Хана Американа, или История маленькой женщины

Мы с дочерью заняли свои места, но из-за тесноты дышали в затылки впереди сидящим пассажирам, при этом получая удары в спину коленками позади сидящих. В конце концов, кое-как прижав ноги к себе и сев полубоком, стали наблюдать в иллюминатор, как самолет набирал высоту.

Через 3 часа мучений я все еще не сомкнула глаз, а мой ребенок свернулся клубочком и спал, положив голову мне на колени. Постепенно мысли куда-то унеслись, сладкая дремота овладела мозгом, что редко случалось со мной в самолетах.

Очнулась от голоса бортпроводницы: “Уважаемые дамы и господа, застегните, пожалуйста, привязные ремни, через 30 минут наш авиалайнер совершит посадку в аэропорту “Шереметьево”.

Наш стыковочный рейс “Аэрофлота” до Нью-Йорка вылетал через 2 часа. Мы с Ванессой быстро прошли проверку документов и очутились в зале ожидания внешних авиарейсов. Ценники в кафе и ресторанах светились немыслимыми по меркам сибирской глубинки цифрами: чашка кофе равнялась цене полноценного обеда во вкуснейшей столовой Иркутска.

– Мама, у меня в животе урчит, мы можем тут перекусить? – Ванесса смотрела на аппетитные круассаны на витрине.

– Может, в самолете пообедаем? Там обильно кормят, тем более скоро посадка. – Мне было действительно жаль таких денег на один кофе и круассан. Многолетняя привычка одинокой матери, выбивающейся из сил, давала о себе знать.

Дочь не настаивала: она привыкла к моему прагматизму. Оставив ее просьбу безответной, мы медленно направились к стойкам выхода на посадку.

– Мама, а как меня примут дочки Дина? Они не будут против нас? – похоже, этот вопрос мучил моего ребенка больше всего.

– Конечно, нет! Дин мне говорил, что они ждут нас, а Люси хочет подружиться с тобой. – Младшая дочь Дина была на год старше Ванессы, и мой жених страстно желал, чтобы дочери подружились и стали сестрами.

– А как я буду с ними разговаривать, я же не говорю по-английски?

– Научишься. Ты же будешь в языковой среде, а дети очень быстро учатся.

В зоне ожидания международных вылетов глаза разбегались от количества и разнообразия внешностей и национальностей пассажиров, в ушах звенело от обилия незнакомой речи на разных языках. Все шумело и пестрело.

Работники этой зоны отличались чрезмерным дружелюбием и улыбчивостью. Стюардессы той же авиакомпании, но летящие в развитую державу, беспрестанно улыбались и предлагали свою помощь.

С салоном самолета и креслами нам тоже очень повезло: я сама бронировала рейс и выбрала двухместные сиденья в конце салона. На спинках передних кресел у пассажиров сияли экраны встроенных телевизоров, там же предлагался список голливудских фильмов, которые можно было смотреть на десятке распространенных языков мира. За время перелета нас кормили 2 или 3 раза и на десерт всем раздавали превкуснейший пломбир.

Салон самолета был действительно очень комфортным и не сравним ни с одним из ранее опробованных мною. Мы с Ванессой удобно расположились в полулежачем положении, скинули обувь и надели предложенные белые тапочки. В шикарных креслах можно было лежать, сидеть, плясать, прыгать и просто наслаждаться полетом. Раньше фразу "наслаждайтесь полётом" я считала насмешкой над пассажирами эконом-класса, но этот полет полностью соответствовал состоянию наслаждения.

Мы посмотрели желанные фильмы, почитали книги, вкусно пообедали и успели поспать. Я, качая ногами, кайфовала от комфортабельности салона, сидя в кресле. Моя дочь наелась пломбира и смотрела “Гарри Поттера” по встроенному телевизору. Все 10 часов полета показались сплошным раем.

Мне захотелось увидеть себя в зеркало: все ли в порядке с макияжем? И как я буду выглядеть перед будущим мужем? “Та-ак, помаду подправлю при подлете к земле, а так вроде ничего. Ну, морщины у рта и носа уже давно появились, ничего не поделаешь, главное – не сильно морщиться на солнце, чтобы жених не заметил. И вообще, Дин меня видел уже три раза в реальной жизни, и ему все понравилось! – успокаивала я себя. – Если бы не понравилась, разве сделал бы он мне предложение? – Я с удовольствием начала разглядывать бриллиантовое колечко на безымянном пальце. – Нет, я ему не только понравилась – он в меня влюблен без памяти!” – Самодовольная улыбка тронула кончики моих губ, слегка приподняла их и углубила маленькие морщинки у рта.

