Время Удачных 20.14

– Почему? – опускаю шею до плеч, не зная как еще реагировать. А логически придумав, отвечаю: – Хороший техник – механик.

– Будто твой хороший механик, не может стать простым философом, – парировал мудрый сержант. И объяснил, показывая на очередь в коридоре:

– Вон ребята, видишь? Держись за ними. Надеюсь, анализы все взял?

– Все, что было написано в повестке, при мне. Ничего лишнего, – отвечаю, раскрывая пакет левой рукой. Причем сделал это так, будто часто ношу подобное. От этого сержант снова заулыбался, и поправляя сверхъестественное под носом, загадочно произнес: – Пощупаем. Попробуем. Определим…

Очередь двигалась живо. И я подумал: Как все просто оказывается? Но потом дошло: Армия! Тут все надо делать быстро: чтобы будущие бойцы привыкали. А то враги захватят – если не спешить; или разбегутся сами – не поймаем.

Отсюда не теряя времени – зайдя в кабинет, как всегда громко и вежливо поздоровался. Только затем осмотрелся: И без того немалая квадратная комната, смотрелась больше: за счет стен и новой мебели. Они все получились белоснежно – белые. Чуточку оттеняли образ больницы – широкие подоконники; где застыли живые цветы. Напротив входа сидела незаметная – в связи с мебелью, блондинка в чистейшем халате. Она была еще молода, и наверно не очень опытна. Потому что сразу, не здороваясь, устало выдала скороговорку:

– Анализы на стол, с пальца и вены кровь на стол, – показывая рукой налево. – Потом, – томно вздыхая: – Ко мне за стол.

Я заглянул налево, за ширму. Там оказались еще: три стола и три бело-халатные барышни. Каждая, своим делом занята. А эта все-таки, являлась главной.

– Что еще? То, что все “ширмачи” – ну те женщины, что сидели за ширмой; являлись полной противоположностью друг дружке. Так первая была – маленькая и невысокая шатенка. Между ними сидела женщина полная, предпенсионного возраста; с покрашенными в рыжий цвет волосами. И за последним – третьим столом, восседала худенькая и высокая, да еще и с черными кудрями.

– Как у Пушкина Александра Сергеевича, – придумал я: – Да уж. Пушкин опять в ответе за все… Или, это так живот отдыхает. На больничном. От надрыва, при нервном смехе…

В общем, пока раскидывался ценным: личными анализами; невольно услышал, как это квартет, разными звуками – голосами, словно давно сыгранными скрипками дружно пиликал. То есть, между собой быстро и без остановок судачили. А после исполнения “своей игры”, так непринужденно и от души засмеялись; что мне стало радостно за бойких женщин и еще больше, за такое хорошее их, душевно-весеннее настроение. Однако разобрав внимательней предмет столь яркого смеха, мне как-то сразу перехотелось радоваться.

– Так что за предмет такой? – спросит Уважаемый читатель.

Отвечаю: – Самый простецкий. Они обсуждали нас – будущих призывников. Кого ж еще?!

– Сейчас многие боятся армии, как огня. Прячутся за юбки. Ну и мужички пошли, защитнички. Хи-хи, – слышалось в незамысловатом порыве.

Тут я – закончив с анализами, победоносно подошел к “главной”. На что оная, видимо точно знаток человеческой психологии – умеющий управлять действиями оппонента; иронично выдает:

– Да? Неужели дрожите?! – А сама заполняет что-то, будто не замечая собеседника. То бишь: меня.

– Ну почему? – Немного удивляясь, собираюсь с мыслями. И видя, что оппонент по-прежнему не реагирует; так же, парадируя – отвернувшись в другую сторону, отвечаю:

– Смотря с кем!?

Пауза. Она встрепенулась и вопросительно заморгала глазами.

– А если про юбки? – заглядываю за край стола. – То за нынешние женские юбки все равно не спрячешься, – и прочитав на бейджике: “Ласка Алла Александровна”, продолжаю, – там места мало, тетя Алла.

