Дом у горизонта

– Если я правильно понял, то вы – Ульяна, не так ли?

– Что же, вот и познакомились, – сухо ответила девушка. – В любом случае, хорошего вам вечера.

Лёгкие шаги затихли в лабиринте зеленых аллей, и снова наступила тишина.

Глава 9.

Румяные кусочки мяса роняли в обжигающую шипящую пропасть капли сока, мгновенно превращавшегося в ароматный дым. Феликс расставил на столе блюдца с соусами и большие жестяные тарелки, увенчав убранство глубокой миской с овощами и базиликом.

– Ну, угощайся, – сказал он, снимая шампур.

– Спасибо, – кивнул Эмиль. – Очень вкусно пахнет.

– Маринад сам делал. Настоящий, кавказский. Вроде бы получился. Кстати, удалось познакомиться с Ульянкой?

– Как вам сказать, – пожал плечами Эмиль. – Едва ли это можно назвать знакомством. Скорее, оно было похоже на расставание.

– Вот как, – усмехнулся пират. – Ладно, всякое бывает. Она так-то вообще замечательная, но, как и любая девушка, имеет ряд сложностей. Особенно в общении. Что же, пусть будет так. Пока, по крайней мере. Я тоже не сразу со своей женой нашел общий язык. Она была такая, знаешь, боевая, дерзкая. По горам ходила, по рекам сплавлялась. А тут я такой, на «Иж-Юпитере», и куртка с заклепками, «HMR» на спине написано, это значит Heavy Metal Rock. Сложно сказать, кто кому больше не понравился. Наверное, всё-таки я ей, раз она в конце концов ушла после тридцати лет наших с ней скитаний. Правда, сейчас письма пишет. То из Италии, то из Индии. Путешественница, блин. Эх, было время!

Эмиль аккуратно снял кусок мяса и осторожно, чтобы не обжечься, откусил. И тут аппетит победил скромность. Не прошло и пяти минут, как на шампуре не осталось ничего.

– Это просто потрясающе, – сказал Эмиль, отламывая листочек базилика. – В этом городе все умеют готовить, и делают это нереально круто!

– Это юг, дружище, – подмигнул Феликс. – Городок тут не при чем. Здесь у нас скорее не кулинарная, а мистическая столица всего этого благословенного региона.

– С этим не поспоришь, – кивнул Эмиль. – Кстати, вы обещали рассказать.

– Я обещал рассказать, как сидя на морском берегу можно осуществить мечту всей жизни, – лукаво прищурился пират. – Но, пожалуй, обойдемся сегодня без лекций. Я только про себя скажу, что когда-то так же, как и ты, боялся остаться с неприкрытой задницей против жестокого мира. Но… как видишь, всё сложилось. Ты иронизировал на тему работы в библиотеке, а я скажу, что там я обрел новое призвание. Коллекционные издания, редкие экземпляры, книги, подписанные автором – знаешь, сколько это всё стоит? Я букинист, дружище. Книжный вор, контрабандист, торговец и авантюрист. Иностранная литература – без проблем. Церковные книги – вообще Клондайк. Таких, как я, в мире сотни. Тысячи. Мы архивариусы, кладоискатели и Индианы Джонсы все сразу. Это безумно интересно и, как выяснилось, весьма прибыльно. Позволяет не работать, но при этом жить этаким бонвиваном на тёплом берегу. Идеально, как мне кажется.

– Такому можно и позавидовать.

– Иногда я сам себе завидую, – усмехнулся Феликс. – Но учти, я ни в коем случае не советую тебе идти этой же дорогой.

– Два букиниста в одном городке – это перебор, – согласился Эмиль. – Да и я не настолько люблю книги.

Вскоре исчез шашлык и со второго шампура, после чего Эмиль осознал, что уже не способен перемещаться с той же легкостью, как раньше. Он откинулся на спинку стула и спросил:

– Но всё-таки, что насчет легенд?