Мне снова вспомнился смешной случай с женихом в Сибири, его приключения очень умиляли.

В один из вечеров мы зашли в вечерний ресторан: не терпелось показать, как весело у нас гуляют и танцуют после застолья.

На танцполе отплясывали стройные девушки 25–30 лет, задорно кидая взгляды в зал и на входную дверь в ожидании достойных “кадров”. Представительницы женского пола в этом ресторане составляли 90% всех клиентов, и только двое седоволосых мужчин за 60 совершали танцевальные движения в одном кругу с девушками.

– А где все мужчины? – вопрошал мой будущий муж, не веря своим глазам и снимая на камеру телефона удивительный для него факт.

Я, привыкшая к картине, когда девушек на пирушках всегда больше, не находила в этом ничего особенного, более того, это казалось нормой жизни.

– Дома сидят, – отвечала, даже не задумываясь.

Дин же привык к тому, что у него на Родине основную массу вечеринок и попоек составляют мужчины, процентов 70–80, а женщин всегда меньшинство. К тому же, в Америке выбор дам модельной наружности более чем скромный, по моему субъективному мнению.

Он не переставая снимал на телефон сидящих в зале и танцующих людей, ощущая себя по ошибке попавшим на женский девичник. Отснятые видео суженый тут же посылал друзьям с вопросом: «Угадай с трёх раз, где я сейчас?». Повсюду на видео плясали, ходили, сидели и стояли стройные девушки на высоких шпильках и с волосами по пояс. Тех двоих седовласых старцев, которые активно дрыгали ногами в начале вечеринки, уже не было видно: они мирно посапывали на своих стульях.

Как отреагировали друзья жениха на видео из российского ресторана, Дин не говорил, но уверена, были в полном шоке от концентрации красоты на один квадратный метр.

После принятых на душу трех бокалов шампанского наступила фаза эйфории, и душа тоже запросилась в пляс. Я, оставив жениха сидеть одного, так как он отказался выходить, пошла трясти стариной. Через 10 минут Дин усилием воли заставил себя выйти на танцпол, чтобы не бросать меня одну. Сказать, что он стеснялся, не будет правдой, он жутко стеснялся. Почти весь вечер Дин был единственным мужчиной, танцующим в кругу из 30 девушек.

Об этом он еще долго рассказывал друзьям и знакомым по приезде в Америку со все новыми подробностями, чем вызвал у всех желание посетить “эту чудную страну”.

Созерцая синюю гладь неба в иллюминаторе, я вспоминала смешные моменты с Дином и мечтала о том, что когда-нибудь напишу мемуары, и будут они не хуже, чем “Невероятные приключения итальянцев в России”.

“Дин, мой Дин Адамс. Где же ты был все годы моего одиночества и трудной молодости? – мечтательно вопрошала я. – Почему мы не встретились раньше, скажем, 10 лет назад, а то и 20? Сколько дел чудесных мы могли бы сотворить! Ах да, 10 лет назад ты был глубоко женат и не мог сидеть на сайте, а 20 лет назад не было интернет-знакомств. Ну что ж, бог захотел, чтобы встреча произошла именно сейчас, когда мне 40, а тебе 45, когда за спиной неудачные браки, трудная жизнь, предательство, обман и коварство близких. Все это – позади, а теперь нас ждет светлое будущее и много-много счастья, вот увидишь, мой милый, так и будет!”

Шел десятый час полета. Наше воздушное судно приступило к снижению. Под монотонный рев двигателей мы вынырнули их-под непроглядной белизны густых, как парное молоко, облаков и оказались над гигантским городом, который я видела только на фотографиях и в фильмах. Мы приземлялись в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке.

Впервые ступив на американскую землю, мы с дочерью ощущали себя, как во сне.

– Неужели это Америка? – Ванесса лицезрела воздушную гавань и, казалось, не находила разницы со своей страной.

– Видишь? – я указала в сторону сразу нескольких очень тучных работников аэродрома, туда же посмотрела дочь. – Это и есть Америка. – Страну я всегда ассоциировала с фигурами больших людей и небоскребами.

