Ангел, шельма и одноглазый кот 2

Желание увидеть того, кто застыл за моей спиной оказалось сильнее страха, и подтолкнуло к действиям. Только на этот раз я решила быть чуть находчивее и предусмотрительнее, чем обычно.

Подавшись корпусом вперед, я сделала вид, будто делаю шаг к полкам, но вместо этого в последний момент отпрыгнула в сторону и обернулась. Как выяснилось, очень вовремя – мимо моей головы с тихим свистом пролетело что–то, блеснувшее сталью и вонзившееся в корешок одной из рукописей. Как раз на уровне того места, где еще пару секунд назад находилась моя голова!

Кинжал!

В меня швырнули кинжалом!

Оторвав взгляд от того, что могло бы оборвать мою бестолковую жизнь, я уставилась на темную фигуру, застывшую посередине кабинета.

Узнать в таинственном и безмолвном силуэте убийцу Милены, виденного мною в переулке, не составило труда. Мозг быстро опознал рослую стать, уверенную позу, широкий разворот плеч и длинное темное тяжелое одеяние в пол с наброшенным на голову капюшоном, полностью скрывающим лицо. На его месте, из–за сосредоточения беспроглядной тьмы, мне виделась пропасть, куда вот–вот должно было утащить и меня.

Сознание захлестнуло воплем, в котором паники было столько, что хоть ножом режь. Но вопил не только мозг, вопил весь организм целиком с активным задействованием голосовых связок.

Однако стоило мне только открыть рот, как из–под тяжелых черных складок возник еще один клинок. На этот раз, прыгать мне больше было некуда, дверь находилась далеко, так что, шансы сбежать имелись нулевые. Сзади в спину упирались полки, слева утыкался в бедро край стола, а справа и чуть наискосок стоял мой потенциальный убийца.

Решение возникло спонтанно, и, кажется, именно эта спонтанность вместе с нестандартностью и спасла мне жизнь.

Что я сделала?

Нащупала в кармане подобранную секиру, сжала пальцами, будто бы пытаясь убедить саму себя, что, да, именно это я и собралась сделать, а после… выхватила руку из кармана, замахнулась и швырнула миниатюрное подобие боевого топора в неизвестного, с изумление пронаблюдав за тем, как увеличившись в воздухе, секира блеснула наточенным острием и устремилась прямехонько убийце в голову. Но! Пролетела мимо, сбитая с траектории одним уверенным взмахом мужской руки. Не достигнувшее цели оружие с грохотом обвалилось на деревянный пол и тут же вновь потеряло в размерах.

– Вот это я понимаю, волшебство, – зачарованно прошептала я.

Но долго восхищаться не стала, у меня тут убийца под самым носом и с самыми не благими намерениями. А потому, решив вновь прибегнуть к тактике опережающего нападения, я схватила с полки одну из книжиц и запустила её в фигуру. Надо сказать, как и с топором, очень метко запустила, приложив основательную силу. Но если в первый раз я списала всю продемонстрированную ловкость на зачарованный предмет, то в случае с томиком заслуга была исключительно моя. Вряд ли мистер Элиот заколдовал свою библиотеку на предмет точности попадания в цель при метании.

Отправленный мною в полет фолиант, сделав кувырок в воздухе и прошелестев страницами, углом обложки задел капюшон и, врезавшись в стену, рухнул на пол, не нанеся вообще никакого урона. Но я к этому времени уже взялась за следующее орудие отпугивания невежд и убийц. Широко размахнулась, ощущая, как от усилия натягиваются мышцы предплечья и бросила, целясь конкретно в голову, но незнакомцу и на этот раз повезло. Он успел ловко уклониться, уходя с курса полета тяжеловесного источника знаний. Третий и четвертый талмуд я метнула не особо всматриваясь в цель, в основном из–за того, что эта самая цель решила положить конец моим фокусам, прибегнув к более радикальному, чем в первые два раза способу.

Я уже схватилась за следующий талмуд, когда шея ощутила холод приставленного к ней тонкого клинка, больно оцарапавшего кожу. В одну мимолетную секунду окаменела, затаила дыхание, всем своим существом осязая, как клинок медленно давит на горло все сильнее и сильнее, словно тот, кто его держал, намеренно оттягивал время, демонстрируя свои возможности, свою власть, свой контроль над ситуаций. Он собирался меня убить, смешно было бы предполагать иначе, но поняв, что терять уже нечего, страх отступил. Я подняла взгляд и уставилась в черную бездну, из которой, как казалось, на меня смотрел кто–то, кто без колебаний шел к своей цели и не признавал правомерность появляющихся препятствий.

