Работа для ведьмы

Лютик цокнул копытом, а затем подпрыгнул – холодно ему. Длинные ресницы скакунка побелели от снега, облепившего их, а пар из ноздрей стал интенсивнее. Ох, нужно торопиться – Лютик долго в таком состоянии не протянет и превратится в мощного жеребца – а значит, я потеряю разумного напарника. С другой стороны, получу великолепного коня.

Суд приговорил Лютика за мошенничество к пяти годам исправительных работ и наложению вычитательной магии, ограничивающей его индивидуальность. С того момента Лютик, меняя размер мог пользоваться лишь частью своих возможностей.

Уменьшаясь, скакунок становился гением математики, логики и просто мудрым, знающим, приятным во всех отношениях существом. Когда же на выдохе он восстанавливался до своих природных размеров, то делался невообразимо скороходным, выносливым, сильным, но невероятно глупым, не мог существовать без седока.

Его бег по просторам королевства – завораживал. Объятый пламенем, вырывающимся из-под копыт, Лютик походил на птицу, лежащую на ветровых потоках. Когда я забиралась в седло, казалось, что я обретала то самое чувство, которое называется «надежда» и верила, что всё будет хорошо.

Впрочем, нравился мне Лютик именно разумным. С ним поговорить, поспорить можно.

Тяжело вздохнула:

– Да. Ещё тело потерпевшего стало массивнее, будто купол, подпитываясь призраками и магическими заклинаниями полиции, даёт силы и наращивает его мускулатуру, заставляет увеличиваться в размерах всё тело – он стал выше не меньше, чем на полметра.

– Он как я. Быстрота, – накидывал Лютик, стараясь помочь мне. – Зачарованный поднимается и устремляется к нашей защите, пытаясь разодрать её образовавшимися на руках кривыми, длинными, острыми когтями. У него когти и клыки, Зая! Форма черепа изменилась.

А я добавила:

– И хуже всего то, что у него получается ослабить магию застывших капель – они потускнели, уменьшились в размере. Значит, волшебство, наложенное на него, направленного действия. Скорость в таком случае означает, что ворожба имеет определённый срок воздействия. Преступник скрылся, и оставил Зачарованного здесь, будто аванпост организовал. Зачем ему преграда посреди леса?

Конёк скакал вокруг меня, а из его рта выбивались клубы пара:

– Спрошу иначе: то, что ты понимаешь методику хорошо для нас?

Я улыбнулась, пусть даже из-под поднятого воротника моей улыбки видно не было:

– Луч света в тёмном царстве.

– Делаю вывод: хорошо. Смотри на него, Зая. Он странно стоит, заметила? Будто только агрессия заставляет его держаться вертикально.

– Да, – согласилась я. – Выглядит так, словно мужчину в оборотня превратили. Но всё не так. Тут что-то иное. Эй, Лютик, не моргай ресницами так интенсивно – с них снег осыпается. Вон уже сугроб накидал. Что, шутка не удалась? Прости, совсем околела – вот и не получается. Всё против нас, но мы выпутаемся. Обещаю. Такс…

Пришлось прыгать на месте, чтобы хоть как-то согреться. Очень отвлекали лица полицейских, становящиеся всё более хмурыми, и глаза, в которых сильнее читалась злость и безнадёга.

Продолжая искать ответы, я закрыла глаза, отрешилась от происходящего, надеясь на Око сердца, указывающее верный путь любой ведьме от рождения до истечения её срока существования. Думала оно подскажет что-нибудь верное. Люди за границей королевства не считали Око за нечто удивительное – путеводную нить – они называли его интуицией, или проведением. Редко: Ангелом – хранителем. А Око сердца – дар, коим наделены все живущие на Земле. Только не всем дано ему следовать.

Я надеялась на подсказку из «Книги», пусть и по памяти, в усечённом варианте. Согласна была даже на намёк, указывающий в каком направлении ворожить. Хотела, чтобы Око натолкнуло на предмет из дорожной почтальонской сумки – умещайки, что сумеет помочь продержаться.

Замерла на месте, закрыла глаза и глубоко вдохнула, стараясь не замечать, насколько болезненно резанула пропущенная внутрь струя воздуха по горлу.

Ну же! Око! Книга!

