bannerbanner
Ар-Деко. Своя игра
Ар-Деко. Своя игра

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

Девушки остановились у ограды кафе, перекинулись парой слов, затем блондинка пошла к Раулю, а Жанин направилась к припаркованной неподалеку машине – бледно-желтому кабриолету «Рено Вива Гранд-Спорт». Хорошая машина. Пусть даже французский франк и упал за последние два года, но все равно стоит под триста фунтов. Кстати, за счет дешевого франка их машины начали понемногу теснить американские в этом месте. Черт, я совсем свихнулся на автомобильной торговле. А Жанин может себе позволить. Краус тогда сказал, что у нее годовой доход под шесть тысяч фунтов, а Марго рассказывала, что Жанин от бабушки достались земли под виноградники в Бордо, которые она сдает в аренду, так что не бедствует. Могла бы и на белье раскошелиться.

Жанин отъехала от тротуара, а я увидел, как чуть озадаченный гарсон поставил мое вино перед подружкой Рауля. Пусть хоть она выпьет и не терзает его ночью разговорами об искусстве, ему это не нужно и даже мешает.

Я направился к машине, мысленно повторяя адрес «Шанхайской Лилии». Проедусь, все равно делать нечего. Наверное, Сюзет права, надо держать салон вечером открытым и взять эту самую вечернюю смену на себя. А то даже не знаю теперь, куда себя девать. Труден и тернист путь честного человека к финансовому успеху и семейному счастью.

На следующем перекрестке я почти уперся в задний бампер бледно-желтого открытого «Рено». Опять Жанин. Где-то задержалась, раз до сих пор отсюда не уехала. Едет в сторону центра. Где-то в аптауне у нее квартирка, насколько я помню, Марго даже хотела меня туда заманить в поисках аморальных развлечений, но я не заманился, проявив твердость духа.

Зачем я сейчас еду следом? От безделья или мне все же что-то нужно? Я совершенно инстинктивно решил за Жанин проследить, хоть и сам не понимаю, какой в этом смысл. Все же что-то отложилось в голове из того, что говорил Краус, ныне покойный не без моей помощи? Немцы ее вроде бы подозревали в связях с советской разведкой, но ведь в финале все оказалось ерундой, так? Грабить аукцион хотели сами германцы, камни уволокли охранники, а Жанин оказалась в числе заложников в доме вице-губернатора.

И все же Жанин тогда была у лорда Бриггса в кабинете, хоть и с несколько нетрадиционной для кабинета целью, и возникла она возле Марго почти одновременно со мной, то есть перед аукционом. Но сейчас мне все это зачем? Да черт его знает, время у меня свободное имеется, вот и проявлю нездоровое любопытство. В качестве мести за то, что она спугнула меня из кафе.

Вообще я думал, что Жанин поедет не домой, а веселиться в какой-нибудь компании. Пусть сегодня и воскресенье, но из ее компании завтра на работу точно никому не нужно. Я даже ожидал увидеть ее встречу с Марго, но Жанин, никуда не сворачивая, заехала в аптаун, на Гринпарк-авеню, и там подкатила к восьмиэтажному дому со швейцаром и синим маркизом над подъездом, припарковав машину на стоянке перед фасадом, причем на персональном месте, насколько я заметил. Я проехал дальше, нашел место в тени и остановился там, выбравшись из машины и наблюдая.

Жанин задержалась, закрывая верх машины, потом, цокая каблуками и покачивая бедрами, направилась в подъезд. Швейцар услужливо распахнул перед ней дверь, она ему улыбнулась.

Ну и что я увидел? Увидел, где она живет. И что с этого? А не знаю. Если бы я сказал об этом Сингеру, то тот бы записал адрес в какую-нибудь свою тайную тетрадку, в которую все записывает. Потому что Сингер рад любой информации о ком угодно. Когда у него ее накапливается много, он собирает некую общую картину, и часто эта картина приводит к неприятностям для того, кто послужил для нее моделью. Так что да, Сингеру говорить ничего не буду. Можно ехать дальше.

