Буря Предвестие

Горазд попытался достать соперника ударом сверху вниз. Скородум скользнул влево, и не разгибаясь нанес несколько быстрых ударов по туловищу. Решив сбить Горазда ударом по спине, Скородум уже занес локоть, но соперник, не разгибаясь, ухватил его за ногу и, резко распрямившись, рванул вверх. Скородум потерял равновесие и упал на спину. Горазд присел и ударил кулаком в землю рядом с лицом соперника – своего рода ритуал, означающий добивающий удар по лицу. После такого противник обычно долго приходит в себя, а при должной сноровке можно, и сломать нос и загнать его в голову. При таком ударе противник точно отправляется на тот свет.

– В равном бою победил Горазд. Волей Перуна и решением сотника, он назначается третьим десятком добровольцев. Теперь одевайтесь, вооружайтесь, присоединяйтесь к остальным и выходим.

Глава 3

Отряд Святополка вышел около полудня. Чтобы добраться до крепости предстояло пройти по дороге, проложенной когда-то посреди лугов. Может показаться, что такие места днем безопасны – не приходят волки и прочие хищники, не тревожит всякая лесная нечисть. Однако, такое впечатление обманчиво. Пожалуй, самые коварные существа могут здесь появиться именно днем. В зарослях иногда подкарауливают жертву росомахи – странные создания, выглядящие, как человек, у которого все лицо будто бы разом покрылось шерстью. С виду можно подумать: бродяга какой или жертва дурного глаза. Хочется помочь человеку, дать краюху хлеба. Но истинная разница с людьми всплывает при близком знакомстве. Клыки росомахи звериные – крупные, непомерно большие, по сравнению с остальным набором. Челюсти могут перекусить черенок от грабель или крупную кость, а руки ломают шею с одного удара. Сотник знал об этом. Все-таки, до того, как попасть в дружину, он много раз изображал на месте разбоя картину схожую с нападением зверья или какой твари. Да и в храме про этих существ рассказывали.

Опасны росомахи, но есть и другая опасность. Порой посреди поля можно увидеть ровный круг выжженной травы, в середине которого лежит какая-нибудь вещь. Обычно это бывает девичий платочек, корзинка или платьице. Никогда нельзя поднимать их и искать хозяйку, особенно, если найдешь это в полдень. Тут же края этого круга займутся сизым дымком, а в лицо ударит нестерпимый жар. Прямо из воздуха возникнет фигура, напоминающая девушку с венком на голове. Лучший способ – бежать, не оглядываясь, иначе в скорости лишишься сил, уснешь, да так и останешься лежать на солнце, пока голову не напечет настолько, что не выдержит сердце, и умрешь.

Поначалу все шло вроде бы спокойно – отряд размеренно двигался к крепости, солнце светило почти с зенита, вокруг пахло прелой травой. Вдруг справа послышался шорох. Святополк дал отряду знак остановиться. Когда шорох повторился, он подал знак достать клинки, а следом и сам вынул из ножен на поясе кинжалы. Источник звука приближался, об этом свидетельствовало приближение самих этих звуков. Сотник подал знак спешиться – кто бы ни приближался из зарослей, был он настроен враждебно. Будь это друг или простой путник – давно бы показался, а неведомый пришелец не только остался в кустах, но и затаился. Кем бы он ни был, а встречать его конными довольно опасно: ранив коня можно быстро вывести седока из боя. Звук повторился теперь севернее – ближе к хвосту отряда. Медлить было нельзя – их явно обходили с тыла.

– Построиться в кольцо, – приказал Святополк, – Клинки держать наготове, увидите что-то непохожее на человека – бейте сразу. И ни в коем случае не давайте ему пройти внутрь кольца.

Вскоре заросли заходили севернее отряда, и на дорогу вышло существо ростом с человека и заросшей мордой. Оно принюхалось, припало к земле, и побежало на бойцов.

– Росомаха! – крикнул сотник, – Не дайте ей сбить кого-нибудь с ног!

