Искупление – Дорога к жизни

– Да? Я вас не знаю, вы наверно ошиблись номером, – пытался вежливо слиться с разговора я.

– Нет, я точно тебе звоню Илюша. А знаешь почему? Потому что мне нужны деньги, бля, – не унималось существо на другой стороне линии.

– Деньги? И что много нужно? Почему вы решили что они у меня есть? – удивленно спросил я.

В трубке мне послышался раскатистый смех незнакомца, затем он сказал:

– Да ты прям шутник, но в твоем положении я бы не стал так делать. В общем слушай сюда, я все знаю про тебя и про твоего паренька. Если не хочешь чтобы он и все остальные об этом узнали, то давай не шути, а делай то что скажу.

– Давай встретимся и поговорим? – осторожно предложил ему я.

–А вот нет, зачем ты мне нужен? Готовь деньги и привози куда скажу.

– Сколько привозить?

– А сколько есть тварь , я все у тебя заберу. Я знаю кто был твой папаша, по моим расчетам у вас больше 100 лямов было. Так что готовь как минимум половину.

Таких денег у меня конечно же не было, поэтому я застыл, не зная что ответить на это.

– Что ты замолчал тварь ? – голос вымогателя из телефонной обдал меня как поток ледяной воды.

– А что мне нужно делать ? – зло выпалил я.

– В общем так, ладно хер с тобой. Сделаю тебе скидку, через два дня жду от тебя 20 миллионов, и смотри чтобы без всяких шуток. Пойдешь в полицию жаловаться – я тебя сдам, у меня есть все доказательства твоих делишек. Так что смотри у меня, бля, веди себя правильно.

На этом звонок незнакомца резко завершился, оставив меня перед полной неопределенность своего положения. Я не знал кто мне звонил о и думал о том как же он все таки умудрился подсчитать сколько денег было у моего отца, ведь даже я толком об этом мог только догадываться. Отец конечно же никогда не отчитывался передо мной на эту тему и никогда не хвастался размерами своих доходов. В моем распоряжении была лишь пластиковая карточка, куда он переводил время от времени определенные суммы. В прочие свои финансовые дела он никогда меня не посвящал, видимо понимая что, такому человеку как я опасно доверять большие деньги. Я же в свою очередь почти никогда не помогал ему в его делах и бизнесе. Да и если честно мне особо было не до этого. В той моей прошлой, почти беззаботной жизни бурные выходные плавно перетекали в целые недели полные непрерывных вечеринок, дней рождений, тусовок. Вокруг меня постоянно появлялись какие-то новые друзья, знакомые и прочие случайные люди, что было круто, но при этом часто создавало немало проблем. Несмотря на это мне все очень нравилось, я всегда хотел быть в центре внимания, но какими-либо особыми талантами для этого не обладал, поэтому тупо покупал себе друзей за деньги и щедро платил им за дружбу и преданность, просаживая на них все что мог, всегда и везде, во многом потому что боялся показаться предстать перед ними скрягой или нищебродом.

Прошли годы и я стал именно тем, кем всегда боялся стать – обычным человеком, без особых богатств, живущим от зарплаты до зарплаты, движимый спонтанными, не всегда объяснимыми желаниями. А теперь я и вовсе загнал сам себя в тупик своими же необдуманными действиями, поэтому стоял в центре офисного коридора, не зная что делать, задумчиво держа свой телефон в руках. Вымогатель был явно в курсе моей прошлой жизни и всех ее подробностей, не считая каких-то не слишком важных мелочей. Но почему он появился только сейчас? Зачем ждал столько лет? И самое главное почему он не знает о том что у меня нет денег. Возможно все оттого, что этот незнакомец по какой-то причине отсутствовал в нашем городе очень долгое время, например потом что сидел на зоне или жил за границей. Значит возможно он знал моего отца и теперь пытается вернуть то что считает своим.

Остаток дня, я провел, пытаясь делать вид что работаю, все это время мучительно напрягая свой мозг, пытаясь составить хотя бы примерный круг людей, кто мог хоть что-то знать о тайнах моей прошлой жизни. Несмотря на то что с момента смерти моего отца прошло немало лет, список получился приличный. Вот поэтому, вечером, когда Иван пошел спать, я наглухо закрылся в своей комнате и снова начал вспоминать свое прошлое, мысленно пытаясь вернуться назад в то время, когда моя судьба и дальнейшая жизнь решалась другими людьми за моей спиной.

