Ангел, шельма и одноглазый кот 2

– …Тимеиса, – выдохнул кот, воззрившись на меня так, словно я только что сообщила ему о кончине любимой прабабушки.

– Агась, – кивнула я и еще ближе отодивнулась к краю столешницы, балансируя практически на самом краю. – Ты знаешь, где это?

– Нет, – ответил кот, помотав мордой и мотал еще несколько секунд. Чуть дольше, чем этого требовалось, чтобы продемонстрировать своё незнание. Возможно, он пытался провести экстренный сеанс отрицания реальности? Ну, или его заклинило? – Не знаю, потому что попасть в Древние земли практически невозможно. Это территория принадлежала особой касте магов, которые существовали очень обособленно.

– Белое братство, – кивнула я. – Сатус мне рассказал.

– Да? – очень странным тоном переспросил кот и подозрительно покосился на меня. – А что еще он тебе рассказал?

Я почесала переносицу, потом шею, потом поясницу. Кажется, это было нервное и у меня начинался истерический почесунчик.

– Что члены Братства были непростыми ребятами, которые жили в пустыне, обладали тайными знаниями, никогда никого не приглашали к себе в гости на чай и еще меньше любили, когда гости являлись сами, без приглашения. Но так, как попасть в их обитель просто так было невозможно, то дальше порога обычно никто и не продвигался, – ехидно отчеканила я, чуток переформатировав информацию. – А потом братья взяли – и за короткий промежуток времени все, как один, упокоились с миром. С какого такого им вдруг всем помереть вздумалось – не уточняется. Но вряд ли они сделали это самостоятельно и по собственной доброй воле.

– Все верно, – проигнорировал мои старания Сократ, все еще восседающий рядом неподвижной кошкой–копилкой. – Никто не мог попасть в Тимеису, если того не желали её обитатели. Невозможно представить, чтобы кто–то просто вывалился посреди белых песков.

– Вывалился – очень точная формулировка, – проворчала я и вновь почесалась.

– А как вы обратно вернулись? – встрепенулся от каких–то своих размышлений кот, пока я пыталась содрать кожу у себя на затылке.

– Мы не возвращались, – пожала в плечами. – Скорее, нас вернули. Сатус начал на меня наседать, требуя пояснить, как я воспользовалась межпространством. Я как могла отгавкивалась, а потом вдруг на нас налетел смерч, и пустыня, в буквальном смысле, выплюнула нас посреди школьного двора, едва ли не на голову какой–то слегка нервозной барышне.

– Значит, вот с какой целью Сатус ночью приволок тебя в библиотеку, – Сократ раздраженно дернул хвостом из стороны в сторону. – Хотел выяснить, как тебе удалось попасть в Тимеису.

– Ну, да, – нехотя признала я. – Только, скорее всего, он уже все выяснил, только мне рассказать не успел. Пожар помешал.

– Вот с этого момента поподробнее, – встрепенулся усатый.

– Не могу, – развела я руками. – Все подробности вон, – я мотнула головой в предполагаемом направлении библиотеки, – остались у Сатуса.

– Но что–то же он тебе сказал! – еще больше округлил свой и так широко распахнутый единственный глаз. Надо будет как–нибудь поинтересоваться, что стало с другим.

– Сказал, – согласилась я. – Вернее, зачитал отрывок из какой–то странной книжки, в которой вместо нормальных букв были палочки да полосочки всех мастей и толщин.

– Ты сможешь вспомнить, что он тебе прочитал? – тут же вцепился в эту информацию Сократ, как в полупридушенную мышь, которая умирает, но продолжает бороться за спасение.

– Нет, – качнула я головой, скривившись. – У меня не настолько хорошая память.

– Постарайся хотя бы вспомнить, о чем там шла речь, – продолжал наседать на меня котяра.

– Ну, – закусила я губу, отводя взгляд к окну. – Там было что–то про прекрасных созданий, которые величественны и опасны… Знаешь, было очень много прилагательных и странных формулировок, но заканчивалось всё пассажем про алмазный серп, золотую корону и месть. Да, еще было какое–то странное слово в конце – то ли имя, то ли титул. Вроде обращения.

– Какое слово?

– Не помню, – я поникла, шаркнув ножкой по полу, помолчала, раздумывая, говорить Сократу или нет, но в итоге решила, что он – мой единственный друг здесь. Хоть кому–то же доверять надо. – Знаешь, это еще не всё.