Я увидела здание университета, в котором училась сто лет назад: его стены, регулярный парк с неувядающими, вечно цветущими деревьями. Необыкновенно голубой пруд с поющими кувшинками. Вишнёвый сад с призраком прекрасного принца, готового поддержать советом любого, если тот вызовет его интерес.

Но за пятьсот лет прекрасный принц посеял где-то любопытство к делам мирским, и являлся живым крайне редко. Мы с девчонками даже пытались его вызвать, когда затеяли гадания на суженного. Увы, безрезультатно.

Профессор некромантии застукал нас за совершением обряда, собрал в кабинете и вместо наказания, растолковал, что мы не первые, кто пытался связаться с его высочеством. Из года в год, изо дня в день, призрак слышал вопросы, адресованные ему, и никому не отвечал на них многие десятилетия. Вот и нам не следовало тревожить царственную особу.

Однако, шесть лет назад я наведалась к профессору по некротическому искусству за консультацией, и заглянула в вишнёвый сад, чтобы в приятной обстановке дождаться, когда учитель освободится от уроков. И вот тогда впервые его высочество явился передо мной, так сказать, воплоти. Ну, естественно, насколько такое возможно у призраков двадцать первого – наивысшего – уровня.

Я настолько опешила, стоя под деревом, что не смогла произнести ни единого слова. Фантомом оказался долговязым подростком лет пятнадцати, с грустными карими глазами, восточными чертами лица, роскошными тёмными, длинными волосами. Он явился из ниоткуда, став плотным, непрозрачным существом в белых одеждах.

Парнишка подошёл ко мне, протянул руку к дереву, будто собирался облокотиться на него, а затем резко наклонился, так, что наши лица оказались очень близко, и прошептал: «Только яркое солнце позволяет в полной мере оценить густоту тени от ветвей вишнёвого сада и насладиться ею. Угостись ягодой. Если сорвёшь червивую, то не переживай – хороших ягод больше». И развеялся.

Вот и думай теперь, зная, что произошло дальше в моей судьбе: толи проклял принц, толи совет дал, толи наградил простым и одновременно великим знанием.

Я распахнула веки, снова оказавшись в мёрзлом панцире:

– Ты чувствуешь, Лютик? Вишнёвый аромат! Стало теплее, не находишь?

– Дела совсем плохи, – посетовал напарник. – Галлюцинации на почве обморожения начались. Хотя против вишнёвой крепкой настойки я, лично, ничего не имею. Как и горячего чая с вишнёвым и брусничным листом. Вишнёвый лист, между прочим, отлично употреблять…

Мне стало не до сетований конька, как и не до его измышлений на тему плодов, прутьев, листьев деревьев, и употребления всего набора разом для увеселения души и тела – я погрузилась в анализ того, какое же событие заставило вспомнить Око сердца.

Видение показалось настолько ярким, что аромат и вкус мякоти ягод, как и сок, заполняющий рот, ощущался так, будто наелась их сейчас. Достоверность иллюзии заставляла меня считать воспоминание подсказкой, о которой мысленно просила.

Я невольно улыбнулась. В тот день, в вишнёвом саду, я срывала плоды и запихивала их в рот. Помню: жевала, глотала, плакала от удовольствия и тревоги, и снова охотилась за новой порцией. Остановить смог только окрик профессора и заклинание, произнесённое им на древнем языке.

Ладно. Будем расценивать воспоминание как подсказку. И?..

Сетка, созданная из застывших капель, истончилась настолько, что смотрелась мутным старым стеклом, через которое мир выглядел поцарапанным и искажённым. Зачарованный бесновался за ним, оскаливаясь и демонстрируя отросшие клыки внутри вытянувшейся вперёд пасти.

На заговор оборотня очень похоже, и, полагаю, именно его сейчас снимают полицейские. Только поведение у Зачарованного не то. Сумма признаков соответствовала также другим похожим Чёрным искусствам. Их не меньше пяти ста – если перебирать все, то жизнь из нас с Лютиком выбьют раньше, чем полиция закончит первую сотню.

А что, если решить задачку, разбив её на отдельные, короткие части? Что если происходящее лишь выглядит чем-то сложным, а на самом деле, простые элементы. Их можно встроить в сюжет чародейского воздействия, элементарно произнеся друг за другом заклинания.

Итак, что мы имели к данному моменту?

Эктоплазма, заполнившая купол – считаем за раз. Око, подбросившее воспоминание о призраке – принце – снова, раз. Почему? Суммируется отлично: тут призраки и там призрак.

