Капсула из будущего

Марк Веро

Капсула из будущего

Случай в небе

– Вчера снова удалось облапошить двоих недалеких студентиков! – радостно воскликнул солидного вида молодой человек в светоотражающей куртке от лучшего дизайнера небопорта Вега (того звали Америго Фэшн, но это и так известно каждому).

– Ты, наверное, доволен собой, Дар? – спросила девушка лет двадцати пяти, красивая брюнетка с коралловыми глазами и пронзительно-черными бровями, так что наблюдателю казалось, что он отыскал клад драгоценных камней, скрытых под землей.

– Безусловно, Лили! Что может быть чудеснее: мы стали на шаг ближе к нашей мечте! Не просто ездить в небопорт, как пара обычных трудяг, а поселиться там, взять себе отдельную жилую сферу и взирать с высоты космоса на тех, кто остался ползать на душной, отравленной испарениями земле!

Молодой человек, пока они шагали, смотрел решительно вдаль, на приближающуюся станцию. Сверхтонкие плазмачасы лазерной гравировкой отобразили время – полдень. Также на дисплее отобразилось уходящее куда-то в бесконечность круговое меню с личными картами, полисами, достижениями, наградами. Дар смахнул правой рукой по экрану и дисплей потух, отобразив на руке тату в виде тигра в прыжке, совершающего полет над пропастью, – символ мегаполиса, парящего над тем, что осталось от земного муравейника: трущобы, полуразрушенные или оставленные города прошлого, сохранившие очаги былой цивилизации, в которых молодое поколение всеми правдами и неправдами старалось добраться до знаний и информации, чтобы подняться по трудовой лестнице от простых трудяг, обслуживающих гигантские механизмы до тех, кто может работать с инженерно-компьютерными системами, и дальше, и дальше…

– Конечно, доволен, – продолжил Дар, – мне уже двадцать восемь, мой отец в это время служил в части за сущие гроши, мать едва сводила концы с концами, умудряясь кормить и меня, и моих двух младших сестричек. А у меня уже есть и стажерская зарплата в “Гранд Техник Индастри”, и комната в “небе”, не уступающая стартовым ячейкам новых поселенцев, и три костюма, один из них позволяет сливаться с окружающей средой, – тут он подошел к фасаду старого кирпичного, дореволюционного, здания, прислонился и – одно открытое лицо, руки и брюки цвета металлик выдавали его отличие от стены, – как тебе?

Лили посмотрела на самодовольно улыбающегося Дара. Сердце сжала непонятная боль. Она, лучшая выпускница местного университета, закончившая его с отличием, скромная работница в местном кафетерии, любила этого богатого мажора, выходца из простой рабочей семьи. На университетском бале он оказался в зале среди приглашенных вип-гостей. Он заметил ее. Она увидела его. Для начала совместной истории много ли нужно, кроме вспыхнувшей искорки в глазах?

– Здорово, – произнесла Лили.

– И ты у меня есть! – отозвался Дар, – а что касается всех остальных, кто хочет прозябать здесь всю оставшуюся жизнь, – это их выбор.

– Но ты же обманываешь их, продавая файлы с демонстрационными курсами, без интерактива основной части.

– И что с того? Если им не хватает ума и на это, то незачем рваться тогда выше! И вообще: мне не нравится твой сегодняшний настрой, Лили. Возьми себя в руки. Не то это сделаю я! Мы на пороге чего-то нового, чудесного. Стоит ли портить друг другу настроение, смотря на весь этот гадюшник?

Мимо багровыми перекатами протарахтел на старой развалюхе их сосед по лестничной площадке. Лили радостно поздоровалась, а Дар сморщился, сплюнув в сторону.

– Слава создателю неба, мы подходим к аэровокзалу! – воскликнул молодой человек.

И то правда: в разговорах они и не заметили, как очутились рядом с блестящим стеклянным комплексом вокзала. Иногда можно было увидеть, как в его сердце проносятся силуэты вагонов, но слепила неоновая реклама, плывущая по поверхности стекол, как цветные пузыри по глади озера после дождя.