Вот тут началось: спрятав коленки под стол, слегка зарумянившись щечками, Алла Александровна недовольно крикнула:

– Вы почему разговариваете?

Ну а соседки – “ширмачи”, громче засмеялись.

– По-русски! – отвечаю тише. – Другого языка не знаю. Родственников за границей не имею. Никто там не был… А нет, – вспомнив, добавляю с ухмылкой:

– Пардон, вообще-то, дедушки были Европе. Один в пехоте, а второй на победоносной военной технике.

И обрадовавшись сообразительности, поучаю старшую собеседницу:

– Уважаемая мадам, не нужно плохо думать. К Вам приходят, уважают, и Вы цените посетителей. Просто все мы люди. Как иначе?

Так, прищурившись – а по факту разбудить в юноше мужчину; она заговорила иначе:

– Ну, вот вам еще один, – объявила, обращаясь к кабинетной троице: – Этого к умникам отправим. Там мало говорят, да много делают.

Я все же не стал останавливаться и выяснять, где это? Тем более, сам знаю: исторически, дальше Сибири в России не шлют. А к этому климату успел привыкнуть – прирасти. Поэтому, как и положено по порядку призывной; здороваясь шагнул в следующий кабинет.

Закончив формальную процедуру потенциальные срочники, скучковались на входе. Теперь нужно вернуться к двум часам; таков порядок. Многие закурили. Я обратил внимание, что из нашего колледжа, из Удачного городка – никого.

– Неужели, – думаю, все в ВУЗы решились поступать? А может, в другой день приедут?

Снова оглядываюсь: рядом возник смешной – в белой куртке, абсолютно рыжий парниша. Заметив интерес, Пыжик – как я его охарактеризовал; подошел ближе и темпераментно поинтересовался:

– Ты откуда, землячок? Есть закури…

– Удачный, – отвечаю синхронно, то есть – не дожидаясь полноценного вопроса.

– Все здесь неудачные, удача будет – когда дома останемся, – словно обидевшись на отсутствие в моих карманах никотина, с негативными нотами заявил тот.

– Знаешь?! – Я ответил прямо, – Сам так не считаю. Наоборот, быстрее призовут – скорее отслужу. А скорее отслужу – не буду должен любимой России.

Теперь, поняв что его мыслей не разделяю; рыжий рванул к другим призывникам: навязывать свою – давно устаревшую парадигму.

Зато, постояв в относительной тишине, мне вспомнился дом и вчерашний вечер. И то, как с мамой разговаривали.

– Сынок, ты уже большой… Но я все-таки думала, что сразу не призовут – после учебы то. И успеем съездить на малую Родину, в Крым. Ведь ты так ни разу не побывал. Ты же помнишь, что Севастополец?! Не забывай этого никогда, город наш русский Герой и переводиться: “Достойный поклонения”. Как теперь там? – сказав, мама подошла ближе и присела рядышком. А поправив и так аккуратно собранные волосы, продолжала:

– Видишь, как все нехорошо получилось? Сестра твоя вышла замуж. А он, Николай Гребов – аферистом оказался. Вот все деньги, что мы тут заработали; в Москву и ушли, на жилье. Назад-то, с ребенком никогда не вернется. Гордая. И цены там, просто космические, – мама задумалась. Но на мгновение, ожил огонь карих глаз…

– Да ладно, – успокаивал я. – Побываю еще, какие наши годы?!

Объясняя: – “Девятнадцати” не было. Съездим после – вместе, мы все успеем!

Вот, вспоминая разговор, я внезапно понял: как изменилась и постарела мама. Ну, просто всегда молодая была, быстрая. А теперь: уже бабушкой стала. Как все-таки это незаметно происходит в жизни? Все работа и заботы: о нас, для детей.