– Есть еще что–то? – я не видела морды кота, потому что в этот момент его вдруг очень заинтересовал собственный хвост, а вернее, блохи на нем, но сарказм прочувствовала даже сквозь звук клацающих зубов. Оторвавшись от уничтожения кровососущих, Сократ предположил: – Ты чихнула и воскресила Имира?

– Это еще кто? – изумленно заморгала я.

– Еще один из первородных существ, – почесав задней лапой за ухом, прокряхтел Сократ. – Имир был создан изо льда и после смерти, а она была насильственной, послужил, так сказать, строительным материалом для нашего мира.

– Этого мира? – зачем–то решила уточнить я.

– И этого тоже, – оскалился в подобии улыбки мохнатый, обнажив мелкие, но далеко не безобидные клыки, начав вдруг походить на вампирёныша. Интересно, мохнато–хвостато–усатые вампиры в природе водятся? – Для всех миров, потому что в те времена был только один мир, это уже спустя тысячелетия он раскололся на тысячи кусочков, и из этих кусочков возродились новые миры.

– Миры из кусочков? – протянула я с сомнением. – Звучит так, как будто кто–то пытался собрать огромный паззл.

– Мне кажется или ты тянешь время? – с подозрением воззрился на меня Сократ, недовольно дернув усами, а после приказным тоном распорядился: – Давай, рассказывай, чего ты там еще натворила? Знаешь, еще чуть–чуть, и я начну жалеть, что встретил тебя на том захудалом кладбище.

– Еще чуть–чуть – и я начну жалеть, что вообще появилась на свет, – подражая манере кота, ответила я. – Но ты можешь немного расслабить свой пушистый филей.

– За мой филей не переживай, – оборвал меня котяра. – Я за ним слежу в оба глаза.

– У тебя только один глаз, – невежливо напомнила я.

– Рассказывай! – прикрикнул кот, не выдержав возросшего градуса дискуссии.

Глава 3

Глубоко вздохнув, на одном дыхании выпалила:

– Я видела маму! – а после тут же принялась рассматривать собственные ногти.

Кот икнул. Громко так. Как будто подавился куском отлично прожаренной до хрустящей корочки рыбки. А потом еще несколько раз повторил. Наверное, на бис.

– Чью… маму? – чуть придушенно поинтересовался он, когда прекратил икать.

– Свою, чью же еще? – проворчала я, не поднимая головы.

– Хочешь сказать, ты видела её призрак? – решил уточнить кот.

– Нет, – с печалью выдохнула я. – Я видела её на рисунке. Знаешь, на таком, который больше напоминает черновой набросок, как будто кто–то второпях пытался перенести её образ на бумагу.

– Фух! – с облегчением выдохнул Сократ и едва ли не смахнул пушистой лапкой в белом «носочке» пот со лба. Интересно, а коты вообще способны потеть? – Святые ежики! А я уж подумал, к тебе твоя старшая родственница с того света пожаловала!

– В виде фантома, что ли? – засомневалась я. – Разве такое возможно?

– Возможно, возможно, – «утешил» меня кот, подхватившись с места и начав суетливо расхаживать туда–сюда, от противоположного края столешницы до моей правой ноги и обратно. – Если она мертвая, конечно.

– По–твоему, есть другие варианты? – безрадостно хмыкнула я, наблюдая за маневрами кота.

Но ответить мне не соизволили, кот проигнорировал вопрос и задал свой:

– А где ты, говоришь, её видела?

– Я не говорила, – мрачно опровергла я.

– Ну, так скажи! – резонно заметил кот.

Я почесала нос и ответила:

– В той книге, которую достал с верхних полок запрещенной секции Сатус. Вернее, когда он её раскрыл, из книги выпал листок с маминым изображением.

– Ты уверена, что это была именно твоя мама? – прервал меня ушастый, замерев у края парты ко мне задом.

– Абсолютно, – нахмурилась я, скептично рассматривая устремленный стрелой к потолку пушистый хвост. Ну, и то, что под ним, естественно тоже, куда уж от этого денешься? Сократ ведь особо не скромничал и всеми своим достоинствами сверкал направо и налево. – Ты думаешь, я не смогу узнать самого близкого мне человека, которого оплакивала последние десять лет?

– Некоторые собственное отражение в зеркале не узнают после кувшина браги, – немного невпопад зачем–то сообщил мне Сократ.