На входе они предъявили свои электронные паспорта. Дар нехотя выбросил вперед руку с плазмачасами, точно делая одолжение охране, Лили достала из сиреневой сумочки флеш-кристалл. Плазмачасы считались мгновенно, высветив зеленый цвет на экране пропуска. Дар прошел незамедлительно, не оборачиваясь. Прочесть флеш-кристалл заняло минуту. Он был устаревшей версии и на новых системах проверки требовалось время на конвертацию. Охранник недовольно смотрел на Лили, как смотрели в былое время на цыган, берущих билет на первые ряды в Большой Театрус – гордость отходящей цивилизации, колоссальное сооружение, некогда заполненное под завязку, где давались выступления звезд с утра до ночи.

Наконец они прошли пропускной пункт. Их взгляду предстала сама платформа: длинный настил для пассажиров с четко размеченными полосами для нахождения каждого, мини-экраны со всплывающими голограммами роботов-работников вокзала, и главное – полупрозрачный вакуумный пузырь, в котором мчались сверхлегкие поезда-ракеты. Благодаря нанонитям (из нераскрываемого простым работникам материала) в пузырях создавалась особая энергобатарея, на каждый метр пути отдававшая точно рассчитанные джоули гиперпоезду. Последний благодаря этому нес в себе лишь вес пассажиров, не обременяя состав всеми теми могучими и тяжелыми приспособлениями прошлого, благодаря которым добывалась энергия для движения собственным трудом, если позволительно так сказать в отношении машины. Впрочем, переломный миг во взглядах человечества на их же создания прошел одновременно с окончанием последней технологической революции, в ходе которой человечество едва не уничтожило само себя отравлениями производств, сверхтоксичными сплавами, битвой за ресурсы. И, скорей всего, все бы закончилось плачевно и печально, если бы не ПИИ-3 – “Планетарный Искусственный Интеллект-3”, – третье поколение интеллектуальных систем, объединившее, наконец, в себя все компьютерные сервера мира: ни одно устройство, выходившее в интернет, не могло более быть “само по себе”: оно получало точную и строгую оценку “полезности/вредоносности” обществу, от положительных 12 баллов до отрицательных 3. Первое поколение научилось считывать всю информацию о владельце через его устройство, составляя электронный паспорт пользователя с невиданной до той минуты скрупулезной достоверностью. Его мигом окрестили жестоким и попирающим все права человека, поскольку ПИИ-1 вывел на свет божий не просто внешние атрибуты того или иного человека, а всю ту его порой страшную подноготную, которую он скрывал не только от людей, но и от семьи, от самых близких. Сколько случаев страшных трагедий прокатилось по планете тогда! Самые видные лица, самые крупные деятели, самые распиаренные и раскрученные звезды оказывались раскрытой книгой перед ПИИ-1. Их досье появлялись в его системе и становились доступны всем зарегистрированным пользователям. Жены и мужья, сыновья и дочери, бизнес-партнеры и клиенты – узнавали друг о друге крамольные вещи: ложь, измены, предательства, корыстолюбивые и честолюбивые намерения, обман избирателей и обман близких – все в одночасье вывалилось, как град острых стрел с неба, на неготовых к такому людей. Разводы, травмы после драк, убийства прокатились лавиной по земной поверхности, руша устои вековых и, казалось, незыблемых прав на тайну мыслей и помыслов. Общество получило страшный удар и начало тонуть, точно “Титаник” после встречи с айсбергом. Тогда оставшиеся правительства срочно усовершенствовали искусственный интеллект, скрыв все данные от общественности и предоставив доступ лишь малой группе лиц – тех, чьи паспортные профили Нового Цифрового Века при первичной проверке показали “зеленый свет”, жизнь и репутации, достойные подражания. Наступили долгие десятилетия затишья и переделки мира. Старый окончательно уходил в прошлое. Новый выступал неузнанным, непонятным большинству. Эти группы лиц – новые оракулы – выносили приговоры, делали назначения, переводы, давали разрешения или запреты на брак, смену гражданства и даже места жительства. Видно было, что принятые решения шли на пользу обществу. Сменилось одно поколение, другое. И новая молодежь уже не знала тех страшных бед, что были до ПИИ-2. Они захотели перемен. Кроме того, новых оракулов было не так много – как бы они не хотели, профили с “зеленым светом” появлялись крайне редко. А текущая нагрузка по обработке росла, как снежный ком. Итогом стали многотысячные профили под грифом ожидания: эти люди словно повисали в воздухе, в очереди, как файл для распечатки в длинном-длинном списке. Но люди – не файлы, они не могли ждать, не могли просто “висеть”, как их цифровые паспорта. Они хотели жить, радоваться, влюбляться, работать, в конце концов. Новые оракулы стали брать на работу к себе людей с профилем “желтого света”, чтобы успевать разгребать гигантские очереди. И хотя чем больше добавляли, тем больше успевали, но успевали с ошибками. Специально или нет, но то одному вместо “жениться на Мэри” пришло уведомление-разрешение “жениться на Мари”, то другому вместо “устроиться служащим на Гарден Ко” – “устроиться служащим на Гарден По” (и человек вместо садовода, к примеру, становился полицейским). Хаос системы неминуемо разросся в новые бунты. Появились целые районы и города, отказавшиеся подчиняться указкам ПИИ-2, переданным с ошибками из-за человеческого фактора (а эти новости неминуемо просачивались в мир). Началась новая технологическая революция, борьба за ресурсы восставших. В этой борьбе в ход шло все самое токсическое, что только оказывалось под рукой – и старые запасы использованного ядерного топлива, и новые разработанные газы. Бунтари не гнушались ничем. ПИИ-2 раздавал указания, как действовать, но люди не успевали их претворять в жизнь так же быстро, как менялась текущая ситуация. Тогда-то, в день Смены, когда среди облаков одновременно видны были и солнце, и луна, от ПИИ-2 пришло указание, единственно верное и безошибочное: ликвидировать систему новых оракулов, передать все бразды правления детищу человечества равно как слепой отец должен слушаться зрячего сына. Восемь из десяти правителей, сохранивших власть на трети земной суши, проголосовали “за”, видя в этом последнюю возможность спасения, соломинку для утопающего человечества; двое ответили отказом, настаивая, что никогда даже самый совершенный вычислительный аппарат не постигнет глубину души человека. Их не услышали. Так наступила эпоха ПИИ-3: это был уже совершенно иной искусственный интеллект, охвативший все мировые коммуникации, все связи, все финансовые потоки и крупные производства. За одну неделю мир перевернулся…