Набрав скорость, тварь прыгнула на одного из бойцов, но он выставил вперед меч. Клинок пропахал рану на брюхе чудовища. Росомаха приземлилась на лапы, развернулась и снова побежала на отряд, оставляя на земле алую полосу вытекающей из брюха крови. Боец, на которого она нацелилась, принял ее на щит, слегка прогнувшись под весом твари. Он сбросил ее со щита, резко распрямившись, и наотмашь рубанул мечом по шее. Отрубить голову не удалось – клинок увяз в мышцах. Когда боец выдернул меч и раны, оттуда хлынула кровь. Росомаха взревела и решила из последних сил достать обидчика. Лапа твари ударила по ногам бойца, повалив его на землю. Росомаха попыталась дотянуться до горла, но подоспевший Святополк вонзил кинжалы в шею и резанул ими навстречу друг другу, перерезав жилы. Потеряв почти всю кровь, чудовище обмякло и, издав последний вздох, испустило дух.

– Цел? – спросил сотник, помогая бойцу встать.

– Более или менее, – ответил тот.

– По коням и движемся дальше.

Отряд оседлал коней и поехал дальше на юг – к крепости Угол.

Примерно в это же время через морские ворота столицу покинул отряд Радомира. Они свернули на север – к реке Клюке, за которой раскинулось Лесогорье. Там, в северных землях, находилась их цель – крепость Зима, построенная там два века назад. Вот уже двести лет она являлась основным дозорным пунктом севера Долины. Эту же роль ей предстояло сыграть и в этот раз.

Вскоре отряд пришел к Клюке. Это была самая маленькая река Долины, как по длине, так и по ширине. На западе она впадала в берущую начало в северных горах, где живут варяги, Дугу. На востоке пролегали Рассветные Горы – один из длиннейших горных хребтов, протянувшийся от самих Северных Гор почти до Змеи. У их подножия раскинулся обширный хвойно-лиственный лес. Путь же отряда лежал западнее, в поля, где и стояла крепость. Перейдя реку вброд, они пошли вдоль полей. Где-то на границе обозримого пространства Радомир увидел огонек. На дворе была уже поздняя осень, поэтому предположение, что загорелась от чего-то трава он отмел сразу – прохлада и высокая влажность не дали бы загореться чему-то кроме кусочка бересты, и то ненадолго. Значит, огонь рукотворный. Когда отряд подъехал ближе, стало видно, что сотник не ошибался – свет исходил от небольшого костра, у которого сидели около пяти человек весьма разбойничьего вида: одеты они были весьма пестро, в том смысле, что у их одежды не было единого или хотя бы схожего образца. Одни сидели в безрукавках на голое тело, у другого довольно добротный кафтан – судя по всему, снятый с неудачливого купца. Третий сидел в льняной рубахе.

Подав людям знак ждать его на месте, Радомир подъехал к сидящим у костра и спешился.

– Здравствуйте, люди добрые, – сказал он.

– И тебе, не хворать, мил человек, – ответил ему один из сидящих, вставая.

– Глянь-ка, Бер, – хохотнул другой, – одежа кожаная, лук добротный, охотник что ль?

– А кто ж его знает, – хмыкнул тот, кого назвали Бером, – может, и охотник, только вот она вроде как в Полесье обретаются. Заплутал что ль, болезный?

– Нет, не заплутал, – ответил сотник. Он оглядел стоящих – оружие из них тоже не блистало единством: у кого-то торчал за поясом длинный нож, кто-то имел топор, не боевой, а самый обычный, третий поигрывал кинжалом, а у четвертого в руках был и вовсе кузнечный молот.

– А что ж ты тогда делаешь возле нашей стоянки, друже? – сказал Бер, – Нешто смерти ищешь?

– Нет, но у меня есть для вас предложение, от которого вам будет трудно отказаться.

– Вот так-так! – воскликнул атаман, – И что же ты можешь мне предложить? Только учти – это относится не только ко мне лично, но и ко всей вольнице.

– Вы мне и нужны как раз все вместе. – снова прошелестел Радомир.

– Эй, Бер, – задумчиво сказал второй, – где-то я уже слышал про энтот голос. Точнее, про евонного владельца.

– Да, – вкрадчиво протянул тот, – доводилось мне про него слыхивать. Уж не сотник ли Радомир мне в гости заявился? Собственною персоной, ха! Чего тебе надобно от нас, сотник, да поживее, а то молодцы мои ох и не выдержанные. Чуть что, так у тебя из спины будут сразу пять ножей торчать. А одежу твою залатаем или так носить будем. Очень уж она мне глянулась.

– Если тебе так любо смотреть на нее, то у тебя будет возможность налюбоваться. Правда, на мне – не обессудь. Но это ежели не откажешься от предложения.

– Я слушаю.

– Я предлагаю вам присоединиться к моему отряду. У вас будет отличное оружие и снаряжение, получше того, что на вас сейчас. Также вам будет платиться жалованье.

