Авессалом-4. Сын тьмы

Глаза Кастета на мгновение ярко блеснули. Лицо Кирилла, видимо, вытянулось так сильно, что фокусник тут же добавил:

– В котором, по нашим сведениям, и находится твоя Вероника.

– Шлюхи! Шлюшьи дети! Шлюшьи шлюхи! Пусти, шлюхин сын! Не смей даже трогать меня! Я заплатил вам, шлюшьим псам и должен получить то, что хочу! Ай! Ай!!!

Из роскошного шатра, украшенного яркими лентами и разноцветными флажками, вылетел человек и рухнул в пыль, продолжая орать во всё горло, уворачиваясь при этом от дубинок вышибал. Дюжие молодцы в кожаных жилетках подхватили его под руки, развернули. А потом один из громил пнул бедолагу под зад так сильно, что тот пролетел несколько метров и врезался прямо в Теля. Тот, поморщившись, отстранился. В красных от ниба глазах незнакомца бешено вращались зрачки, заплёванная, мокрая борода воняла шупехом.

– Добрые люди! Вы свидетели! Эти дети шлюх обирают и грабят честных торговцев. Я заплатил этой чёртовой шлюшьей шлюхе и должен получить всё, что мне причитается! Ай!

Вышибалы, подскочив к бородачу, схватили его за шиворот и поволокли в переулок за шатёр.

– Ай, ай! Шлюшьи дети! – заголосил тот. – Ай!

Тель, отряхнув и поправив манжеты на рубахе, направился к входу в шатёр, где его встретил небольшого роста сухонький старичок, наблюдавший за происходящим.

– Почтенный Сиабад? – поинтересовался Тель.

– К вашим услугам, господин…

– Кейри Тель, торговый агент, – представился фокусник.

– Господин Тель, – старичок поклонился. – Желаете посетить наше скромное заведение?

– Теперь уже и не знаю, – Тель развёл руками. – Как я вижу, отношение к клиентам слегка изменилось в славном Хиронишаде. – Он кивнул в сторону переулка, откуда до сих пор доносились сдавленные вопли и удары палок. – И не в лучшую сторону.

– Ну что вы, что вы, добрый господин торговый агент! – засуетился старик. – Вы же знаете, как бывает: невежа переберёт с шупехом, сделает пару-тройку затяжек и вот уже скандалить! Мешать другим гостям, обижать девочек. И мальчиков тоже… У нас приличное заведение для достойных людей. Таких вот, как вы, господин Тель. И ваши спутники, простите не знаю их имён. Проходите. Проходите господа! Дом Сиабада – ваш дом! Всё к вашим услугам, всё к вашим удовольствиям!

Торговый агент Кейри, всё еще изображая легкую растерянность, позволил хозяину заведения взять себя под локоток и препроводить внутрь шатра. Пара молчаливых спутников агента последовали за ними.

Внутри бордель-шатра мягко горели масляные лампы, наполняя воздух приятным ароматом. На мягких подушках располагались посетители. Между ними, подобные сладким гуриям из подростковых эротических грёз, сновали полуобнажённые девушки. Кастет, присевший на подушки рядом с Телем, шумно сглотнул. Кирилл, внешне совершенно равнодушный, быстро обежал глазами помещение, выискивая среди прислужниц Веронику. Хозяин понял его по-своему.

– Прошу вашего телохранителя не беспокоиться, добрый господин торговый агент Тель, – любезно улыбнулся бордель-мастер. – В моём шатре удовольствий гости находятся под самой надёжной защитой!

– Приятно слышать дорогой Сиабад, – Тель ответил ему не менее любезной улыбкой. – Ничего не поделаешь, мои люди привыкли исполнять свою службу как подобает.

Хозяин кивнул, сощурившись на этот раз в сладчайшей улыбке.

– Прикажете подать вина, господин Тель?

– Просто Кейри, прошу вас! Что ж, извольте. К чему противиться соблазнам, а почтенный Сиабад?

– Только не в моём шатре. Только не в моём шатре! – казалось изобразить ещё более сладкую улыбку было невозможно, однако почтенный Сиабад справился. – Соблазны гостей – услада сердца скромного Сиабада!

Пышнотелая гурия, возникшая из ниоткуда, протянула Телю хрустальный бокал, бокал, наполненный тёмно-бордовым напитком.