– А вот и наш экипаж! – воскликнул Дар.

В пузыре со свистом промчалась голова аэропоезда, замелькали бесчисленные вагоны. Каждая кабина вагона распахнула двери к своему настилу, на котором по размеченным линиям стояли люди.

– Это моя третья поездка, а я все так же сгораю от нетерпения увидеть Вегу! – отозвалась Лили. В глазах ее отражалось полуденное солнце.

– И увидишь! Я-то уже потерял счет поездкам, но небопорт по сравнению с нашими развалинами – настоящее чудо!

– Чудо техники, ты хочешь сказать? – уточнила девушка. – Ведь это роботы построили его за год, накрыв половину Тихого Океана, связав все континенты в единое целое, перетянув все ресурсы, как природные, так и людские, в небопорт!

– И правильно сделали. Или ты предпочла бы жить, как твои неудачники-друзья по институту, или те студенты, обреченные до конца жизни быть “отвертками” нижнего мира, безголосыми винтиками под строгим надзором ПИИ?

На вокзале раздался свисток, на мини-экранах возникли роботы-служащие, объяснявшие правила посадки и поездки. Дар слушал вполуха: эти “будьте готовы выполнить первое же требование робота-вожатого”, “строгое соблюдение правил – безопасность вашей жизни”, “точность соответствия изложенным нормативам обязательна” и так далее, и тому прочее.

– Лили, хватит слушать этот однообразный треп! Мы – настоящие хозяева неба! Ну… или станем ими однажды! – загорелся молодой человек. – Я обо всем позаботился, не переживай!

Лили невольно прильнула к нему, но на их экране крупными буквами высветилась надпись “Держите дистанцию, первое замечание”, и девушка отпрянула.

“Можете проходить в салон” – прогремело эхом по вокзалу, и народ, служащие высоких степеней и средних, бизнесмены и управленцы, исполнители закона и координаторы, новые поселенцы и путешественники между мирами стройными шеренгами замаршировали каждый к своему вагону. Лили и Дар шли рядом, на дозволенном расстоянии, глядя друг на друга и мысленно держась за руки. Лили била радостная дрожь, мандраж, сопровождающий предвкушаемое наслаждение.