Феликс глубоко вздохнул, подошел к мангалу и снял с огня оставшееся мясо.

– Начнём с того, что весь этот город стоит на легенде. Много тысяч лет назад здесь было не то святилище, не то капище, а может, и вовсе кладбище какой-то культуры, которую некоторые археологи относят к скифо-сарматской, некоторые – к киммерийской, а некоторые вообще считают, что это был какой-то отдельный этнос. Что интересно, иногда в раскопках находят артефакты, свидетельствующие о том, что между этими древними неопознанными товарищами и славянами, построившими нынешнее захолустье, существовало как минимум два периода, когда на этом месте стояли населенные пункты. Но ни национальность, ни культурную принадлежность их народов выяснить так и не удалось.

Нам никто не скажет, что здесь происходило в ту тёмную эпоху, но отголоски времён звучат до сих пор. Здесь всегда творилась какая-то чертовщина. Привидения, полтергейсты, домовые и прочая сатанинская челядь здесь совсем не редкость. Происходили на этой земле и вполне реальные трагедии, подпортившие и без того небезупречное реноме городка. Так, в дореволюционные времена неподалёку отсюда стояла деревня, помещик которой отличался сумасшедшей жаждой золота. Говорят, он даже состоял в сговоре с бандитами и убивал за деньги. В конце концов, он развел такой беспредел, что все крестьяне из его деревни удрали в неизвестном направлении, прихватив скот и пожитки. Узнав об этом, он рассвирепел настолько, что в припадке бешенства замочил собственных детей. Жена не осталась в долгу и всадила в муженька всю обойму ковбойского «Кольта». Одна из пуль срезала подсвечник. Загорелся ковер, и за считанные минуты поместье превратилось в кошкин дом. Кстати, остатки здания до сих пор стоят в лесочке неподалеку, если захочешь, можешь погулять. Замечательное место! Говорят, по ночам там до сих пор слышен плач детей, терзаемых свирепым отцом.

А ещё наш город очень любят цыгане. Даже кочевые порой устраивают в окрестностях свои лагеря. Ну, а уж про местных и говорить нечего – все сплошь ясновидящие да предсказательницы, и не какие-нибудь шарлатаны, а самые что ни на есть.

Короче говоря, для любителя загадок и страшилок наш городок – настоящий рай. Была тут даже история похлеще ночных рассказов в пионерлагерях. В ранее постсоветское время. Может, помнишь, может, нет, стояли по улицам когда-то такие серые телефоны-автоматы. Так вот, было несколько одинаковых случаев. Бросает человек монетку в телефон, снимает трубку, а там голос чей-то говорит непонятную белиберду. Не то скороговорку, не то стишок какой. Телефон монетку съедает, то есть разговор засчитывает как состоявшийся, но сразу же после этого в трубке идут гудки, и больше никому дозвониться не получается. А те, кто под эту штуку попался, вскоре умирали. Вот так.

Феликс замолчал и оторвал небольшой кусок лаваша.

– Вы так рассказываете, как будто книгу пишете, – сказал Эмиль спустя пару минут тишины.

– Ну, я бы мог, наверное, – пожал плечами пират. – В конце концов, это кажется не таким уж сложным делом, если всё время торчать среди тысяч томов. Да и потом, мне легко рассуждать на эти темы. Я вообще историк по образованию. Даже не просто так, а ещё и кандидат наук. В начале карьеры я преподавал в институте, но с приходом девяностых был вынужден оставить спокойную жизнь и рвануть в бизнес. Там всё, конечно, понеслось по-другому. Бесконечный круг – деньги, работа, деньги, проблемы, деньги, суета, и так без просвета каждый день. В конце концов, меня всё это достало окончательно, и я решил рвануть в путешествие на машине по южному побережью. И в один из дней я остановился, чтобы посмотреть на закат с этого самого берега. С тех пор уже ни одного не пропустил.