Погуляв, а вернее просидев в столовке за углом – за пять минут одолев всю заказанную стряпню; затем, чашку чая наверно, пил часа два. Вернее, делал вид что пью; а сам глядя в окно думал и торопил время. Однако оно как водится: не спешило. Видимо, так заведено: Торопишься сам, время бежит впереди – не догонишь. Обязательно опоздаешь. Не торопишься – и часы встали напротив. Словно смеясь, переминаются с ноги на ногу. Мистика…

Короче, вернувшись назад замечаю: Парней мало. Половина от всех точно отсеялась. Опять умник – сержант на входе объявил:

– Сотовые телефоны оставляем здесь, – показав на сейф, – И проходим спокойно на второй этаж, на заключительную комиссию.

– Мой дома, – я сочинял на ходу. Хотя, в общем-то обманывать не люблю. Если только так, для дела. Не для празднества. Но чего еще больше не люблю? Так это свои личные вещи, передавать в чужие руки. Вот поэтому и проявил смекалку. Взгляд усатого проводил молча…

В коридоре опять собралась разношерстная – если так можно выразиться, публика: светловолосые парни, рыжие и черноволосые, и со смуглой кожей. В общем, как наша страна: немного разные снаружи, но очень схожие внутри. Захожу и я по очереди. Осматриваюсь: Актовый зал небольшой, столы расставлены покоем. Портреты Верховного главнокомандующего и министра обороны, по дружески наблюдают со стены. Так что, если кто-то думал: может здесь не серьезно?; поменял ошибочное мнение.

Присаживаюсь на свободный стул. Напротив: несколько человек в различной униформе; а в центре восседает: майор – военком. Его сосед, военный с лейтенантскими погонами, открывая папки поинтересовался: – Фамилия?

Называю, добавив: – Сергей Дмитриевич.

А сам тем временем рассматриваю присутствующих, пока он искал “свою папку” на меня.

Эта блондинка в белом халате! – думаю, – понятно, уже встречал. Эта?! – пишет, – видимо секретарь. В форме военных, – понятно, штабисты. Но вот эти двое, в черной одежде? Кто? Космонавты, что ли? Или летчики-вертолетчики?!

Короче, сам себя рассмешил. Сижу, улыбаюсь и тихо “гыкаю”: – Гы, гы.

Однако главный – областной военком; вот что значит профи – это заметил и говорит: – Что, очень смешно стало?!

– Нормально, – отвечаю, прикрывая рот.

– Тогда может, и нам расскажите? – настаивал офицер.

Я помотал головой, он продолжил: – А может, тогда пожелания есть?!

И тут показалось, военный заглядывает внутрь. Словно ищет эти самые – мои пожелания.

– Разве, разрешаете выбирать? – удивляюсь еще больше.

– Тогда в разведку, возьмете?! – я придумал быстро.

Они – вся комиссия, тоже повеселели. Военком прояснил:

– Россия конечно большая, выбор всегда есть. Вот только разведка сейчас, исключительно для профессионалов. Войны, слава Богу, нет.

– Куда тогда?! – интересуюсь без энтузиазма, просто: из вежливости.

– Ну, – начинал майор, одновременно размышляя и поднимая глаза. – Обычно, призывники хотят туда, где никогда не были. Или о чем, с самого детства мечталось? Вот Вы например, о чем мечтаете? Может, раньше было?

– Если мечтать? То только о море, – говорю живо, уже не задумываясь: – Разрешите?! Поскольку никогда не видел, а сам из города Севастополь.

И, делая вид что не замечаю окружающей иронии; продолжаю: Наш русский герой все – таки. “Достойный поклонения”, – объясняю подробней: – И город рождения. Когда-нибудь, обязательно поселюсь в нем. Мечтаю еще, как будет время – научусь рисовать. Буду писать море и сочинять песни да стихи о нем.