Они сели в свои кресла. Капсулы каждого плавно захлопнулись. Через прозрачные стекла было так же хорошо слышно и видно, точно их и не было. Этот новый сплав ПИИ-3 изобрел относительно недавно, и его состав не получил огласки. Теперь никакая лишняя информация не могла просочиться в общество. Все стадии изобретения и производства проходили исключительно под руководством Искусственного Интеллекта в полностью машинных цехах. А роботы умеют молчать, в отличие от людей.

Состав легко, без малейшего толчка, понесся в небесную высь. В том числе и благодаря применению новых материалов капсул, в которых находились пассажиры. Лили с Даром сидели почти в конце вагона, она посмотрела вперед – на ее стороне виднелись где-то 10-15 капсул и на стороне Дара соответственно так же; значит, вагон вмещал около 40 человек. А уж в составе было никак не меньше десяти вагонов! И вся эта червячковая конструкция, точно как по маслу, неслась стремглав вверх, постепенно увеличивая градус наклона.

– Смотри, – закричала Лили, – мы покинули “корабельную нить”!

Дар вытянул нос к окну, стараясь разглядеть обстановку. Поезд мчался с сумасшедшей скоростью. Казалось, что даже быстрее обычного. Далеко внизу проплывало облако, а под ним – на еще большем расстоянии – синело море, мерцающими бликами на воде выдавая несносный шторм.

– Что же происходит? – раздались женские голоса впереди.

– Обычно он ходит всегда по одной нити, а тут перескочил на служебную, – уверенно заявил пухленький толстячок чуть впереди Дара.

– Может, где-то есть кабина с машинистом, он подскажет? – пролепетал студент в очках (студентов, которые первые раз оказываются в аэропоезде, всегда легко узнать по подобным вопросам).

– Что за чушь! – безапелляционно заявила строгая рыжая дама в высокой шляпе, с которой не рассталась даже в капсуле. – В новостях ясно говорили, что эта модель полностью роботизированная, автономная, связи с внешним миром нет, и все решает местный искусственный интеллект, заложенный как самостоятельный организм.

Вагон резко дернулся и продолжил набирать высоту. Некоторые люди замахали руками в капсулах, задергали каучуковые соединения, пытаясь открыть. Но створки капсул срослись между собой точно под действием резинового клея.

Дар испуганно озирался.

– Мы погибнем, Дар, мы погибнем? – закричала Лили, вжавшись в молчаливое стекло.

Вагон еще раз резко дернулся, подпрыгнув, как кузнечик. Люди не пострадали, испытав лишь естественное напряжение от перегрузки: капсулы надежно самортизировали, компенсировав все вертикальные перемещения вагона. По вагону пронесся свист – точно ветер врывается в герметичный шалаш сквозь щели.

Пассажиры крутили головой, но капсулы сзади имели непроницаемую тонировку, так что оставалось только догадываться о происходящем.

– Ты спала тогда, три дня назад, когда мы возвращались с небопорта в наш тесный дом, – зашептал Дар с испуганными глазами. – Что я мог еще сделать?

– Ты о чем? – недоумевала девушка.

– Ты же знаешь, что я тебя люблю, что ты – моя, моя, моя?!

– Что, Дар, ты хочешь сказать?

По полу вагона залетали клочки силиконовой пыли.

– ПИИ-3 разрешил мне жениться только на девушке, чей вес не превысит 850 тысяч гран…

– У меня 920 тысяч… – слезы брызнули из глаз Лили. – Но ты никогда мне об этом не говорил!

– Это случилось после встречи с тобой! Я подал заявку, получил одобрение, сегодня дали добро привезти невесту. Именно в этом качестве я тебя и зарегистрировал в системе!!! Ты спала! А тебе писали тогда на экране, что назначение твое – стать преподавателем в городском университете нижнего мира! А мне разрешили переезд в небопорт! Ты спала, ты спала, – повторял Дар в изнеможении.

– Дар! – кричала Лили. – Как ты мог ослушаться?

– Я указал твой вес в 850 тысяч, а при проверке подложил тебе в ботинки гравитационные диски, чтобы компенсировать разницу!

Поток, вихрь ворвался в салон. Даже не имеющие глаз, поняли, что в хвосте открылась дверь нараспашку! Вой ветра, точно зверь, пронесся, но и он смолк, когда на всех капсулах загорелось одно и то же объявление, а звуковоспроизводители металлическим, нечеловеческим голосом произнесли одну лишь фразу:

“Дар, невеста ваша, сколько она весит?”

В салоне все замерли. Зловещий вопрос повторился вновь. Сколько весит?