– Э, сотник, – протянул Бер, – да ты, видать, нас за дубов стоеросовых держишь? Что-то слишком много хорошего ты нам предлагаешь, что грозит тебе казнью, не говоря уже о потере поста сотника. Чавой-то тут не сходится.

– Ты удивишься, Бер, но меня это ничуть не пугает. Вы же не потеряете ничего, особенно в ближайшем будущем.

– Это почаму еще? – прищурился атаман.

– А потому, что по сути уже вне закона. Те люди, что стоят сейчас поодаль – добровольцы. Остальные же бойцы либо сидят сейчас и соображают, что делать дальше либо уже сообщают об этом воеводе.

– Ты планируешь что ли, противостоять целой рати? – хмыкнул Бер, – Ты, сотник, либо что-то придумал, либо окончательно сошел с ума.

– Если все пройдет, как надо, то мы сами будем провозглашать законы. Так вы как? С нами?

– Твоя взяла, сотник. Эй, мужики, седлайте отобранных коней, у нас, похоже, дельце намечается.

Радомир повернулся в ту сторону, где оставил отряд и свистнул, три десятка добровольцев прискакали бодрой рысью. Сотник обернулся к костру – там уже стояли мужики на разномастных конях.

– Куда путь держим, сотник? – спросил Бер.

– В крепость Зима. Надеюсь, вести из столицы до нее еще дошли. – ответил тот, и добавил громче: – Вперед!

Отряд тронулся и пошел на север.

Немногим позже Радомира через Морские ворота выдвинулся отряд Берислава. Путь их обещал быть долгим – им предстояло пересечь Трехречье, перейти через Змею, и пройти на юг, к крепости Страж, стоящей почти на самой границе Могильника.

Дружина Берислава была самой большой, но вместе с тем и самой ненадежной. Если у Радомира и Святополка в дружине были только добровольцы, то какая-то часть дружины Берислава использовалась «втемную», будучи уверенной, что они будут защищать Долину от возможных атак нечисти. В общем-то, так и было, но об истинной цели знал только сотник. Когда отряд преодолел примерно половину расстояния до Угла, Берислав подозвал одного из десятников:

– Эй, Разумник? Подойди сюда.

– Да, вашбродь? – к сотнику подъехал воин в кольчуге с задумчивым выражением лица.

– Съезди вперед, посмотри, нет ли там того, что может быть угрозой.

– Есть. – Разумник пришпорил коня и ускакал вперед.

Берислав смотрел ему вслед, не забывая оглядываться по сторонам, конь нетерпеливо перебирал ногами, и сотнику приходилось его время от времени успокаивать. Спустя какое-то время послышался свист десятника. Приказав отряду стоять на месте, он поскакал туда, где остановился Разумник.

– Что такое? – спросил он.

– Смотри, сотник. – он немного отодвинулся.

– Хм, вроде человек, – росомаха лежала мордой вниз, поэтому чудище в ней опознать было сложно.

– Человек, да не совсем, – бесцветно проговорил десятник, перевернув зверя на спину.

– Что еще за тварь? – слегка опешил сотник, – я в подобных созданиях не разбираюсь.

– Росомаха, вашбродь. Сильная тварь, и коварная. Обходит и нападает сзади, затем валит на спину и рвет на куски.

– Боги, да у нее брюхо распорото. Тут вроде бы нет низких деревьев, чтобы можно было зацепиться за сук.

– Это не сук. Это клинок. Более того, сотник, тварь кому-то попалась живучая. Там, дальше, накапала целая лужа крови и небольшая струйка. Когда она приземлилась, она была еще жива.

– Что же тогда ее убило? Думаю, не кровопотеря.

– Правильно думаешь, – Разумник перевернул тело снова на брюхо и раздвинул короткую шерсть на спине.

– Два клинка, – задумчиво проговорил сотник, – явно острые с одной зауженной стороной. Кинжалы, два. Есть еще что-то?

– Здесь были конные. Ушли на юг. Думаю, не стоит выяснять, кто это был.

– Разумно, – услышав такой ответ, Берислав усмехнулся, десятник явно оправдывал свое имя.

– Ладно, – сказал сотник, – пора возвращаться.

Оба поехали назад по тропе, где их ждал остальной отряд. Вскоре показался и он.