Эмиль взял вилку и принялся крутить её в пальцах. Наверное, этот вечер должен был когда-нибудь настать. Ведь не может же так быть, что на свете есть что-то непонятное, неизведанное, но никто не хочет об этом говорить. Никто не хочет признавать. И пусть это всё звучит порой как бред сумасшедшего, но ведь именно здесь в этом уютном городке у моря, действительно творится что-то странное.

– А вы не знаете, случайно, нет ли какой-нибудь легенды, связанной с неким домом у горизонта? – спросил Эмиль, постепенно придя в себя.

– Нет, а что, есть такая?

– Возможно, скоро будет, – усмехнулся Эмиль.

Неожиданно среди легкого шороха листьев раздалось громкое уханье, похожее на дьявольский смех. Эмиль уронил вилку и испуганно глянул на Феликса.

– Сыч. Домовый сыч. Давно у меня живёт. Вот только голос подал сегодня в первый раз за всё время.

Жуткий хохот смолк. В наступившей тишине Эмилю почему-то расхотелось задавать вопросы. Ни городские легенды, ни таинственные происшествия, ни загадки не казались больше интересными и привлекательными. Их место заняли соусы и рецепты их приготовления. Феликс понял и поддержал кулинарную тему. Так они неспешно говорили ни о чём, пока облака на небе не стали желтеть.

Эмиль глянул на часы, поблагодарил хозяина за чудесный прием и поднялся со стула.

– К сожалению, не могу пригласить в ответ. Боюсь, домовладелица не оценит гостеприимства.

– Ладно, – махнул рукой Феликс. – Какие твои годы! Ты, если захочешь, приходи просто так. Я всегда рад буду тебя увидеть. Если сюда лень тащиться – то милости прошу в библиотеку. График работы ты знаешь.

Щелкнула задвижка, и Эмиль остался один на дорожке, ведущей в город.

В странный город, в котором сотни лет назад неизвестно, кто жил.

В город, где никто не удивляется тому, что по соседству обитают призраки.

В город, который стал для него важнее и дороже родного.

Глава 10.

Утренний бриз сердился и досадливо вздыхал. Серовато-бирюзовое море хмурилось и морщинилось, шипя белыми бурунами и плюхая волнами о скалистый берег. Громко орали чайки. Эмиль открутил крышку термоса, и аромат чая перебил резковатый запах водорослей. Не то, чтобы уж сильно нужно было согреться, просто хотелось капельку уюта.

Морские черви прятались совсем неглубоко, и Эмиль решил не набирать их помногу, а ловить живыми и мокрыми.

Взмах! И поплавок исчез где-то в волнах. Найти его удалось не сразу, а ещё сложнее оказалось понять, спокоен он или дергается от поклевки. Волны мотали красно-белый стержень взад-вперед, и Эмиль едва мог удержаться от искушения сделать подсечку.

Оказалось, что когда рыба клюёт, выглядит это совсем не как простой прыжок на волне. Поплавок резко ушёл под воду, и удочка напряглась, зазвенев натянутой леской. Рывок! И как-то так сразу затрепыхалась на берегу зеленовато-серебристая рыбка с чёрными полосками по бокам. Эмиль аккуратно пустил её в садок, потер руки и принялся искать ещё одного морского червяка. Но, как назло, на этот раз они словно сговорились и попрятались. Тогда Эмиль оторвал от скалы мидию, разбил её и насадил на крючок белесый комочек плотной слизи.

С этой приманкой дело не пошло. То ли рыбы не любили мидий, то ли наживка слетела с крючка, но удочка осталась пустой. После долгих раздумий Эмиль прицепил на леску замысловатую, похожую на тонконогого паука снасть, которую продавец назвал «самодур», и осмотрелся, чтобы найти место, как можно дальше выдающееся от берега. Кое-как балансируя, Эмиль пробрался по кромке высокого валуна и постарался вытянуться вперед так далеко, как только смог. Внизу чернела глубина, от вида которой шевелились волосы на затылке. Эмиль бросил снасть отвесно и стал наблюдать, слегка покачивая удочку вверх-вниз.