– О! Нихамское! – Кейри сделал глоток и сладко зажмурился от удовольствия. – Божественно!

Сиабад воздел ладони, показывая, что для его гостей в порядке вещей получать всё самое лучшее.

– А им воды, – кивнул фокусник в сторону Кирилла с Кастетом.

Старик изобразил на лице муку, от того, что приходится предлагать гостям обычную воду, но бокалы, на этот раз из простого толстого стекла, поднесённые очередной гурией появились незамедлительно.

– Я слишком давно не был в славном Хиронишаде, почтенный Сиабад, – фокусник сделал ещё глоток дорогого вина, не забыв изобразить на лице наслаждение, – и, возможно, слегка отстал от жизни. Не появились ли какие-то новые традиции и правила для посетителей весёлых шатров? Не хотелось бы по незнанию оскорбить ваше достойное заведение каким-либо образом.

– Вы имеете ввиду то прискорбное происшествие, – морщины на лбу хозяина собрались в страдальческую сетку. – Разумеется, каждый гость есть величайшая ценность для старого скромного Сиабада. Но ваша проницательность просто невероятна, господин агент. Действительно, есть некоторые… изменения.

– Вот как? – оживился Тель. Он слегка подвинулся на подушках, приглашая хозяина присесть рядом, – И что же это за изменения?

– Видите ли, – старик замялся, бочком усаживаясь на подушку. – Все началось с появления на службе у Сим-Сама некоей особы.

– Особы?

– Весьма значительной особы, – понизил голос хозяин бордель-шатра. – Прекрасной Каллиниоры, да продлятся её дни во здравии на службе у почтенного Сим-Сама.

– И как же появление этой Каллиниоры повлияло на вашу деятельность?

– Дело в том, что она занимается… – Сиабад подался ближе к Телю.

Тот подставил ухо.

– Шпионажем, – прошептал старик.

– И? – ещё тише прошептал Тель.

– А ещё она, – старик опасливо зыркнул по сторонам, – сама бывшая…

– Кто?

Сиабад проводил взглядом одну из гурий, спешащую принести посетителям дымящуюся трубку. Глаза Теля широко распахнулись от невероятной догадки.

– Шлю… – выдохнул он.

Ладошка Сиабада метнулась к лицу Теля, прижав пальцами к губам едва не сорвавшееся с них слово.

– Прошу прощения, господин торговый агент, – отдёрнул руки Сиабад.

– Всё в порядке! – Тель приложился к вину, в свою очередь оглянувшись по сторонам.

Гости, казалось, были заняты исключительно прелестями прислужниц, которые игриво принимали ласковые поглаживания своих пышных бёдер, но при этом искусно избегали более интимных поползновений.

– Поговаривают, что свою сеть шпионов госпожа Ка сплела именно из… служительниц любовного искусства, – старик старательно обошёл более привычное название древнейшей профессии. Девочки…  и мальчики, почувствовав, некую защиту, стали более капризными, – Сиабад вздохнул, давая понять, как трудно ему приходится. – И выпороть какую-нибудь шл… кхм… девочку за непослушание стало проблемно. Не приведи небеса, та на службе у Каллиниоры.

Тель понимающе скривил губы.

– А ведь доподлинно ничего не известно. Понятное дело, свою сеть она не раскрывает.

– Понимаю ваши затруднения, почтенный Сиабад. Как же вам удаётся сохранять популярность заведения?

– О, господин Тель, искусство моих девочек, – он на секунду замялся, глядя на посетителя. Тот с улыбкой кивнул, давая понять, что к прелестям однополой любви не склонен, – искусство девочек в любовных утехах всё так же способно вознести любого почтенного гостя шатра Сиабада к самым высочайшим пикам чувственных наслаждений! Если, конечно, уважаемый гость не имеет привычки на пути к сиим пикам… девочек избивать.

– Уважаемый гость абсолютно не имеет такой привычки, – расплылся в улыбке Тель. – Кроме того, из уважения к заведению, ограничу на время обыкновение ласково похлопывать девушек по различного вида округлостям.

– Такое вовсе не возбраняется, – замахал руками бордель-мастер.

Словно по команде, у подушек материализовались две полуобнажённые прислужницы и, покачивая соблазнительными и не особенно скрываемыми округлостями, поставили у ног гостей маленький столик со сладостями.