– Слушайте внимательно, – начал Берислав, придерживая коня, – впереди лежит росомаха. Для тех, кто впервые слышит, это такая тварь, которая живет в полях и охотится, используя высокую траву и кусты в качестве укрытия…

– Вашбродь, – начал один из бойцов, – вроде ж нету травы, полегла почти вся.

– Травы нет, а кусты остались, – отозвался сотник, – Так вот, эту тварь кто-то уделал. Не знаю, кто это сделал, но у меня нет желания узнавать. Поэтому сейчас нам надо как можно скорее добраться до Змеи и перейти ее, так что вперед.

Подавая бойцам пример, Берислав тут же развернул коня и, пришпорив его, послал в карьер. Остальные бойцы последовали за ним.

Глава 4

Солнце прошло уже где-то половину пути от зенита до заката, когда отряд Святополка свернул к крепости Угол. Уже на повороте были заметны три лучника на стене и двое стражей, стоящих возле ворот. Придержав жестом отряд, сотник подъехал к воротам.

– Тебе чаво, путник? – спросил один из стражников.

– Я Святополк, – ответил сотник, – У меня разговор к вашему смотрителю Творимиру.

– Из столицы, сталбыть? – сказал второй, – Ладно, заходи.

Стражники открыли ворота, и Святополк вместе с отрядом зашел внутрь. Сразу за каменными стенами стояли деревянные, а между ними было небольшое пространство, использующееся в случае осады, как ловушка для врагов, пытающихся спуститься со стены. Участок между стенами был довольно затененный, и там было нетрудно спрятать с десяток мечников, которые обеспечили бы осаждающим «теплый прием». Для тех, решился бы вынести ворота, тоже были припасены «подарки», способные испортить осаду: Из бойниц уже внутри стен торчали две довольно толстые жерди, на конце одной из которых был виден спил бревна, а другая оканчивалась заострением. Как помнил Святополк, острие можно было без особого труда снять и приделать на его конец секиру. В этом случае спил бревна мог сыграть роль плахи.

Пройдя вглубь двора, он заметил троих дружинников, зорко следящих за происходящим. На стенах же сотник заметил еще троих лучников, и не сомневался, что другие две стены содержат по столько же – в таком виде крепость готова к осаде с любой стороны. Прямо впереди Святополка встречала главная башня, куда сотник и направлялся.

Башню охраняли еще двое воинов, а на крыше стояли четверо лучников – по одному на каждую стену. Таким образом, любой лазутчик попал бы под перекрестную стрельбу. Вдоль стен шла лестница, ведущая на второй этаж. На втором этаже рядом с лестницей была дверь, рядом с которой стояли еще двое. Рядом с небольшим окном стоял дубовый стол, за которым и сидел Творимир.

– Приветствую, Святополк, – встал смотрящий и протянул руку.

– И тебе не хворать, – сотник пожал протянутую руку.

– С чем пожаловал?

– Предлагаю тебе отдать Угол под мое руководство.

– Вот как? – вскинул Творимир, – А, прошу прощения, луну с неба тебе не надо? Или сокровища Змея Горыныча?

– Нет, – Святополк не подал вида, что заметил иронию, – мне просто нужна твоя крепость. С тобой и твоими людьми ничего не станется. Вы останетесь служить здесь, но под моим началом.

– Может, у тебя где-то в недрах твоей кольчуги запрятана грамота от князя на передачу тебе крепости?

– Грамоты пока нет, – вкрадчиво ответил сотник, – но обязательно будет.

– Вот когда будет, тогда и разговор будет, а пока мы с тобой толчем воду в ступе и делим шкуру не убитого медведя. Так что разговор окончен.

– У меня нет времени, Творимир, – процедил Святополк.

– Свободен, сотник, – отрезал смотрящий.

– С огнем играешь, – на скулах заиграли желваки.

– Вот и увидим.

Святополк злобно засопел, затем вышел решительными шагами и вернулся к своему отряду.

– Как разговор? – спросил его один из десятников.

– Плохо, Некрас. – процедил сотник. – Скажи остальным, пусть готовятся к налету. И еще – нам потребуются пращи и лестницы.

– Сделаем, – кивнул десятник.

Пополнившийся новыми бойцами отряд Радомира пришел в окрестности крепости Зима уже в сумерках. На западе еще алел закат, но и он начинал постепенно бледнеть, уступаю место густой синеве ночного неба. Как и день назад, небо было ясное и можно было увидеть все созвездия. Сотник посмотрел на север, где находилась крепость – до Снежных Гор было еще далеко, поэтому ничто не загораживало обзор, были видны даже созвездия Черпака, Коромысла и Бревна, расположенные обычно над самым горизонтом. Дохнул ветер, как и всегда в такое время он дул к морю со стороны Гор Бури, поэтому был прохладным.