Минута, еще минута. Раз! И удилище согнулось дугой, едва выдерживая внезапно отяжелевшую леску. Эмиль судорожно дернул снасть вверх и вбок, но сразу вытащить не смог, а вместо этого поскользнулся и едва не съехал по мокрой поверхности вниз. «Чёрт побери, так и в море рухнуть недолго, – пронеслось в голове. – Надо что-то делать». Катушка едва крутилась, леска дрожала, как натянутая струна, но все же Эмиль потихоньку выигрывал сражение. Вскоре среди зыби показались сверкающие беснующиеся пятна, и Эмиль рванул удочку изо всех сил.

Селедки! Четыре небольшие, скорее всего, молодые рыбки отчаянно молотили хвостами по гальке, а Эмиль стоял и молча глазел на них, не решаясь отправить в садок. Захотелось бросать удочку снова и снова, пока совсем не оторвется рука или не лопнет тонкая леска, пока не затупятся крючки и не сорвутся грузила.

Среди улова нашлась какая-то маленькая рыбешка, которую Эмиль решил использовать в качестве приманки. Он быстро разделал её на небольшие части, одну из которых нацепил на крючок. Самодур на этот раз не понадобился.

Спустя несколько минут на берег плюхнулось настоящее страшилище – небольшая, но грозная на вид рыбка красновато-оранжевого цвета, усаженная шипами и колючками. Эмиль попробовал снять её с крючка, но добыча решила не сдаваться и ощутимо, до жжения, уколола пальцы. «Ах ты, морская оса, – вполголоса прошипел Эмиль. – Ну, держись у меня!»

Вскоре колючка обречённо махала плавниками в садке, а Эмиль рассматривал покрасневшую и немного припухшую руку. Пожалуй, на сегодня хватит. Кто её знает, а вдруг ядовитая какая-нибудь? Пара селфи с садком в качестве неоспоримого свидетельства и чай из пластиковой кружки – чем не достойное завершение замечательной рыбалки?

Нонна Михайловна выплыла на террасу неторопливо и чинно, словно славянская ладья. Увидев садок, она остановилась, всплеснула руками и воскликнула:

– Вот те на! Это что же, ты сам наловил?

– Рынок пока закрыт, – улыбнулся Эмиль. – Магазины тоже. Приходится признать, что да.

– Во дела, – хозяйка присела к улову и восхищённо покачала головой. – Сельди, карасик да ёршик, ну, ты даешь! Слушай, а давай-ка мы эту селёдку засолим! Знаешь, какая она вкусная, к картошечке-то, да с укропчиком, эх! Я умею.

– Да без вопросов, – пожал плечами Эмиль. – Я все равно не знаю, что с ними делать. А вот эта красная ещё и колючая.

– Да, с ней надо аккуратно, – закивала Нонна Михайловна. – Но если правильно приготовить, вкуснее мало что найдешь. Ну, а карасик… Тоже пойдет. Их, вроде, сушить можно, но я не знаю точно.

– Все они ваши. Я завтра ещё наловлю, – сказал Эмиль, улыбнулся и взял с полки пачку кофе.

Продавец рыболовной лавки встретил Эмиля ехидной ухмылкой. Он, видимо, только что пришел на работу, и настроение ещё не успело сильно испортиться. В ответ на молчаливый вопрос Эмиль подошел вплотную к кассе и тихо сказал:

– Леску мне, будьте добры. Флюоркарбоновую. Одну катушку.

Продавец вытаращил глаза и вскочил со стула.

– Слушай, дружок, я сам шутник, но по утрам юмор не очень люблю. Ты что, хочешь сказать, что…

Вместо ответа Эмиль, не дослушав, положил на прилавок телефон с фотографией. Продавец схватил аппарат и уставился сначала на экран, потом на Эмиля.