Следом, пододвигаясь ближе со стулом, рассказываю подробнее; уже не стесняясь незнакомых людей: – Там знаете, какая героическая история?! Первая была оборона города: Севастопольцы выстояли. Вторая: Фашистов выгнали. И если третья случится, обещаю: Точно так сделаем!

Вот тут вся комиссия затихла, а те двое – что в черной форме были, даже отложили – что неспешно почитывали. Так как раньше, не поднимали голов надолго; но теперь помотрели в упор. Словно яркие звезды – не мигая. Я даже заметил, как улыбнулись они друг другу: одновременно.

А следом – ну так показалось, смотрели уже не на меня, а на одежду. Получается: их разглядывал я, они – мой наряд.

Так что подумалось: наверняка, не видели такого? Чтобы взрослый парень, не знал моря.

– Ну, смейтесь, – соглашаюсь, непроизвольно сжав губы, – раз смешно.

Однако тот, что постарше и с бакенбардами был – напротив сидящий; спросил серьезно: – Здесь тогда, что делаете, товарищ маринист? Если так море любите?

– Что и все, – отвечаю. – Живу с родителями, в городке Удачном. Севастополь же, отдали Украине; вот многих и сократили с работы в девяностые. А тут: родители работают, а я учусь. Учился, – поправляюсь сам.

– Не обманываете?! – поинтересовался уже сосед, черноформенец. Он был такой же статный, только заметно моложе и с тонкими усиками.

– Зачем мне врать? – недоумеваю. – Не очень то люблю… Вот паспорт, смотрите, – и полез в карман, доставая заветный буклет.

– “Я достаю из широких штанин”, – процитировав классика, торжественно приоткрываю ценный документ. И привстав – протягивая, спрашиваю: – А вы товарищи военные, летчики что – ли или космонавты?

– Мы парень, Подводники! – последовал неожиданный ответ.

И произнося это слово: Подводники! Молодой усач так приосанился, что наверное – становился на полметра выше. А может и больше! Да. Так что, если бы Вы увидели со стороны, то непременно приняли за Аксиому – поверили: Наши подводники выше всех – только может чуть-чуть, ниже Бога. И это, по меньшей мере: круто. А по максимуму, наверно до бесконечности.

В общем, затем военком говорит: – Да, товарищ капитан второго ранга, – обращаясь к тому, что походил бакенбардами на Айвазовского и званием был старше, чем приосанившийся усач; так как четыре звезды его погон – большие.

– В деле есть, – продолжал он, – место рождения: Крым, Севастополь. Мы как-то упустили сразу… А теперь, и группу набрали. Куда еще одного? – видимо не зная как поступить, размышлял военный.

Только капитан – подводник качал головой: – Своих что ли набрали?

И показывая на меня: – А наших, уже не берете? Тем более – здесь мечта!

– Ну почему, сразу своих? Все у нас одинаковы, все русские…, – почти обиделся военком.

А усатый подводник, перебивая, поинтересовался:

– Как у героя-мечтателя со здоровьем? Что вообще из себя представляет?

Теперь оживилась, привставая – поправляя халат, высказалась та самая врач психолог-профессионал:

– Как раз, подойдет… За одно узнает интересную жизнь.

– Завидует мне? – мимо промчалась мысль. Вот ей вдогонку, и говорю: – Совсем не герой. Обыкновенный парень из Севастополя. Теперь вот: из Удачного,… из Якутии. Ну, в общем: из всей России.

– И куда это к Вам? – теперь интерес брал вверх. – Там же, вроде “натовцы” Украиной командуют. Иногда новости смотрим: они тренируют, воспитывают их под себя. А наши базы закрыли.

– Ну, не все к счастью закрылись… Только самого главного, ты как я вижу не знаешь? – загадочно пояснил усач.

– Чего еще? – спрашиваю, c все увеличивающимся интересом.