А что у нас есть фантом?

Фантом – астральная оболочка, существующая отдельно от тела, но привязанная к нему крепкой связью. Существует в слоях живого эфира, и может уйти в мир иной, если живые сильно попросят или прогонят. Есть ещё одна градация – умертвия. Они – сильные духи, прошедшие обряд перед кончиной. Есть те из них, кто ждут подходящее тело, чтобы продолжить жить в нём. Они существуют лишь за счёт того, что осели на глубоких слоях сумеречного эфира.

Что у нас тут: умертвия или фантомы? Скорее – умертвия, а потому картина резко модифицировалась.

Мёрзлый купол, функционирующий как ловушка. Опять же ощущение одиночества, беспомощности, сводящие с ума живых, тоже вполне рифмовались – считаем за два.

Мне стало больно от того, что мы с Заворожённым оказались в одно время и в одном месте без права что-либо изменить. Одновременно, пришла жалость к будущему убийце, который не понимал, что творил.

И тут меня осенило!

Бухнувшись на ледяной панцирь, которым была скованна земля, я принялась рыться в почтальонской сумке – умещайке, и выкладывать из неё склянки со снадобьем. Лютик, скакавший до этого по кругу, чтобы согреться, замер напротив, наблюдая за моими действиями. Увы, в том и фишка напарника, что столбом стоять, не кидая в воздух слов, он не в состоянии даже десяти секунд. Потому, естественно, полез с вопросами:

– Зачем тебе столько порций «Любовного снадобья номер один», которое в классификации имеет специальное название: «Очарование»? Ты не выглядишь настолько отчаявшейся, Зая. Одиннадцать пузырьков с корнем валерианы, заговорённым на двухчасовое помутнение рассудка от влюблённости, и первого эмоционального контакта – сие, как минимум, неразумно. Обычно их подливают девушкам порочные ловеласы, но, чтобы серьёзная ведьма купила их сама себе – такое встречаю впервые. Нам срочно нужно поговорить! Я – твой друг, и могу быть чутким, понимающим. Я уважаю твои чувства, и положение не будет выглядеть бедственным, если о нём поговорить со старым другом. Я открыт для любого обсуждения. Неужели, ты решилась на отношения без любви, привязанности, благодарности, жалости, привычки…

– Стоп! – вскипела я. – Снадобье – бонус за каждый заказ в магазине «Всё для магии» семьи Раевых. Ну, как постоянному клиенту. Я часто в разъездах, потому много заказываю оборонительных средств из лавки. За год накопилось.

– И-го-го! Вот так поворот! Никогда не слышал о том, чтобы снадобье от Раевых, за которое многие душу готовы продать, присылали в виде бонуса. Оно жутко дорогое! Баснословно! Ты что-то не договариваешь, подруга! Сколько у тебя их? Две, четыре, шесть… Пятнадцать склянок?! Да у тебя в сумке целое состояние! Ты в курсе? Если бы у тебя была голова на плечах, то сбросила зелье на чёрном рынке и купила себе досрочное освобождение.

– Угомонись! – рявкнула я, выуживая из сумки – умещайки ещё четыре пузырька.

Но Лютик веселился от души:

– Ладно. Зайдём с другого бока. А записок с приглашениями на ужин в драконий Раужский замок там не обреталось? У тебя запас снадобья на три декады ужинов с продолжением. Могла бы сэкономить и получить свободу, как инициированная жена дракона – оборотня, и скинуть снадобье на чёрном рынке. Флэш-рояль, детка! И неучтённое приданое, и свободная жизнь! Ты издеваешься – тридцать один пузырёк! Или дракон издевается? Ну, или совсем отчаялся тебя завоевать. Из положительного: у парня серьёзные намерения! На всё готов ради тебя. Ну, и себя, тоже. Из отрицательного…

– Ты выбраться хочешь? – глядя в глаза Лютику, тихо спросила я. – Или попробуешь заговорить Зачарованного до смерти, когда он сеть из замёрзших капель проломит? Давай, попробуй, а я посмотрю. Это – из отрицательного. А из положительного: могу изложить свой план действия.

Лютик резко посерьёзнел, и даже голову склонил, оглядывая выставленные ровной батареей бутылочки.

– А сработает? Я слышал, что любовь побеждает все невзгоды, но…

– Зришь в корень, Лютик.