«Хорошо еще, что погоды сейчас стоят сухие, несмотря на позднюю осень, – подумал сотник, – не приведите боги сейчас проливные дожди или хмарь, было совсем тяжко: размокшие дороги, превратившиеся в жижу, промозглый, пронизывающий ветер, плюс уже ближе к концу пути коней пришлось бы добить – копыта от сырости неизбежно промокли и полопались бы. Тогда пришлось бы преодолевать остатки пути пешком».

Лагерь он решил разбить на достаточном отдалении от Зимы, если управляющий крепостью выставил лучников на стены, а он их, скорее всего, выставил, то они видят достаточно далеко, то могли увидеть огонь от костра.

Это напрочь убило бы его замысел. Конечно, сейчас они ничем не отличаются от обычных дружинников, которые пока еще сохранили верность князю, однако, тогда узнать сильные их слабые места обороны не удастся.

– В общем, так, – начал Радомир, когда весь отряд собрался у костра, – как только опустится темнота, начинаем проникновение. Бер, у твоих мужиков дубинки, поэтому – не обессудь, ты в первых рядах. Ваша задача – найти слабое место и проникнуть внутрь. Охрану не убивать, бейте по голове дубинкой, так, чтобы не насмерть, затем оттаскиваете в темный угол. Бер, после посылаешь одного из своих, чтобы он показал, проход. Потом мы быстро занимаем крепость. Управляющего я беру на себя.

– А почему мы первые? – спросил Бер.

– Повторяю для тех, кто отходил кусты полить, – ответил сотник, – охрана нам еще может пригодиться, поэтому она должна остаться в живых. У моих людей луки и клинки – если они начнут бить, то уж точно запишут охрану в книгу животну за номером будущего века.

– Ясно, – вздохнул новоиспеченный десятник, – готовы выступать по приказу.

Отряд Берислава перешел на правый берег Змеи уже ночью. Решив, что брать крепость ночью не очень разумно, сотник велел расположиться в поле на достаточном отдалении от крепости. Поскольку ночью в поле небезопасно, Берислав выставил охранение из двух человек, остальные же расположились у костра и сменяли караульных по мере необходимости. Крепость Страж, которую им предстояло занять, была далеко на юге. Направление на нее задавало созвездие Богатыря. Дневная смена бойцов Стража сейчас спала, восстанавливая силы, однако, Берислав не сомневался, что есть и ночная смена, которая не так давно заступила на караул и весьма бдительна. Самым подходящим временем было незадолго до первых петухов, когда только начнутся утренние сумерки – дневная смена еще спит и тяжела на подъем, а бдительность ночной заметна притупляется. Самое подходящее время для налета.

С запада подул холодный ветер, колыхнувший пламя костра и немногочисленные кустарники, а также заросли татарника, еще не успевшего полечь на землю. Кругом пахло обычной для поздней осени прелой травой.

Воздух был пока еще достаточно сухим, хотя ночью можно было увидеть выдыхаемые облачка пара. Вот когда дождь пройдет, то по ночам тут поднимется густой туман, в котором можно будет опираться лишь на спину впереди идущего, ибо не будет видно дальше острия вытянутого прямо меча. Пока же видно было достаточно.

Сотник сидел и смотрел в костер, словно завороженный. Дело было не только в том, что горящий живой огонь представлял собой весьма притягательное зрелище, он пробуждал в душе Берислава воспоминания сорокалетней давности. В этом огне были кровь, крики боли и обветренные бородатые лица варягов, спустившихся с гор. Особенно – безумные, устремленные в одну точку глаза воинов-медведей, которые впадали в боевое безумие, пролив первые капли крови. Неважно, своей или чужой. До этого их было почти не отличить от обычных варягов: те же бородатые обветренные лица, серые глаза, угрюмый взгляд. Но стоило пролиться чьей-нибудь крови, как в них просыпались дикие звери, не разбирающие своих и чужих. В Долине никто не знал, как происходит превращение. Кто-то считал, что их опаивают отваром из мухоморов и поганок, а запах крови является составляющей, пробуждающий эффект. Другие говорили, что это те, кто нарушил законы кланов, поэтому их и выпускают вперед – дескать, если пропадут, не жалко. Третьи утверждали, что их обучение подразумевает сожительство в берлоге с медведями, в результате чего те перенимают медвежьи повадки.

