Невеста темного колдуна. Маски сброшены

– И мы это вряд ли узнаем. Но как бы они делили приз?

– А если таинственному покровителю не нужен приз? Если ему нужен переполох? Мы знаем, что королеву хотят убить, так почему бы не перевести стрелки на келестинского шпиона? Лазутчика, протащившего на отбор опасную нечисть?

– Мы сейчас доразмышляем до всемирного заговора,– вздохнула Грета и утащила пластинку сыра.

– По меньшей мере это логично. Просто представь, как бы ты, всю жизнь прожившая в столице, протащила бы сюда дорфа?

– Я Финли-то не везде могу протащить,– буркнула Грета. – Не вышло бы. Тем более, что это было тайной частью испытаний. Защищенной клятвой, если верить твоим ушам. Почему мне никогда не удается ничего подслушать?

– Ты не задаешься такой целью,– пожала плечами Тирна.

Алистер Ферхара

Маленькая королева восхищала и раздражала одновременно. Некромант искренне сочувствовал ее супругу, который, забросив государственные дела, ходил за неугомонной по пятам. Укутавшись в невидимость и нервно сжимая в руках кинжал. И Алистер не мог с уверенностью сказать, кого именно хочет прибить король.

Дело в том, что заставить Ее Величество усидеть в защищенных покоях не мог никто. Даже мора Тамира, бросившая свои эксперименты с вареньем, не смогла утихомирить подругу. Некромант пришел к выводу, что этот сдвиг разума у Гарри произошел из-за беременности. Возможно, так действует естественный отбор и некоторые люди просто не должны иметь потомство?

Такие мысли он от себя гнал, но они возвращались. Все же Гарри раньше не стремилась в совсем уж опасные места.

– Ал? – перед некромантом появился Тель. – О Великое Небо, что на тебе надето? Женский венец?

Скривившись, Алистер показал насмешнику непристойный жест и буркнул:

– Творенье Гарри. Существенно облегчает жизнь – мигрень становится терпимой.

– Все стало хуже?

– Поймал проклятье,– хмыкнул некромант,– жена приголубила. Оно-то и добавило мне головной боли.

– А не надо было обижать,– нарочито весело хмыкнул Телайла и тут же добавил,– девчонки злоупотребляют крепленым вином.

– А ты ябеда.

Призрак подошел к креслу и сел. Конечно, сиденье нисколько не промялось, но со стороны это было почти незаметно.

– Ты попросил присмотреть за Гретой,– Тель криво улыбнулся,– а рядом с ней всегда была Тирна. Она забавляла меня. Потом я сам не заметил, как начал наблюдать за ней. Нет, Грета по-прежнему была в приоритете, если говорить о защите. Я не думал, что способен влюбиться. Потому и не заметил. Только когда прочитал ее письмо многое стало понятным.

– Прости,– скрипнул зубом Алистер,– прости. Я должен был что-то придумать, спасти тебя, но…

– Да нечего было придумывать,– отмахнулся Тель. – Я просто прошу твоего разрешения показаться ей.

– Не доведи ее до обморока,– буркнул некромант.

Друзья немного помолчали, затем призрак спросил:

– Что с Лазаром?

– Его разум полностью перестроен,– некромант покачал головой. – Работал явно темный менталист, потому что откатить обратно не получилось даже у Линнарта. Но есть и плюсы – в его воспоминаниях мелькает та же рожа, которую видел Дони. Вот только никто эту гнусную морду не может опознать. Среди знати таких нет.

– Бастард? А что, нагулян на стороне, принят в род, опутан клятвами – идеальный исполнитель,– тут же предположил Тель. – Девчонки, кстати, тоже додумались до того, что Лазар не сам действовал.

Алистер поправил дурацкое, девчачье украшение и закатил глаза. Если еще и Грета с подружкой начнут совать любопытные носы в опасные норы, то он умрет на мно-ого раньше срока. Просто потому что сердце остановится. Последнее, чего ему хочется, это закрывать потускневшие, мертвые глаза Греты. Он, конечно, некромант, но не бессердечный же!

– Я поговорю с ними,– уверенно произнес Алистер.

– Они сейчас придумают себе какую-нибудь бредовую цель, заполируют вином и ничего ты им не докажешь и не переубедишь,– покачал головой Телайла. – А сейчас идти на Морской балкон не советую – Тирна боится некромантов, а Грета боится потерять ее дружбу. Так что, как вариант, в тебя бросят бутылкой.