Но, кстати, Жанин вроде бы собиралась уехать сразу после выставки, но осталась здесь. Она была знакома с Шиллером-Шапленом и даже свела с ним Полу-Жана-Полу-Мари, чтобы тот затащил агента Маркама в какую-то квартиру. Может, с ней все же не все так просто?

Не успел открыть дверцу машины, как к дому с явным превышением скорости подлетел знакомый красный «Делайе» и затормозил со скрипом покрышек. Я замер. Из машины выбралась Марго, нагнулась, вытащила из салона большой бумажный пакет, из которого торчали горлышки бутылок шампанского, и решительной походкой направилась в дом. Швейцар ее явно узнал, потому что распахнул дверь сразу, а она ему сунула что-то в руку.

Вот как. Девушки явно решили устроить вечеринку. То есть моя мысль материализовалась. Что это мне дало? Опять же ничего, разве что знание о том, что Жанин по-прежнему недалеко от семьи Бриггс и ее отношения с Маргарет Бриггс продолжаются. Ну и лишь бы на здоровье, это давно уже не мое дело. Вот теперь точно поехал к «Шанхайской Лилии».


Рауль достаточно подробно описал место и как его найти. Адреса он не знал, но бордель «Шанхайская Лилия» находился возле «Нью-Луп Отеля» с большим ночным клубом на первом этаже. Клуб я знал, довольно популярное заведение в секторе, принадлежащее какой-то богатой семье из Чикаго, так что и «кошкин дом» нашел легко, он оказался неподалеку. Пусть и не на центральной улице, но совсем рядом, почти сразу за традиционной китайской аркой из тех, что обозначают границу района. Два китайских фонаря и довольно скромная вывеска освещали место перед подъездом. Вдоль тротуара вытянулся ряд дорогих машин, причем со всех краев привезенных в Новый Каир, от «Кадиллака» до «Мерседеса» и «Бентли». Ну и машин попроще хватало, но все же ни одной дешевой. На противоположной стороне в рядок выстроились четыре таксомотора. То есть место точно посещаемое, и непростой публикой.

Как отсюда можно кого-то увезти? Швейцаров на улице нет, наверняка кто-то за дверью стоит, потому что даже отсюда я вижу звонок и открывающееся окошко. А дверь серьезная, к слову. Но сама улица довольно пустынна, что неплохо. В принципе если правильно одеться и подъехать на краденой машине с фальшивыми номерами, то можно сработать нагло, никто и спохватиться не успеет. Но это если «клиент» будет один, а не в большой компании, тогда уже сложней. Ладно, придумаем что-нибудь. Компанию и распугать можно, в конце концов. Не думаю, что актер ездит в сопровождении крутых ребят.

А как и куда отсюда ехать? Так, чтобы оторваться от возможного хвоста и полиция сразу не поймала? Лучше переулками, полиция больше главные улицы патрулирует, а вот дальше? Надо везти жертву в какое-нибудь такое место, где страх на нее сам нагонится. Большего и не требуется. Вот и прокачусь. Я тут редко бываю, но в перчаточном ящике лежит карта, так что можно для начала сориентироваться по ней.

Отъехав подальше, я встал у тротуара и зажег свет в салоне. Проще будет смываться через Чайна-таун, пожалуй. Доехать до конца улицы, там свернуть налево и… в принципе тут все как и везде: продольные авеню и параллельные улицы, которые китайцы даже не удосужились переименовать с номерных на именные. То ли не дали им, то ли самим все равно. То есть, стандартный уход «лесенкой», который мы практиковали с Ианом после «скачков», вполне должен сработать. И ехать… да на самую окраину. Вот там у китайцев черт ногу сломит, и полиция туда ездить не любит. Так что в ночное время всегда можно отыскать пустынный проезд между складами и там звезду кино попугать до мокрых штанов и полного выделения информации.