Мое уголовное дело вел скромный и неприметный на первый взгляд следователь. Даже фамилия у него была какая-то несерьезная – Неприделов. При этом в общении он был весьма строг и точно следовал букве закона во всех своих действиях, выполняя различные предусмотренные при этом формальности. На допросах этот следователь часами вчитывался во все подробности моего уголовного дела, толком ни о чем меня не спрашивая. Что и понятно, ведь у него уже было мое чистосердечного признание, на котором можно построить любое обвинение.

Понимание того что происходило тогда, приходит ко мне только сейчас. Ведь вначале я сам, своей рукой, но под диктовку своего адвоката написал чистосердечное признание в содеянном, тем самым сведя работу следователя к простой формальности. Вот поэтому все наши дальнейшие встречи с ним превращались в полный фарс и театр абсурда. Мне даже иногда казалось, что он просто отбывал со мной положенное время. Теперь же я точно уверен, что Неприделов заранее все знал, и работал со мной по уже спланированному сценарию. Но тогда я его побаивался, мне казалось, что сидя передо мной этот следователь старательно ищет хоть какие-то зацепки в той версии, что придумал для меня мой адвокат. Я все ждал, что он вдруг оторвет свой строгий взгляд от бумаг и спросит: «Вот здесь у вас что-то не совсем сходится, а поясните-ка мне, что все это значит?». Да и в целом я ожидал от следователя по своему делу множество хитрых и каверзных вопросов, придирок по поводу и без, странных, пространных фраз-ловушек. Что было вполне обоснованно. Ведь внешность обманчива, поэтому из нелепого недотепы Неприделова этот человек мог легко превратиться в жесткого и безжалостного Беспределова и тогда мне было бы несдобровать. Но ничего из этого не произошло. Изо дня в день я тупо курсировал между своим адвокатом и этим следователем как мячик от пинг-понга. Я получал от своего адвоката текст, который мне нужно было затем озвучивать следователю при каждой новой встрече. Кажется я тогда был очень похож на большое, говорящее письмо ,или музыкальную открытку, куда можно надиктовать любой текст, какой хочешь, а затем отправить другому. Все так. Ничего особенного. Дешевый спектакль с плохими актерами. Но все это я, к своему сожалению, понял только сейчас. Тогда же я всему верил как ребенок и считал что мы с адвокатом придумали хитроумный план, а следователь как идиот всему верит и ведется на то, что я ему говорю. Хотя, если посмотреть на мое уголовное дело по существу, то в чем там было разбираться? Все очень просто и понятно. Это же не финансовые махинации на десятки томов. В моем случае следователю даже искать никого не требовалось, все понятно – вот машина, вот виновник, вот жертва, к тому же все это случилось в одно и тоже время в одном месте.

Стоит также сказать несколько слов и о моем адвокате. Фамилии его я уже не помню. Но это был порядком располневший мужичок, лет пятидесяти. Свои вечно бегающие, маленькие свинячьи глазки, он прятал за толстыми стеклами больших очков. При этом выражение его лица почти никогда не менялось, оставаясь все время надменно-насмешливым. Разговаривал он так же – через губу, привязываясь к каждому моему слову, словно пытался и в этом найти некий повод для удовлетворения собственного ЧСВ. Вот поэтому первое время даже после короткого диалога с этим адвокатом, мне сразу же хотелось сломать ему нос. Но вскоре, я привык к его поведению, подстроился и даже сам стал подшучивать над этим пухлым тюфяком. Ему это явно не нравилось, но в ответ на мои выпадки, он чаще всего молчал, лишь злобно таращил на меня свои маленькие свиные глазки, Ответить он боялся, видимо деньги моего отца за свою работу ему были важнее, чем разборки с таким дерьмом как я.