Такие тонкости Берислава не занимали, он знал одно – именно они напали на его родную деревню, именно из-за них он пошел в дружину. Примкнуть же к волхву его заставил случай в родной деревне. Тогда он был простым дружинником, к тому же недавно вступившим. Он потребовал от воеводы начать ответный карательный поход на варягов. Ратибор наотрез отказался от этого. Тогда Берислав смолчал и принял это, хотя и скрежеща зубами. Сейчас же, когда тема варягов всплыла снова, старая рана открылась, а когда выяснилось, что еще и будут сторонники, он после короткого раздумия поддержал мятеж.

Двое дозорных стояли спиной к костру, готовые отразить любое нападение на лагерь. На несколько верст окрест не было видно ни одного дозорного, высланного из крепости по их души или нет, ни одной разбойничьей шайки. Стаи волков они не считали большой опасностью. А кроме зверей других обитателей, коих можно было бы счесть опасными, не было. Однако, такая тишина была обманчива. В темноте от одного куста к другому промелькнула смазанная тень. Она пронеслась слишком быстро, чтобы человеческий глаз мог бы ее заметить. Ее мог бы заметить опытный разведчик, вроде Радомира, но он был за много верст отсюда – в Лесогорье, за двумя реками.

Тень скользнула к другому кусту, высматривая горящими, словно кошачьи, глазами жертву. Пока что она не определилась, кто станет источником крови, которой питалась тварь, выглядевшая во тьме ночи неясной тенью. Она видела людей, спящих на земле, но боялось подойти к огню. Ей нужно было выманить жертву от крошечного пожара, обжигающего, тем не менее, так же, как и большой. Тварь видела, что один из людей убрал руку от длинного когтя, что висел и него на ноге. Этот выглядел наиболее предпочтительным.

Дозорный, выпивший перед дежурством травяной отвар, чтобы не замерзнуть, убрал руку от меча и подошел к одному из спящих соратников:

– Эй, Волк, – слегка тряхнул он его, – Смени меня, мне до ветру надыть.

– Отвара перепил, что ли, – сонно ответил тот, – Лады, сменю тебя, пока кусты поливаешь. Только не рядом – не хватало еще привлечь кого к стоянке.

– Обижаешь, не первый год в дружине.

Дозорный отошел на такое расстояние, чтобы его не было видно, и приготовился было оправиться, как вдруг услышал вдалеке знакомый голос:

– Эй, друже? Помоги мне, помоги!

– Кого это ночь принесла в эти недружелюбные места? – удивился боец, успевший уже полить кусты, и достал из ножен меч.

– Тут я, тут, – ответил голос, – Помоги, мне не встать.

Дозорный подошел на голос, но не увидел ничего, кроме темноты.

– Что еще за котий хвост? – недоуменно проговорил он.

Внезапно тьма позади него сгустилась, и в ней обозначились два, горящих желтым, круга. В следующий миг на его шее сомкнулись два желтых клыка.

Глава 5

Когда отряд Святополка собрался, солнце опустилось еще больше к земле, и из желтого стало золотистым. И без того не особенно жаркий день превратился в прохладный вечер. Передняя линия подошла к стене на расстояние верного броска, и пращники сделали по броску в лучников, стоящих на стене. Если бы пращники подошли через открытое поле, то тут же получили бы по стреле в голову: военные луки имеют большую, нежели охотничьи, дальнобойность и мощность. Однако, бойцы подошли, предусмотрительно укрываясь за кустами. Камни ударили по головам лучников, выключив их на какое-то время. Пращники сели за кустами и дали знак, что стена свободна.

Вооруженные дубинками налетчики подошли с лестницей к стене, споро вскарабкались, наверх, спрятали бесчувственных лучников за зубцами и прошлись по стенам, отправляя охраняющих остальные три стены лучников в беспамятство. Затем они быстро нашли подходящий по длине отрезок древесины, соорудив из нее мостик между внешней каменной и внутренней деревянной стеной.

Следом за ними переправился остальной отряд. Бойцы Святополка быстро махали руками, обрушивая на головы дежурной смены удары дубинками. Бесчувственные тела охранников они прятали в укромных местах. Когда двор был освобожден, двое подошли к нишам у главных дверей, просунули руки в бойницы и оглушили дежуривших у «плахи» ударами головой о стену. Затем они открыли ворота и оглушили дежуривших возле них дружинников.