Все, запомнил. Проедусь. И с понедельника подумаю о том, чтобы начать работать по вечерам. Слишком много бестолково бездельного времени у меня теперь образовалось. Лучше машины продавать.

4

В понедельник утром Сюзет отсыпалась после шоу, а я, как и подобает, к десяти утра поехал на работу. Там меня встретил Дэн, с гордостью передавший подписанный договор.

– Те ребята в пятницу взяли «Плимут», босс. Уговорил за двадцать минут. – Он ухмыльнулся.

– Наличные?

– Конечно. Я в сейф положил.

– Отличная работа, парень. – Я хлопнул его по плечу. Наличные еще и можно провести как продажу со скидкой. – Ты точно станешь в этом городе сэйлсменом года. Ксавье уже здесь?

– Он звонил, сказал, что опоздает на пятнадцать минут. Вон Пол приехал, – показал Дэн через окно на двухцветный «Плимут Бизнес Купе» модели прошлого года, въехавший в ворота на стоянку.

Пол – высокий и худой веснушчатый парень, увидел нас в окне, помахал рукой. Он как раз в субботу здесь дежурил, послушаем, что у него нового. С субботой тоже что-то надо делать, похоже, потому что мы открыты только до двух, а людей приходит много. Но тогда придется нанимать еще кого-то, кроме Мэри, а я пока не уверен, что еще одно жалованье окупится.

– Новости за субботу? – спросил я, едва британец вошел.

– Одна семья каталась на «Крайслере», обещали вернуться сегодня к вечеру. – Пол снял пиджак и повесил его на спинку своего стула. – Но сами понимаете, что могли просто покататься. И внесли депозит за зеленый пикап, должны забрать сегодня.

– Отлично.

У него лондонский акцент с сильной примесью кокни. Говорит быстро, как пулемет, и не всегда понятно для всех, кроме англичан. Но вот на них Пол действует благотворно, они рады встретить своего человека в американском «дилершипе». Дэн любит его передразнивать, а Пол любит передразнивать Дэна с его американской тягучей гнусавостью.

А вон и Мэри, ее кто-то подвез и высадил у самой двери. А Ксавье, кстати, каждый понедельник опаздывает, надо будет ему намекнуть на то, что лучше в воскресенье ложиться спать пораньше. И продает он меньше других, даже французам. Дэн уже раз намекал мне на то, что лучше найти кого-то другого на его место.

– Хорошо, я еду в банк, потом еще в одно место и вернусь, – объявил я, открывая сейф и выуживая оттуда конверт с наличными, там уже за две машины набралось. – Дэн, ты за главного. Продавайте. Мэри, когда заедет Уинстон, отдай ему все копии контрактов.

Уинстон – это наш бухгалтер, он навещает нас по понедельникам.

– Хорошо, босс. – Мэри, колыхая задом, бодро просеменила на звонких каблуках в свой загончик, заставив Дэна и Пола задумчиво посмотреть ей вслед, явно целясь взглядом ниже спины.

Банк банком, но сначала мне нужен Цви. Так что еду в еврейский район, это на окраину города, почти к самой Гизе.

Город за окном машины изменился. Вчера вечером он был разгульным, а теперь рабочий. Катят по улицам развозные фургончики с эмблемами оптовых торговцев на бортах, фырчат грузовики, дорогие машины, привычные вечерами, сменились обычными, принадлежащими конторскому люду. Неизменная толпа у входа в «Блумингдейл», большой универсальный магазин, рядок арабов – чистильщиков обуви со своими креслами у его стены, а в креслах сидят мужчины в шляпах, читающие газеты. За стеклами «дайнеров» еще толпы людей с чашками кофе только расходятся по тем офисам, что начинают работать в десять.