– И, я верно понял, что у нас всего один шанс испытать твою догадку?

– Ага.

– Раз так, то я с тобой, Зая. А Великий Авось с нами! Валяй, делись соображениями.

Я вытащила руку из перчатки и подышала на неё. Лучше не стало – как была задеревеневшей, так и осталась – хотя, манёвр дал возможность унять дрожь в голосе из-за слов Лютика, готового со мной идти и в огонь, и в воду. Нет уверенности по поводу медных труб – скакунок, натура одухотворённая – но о них сейчас и думать не следует.

– Есть история, в которой фея наказала злого принца и превратила его в чудовище, а его обитель и всех слуг – в одушевленные предметы. Фея подарила чудищу алый цветок и наложила заклятье. Его разрушить могла лишь любовь.

– Знаю я легенду о Красавице и Чудовище. И парень за щитом стал похож на главного героя. Хм. Согласен с тобой.

Радовало то, что Лютик включился в рассуждение моментально.

– Хитрость феи состояла в том, что замок был околдован при помощи рубинового цветка, которое Чудовище стерёг. Слуги помогали ему с крепостью, и ждали обратного перевоплощения. Без них колдовство феи не оказалось бы полным. Слуги – часть истории, а в нашем случае купол состоит из душ умертвий, прошедших определённый обряд. Умертвия – слуги. Красный цветок – рубин, что у нас оказался, а мы – похитители. Мне кажется, что преступник хочет, чтобы Зачарованный забрал камень у нас. Он не нас убить собирается, а камень отдать преступнику. Сам злодей, по какой-то причине, не может забрать его лично, только через третьи руки.

Конёк пару раз ударил копытом о землю:

– Постой, постой. Ты хочешь сказать, что рубин – аленький цветочек, трактир – обитель Чудовища, купол – граница «царства», слуги – умертвия, а мы – похитители. Так? И потому тот парень старается разорвать наш щит? Ладно. Звучит логично. Однако очарования для такой махины будет маловато. Не находишь?

– Есть ещё заклинание, усиливающее очарование. И его я вспомню даже если разбудить меня среди ночи и попросить произнести.

Лютик вытаращил на меня глаза:

– Это законно?

Хихикнула:

– Не-а. Потому и помню – так сказать, чтобы не вляпаться. Я всегда учила в первую очередь исключения из правил.

Напарник расслабленно протянул:

– Ну, теперь я спокоен. Начинаем?

Скомандовала:

– Перевоплотись, стань большим и мощным конём, я сниму защиту, и – в седло. Твоя задача скакать по кругу, а моя – отбиваться «Любовью».

Лютик заржал:

– Прокачу с ветерком!

– Скачи один, но, как и обещал, с ветерком!

Глава 3

– Я восхищён! – расплылся в улыбке старший полицейский чин. – Вы очень рисковали, и у вас был всего один шанс из тысячи выбраться живой из Кольца Чудовища – так называется совершённый обряд.

Мы с коньком переглянулись, но тут же отвели глаза, чтобы заняться насущными проблемами – согреться и не проболтаться.

Следователь Константин Сторожевский, имя которого я узнала спустя несколько суток, являющийся в узких правоохранительных кругах персоной весьма примечательной и знаменитой – шутка ли, ноль целых одна десятитысячная процента нераскрытых дел за всю карьеру! – продолжал петь дифирамбы, а я – прятать глаза за опущенными ресницами, на всякий пожарный случай.

Кстати сказать, я пропустила имя мужчины, в момент, когда он представился, и на то у меня была весьма веская причина – адреналин. Представьте: шумело в ушах, горели щёки, прерывистое дыхание, вдыхаемый воздух колол горло холодом, и в ушах дико шумело. Если короче, то паника владела моим умом, а в таком положении своё имя трудно вспомнить, не говоря уже о том, чтобы чужое расслышать, уяснить, проанализировать и осознать с кем дело имею.

Но лицо, глаза, осанка, тело дознавателя настораживали меня, потому вела себя весьма осмотрительно, принимая тот факт, что передо мной персона умная, предприимчивая, обаятельная и готовая на всё ради получения желаемого результата. В общем и частном, допрашивающий нас господин показался мне похожим на Чародея Моих Очей, ставшего ныне бывшим, потому осторожность нас с Лютиком никак помешать не могла.