– Тебе не нравится убивать, правда? – хрипло произнесла я, смело глядя во тьму. – Тебе просто все равно. Все равно, кто это будет и сколько их будет. И меня ты тоже убьешь.

Фигура в капюшоне медленно кивнула.

– Убьешь… но не сегодня! – смело закончила я.

Дальше все происходило одновременно и невероятно стремительно, и поразительно медленно. Словно в моей голове включился слайдер, картинки в котором переключались с космической скоростью, но перед каждой сменой время как будто бы замирало, намертво впечатывая происходящее в память, выжигая каленым железом.

Действовала я исключительно на инстинктах. Инстинктах того, кого покинул ужас, но кто очень хотел выжить. И кто понял, что убийца по какой–то причине не может или не хочет задействовать магию, а значит в его арсенале осталась лишь грубая физическая сила.

Рывком выгнувшись назад, и услышав, как хрустят позвонки моего непривыкшего к таким вывертам позвоночника, я ударила сжатыми в кулак пальцами по тыльной стороне локтя убийцы. Тот, не ожидавший такой прыти, не успел меня остановить и нож, зажатый в его руке, глухо воткнулся в деревянную стойку книжного шкафа. Тут же сориентировавшись, незнакомец молниеносным движением выдернул нож обратно, но я успела воспользоваться спровоцированной мной же заминкой.

Одним движением перепрыгнув через стол, обеими руками схватила тяжелую вазу, стоявшую на полу, попыталась её поднять и… не успела, потому что убийца Милены оказался быстрее.

Короткий смазанный рывок – и вот он уже нависает надо мной, прижимая к стене и сдавливая горло рукой в черной перчатке. Начав задыхаться, я вцепилась в его руку и попыталась оторвать от собственного горла, но он был сильнее. Мир начал мутнеть и терять четкость, тело забилось в судорогах, понимая, что умирает.

И тут, в наполненной вязким туманом голове, очень четко и ясно прозвучал кристально чистый голос.

Очень знакомый голос.

Такой родной голос, прогоняющий заползающее в душу зловонное дыхание смерти…

– «Темна вода в глубокой яме, а на дне живут чудовища», – это сказала я, но слова, как и голос были чужие.

Вздрогнув всем телом, в изумлении распахнула глаза, почувствовав, как убийца ослабил хватку, выпуская мою шею из своих лап.

– Прочь! – крикнул кто–то и в моей голове, и вслух. Разрезав непререкаемым приказом воздух кабинета, слова на незнакомца выплюнула я, вот только голос… он был маминым.

Фигура странно пошатнулась, словно разом обессилев, сделала шаг назад, за ним еще несколько, пока не наткнулась на письменный стол мистера Элиота. Облокотившись о него рукой и начав припадать на правую ногу, убийца медленно обошел мебель и направился к двери.

И тут в дело вступила моя любовь доводить все до конца. Вновь подхватив вазу с пола, я выпрямилась, занося над головой изделие монструозного вида, по весу напоминающее камень, и бросила, рассчитывая, что это бесполезное расписное изваяние приземлится убийце прямо на темечко.

А дальше события завертелись со скоростью волчка, запущенного судьбой.

С грохотом ударившись о стену, распахнулась входная дверь и в свои владения влетел раскрасневшийся и пылающий праведной яростью мистер Элиот. Тут же, в потоке замерцавшего света растворился в воздухе шатающийся от слабости убийца, растерявший свою свирепость и тягу к садизму. И первый не заметил второго, потому что в это же мгновение кончики моих пальцев оторвались от вазы, которая, беспрепятственно пролетев по опустевшему, благодаря исчезновению убийцы, пространству, со звонким «тынц!» влетела в заместителя директора, сбила с ног и повалила на пол, свалившись сверху.

– Ой, – пискнула я, хватаясь за голову.

Глава 7

– В наказание за ваш проступок следующие тринадцать лун вы будете после учебы работать в конюшне, – таким ледяным тоном, что можно было бы заморозить целый океан, проговорила леди Элеонор.

– В ко… конюшне? – ошалело икнула я, уставившись на директрису.