– Очень смешно,– буркнул Алистер.

– Тебе не нужно бояться за Грету. Просто попроси ее таскать везде Дикки и все, проблема решена.

– Ты забываешь про змею, которую…

– Которую сожрал дорф? Старый, злобный некромант влюбился,– тихо рассмеялся Тель. – Я рад. Если бы еще и девочку не отталкивал – цены бы тебе не было.

– Тель, ты же знаешь,– с тоской произнес Алистер.

– Знаю. А еще я вижу, с какой обидой она на тебя смотрит. Она ведь тоже любит.

– Сегодня любит – завтра забудет, особенно, если похоронит,– отрезал Ферхара. – Я ей добра желаю.

– Иными словами, ты любишь ее больше собственной жизни. Таким образом, еще одно условие снятия проклятия соблюдено.

– На этом мы закончим обсуждение всяких глупостей. Лучше смотайся во дворец и передай Гарри и Лину вот это письмецо. Я сузил круг подозреваемых, а это сделает выборку еще более надежной.

– Я призрак, а не почтовая химера.

– Ну, я не могу вернуть тебе жизнь, а вот превратить в почтовую химеру – запросто. Хочешь?

– Благодарю, не стоит.

Телайла провел рукой над конвертом и от того отделилась призрачная копия, вместе с которой он и исчез.

Останки письма стремительно истлевали и некромант поспешил им помочь и, заодно, спасти свой стол. Он легко привыкал к вещам и не был готов сменить столешницу, тем более, что и так менял ее около двухсот лет назад. Право слово, что за расточительность?

Алистер посмотрел на шаткую пирамиду папок и бумаг, перевел взгляд на шкаф и передернулся – в стекле отразился темноволосый мужчина в девичьей диадеме.

– Какая гадость,– искренне произнес дерр Ферхара и решительно снял творение моры Дарвийской.

В ту же секунду вернулась боль. Мягко коснулась висков, скользящим движением приласкала макушку и свила себе гнездо в затылке. Некромант судорожно вздохнул, подавил в себе малодушное желание напялить дурацкий артефакт обратно, и решительно вышел из кабинета.

Он хотел бесцельно побродить по закрытой части особняка, проверить, все ли заклятья работают как надо и, когда подруги покинут балкон, провести вечер там. В компании крепленого вина, острого сыра и интересной книги.

Особняк сам подсказал владельцу, что Морской балкон освободился. Минут через двадцать Алистер самому себе не смог бы объяснить, почему он стоит перед дверью в комнату Греты. Сжимая в руках томик по теории межпространственных переходов, некромант убеждал себя уйти. Тем более, что чутье подсказывало – внутри пять живых единиц и все спят.

«Я просто посмотрю. И все». Он открыл дверь, махнул рукой на вскинувшегося дорфа, мол, свои, и вошел. Дикки, узнав некроманта, уронил голову на лапы и закрыл глаза. Больше на него не отреагировал никто.

В комнате пахло вином. Некромант усмехнулся, кажется, утром подружки очень пожалеют, что выпили так много.

Спящая Грета была похожа на какое-то неземное существо – робкая улыбка на розовых губах, облако золотых локонов, в которых заблудились лунные лучи и фарфорово-бледная кожа. В руках спящая красавица сжимала цветок. Тот самый, который создал он.

«Она тебя любит, некромант»,– промурлыкал дорф. – «Не понимаю, почему».

Алистеру стало как-то иррационально обидно – что значит, не понимаю? Он, конечно, чудовище. Но Грета-то то о нем не все знает, вот и любит.

«Слабый самец и дом не защитишь»,– добил некроманта дорф.

– Ты жив, меховушка, только потому что с ней связан,– процедил Алистер.

«А разве не так? Умираешь, не борешься за себя – неужели будешь за самку и котенка бороться? Слабый должен умереть, это закон».

Некромант усмехнулся, уж каким-каким, а слабым он себя никогда не считал. Но и спорить с меховушкой бесполезно. Все же у дорфов иная логика.

Легко проведя ладонью над телом Греты, некромант избавил ее от последствий возлияний. И, подумав, сделал то же самое для Тирны, лицо которой носило на себе след недавних слез.

– Все будет хорошо,– уверенно произнес некромант и вышел.

До самого утра он сидел на Морском балконе, любовался штормом и выписывал зубодробительные формулы из книги. И время от времени прикладывался к вину, все же, вечер располагал к некоторому расслаблению.