Тот год в моей жизни даже без уголовного дела, выдался на редкость паршивым. Подруга внезапно «залетела» и я толком не знал от кого, но с ее слов, отцом ребенка конечно же был я. С большим трудом мне удалось заставить ее сделать аборт, после чего она внезапно уехала в другой город. После разрыва с ней я начал «бухать по черному» и несколько раз попадался в руки полиции пьяным на своей машине, но всегда удавалось откупиться. А затем случилось то, что случилось, только в тот раз все было гораздо серьезнее, чем я думал. Мой отец тогда готовился к местным выборам, но так как он не любил привозить работу в дом, то мало чего рассказывал мне о своих планах. Когда отец начинал больше работать, это проявлялось лишь в том, что он начинал чаще задерживался в своем офисе, а у нас дома постоянно звонил телефон, даже в выходные. Я и сам узнал о том, что мой отец будет избираться почти случайно, когда увидел его фото на огромном рекламном баннере, висящем в прямо в центре нашего городе. Смотря на тот нелепый баннер, я усмехнулся и подумал о том как же все-таки эти гребаные пиарщики заставили моего отца сделать такую улыбку. Хотя в целом все на его фото все было стандартно без какой-либо фантазии. Мой отец, словно председатель какого-то колхоза, стоял посредине большого, желтого, пшеничного поля, в простой белой рубашке без галстука, небрежно расстегнутой на груди на одну пуговицу, а свой пиджак он держал одним пальцем за вешалку, закинув его за спину. Отец смотрелся в этом новом, непривычном для меня образе, весьма просто и добродушно, а на его лице не осталось и следа от той чрезмерной суровости, к которой я привык. К тому же взгляд его был обращен не на смотрящего на баннер, а наоборот куда-то вдаль, в будущее. «Поможем всем и каждому» – гласила огромная подпись на предвыборном баннере моего отца, что также наводило меня на размышления. «Интересно кто же станут теми первыми счастливчиками в этом списке нуждающихся?» – подумал я, – пока что чаще всего среди них бываю я. Быть может когда-нибудь, очередь дойдет и до остальных». Впрочем тот баннер провисел недолго. После того как я попал в смертельную аварию, кто-то из конкурентов отца большими буквами написал на этом баннере слово «УБИЙЦЫ» и его сняли.

«Чертова память, сколько же людей и событий прошло мимо меня с того времени. Может быть тот адвокат дал кому-то наводку ? Или следователь? Но почему именно сейчас. Не знали как ко мне подобраться? Или это сдал кто-то из отдела опеки? Да уж, слишком большая цепочка людей образовалась за эти годы и проверить каждого у меня вряд ли получится. А может быть это звонил настоящий отец Ивана? О нем я почему-то никогда не думал. Кто он? Жив ли он?» – думал я. Об этом мне неизвестно. Тем не менее мне требовалось хоть как-то начать свои поиски, чтобы хотя бы попытаться сохранить то что я имею сейчас, и я решил первым делом найти людей, которые когда-то вели, либо участвовал в расследовании моего уголовного дела. Может быть так я смогу хоть что-то узнать об этом таинственном вымогателе, что появился так внезапно и теперь требует с меня бешеные деньги. Реально ли на него у меня есть что-то или это все тупо развод.

Я решил начать свои поиски с того самого следователя, который когда-то вел мое дело и запомнился мне своей смешной фамилией «Неприделов». Первым делом я решил тупо «загуглить» его фамилию в интернете – вдруг что всплывет, ведь многие люди, особенно пожилые, еще до сих пор не научились скрывать свои профили от поисковиков. Поиск по соцсетям выдал мне какой-то старый профиль следователя, куда он по-видимому не заходил уже пару лет. Судя по описанию проживал он в том же самом городе что и я, но как узнать его адрес я не знал. Без особого воодушевления я пролистал несколько последних, добавленных в профиль следователя фотографий. На одной из них Неприделов в своей домашней одежде стоял на фоне какого-то здания, фасад которого мне показалось знакомым. На заднем плане виднелась часть витрины с рекламой одного питейного заведения, возможно бара или клуба. Я посмотрел на это фото еще раз и вдруг вспомнил, что сам бывал в этом заведении, причем не один раз. Это уже была зацепка, но на всякий случай я перепроверил где находится то место на онлайн картах. Да, действительно, оно до сих пор существовало и располагалось в самом центре города.