Жара в полную силу еще не навалилась, в открытое окно и через приподнятое лобовое стекло в салон задувает приятный ветерок. Ближе к полудню припечет всерьез. Кстати, единственный черный автомобиль из тех, что мы вынуждены были выставить в продажу, так и стоит почти год, хотя цену снизили уже вдвое. Иан сказал, что надо перекрашивать, пусть это и еще затраты. Не берут здесь черные машины, в них после нескольких часов стоянки на солнце, как в печи.

Еврейский район отделен от основного тела города вклинивающимися промзонами. Если сам город новый и построен недавно, то эта часть Каира старого, просто отрезанного от него в целях «защиты еврейского населения». В Египте евреям и так никто не угрожал, но им оказалось выгодно вот так перебежать через границу со своей территорией и оказаться пусть и в филиале, но Европы и Америки сразу.

Район тут, как я уже сказал, старый, пыльный и выглядит скорей арабским. Все дома за высокими заборами, никуда не заглянешь, узкие проезды, только главные улицы заполнены лавками – от торговли зеленью до ювелирных, какими-то непонятными конторами с вывесками на иврите, кошерными закусочными и бог весть чем еще. Большинство обитателей этого района даже не выбираются никогда за его пределы, тут есть все, что им нужно. А еще тут бьется сердце всей системы подпольных денежных операций, потому что только еврейская диаспора способна переводить и прятать деньги по всему миру без всяких банковских переводов. У арабов есть «хавала», когда почти любые суммы могут быть переведены обычной кодированной телеграммой или телефонным звонком, а у евреев «хавила», то есть «посылка».

Власти стараются вообще не лезть во внутренние дела этого района, потому что разбираться во всех хитросплетениях тут черт ногу сломит, а безобразий здесь почти не случается. Даже еврейские банды в основном образовываются в «новых секторах» города, а в этом районе их нет. Поэтому тут вот так все и делается по принципу «шито-крыто».

Двухэтажный особнячок, в котором держит свою контору Цви, расположился сбоку от небольшой торговой площади, рядом с главной синагогой района. Скромное, но при этом капитально выстроенное здание с такими узкими окнами, что им и решетки не нужны, с массивной обшарпанной дверью с окошком-глазком. Никаких машин рядом нет, я так до сих пор и не знаю, водит ли Цви автомобиль вообще.

Пристроив «Додж» у самого входа, я выбрался из машины и, потягиваясь, направился к двери. Стукнул несколько раз бронзовым молоточком, окошко открылось, в нем показалось красноватое круглое лицо с толстым носом, почти до самых глаз заросшее бородой.

– Цви, – улыбнулся я. – Соскучился?

– Платить приехал? – сразу предположил он.

– Цви, это невежливо – начинать разговор с денег, – заявил я, проходя в дверь. – Нет чтобы расспросить о здоровье и семейных делах.

– Поль, если я не буду говорить сразу про деньги, то у меня никакого здоровья на вас не останется.

Я не стал его томить и вытащил из бумажника четыре пятифунтовые банкноты, которые тут же перекочевали в карман его жилета.

– Так лучше?

– Если бы так каждое утро начиналось. Что-то хочешь взять?

– Да, именно. И у меня есть один вопрос.

– Надо что-то перевести? Ты давно не переводил, – чуть подталкивая меня в спину толстой рукой, Цви провел меня в комнату. Не знаю, как ее называть, гостиной или кабинетом, потому что он здесь вел дела, но на офис комната никак не походила. – Хочешь чаю? Зеленый, только заварился.

– Не откажусь.

– Вон, садись, – указал он на диван.

– А где Шмуэль? – огляделся я.

– В лавку пошел, скоро будет. – Цви поставил на подносик две пиалки и налил в них прозрачного светлого чаю, от которого густо повалил пар.

В этих краях так чай не пьют, но Цви сам говорил, что его кто-то научил. И сам зеленый чай он покупал почтой, тут его и не найдешь в продаже.