Глава 5

Открывать глаза было страшно. Грета достаточно слышала об ужасах похмелья, чтобы понимать – вчерашний вечер не останется без последствий. Однако же, голова не болела, во рту никакого поганого привкуса не было, да и вообще, она чувствовала себя свежей и хорошо отдохнувшей. Вот и боялась открывать глаза – вдруг это даст организму сигнал для появления похмелья?

– Ты там жива? Я какая-то подозрительно свежая,– окликнула подругу Тирна.

– Жива и тоже прекрасно себя чувствую,– отозвалась Грета.

– Хм, странно. Хотя, знаешь, мой дядя как-то говорил, что от по-настоящему хорошего алкоголя похмелья не бывает. Видимо, вчера мы пили тот самый, по-настоящему хороший алкоголь.

– Здорово,– Грета села. – Что у нас сегодня по плану?

– Не представляю, мы же вместе перестали ходить в столовую. Предлагаю умыться, надеть форму и ползти на завтрак. Может там что-нибудь скажут. А если ничего не скажут, то подойти к стенду с баллами и посмотреть там.

– И на золотые пластинки посмотреть,– кивнула Грета.

На пластинки посмотрели сразу же и здорово струхнули – цифры пропали. Остались только имена.

– Ладно, может время должно пройти,– неуверенно предположила Тирна.

Кивнув, Грета нехотя вылезла из постели и вытащила из шкафа свое «утреннее» платье. Все же это было настоящей мукой, каждый день спускаться вниз ради умывания.

Практически завершив все свои утренние дела, мэдчен Линдер замерла от внезапно пришедшей в голову мысли. Она так хорошо все придумала для подруги и Теля, что совершенно не думала об Алистере. О том, что некроманта тоже может спасти богиня! Или не может?

Присев на бортик новой ванны, поставленной взамен той, что они с Дикки уничтожили, Грета задумалась. Вчерашний разговор показался ей бредовым. И, самое главное, опасным – вмешаться в работу спецов и все испортить? Ну уж нет. Следовало крепко подумать над тем, что можно сделать и при этом не навредить.

Бабушка всегда говорила, что у порядочного человека и целителя есть общая заповедь – «не навреди, желая помочь». Раньше Грете это казалось глупым. Главное ведь – помочь пациенту. Но сейчас к ней как-то осторожно подкралось понимание, что в некоторых ситуациях все же важнее ничего не испортить, чем исправить.

Стук в дверь заставил Грету вздрогнуть.

– Ты утопла или уже ушла? – весело спросила Тирна.

– Я задумалась,– вздохнула мэдчен Линдер и, поправив платье, вышла.

– Ты моя подруга,– серьезно сказала Тирна. – Не думай, я останусь рядом. Дерр Ферхара меня пугает, но… того панического ужаса нет. Не знаю почему. Может, нам всем что-то подливают? Успокоительное или еще что?

– Или последние дни были такими насыщенными, что организм не в состоянии бояться,– улыбнулась Грета. – Согласись, мы перетрухнули на той дорожке над бездной.

Подруги вернулись в комнату, переоделись в форму и вновь поспешили вниз. В столовую. И уже за столом Тирна прошептала:

– Многие из соискательниц ночевали в целительском крыле.

– Я не знаю, что меня больше удивляет – наличие целительского крыла или сама новость про ночлег. А с чего?

– Кошмары снились,– так же шепотом ответила Тирна. – Походу на экзамене, когда мы заполняли эти бейровы листки, на нас действительно кто-то ментально воздействовал. Точнее, воздействовал на всех, а на нас не смог.

Когда подошла подавальщица Тирна замолчала. И молчала все то время, что девушка выставляла тарелки.

– А что если это из-за наших фамилиаров? – предположила Грета. – У нас обоих хорошие щиты, но и у тех кто остался они не хуже.

– Я тоже так подумала,– кивнула Тирна. – Ой, жжется!

Оказывается Тирна запихнула свою золотую пластинку в рукав и теперь судорожно ее вытаскивала. Грета же оставила ее на столе в комнате, потому просто с любопытством наблюдала за подругой.

– Тут что-то проявляется,– прошептала Тирна. – Ну-ка, давай же скорее, пока я тут не умерла, проявляйся полностью! Грета, прочти ты, я не могу, я боюсь!

Когда мэдчен Линдер взяла пластинку, та еще была горячей.

– Эйта Тирна Краст из города Цал-Диртанн,– прочитала Грета.

– Спасибо, подруга, это я и так знаю,– закатила глаза та,– дальше-то что?