Зайдя внутрь помещения, двинулись по течению вместе с толпой пассажиров. По пути к паспортному контролю я продолжала разглядывать идущих, стоящих, говорящих работников аэропорта разных оттенков кожи, весовых категорий и комплекций. Ванесса не обращала особого внимания на людей и молча следовала за мной, рассматривая обклеенные англоязычной рекламой стены. На тот момент уровень ее английского не позволял читать и понимать смысл американских вывесок и надписей, она всего лишь узнавала знакомую рекламу.

На паспортном контроле, который внушал самый страшный ужас, нас радушно приветствовал светловолосый молодой офицер. Проверяя документы, он между делом задавал самые шутливые вопросы на английском.

– В какой штат дальше летите?

– В Северную Каролину.

– О, хороший штат, я там ни разу не был.

– Какую музыку ты любишь? – обратился к моей дочери.

– Он спрашивает, какая музыка тебе больше нравится.

– Я люблю рэп, – охотно ответила Ванесса, улыбаясь мужчине.

– Она любит рэп. – Ответила я. Наш разговор напоминал игру “Сломанный телефон”.

– О нет! Только не рэп! Я совсем не любитель рэпа, люблю попсу, – замахав рукой и улыбаясь, весело заявил мужчина, продолжая штамповать наши паспорта.

После такого расслабляющего разговора с пограничником сразу отлегло от души: “Ну, слава богу, кажется, пронесло, нас сейчас впустят на Американскую землю!”

Наконец, виза была одобрена, и – аллилуйя – мы законно пересекли границу Соединенных Штатов! Интуиция сделала вывод: как страна приняла, так жизнь дальше и пойдет, а следовательно, все у нас сложится замечательно!

Отойдя чуть подальше от паспортного контроля, я ликовала и прыгала, как ребенок, пытаясь подключить к своей радости Ванессу. Она проявляла меньше восторга, но это было объяснимо: ей не пришлось столько нервничать перед полетом, как ее маме.

Я решила набрать номер жениха и обрадовать грандиозной новостью.

– Алло, Дин? Мы здесь! Мы в Америке! – закричала я в трубку, не в силах сдержать порыв эмоций.

– Наконец-то! Как я ждал твоего звонка, любимая! Поздравляю! Как все прошло?

– Все прошло отлично! Офицер попался добрый, нас твоя страна приняла замечательно! А как ты?

– Я на работе, в редакции, попытаюсь сделать как можно больше сегодня, чтобы завтрашний день провести с вами. Как Ванесса?

– Она чувствует себя превосходно, спасибо.

– Как прошел полет?

– Это был лучший рейс в моей жизни! Я даже не мечтала о таком.

– Хорошо, любимая, я буду на связи, звони или пиши в любое время. Вечером буду встречать вас в аэропорту Роли.

Не отходя от кассы, мы позвонили родным в Иркутск, маме и сыну, и поделились радостным известием. Затем двинули огромную тележку с сумками в сторону терминала внутренних авиарейсов.

После прохождения пограничного контроля мне уже ничего не было страшно. Быстро зарегистрировавшись на рейс до столицы Северной Каролины, мы сдали багаж и пошли на новый вылет.

Все 1,5 часа в самолете до Северной Каролины мы с Ванессой спали, как убитые: отключились на взлете и разодрали глаза после приземления. Заспанные, опухшие и растрепанные, пошли к выходу, где ждал Дин.

Вот он, стоит с цветами у выхода! Я узнаю его из тысяч: голубоглазый брюнет с шапкой густых, черных волос – его видно издалека. Дин крепко сжал меня в объятиях и поцеловал:

– Ну, привет, красавица!

Потом обнял Ванессу и чмокнул в щечку.

Так, в апреле 2018 года началась наша американская жизнь.

Встреча в Каролине

Дин Адамс катил нашу тележку с сумками к парковке и, казалось, не верил своим глазам: он часто поглядывал в сторону нас дочерью удостовериться, здесь ли мы еще.

– О мой бог! Не могу поверить глазам, что вы здесь, – восклицал он. Я только ухмылялась. – Я снова заглянул в вайбер проверить, нет ли там сообщения от тебя, я так привык к мессенджеру за два года нашего общения.

Дин, счастливый, обнял меня за плечи. У меня не осталось сил на эмоции, хотелось побыстрее растянуться в кровати, но с женихом нужно было поддерживать беседу. Он так же, как и мы, волновался, беспокоился и не спал предыдущую ночь.