– Так что ты хотел? – Он уселся на жалобно скрипнувший диван напротив.

Говорить? Немного страшно, но бизнес Цви заключается в хранении чужих тайн, и пока он вроде бы своих обязательств не нарушал. И у него точно могут быть нужные связи. Правда, эти самые связи внушают чуть меньше доверия, вот в чем проблема.

– Цви, нужно перегранить камень.

– Камень? – Он вскинул густые широкие брови. – Камень или… камень?

– Настоящий камень. С Силой.

– Тебе?

Вот что ответить? Сказать, что «один друг просит»? А Цви не поверит, и разговора не получится. Цви не врет, это его принцип, здесь все на доверии. Если не хочет о чем-то разговаривать, то просто так и заявляет. Финтить самому будет не слишком хорошей идеей. Но камень стоит очень много. И его цена на черном рынке не ниже, а даже выше аукционной, потому что он еще и редкость. Камни не попадают в руки простых смертных. Если не считать камня у Антенуччи, который то ли есть, то ли его нет.

– Мне.

– Я не буду спрашивать, где ты его взял, – сразу сказал Цви, откровенно сгорая от любопытства. – Ты хочешь перегранить и продать или оставить себе?

– Я пока не решил. Поэтому просто перегранить. И так, чтобы весь город не начал это обсуждать.

– Ты меня знаешь давно. – Цви вроде как даже оскорбился.

– Но не ты же гранишь камни, верно?

– Один камень?

– Если ты про аукцион, то я его не грабил, – засмеялся я. – Один.

– Он здесь? – Цви показал толстым волосатым пальцем в пол, подразумевая свой подвал.

– Нет, – все же соврал я. – Не здесь. И я не за ним пришел.

– Я знаю пару людей, кто может это сделать и не украсть камень, и при этом не болтать лишнего. Но я не знаю, сколько это стоит.

– А если я решу оставить камень себе или кому-то подарить, что делать дальше?

– Я бы на твоем месте его просто продал. Большой камень?

– Четыре карата.

Не слишком большой. Недаром им пользовался один Шиллер. Силы, которая может в него уместиться, хватит ровно на одного человека.

– Такой камень сам по себе, если не годится для Силы, стоит не меньше двадцати сотен фунтов. – Цви поскреб бороду. – А если он может принять Силу, то умножай на десять. Двадцать тысяч полновесных фунтов. Сто тысяч бумажек с портретом президента Вашингтона. Много, а? Десять процентов я бы взял себе, огранщик из моей доли. Что думаешь? Это я сделать могу.

– А привязать ко мне?

– Ты иногда вообще не пользуешься головой. Если камень огранен, след Силы исчез. Ты сам приедешь к жрецам, и они все сделают. А потом поедешь в Луксор и привяжешь его к себе. Но что он тебе даст? Удачу? Ты же не Антенуччи, чтобы бояться, что тебя взорвут, верно?

– Так у него все же есть камень?

– Есть. – Цви уверенно кивнул. – Потому что за огранкой приходили к моему брату. Так зачем он тебе? На удачу? Двадцать тысяч фунтов уже большая удача, ты сможешь открыть на эти деньги что угодно. Защита от болезней? Если есть деньги, то можно пойти в клинику, где есть камни. А деньги тогда у тебя будут. Я не знаю, чем ты занимаешься, но не уверен, что твои дела стоят своего камня. Я мог иметь камень, я не шучу, – он перехватил мой сомневающийся взгляд, – но отказался. Камень сам станет приманкой, тебя за него убить могут. Или сделай его защитным, тогда не убьют, но зачем он тогда нужен? Тебя и так никто убивать не собирался, пока камня не было. Оставь это большим ребятам.

