Путь домой

– Ты должен вернуться к твоему кораблю, где ты и твоя спутница его оставили.

«Что? Она, что же, знала всё про моё истинное я?» – Дмитрий Диртёмов, один из представителей гуманоидной цивилизации, стал болезненно пропадать из сознания, возвращавшего мне картинки из прошлой жизни: Галактика, наполненная серым веществом, где вместо оранжевых светил из расплавленного экзо-вещества, ядрами энергии являлись би-метрические сферы антиматерии, порождавшей существ о восьми конечностях, покрытых мехом, различной эволюционной оснастки. Передвигались и стоя, и на четырёх, поочерёдно переставляемых ног и рук. Возраст того мира был на две трети меньше нашего нынешнего. Но течение природной и научной синтетики уже подходило к большему уровню, относительно «Млечной» Вселенной и стремилось в будущем к многократно подавляющему состоянию.

Тем временем постоянно изменяющийся вид и голос Кристины продолжал свою проповедь:

– Ещё раз повторяю, ты и твоя спутница вернётесь к вашему кораблю. Тебе нельзя больше оставаться здесь и тем более продолжать свою миссию. Ты потерял своё собственное прикрытие. Из-за тебя и Варю нельзя оставить.

На какое-то время моя протеже приобрела свой обычный вид. Она стояла передо мной без одежды, но поняв, что я опять сфокусировался, прикрыла руками стыдные места. Странно – видимо, в ней тоже жили чисто человеческие социальные инстинкты, когда она была в их обличии.

– Но как я долечу до «Видора» (так называлась та скалистая отдалённая планета нашей с Варей высадки) – без документов? Мою карточку я выбросил, да и будь она при мне, меня бы не выпустили и с Земли, ведь за мной устроили настоящую охоту. – Мой голос дрожал. – и вообще, к-кто ты? – На меня стал опять наплывать поток визуальных и звуковых галлюцинаций, но уже полегче, хотя моментами пробивало похлеще предыдущего. Голос Кристины теперь звучал как рокот не то шмеля, не то муравейника:

– Не важно, кто я. Если Варя свяжется со штабом, то ей подтвердят мою команду, будь уверен. И скажи ей, чтобы она лишний раз не использовала канал. А в доказательство моего к тебе покровительства и моих возможностей, ты пойдёшь в одно место, которое указано на билетах. И там, в интервале между двадцатью ноль-ноль и двадцатью пятнадцати позвонишь по номеру, который тоже будет у тебя. Вы договоритесь о встрече там же, среди множества людей. Старайтесь не выделяться. Он передаст тебе новые документы и мини-диск, на котором будет информация о твоей временной биографии…. На всякий случай. Билеты будут лежать у тебя в одежде, когда ты проснёшься в своей комнатке.

Не успел я что-то сказать или возразить, хотя это и так навряд ли получилось бы, ибо я снова был прикован телом к кровати и взглядом на моего далёкого сородича, комната в последний раз вспыхнула разнообразием красок, звуков и запахов, и меня окутала тяжёлая тьма.

Что-то гулко шумело в висках и ушах. А я всё никак не мог понять, что это так мешает моему покою и забытью. В горле жутко пересохло, каждый доносящийся до слуха звук, похоже, кто-то по чему-то бил, отдавался в голове резким уколом очень неприятного ощущения. В сознании вспыхивали образы виденных ранее необычных явлений. В конце концов до меня дошло, что я нахожусь между сном и явью, а также ещё две вещи: в дверь громко стучали – раз; я лежал абсолютно голый поверх одеяла в тёмной комнате, судя по первым впечатлениям – той, что я нанял ещё вчера… или позавчера. Это два.

Какой сегодня день? Жалюзи полностью закрывали внешнюю улицу вместе с лунным светом, поэтому пришлось поелозить по стене, прежде чем был найден выключатель. Комната озарилась, что не сказать о моей надежде на то, что все последние странные события – всего лишь жуткий кошмар. Разорванные лоскуты моей одежды разбросаны по разным углам. Плюс, похоже, меня не слабо рвало. На простынях и около кровати виднелись разводы от желудочных извержений. Сил, на то, чтобы передвигаться и пытаться решить, что делать с настойчивыми ударами по двери, было недостаточно, но хватило, чтобы я прошёл к окну, сдёрнул нарезные пластиковые шторы и открыл окно, впустив немного сквозняка для проветривания стоящего в номере горького тошнотворного запаха.