Мы вышли из здания аэровокзала в сумерках и направились к усеянной светом многоэтажной парковке напротив. Теплый апрельский климат Северной Каролины резко отличался от суровой атмосферы Прибайкалья. Куртки нам с дочерью больше не понадобились – они лежали на багажной тележке. Ванесса сонными, неподвижными глазами смотрела перед собой и была похожа на зомби, я пыталась выглядеть чуть бодрее и старалась поддерживать диалог с женихом.

– Как твоя мама, она знает о нашем приезде?

– О да, она ждет не дождется, чтобы обнять вас обеих.

– А как Мэтти и Люси, я надеюсь, они примут нас хорошо?

– Они тоже ждут вашего приезда и очень рады за меня. Люси ждет Ванессу, чтобы подружиться с ней.

Через 10 минут мы уже выезжали с крытой парковки, а моя дочь моментально уснула на заднем сиденье внедорожника. Я сидела на переднем кресле по правую руку от Дина. Стараясь разглядеть ночную Америку, изо всех сил раздирала сонные глаза, но меня вырубило через 10 минут. Очнулись мы только тогда, когда Дин заглушил двигатель. “Вот и наш дом! – услышала я сквозь сон.

Мы с дочерью проспали полсуток и проснулась не на утро, а ночью следующего дня. Наши биологические часы опережали Североамериканское восточное на 12 часов, из-за чего день нам казался ночью, а ночь днем.

Жених был очень понятлив: пока мы спали, успевал съездить на работу, вернуться и приготовить ужин. Ванесса и я потеряли счет времени – кажется, мы проспали целых пять дней. Мой бедный Дин перестроил режим и стал бодрствовать по ночам, чтобы мы не чувствовали себя одиноко, и ложился спать ранним вечером, сразу после работы. Как это отразилось на его работоспособности, я тогда даже не думала. Но Дин подстраивался под нас, как мог, в ущерб себе.

Мы с Ванессой смогли оценить красоту Северной Каролины на утро пятого дня. Нас окружали бело-красно-розово-бордовые соцветия шикарных кустарников, издающих невероятные ароматы. Они сплошь и рядом росли вокруг дома и в саду. Воздух из леса, который окружал дом жениха, был сказочно богат кислородом и пах неведомыми травами и цветами. Все цвело и благоухало.

Местность, где жил Дин, была пригородом маленького городка, больше напоминавшая хутор на отшибе. Соседние дома были расположены в большом отдалении друг от друга, создавалось ощущение, что мы совсем одни, в лесу. На самом деле, ближайшая бабушка-соседка жила в 300 метрах, в лесу напротив: днем она гоняла на автомобилях разных марок, по вечерам прогуливалась быстрым шагом мимо наших окон. Чуть подальше, в километре, жил кузен жениха: держал около 100 голов скота и занимался фермерским хозяйством. Остальные соседи жили в двух и более километрах.

Несколько десятков таких хуторов, как наш, и городков, к одному из которых мы относились, образовывали округ, а округа объединялись в штат. Все это мне удалось выяснить за первые дни проживания в Каролине.

Несмотря на провинциальный статус, жизнь в здешних хуторах выглядела весьма цивильно: шикарные двухэтажные дома возвышались прямо посреди леса, шоссейные дороги проходили через всю сельскую местность, а светофоры дружелюбно подмигивают водителям на каждом перекрёстке.

Во всех домах, как бы высоко в горах или глубоко в лесу они ни стояли, были проведены холодное и горячее водоснабжение, системы кондиционирования воздуха, интернет и асфальтовые подъездные дороги.

Позже, когда путешествовали в Аппалачи, мы заезжали высоко в горы по серпантину: и там тоже стояли белоснежные особняки, окруженные гектарами зелёных массивов и бескрайних холмов. И думала: «Как это они вообще туда забрались, да ещё и дом построили?» И те дома в горах были построены не абы как, а по последнему слову дизайна. Людям просто нравилось уединение с природой и жизнь вдали от цивилизации, но со всеми удобствами. А если что-то нужно, то машины в количестве 2–5 всегда под рукой, они могли тут же съездить в ближайший магазинчик в получасе езды и купить все необходимое.