– Да, – царственно кивнула та. – Будете помогать ухаживать за лошадьми. Приносить воду, чистить стойла, закладывать сено.

– Я не умею, – все еще бестолково моргая, замотала головой я.

– Ничего, – посмотрели на меня снисходительно, – научитесь. Это не так трудно, как кажется на первый взгляд. Даже вы… справитесь.

Я едва не застонала, с трудом сдерживая желание вцепиться в собственные волосы и бессильно вопить до хрипоты от неверия, что все это происходит со мной и происходит на самом деле.

За спиной послышалось сдержанное покашливание, и я тут же вспомнила, что свидетелями моей моральной порки являются не только стены директорского кабинета, но и трое уже знакомых мне рыцарей, которые к этому моменту уже успели порядком поднадоесть.

Моя природная вредность подталкивала поинтересоваться, каким богам следовало помолиться, чтобы больше не видеть их раздражающие физиономии. Но чувство самосохранения все же тормозило самоубийственные порывы, напоминая, что жизнь в компании со всеми своими конечностями на положенном им природой месте значительно комфортнее, чем без них. Поэтому я для пущей верности закусила губу и решила послушать, что там собрается сообщить рыцарь.

– Леди Элеонор, – мягко начал Эйсонас, в несколько широких шагов приближаясь к столу главы Академии, одновременно загораживая её от меня своей широкой спиной. – Если вы позволите, я бы хотел переговорить с вами наедине.

– Не вижу в этом смысла, – решительно отрезала блондинка и я явственно услышала, как осыпаются, звеня, кристаллы льда, ударяясь об пол.

Тряхнула головой, отгоняя наваждение, и продолжила прислушиваться к диалогу, который с каждой минутой становился все занятнее.

– Я знаю, зачем вы здесь, – чуть повысив тон, решительно оборвала леди главного рыцаря в заводной тройке местной правоохранительной элиты. – Вы хотите забрать мою ученицу, потому что не справились с собственными обязанностями и допустили гибель еще одной колдуньи.

Эйсон вновь попытался что–то вставить и вновь – неудачно, потому что, кажется, леди Элеонор, метафорически говоря, уже закусила удила.

– Ландграф Эйсонас, по–вашему, я своих студенток, как цыплят, вывожу? И у меня нескончаемый ресурс обученных колдуний всегда под рукой?

– Я вовсе не…, – начал было рыцарь, но был перебит.

– Тогда почему вы считаете возможным, погубив одну мою ученицу, тут же забрать другую, отправив умирать? – послышался скрип деревянных ножек и леди Элеонор выпрямилась во весь свой немалый рост, чтобы взглянуть рыцарю глаза в глаза.

А я мысленно поразилась тому, как эта женщина способна транслировать в мир не только арктический холод, но и силу. Величина её личности была такова, что едва она поднялась, как меня пробила дрожь, добравшись до самых почек. На неё хотелось смотреть, не отрывая взгляд и не дыша, впитывая эту силу… забирая её себе.

– При всем моем уважении, – наконец, смог вымолвить парень, который, если верить Сократу, а я ему верила, по совместительству являлся инкубом. – Вы неверно поняли мои намерения. Я вовсе не собираюсь забирать мисс Мирославу. Но нам нужна её помощь, без которой, увы, мы не справимся. Вы же понимаете, что застава в Межмирье – один из ключевых переходов, который со смертью мисс Милены лишился защиты и контроля. И мы не можем бросить его без присмотра.

– О чем вы говорите? – коротко выдохнула директриса, которую от меня по–прежнему скрывали слишком широкие плечи некоторых назойливых товарищей.

– Я говорю о tradendae sanguinem, – быстро отчеканил рыцарь и кабинет накрыло гробовой тишиной.

***

– Ни в коем случае не позволяй им сделать это! – налетел на меня Сократ, едва я распахнула дверь в спальню в общежитии.

– Ты вернулся, – устало улыбнулась я, падая на кровать и больше всего на свете желая лечь, укутаться в одеяло, как в кокон, и уснуть, а проснуться уже дома, разбуженной грохотом посуды на кухне, которым всегда сопровождались папины попытки приготовить завтрак. Из–за катастрофической отцовской неловкости его нахождение дома редко обходилось без потерь для нашего имущества.