– Цви, я автоторговец, – засмеялся я. – Если камень поможет продавать машины…

– Ой, ой, вот только этого не надо! – Он даже руками замахал. – Только еврею об этом не рассказывай. У нашего народа этих камней куча запрятана, и что? Евреи уже правят миром? Перекупили бизнес у Рокфеллера? Разорили и ссужают ему деньги под большой процент? Если там и есть удача в делах, то точно не такая, какую можно разглядеть. А может, и вовсе нет. Никто ведь не знает.

– И кто купит?

– Я найду того, кто купит уже у меня. Про тебя даже не узнают.

– Цви, и тебе при этом не стыдно говорить про десять процентов? – Я усмехнулся. – Хочешь заработать дважды на одном товаре?

– Конечно, хочу. – Он даже удивился такому вопросу. – Дважды дает денег больше, чем один раз. Но ты можешь поторговаться. Пять, – он для верности показал пятерню, – пять процентов. Они пойдут не мне, а моему брату за огранку.

– Я подумаю, Цви.

– Долго?

– Не очень. Принесешь мне мой саквояж? Нужно забрать кое-что.

– Вот если ты автоторговец, – Цви встал с дивана, кряхтя, – то зачем тебе хранить всякое барахло у Цви?

– Жизнь по-всякому поворачивается.

– С этим соглашусь. – И он направился к двери в подвал.


Уехав от Цви, я добрался до первого уличного телефона и дозвонился Сингеру:

– Я взял, что нужно.

– Это хорошо, – ответил он. – Что делаем дальше?

– Найди адреса Монро по своим каналам. А мы сделаем все остальное.

– Постараюсь.

– Я позвоню.

Дальше все же поехал в банк, где положил наличные на счет фирмы. Возить килограмм героина с собой не хотелось, хотя бы потому что противно, поэтому я дозвонился до Иана и встретился с ним у «Гаража Хупера». И там мы упрятали пакет в подвеску разбитой машины, стоящей на заднем дворе, ждущей ремонта, который затянется надолго. Не забыли протереть пакет бензином, чтобы точно стереть с него все отпечатки, которые могли остаться.

– Что дальше делаем? – спросил он.

– «Олдс» уже взял?

– Вечером. Переделывать ничего не будем, просто номера сменим, все равно его бросать.

– Костюм купи, как у «умника», и шляпу. А то я тебя знаю, приедешь в комбинезоне.

– Дерьмо твой костюм, – вздохнул Иан. – Галстук ты мне завяжешь. Кстати, кто вообще придумал одеться в сраные костюмы?

– Ладно-ладно, не начинай. Ты придумал. Забыл? Завтра с утра с Раулем встретиться надо, обсудим все. Я сегодня домой пораньше, прикрой меня на работе, если что. Сюзет – выходная.

– Да, теперь у тебя все не как у людей, – махнул он рукой. – Сегодня и завтра?

– Верно. Я с утра заеду, а дальше ты один за всех. Мне еще в газету нужно успеть, текст объявлений сменить.

– Ну-ну, посмотрим.

Мне нужно даже в две газеты и на радио, но сегодня начну с «Вечернего курьера», благо до него отсюда недалеко, как раз по Четырнадцатой до центра и считай что на месте. На этом с Ианом и разъехались.

В редакции, в отделе объявлений провел почти час, общаясь с молодым парнем в конторском козырьке, нарукавниках и круглых очках, добившись того, что новое клише вытравят уже сегодня, а завтра объявление пойдет в номер, и выписал чек за внесение изменений. И уже потом, позвонив с улицы Сюзет, сообщил, что лечу домой.

Сюзет оказалась дома не одна. Там же я встретил огненно-рыжую белокожую девушку, с которой Сюзет пила кофе в гостиной. Гостья несколько смутилась при моем появлении.

– Поль, знакомься, это Нив, моя подруга по «Крейзи Хорс». – Сюзет обняла меня, словно попутно желая удержать, на случай, если я брошусь на эту самую Нив. – Нив, это Поль, мой молодой человек. Мы совершенно случайно встретились, представь? У нас закончился кофе, и я побежала в лавку через дорогу. И там ее увидела.