– Откройте пожалуйста дверь! С вами всё в порядке?! Ваши соседи говорят, что слышат какие-то крики и стоны? Если вы не откроете, придётся вызывать службу общественного порядка! – это зазвучал женский голос администратора за дверью. Наверное, это не первые её восклицания, если она уже заговорила про правопорядок.

Я посмотрел вокруг. Больше всего бросалась своей подозрительностью разорванная материя джинсовых штанов. Кофта, как ни удивительно, осталась цела, и теперь ромбовидные узоры на её вязи вселяли в меня толику уверенности в себе. А рвотный запах и сами желудочные травли около кровати можно объяснить внезапным отравлением. Только вот что там говорят про крики?

– Да, да, одну секунду, – отозвался я, а сам в этот момент стал запихивать обрезки штанов в номерной шкафчик. Запихнув половину туда, я подумал, и, почему-то, засунул оставшиеся лоскуты в свой чемодан, затем вынул всё из шкафчика и тоже положил в него и застегнул чемодан. К этому времени воздух немного освежился, но наверно, не настолько, чтобы зашедшие люди не почувствовали бы исходящую от луж вонь. Нет, смыть с пола я не успею быстро. Но одеяло и простынь надо сдёрнуть и кинуть хотя бы в душевую кабину под струю воды. К тому времени, как я проделал все эти операции, в дверь постучали ещё пару раз. Я хотел уже броситься открывать, но опять понял, что я абсолютно голый. Опять открыл дверь шкафчика из резного дерева. Слава богу, там со вчерашнего дня остался ещё моя вчерашняя «спортивка»: штаны и кофта с молнией, даже футболка была. Узорчатую кофту с ромбами я положил на полку вместо всего ниже перечисленного и закрыл дверцу. Оставался последний рывок к зеркалу в ванной, чтобы сполоснуть лицо и волосы и можно выходить в свет. Дверь уже содрогалась под следующей кулачной тирадой. Я остановил это дело и приоткрыл обзор в моё жилище и на себя самого для выглянувшей из-за щёлки миловидной девушки с короткой причёской. Но вот выражение её лица говорило о том, что она очень недовольна – «а какой сейчас час?», подумалось мне. – Я обернулся к часам на прикроватной тумбе: электронные палочки вырисовывали 04:07. О, понятно, почему она хмурилась, хотя если пришла именно она, значит и смена у неё была ночная: но видимо, ей пришлось выслушать перед этим малоприятные жалобы моих соседей.

– Господи, что у вас здесь происходит. На вас уже поступили жалобы из трёх номеров. Зачем ночью так шуметь… и что у вас здесь за ужасный запах? – последний вопрос она задала немного погодя, видимо анализировала, будет ли это звучать прилично в отношении постояльца вверенной в её управление гостиницы, но, подспудно отнеся меня к нарушителям спокойствия нашего общего «дома», всё – же не отвергла эту претендующую на грубость реплику.

– Понимаете… Вероника, – я не забыл прочитать её имя на грудной залакированной карточке, – меня тут немного тошнило, простите за подробности. Видимо отравился едой собственного приготовления. Надо было кушать у вас в столовой. Там не очень дорого?

Лицо ночной консьержки стало более снисходительным и даже обрело оттенок участливого сочувствия.

– Может вам надо вызвать скорую? Тем более ваши соседи говорили, что слышали громкие крики, значит что-то действительно серьёзное. Не припоминаю, чтобы люди прямо кричали, когда у них болит живот. – Она немного нахмурила брови. Наверное, всё-таки не до конца доверяла моим словам. – А можно я пройду посмотрю, что у вас в комнате твориться. Простите, но я обязана это сделать, чтобы удостовериться, что здесь нет посторонних лиц.

Я подумал, что если на меня пало подозрение в том, что я творю что-то ужасное в своей комнате с посторонними людьми, то надо было всё-таки проверять злосчастную комнату вместе с охранником или хотя бы с каким-либо мужчиной, но никак не одной женщине на полторы головы ниже меня. Но я решил не высказывать своего саркастического отношения к действиям дежурной, дабы не усугублять её ко мне предосуждение.

– Господи, конечно входите, если хотите. Я только вот тут как – раз стираю испорченные мною постельные принадлежности.

Я пропустил светловолосую девушку внутрь. Она, в свою очередь, прикрыв нос двумя пальчиками, прошла вдоль и поперёк 8 квадратных метров моего помещения и даже заглянула под кровать. Затем она заглянула в санузел, и там увидела простыни и одеяло в кабинке. Повернувшись ко мне, довольная своей удавшейся проверкой, она сказала:

– Если хотите, я могу проводить вас до общей хоз-комнаты – там есть стиральные машинки. Я помогу вам поставить ваши вещи на стирку… если вам конечно уже лучше?

Она заставила меня задуматься – действительно, а стало ли мне лучше? Я немного пожонглировал ощущениями собственного тела, поворочал глазами туда-сюда и понял, что небольшая прогулка до стиральных агрегатов сейчас в принципе приемлема, а может даже пойдёт мне на пользу. Хотя с другой стороны, хоть тело моё уже готово было передвигаться и передвигать вещи с места на место, сознание ещё не до конца пришло в полный порядок, и я боялся, выйдя в коридоры, где бы могли произойти встречи с посторонними людьми, к которым я, после всего произошедшего, почему-то не очень хотел вверять самого себя, по крайней мере, пока не прошли первые травмы психики, натворить что-то неаккуратное относительно поддержки своего инкогнито.

– Вероника, я правильно понимаю, что вас так зовут, спасибо вам за готовность помочь мне в моём положении, но я сам попозже схожу туда. Всё-таки мне ещё не совсем хорошо. Вы не могли бы мне напомнить где находится комната со «стиралками»?

– Конечно, на первом этаже, слева от администраторской стойки находится дверь, ведущая к хоз-комнатам и помещениям персонала. Первые две двери справа и есть те, которые вам необходимы. На них будут висеть таблички. К тому же вы будете проходить через ресепшен.Если что, вам там ещё раз подскажут. Если у вас больше нет ко мне никаких просьб, я пойду. Ах, да, я ведь совсем забыла, вам же нужны таблетки от живота. Скорую точно не хотите, чтоб я вызвала?

Я отрицательно покачал головой.

– Ну, в виде первой помощи подойдёт и вода с содовой. Разбавьте одну чайную ложку в стакане фильтрованной воды. Содовая есть в кухонном шкафчике.

Она подошла к навесному столовому шфанеру, открыла дверцы и проверила наличие спасательного средства на случай болезни живота. Затем аккуратно закрыла обратно и быстрыми шагами подошла к порогу.

– Таблетки при необходимости можете забрать на стойке. Я приготовлю их, и предупрежу следующего за мной администратора на случай, если вы спуститесь за ними, когда я уже сменюсь.

Что ж, второй раз подниматься ко мне она явно не намеревалась, даже учитывая моё «отравление». Видимо, была ещё зла, что под конец её смены ей пришлось выслушивать критику постояльцев и находиться в зловонном номере ночного буяна. Мне даже стало немного обидно. И я решил напомнить немного о своих правах.

– А как же постельное бельё. Пока я не постираю это, мне же нужно на чём-то спать и укрываться? И вообще, не прачка ли должна заняться сменой и выносом испорченных покрывал?

Девушка по имени Вероника контратаковала воинственным прищуром глаз и не менее «дружелюбным» тоном ответа:

– Персонал, ответственный за уборку помещений приступает к своим обязанностям с семи часов утра. Сейчас – она посмотрела на свои наручные овальные женские часы – пол пятого утра. Так что вам самим придётся спуститься в хоз-отсек, чтобы удовлетворить ваши нужды, ну или дождаться обозначенного времени.

Я стал чувствовать, что меня опять начало подташнивать, и я постарался как можно быстрее замять ситуацию и выпроводить нежданную гостью из комнаты, попутно извиняясь за причинённые ей неприятности. Как ни странно, она сказала, что моей большой вины в этом нет, и что извиниться стоило бы на самом деле ей, что вызвало во мне приятное ощущение мелко-дрожащего самоуважения.

В конце концов, оставшись в номере один после того, как за администратором захлопнулась дверь, я позволил себе глубоко выдохнуть скопившееся напряжение и усесться на голый матрац.

С каждой секундой осознание того, что произошедшее недавно в номере люкс третьего этажа есть не что иное, как истина, нарастало. Про что она мне там говорила, если к методу, которым она пользовалась для передачи информации в мой гипоталамус можно применить слово «говорить»? Что-то про то, что я должен возвращаться с Варей к нашему кораблю на «Видоре» и… про что же ещё она пыталась мне рассказать? По-моему, это что-то важное. Точно! Она сказала, что в моей одежде будут какие-то билеты. Я пошарил руками по карманам штанов – ничего. Расстегнул молнии обоих карманов олимпийки (по-моему, я их не застёгивал последний раз, когда на мне была эта «спортивка») и… нащупал левой рукой какие-то бумажки. Достал их на свет. На одной было написано синей ручкой:

«867271436574974,

Между 20.00 и 20.15, по месту проведения мероприятия.»

Другой бумажкой оказался билет на концерт рок-группы, по-моему, довольно знаменитой. Так, время проведения: с 19:45 до 21:15. На обратной стороне значилось: СК Олимпийский. Ещё куча всякой побочной рекламы и линия отрыва слева.

Вроде всё ясно и понятно, надо позвонить по этому телефону в указанном месте и в определённое время, и он (или она) мне что-то должен сказать или передать, вот только что именно, я никак не мог вспомнить. Может быть мои дальнейшие действия или какие-то необходимые мне для будущей жизни вещи. Надо быть готовым ко всему. Ах, проклятье, а дата то какая есть на билете? Я посмотрел на строчку рядом со временем проведения ещё раз. Дата тоже значилась – сегодняшняя, учитывая, что сегодня 21 сентября. Я сверился по телефону – всё точно, мне необходимо быть у Спортивного Комплекса через около 15 часов. Надо рассчитать свои действия до этого момента так, чтобы успеть ещё выздороветь побольше – всё-таки ещё чувствовались тошнотворные позывы, может быть ещё чуть-чуть поспать, ну и разобраться всё-таки с этим бельём. Интересно, а мои «покровители», как они сами себя позиционируют, ещё там же, в своём номере на третьем этаже? В любом случае, наведывать их ещё раз не было никакого желания, а если б я их встретил в коридоре, то точно первый бы не заговаривал.

Что там сказала Виктория про то, когда начинает работать персонал, ответственный за уборку. По-моему, в семь утра, то есть через два с лишним часа. А может быть, действительно, не дожидаться всего этого, и самому спуститься к стиральным агрегатам. Ещё можно спросить по поводу свежего белья, чтобы не дожидаться, пока высохнет постиранное, хотя если у них машины нового поколения, то всё постирается и высушиться за 10 минут. Наверное, стоит сначала всё самому посмотреть, а потом при необходимости узнать про другое третье.

Но перед тем, как спускаться в моющие отделения, надо хотя бы по минимуму привести себя и свою комнату в надлежащий вид. Вот только с кого начать, с себя или с номера? Я начал с «апартаментов». Достал из специального отсека, встроенного в стену, нажатием сенсорной кнопки, универсальный пылесос для очистки поверхностей любого типа, от шерсти и синтетических тканей до дерева и ламината и начал распрыскивать спрей со специальной жидкостью по полу и мебели. Перед этим я спрятал все продукты питания, остававшиеся на столе – в холодильник. Остатки разводов перед кроватью я домыл насадкой с щётками на окончании длинной трубки. Теперь надо было самому вымыться. Я кинул из душевой уже успевшие намокнуть покрывало с одеялом в корзину для грязного белья и, скинув с себя верхние одеяния заскочил под струи массажного душа. Вроде даже стало легче в животе и на душе. Вроде.

Двадцать минут спустя я уже спускался с корзиной для грязного белья, в которой лежали испачканные простыни и одеяло. Пол шестого утра. Из дверей уже начали выглядывать ранние постояльцы. Кто в пижамах и легких накидках, а кто уже в полном комплекте одежды для выхода на ещё не согревшиеся после прохладной ночи, помытой неслабым дождиком, улицы. В лифте я ехал с молодым человеком лет 30 в синем пальто, чёрных ботинках на толстой подошве и в широкополой шляпе, под которой можно было угадать причёску наголо. Ни он ни я не перекинулись ни единым словом. Даже доброго утра друг другу не пожелали. Но чувствовалось, что нам обоим это наше поведение не по нутру. Тем не менее так до выхода из раздвинувшихся дверей мы и ехали молча, пока не разошлись, он – к выходу через крутящийся цилиндр, выкинувший его наружу из здания, а я – к дверям, ведущим к коридору с хоз-комнатами. По ходу дела я прошёл и через ресепшн, за которым, как-то и следовало ожидать, всё ещё сидела Вероника. Если мне не изменяла память, её смена заканчивалась через полчаса. Она, в отличии от молодого человека, решила меня не игнорировать, но и доброго утра тоже не пожелала:

– А, вы решили всё-таки спуститься, чтобы постирать свои вещи. Похвально. Общее самочувствие уже лучше?

– Да, да, большое спасибо. Всё, слава богу, более-менее неплохо. По-моему, я иду в правильном направлении, так? – сказал я, подойдя вплотную к двум висящим на свободных петлях дверцам, открывающимся, словно в фильмах про ковбоев, входящих в заполненные сорвиголовами бары. Только эти были цельными, с пола до потолка, и вмещали в себя круглые оконца в верхней своей части.

– Совершенно точно. Первые две двери справа по коридору. – сказала Вероника, попутно отвлекаясь на вновь явившегося клиента отеля, желавшего забронировать номер.

Я решил ей не мешать, и протолкнув дверь вперёд обнявшими бельевую корзину руками, вошёл в приснопамятный коридорчик. В отличие от отделанных мрамором других стен этого здания, здесь на стены были поклеены обычные обои, как у меня в номере. Помещение, предназначенное для стирки белья тоже ничем, особо не удивило, если не считать самих «стиралок». Насколько хватало моих скудных познаний в современной бытовой технике, это были машины нового поколения – а значит, я смогу получить свежее высохнувшее бельё через небольшое время.

На весь этот процесс, включая ознакомление с инструкцией, приклеенной к стенке машинки, саму стирку и сушку, ушло в общем счёте минут двадцать. Пока она бесшумно крутила мои покрывала, я смотрел в окно, выходившее на задний двор мини-отеля. Здесь были припаркованы машины местных служащих и некоторых постояльцев, а также стояли зелёные мусорные баки и даже для небольшой баскетбольной площадки места хватило.

Через ещё полчаса с того момента, что я вышел из душа своей комнаты я уже опять вернулся обратно. Постелил свежее бельё и лёг под одеяло. По-моему, я неуклонно и бесповоротно засыпал, а ведь я мог проспать нужное время. Случалось, я отключался и на более чем на 12 часов, а мне нужно выйти из гостиницы через 12 с половиной. Хотя конечно вряд ли я сейчас просплю больше, чем 5 – 6 60-ти минуток, но бережёного бог бережёт. Завести будильник на 3 часа дня не помешает.

Запуск ракеты на орбиту должен произойти через несколько часов. Пока что экипаж, состоящий из меня, симпатичной женщины в скафандре и 10 клеток в складском отсеке с десятью парами обоих полов различных животных находится в режиме подготовки и ожидания. Да, ещё имеется аквариум на 150 литров с мальками рыб, помещённый в выдвижной ящик камеры хранения с системой регулирования температур. Я сплю, я точно сплю. Такого бреда на яву точно происходить не может. Похоже на то, будто режиссёры фантастического блокбастера решили воссоздать историю с Ноем в будущем времени, и я сейчас выступал в главной роли. Хоть ракета ещё находится на Земле, всё равно в кабине царит невесомость, и, чтобы перебраться с одной точки в другую, нужно преодолеть разделяющее их расстояние по воздуху. Но это даже к лучшему, ведь внутреннее пространство ракеты сейчас в вертикальном положении, и, если б не отсутствие гравитации, я бы точно шмякнулся о противоположную стену снизу. И вообще, слишком быстро я оказался у верхней кормы космического корабля после нахождения в отсеке с животными, будто бы телепортировался. Ах, точно, это же сон. Может быть постараться проснуться, иногда такой приём срабатывает. Как-то даже читал книги мексиканского мистика от скуки, который предлагал способы управления своим сознанием в таких ситуациях, но всё равно это обычный шарлатан. Хотя тот факт, что я вспомнил о нём во время бдения, уже говорит о том, что он запечатлелся в мозгу не хуже собственного я. Так или иначе, я подлетел к своемусопилоту в скафандре и попытался завести разговор. По первым впечатлениям, она оказалась очень притягательной и красивой особой, тем более, учитывая, что, если я и позволю себе распускать руки, никто об этом не узнает, ведь этого на самом деле не происходит, стоит попробовать что-то из неё «выжать».

– Здравствуйте, как вас зовут? – спрашиваю я, в надежде, что она откликнется на мой вопрос.

Увы, никакой реакции от неё я не могу дождаться. Она продолжает смотреть на синие мониторы с бегущими строками текста, шкалами показателей и разных интерфейсов. Я трогаю её за плечо, и не желая сам того толкаю от себя вперёд. Она стала медленно отлетать к стальным перилам у другой стены. Но сама осталась абсолютно недвижна, словно цельная фигура из дерева. Да что же это такое? Только остался с белокурой блондинкой один на один в прекрасном сне, а она совершенно не хочет хотя бы притвориться живой.

Я осмотрел самого себя. Проклятье! Да я сам то не в скафандре. А в каком-то чёрном обтягивающем костюме-водолазке. Что же делать? Вылезти из корабля не представляется возможным. Все люки задраены. Вот-вот осуществится вылет.

Хотя далеко не факт, что скафандр понадобится, если не придётся выходить за пределы обшивки челнока. А придётся ли? И куда мы вообще летим, и зачем нам все эти животные? Мы что же, собираемся заселять какую-то другую планету и возрождать там жизнь?

Я посмотрел на висящие на стенках мониторы. На одном из них были изображены два одинаковых по размеру шара – один из них был похож на Землю, а другой был красного цвета, очень похож на Марс, но изборождён синими жилками, будто по этой планете текли реки. Но это очень странно, потому что Марс в современном своём виде помимо текущих рек уже наполовину застроен человеческими колониями. Лет 400 назад он ещё был окружён защитными куполами для поддержания атмосферы и предотвращения столкновений с астероидами, но с появлением систем конденсации и кондиционирования на нижних слоях первоначально непригодных для дыхания земель он просто превратился в симпатичную с первого взгляда «планетку», правда без привычного для Землянина голубого неба с облаками. Но реки смогли там пустить уже после первых застроек и возведения куполов, а стало быть, то, что я наблюдал сейчас на экране – совершенно невозможная ситуация. С другой стороны, про историю заселения близлежащих и отдалённых от солнечной системы планетарных объектов я лишь читал в общепризнанных базах данных, открытых для ознакомления. Чёрт его знает, как там могло быть по-настоящему. Хотя о чём я вообще тут размышляю, это же всего-навсего сон, тут что угодно увидеть можно. Хотя ниже я прочитал действительно сопоставимые с моими предположениями вещи. На том же экране, где красовались эти две сферы, было напечатано не таким уж и крупным шрифтом:

Место отбытия: планета Земля

Цель полёта: планета Марс

Предположительное время пути: 1 год, 4 месяца,

Время вылета: 19 часов 45 минут

Ещё ниже были приведены дополнительные сведения о местных температурах, средней скорости движения ракеты в открытом космосе и ещё что-то, что я не успел разглядеть. Я задумался. Почему-то мне знаком этот шрифт и даже время вылета вызывает какие-то замысловатые ассоциации. Ощущение, будто всё это пытается мне напомнить о чём-то, что имеет реальную основу, и мне действительно нужно готовиться к отбытию куда-то в это самое время. Но куда? И почему так стремительно стало нарастать волнение в животе и клокотать в горле. Я прислушался к своим ощущениям. Это не в горле стало клокотать, а нарастать гул в моторном отделении корабля, предвещая скорый отрыв от земли. На одном из дисплеев в отдалении от того, на котором изображались две сферы, на красно-синем фоне, в жёлтом круге сменялись в обратном порядке белые цифры. Сейчас цифра «7» сменилась «6», но после шестёрки почему-то сразу показалась двойка, а потом вообще стали появляться произвольные числа в пределах от единицы до многозначных порядков. Вдруг послышался голос главного диспетчера: «Начинаю парадный отсчёт!» Опять ерунда какая – то! Почему парадный? Додумать ответ на этот вопрос не довелось, ракета, это я почувствовал, стала подниматься вверх и уже наверно достигла нескольких тысяч метров высоты. Увидеть панораму из иллюминатора я не мог. Он находился в нескольких метрах от меня, но доплыть до него в новых условиях увеличивающегося давления не представлялось возможным. Я находился не в кресле, закреплённый ремнями, как подобалось при взлёте, а просто висел, как и прежде, в воздухе. Всё же некий невидимый «сдерживатель» не давал мне с размаху упасть на нижний край корабля, но при этом давление ощущалось. А когда мы выйдем в открытый космос? Что со мной станется? Хорошо, если внутреннее пространство корабля будет насыщено кислородом. А если нет? Ведь я же без скафандра! Остаётся одно… снять его со своей спутницы! Конечно, он может оказаться где-то в шкафах в складском, или отсеке жизнеобеспечения, но я могу не успеть, ведь ракета летит с огромной скоростью, и вероятно через каких-то пару минут выйдет за пределы стратосферы. А что, если она оживёт, когда мы выйдем в космос? На эти размышления времени не оставалось, надо было обеспечить себя живого. Я стал размахивать руками, как при плавании брасом и стараться отталкиваться ногами от попадающихся поверхностей. Таким образом, через некоторое время я настиг свою неживую спутницу и стал стягивать с неё её скафандр. Это оказалось непросто. Он был весь скреплён на сложно-отстёгиваемые застёжки и лямки, похожие на ремни безопасности в самолётах. Я начал неслабо нервничать и впадать чуть ли не в истерику. Такое ощущение, что я начал находится в страшном кошмаре. Оно и понятно. Я ведь сплю. Сплю… сплю… сплю… понимание этого слова не могло никак проясниться внутри меня, да и происходящее стало размываться, словно гуашь в воде. Скафандр на «астронавтке» стал рваться и распадаться, и даже сыпаться во все стороны, как песок. В результате эта девушка, как и я оказалась без защитной одежды. Но на мне то хотя бы был комбинезон, а она так вообще осталась абсолютно голой. Правда вот тело её было из пластмассы и без ярко выраженных половых признаков и выпуклостей. Я осмотрелся вокруг. Содержимое корабля стало видоизменяться. Вместо иллюминатора появилось обычное большое квадратное окно с деревянной рамой и шторами. Потом на одном из экранов, вместо бегущих строк статистики, обрела чёткость незамысловатая детская телепередача с куклами. Куклы! Я вспомнил про «астронавтку», оставшуюся без одежды. Обернулся. И вместо ожидаемой картины парящей в невесомости пластмассовой женщины мой взор накрыла белёсая дымчатая пелена, перешедшая в густую тёмную пустоту. Я в последний раз обернулся к внутренней обшивке корабля, и последнее, что заинтриговало моё внимание, в удаляющемся чёрном туннеле сознания – это парящая по кабине подушка. По-моему, у меня когда-то была такая же, только сейчас я спал на другой. Спал? Точно! Я же до сих пор сплю.