Уроки бессмертия

– Можешь не оправдываться, Винтер, – молодой человек с ироничной улыбкой покачал головой. – Охотно верю, что ты как раз мог попасть в такую дурацкую ситуацию. Тебя ведь предупреждали, что все твои девицы тебя до добра не доведут. Но ты же у нас герой-любовник! Каждый твой случайный романчик – история, достойная написания целой книги! Что, неужели настолько хочешь увековечиться в легендах и оставить свое имя в разряде нарицательных?

– Издевайся-издевайся! – фыркнул король Кэрриса, но его выразительные глаза смеялись. В обманчивом свете свечей они казались совсем зелеными. – Мужчина с моей внешностью прямо-таки создан для женского общества…

– Конечно, ведь в мужском ему быстро подобьют оба его прекрасных глаза!

– Брось! Я могу постоять за себя.

– Я не сомневаюсь. Вот только когда выбор стоит между тем, спасать себя или какую-нибудь профурсетку, ты выбираешь второе. Ах, Джулиан, Джулиан! Женщины – твоя слабость.

– Наоборот, это моя сильная сторона. Все женщины, как правило, болтушки, и их длинные языки снабжают меня такими сведениями, которые никогда бы не удалось добыть лучшим из всех моих шпионов. Но, как нам известно, в наше время за все надо платить…

– Но не обязательно натурой!

– Дик, не путай меня с блохастым кобелем, который бросается на все, что шевелится!

– Если честно, ты больше похож на породистую гончую, которая медленно и методично загоняет в угол свою заранее обреченную на погибель жертву. И это комплимент! Потому что перед твоим обаянием действительно невозможно устоять.

– Дик, я не набивался на комплименты, – в этот раз легкая тень легла на совершенное лицо короля Кэрриса. Сам себя он мог хвалить сколько угодно и без зазрения совести, но когда это начинали делать другие, ему становилось неудобно. И Джулиан, решив избегнуть дальнейшего нежелательного продолжения темы, вернулся к тому, с чего они начали: – Послушай лучше, что было дальше. Я еще не закончил с историей своей смерти. Горя настолько же сильным, насколько и глупым желанием отомстить, этот Белый бросил мне вызов. Мы с ним ушли на пустырь, чтобы драться без свидетелей, – все по правилам, – и я его, конечно же, победил. А когда стал возвращаться, столкнулся с графом Самперкотом. Черт знает, какая муха его укусила, но он именно в тот день решил отыграться на мне за все и сразу. Набросился, атаковал каким-то заковыристым заклинанием… Короче, переговоры нам сорвали. Что было потом, я и сам не знаю, потому что не помню себя после смерти. А через неделю я воскрес. Постарался придать себе товарный вид и вернулся во дворец. Сразу же разослал всем своим письма. Теперь имею удовольствие лицезреть перед собой тебя. Сразу тебя предупреждаю: на следующем же собрании я внесу предложение о том, чтобы усилить охрану границ Кэрриса Черными. Ни один залетный Белый колдун не должен пересечь рубеж до тех пор, пока я не разыщу того, кому одолжил свою силу, и не верну ее.

– Ты успел отдать силу?! Кому и когда?! – явно поражаясь прыти своего друга, не смог удержаться от восклика Дик.

– О! У меня был насыщенный денек! После нашего боя Самперкот совершил ошибку. Я всего лишь потерял сознание, когда он решил, что убил меня, и, не добив, убрался восвояси. В сознание меня привел лесник, случайно проходивший мимо. Я чувствовал, что мои раны смертельны, и использовал дарованный судьбой шанс, чтобы отдать всю свою магию леснику. Теперь мне нужно как можно быстрее найти и убить его.

– Ах, вот оно что! – в глазах Дика появился какой-то особенный блеск. Он ненадолго задумался, а потом произнес: – Теперь я понимаю, что делал Оливер Томпсон в лесу.

– Оливер? – Джулиан мгновенно напрягся. – Что он?

– Перед тем, как прийти к тебе, я заглянул в лес, потом объясню зачем. Прямо на моих глазах Оливер убил какого-то монаха. Сдается мне, он ищет того человека, которому ты передал свою силу. Он хочет убить его первым и заполучить ее. Кстати, между делом он что-то забрал у монаха. Я не успел разглядеть, что именно. Побирается, наверное, средств на жизнь не хватает, – лицо Дика оставалось серьезным, но карие глаза откровенно смеялись над их с Джулианом недругом.