К чему это? Зачем? Для чего?

Глаза Лили округлились от страха. Пассажиры напряглись как под разрядом молнии, которая вот-вот ударит.

Бегущей строкой пошло информационное объявление от робота, что: “Все могут погибнуть, так как лететь еще очень долго, а последняя зашедшая обладает весом, отличным от заявленного в данных. ИИ-Немесис-Девятый не может понять, в чем дело. Но, если не сбросить лишний вес, то все могут погибнуть, не долетев. Так как аэропоезду не хватит вырабатываемого энергобатареями заряда. Рекомендуется покинуть салон одному для спасения всех”.

Люди зашептались, в ужасе глядя на девушку.

Капсула Лили охнула и раскрылась.

– Это было слишком хорошо, чтобы стать правдой! – смотря в глаза любимому, произнесла невеста.

– Стой!!! – оглушительный крик взорвал воздух, сметая на своем пути инстинкты самосохранения.

Это Дар со страшной силой молодого организма выбил ногами крышку своей капсулы. Аэровагон в это время практически достиг угла вертикальной струны. Дар хотел в последний миг обнять любимую, но едва смог коснуться краешком ладони ее приоткрывшейся капсулы, как под действием сил, превышающих его собственные, устремился камнем по салону в направлении открытого отверстия, колодца в бесконечность.

Лили видела уносящийся его взгляд, как сдуваемую волнами каплю росы.

Она не пробыла в небопорте Вега больше необходимого. Заполнила все требуемые отчеты о случившемся и полетела в обратном направлении, в родной, разрушенный людской ненавистью, город. Полетела с одной лишь мечтой: стать преподавательницей в местном университете и готовить студентов, способных доказать миру, что пусть человеку и свойственно ошибаться, но свойственно и любить, созидать, и, в конце концов, подняться выше холодного интеллектуального расчета.

Она не знала, что новые капсулы спроектированы так, что их нельзя разбить изнутри, а цепь размыкается только снаружи по сигналу ИИ.

2020

Три неудачи и один успех яблочного баронета

Глава 1. В которой мы знакомимся со славным парнем

– Майк! Не забудь: до конца лета ты должен жениться! – долетел до него скрипучий, но такой властный голос тетушки.

Он обернулся, закрывая за собой деревянную дверь оградки. Именно оградки! Забором эту хлипенькую конструкцию никак не назовешь: аккуратная, из натурального дерева, плетеная по бокам двери, дальше она переходила в ромбовидные узоры из досок, четко разбитые по секциям. Перемахнуть через такую мог любой взрослый человек! Майк не раз задавался вопросом – от кого призвана была защищать такая ограда? От детей и соседских собак?

– Майк! Ты меня хорошо услышал?

Снова этот голос! Майк посмотрел на женщину в домашнем халате, застегнутом не на все пуговицы. В свои шестьдесят пять тетушка была бы собой вполне миловидна, если бы не ее скрипучий голос, пробирающий насквозь: точно нарастающий писк микрофона. И этот нежно-голубой цвет халатика с ромашками идеально подходил к ее сглаженному лицу без морщин, к ее искусственному (Майк точно это знал) парику русого цвета. Вовсе он не мышиного цвета, как шутит ее муж, дядюшка Том.

– Услышал как нельзя лучше, тетушка Сара! – поклонился Майк и пошел по тропинке, что вела от ранчо к полям. Солнце перевалило через зенит, а значит все рабочие вернулись после отдыха к труду.

Майк шел, насвистывая песенку. В конце концов жениться не то же самое, что быть выдворенным из страны! Опять вернуться в нищету, в разруху, где единственный закон – право сильного? Ну уж нет! Не бывать этому! Только май заканчивается! Волноваться нет ни малейшей причины!

– Привет, Майк! – крикнул дородный детина в клетчатой рубашке и высоких сапогах.

– Привет и тебе, Сэм! – отозвался наш герой, увидев того рядом с открытой конюшней.

– Куда идешь?

– Как обычно – на свой участок! Работы невпроворот!

– Не поможешь мне?

– А что, рысаки от тебя одного хотят сбежать? Твою небритую физиономию им видеть надоело?

Сэм скривился, но ничуть не обиделся. Он и вправду за собой не следил и зарос не хуже, чем весенний веник. Разве что зеленые листочки не пробивались в многонедельных складках бороды.