Я приехал туда на следующий день и нашел это старое здание, спрятанное в закоулках центра города. Когда-то давно оно по-видимому служило общежитием для сотрудников полиции. Об этом гласили остатки старой таблички на его стене. Но время шло и теперь это здание, словно поношенная куртка в шкафу, оказалось плотно зажатым между двумя новыми, огромными бизнес центрами. Они поглотили все пространство вокруг, включая, большую часть двора, поэтому местным жителям остался лишь крошечный асфальтовый прямоугольный пятак, больше похожий на площадку для прогулок в тюрьме. Найти вход в это здание тоже оказалось не так просто. Дверь бывшего общежития почти с верху до низу была обклеена старыми объявлениями в несколько слоев, поэтому почти сливалась со стенами, точно так же увешанными старой рекламой и расписанными граффити. Я с трудом заметил ее, только подойдя ближе и приглядевшись. Домофона или какого-либо замка на этой двери не было, поэтому дернув за ручку, я зашел внутрь. На первом этаже этой общаги я сразу же оказался в большом обшарпанном холле. Чтобы попасть в жилой блок, мне требовалось пересечь старую проходную, с будкой охраны. На мое счастье турникет на ней уже давно был снят, а будка пуста. Поэтому ничего не помешало мне пересечь проходную и оказаться в жилом блоке первого этажа общежития, представляющем из себя длинный коридор с множеством дверей по обе стороны и окном в самом конце. Все в этом месте было старым и запущенным, стены обшарпаны и исписаны надписями, а из подвала шел удушливый запах нечищеной канализации. Поиски бывшего следователя я планировал начать с самого верхнего этажа общежития, чтобы постепенно спуститься вниз. Для этого мне нужно было подняться на самый верх, но лифт в этом здании судя по всему уже давно не работал. Его двери было наглухо забиты фанерой, которую местные умельцы изрисовали граффити. Мне оставалось только воспользоваться лестницей. Поднимаясь по ней и оценивая масштабы окружающей меня разрухи, я думал о том что по всем признакам это общежитие уже давно перестало иметь какое-либо отношение к полиции, и теперь, перейдя в руки каких-то новых хозяев, постепенно разрушалось. Жителям конечно же до этого не было никакого дела. А многие из них по-видимому даже активно способствовали тому, чтобы развалить все вокруг еще больше. Классика этой страны, когда каждый житель считает, что «его хата с краю», а проблемы окружающего домохозяйства и благоустройства должны решать какие-то внешние силы уровня правительства или даже сам президент. Хотя возможно на самом деле все было не так, просто какая-то ушлая управляющая компания, захватила это здание и теперь просто выжимает из него все, что только можно, параллельно пытаясь создать такие условия проживания при которых отсюда должна уехать большая часть нормальных жильцов. Как только это случится, ушлые домовладельцы постараются по-быстрому разделаться с теми кому некуда ехать, после чего как можно быстрее снесут это здание, и построят на его месте новый элитный жилой комплекс или торговый центр. «Бля почему же у нас везде творится такой пиздец» – с грустью думал я, смотря на обшарпанные, исписанные надписями, стены лестничных пролетов и грязный пол с порванным линолеумом. Меня уже тошнило от этого места и хотелось как можно быстрее уйти, но желание узнать о судьбе бывшего следователя оказалось сильнее, поэтому, оставив свои рассуждения о том кто же виноват в происходящем, страна, ее жители или внешние силы, я решил поспрашивать у местных жильцов по поводу того живет ли он до сих пор здесь или нет. На мое удивление, второй встреченный мною человек подсказал мне номер комнаты, где проживал бывший следователь. Комната эта находилась на шестом этаже общежития. «Удача, -подумал я, – Неприделов так и продолжает жить здесь в этой старой общаге. Главное чтобы он был дома». Поднявшись на шестой этаж, я дошел до середины коридора, который шел через весь этаж и остановился возле старой деревянной двери серого цвета. Номер на ней был оторван, виднелся только его контур, обведенный краской и с виду казалось что в этой комнате давно не живет. Тем не менее в комнате явно кто-то находился, из-за закрытой двери я слышал гулкие звуки музыки – мощные басы сотрясали воздух. «А вот и то место, если считать по номерам, – подумал я, – Мда не очень шикарные условия, неужели Неприделов действительно до сих пор живет здесь?». Я постучал в дверь комнаты, которая даже от легкого прикосновения затряслась так словно сейчас развалится. Звуки музыки, доносящиеся из комнаты, стихли, затем послышались шаги. Дверь мне открыла девочка, на вид еще школьница, но довольно высокого роста, одетая во все черное, с окрашенными в розовый цвет волосами и ярким макияжем на лице. Я поздоровался с ней и поинтересовался о судьбе бывшего следователя:

– Здравствуйте. Я ищу своего знакомого. Неприделов его фамилия»

– Он здесь, – тихо ответила она.

– Я пройду? – осторожно спросил я.

– Проходи, – сказала она. А затем исправилась и добавила: Те, можно не разуваться.