– Очень ценная информация, – с иронией отреагировала я. – И как же я раньше–то без неё жила?

– А где эта книга сейчас? – спохватился пушистый, наконец, соизволив повернуться ко мне передом, а то любоваться его наеденным задом уже надоело.

– С учетом всех обстоятельств, – издалека начала я, – предполагаю, что в данный момент она горит. Ну… или уже сгорела.

На меня тут же уставились в немом возмущении.

– Что? Это не я устроила пожар в библиотеке! Листок упал на пол, поднять его я не успела, так как, до того момента, пока не повалил дым, на меня в упор пялились семь демонических морд! А потом уже было не того, знаешь ли! Сама книга осталась там же, то есть, в самом эпицентре устроенного тобой бедствия.

Говоря так, я надеялась, что наглый котяра хотя бы пожалеет о своих действиях. Но нет, вместо самобичевания он принялся решать им же созданную проблему.

– Значит, так, – начал распоряжаться пушистый, – сейчас идем…

– …куда? – перебила я его вопросом. – В горящую библиотеку? Ты сам сказал, что это глупость несусветная!

– Ой, – отмахнулся он от меня лапкой с розовыми подушечками. – Там уже наверняка все потушили.

– Откуда такая уверенность? – скривила я губы.

– Иначе тут бы уже тоже все было в огне, – резонно заметил Сократ. – Огненные зелья – они такие, если не использовать правильное контрзелье, то очень скоро полыхать будет везде.

– И ты, осознавая риски, все равно пошел на это? – покачала я головой, так до конца и не определившись, каким образом следует реагировать на подобные выходки питомца.

– У меня не много вариантов было для маневров, – раздраженно зашипел кот в ответ, еще немного посидел, подергивая усами и о чем–то напряженно размышляя, а после спрыгнул и направился к двери.

– Эй! Ты куда? – забеспокоилась я и поторопилась его догнать.

– Спать! – ответил мне кот, вильнув пушистой пятой точкой и выскользнув за скрипнувшую дверь.

– А мне что делать? – развела я руками, обращаясь к пустоте учебной аудитории.

Пустота ответить не соизволила, решительно не желая общаться и уж, тем более, раздавать советы, а потому пришлось последовать примеру Сократа и тоже отправиться на встречу сновидениям. Хотя, в сложившейся ситуации, скорее кошмарам.

Уже выходя из класса, я услышала шорох за спиной, как если бы кто–то наступил на сухую опавшую листву.

Рефлекторно обернувшись, обвела взглядом аудиторию, но не увидела ничего, что могло бы спровоцировать подобный звук.

– Странно, – пробормотала я себе под нос, а потом решила, что, наверное, мне уже мерещиться всякое от недосыпа. – Действительно, лучше пойти и поспать.

Вышла, аккуратно притворила за собой дверь и направилась к лестнице, которая должна была доставить меня наверх, в общежитие колдуний.

Сократа уже след простыл, а потому возвращаться обратно пришлось в гордом одиночестве. Пока шла, постоянно оглядывалась, стараясь двигаться максимально бесшумно, и хотя вокруг стояла естественная для глубокой ночи тишина, мне почему–то было очень тревожно и некомфортно. Из–за каждого угла мерещились враги, и не покидало ощущение, что за мной кто–то наблюдает. Со той стороны, где находилась библиотека, не раздавалось ни звука, но я решила воспринять это как хороший знак, а не плохой.

Поторопившись, я практически добежала до лестницы, вскочила на первую ступеньку, громко прошептав, обращаясь к сове, восседающей на балясине:

– Пожалуйста, факультет Колдовства и оккультных наук.

И пошатнулась, когда магический подъемный механизм резво полетел вверх. Хоть и перемещалась с помощью лестницы не первый раз, а все равно никак не могла привыкнуть с её стремительности.

На этажах, мимо которых пролетала лестница, все тоже было тихо. Студенты спали, не подозревая, что находились в шаге от экстренной эвакуации из собственных постелей.

Лестница затормозила, традиционно – резко, не заботясь о комфорте своих пассажиров. Я спрыгнула со ступеньки, преодолела парадный вход с аркой и пугающей меня своими габаритами трехъярусной люстрой, от которой я каждый раз подсознательно ждала, что она вот–вот свалится мне на голову. Пробежала мимо череды зеркал, стараясь в них не смотреться, а после по проходу, увешанному картинами, по которым, как мне казалось, прыгали странные тени. Хорошо, что путь был коротким и уже через пару секунд я свернула за угол, обогнула искусственно созданный оазис с цветами и влетела в нашу с Микаэллой спальню.