– Очень приятно, Нив, – поздоровался я, изобразив самую доброжелательную из своих улыбок. – Интересное имя, никогда раньше не слышал.

– Это старое ирландское, означает «сияющая» или «блистающая». – Нив поднялась навстречу. – Мне тоже очень приятно, рада за Сюзет.

Имя точно ирландское, потому что акцент у девушки почти эталонный для Зеленого Острова. А так приятное кругленькое лицо, курносая, большие зеленые глаза и очень белая кожа. Кстати, зря считают, что среди ирландцев много рыжих, это скорее британский тип. Бледная кожа там распространена, но при этом чаще всего сочетается с черными волосами, кто бы что ни думал.

– Имя подходит к цвету волос, – снова улыбнулся я.

– Я пока не встречала ни одного человека, который бы сначала не спросил, что это за имя, а потом не сказал ничего про мои волосы, – засмеялась она. – Боже, но я в шоке с тех пор, как узнала, где танцует Сюзет, – сменила она тему. – Все девчонки у нас теперь обзавидуются.

Вообще она довольно неплохо одета для девчонки из кордебалета. Хороший браслет с изумрудами на руке, подходящий кулон, бледно-зеленое платье из дорогого крепдешина, стянутое пояском из крокодиловой кожи. Шляпки нет, но даже заколка в волосах не из дешевых. Кольца на пальце не вижу, так что можно заключить, что Нив как-то в жизни пристроилась, если у нее, конечно, не богатые родители. Но богатые родители точно позаботились бы о том, чтобы дочь не танцевала в кордебалете.

– Сделать тебе кофе? – спросила Сюзет.

– Я сам сделаю, болтайте спокойно. Могу еще и вам предложить.

– Нам достаточно, Поль, – сказала Нив. – Мы уже по три чашки, наверное, выпили, у меня сердце стучит. – Она положила ладонь на то самое место, где, по ее мнению, располагается сердце.

– Тогда я себе сделаю, не буду мешать.

– Ты нам не мешаешь. – Сюзет чуть возмутилась. – Я Нив столько о тебе рассказывала.

– Она не врет. – Нив показала на Сюзет пальцем. – Если бы ты все слышал, что она говорила, то ужасно возгордился.

– Спасибо, дорогая. Ладно, я делаю кофе.

Девушки болтали в гостиной, а я варил себе кофе по арабскому рецепту, неторопливо и с чувством. И думал о том, что сказал Цви. В чем-то он прав. В чем именно? Хотя бы в том, что камень придется прятать. Его захотят украсть, а может, даже и снять с мертвого тела. Антенуччи носит камень, который его защищает. Камень, что я снял с Шиллера, показывал тому то, что угрожает хозяину. И насколько Шиллеру это помогло? Я разрядил в него магазин из «кольта», а камень теперь у меня.

Я – торговец. Больше не взломщик, а просто торговец. Сюзет выступает в шоу. Для чего камень ей? Приносить успех? Тогда ей придется его не снимать, и тогда все о нем узнают, и рано или поздно просто украдут. Или случится что-то еще хуже. Стоит ли сценический успех такого риска? Как-то не уверен.

Двадцать тысяч фунтов, сто тысяч долларов. Это если Цви не врет, я бы еще и проверил, может, там больше. Что можно сделать за эти деньги? Можно купить хороший отель, например. Или клуб. И тогда да, камень уже принес удачу, можно сказать.

Нет, я еще ничего не решил, но в словах Цви есть определенный смысл и даже мудрость. Камень – приманка. Зачем носить на шее приманку? А если держать его в сейфе, то он не работает. А если надевать только изредка, то окупится ли это? Я не играю в казино, к тому же в казино есть свои камни и способы находить их у клиентов.

На страницу:
4 из 6