– О, данный ритуал весьма сложный. Для предотвращения его действия требуется идеальная точность исполнения. Вы столкнулись невероятно с сильным магом. Я не прошу вас его описывать – скорее всего, он наложил на себя чужую личину, но я обязан опросить вас, и запечатлеть облик. Процедура едва заметная для носителя. Следует лишь максимально расслабиться. Но я вижу, что вы замёрзли, потому подождём немного.

– Простая удача, но мы выбрались, – просипела я, продолжая кутаться в толстенный плед – он обнаружился в машине «Скорой помощи», прибывшей на место происшествия. Меня в него закутали фельдшеры-травники, и в нём же я проследовала на допрос.

– Невиданная удача, – шире раздвинул губы в улыбке полицейский.

От каждого глотка горячего чая перехватывало горло, вызывая жуткое желание откашляться, но я продолжала тянуть его, наслаждаясь теплом, даримым напитком.

Допрос проходил в небольшой уютной комнатке, используемой хозяином трактира для отдыха. Лютик лежал на полу, напротив меня, а я с ногами забралась на диванчик, чтобы даже куска тела не осталось непокрытым спасительной тканью. Хорошо, что куртку снимать не стала – в ней лучше, роднее, проще, хотя лекари настаивали на разоблачении.

Полицейский сидел в кресле, разложив магические амулеты на журнальном столике. Сбоку покоился лист крашитовой бумаги, а над ней замерло перо Жар-птицы с остриём, смоченным в особых, самовоспроизводящихся чернилах. Оно так и висело в воздухе до следующей активации заклинания «Секретаря», которое помогало составлять протокол, записав в него каждое слово допрашиваемого.

Мне показалось, или на самом деле пахнуло апельсинами?

Осторожно принюхалась. Так и есть. Но откуда? Хм. Вполне возможно, что тянуло из-под двери: ведь за ней находился обеденный зал трактира, украшенный по-новогоднему. Набор в такое время года обыкновенный: цитрусовые в вазах, сеть разноцветных гирлянд, огромная ель, одетая яркие шары, и искусственная имитация снега, выполненная двумя тремя хионскими заклинаниями, известные каждому школьнику. В общем – очень атмосферно и стандартно.

Или…

С самого детства ненавидела цитрусовые. Они ассоциировались у меня с чем-то разъедающим и неприятным. Чуть позже, когда училась в университете, вкус и аромат броских плодов отождествлялся с чёрным искусством и ядоварением. К последней дисциплине, которая, кстати сказать, изучалась четыре семестра подряд, кожура цитрусовых имела непосредственное отношение. Добавление цукатов из корок апельсина, лимона или мандарина, придавало любой серии веномных зелий особый вкус, внушая жертве желание насладиться предложенным напитком.

Стоит ли говорить, насколько я обожала данный предмет университетской программы? Полагаю, что нет. Спасала только маска, закрывающая лицо от глаз до подбородка, которую я собственноручно соорудила на курсах по технологии изготовления защитных тканей. А вот этот предмет в университетские годы я обожала. Верна пристрастию по сей день.

Неужели лёгкое опьянение цитрусовым отваром? Это не запрещалось, и не преследовалось законом. Так – пустяковая шалость, чтобы взбодрить собеседника, спровоцировать его расслабление и доверие. Порой маги сами себе делали отвар, желая просто уснуть после тяжёлого дня. Именно в таких незамысловатых методах использования доступных продуктов заключалось знахарское искусство ведьм и колдунов, живущих среди людей.

Я глубоко вдохнула.

Ненавистный аромат усилился, что по сути своей являлось плохим признаком. Теперь дело было не в отваре – он лишь запустил механизм оценки моим сознанием происходящего, – а в интуиции. Так уж повелось, что в крайне опасные моменты она проявлялась физически, представляя из себя удушающий запах цитрусовых. Впрочем, желудок тоже не отставал, а порой опережал ощущения на шаг, изливая на свет то, что в него попало.

Помнится, особенно работала интуиция в университете. Я считывала чужие злые чувства в отношении меня по запаху, исходящему от абитуриентов. В некоторых компаниях наличие цитрусовых достигало апогея, и я сторонилась антипоклонников, что позволяло не попадаться на лживые сладкие улыбки и слова, источаемые в мой адрес с их стороны.