Вопреки моим ожиданиям, комната была пуста – ни соседки, ни кота в наличии не имелось. Когда я уходила, Мика крепко спала и сейчас её постель выглядела так, словно хозяйка только–только её покинула. Выдохнув с облегчением, ведь всю дорогу до комнаты настойчиво казалось, будто у меня за спиной кто–то есть, в два шага достигла своей кровати и рухнула поверх смятого одеяла.

– Где они болтаются в такое–то время? – беспокойно пробормотала я себе под нос, бросив взгляд в окно. Горизонт уже начал светлеть, а это значило, что и рассвет не за горами. – Надо подождать, – решила я, поудобнее устраиваясь на подушке. – Они скоро придут. Да, надо подождать.

И я стала ждать.

Но, кажется, уже через пару минут решительного бдения…уснула.

Разбудило меня чье–то бормотание, вернее, даже не бормотание, а тихое напевание. Как будто тише, чем в полголоса, кто–то мурлыкал себе под нос песенку с незамысловатым мотивом. Прислушавшись, но не открывая глаз, почему–то подумалось, что мелодия похожа на колыбельную.

И чего это Мике с утра пораньше приспичило петь? Ведь если Бруня, домовой нашего факультета, еще не звонил в свой переносной колокол, то время можно обозначить как «рань несусветная».

С наслаждением потянувшись, зевнула, перевернулась на другой бок, распахнула веки и… заорала.

– Ты не могла бы вести себя чуть по тише? – с досадой поморщился демон, вольготно разлегшийся на не заправленной кровати мой соседки. Бросив на меня, мигом вскочившую и прижавшую к себе подушку, высокомерный холодный взгляд, Сатус отбросил в сторону книгу, которую до этого безразлично листал, и добавил: – И чуть поэлегантнее. Тебе категорически не хватает манер, изысканности, утонченности, ума… и много, чего еще. Ты всегда такая по утрам?

– Обалдел? – рыкнула я. – Ты что здесь забыл?

– Поговорить надо, – почти в приказном тоне ответил Сатус и сел.

– Не о чем нам с тобой разговаривать, – рявкнула я.

– Как же! – притворно удивленно воскликнул демон. – Есть о чем! Ведь мы с тобой так и не договорили… нам кощунственно помешали.

Последние слова он произнес мягко, вкрадчиво. Подавшись вперед, облокотившись локтями о собственные колени и глядя мне в глаза одновременно зло и с обвинением, как будто понимал, догадывался о том, что произошло и как произошло, но все равно искал доказательства своим предположениям на моем лице.

Я отшвырнула подушку обратно на кровать, уперла руки в боки и ткнула пальцем в направлении двери:

– Проваливай, а то с минуты на минуту вернутся Мика и Сократ, объясняй им потом, откуда ты такой пафосный тут взялся.

Оценивающе оглядев меня с ног до головы, Сатус поцокал языком:

– Утро – явно не лучшее для тебя время. Ты ужасно выглядишь. Одежда мятая, лицо опухшее, волосы всклочены. Да уж, до обеда с тобой лучше не встречаться.

Я остервенело потерла щеки, прогоняя остатки сонливости и заговорила, решив, что если не удается воевать с открытым забралом, то надо попытаться хотя бы договориться:

– Слушай, я понимаю, что хамить и говорить мне гадости – это твоё любимое развлечение, но давай, ты хотя бы выйдешь и дашь мне одеться, затем я найду своего кота и соседку, мы позавтракаем, а потом ты уже на мне оторвешься, ладно?

– Нет, – внимательно выслушав мою пламенную речь, отверг предложение демон.

Склонив голову к плечу, он несколько секунд рассматривал мою шею. Под этим пугающим и одновременно вызывающим какие–то будоражащие ощущения взглядом Сатуса, я вдруг почувствовала, что мне остро не хватает более закрытой одежды. Чего–нибудь сплошного, от макушки до пяток. Например, водолазного костюма. Думаю, я буду отлично в нем смотреться на фоне местных разряженных красоток. Да, отличная идея!

– Нет? – растерялась я, обхватывая себя руками, словно пытаясь прикрыться и одновременно чувствуя себя очень слабой, беззащитной.