Папа…

На глаза навернулись слезы, которые я поспешила отогнать, обратившись к Сократу:

– Где ты был все это время? Тебя забрал Сатус? Он приходил, угрожал, что сделает вам плохо. Тебе и Мике. Делал странные намеки… Я решил, что она вас забрал. Но, если ты здесь, значит, это не так. И где тогда Мика? Когда ты исчез после нашего разговора, я решила, что ты пошел спать, но когда я пришла, в комнате никого не было…

– Спать–то я пошел, – недовольно проворчал усатый, забираясь на кровать и усаживаясь рядышком, притулившись ко мне своим пушистым бочком. Казалось, ему хотелось быть поближе ко мне. Ощутить тепло человеческого тела. – Да только не дошел. Кто–то накинул на меня мешок, а внутри была сон–трава.

– Усыпляющее растение? – удивленно приподняла я брови, подтягивая ноги к груди и обнимая колени.

– Ага, – тяжко вздохнул кот, чем–то опечаленный. – Но не только усыпляющая, еще сковывающая и несущая смерть.

– Для мертвого ты очень бойко шевелишься, – не сдержала я смешок, в котором даже мне самой отчетливо слышалась приближающаяся истерика.

– Чтобы умереть мне надо было проспать в мешке до рассвета, – прищурился на меня Сократ, поведя рысьими ушами. – А я проснулся раньше и не в мешке, а в чулане на кухне.

Мои глаза изумленно распахнулись, а Сократ поторопился продолжить:

– Я, конечно же, не против просыпаться в непосредственной близости от запасов еды, в том же, например, чулане я обнаружил удивительной вкусноты свежие копченые колбаски, но мне пришелся не по душе тот способ, с помощью которого была организована наша встреча!

– То есть, кто на тебя напал, ты не знаешь? – на всякий случай, уточнила я.

– Я бы не назвал это нападением, – скривился котяра, обнажив маленькие, но крепкие белые клыки, у одного из которых был скол на конце. – Скорее принудительной транспортировкой к месту временного отдыха.

– Не понимаю, – мотнула я головой. Думать действительно было трудно. Мозги словно погрузили в скисший кисель.

– Если бы мне хотели навредить – навредили бы, – в умном взгляде кота скользнула непривычная серьезность, замешанная на тревоге. – Здесь я – твой фамильяр. Навредить фамильяру колдуньи в таком месте, как это – значит нарушить закон. В пределах Академии на такое решится далеко не каждый. На самом деле…

– На самом деле, – рыкнув, закончила я за кота, – я знаю парочку демонов, которым закон не писан.

– Не думаю, что это они, Мира, – неожиданно выдал пушистый, чем возмутил меня до крайности.

– Что? Почему?! Кому еще придет в голову идея нам пакостить, не боясь последствий? Тем более, что Сатус практически прямым текстом заявил: делай, как я говорю и получишь обратно тех, за кого переживаешь.

– В тот момент, когда меня закутали в кусок пыльной, притрушенной травой ткани, демоны были очень заняты. Тушили пожар.

– Ага, тобой же организованный, – проворчала я.

– Не важно! – небрежно отмахнулся кот. – А важно следующее – раз сами они были заняты, а мое устранение выгодно только им, это приводит нас к очевидному выводу.

– Какому? – бестолково заморгала я. Лично мне в этой истории ничего не казалось очевидным, наоборот, запутанным, странным и до рези под ребрами пугающим.

– Что в школе есть те, кто выполняет их приказы, кому они могут поручить… м–м–м… деликатное задание, – закончил Сократ и покачал мохнатой головой. – Надо было догадаться сразу.

– Догадаться? – подпрыгнула я. – То есть, ты понял, кто это может быть?

– Подумай, – наставительно произнес Сократ, сузив свой единственный глаз с таинственностью, достойной шпионских романов, – и вспомни. Кто чаще всех был рядом с тобой, когда ты натыкалась на демонов?

– Ты! – не раздумывая, воскликнула я и для пущей верности ткнула в кота пальцем.

Кот перевел взгляд на палец, остановившийся у его мохнатого лба, потом на меня, потом опять на палец, а потом, боднув мою ладонь, словно корова, завопил:

– Я не считаюсь, я сам – пострадавшая сторона!

– Тогда я вообще не понимаю, о чем ты тут толкуешь, – развела я руками и вот в такой вот полураскрытой позе замерла.

Потому что на ум пришла одна очень примечательная мысль, которая примечательной показалась только в первый момент, а во второй – обрела тошнотворный привкус предательства.