– Майк, тебе уже больше тридцати, а ты все дразнишь меня, как молодая наша хозяйка! Ну, ей-то только двадцать, ей позволительно…

Майк рассмеялся, одной рукой держась за пояс, а другой отбрасывая густые черные волосы.

– Прости, Сэм! Немного завидую тебе – вот и все!

– Ну, – состроил мину Сэм, – я же не виноват, что родился тут, а ты приехал. И что придумали поступать так с мигрантами…

– Да не бери в голову! Дело молодое – что-нибудь да сладится.

– С таким-то красавцем, как ты! Конечно, сладится! – кивнул Сэм.

Майк подошел поближе к нему и горячо пожал руку. Сэм расплылся в широкой улыбке.

– Понимаешь, – сказал Майк, – я не хочу жениться только потому, что приняли такой вот закон! Ведь это же не на месяц или год! А на всю жизнь! Тут крепко надо подумать.

– Это верно, – поддакивал Сэм.

– С любимой женой я бы и горы свернул, чтобы стать равноправным в этой стране! А с нелюбимой что? Кушать жидкую похлебку с одной водой на ужин? Да отворачиваться к стенке ночью?

– Это верно!

– Вот и я говорю, – продолжал Майк, водя пальцами по могучему подбородку. – Лучше уж быть депортированным и опять попасть в тот ужас прошлой жизни, чем влачить все оставшиеся дни, получая тычки и укоры!

– Как это верно! – кивал Сэм, как вдруг свежая мысль осенила его лохматую голову. – А что тетушка Сара? Неужели у ней нет там каких связей с властями? Неужто она готова потерять такого ценного работника?

– Ну а что тетушка? – прикинул Майк. – Она видит только Джил. Что ей какой-то приезжий?

– Ну, не какой-то, а почти родной! – не согласился Сэм. – Как-никак третий год под одной крышей живем и один хлеб едим!

– Боюсь, прав у меня не больше, чем у твоих рысаков! – рассмеялся Майк.

– А если… – пробормотал Сэм и замер, но решился спустя минуту: – Если приударить за Джил?

– За этой миленькой глупышкой?

– Она мила, очаровательна, молода. Чем не пара? Случаи такие уже бывали. Это не станет прямо такой уж сенсацией!

Майк покрутил головой по сторонам, точно боясь, что кто-то может их подслушать.

– Думаешь, мне эта мысль не приходила в голову?

– Так за чем дело?

– Да совестно мне…

– Вот еще! Говори правду! – Сэм старался заглянуть ему в глаза.

– Да знаешь, – замялся Майк.

– Ну?

– Да неудобно это при малышке Бетти!

– Ааа! Так вон оно в чем дело-то!

– Ну да, да! – разгорячился Майк. – Чую, что по ночам меня будет грызть совесть, если все получится… Да, Джил на меня не поглядывала, но она мне нравится. Думаю, смогу заполучить ее руку. Но что потом? Мы будем спать в господском доме в своей спальне, а в доме слуг напротив будет спать в своей кроватке малышка Бетти? Спать и грустить!

– Это верно, – вошел в прежний настрой Сэм.

– Ты же знаешь, что мы с ней друзья не разлей вода с детства! Да она с двенадцати лет так смотрит на меня, так смотрит, точно… хм, точно на спелое яблоко!

– Она была девочкой. Втрескаться в том возрасте в того, кто спас тебя от бандитов, немудрено! Да ты ей и всю семью заменил после смерти ее родителей! И сюда вы вместе приехали!

– И что, Сэм? Сюда многие мигранты приехали вместе! Так что? Не значит же это, что им надо между собой жениться только потому, что приняли такой закон?!

– Но она же ничего… Сколько ей сейчас? Двадцать?

– Двадцать два! И вовсе она не ничего, а курносая, с веснушками. До Джил ей далеко, одним словом.

– Ты просто все время провел с Бетти. И не воспринимаешь ее как девушку!

– Ну и что мне делать? Да и не в моем она вкусе. Как девушка.

– Ну, как знать, как знать.

– Так, Сэм! Тебе там что-то надо было помочь? Так давай! – заупрямился Майк.

– Ладно, ладно, не кипятись! – улыбнулся конюх. – Вот тебе ведра, вот корм для лошадей. А мне надо вывести на прогулку рысака. К Джил приезжает сосед – знатный юноша. Они вместе едут на прогулку…