– Нет, – лениво подтвердил Сатус. – Это ответ на твое предложение и нет, Микаэлла не придет. Сократ сейчас тоже занят.

В первую очередь, поразил тот факт, что этот заносчивый аристократ знает еще чьи–то имена, помимо своего собственного. И лишь спустя пару мгновений до меня дошел смысл сказанного.

– Что ты сделал? – оседая на кровать, прошептала я.

– То, что и должен был сделать в сложившихся условиях, – сухо проронил Сатус, поднимаясь и выпрямляясь во весь свой немалый рост. Я тут же почувствовала себя песчинкой, над которой уже зависла, изогнувшись, огромная безжалостная волна, готовая смести всё на своем пути. – Я хотел договориться с тобой по–хорошему, но ты моё великодушие не оценила. И подстроила пожар.

– Я ничего не…, – начала я беспомощно.

– …ничего не поджигала, знаю, – жестко оборвал меня демон, не дав договорить. – А еще я знаю, что это твой фамильяр устроил нам внеплановые учения по сражению с колдовским огнем. Вот только он не знал, что семеро тренированных демонов способны справиться не только с голодным пламенем, но и с ордой восставших мертвецов, так что, если вы хотели нас убить, то явно прогадали с методами.

– Мы не…, – вновь начала я, пытаясь объясниться, и вновь неудачно.

– Даже если твой фамильяр действовал самостоятельно, ты, как его хозяйка, в ответе за все его действия, – с нажимом произнес Сатус, выпрямляясь и делая шаг ко мне.

Я невольно попятилась, отползая к стене и вжимаясь в кровать.

– Так что, теперь, – с притворной мягкостью понизил голос демон, склоняясь надо мной, – ты должна загладить свою вину.

Этой ночью он явно был занят не только спасением библиотеки, потому что парень успел переодеться. Теперь на нем красовался черный под горло тонкий свитер и такие же темные брюки. Одежда плотно облегала его тело, демонстрируя немалые мускулы – как сверху, так и снизу. А еще он принял душ. От него не пахло гарью, а ведь должны было бы. Когда я уснула у костра во время одного из школьных походов, от меня потом за пять метров несло горелыми дровами. Лишь спустя несколько дней и с помощью интенсивного использования геля для душа с запахом кокоса, удалось избавить от этого аромата. А от Сатуса так не пахло, напротив, от него исходил приятный свежий аромат, который было сложно объяснить, но который вызывал невольные ассоциации с теплым летним дождем, приносящим приятную прохладу и бодрость после душного жаркого дня, а также с бескрайними цветочными полями и фруктовыми деревьями. На короткий миг мне даже показалось, будто я уловила в этом запахе нотки спелой вишни.

– Сатус! – не выдержав давления, воскликнула я, подхватываясь на локтях и отталкивая демона назад, а дальше уже чуть спокойнее: – Что ты сделал с ними?

Подчинившись, и сделав шаг назад, прекратив нависать надо мной, он развел руки в стороны, словно стремясь всем своим видом продемонстрировать собственную безобидность, что у него плохо получилось, так как априори невозможно выглядеть безобидно с такими повадками и таким взглядом, как у него.

Когда он отошел, я смогла вздохнуть чуть свободнее, но расслабляться было еще очень рано. И очень опасно. Я ощущала эту опасность буквально на вкус.

– С котом твоим одноглазым – ничего, – хмыкнул Сатус, вновь вольготно усаживаясь на кровати соседки и закидывая одну длинную ногу на другую с видом человека, который умеет заключать выгодные для себя сделки.

Чертов дьявол!

– Я же не идиот, чтобы разлучать колдунью, пусть и начинающую, с её магическим помощником, – продолжил повествовать Сатус, разглядывая моё лицо. И кажется, то, что он на нем видел ему нравилось. А видеть он там мог только одно – страх.

– Оно мне надо, лечить тебя потом?

Я ничего не поняла из того, что он сказал, но отступать не собиралась.

– Слушай, чего ты хочешь, а? Давай, не стесняйся, говори! Озвучь прямо сейчас все свои мерзкие пожелания!

Сатус прищурился, выгнув бровь.

– Не такие уж они и мерзкие, – заявил он с сальной ухмылочкой. – Не знаю, что ты там себе нафантазировала, но ты меня не интересуешь. Меня вообще не интересуют особы твоего типа.

– Моего типа? – заморгала я от растерянности. – В каком это смысле?