– Все веселишься, – горько опустил уголки губ Винтер. – А мне, между тем, не так весело. Оливер в последнее время меня все больше беспокоит. Если раньше его нападки отличались пассивностью и медлительностью, но неизменной силой, то сейчас он почему-то стал много суетиться, а у меня нет времени контролировать каждый его шаг, чтобы успевать блокировать удар. Странный он какой-то стал.

– Джулиан, общеизвестный факт, что у тебя больше врагов, чем друзей. Если ты начнешь всех их бояться, ты рискуешь стать параноиком.

– А если недооценивать – покойником!

– Так не навсегда же! Джулиан, ты бессмертен! Чего тебе бояться? Да, тебя можно убить, но потом-то ты все равно возродишься. Неизвестно, правда, через какой срок, но у тебя все-таки будет жизнь. Мне ли объяснять тебе твои преимущества?

– Дик, я никого из своих врагов не боюсь, – чеканя каждое слово, произнес король Кэрриса. – Я – Великий Черный колдун, и это не пустые слова. Не знаю, кем надо быть, чтобы заставить меня трепетать. Но смотреть на неприятности сквозь пальцы – не моя политика. Поэтому нам еще предстоит столкнуться с Оливером. Он от этой встречи не уйдет.

– Правильно! Бей своих – чужие бояться будут!

– Кстати, о чужих, – игнорируя ехидную реплику друга, продолжал Джулиан. – Что происходит с нашими Белыми? Когда я умирал, они все еще настойчиво хотели разгромить орден перебежчиков, ну, тех, кто подался от Света к Тьме. Признаться честно, мне не хочется затевать возни из-за них, но не будет ли признаком слабости уступить в этом деле Белым? Им нельзя давать ни одной поблажки, а дело заходит с каждым шагом все дальше и дальше. Ты сказал, наше положение усложнилось. Что они еще придумали?

– Ну, начнем с того, что известие о твоей смерти придало им сил. Поначалу скромничая, они всего лишь участили нападения на сбежавших на сторону Тьмы соратников. Отлавливали их в каких только возможно местах и волокли в свой стан, чтобы там заново наставлять на путь истинный. Потом стали наглеть: вламывались в жилище наших перебежчиков и пытались применить массовый гипноз. К счастью, у нас там всегда дежурит парочка Черных на всякий случай, они вторженцев вышвырнули. И перед самым твоим воскрешением к нам поступили сведения, что Белые готовят захват всех наших перебежчиков, которые еще не прошли испытание и не переквалифицировались в Черных. Мы пробовали обсуждать этот вопрос на собрании, но это ни к чему не привело. Мы все чуть было не передрались. Лично мне кажется, что на уме у Белых что-то другое, их цель несколько выше, им необходимо побольнее уязвить нас. Согласись, Джулиан, какие-то перебежчики – слишком глупая причина для развития такой активной деятельности с привлечением такого большого количества Белых. Руку даю на отсечение, они пытаются нас обмануть.

– Я тоже думал об этом, и я склонен с тобой согласиться, – Винтер нахмурился и устало потер лоб рукой. Его волшебные глаза перекинули задумчивый взгляд на пламя одной из свечей, как будто искали у него ответа. Взор Дика неотступно последовал за взором его друга. – Белые делают все, чтобы акцентировать наше внимание на перебежчиках. В это время они вполне могут подбираться к чему-нибудь другому. Или к кому-нибудь. Я не склонен доверять Белым тем сильнее, что их делами занялся ван-эйтский граф Самперкот. Он прибрал к рукам не только Белых магов своей страны, но и неукоснительно подбирается к моим. Мне это очень сильно не нравится, и я горю желанием в самый неподходящий для него момент все-таки стукнуть его по захапущей ладошке!..

– Сразу сделав переломы как минимум в двух местах! – не смог удержаться от ехидного комментария Дик.

– Если он хочет войны, он ее получит. Меня не так-то легко провести, – глаза Джулиана на мгновение вспыхнули желтым огнем. Великий Черный колдун нагнулся поближе к своему другу и заговорил на полтона ниже: – У меня есть кое-какой простенький план, который должен дать свои результаты. Я пойду к Белым и скажу, что решил навсегда отречься от Тьмы и перейти на их сторону. Вряд ли они так сразу примут меня с распростертыми объятиями, но я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы их убедить. И, уже очутившись в среде наших врагов, займусь вынюхиванием и подслушиванием. Уж что-что, а маскироваться я умею.