– Микаэлла, – выдохнула я чуть слышно. – Она увязалась за нами на базар. И в столовую в тот же день. Она же была со мной на полянке, когда Сатус решил поупражняться на мне в нанесении ударов. И в библиотеку под предлогом выполнения домашнего задания она же меня потащила. И туда же чуть позже явились демоны. Мы столкнулись уже у выхода.

– Это наводит на определенные размышления, не так ли? – котяра вдруг вспомнил, что он так–то вообще–то ручной и полез ко мне на колени. – Но ты не расстраивайся раньше времени, – он попытался заглянуть в мое низко опущенное лицо. – Пока что это только догадки…

– А если правда? – я подавила судорожный вздох.

– Выясним мотивы, – по–деловому начал усатый, – и если она хотела навредить тебе, то… четвертуем и прикопаем на лужайке. Заодно землю удобрим.

И все это – с самым серьезным выражением на моське.

Я фыркнула со смеху, не удержавшись:

– А еще говорят – я кровожадная.

– Кто говорит? – поводил ушами Сократ, словно прислушиваясь к чему–то, что мне было недоступно.

– Тата, – ответила я с улыбкой, которая была вызвана воспоминанием о красавице. – В смысле, Тагира.

– А, эльфийка, – сообразил кот и принялся вылизываться прямо у меня на руках.

– Она – эльф? – удивленно вскинула я брови.

– Ага, – подтвердил кот, намывая мордочку. – Из Лунных.

– Лунные, – с задумчивостью протянула я, – что–то я такое уже слышала.

– Лунные эльфы, в отличие от своих туманных сородичей, – приступил к наставительно–просветительской лекции Сократ, – живут обособленным кланом в Вольных землях. Вольные земли, – продолжил кот, едва я открыла рот, опережая мой вопрос: – это terra nullius, то есть, нейтральная территория, которая не принадлежит ни одному из государств.

– Но, если там живут эльфы, то получается, что она принадлежит эльфам, – начала рассуждать я.

– Эльфы не стремятся закрепить за собой какой–либо кусок земли, – Сократ громко чихнул, вздрогнув всем телом, а потом продолжил: – Они по природе своей свободные, и могут жить где угодно, лишь бы ни перед кем не преклонять колени. В своем клане Лунные придерживаются принципов равноправия, считают друг друга сестрами и братьями, что вообще–то верно, ведь у всех общий предок.

– То есть, по сути они – семья? – попыталась подвести я итог.

– Да, только большая, – со смехом фыркнул котяра. – Сотни так на три. Руководит кланом вождь, который выбирается членами клана один раз и остается на этой должности до своей смерти.

– Что–то вроде выборной монархии, – покивала я.

– Да плетись оно лебедой! Неважно, как это называется, – беззлобно огрызнулся котяра, почесавшись за ухом, в результате чего отправил в воздух целую жменю кошачьей шерсти. – Твоя Тата – дочь вождя Лунных эльфов, и именно поэтому она здесь. Отец хочет, чтобы она получила в Академии необходимые для управления кланом навыки и заняла после него руководящий пост.

– Очень амбициозно, – оценила я. – Думаю, Тагира справится, и её отец будет ею гордиться. Она очень красивая, и милая, и добрая. Уверена, и умная тоже! Не знаю, почему Микаэлла глядит на неё волком.

– Все очень даже объяснимо, – как–то странно захрюкал от смеха ушастый, вновь продемонстрировав клыки в оскалившейся пасти.

Я вопросительно приподняла бровь.

Котяра, вольготно устроившийся на моих коленях, перестал хрюкать и чуть приосанился.

– Я бы тебе, конечно, все рассказал, но есть ощущение, что ты пока не готова к восприятию такой информации.

Я кожей ощутила какой–то подвох.

– Она что, душит котят и вешает их трупики на деревьях на манер новогодней гирлянды? – предположила я самое страшное.

Кот покосился на меня с подозрением.

– Странные у тебя фантазии, Мира, ты лучше ни с кем ими не делись.

– Никакие это не фантазии! – возмутилась я. – Просто, если бы ты в загадки не играл, мне в голову и не приходила бы всякая жуть!

– Слушай, – кот подхватился и сел. – Некоторые… специфические особенности лунной эльфийки мы потом с тобой обсудим. Сейчас не об этом нужно говорить!

– А о чем? – я моргнула.