– А то, что давным-давно: аж с девяносто седьмого года, Республика Якутия дружит и очень дружит с ВМФ Черноморского Флота. Поэтому, призывники с северных районов России, попадают к нам: в город – Герой Севастополь. В котором, служит именная подводная лодка: “Алроса”. Может, ты уже слышал это название? – и смеется, добродушно оглядывая стороны.

– Артист Вы, – подумал я. – Ну кто же не знает о гордости России и всей Якутии? “Алроса” – это наша алмазная добывающая компания.

Опять промелькнула мысль: Насмехаются?!

– Да, – говорю, – слышал и видел. Возьмите, не пожалеете. Я севастополец!

Сразу дополняю: – Правда, пока что внутри. Где – то, очень глубоко. Но тянет, кажется, туда на море. А почему – сам не знаю.

– Да, в жизни это бывает… мы проверим, – “бакенбардист” опустил глаза. Задумался и выдал: – Ну, если обманул? – он погрозил пальцем. И переключившись на майора, приказал:

– Возьмем с собой, добавить в список! Не справится – будет в обеспечении, на берегу… канаты таскать или что-то похожее.

– Так что, парень, – обратился теперь ко мне. – Подтяните за лето физику, а то на лодку не возьмет командир. Слишком худой. Походы у нас по сорок – пятьдесят дней; необходим запас прочности: в организме и голове.

– Ну-да, – отвечаю радостно. – Похудел, ночами же диплом делал: бывало, и поесть не успева…

И сам себя перебиваю: – Хорошо – хорошо. – Все сделаем. А когда призыв?

– В сентябре, будем формировать окончательный список. За лето подготовитесь, возьмем. Всего берем десятерых в подводники. Остальных, наверное – еще человек десять отсюда, повезем для войск обеспечения Черноморского флота. Вот так.

И скомандовал: – Если вопросов нет?! То свободен, товарищ Севастополец и товарищ Удачный. – Следующий, пожалуйста.

Вопросов почему – то не было. Хотя, узнать то, что может быть “что-то похожее на канаты?” – Мое любопытство желало. Сдержался.

– Ладно, думаю, – мы еще посмотрим: Кто кого? Подводники они, ишь ты?!

Так и пошел на остановку. Задумчивый и счастливый – в раскрытой куртке. Однако спохватился – весна на календаре. Холодно. А у нас всегда, весной – зима стояла.

Но ради справедливости, отметим: в душе теплело!

– Неужели, – думаю, – можно вот так сразу, оказаться в Крыму? Интересно, как они там “русские украинцы”? Неужели правда, что стали другими; как сообщают иностранные ТВ? Просто я и языка украинского не знаю; хотя в паспорте записано “Украинец” – по отцу. С этим понятно: раньше, нас никто не делил. Поэтому и писали славянам в метриках: кому украинец, а кому-то русский или белорус.

3

В общем, пока думы думал, приехали…

– Вот так, – говорю, поднимаясь по лестнице на свой этаж, – ночь и подошла незаметно.

Однако мама удивила больше – заикаясь, с порога спросила: – Ну… а как… там??

– Нормально, – отвечаю. А сам понимаю: Что – то странное в поведении? Взгляд потухший. Такого не помню…

– И что? – спрашиваю, вымыв руки и проходя на кухню: – Отец в командировке, по объектам что ли?

Так как привык, что когда дома; всегда интересовался и первый давал советы: про мою, или нашу жизнь.

На что мама печально ответила: – Нет, приехал… дома.

И уже не сдерживая слезы, призналась: – Заболел.

Я тут же бросил ложку – собрался перекусить; и рванул в спальню.

Пахло непривычным…, бледный отец на кровати – подогнув одну ногу под себя. А ведь всегда полнокровный был – богатырь. Сколько я себя помню: отец – здоровый казак, с хорошим интеллектом; который отдает всю энергию: работе и семье. Много, очень много работал. Собирал деньги, чтобы на пенсии вернутся и купить домик в Крыму. Кстати, помог дочке – моей сестре в Москве квартиру взять: раз одна и с ребенком, кто еще поможет? Только сейчас, тихий и молчаливый. Рассыпаны волосы, осунувшееся лицо… взгляд как будто чужой. И опять этот настораживающий запах.