– Я не понял, ты что, Гарри Поттер, что ли? – пробормотал он. – Ласкирь, скорпена и четыре селёдки – и это здесь, на Ветряном берегу? Это как вообще?

– Вот так. Мне нужна прочная леска. Та, которая начального уровня, сегодня едва не порвалась, когда я селёдок тащил.

– Парень, ты сделал невозможное. У нас сельдь идёт только с катеров, и то не всегда. Разумеется, я продам тебе флюоркарбон. И много ещё чего продам, если ты здесь будешь ловить всерьёз и надолго. И ещё, это… скинь мне эту фотку, а?

Эмиль, выходя из лавочки, прямо-таки светился от гордости. Он готов был прыгать, бежать, ловить руками ветер, петь глупые песни, да даже просто дурачиться. Это было как в раннем детстве, когда с мамой и папой ходили гулять в парк, и от каруселей щекотало в животе, а мороженое пахло счастьем.

И вдруг Эмиль остановился. Мысль, яркой молнией вспыхнувшая в голове, заставила его растерзать взглядом деревянные буквы названия торгового центра.

«Двери». По-английски Doors. Песня!

По рукам и спине пробежали мелкие холодные колючки. Стало неуютно, как в пустом зале ожидания. Эмиль медленным шагом отошел к бордюру, стараясь спрятаться в тени. И снова глаза почти поймали летящее вдалеке среди шариков туй красное развевающееся платье и длинные белые локоны.

Только у порога хинкальной Эмиль замедлил бег и перевёл дыхание. Добряк Тариэл пока только готовил кафе к открытию, но приветствовал гостя всё с той же улыбкой.

– Вай-вай-вай, кацо, вижу, что не всё ладно у тебя, а?

– О да, я провел разнообразное утро, – пробормотал Эмиль, растирая внезапно похолодевшие кончики пальцев. – Понимаю, что не вовремя, но можно кофе?

– Эх, не кофе надо в таких случаях джигиту, – покачал головой повар. – Но настаивать не буду. Пусть так. Давай, я принесу, а потом ты мне всё расскажешь, идёт?

Эмиль молча кивнул.

Кофе отдавал корицей и чёрным перцем. Он обжигал приятной горечью и успокаивал, словно старый друг – не очень вежливый, зато надежный. Тариэл сел напротив и принялся складывать салфетки.

– Уф, – выдохнул Эмиль, окончательно придя в себя. – Во-первых, я ходил на рыбалку.

– О! И как?

– Вот, – телефон снова высветил на экране селфи с уловом.

– Вах! – изумился Тариэл. – Даже аксакалы среди рыбаков здесь не могли поймать с берега хоть бы дохлого червяка! Э, кацо, да у тебя дар Божий! Вот это да!

– Дар или нет, это я не знаю. Вот только кажется мне, что за мной следят.

– Ай, всё вам, молодым, шпионы везде чудятся! – махнул рукой повар. – Не болтай ерунды. Ты лучше вот что скажи: с этой рыбой что делать будешь?

– Эту у меня Нонна Михайловна взяла. Солить будет. А вообще я не знаю. Да и потом, кто скажет, удастся ли завтра повторить успех?

– Надо повторить. А даже если не завтра, то послезавтра. Чудеса просто так не случаются, в них нам Господь говорит, что надо делать, и как. Вот у нас никто со скал Ветряного берега никого в жизни разу не поймал, а ты вон как. Это ли не чудо? А значит, иди и лови. Так велит Бог, а его нельзя не послушать. Посиди, подумай, а я пока сделаю хинкали. С бараниной.

Тариэл весело подмигнул, а Эмиль машинально взял чайную ложечку и начал крутить её в пальцах, глядя на стену. Значит, Бог всё-таки говорит с людьми.

Когда Эмиль вышел из кафе, солнце уже успело разогнать утренние хмурые облака, и теперь заливало ярким светом даже самые мрачные уголки. На душе полегчало, да и слова Тариэла казались удивительно верными и такими нужными сейчас.