– О ритуале, который задумали провести с твоим участием рыцари Ночи! – выпалил на одном дыхании кот и разом как–то сник. – О tradendae sanguinem…

Глава 8

– Эйсонас, который, как ты выразился, козел, упоминал что–то подобное, когда я была в кабинете леди Элеонор. Но она очень плохо отреагировала на его слова, даже вроде разозлилась. Но я не уверена, потому что с её манерой общения создается ощущение, будто она всегда злая. Кажется, рыцарь до сих пор пытается уговорить директрису на вот это, с заковыристым названием. Но при мне разговорить они не захотели, а выставили за дверь.

– Думаю, что уже уговорил, – выдохнул Сократ. – Мелинда по секрету шепнула, что рыцари прибыли в Академию не в составе скромного трио, а прихватив с собой молодую колдунью. И это не та, которую оставили в заставе после нашего отъезда.

– Потому что та умерла, – погрустнела я, а после, мгновенно перейдя в стадию злости, рыкнула: – Можешь хотя бы ты мне объяснить, что все это значит?

– Если рыцари озаботились транспортировкой девчонки сюда, это значит, они уверены, что Элеонора даст согласие на ритуал. А такая убежденность может быть подкреплена исключительно одним – неопровержимыми аргументами в пользу необходимости его проведения.

– Ритуала? – эхом откликнулась я. – Что это вообще такое?

– Tradendae sanguinem, – очень серьезно начал Сократ, – означает «кровь передающая». Это очень древний обряд, который проводится, когда необходимо передать магическую силу от одной колдуньи – другой. Временно, конечно. До тех пор, пока не будет выполнена задача, ради которой проводится ритуал.

– Так, – кивнула в знак понимания. – А я здесь причем?

– Видишь ли, Мира, – словно не зная, как подступиться к теме, замялся Сократ. – Пока ты жива, новую хозяйку застава не выберет. Из–за того, что тебе необходимо было отправиться на обучение, на пограничный пункт была наложена магия, которая вынудила заставу «забыть» о том, что у неё есть ты. И заставила воспринять твою временную замену, как истинную и единственную. Но примененное заклятие значительно ослабило защитные функции магического форт–поста, и когда…

– …когда вернулся убийца, – закончила я вместо него, преодолевая ком в груди, – расправиться с той, другой, оказалось еще проще, чем с Миленой.

– Да, девчонке не повезло, – печально согласился Сократ, – но следующей повезет еще меньше, потому что с каждым новым принуждающим заклятием застава все больше и больше выходит из–под контроля. А стабилизировать её некому, потому что это можешь сделать только ты, но ты – здесь! Поэтому рыцари и решились на tradendae sanguinem. С его помощью они хотят передать часть твоей крови другой колдунье, чтобы обмануть заставу было легче и она, ощутив в новенькой твою магию, приняла её за тебя. Ты должна знать, Мира, это очень сложный и опасный ритуал. Некоторые колдуньи умирали во время него, потому что не успевали вовремя перекрыть передающий поток, и иссушивали себя до последней капли. Но даже не это самое страшное.

– Есть что–то страшнее смерти? – безрадостно усмехнулась я.

– Да, если тебя подвергнут tradendae sanguinem, то велик шанс, что все очень быстро узнают, кто ты такая. Это станет сенсацией! Эмпуза – живая и доподлинно существующая! Да паломничество к твоей двери начнется раньше, чем ты успеешь осознать масштаб случившегося!

Я устало сгорбилась.

– Что же мне делать?

– Ритуала надо во что бы то ни стало избежать! – топнув мохнатой лапкой по моему колену, постановил кот.

– И тогда та, другая девчонка, умрет, – угрюмо напомнила я. – Умрет вместо меня и из–за меня. Потому что я не захотела помочь!

– Пусть лучше она, чем ты в качестве цели для каждого мимо пробегающего засранца, – с нажимом произнес Сократ, заглядывая мне в глаза.

– Но жить с чувством вины потом мне, – покачала я головой, сняла кота с колен, переложила на кровать, встала и подошла к окну. Спустя пару минут напряженных размышлений, заявила: – Нет, так не пойдет.

– И что же ты намерена делать? – со скепсисом воззрился на меня Сократ. – Может, конечно, твоя замена дождется твоего выпуска и так и не узнает, какие именно силы ей были переданы, но рассчитывать на это очень рискованно. И глупо!