“Корвалол”, – читаю на бутыльке, на прикроватной тумбочке не предвещающее “ничего хорошего” название.

Выдержав паузу, отец все-же шепнул: – Вот как оказывается, бывает. Сил нет.

– Да нормально все, – отвечаю, беспокоясь, – отдохни хоть раз, пожалуйста. Что надо сделать?

А мама из-за спины говорит: – Возьмем отпуск, отдохнем вместе и ты с нами. Восстановим нервы, у себя на Родине в Крыму.

Я переживая: – Хорошо, пап поправляйся. Только мне…

Тут мама взяв за руку, с силой вывела на кухню.

– Не надо пока. Пускай отдыхает, сколько можно переживать. Думать за нас, и за начальство. Возраст то – не двадцать как раньше. А они, Дмитрий Иванович, Дмитрий Иванович. Спасай проект… – И потом, он же крайний. “То торопиться надо”, то “Почему изменения?”

В общем, справедливый огонь разгорался – мечтая воздать всем, кто правосудия заслуживает. Но подумав, снова превратилась не в воительницу, а в мудрую маму и заботливую жену.

– Так, – думаю: надо мне больше помогать. Вырос. На работу пойду, пускай родители отдыхают.

Мама продолжала: – Врач покой прописал… Нервное истощение сердца. Ведь обычно, за ним осложнения бывают. Но мы будем надеяться и верить, что ничего плохого не произойдет. Правда?!

Повторно наливая чашку горячей лапши, она говорила с надеждой:

– Главное, это сейчас хороший отдых.

Следом, вспомнив – поинтересовалась: – Сынок, а как там?! – показывая в окно, где под светом уличного фонаря убегала зимняя дорога.

– Хорошо, – вновь успокаиваю. – Осенью могут отправить в Морфлот.

Про подводников пока, говорить не стал: зачем зря хвастаться. Однако мама, словно предчувствуя, рассказала:

– Слышала, что у Катьки – знакомой с работы, родственника берут на подводную лодку. Неужели, так тоже можно? Из Якутии и на лодку?

– Можно. В нашей стране все равны. Но только(!), по собственному желанию – если призывник этот, сам захотел. Если нет, не пошлют под воду, – подытоживаю, уплетая наваристый бульон.

Закончив удовольствие, продолжаю: – Завтра пойду работу искать; и в спортзал – пригодится на службе. А Вы пока слетайте в Крым. Сколько лет собираетесь… Но когда вернусь, еще раз – вместе рванем. Покажете, что там за святые русские – морские места.

Мать вздохнула, а спорить не стала. Знает, если что-то решу – переубедить никому не удастся. В общем, время пошло быстрее. И в самые ярко разрисованные природой, еще теплые – первые сентябрьские дни; мне на сотовый телефон позвонили.

– Старший сержант “такой – то”, военкомат.

Ну, просто фамилию не расслышал, связь через раз.

– Вам надо явиться в будущий понедельник, к девяти. Адрес тот же. Не забыли? – поинтересовался он одновременно вежливо и настойчиво.

– Нет, хорошо, – отвечаю. А сам думаю: Значит не зря подробно, вплоть до телефона записывали. Попросту уже сомневаться стал: что напрасно в тренажерке потею?! Зато подтягиваюсь теперь: пятнадцать раз, не как раньше – восемь с половиной. Штангу жму многократно, на сто – сто десять килограмм, при своих семьдесят. Ведь все лето готовился – не отдыхал: и работал в “ТОО по ремонту автомашин и дорожно-строительной техники”. Где запасные двигателя собирали, плюс ремонтировали привезенный когда-то на территорию автохлам.