На центральной улице Эмиль повернул было на Базарную, но внезапно для самого себя шагнул в противоположную сторону. В конце концов, хватит бегать от проблем. Эмиль обошёл кругом всю площадь перед торговым центром, но ничего, кроме припаркованных машин и нескольких невыразительных человек, не заметил. Тогда он увеличил круг поисков, захватив подходящие к площади аллеи.

Долгие блуждания ни к чему не привели. Эмиль сел на лавочку, подпер голову руками и вздохнул. Двери-то двери, да не те. Хотя сложно было найти что-то более очевидное, получается, что он ошибся в суждениях. Что же, во всяком случае, здесь неподалеку есть ларёк с мороженым.

Эмиль неторопливо пошел вдоль ароматных кипарисов, изредка поглядывая вперёд. Там аккуратным рядком стояли рекламные щиты, но оформленные почему-то с одной стороны, как раз так, что человек, идущий по аллее, видел только листы желтоватой фанеры. Или не только? Эмиль сделал два быстрых шага и присмотрелся. Да, всё-таки сюда он пришел не зря.

На одном из щитов отчетливо виднелась нарисованная розовым мелом буква «Ю», под которой чернела тонкая, словно летящая, стрелка. Эмиль вытащил телефон, включил карту и сверился с указанным направлением. От площади в ту сторону отходили две дороги. Одна, огибая рынок и подход к пляжу, превращалась в тропинку вдоль Ветряного берега и заканчивалась домом Феликса. А вот вторая перетекала в магистраль, которая вела прямиком к улице, утыкавшейся ровнехонько в бывший кинотеатр «Горизонт». Эмиль едва не подпрыгнул.

Что же, теперь сомнений в том, где находится дом у горизонта, не оставалось.

И сегодняшний день вполне подходил для экспедиции.

Глава 11.

Высокий забор, увитый лианами и виноградником, остался далеко справа. Впереди петляла через плотные кусты и темные деревья каменистая дорожка. Эмиль ещё раз сверился с навигатором, смело шагнул в зеленоватую тень и словно провалился в другой мир. Затихли звуки, стало прохладнее, а ещё запахло сыростью и грибами.

С деревьев свисали лохмотья мха, отовсюду торчали сухие ветки. По собственной воле сюда, пожалуй, проник бы только какой-нибудь искатель паранормальных явлений.

Когда-то по этой дороге, судя по её ширине, мог проехать автомобиль. Теперь с обеих сторон она заросла кривыми кустами, да и выстилавшие её камни сильно раскрошились и расползлись. Эмиль шёл аккуратно, постоянно всматриваясь вперёд. Там, за частыми ветвями, виднелось красно-серое строение, и чем меньше оставалось идти, тем отчаяннее хотелось развернуться.

Выйдя из зарослей, Эмиль остановился. Дорожка подходила к ржавым покосившимся воротам. Угол одной из створок загибался вверх, открывая небольшой лаз. Кирпичный забор не сильно обветшал, и даже каким-то образом избежал росписи. Вокруг росли деревья самых разных пород, создавая что-то вроде парка. Всё вокруг поражало странной чистотой. Да, это место явно забросили много лет назад, и в любом другом случае повсюду валялись бы пустые банки, битые бутылки, сигаретные пачки или что-нибудь еще. А здесь – нет. Да и сам дом, точнее его второй этаж, показывавшийся из-за забора, выглядел удивительно нетронутым.

Эмиль пролез под отогнутым краем ворот и снова осмотрелся. К дому вела дорожка, вымощенная желтоватым камнем. У самого крыльца стояли два высоких фонарных столба с разбитыми стеклами. Разбросанные по дворику кусты роз и пятна цветов немного разбавляли мрачноватую зелень. К дому примыкал гараж, подъёмная дверь которого была открыта, и из темноты поблескивали кругляшки фар.