– Послушай, а может к Белым лучше послать другого Черного, менее известного? А то тебя там знает каждая собака. Боюсь, что даже самый завалящий, ничтожнейший Белый не поверит, что Великий Черный колдун бежит от Тьмы.

– Нет. Лучше меня вряд ли кто-то справится, а я должен быть уверен в результате. Попросим сильнейших из Черных наложить на меня Заклятие Неузнаваемости или каким-нибудь другим способом изменить мне внешность…

– Поставить пару синяков?

– Ага… Дик, прекрати подкалывать!

Глаза друзей встретились. Оба не выдержали и рассмеялись. Вдвоем они абсолютно не могли решать серьезные вопросы.

– Давай вынесем твое предложение на общем собрании, – отсмеявшись, предложил Дик, – и там все вместе обсудим, благо народу много. Вообще, идея мне понравилась. Я поддержу тебя. Если понадобится помощь, только намекни. Я всегда буду рядом.

– Благодарю, и все же не могу не усомниться в ее необходимости. Прежде, чем идти на дело, я верну себе силу, и тогда уже все Белые вместе взятые мне будут нипочем. Кстати, когда у нас ближайшее собрание?

– После завтра. Будет четверг.

– Прекрасно! Значит, следующей же ночью я ухожу на поиски лесника. Свято надеюсь, что он жив, что его не порвал какой-нибудь недоспавший медведь или ему на голову не рухнуло криво подпиленное дерево.

– Ты позволишь мне сопровождать тебя, друг мой?

– Хоть на край света. И еще, я хотел бы попросить тебя об одной услуге. Последи днем за Оливером Томпсоном, чтобы он не охотился за моей силой, а то его повышенная активность меня напрягает.

– Конечно. Не выпущу его из виду ни на миг. Загляну к тебе завтра после заката и обо всем доложу.

– Не надо ко мне. Лучше встретимся в домике Малленгейма.

– Черт! Совсем забыл! – имя пастуха вызвало в памяти Дика воспоминание о неожиданной встрече с тремя актерами из приезжего балаганчика. Для молодого человека, да даже для обоих молодых людей это имело немалое значение. – Джулиан, я должен тебе кое-что рассказать. Помнишь, последнее время ты озаботился поисками ученика?

– Да, – лицо Джулиана оставалось спокойным, он не торопился выражать той бури эмоций, которую разыграл тут его друг. – За последнее время у меня появилось катастрофически много врагов. Кто-то из них когда-нибудь может додуматься до того, как избавиться от меня навсегда. Я не хочу умирать, никому не передав своих знаний и своего могущества. Мне нужен достойный преемник, но я сильно сомневаюсь, что смогу отыскать его в современном обществе. Я приглядываюсь к разным людям, но все они оставляют меня равнодушным. Мне нужен кто-то особенный, но я сам не знаю, кто именно. Однако я абсолютно уверен в том, что определю нужного мне человека с первого взгляда. А что случилось? Почему ты вдруг завел об этом речь?

– Мне кажется, я нашел для тебя подходящую кандидатуру на роль ученика. С первого взгляда он задел даже меня, о тебе я и говорить не берусь. Правда, я не уверен, что ты правильно отнесешься к моему выбору, – Дик, несмотря на теплоту, царившую в комнате, зябко повел плечами, почувствовав себя как-то неуютно. Сейчас он как будто сам боялся своих слов.

– Ну, рассказывай, – Джулиан прекрасно понял настроение своего друга и поспешил подбодрить его теплой улыбкой и ласковым голосом. Он откинулся на спинку стула и внимательно взглянул на молодого человека.

Дик, собравшись с мыслями, осторожно проронил:

– Его зовут Венс. Это не настоящее имя, прозвище, конечно же, или сокращение. Ему около двенадцати лет. Он… бродяга, путешествует вместе со скоморохами. Может слышал, их балаганчик как раз остановился в нашем городе.

– Ты подыскал мне в ученики артиста? Забавно! Почему не попрошайку? – едко ухмыльнулся Джулиан.

– А тебе нужен попрошайка? Нет проблем! Все артисты, так или иначе, осваивают и эту профессию. Ты только не расстраивайся! – Дик снова почувствовал себя в своей колее и не упустил возможности подшутить над другом.

– Чем же он так тебя затронул? – поинтересовался Джулиан.