Дом будущего мужа был построен его родителями в старом стиле и тянулся в длину, а не в высоту, в виде коридоров с множеством дверей и комнат: в день приезда мы с Ванессой все время терялись и не могли найти ванную комнату и спальни. Окна выходили на лес с неизвестными видами высоких деревьев, а три боковые стеклянные двери – на зеленые коротко стриженые газоны с кустарниками, которые расцветали только в апреле. Романтичность обстановки довершали выбегающие из леса белохвостые олени: каждый второй день они паслись на лужайке перед домом. По всему казалось, что мы попали в сказку про Белоснежку, где дружно сосуществовали люди и животные, и не хватало только гномов. Как могли мирно соседствовать развитая цивилизация и дикая природа, оставалось для меня загадкой.

В этом же доме раньше жила бывшая жена Дина с детьми. Мебель и стены были покрашены в черный и темно-серый тона: на вопрос “почему стены такие темные?” жених ответил, что прежняя супруга любила мрачные краски. Моя первая мысль была, что это симптом психического расстройства… Далеко ли я ушла от истины, узнаете позже.

Когда мы более-менее адаптировались к местному времени, Дин решил вывезти нас “в свет”: по плану стояло посещение будущей школы Ванессы. Вторым пунктом являлось представление семье – дочерям и матери, будущей свекрови. Моя дочь прервала учёбу в России в середине 8 класса, мы намеревались определить ее в аналогичный американский. К счастью, градация возрастов в США не отличалась от российской.

Жених, я и дочь с волнением сели в машину и отправились в город, где располагалась школа. Дорога тянулась по ровному, красивому шоссе с белыми и желтыми полосами, словно только что нарисованными. Вокруг дороги густо и близко рос лес, иногда прерывающийся на белые двухэтажные дома с балконами, окруженными цветниками. Чем дальше мы ехали, тем больше я удивлялась увиденному.

– Как в непроходимой чаще можно было построить столь роскошные здания? – задавала я себе и Дину вопрос. В ответ он пожимал плечами, потому как никогда об этом не задумывался. Дин был прав: природа Северной Каролины действительно напоминала сибирские дебри, но была пронизана развитой инфраструктурой.

Мы с дочерью во все глаза таращились на окрестности из окон автомобиля и не заметили, как въехали в низкорослый городок с аккуратными и уютными улочками.

– Почему все здания одноэтажные? У вас не бывает многоэтажных? – недоумевала я, не заметив ни одного высокого строения.

– Бывают, но в больших городах. – Дин невозмутимо крутил руль, затем повернул ко мне голову и весело подмигнул. – Это у вас там все дома многоэтажные, а расстояния короткие. А тут мы любим размах и растем вширь.

– Вот что имеется в виду под “одноэтажной Америкой”, – многозначительно подытожила я сама про себя.

Мне было интересно наблюдать за изменившимся Дином: когда мы встречались в России, он казался тихим и неприметным, говорил шепотом и боялся проходить мимо людей в форме. “Наверное, в Америке он такой же тихий”, – было мое умозаключение. Но дома, в своей стране, жених вел себя абсолютно по-другому – был смелым, громкоголосым и уверенным, это был другой человек, который нравился мне гораздо больше того, с которым познакомилась в России. Я сидела в машине по правую руку от него и заново открывала для себя.

Все здания, кафе и офисы городка состояли из одного уровня и слипались друг с другом, образовывая сплошные ряды без проемов. Вдоль дорог стройными рядами росли полуэкзотические деревья одного роста с одинаковой квадратной кроной. На каждом третьем–пятом здании развевался флаг государства. На улице не было ни одного пешехода.

Наконец, мы подъехали к одноэтажной школе. Она тянулась в длину и ширину на много десятков метров. Нас с дочерью охватило волнение – мы впервые собирались войти в учебное заведение, которое раньше видели только в голливудских фильмах.

Очутившись внутри, взгляд первым делом упал на длинный коридор с рядами шкафчиков вдоль стен. Блестящий лакированный пол отливал желтизной и отражал свет потолочных ламп дневного освещения.

– Ванесса, смотри, шкафчики как из фильмов! – Как любительница американского кино, я была в восторге от увиденного. – Встань рядом, давай я тебя сниму на камеру!

Мы проделали небольшую фотосессию, пока Дин терпеливо ждал (он всегда был очень терпелив, за что я его обожала). Дальше по коридору стоял стеклянный стенд с наградами и кубками команд школы по американскому футболу с фотографиями лучших спортсменов. У стендов пришлось задержаться на несколько минут, чтобы запечатлеть памятный момент и отправить снимки родственникам в Иркутск. “Артур и мама будут впечатлены”, – думала я, снимая школу на видео.