Так я оказался в прямоугольной, средних размеров комнате, треть которой была отделена от остальной части большим одежным шкафом. По-видимому он служил здесь вместо стенки, как бы отделяя мужскую часть комнаты от женской. Слегка растерявшись от такого внезапного гостеприимства, я застыл на месте, не зная с чего начать свой разговор. Я ожидал, что мне придется много скандалить, ругаться и даже угрожать, но все вышло иначе – в левом углу комнаты, в старом, затертом кресле сидел какой-то старый, больной человек и смотрел телевизор. Поручни его кресла уже настолько засалились, что стали черными и гладкими, словно кожаными, а ткань обшивки местами протерлась, из-под нее словно скелет проступил деревянный каркас, к тому же одна из ножек кресла была сломана, вместо нее подпоркой служило несколько больших книг. Присмотревшись получше, я едва узнал в этом замученном жизнью старике своего бывшего следователя. Он очень сильно изменился, весь опух и заплыл жиром. Единственное что осталось неизменным, так это его манера горбиться и вытягивать шею вперед. Девочка с розовыми волосами окликнула его, сказав: «Папа к тебе пришли», но он не отреагировал. Она еще раз громко повторила свои слова, но бывший следователь в отчет промычал что-то неразборчивое. А девочку по-видимому это взбесило. Она подошла к сидящему в кресле человеку и стала резко трясти его за плечи, как мягкую игрушку. Я молча взирал на эту душераздирающую сцену, понимая что выяснить у бывшего следователя хоть какую-то информацию наверное никак не получится. Больше смысла, будет в разговорах с овощами в торговой палатке или с рыбками в аквариуме. В своей жизни мне уже доводилось видеть людей в похожем состоянии, с последствиями тяжелых травм головы. Лет 10 назад, один мой хороший знакомый попал в больницу с после серьезной аварии. На скорости более 200 км он на своем мощном дорогом Дукатти врезался в стену. Он выжил, но сложно было назвать это жизнью. Скорее существованием, с искусственным поддержанием жизни. Тяжелые травмы мозга не оставляли надежд на его выздоровление. Лучшее, что тогда могли сделать врачи для моего знакомого – это усыпить. Но такого закона у нас нет, поэтому он остался жить, вероятно даже не осознавая этого. Никто не спрашивал у него хочет ли он жить или нет. Врачи поддерживали его жизнь вопреки всем принципам и понятиям гуманности. Даже не помню что с ним потом случилось. Я и все остальные его друзья очень быстро позабыли о его существовании. Возможно он до сих пор находится в какой-то из местных клиник нашего города в состоянии живого трупа.

Я уже хотел повернуться и незаметно уйти, но во мне вдруг сработало простое человеческое любопытство. К тому же я подумал: «Уж не притворяется ли Неприделов. Если так, то он должен быть величайшим из актеров».

– Что с ним такое случилось? – спросил я у девочки с розовыми волосами.

– А вы кто? – насторожилась она. Я почему-то думала, что вы из управляющей компании. Пришли к нам по поводу долгов по оплате за комнату.

– Нет, я не по поводу долгов, просто я когда-то знал вашего отца, – тихо ответил я.

– А друг, понятно, мент что ли? – разочарованно протянула девочка.

– Нет, не важно. Ну так и что с ним случилось? – повторил свой вопрос я.

– Дай 500, скажу, – сказала девочка и ехидно улыбнулась.

– Нету 500, есть сотка – сухо ответил я.

– Ладно, давай – согласилась девочка.

Я достал из своего кармана и протянул ей мятую купюру, после чего она начала рассказывать:

– Папу избили битами какие-то упыри пять лет назад. Их искали, но никого не нашли. А сейчас мы живем только на папину пенсию по инвалидности и ждем когда нас выселят отсюда за долги. Уже два раза приходили с управляющей компании, сказали что будут описывать наше имущество.

– Пиздец, – непроизвольно вырвалось у меня.

– Это точно, – грустно улыбнулась девочка.

– А с ним что они будут делать? -сказал я, показав пальцем на фигуру бывшего следователя.

– Не знаю, в последнее время ему все хуже, а у меня нет сил с ним управляться. Моя тетка должна скоро приехать, сказала что наверное в дурку его будем сдавать.