– Вообще-то, их было трое, и каждый из них одинаково сгодился бы тебе в ученики. Они – лучшие артисты в своем балаганчике. Они молодые, ловкие, хитрые, прыткие, смелые, уверенные, талантливые – короче, сочетают в себе весь набор качеств, так необходимых для выживания будущему Черному магу. Но один из них совсем взрослый, ему лет семнадцать. У него уже окончательно сформированы взгляды на жизнь, и, боюсь, с ним могут возникнуть сложности. Он производит впечатление строптивого красавца, и на его выбор не так легко повлиять, как оно может показаться сначала. Другая – девчонка, ее я отверг сразу. Иначе она быстро превратится из ученицы в твою любовницу…

Джулиан не удержался и рассмеялся, после чего укоряюще заметил:

– Ты так говоришь, как будто меня на расстояние вытянутой руки нельзя подпускать к прекрасному полу! Я же не помешанный на женщинах маньяк, а адекватный человек, вполне способный отвечать за свои поступки и контролировать эмоции.

– Иногда у меня складывается впечатление, что все совсем наоборот, – покачал головой Дик и вернулся к прерванному рассказу. – Мальчишка… Венс оказался в их компании самым юным. Однако он смотрит и держится так, как будто разменял не один десяток лет. Его глаза горят не легкомыслием, как у его товарищей, а проницательностью. Сейчас я, может быть, ни в чем не убежу тебя, но, поверь мне, парня достаточно один раз увидеть, чтобы никогда уже не забыть. Ты должен встретиться с ним. Найди время.

– Ты уверен, что я не разочаруюсь в этой встрече? Сейчас у меня на счету каждая минута. А нищий мелковозрастный скоморох… это все-таки слишком!

– Сходи – и увидишь. Они остановились на Базарной площади.

– Хорошо. Завтра же я загляну к ним.

Дик неторопливо допил свой чай, затем налил себе еще чашечку. И еще. А потом еще одну. Уже близился рассвет, когда Джулиан понял, что друг просто издевается над ним, не торопясь покинуть гостеприимный дом. В притворном возмущении взашей вытолкав наглеца в потайной ход, король Кэрриса сразу же завалился спать. После недельного отдыха от мирской суеты он с непривычки чувствовал себя ужасно утомленным; трудный день и бессонная ночь совсем измотали его.

Глава 3

Семейство Гарлинда

Короля Кэрриса разбудило присутствие рядом кого-то постороннего. Он почувствовал, как ласковые пальцы нежно прикоснулись к его волосам, осторожно приближаясь к щеке. Он уловил знакомый аромат духов, чуть сладкий, дразнящий. Джулиан, не открывая глаз, совсем по-кошачьи потерся щекой о ласковую ладонь и с необыкновенной теплотой в голосе прошептал:

– Флора, любовь моя…

– Просыпайся, милый. Скоро полдень, правителю не пристало так долго валяться в постели, – шелковые девичьи губы легко коснулись губ Винтера, но тот неожиданно резко сел на кровати, отстраняя девушку, и, удивленно распахнув глаза, переспросил:

– Уже полдень?! Не может быть!

– Да, дорогой. И к тебе с официальным визитом приехал мой отец, который ужасно сердится на тебя за то, что ты так долго заставляешь себя ждать.

– Боже мой! Я не должен был столько спать! Как же я так… опростоволосился! – Джулиан попытался вскочить и сразу же куда-то бежать, но руки его подруги, повелительно легшие ему на плечи, задержали его.

– Не торопись, Джулианито! – капризным тоном проворковала девушка. – Ну куда ты сейчас побежишь, такой невыспавшийся, взвинченный и нервный? Побудь со мной. Хочешь, я сделаю тебе массаж? Ты немножко расслабишься.

– Буду тебе очень благодарен, – молодой человек поудобнее устроился на кровати и даже умудрился положить голову Флоре на плечо. Ее руки тут же скользнули ему под рубашку и занялись шеей и линией плеч.