Вскоре мы подошли к овальному кабинету с круглым столом посередине, напоминающему конференц-зал.

– Здесь будет встреча, – заявил жених, сжимая в руке папку с документами, в которой были табель успеваемости Ванессы из предыдущего класса, российского, переведенная на английский язык, а также медицинская справка о вакцинации и копия свидетельства о рождении, тоже на английском. Причем Дин сразу предупредил, что все заботы о школе и документах он возьмет на себя, мне ничего не нужно делать.

– Хеллоу, – услышали мы приближающийся женский голос. К кабинету, широко улыбаясь, на встречу с нами шла молодая женщина в розовой блузке с папкой подмышкой. Подойдя ближе, она протянула руку: – Меня зовут Саманта, рада познакомиться.

– Я Таня, очень рада встрече.

– А это кто? – Саманта продолжала широко улыбаться белозубым ртом и обратилась к Ванессе. – Привет! Как тебя зовут?

– Она спрашивает, как тебя зовут, – перевела я дочери на русский.

– Ванесса, – с улыбкой ответила дочь, подавая руку.

Милая девушка оказалась нашим будущим завучем. Она поговорила с Дином об общих знакомых, приветливо осведомилась об успеваемости дочери в нашей стране и спросила, нравится ли нам Америка. Через 10 минут в кабинет вошел очаровательный дядечка в синем костюме и, поздоровавшись за руку с Дином, по очереди познакомился с нами:

– Меня зовут Деннис, очень приятно! – Деннис сел рядом с Самантой и тоже улыбнулся во весь рот.

Мужчина оказался директором школы. Завуч и директор после получасовой беседы очень мягко дали понять: раз девочка ни слова не понимает по-английски, ей будет трудно обучаться со сверстниками, успеваемость начнет хромать, а впереди старшая школа, решающая. С плохими оценками не светит дальнейшее поступление в вуз, а посему стоит изучить английский на языковых курсах, а осенью они возьмут ее в 8 класс. Говоря все это, мужчина и женщина без конца извинялись за причиненные неудобства и желали поскорее увидеться с нами, как только пройдет лето и наступит новый учебный год.

Уезжая, я была немного расстроена: было жаль терять 2 месяца школы. Но, подумав и взвесив, я нашла в этом преимущества: впереди целых 4 месяца, чтобы насладиться жизнью, каникулами и путешествиями, а дочь тем временем, шутя, любя, нарочно, выучит английский, на котором предстояло говорить в новой стране, в которой мы начинали жить.

Дочки Дина

После встречи в школе мы прямиком направились на школьный стадион, на котором шла тренировка девочек по футболу.

– Там будет моя дочь, сейчас я вас познакомлю, – с волнением в голосе произнес Дин, крутя баранку. Для него и всех нас это было историческим событием.

– Она занимается спортом?

– Да, она входит в сборную девочек школы по футболу. – Дин вывернул на широкое шоссе и откинулся в кресле, пока я продолжала смотреть на него сбоку. Почувствовав взгляд, любимый подмигнул и взял мою руку в свою.

“Какой неженственный вид спорта”, – подумала тогда. Но я еще не знала, какое огромное значение придают спорту американцы. От участия в спортивной жизни старшей школы зависело дальнейшее поступление в колледжи и вузы: гранты и стипендии получали не только самые умные, но и наиболее активные в спорте. Поэтому для школьников здесь важно заниматься хоть каким видом, чтобы зачлось в дальнейшем.

Мы подъехали к огромному зеленому газону с несколькими футбольными полями, атлетическими площадками и теннисными кортами. На всех площадках играли, стояли и бегали тренирующиеся школьники. Подъехав к самому крайнему, Дин вышел из машины и скорым шагом направился к толпе девочек в зеленых униформах: они были в легких летних топах с короткими рукавами и свободных шортах с белой полосой по нижнему краю. Дин рукой подозвал одну из них: вместе подошли к нам.

– А вот и Таня с Ванессой, – представил он. – А это моя дочь, знакомьтесь. – Дин пытался подбодрить дочь-подростка, которая выглядела нерешительной и несмелой: она стояла, прилипнув к руке отца, чуть опустив голову вниз, исподлобья кидая короткие взгляды в нашу сторону.