– Ничего,– пожала плечами мэдчен Линдер. – Абсолютно ничего.

На пластинку эйта Краст посмотрела как злейшего врага, но убирать обратно в рукав не спешила. А ну как снова раскалится? И что, опять терпеть боль из-за ерунды?

Грета посмеивалась, глядя как лихо расправляется с кашей Тирна. Вымещает злость на ни в чем не повинной овсянке.

– Идем скорей, хочу посмотреть на твою пластинку.

– Да я и так могу сказать, что там написано,– удивилась Грета.

– Пра-авда? – округлила глаза Тирна и шепотом добавила,– Линдер, Ферхара или Ринтар? Или Ринтар-Ферхара? Или…

– Стоп,– поспешно ответила мэдчен Линдер. – Стоп. Все, теперь и мне интересно. Правда, от бабушки никаких вестей, а с Алистером мы ни договора, ни брачных обязательств не подписывали.

– До сих пор не веришь, что замуж вышла?

– Замужество это не слова, а действия,– серьезно ответила Грета и встала из-за стола. – Стать женой означает принять на себя обязанности и обрести права. А у меня пока только ключ от всех дверей.

– Что немало,– хмыкнула Тирна и последовала за идущей к выходу подругой.

– Что очень много, но несколько не то,– прикусив губу, Грета попыталась объяснить то, в чем сама была не очень уверена,– понимаешь, мне кажется, нам с Алистером нужно больше видеться. И я хочу этого. Я, в конце концов, имею право – жена все-таки, тем более, что он сам это подтвердил. А с другой стороны, вся эта чехарда с отбором, убийцей и прочими темными личностями – я боюсь помешать. А еще я боюсь, что Ал скажет, что он не в силах выделить для меня время.

– Так ты же сама это предполагаешь? Только что же сказала, что вся эта чехарда…

– Я боюсь, что он скажет, а я не поверю,– тихо-тихо выдавила Грета.

– Ну и дорфня же у тебя в голове, подруга. Мне, если честно, не очень приятно это говорить, но некроманту я сочувствую. Ты как героиня дешевой пьесы, утопаешь в собственных мыслях, сама себе выдумываешь поводы для обид и вообще, у тебя фамилиар – дорф, а ты сопли с сахаром разводишь!

Воинственно размахивая руками, Тирна настраивала Грету на правильный лад. Правда, мэдчен Линдер не была уверена, что именно этот «лад» является правильным, но устоять под натиском эйты Каст было невозможно.

– Так, твою пластинку я и без тебя посмотрю. Заметила, у нас в комнате барьеры пропали? А ты иди, давай-давай, иди к нему и говори. Причем нормально говори, четко и по существу. Потому что ты сама придумала, сама обиделась, он себе надумал, нарешал и в итоге через полгода роскошные поминки, мраморный саркофаг и раннее вдовство. А потом его родственники набегут – наследство делить. Тебе оно надо? Давай-давай, я в тебя не очень верю, но искренне надеюсь. Ну и сильно его не зли, некромант все-таки.

Тут Тирна передернулась и зябко повела плечами. Некромант. Подумать только! И тут ее, Тирну, посетила гениальная мысль, которую она тут же постаралась донести до подруги:

– А потом, ненавязчиво, попроси любимого почистить развалины черного замка в Цал-Диртанне. Некромант жеж, должен справиться.

– Вот про Цал-Диртанн точно расскажу,– бледно улыбнулась Грета. – Ты меня как-то перевпечатлила.

– Нет такого слова,– хмыкнула Тирна и чуть устало произнесла,– у тебя же есть шанс. Ты мне вчера про его проклятие смутно рассказала, но рассказала. Спасти его можно, только он сопротивляется. А ты ему объясни, что вначале надо от проклятия избавиться, а потом, если свободная жизнь не понравится, так вон, весь Царлот в высоких башнях – раз и вниз, головушкой о брусчатку. И все. Это ж еще и правильно, собственный выбор, все дела.

– Дурное у тебя чувство юмора,– вздохнула Грета. – Я даже не знаю где его искать.

– В кабинете, например,– пожала плечами Тирна.

Коротко кивнув, Грета положила руку на дверь их комнату и представила кабинет, тот самый, украшенный паутинным деревом.

Кольцо сработало без нареканий – шагнув за порог, она оказалась в кабинете Алистера. И даже некромант там тоже имелся. Но ругаться, выяснять отношения и всячески его третировать Грета не смогла.