Совершенно очевидно, что Флора Гарлинда, принцесса итальянского королевства Суэйн, была любовницей Джулиана, одной из всех его многочисленных пассий. Эта девушка отличалась поразительной, дьявольской красотой, но по средневековым меркам считалась красоткой, засидевшейся в девках. Ей было двадцать четыре года, она была почти ровесницей своему любовнику. Фигура Флоры радовала приятной округлостью форм и тонкостью талии. Ее круглое хорошенькое личико отличалось стервозностью выражения и точеностью черт, широкими скулами, маленьким вздернутым носиком и чувственными красиво очерченными губами. Огромные, в пол-лица глаза ее были глубокими, блестящими, живыми и кокетливыми. Темно-карие, почти черные, они обладали пронизывающим жгучим взглядом, властным, одновременно тяжелым и мягким, подернутым таинственной поволокой, – взглядом, мгновенно бросающим в дрожь любого, на кого он обращался. Еще одной выдающейся особенностью в этой женщине были ее волосы. Густые, черные, как смоль, они волной шелковистых кудрей в беспорядке падали на ее округлые красивые плечи. На лбу она носила тяжелую золотую диадему, украшенную крупными отборными изумрудами. Девушка была облачена в длинное пышное платье из черной парчи и зеленого атласа, оставлявшее открытыми плечи и половину ее восхитительной груди, давая возможность полюбоваться дорогим колье с изумрудами. Платье и золотые украшения тем особенно хорошо шли ей, что Флора обладала прекрасной кожей цвета темного золота, которая может отличать только итальянцев.

Внешне Флора Гарлинда была чем-то поразительно похожа на своего любовника, и вместе они составляли такую красивую пару, что не залюбоваться ими было просто невозможно. Увы, вдвоем они в свет не выходили, предпочитая скрывать свои отношения, и лишь изредка пересекались на балах, позволяя себе при посторонних не более одного танца.

– Что твоему отцу нужно от меня? – тихо млея от удовольствия и нежась под ласковыми пальцами девушки, спросил Джулиан. – Надеюсь, ничего серьезного?

– Джулианито! Брось ты эту тему! О делах будешь разговаривать с отцом! –возмутилась Флора. – Спросил бы лучше, как мои дела! Я так по тебе скучала! Говорят, ты не был в Кэррисе целую неделю. Где ты пропадал?

Нотки нешуточной ревности и даже обиды закрались в воркующий грудной голосок принцессы.

– Я был в Луйэре, – не задумываясь, выдал общепринятую версию Винтер.

– Не лги мне! Мы с отцом были на той неделе в Луйэре и гостили там три дня! Тебя там не было! – Флора, схватив любовника за плечи, развернула его лицом к себе. Ее глаза горели огнем сумасшедшей ревности. – Где ты был? Признавайся! Ты одурманивал другую женщину?! Опять валялся с какими-нибудь смазливыми крестьянками по сеновалам?! Или выбирал себе в жены заграничную молоденькую принцессочку?! Говори! Говори сейчас же!

– Брось, дорогая! Что за глупые истерики? – Джулиан недовольно поморщился. – Ты же знаешь, я люблю только тебя. Зачем мне еще кто-то?

– Ты у меня спрашиваешь?! За тобой глаз да глаз нужен! Стоит мне отлучиться, как на тебя сразу же положит глаз какая-нибудь… красотка! – она произнесла это слово так, как будто оно было самым страшным оскорблением. – Они даже меня не стесняются – нагло строят тебе глазки! Глупые пустышки! Джулианито, ты и представить себе не можешь, как трудно удержать рядом с собой такого мужчину, как ты! И тебя должна мучить совесть! Ты совсем не благодаришь меня за мои старания! Когда мы с тобой виделись в последний раз? Уж и не вспомнить! А мне без тебя каждый день кажется годом! Только представь, как я страдаю!

– Бедняжка моя! Иди сюда, я тебя пожалею, – Винтер обнял девушку и, прижав ее к себе, ласково провел ладонью по податливым шелковым волосам. Флора уткнулась носом ему в плечо и удовлетворенно затихла.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Рядом с этим человеком она забывала себя, да не только себя, но и все на свете. Он был необыкновенным, самым дорогим для нее человеком в целом мире. Одним своим присутствием он делал ее счастливой, и она не мыслила жизни без него. Это была безумная любовь, и для такой пылкой натуры, как Флора, она должна была выражаться в красивых словах, цветах, комплиментах… Девушка готова была всем этим одаривать Джулиана, чего гордость не позволяла ей делать, зато вполне дозволяла принимать от него. Король Кэрриса был галантным кавалером, страстным любовником, дальновидным политиком, интересным собеседником и просто красавцем-мужчиной. Да, тут было, от чего потерять голову. И охотно можно было понять, почему Флора Гарлинда так боялась всего этого лишиться.

Милую идиллию влюбленных прервал тактичный стук в дверь. Рука Флоры тут же скользнула к губам Джулиана, сделав запрещающий жест, и она прошептала:

– Не отвечай. Давай еще немножко побудем вдвоем. Мне так хорошо с тобой.