Эх, кто не обитал в молодой среде волшебников, тот прожил жизнь с пользой. Я же выкинула на свалку долгие годы, стараясь не попасть в просак и не оказаться на крючке у всё более умелых приспешников трёх лиг. Именно на три части к четвёртому курсу разделились студенты учебного заведения: Лига Розы, Лига Вьюна и Лига Странников. Остальные – я и ещё трое ребят – остались верны собственному пути.

Если других неопределившихся не особенно задевали, то меня пытались заполучить каждое из собраний. Отказ не принимался, причём невзирая на его форму – мягкую или жёсткую. К концу четвёртого года против меня восстали все кому не лень, искренне полагая, что во мне притаилось много спеси по праву рождения, и стану сговорчивее, если однажды проколюсь.

Какое самое лучшее лекарство против высокомерия? Верно – стать всеобщим посмешищем, а там я сама стану искать чьего-то одобрения.

На практике же, недоброжелатели, готовили зелье, чтобы подлить его мне и похохотать от души, после его активации. По факту – воняли оранжевыми плодами. Я безошибочно распознавала обман или готовящуюся злую шутку, и подсовывала собственное «студенческое пойло». В общем: дашь-на-дашь. Или: на брудершафт.

Не лыком я шита оказалась, и держала марку до конца обучения. Противники напротив – становились злее, изворотливее, что заставляло меня максимально глубоко нырять в науку, совершенствуя навыки и познания.

Пошутить юные маги любили! И особенно ведьмы! Труднее всего пришлось на пятом курсе. Пятых курсов было два: обычный и специальный. Проходили мы его параллельно, и времени разоблачать интриги почти не оставалось. Но желудок раз пять или шесть, может и больше, помог в прямом смысле избежать попадания в ловушку, расставленную девчонками с курса. Что поделать – защитный рефлекс, и он где-то там, в мозгу. Зато над «подружками» хохотал не только весь факультет, но и университет, когда я им бросила ответ.

Ладно. Что это я? Точнее: к чему?

Вот и спрашивается: усиление благоухания цитрусовых – это традиционная работа подсознания, или полицейский замыслил нечто такое, с чем я не соглашусь?

Следователь отвлёк меня от размышлений ярко окрашенным возгласом:

– Удача? Нет – грамотность. Странно, что ведьма с такими знаниями и решительностью их применять работает обычным почтальоном.

– Накладная у вас на столе, – дёрнула я головой в направлении собственной крашитовой бумаги, заполненной изящным почерком неизвестной канцелярии. – Сегодня и ближайшую неделю до наступления Нового года, мы – посыльные её Величества Судьбы.

По ту сторону дверей что-то упало и напряжённость, растаявшая изначально, когда уселась на диван и глотнула чай, навалилась на меня с новой силой. Какую я чашку по счёту пью? Третью? Или… О Великий Магический дух, меня сильно опоили!

Сделала вид, что вдохнула напиток, дабы насладиться его ароматом, но мужчина заметил это:

– Что-то не так?

– Мелисса? – нахмурилась я. – В народе её называют лимонной травой. Цитрусовых не добавлено? Какую по счёту чашку я пью?

– Конечно же нет цитрусовых! А чашка уже четвёртая. Вы сильно замёрзли.

Но я перебила его, мысленно отметив чересчур искренний взгляд, навивающий лёгкое беспокойство:

– Согревающий состав, противовоспалительный. Хм. Чтобы разогреть кровь. В чае три капли концентрата мелисового зелья, и капля зелья усиленной валерианы. Так? Такое обычно прописывают лекари, чтобы уменьшить реакцию.

– Безошибочно, – едва заметно сощурил глаза мужчина, а затем мазнул взором по столу.

Цитрусовые мне только причудились – факт! Но аромат жёлто-оранжевых плодов усиливался, и меня уже от него подташнивало. Подсознание диктовало доказательства обмана, а я не понимала намёков, не могла их прочитать.

Ладно проанализируем:

Дознаватель не стал переступать черту и выполнил предписание травников. Ощущение такое, что ему даже выгодно соблюдать все правила.

Мелиса и валериана – вполне невинные растение в мире людей, но не в среде волшебников. Состав развязывал язык почище «заклинания правды», если правильно спросить опоенного человека, ну, и, до кучи, разложить специальную комбинацию из камней «Дрангориев».

Я окинула стол взором вполне открыто, а затем улыбнулась, видя на лице полицейского кривую, едва заметную усмешку, вперемешку с удивлением.