«Мда, вот наконец и заработал Неприделов себе на достойную старость, – подумал я, услышав, то с какой легкостью решилась судьба бывшего следователя. Меня поразило, то с каким равнодушием эта девочка, его дочь, произнесла фразу – «Сдадим в дурку», словно речь идет про старую, ненужную вещь. Что же, в этом отчасти наверное была вина и самого Неприделова. Значит, сам так воспитал свою дочь, или воспитали без него. Ведь наверное, как всякий следователь, он всегда был на службе, всегда в строю, пока его дочь «самовоспитывалась» на улице, в школе, в жизни. А жизнь не будет ждать когда закончится рабочий день или наступят выходные. Жизнь она как вода, что всегда находит другой путь. Так или иначе, даже без участия следователя, жизнь сама все расставила по своим местам, и теперь ему ничего не остается как пожинать плоды своих ошибок. С другой стороны я понимал его дочь, не каждый готов пожертвовать своей жизнью чтобы вечно заботиться о больном человеке. Жизнь с таким не сахар, это я знал по себе, поэтому я не осуждал ее, наверное будь я сам в таком состоянии то больше всего бы хотел избавить своих родных от участи быть пожизненной сиделкой.

Я покидал здание бывшего общежития полиции почти бегом, словно пытаясь стряхнуть с себя это гнетущее чувство безысходности и локальной депрессии. Хотя почему локальной? Разве мало в этом мире злачных и убогих мест? Видел я их немало, когда катался по заграницам. Постепенно к этому привыкаешь. Хотя, наверное, свое всегда удручает сильнее, хотя бы тем что оно происходит не где-то там за семью морями , а рядом с тобой на соседней улице или за твоим окном. Первый блин получился комом. Я потерпел неудачу. Поиски гопника-вымогателя, что звонил мне с требованием выкупа, требовалось начинать заново. «Что-то в последнее время искать что-то или кого-то стало для меня чем-то обыденным , похожим на традицию», – думал я, при этом абсолютно не зная что делать дальше. В очередной раз мне требовалось вспомнить и пересмотреть уже порядком подзабытое прошлое, чтобы найти новую зацепку для поисков ответов на свои вопросы.

Глава 17 Продленка

Ивану часто приходилось оставаться в школе после уроков на так называемую продленку. Все это из-за меня, ведь я не всегда мог забрать его в нужное время. Со своей работы мне редко удавалось отпроситься раньше 18:00. Поэтому у Ивана почти всегда в наличии оставалось несколько часов, которые он мог провести так как хочет. Хотя, по нашей с ним договоренности, он должен был либо ждать меня в библиотеке и делать уроки, либо ходить на дополнительные занятия, которые в этой школе обычно устраивали два раза в неделю.

*************

Иван конечно же всегда на все соглашался, но за несколько недель учебы в этой новой школе, ему безумно надоела пыльная и скучная библиотека с ее истеричной заведующей, видевшей во всех посетителях потенциальных нарушителей тишины. Она была огромного роста и веса, к тому же носила широкие платья с длинным подолом, которые придавали ей еще больший объем. Иван даже придумал этой заведующей кличку «Мисс Мурпл». Идти туда в очередной раз ему особенно не хотелось, поэтому он в задумчивости стоял посредине школьного коридора. Вдруг его кто-то окликнул. Иван обернулся. Это оказался Игорь, но он был не один. Рядом с его инвалидным креслом стоял какой-то рослый, высокий парень, по виду намного старше его. «Привет еще раз, ты куда идешь? На продленку? Да забей. Поехали с нами, покатаемся?» – весело предложил Ивану Игорь. Услышав его слова, Иван как-то сразу машинально подчинился и одобрительно кивнул головой. Он не знал что будет дальше, куда нужно идти или ехать, но его влекло любопытство и жажда приключений. Иван даже не спросил, кто это стоит рядом с Игорем и куда они собираются. Игорь сам решил представить их друг другу и сказал Ивану: «Знакомься, это мой брат Саша». Не говоря ни слова, Саша протянул Ивану свою широкую, крепкую ладонь. Иван также молча пожал ее. Рукопожатие у Саши было крепким словно проверка своего оппонента на силу. Иван даже почувствовал как что-то хрустнуло в его кисти, но виду не подал. «Ого, да вы суровые ребята, – попытался пошутить Игорь, но никто не смеялся. «Ладно, идем быстрее пока не спалили» – низким басом сказал Саша. Покинув школу, они неспешно дошли до парковки во дворе, где в особой зоне, отмеченной знаком «только для учителей», прямо в самом центре, стоял новенький черный кроссовер.