– Флора, я бы рад, но я не могу. У меня много дел, и я не вправе их откладывать, – король Кэрриса с величайшей осторожностью отстранил от себя девушку. Он поднялся с кровати и, кинув быстрый взгляд в зеркало, инстинктивным движением поправил аккуратные прядки волос. Обернувшись к итальяночке, сказал: – Я полагаю, тебе лучше уйти в соседнюю комнату. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Дела, дела! Всегда у тебя дела! – Флора тоже слезла с кровати. Она было направилась по указанному маршруту, но по дороге не выдержала и, трепетно прильнув к Винтеру, прошептала, умоляюще глядя ему в глаза: – Джулианито, милый, скажи, мы встретимся сегодня вечером?

– Не обещаю. Но очень сильно постараюсь, – он аккуратно взял ее руки в свои и коснулся их губами, но девушка неожиданно с испуганным вскриком вырвала пальцы и, шарахнувшись в сторону, воскликнула, позабыв о всякой конспирации:

– Боже! Что у тебя с руками?!

Джулиан, удивленный ее реакцией, обратил взор на свои ухоженные пальцы. Предательский крик нецензурного восклицания застыл в его горле. На руках короля Кэрриса за одну ночь выросли длинные острые ногти, аккуратно срезанные на уголок, и по форме чем-то напоминавшие равнобедренный треугольник. Подобный маникюр в те времена был более чем неприемлем, особенно на руках знатной особы. Когтистые пальцы приписывались бесам, чертям, исчадиям ада и прочей нечисти. Столкнись Винтер сейчас с бравыми тружениками Инквизиции, а не со своей любовницей, не миновать ему пыточной камеры, а там и до костра недалеко.

Очень не вовремя повторился стук в дверь, и голосок служанки звонко осведомился с неподдельной тревогой:

– Ваше Величество, с вами все в порядке? Вы у себя? Можно мне войти?

– Откуда это у тебя? – уже на полтона ниже продолжала допытываться Флора. В ее голосе больше не было страха: все-таки это была довольно решительная женщина, и теперь она скорее требовала ответа, нежели вымаливала его.

– Пустяки! – надо отдать должное и Джулиану: он быстро взял себя в руки. Теперь ни по лицу его, ни по голосу невозможно было сказать, что он взволнован. Он опять сделался естественным и непринужденным. – Ногти накладные. Взял поиграть из любительского театра, что состоит у меня при дворе, и забыл отлепить. Сейчас-то уже некогда!

– Поиграть?! Джулиан, тебе что, пять лет?! – взорвалась Флора. – Знаешь, как ты напугал меня?! Я с тобой поседею раньше времени! С этими вот когтищами тебя запросто можно принять за какого-нибудь колдунишку! Чертеныша! Только представь, что я должна была подумать, увидев это?! Нет, определенно, тебе никого не жалко, кроме себя!

В театральном жесте Флора поднесла руку ко лбу.

– Нет, только не в обморок! – воскликнул Джулиан и сразу же бросился подхватывать свою теряющую сознание любовницу.

– Ваше Величество! – дверь резко распахнулась.

Так и не дождавшись разрешения, обеспокоенная служанка вошла в комнату и сразу же застыла на пороге, изумленно хлопая глазами. Увиденная картина – король, стоящий на коленях с иностранной принцессой на руках, – ей не понравилась, и она еще раз, как будто укоряя, проронила:

– Ваше Величество!..

– Эви, пожалуйста, принеси воды. Принцессе плохо, – быстро распорядился Джулиан, решивший избавиться от служанки, не дожидаясь расспросов.

Придя к выводу, что с королем все в порядке и можно оставить его на некоторое время одного, Эви умчалась за стаканом воды.

– Ну что, ты довольна устроенной комедией? – шепотом поинтересовался у девушки Джулиан.

– Главное, эта девка от тебя отвязалась, – не открывая глаз, откликнулась притворщица. – Твоя Эви меня раздражает. Она так на тебя смотрит, как будто так и норовит залезть под одеяло. Ненавижу! Меня каждый раз так и тянет выдрать ее бесцветные волосенки!

– Спорим, ее в этот момент тянет принести тебе воды с мышьячком!? Но она этого не сделает. Потому что уважает меня, мое мнение и мои интересы. А значит, и ты этого не сделаешь, – твердо сказал Джулиан. – Не надо устраивать в моем дворце показные скандалы.

– Я бы отнесла их к разряду профилактических. Пока я рядом с тобой, никто не смеет протягивать к тебе руки! Иначе рискует протянуть ноги!