Он спал. Прямо за столом, бессильно уронив голову на руки.

– Что же ты с собой делаешь,– прошептала Грета и огляделась.

Мора Дарвийская довольно точно описала свой артефакт, вот только никакого «милого головного украшения с розовыми камнями» не наблюдалось. И Грета понимала, что Алистер вполне мог упереться и не надевать его. А то и вовсе передарить – мало ли на свете людей с мигренями?

Подойдя ближе, она заглянула ему в лицо и скорбно поджала губы. Некромант был бледен, губы по цвету чем-то напоминали побитую изморозью сливу – не то белые, не то сиреневатые, а на висках выступила испарина. Приступ. Это определенно он. То, о чем и говорила королева.

– Мужчины делятся на два типа,– вздохнула мэдчен Линдер,– одна часть впадает в панику при простуде, вторая до гробовой доски отрицает саму вероятность заболевания. И кто бы мог подумать, что первая мне покажется более разумной?

Она подтащила стул к столу, села и уложила руку на голову некроманта. Мора ван Линдер тоже частенько мучилась мигренями и Грета нашла свой способ борьбы. Она едва ощутимо, самыми кончиками пальцев, касалась волос Алистера, чуть ерошила их и как будто что-то подцепляла. А про себя нашептывала:

– Боль хватаю, в кольца свиваю, на пол бросаю.

Шептала она едва слышно, потому что за незамысловатое заклинаньице ей было как-то неловко. Все же принято использовать старые языки, чтобы пафосно звучало, чтобы каждый, кто слышал, сразу понимал – и ведьма умная, и заклятье надежное. Надежное, потому что непонятное. А ей было… А было ей всего восемь лет, какой наговор придумался, таким и пользуется. Главное-то что? Что работает.

Грета шептала, гладила своего невозможного мужа по голове и время от времени дергала запястьем, как будто и правда бросала кольца из боли на пол.

– У тебя очень красивый голос,– хрипловато произнес некромант и чуть поморщился, когда Грета, дернувшись, дернула его за волосы.

– А ты очень безалаберно относишься к своему здоровью,– вздохнула мэдчен Линдер. – Мора Дарвийская создала для тебя артефакт, почему ты его не носишь?

Лукаво улыбнувшись, некромант как-то быстро и ловко выпрямился и перетянул Грету к себе на колени.

– Давай ты не будешь меня ругать? Это же мой сон,– подмигнул он.

А Грета, глядя в ему в глаза, только кивнула и попросила:

– Тогда отнеси меня в спальню.

Некромант ошеломленно моргнул, видимо, раньше сны так стремительно не развивались, но послушался. Благо, что спальня была недалеко. Вот только там он не спешил набрасываться на свою юную супругу, нет. Он просто остановился и попытался осмыслить происходящее – может ли такое быть, что он не спит? Вот только после приступа голова была будто ватой набита. И в этой вате явно прятались иголки, которые время от времени покалывали виски. Хорошо хоть в спальне был всего один осветительный шар и свет почти не бил по глазам.

– Снимай сапоги,– подсказала Грета,– и пояс расстегни. Да, а теперь в кроватку, под одеялко.

– Я понял,– грустно и устало улыбнулся некромант,– ты не Грета, ты голос моего разума. Жаль.

– Закрывай глаза, я останусь с тобой.

– Конечно останешься,– хмыкнул некромант,– хорош я буду без мозгов.

Уснул он быстро. На самом деле Грета была уверена, что Ал и не просыпался. Поэтому она устроилась рядом с ним и продолжила методично поглаживать его несчастную голову. Таких долгих, немного нудных сеансов хватало, чтобы у бабушки по полгода не было мигрени.

«Но если верить ощущениям, там целая бездна боли»,– вздохнула Грета. Неужели это и есть проклятье? И некромант должен умереть от мигрени? «Это была бы жутко неприятная смерть. Внешне, скорее всего, тоже», она почему-то представила Алистера с лопнувшими глазами и передернувшись, отогнала гадкое видение. Которое вполне может стать правдивым, все же, капилляры у него полопались.

Намурлыкивая нехитрый заговор, Грета постаралась устроиться поудобней и сама не заметила, как заснула.

***

Проснулась она рывком, будто из воды вынырнула. В комнате было очень темно, ее правая рука запуталась в волосах некроманта, левая ужасно затекла – запястье было выгнуто под неестественным углом, а ребра ныли из-за тугого корсета.