– Ну, знаешь, – неопределенно взмахнул он рукой в воздухе, словно выискивая в этом самом воздухе нужные слова. – Плебейки. Простушки.

Мои глаза непроизвольно округлились, выпучившись, как у лягушки.

– Я, конечно, согласен с утверждением, что третий сорт – не брак, но связываться с такими всё равно, что начинать отношения с домашней скотиной.

И тут до меня дошло. Да так, словно в меня швырнули иссохшими в прошлом столетии экскрементами мамонта, то есть, и извазюкали в грязи, и сбили с ног одновременно.

И дальше я уже действовала не думая.

Глава 4

Я рванула вперед с намерением вцепиться высокомерному поганцу прямо в лицо. И была уже в паре сантиметров от цели, когда внезапная подсечка сбила с ног, и я отвратительным кулем рухнула на кровать Мики. И ладно, если бы сама рухнула, а так, сверху на меня еще и навалился демон. Но я – дочь своего отца, который учил меня никогда не сдаваться, а потому даже в таком положении я продолжала пытаться выцарапать Сатусу глаза.

Правда, пыталась недолго…

Схватив за запястья, он вздернул мои руки вверх, зафиксировав за головой, а для верности еще и уперся локтями в мои предплечья. Я ощутила себя скованной по рукам и ногам, кажется, даже веревки не смогли бы обездвижить эффективнее.

Но я продолжала бороться. Я брыкалась, ругалась, пыталась ударить его, метя в мужское достоинство, вытягивала шею, надеясь дотянуться зубами до его носа и все это ровно до тех пор, пока сквозь собственное громкое дыхание и сдавленную ругань я не услышала… смех.

Сатус смеялся и смеялся он надо мной.

В один момент прекратив все сопротивление, я замерла, тяжело сглотнула и подняла голову, желая увидеть лицо демона, которое самым неожиданным образом оказалось прямо передо мной. Очень близко.

Слишком близко.

Его глаза напротив моих глаз, его губы рядом с моими губами, его дыхание – на моей коже…

– Удивительно, – прошептал он, склонившись к моей щеке.

Я напряглась еще сильнее, буквально сжавшись всем телом и стиснув пальцы.

– Что удивительного? – голос звучал сипло, сдавленно, в том числе, и из–за того, что в горле все пересохло.

– Даже осознавая всю безвыходность положения, ты продолжаешь бороться. Бороться до самого конца. И вот, что мне интересно: ты не умеешь сдаваться или боишься сдаваться? Чего в тебе больше – нежелания проиграть или страха подчиниться?

Я дернулась, вновь бесполезно пытаясь отодвинуться от демона, который, склонившись над моей шеей, шумно вдохнул, втягивая в себя воздух… и словно наслаждаясь этим процессом.

– Ты приятно пахнешь, – прошептал Сатус и было в этом что–то такое, от чего болезненно дернулись внутренности. – Хочешь знать, чем?

– А чем обычно пахнут плебейки и пастушки? – ощетинилась я, припомнив слова, которые и привели меня в такое положение, лежачее и неподвижное.

– Не знаю, я их не нюхал, – на полном серьезе заявил демон, все еще находясь в опасной близости к одной из самых уязвимых частей моего тела.

– Навозом! – уверенно и громко объявила я, чем, похоже, ввергла демона в состояние, близкое к шоковому, потому что он перестал изучать мою шею, а выпрямился на локтях и с удивлением уставился в мои глаза. – А еще брюквой! Вот, чем они пахнут! А значит, и я так пахну!

– Что такое брюква? – сдавленно выдавил из себя Сатус, чье лицо выглядело так, словно он готов был вот–вот разразиться громким смехом.

– Понятия не имею, – мотнула я головой. – Но слово очень подходит для плебейки.

– Иногда, – протянул Сатус, рассматривая меня так внимательно, как исследователь рассматривает забавную, случайно угодившую в его ловушку, неведомую зверушку, – я думаю, ты забавная или глупая?

– У меня полный комплект, – отбила я и вновь заворочалась под ним. – Может быть, ты уже уберешь от меня свои щупальца? Мне противно!

А вот последние слова явно были сказаны зря.

Потому что лицо демона тут же стало жестче, губы стиснулись, резче проступили скулы, глаза сузились до двух презрительных щелочек, а пальцы стиснулись вокруг моих запястий с такой силой, что я услышала угрожающий хруст собственных костей.