств, оздоровительную гимнастику, форму цигун… которые многие называют «Тай-чи».

Великий мастер Чжан Саньфэн также писал трактаты по даосской сексуальной практике, методам внутренней алхимии, боевым искусствам и т. д.

В полном восхищении этим человеком автор переводит известное стихотворное произведение, описывающее самую суть духовной практики. Да простит его читатель за то, что столь важное произведение было переложено на русский не в стихотворной форме. Ибо автора сделал упор на разъяснении истинного смысла этих драгоценных наставлений патриархов по духовной практике.

Оригинал:

养气忘言守

凡修行者，先须养气。养气之法，在乎忘言守—。忘言则气不散，守—则神不出。诀曰：缄舌静，抱神定。

Перевод:

Патриарх Люй Дунбинь: «Взращивая ци[42], в безмолвии храни»[43].