– Ничего себе поспала,– прошептала Грета.

– М? – сонно спросили рядом и тут же,– М?!

Вспыхнул свет, некромант вздрогнул, дернулся и тихо спросил:

– Так ты мне не приснилась?

– Это смотря о чем ты говоришь,– щурясь ответила Грета,– уменьши свет, глазам больно.

– Да, прости. Ты приснилась мне в кабинете, гладила меня по голове, а потом велела отнести тебя в спальню.

В полумраке лицо Алистера казалось еще более юным, таким, будто он ровесник Греты. И та, выпутав пальцы из волос очнувшегося некроманта, осторожно щелкнула его по кончику носа:

– Но кто-то же должен был уложить тебя спать? Так почему не я?

– Ты хоть представляешь, сколько всего я должен сделать?

– А ты? Ты хоть догадываешься, сколько всего ты сможешь сделать, если проживешь подольше? – вопросом на вопрос ответила Грета.

Некромант промолчал, только перехватил руку Греты и прижался поцелуем к тонким пальцам.

– Я выспался, а ты?

– И я,– тихо ответила мэдчен Линдер.

– Погуляем? Я принесу тебе одежду.

Ванную комнату она нашла сама. С кольцом это было совершенно не сложно. Единственное, что ее перепугало почти до крика, это появившееся из ниоткуда платье, туфельки и несколько иных предметов гардероба. Все было новым, высококачественным и очень милым. А платье и вовсе практически повторяло то, что Ал подарил ей на праздник. То, что было уничтожено… Нет, вот об этом она не будет сейчас вспоминать.

Как ни манил Грету большой и глубокий бассейн, она предпочла воспользоваться отдельной кабиной с теплым водопадом. Волосы были осторожно подсушены струей наколдованного воздуха. И, наконец, наступил момент для примерки платья.

Нет, оно оказалось совсем не таким, как то, прошлое. Нежно-кремовое, со скромной золотой вышивкой, она выглядело неброским, почти никаким. Вот только оно удивительно подчеркивало красоту своей хозяйки – тонкую талию, высокую грудь. Скрадывало недостаточную ширину бедер (так считала только Грета, а спорить никто не рисковал) и мягкой волной укрывало ноги до самых кончиков туфель. Оно и правильно, ведь обладая узкими бедрами, мэдчен Линдер была непозволительно широка в щиколотках. По ее, опять же, мнению.

Высушенные волосы завились мягкими кольцами и Грета решила оставить их свободными.

– Ты очень красива,– искренне произнес некромант и добавил,– а еще удивительно быстро собралась.

Сам некромант уже успел и освежиться, и переодеться, и даже, заправив постель, устроиться поверх покрывала с какими-то бумагами и карандашом.

– Спасибо. У тебя очень приятные волосы,– смутившись, ответила Грета.

Алистер поднялся на ноги и очень серьезно ответил:

– А еще у меня кристально-трезвая голова, я такой ясности сознания уже несколько лет не ощущал. И многое вижу иначе. Позволишь пригласить тебя на свидание?

– Да,– выдохнула Грета.

«Может и не придется поднимать сложную тему»,– порадовалась Грета. Все же она как-то слабо представляла себе, как заставить Ала полюбить ее. Просто, ну правда, если он не любит и даже ради спасения жизни не полюбил, то как его переубедить?! А тут вроде бы что-то и проясняется. Заговор от мигрени – великая вещь.

– Я знаю одно удивительное место,– уверенно произнес некромант,– куда ты готова пойти со мной?

– На край света и дальше,– так же уверенно ответила Грета,– ведь в мире Смерти я уже была.

– Закрой глаза.

В этот раз они довольно долго шли по равнине, мэдчен Линдер даже утомилась слушать бесконечный хруст. И изрядно замерзла.

Реальность напомнила о себе обжигающе-горячим воздухом, каким-то странным, шуршащим шумом и солоноватым воздухом.

– Где мы? – открыв глаза, Грета уставилась на нечто… нечто восхитительное,– это же море? Да, это море?

Подобрав подол она, не жалея туфелек, побежала к морю. Чтобы устроить догонялки с волнами.

Некромант стоял в отдалении и наблюдал. Его маленькая, хрупкая жена хохотала играясь с морем и даже не обратила внимания на парящий над песком стол. Алистеру было и радостно – сделал Грету счастливой, и обидно – не заметила его стараний. Но он был мудр, слегка стар и очень терпелив, поэтому просто предпочел подождать, пока она наиграется.