– Начальство старается, из ничего конфетку собрать, – так шутил их механик. Вот ему – то я помогал. Слесарил. И многому кстати, научился. Запомнил, как он выкручивался когда под руками не находилось: то нужного ключа, оснастки, а то и запчастей; проявляя находчивость. То есть, руки всегда в мазуте; зато платили хорошо: стал качаться, и сам себе – что очень важно, импортное спортивное питание покупать. “Мега Масс” – называется. Но потом, перешел на “Инпит белковый”. Это уже российский продукт: для детей и лиц нуждающихся в дополнительном белковом питании. Тренер Вова советовал:

– Лучшего продукта, чем питание для детей – у нас нет. Взрослых могут обмануть, спортсменов обведут обязательно – подмешают муки. А детей дурить, совестно…

Так что, когда осенью позвонили из военкомата, я был готов на все сто двадцать пять процентов. Шучу. И за четыре месяца, превратился из простого парня, в парня с нормальной силой.

В район опять ехали ночью. Последний автобусный рейс подогнан так, что садясь в два часа ночи, приезжаешь до девяти утра. Выспаться – боле-менее получилось. Однако на входе военкомата смотрю, из ребят никого…

– Или, без меня начали?

Быстренько забегаю внутрь. Какой – то молодой лейтенантик за турникетом.

– Не опоздал?! – тактично интересуюсь.

– Куда? – вздохнув, он почесывал свои розовые, как у младенца уши.

– Как куда? На комиссию, – отвечая, оглядываюсь по сторонам, словно очутился в сумасшедшем доме. И не заметив странного – сам стал сходить с ума. Короче, не зная, что теперь делать – видимо от безысходности, принялся усиленно съедать. Его – с аппетитом и одними глазами.

– Направо, – после паузы театралов, сообщил служивый. И следом объяснил: – Проверяем нервы. Тест! Психи тут не нужны… Тем более, опоздать к нам невозможно. Всегда ждем и если надо найдем, – сказав, он так шикарно улыбнулся. Словно, от самого начала или даже на души, что я теперь могу засвидетельствовать: у наших военных есть душа. Большая душа. А еще, вдобавок, совершенно оригинальное чувство юмора.

– Знаю, – отвечаю, сдерживая раздражение и не комментируя догадки. Проходя дальше, продолжаю: – Телефона нет, оставил дома.

– Хорошо “чешешь”, – хмыкнул лейтенант ответ. Я только успел подумать: он и поэт, и экстрасенс какой-то. Но останавливаться повторно не стал, а военный и не настаивал.

Залетая соколом в актовый зал, замечаю, что несколько призывников уже сидят на стульях. Считаю, так: пять, семь, девять – еще трое военных. И один из них, тот самый подводник, ну что тогда – весной был: слегка пожилой капитан с приличными бакенбардами.

– Здравствуйте. Заходите не стесняйтесь, Уважаемый, – говорит он мне. Я сразу повеселел. Люблю, когда уважают собеседника и на Вы обращаются. И сам, кстати, так всегда делаю.

– Спасибо. Здравствуйте, товарищ капитан, – приветствую в ответ образованного и культурного человека.

Только прошел и присел, как военком начал: – Теперь все в сборе. Ровно девять ноль ноль, – он посмотрел на часы: – Сбежавших и опоздавших нет.

– Мы пригласили десятерых человек…, так как именно Вас республика Якутия рекомендует Черноморскому Флоту в качестве новобранцев, моряков – подводников. Все Вы, почти все, выпускники местного колледжа. Только один с соседнего городка… и еще один хлопец с Хабаровска. Вот Вам повезл…

Тут зашел невысокий, но по-видимому очень ценный мужчина – в таком же дорогом сером костюме. Потому как говоривший замолчал, и уже обращаясь к вошедшему, обрадовавшись – словно чемпионат страны неожиданно выиграла местная команда по футболу, произнес: