У родителей в деревне был большой рабочий мерин, так что худо-бедно обращаться с лошадьми я умела. Лошадь заржала в ответ и коснулась моей ладони носом. И что-то дрогнуло внутри: моя!

Я подошла ближе и стала гладить её по спине, холке, а она тыкалась в меня мордой и тихонечко фыркала.

– Ух ты! – послышался позади удивлённый возглас конюшего. – Первый раз вижу, чтобы эта лошадь к кому ластилась!

Я улыбнулась. Секрет был прост: мы с ней друг для друга понимаем.

– Надо подход знать, – сказала я и обратилась к Борису: – Можно эту?

– Нет, – сразу отказал он. – Хилая какая-то! Сколько оружия она унесёт?

– А ведьмам не нужно оружие, – ответила я, потрепала лошадь между ушей и просюсюкала: – Не надо нам, девочкам оружие. Мы и без него можем. – Борис хохотнул, а я продолжила настаивать на своём: – Мы же не тебе лошадь подбираем, а мне. Мне нравится эта! Мы берём её!

– Что за лошадь? – спросил Борис у конюшего, глядя на «беляночку» чуть ли не с презрением.

Ну и пусть! Моя лошадь! Без неё не уйду! Пусть хоть в дезертиры записывают, хоть в тюрьму ведут, хоть на эшафот. Я выбрала её, и дала ей надежду, и теперь не имела я никаких прав отбирать её обратно.

– Лошадь редкая, – ответил конюший. – Всё время забрать порываются. Быстрая она. Заморские скакуны у ней в предках. Но, сам видишь, много веса ей не поднять. Да и не любит она никого. Сбрасывает.

– Как же она в армии оказалась, такая неказистая?! – заинтересовался Борис.

– Трофей! Говорят, лорд имперский на ней в бой поехал. Ехал бодренько, быстро, намного вперёд от своих вырвался. А наши оборотни аккурат перед ним и обратились. Всем полком! С тех пор лошадь никого к себе и не подпускает. И оборотней боится, как огня.

– Ну вот! Слышала? – окликнул меня Борис. – Нельзя нам её брать. Как я рядом с ней обращаться буду?

– А я с ней поговорю. Объясню, что ты не настоящий мишка, – ответила я, по-прежнему почёсывая «беляночке» морду.

– Ага. Игрушечный! Всё! Прекращай! Гнедую берём!

Я топнула ногой.

– Белую!

– Гнедую!

– Белую! Или ты едешь воевать один!

* * *

Вскоре мы выехали из столицы и направились к границе королевства. Борис пешком, я на изумительно изящной лошадке, которую назвала Беляночкой, как бы её не звали на самом деле.

Истинного имени лошади никто не знал. Её прежний владелец погиб в первом же бою, а в конюшне так и вовсе ей дали абсолютно неподходящее такой умнице обидное прозвище.

Когда Борис впервые его услышал, так смеялся, что я думала, крыша свалится нам на головы. В конюшне, услышав мою угрозу отправить его на войну одного – а его бы одного не выпустили и за городские ворота, – Борис побагровел от злости. Он уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы в очередной раз отругать меня, но от взрыва ругани меня спас конюший.

– Зачем вам эта дурочка? – спросил он.

Мы с Борисом одновременно повернули к нему головы. Кого это он дурочкой назвал?!

Конюший указал на лошадь в стойле и пояснил:

– Лошадь эта – Дурочка. Никого не подпускает, кусается. Матвея, помощника моего, даже лягнула. Знатно он тогда о стену приложился… Ну и назвали мы её Дурочка. Так она дурочка как и есть!

И тут Борис громко захохотал. А Беляночка заржала от обиды. Пришлось погладить её по морде, чтобы успокоить.

– Дурочка?! Дурочка, говоришь?! – переспрашивал Борис, хохоча, а когда просмеялся, махнул на меня и на лошадь рукой. – Тебе подходит! Забираем!

– Жаль, что в конюшне нет коня с именем: Упрямый хитрый наглый солдафон! Тебе бы подошло!

– Да что ты… – начал Борис.

– Так вы можете любой лошади другое имя дать. Какое больше нравится, – снова перебил его конюший. – У нас тут все лошади сменные. Но это длинновато будет. Его бы сократить. Может, просто Солдафон?

– Не надо нам второй лошади! – рявкнул Борис. – Тем более с дурацким именем. Одной дурочки хватит!

Конюший перевёл взгляд с меня на Бориса, а затем обратно, и понял, что я имела в виду.

– Э-э, зря ты так, – протянул он. – Вы же пара.

– И что? – спросила я, начиная седлать Беляночку.

У родителей мерин редко ходил под седлом, чаще всего его запрягали в плуг или телегу, поэтому пришлось повозиться. Конюший взялся помочь.

– Ну как «что»? Вы пара: ведьма и оборотень. Вас связывают куда более прочные узы, чем простых смертных. – Конюший приблизился и с намёком спросил: – Вы же его наверняка не просто так выбрали. Это любовь!

Он подмигнул, а я чуть не выругалась. Ага! Любовь! Конечно! И не выбрала я его, а он заполучил моё согласие нечестным путём! Но конюшему об этом я говорить не стала.

– Да-да. Любовь зла: то ли медведя люблю, то ли козла!

Борис резко развернулся и вышел. Вскоре к нему присоединились мы. Никаких бумаг на лошадь оформлять было не нужно. Борис – боевой Зверь. Ему в пару положена ведьма, то есть я. А мне положена лошадь – моя Беляночка.

Распрощавшись с конюшим, мы продолжили свой путь. Я тихонечко разговаривала с лошадью, рассказывая ей про наши планы: добраться до границы, отправить Бориса на войну, а самим – как получится.

Борис со мной не говорил. Да и о чём бы мы могли вести разговор? Он хмуро поглядывал на меня через плечо, не отстаю ли, и бодро двигался городским воротам.

Ну, и многозначительно хмыкал, слыша, как я лошадь Беляночкой. Наверняка вспоминал имя, данное ей конюшим.

Королевские стражники проверили наши бумаги и пропустили без единого вопроса. Мы вышли за ворота. Пред нами лежали обширные столичные предместья, а за ними поля на многие вёрсты вокруг.

Борис изменился, как только мы прошли пост стражи. Взбодрился, выпрямился, становясь ещё выше и шире в плечах. Его шаг стал ещё скорее. Он бросал частые взгляды на далёкую полоску леса и, как мне казалось со спины лошади, пытался почуять его запахи прямо отсюда.

За городскими стенами воину-оборотню стало вольготно, а мне наоборот – неуютно. Не к такому будущему я готовилась.

– Ну ничего, Беляночка, справимся, – шепнула я лошади. – Где наша не пропадала!

Мы выбрались из предместий, когда солнце пересекло зенит и покатилось вниз с небосклона. Борис дал знак останавливаться.

– Всё! Людей почти нет, можно и обернуться.

Он подошёл. Беляночка тревожно заржала, но держалась на месте. Я похлопала её по шее, стараясь успокоить и поддержать.

– Тихо, тихо, Беляночка. Мишка обращаться рядом с нами не будет. – Я обратилась к Борису. – Не будешь же? Отойдёшь?

– Отойду, – недовольно буркнул Борис. – Ты дальше по дороге скачи, а я полями пойду. И старайся не отставать! Дорога долгая, нам бы до ночи хоть часть одолеть.

Я кивнула. Понятно.

– А привалы будут?

Борис недовольно заворчал.

– До границы добежим, там и отдохнёшь, – сказал он.

– Но это же… – начала я, но Борис уже ушёл и вряд ли меня слышал, – так долго.

Беляночка повернула ко мне морду и тихонечко заржала: теперь она меня поддерживала. Я похлопала её по шее.

– Мы справимся.

Обращение бойцов-оборотней я видела раньше, но каждый раз не могла отвести взгляда. И в этот раз смотрела на Бориса во все глаза, не забывая при этом успокаивать Беляночку и гладить и трепать её гриву.

Борис отошёл далеко в поле – как можно дальше от пугливой лошади, – и остановился. Закинул перевязь с мечом на спину, расстегнул ворот на рубахе, разулся, широко расставил ноги и распростёр руки в стороны. Говорят, в бою воины оборачивались в боевых Зверей в одно биение сердца. Но на то он и бой: ни мгновения лишнего нет. Но если жизнь воина была в безопасности, он оборачивался неспешно. Также говорили, что только так оборот был безболезненным для воина.

Слов заговора мне слышно не было. Только последние пару звуков донеслись до моих ушей с дуновением ветра. И началась магия обращения.

Беляночка беспокойно заржала подо мной и стала пятиться назад.

– Тихо-тихо, милая, – успокоила её я, обнимая за шею: и к ушам поближе, и держаться так надёжнее. – Тихо, моя маленькая. Свои. И я тут, рядом с тобой. Я тебя в обиду не дам. И мишка свой. Он тебя не тронет. Не бойся!

Беляночка заржала громче. Мне показалось, что она чует действие магии, творящейся в поле. «Лишь бы не понесла!» – подумала я и крепче обняла лошадь за шею.

Глава 3

Борис

Города всегда душили меня: узкими улочками, маленькими комнатками и суетой. Ненормальной муравьиной суетой вокруг. То ли дело – свобода! Я почувствовал её манящий дух, как только вышел за городские стены. Прозрачный свежий воздух и бесконечно высокое небо – одуряющие частички свободной жизни!

Обращение. Я ждал его и жаждал его. Только в нём я мог чувствовать себя настоящим. Зверем. Бойцом. Воином. Моя истинная суть – бороться и побеждать!

Чтобы обернуться в боевого Зверя, пришлось отойти подальше от этой малахольной дурочки. И от лошади её. Меня беспокоило не то, что она может испугаться и понести, а только то, что сдохнет от испуга, и нам придётся возвращаться и выбирать другую. А это очередная задержка – именно этого мне не хотелось более всего.

Я дошёл до поляны, усеянной белыми пуховыми одуванчиками. Место здесь было особенное. Мы, оборотни, сразу такие вещи чуем. Будто из-под земли бьёт родник невидимый. Встань босыми ногами в такое место и обернёшься – что росой умоешься: ни капли боли, только свежесть. И сила изнутри распирает, бежит по жилам, что речка в полноводье. В таких местах растраченные силы восстанавливать хорошо да к бою копить их дополна.

Я приготовился: сапоги скинул вовсе, а рубаху расстегнул лишь. И сразу почувствовал, как сила Земли начала наполнять тело. Магическое ранение ведьма залатала как надо: нигде внутри не зудело более от вражьей лютой ненависти. А шерсть на боку новая вырастет – лучше прежней. На мне всё заживает вмиг! Всё же не просто зверь, а магический. Сила наша от природы берётся, от Земли и от духа нашего. Воином я был прирождённым, природу понапрасну не портил да силу Земли на злые дела не расходовал. Потому и выходил из всех боёв живым – берегся сам и сила моя обо мне заботилась.

А вот пару свою я менял одну за другой. Но то у всех так. В бою ведь то ведьма сгинет, то боевой Зверь. Обычно мне везло больше, но в этот раз больно враг оказался хитёр. Наших много полегло, и Зверей в том числе. Даже я не отделался одними синяками, слёг с проклятой раной. А когда меня подлатали, почти седьмицу у штаба проторчал, требуя найти мага, которому под силу то проклятье из меня достать. Говорили, что для того надо быть чистой душой, а где в нашем мире такую найдёшь? Но, кажется, именно такая и нашлась.

Я раскинул руки в стороны, пропуская силы магические сквозь себя, и стал читать заговор на оборот. Просил у Земли силы мне дать и слово дал использовать её во благо. Магия лилась ровно, гладко. Чувство было, будто в речке стоишь в жаркий день. Вода омывает тебя целиком, забирает жар, боль и усталость, а взамен даёт покой.

Оборот – сродни перерождению: я принял в себя магическую силу Земли и обратился в иное, магическое создание. Мир расширился и увеличился в несколько раз, поддаваясь чутью Зверя. Теперь, при желании я мог даже увидеть тот родник силы, что бил из-под земли, придавая мне мощи.

Земля подо мной податливо проминалась, воздух расцвёл ароматами луга, а слух, посреди стрекотания кузнечиков и шума колышущихся на ветру трав, уловил звук дыхания двух живых существ, замерших на дороге неподалёку.

Я ударил лапищами, вонзая длинные изогнутые когти глубоко в землю, взревел своей свободе и, резко рванув с места, рысью побежал туда, где ждал меня бой. Зверь во мне изголодался по сражению и настоящей борьбе.

Прислушался. Со стороны дороги раздавался мерный стук копыт. Не понесла, значит. Уже хорошо. Посмотрим, сколько они продержатся. Я прибавил скорости и приготовился первым добраться до привала.

Однако, ведьминская лошадь меня удивила. Скакала, не подавая признаков усталости, переходя с галопа на рысь и обратно, почти до самого вечера. Правду конюший сказал: быстрая!

Когда солнце стало скрываться за горными вершинами на горизонте, я подал знак переходить на шаг, а сам начал подыскивать место для ночлега. Поднял нос по ветру и пару раз вдохнул ароматный воздух. Вода чуялась неподалёку. Обыскав небольшие рощицы по обеим сторонам от дороги, я быстро наткнулся на подходящее место. Выскочил на дорогу и позвал ведьму идти за мной.

– Надо набрать воды в дорогу и напоить коня, – наказал я ведьме. – Только сначала дай ему жар сбросить, не пои сразу.

– Я знаю, – ответила ведьма, тяжело, со стоном вздыхая.

– Что? Устала?

– Все силы потратила, – честно призналась она. – Надеюсь, завтра мы не будем весь день нестись!

– Вообще-то будем. Нам ещё два дня пути. И все два дня мы будем нестись.

– Как «два дня нестись»?! – воскликнула ведьма. – Я так не смогу. Не выдержу я.

– Сможешь и будешь…

– Нет! Я все силы магические сегодня потратила, чтобы в седле удержаться и не превратиться в один огромный синяк! Два дня такой скачки я не выдержу.

– Да нет у тебя выбора…

– Да есть! – Ведьма замолчала, видимо, обдумывая мои слова, а потом выдала свой результат: – Война от тебя никуда не денется. Два дня или три – особой разницы нет. Хочешь, несись во весь опор, чтобы за сутки добраться, а мы с Беляночкой будем ехать так, как сможем.

Речь звучала убедительно, а внешний вид ведьмы говорил о том, что сдаваться она не собирается. Прям как когда лошадь выбрала. Также тогда упёрлась.

– Надо было им лошадь твою назвать не Дурочкой, а Упрямицей! – буркнул я, мысленно маша на ведьму рукой. Ну не два дня, ну четыре. Что это решит?

Ведьма обрадованно заулыбалась и начала поглядывать вниз. С лошади она так и не слезла, и я прекрасно знал, почему: за день наскакалась так, что ноги не сгибались, а лошадка у неё была высоченная. С такой упадёшь – ноги переломаешь! Сама выбирала – сама теперь выкручивайся!

– Борис, ты мне не поможешь? – попросила ведьма, решив примерно так же.

– Нет, – ответил я и пошёл в сторону ручья. Пить хотелось.

– То есть как нет?!

– Ты же сама всё делаешь: лошадей себе выбираешь, решения сама принимаешь, вот и слезешь сама! Припасы достань, как слезешь. Кушать будем.

Ведьма зашипела себе под нос, но мне было всё равно. Не тёмная же она – точно не проклянёт. Я напился воды из ручья и пошёл собирать хворост. Нужно развести костёр. Есть хотелось. За спиной послышался громкий крик.

Она всё-таки свалилась!

* * *

К пограничному гарнизону мы подъехали аккурат через три дня.

Беляночка держалась хорошо. Долгий быстрый бег выматывал её только к вечеру, но за ночь она отдыхала, и с утра была готова снова весь день бежать без устали. Тяжелее всего оказалось мне. К верховой езде я была не подготовлена. Тем более несколько дней подряд. Болело всё. Спасало хорошее владение магией и то, что темп мы всё же сбросили.

Борис ворчал, но больше переубедить меня не пытался. Да и не смог бы. Я бы всё равно не выдержала. У каждого человека был предел, и мой наступил в тот самый миг, когда меня призвали на военную службу.

К середине третьего дня пути я въехала на пригорок и моему взгляду открылись огромные выжженные поля, а воздух наполнился запахом гари. Я остановила лошадь, боясь двигаться дальше.

– Что это?

– Полигоны, – раздалось совсем рядом.

Беляночка подо мной беспокойно заржала, а я вздрогнула от неожиданности. Обернулась. Борис стоял рядом. Смотрел куда-то вдаль и заметно принюхивался.

– Тут опасно?

– Нет. Они не подходят к дороге. – Борис указал вниз, где дорога мелькала между выжженными участками земли не касаясь их. – Едем. Уже скоро.

Борис дважды оказался прав. Дорога от края полигонов отстояла на несколько саженей и двигаться по ней было безопасно. Совсем скоро мы добрались до гарнизона.

Нас встретил высокий частокол и хмурые военные стражи у ворот. Бумаги Бориса они изучили поверхностно – было видно, здесь Бориса знали, – и нас пустили внутрь.

Огромное пространство за воротами занимали палатки и несколько срубов. А между ними сновали военные. Кого тут только не было: ведьмы, воины, оборотни. Последних всегда можно было узнать по внешности: высокие, статные, широкоплечие. И они все были одеты на порядок легче, чем обычные воины. Никакой тяжёлой амуниции. Даже оружие не у всех было, да и то, чаще это был короткий меч, а никак не большой двуручный, которым чаще всего пользовались в армии. Щитов у оборотней не бывало вовсе.

Я спешилась, и мы дошли до штаба, где нам поставили на бумаги отметки о прибытии. Борис был счастлив: он снова на войне. А мне штабист выдал сухое:

– Располагайтесь в женских казармах. Это слева от въезда. Запишитесь у Васи на тренировки, – протянул мне мой призывной талон и занялся другими делами.

– И это всё? – уточнила я.

Штабист поднял на меня совершенно пустой взгляд.

– А что ты ещё хотела?

– А идти то куда?

– Слева от въезда, сказал же, – недовольно проворчал вояка и отмахнулся от меня, как от надоедливой мошки.

Ладно. Найду казармы, а там посмотрим. Я вышла на улицу. Бориса не было. Он здесь ориентировался как рыба в воде, не потеряется. Но то, что он бросил меня одну, неприятно царапнуло в груди. Как невежливо с его стороны!

Я шла к казармам «слева от въезда» и размышляла, а способен ли вообще Борис на что-то, помимо его ярого желания вернуться на войну и ввязаться в бой? С момента нашей встречи он вёл себя так, будто ему на меня плевать. И говорил точно о том же. Неужели он даже благодарности за исцеление не испытывает? А я ведь его спасла тогда…

Мои мысли прервала Беляночка: она резко рванулась с повода и громко испуганно заржала. Перед нами из ниоткуда возник волколак с наездницей на спине. Зеленоглазой и рыжеволосой, как истинная ведьма. Она весело расхохоталась, видя наш испуг, и крикнула:

– Что это у тебя конь, красавица, такой пугливый? Али на войне не был ни разу? Оборотней не видал?

– Почему не был? Была, – ответила я, стараясь успокоить Беляночку. – И оборотней видел. Там они её и напугали.

– Её?.. – уточнила рыжеволосая ведьма.

Она нагнулась и с таким интересом уставилась Беляночке меж задних ног, что даже я не выдержала: проследила за её взглядом. Беляночка был конь. Он смущённо заржал от подобного внимания и переступил с ноги на ногу.

– И ты мне не сказал? – с укором спросила я.

Беляночка отвернул морду, а ведьма снова захохотала.

– Как же это ты? Коня выбирала и не глянула даже?

– Не глянула, – проворчала я и дёрнула Беляночку под уздцы, пытаясь увести её… его отсюда подальше.

– Мужик то хоть твой – оборотень? Или тоже не глянула?

Ведьма захохотала громче, и даже оборотень под ней зафыркал со смеха. Рядом с нами послышался громкий женский окрик:

– Светлана! Роман! В лагере запрещено в боевом облике бегать! А ну на плац! Отрабатывать будете.

Волколак от такого напора осел на задние лапы и поджал хвост, а ведьма Светлана, хоть и перестала смеяться, но грустнее не стала ни на каплю.

– Слушаюсь! – крикнула она, подстегнула оборотня босыми ногами по бокам, и они, резко взяв с места, понеслись куда-то вглубь лагеря.

Я обернулась. Передо мной стояла высокая чёрноволосая ведьма в военной форме как у мужчин: штаны и рубаха. Первое, что бросалось в глаза – витиеватый узор, идущий от правого виска на скулу – магическая метка. Ведьма была мечена своим оборотнем. Такое бывало только после первой ночи вместе. На войне этого не требовали. Порой даже запрещали. После того, как ведьма становилась женщиной, её сила возрастала многократно, однако, использовать она её после этого могла только на своего, избранного ей оборотня.

– Ну, здравствуй, новобранец! – поздоровалась ведьма. – Я – Василиса. Можно просто Вася.

Голос у неё был звонкий и глубокий, как горная река в полноводье. Мне от него сразу спокойнее стало.

– Здравствуйте! – ответила я, отводя взгляд от узора. – Я Настя. Мы тут заплутали немножко. Только что прибыли. Вы не поможете?

Ведьма Василиса взяла мой талон, рассмотрела печати в нём и грязно, ну совершенно по-мужски выругалась.

– Это Борис тебя притащил?! Я думала из штаба прислали в госпиталь.

– Борис, – подтвердила я и уточнила: – Что-то не так?

Василиса испустила матерный вздох – да-да, именно так: вдохнула воздух, выдохнула ругань, – и сказала:

– Судя по этой бумаге ты – лекарь. Так?

– Так.

– Судя по ней же, тебе идти с Борисом в паре на войну.

– Ну да… Но он же сказал, заменить меня можно. Приедем в гарнизон, и меня поменяют на нормальную ведьму… Ну, боевая которая. Как та.

Я махнула рукой в сторону ускакавшей верхом на волколаке рыжеволосой Светланы, а Василиса лишь усмехнулась.

– Он сказал, – повторила она. – А ты и поверила?!

– Поверила, – тихонечко ответила я, чувствуя, что судьба опять подкладывает мне …медведя.

– Вы теперь пара, Настя! И идти воевать Борису только с тобой. – Василиса отдала обратно талон, в который я ни разу с момента получения не удосужилась заглянуть, и указала на одну из надписей. – Вы с ним обручены!

* * *

Обручена с боевым оборотнем! С медведем! Вот уж точно не о том были мои девичьи мечты. Перед глазами так и стояла картинка: папа, мама, я и Борис. «Мама, папа, я вышла замуж …за медведя!» Дальше на этой воображаемой картинке мама падала в обморок, а папа шёл за охотничьим ружьём.

Я испустила горестный вздох, жалея лишь о том, что не умею пока, как Василиса, делать его матерным. Стоило бы научиться.

– А можно что-то сделать? – спросила я, прекрасно понимая, что уже ничего сделать нельзя. Судьба решила отправить меня на бойню, и её ничего не остановит.

Василиса оказалась того же мнения.

– А что тут сделаешь, Настенька? Всё уже сделано. Ты своё слово сказала, штамп в бумагах стоит. У тебя впереди война. Лекари в паре с оборотнем идут в первых рядах – на спинах своей пары. Его бьют, ты лечишь. Не была бы ты обручена, я бы тебя в госпиталь при гарнизоне приписала. В штабе бы с бумажками помогала. Писем сейчас много. Похоронок… – Голос Василисы затих, но она быстро с собой справилась. – Не грусти, Настя! Мы, ведьмы, народ сильный! Бери всё в свои руки и действуй! За тебя никто твою жизнь беречь не станет, так хоть ты этому поспособствуй. Выше нос! Договорились? – Я молча кивнула. – Вот и хорошо!

Василиса вызвалась проводить меня до казармы, и вскоре мы стояли у ряда длинных палаток из плотной серой ткани. Между ними сновали ведьмы, реже – воины в доспехах и без.

– Вон там, у частокола, – Василиса указала в ту сторону, откуда мы с Борисом вошли в гарнизон, – конюшни. Коня туда отведи. О нём позаботятся. – Она указала на ближайшую от нас палатку. – Казарма для новичков крайняя. Проходи, располагайся на любом свободном месте. Сегодня у тебя выходной, а завтра приходи на плац и найди там меня. Посмотрим, на что ты способна!

– Спасибо! – поблагодарила я, а Вася вдруг крепко обняла меня.

– Держись, Настя! Тяжело тебе будет, но ты справишься! Мы иначе не умеем – только вперёд!

– Спасибо… – только и смогла я шепнуть в ответ. От внезапной и такой искренней поддержи стало теплее на душе. Я улыбнулась и гораздо увереннее сказала: – Я справлюсь!

Василиса подмигнула мне тёмно-карим глазом и ушла, оставляя одну. Я перевела дух и встряхнулась. Ну что же, если жизнь хочет устроить мне проверку на прочность, надо не оплошать!

«А война?» – тихо пискнул внутри тоненький голосочек страха.

– А война не сегодня и не завтра! – ответила я ему и шагнула в темноту указанной казармы для новичков.

Внутри было пусто. Я нашла свободное место, скинула дорожную мантию, поставила в изголовье кровати книги и вышла, чтобы отвести Беляночку в конюшню.

Подходя к невысокому бревенчатому зданию, откуда слышалось приглушенное лошадиное ржание, я услышала знакомый зычный голос. Борис стоял около конюшен и разговаривал с незнакомым мне воином. Воин был высок, худощав, а на бледном, невыразительном лице заметно выделялись чёрные, как смоль, глаза. Он взглянул в мою сторону, усмехнулся, блеснув клыками, и мне стало не по себе. Воин-оборотень, точно!

Я постаралась никак не выказать неприязни, кивнула вместо приветствия и прошла мимо. С Борисом разговаривать хотелось ещё меньше, чем с этим незнакомым воином.

– А-а, – протянул он. – Вот и она. Наша таинственная незнакомка.

– Шутишь?! – воскликнул Борис.

– Да точно она. Мы со Светкой её сегодня чуть с ног не сбили. Вася на отработку отправила. Знаешь её?

– Пара моя, – проворчал Борис, сплюнул и добавил: – Бесполезная ведьма!

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

2 из 4