Входная дверь, скрипнув, приоткрылась. Эмиль вздрогнул и шагнул назад, ударившись о металлическую створку ворот. Лязг громким эхом прокатился по двору. Завыла вдалеке собака.

И, наверное, надо было мотать из этого адского улья куда глаза глядят, но вместо этого Эмиль взял себя в руки и шагнул к дому. Дверь снова скрипнула.

Во всяком случае, не заперто. Но это даже хуже. Шаг, ещё шаг. Каждая ступенька крыльца давалась с трудом. Здравый смысл умолял вернуться в город, но было уже поздно. Эмиль подошёл к высокой стальной двери и потянул за ручку.

Пока глаза привыкали к полутьме, обстановка прихожей как будто постепенно выплывала из серой мглы. Появились вешалка для одежды и небольшой диван, обувная полка и подставка для зонтов. Как будто ничего сверхъестественного, если не считать сохранности всего вокруг. Даже лакированные туфельки остались нетронутыми.

Эмиль осторожно прошел вглубь прихожей и аккуратным движением открыл дверь в коридор. Там темнота не позволяла увидеть вообще ничего. Эмиль сделал шаг и прислушался. Казалось, где-то капает вода. А может, это просто ветки постукивали по окнам.

Щелкнул телефон, и луч фонарика ударил в пол, покрытый ровным слоем нетронутой пыли. Эмиль прошел по коридору вдаль, и вскоре оказался в просторном холле, окна которого скрывались за плотной тканью штор. По одной из стен поднималась лестница на второй этаж. Справа поблёскивала волнистым стеклом широкая дверь. После некоторых раздумий Эмиль подошёл к ней и медленно распахнул.

От небольшого тамбура вперёд уходил коридор с дверями по обеим сторонам. В конце едва заметно светился прямоугольник окна, задрапированный толстой занавеской. Эмиль дернул ручку одной из дверей, но та не подалась. Он попытал счастья снова, но только третья комната соизволила открыться. Яркий свет ударил в глаза. Эмиль некоторое время щурился, заново привыкая видеть днём.

Светло-персиковые обои с тонкими розовыми узорами, маленькие пухленькие пуфики и заставленный разными пузырьками стол с большим зеркалом позволяли предположить, что когда-то здесь жила девушка. Эмиль медленно прошел до окна, оглядывая обстановку. На подоконнике сидел и таращил большие добрые глаза серый плюшевый мишка. Эмиль погладил его пальцем по макушке и подмигнул.

Когда-то здесь всё было по-другому. Звенел смех, играла музыка, а иногда, конечно, эти стены слышали и тихий плач. Текла жизнь, день бежал за днём, и никто не знал, что однажды в пустую, давно покинутую комнату зайдёт совершенно чужой человек, и будет трогать руками пыльные пузырьки. Или не такие уж и пыльные.

Да, один флакон выделялся среди остальных удивительной прозрачной чистотой. Эмиль осторожно взял его в руки и прочитал название на этикетке.

Словно холодная вода тонкой злой струйкой побежала по спине. Пальцы слегка задрожали, и пузырёк едва не полетел на пол. Эмиль вытащил из потайного кармана бумагу из парфюмерного магазина и сверил надписи. Никаких сомнений. «Signorina in fiore». И парфюмер этот самый, как его там…

Эмиль поставил духи на столик, медленно попятился, озираясь во все стороны, аккуратно прикрыл дверь и рванул из чертового дома, куда глаза глядят.

Только поймав несколько раз удивлённые взгляды прохожих, Эмиль сообразил, что бежит слишком быстро для этого спокойного и неторопливого городка. Он замедлил шаг, перевёл дыхание и сделал вид, что все в порядке. Крупные капли пота бежали по лицу, иногда попадая в глаза. Внутри все стучало и звенело, словно электричка на полном ходу. Реальность? Вот тебе и реальность. Хотя…

В принципе, кто-то мог просто принести духи в заброшенный дом, устроив таким образом вполне убедительную мистификацию. Ведь это же не трудно. Только если не…