Тель ласково погладил одну из девушек по бедру, вторую по пухлому плечику. Прислужницы игриво улыбнулись в ответ. Потом шагнули к молчаливым «телохранителям». Кирилл, вежливо улыбнувшись, уклонился от прикосновения. Кастет на мгновение замер, потом осторожно поднял руку, протянул к полной, тяжёлой груди, колыхавшейся под полупрозрачным шёлком. Коснулся неё и тут же отдёрнул ладонь, словно обжёгся.

– У вас суровые слуги, господин Агент Кейри, – Сиабад улыбнулся на этот раз почтительно. – Но стоит ли держать их в таком напряжении? Для таких случаев заведение предлагает гостям скидку для слуг. Разумеется, с девочками поскромнее.

– Я приму к сведению ваше любезное предложение, почтенный хозяин, – кивнул Тель. – Я также слышал, ваш шатёр славится не только чувственными наслаждениями, но и тем, что предлагает гостям настоящее искусство.

– Самая правдивая правда из всех правд, – Сиабад прижал ладони к сердцу.

– А их, как известно, бесчисленное множество! – подхватил Тель.

Сиабад изобразил самый искренний из всех смехов.

– Чем же удивит и порадует сегодня знаменитый на весь Шьялинур шатёр Сиабада?

– О, мой господин Кейри! Сегодня как раз невероятное представление! Живые фигуры, театр теней, состязание девочек против мальчиков в борьбе и невероятное представление: чужестранка-дикарка из далёкого Сибура будет петь для гостей!

– Петь? – Тель изобразил изумление. – Это и есть ваше невероятное представление – поющая дикарка?

– О! Не судите, не услышав, – хитро сощурился Сиабад. – А сейчас прошу меня простить.

С поразительной для своего возраста ловкостью он вскочил на ноги и, откланявшись, умчался встречать очередного гостя.

– О чём вы там болтали? – спросил Кирилл. – Вероника здесь?

– Похоже на то, – Тель отхлебнул вина и сделал проходящей мимо гурии знак наполнить его снова. – Гвоздём сегодняшнего представления заявлено выступление некоей поющей дикарки. Предположу, что это она и есть.

– Она будет петь тут? – Кирилл оглянулся. – В публичном доме??? А если…

– Я бы не стал волноваться на этот счёт, – Тель поблагодарил наполнившую его бокал девушку ласковой улыбкой и ласковым поглаживанием ближайшей к нему округлости. – Не в обиду прекрасноголосой Веронике, её красота слегка отличается от местных стандартов.

– Ну и хорошо, – буркнул Кирилл.

– Согласен, – кивнул Кейри. – А вот её певческая популярность меня беспокоит. Это может осложнить дело.

В этот момент где-то за занавесками взвыла дудка, затренькала лютня, затумкал тамбурин. Кирилл обернулся на шум – представление началось.

Открывал программу театр теней. Невидимые актёры за натянутым полотном разыгрывали комическую пьесу, весь юмор которой в принципе был построен на противопоставлении могучей эрекции и солидного размера детородного органа положительного героя вялому и крошечному атрибуту его оппонента. Пышногрудая тень главной красавицы, разумеется, предпочла очевидные преимущества героя, сплетясь с ним в клубке страсти прямо на глазах у отверженного оппонента. После чего актёры к восторгу почтенной публики изобразили два фонтанчика – слёзы незадачливого любовника и иной, характерный для фильмов определённой категории. Свет за экраном полотна погас; гурии, расторопно двигаясь, зажгли ряд фонарей, отгораживающий некое подобие сцены.

Живые картины представляли собой сцены, очевидно, из каких-то известных местных театральных пьес, все роли в которых исполняли актрисы и актёры с минимальным количеством одежды, отсутствие которой заменял густо наложенный макияж. Гости одобрительно зашумели. Гурии, сновавшие между гор подушек, ускорились, разнося вино, сладости и дымящиеся трубки. Актёры заёрзали, взаимодействуя друг с другом, пожалуй, гораздо фривольнее, чем того требовал сюжет. Гости встречали обжимания полуголых девиц благосклонно. Действия парней, в принципе тоже, но сопровождая это немного нервным смехом. В конце концов, все актёры сбились в кучу, гладя лаская и жамкая друг дружку во всевозможных местах. Посетители зашумели. Музыканты грянули ещё громче, выжимая из своих инструментов самые пронзительные звуки. Почтенный Сиабад кружил по залу коршуном, ловя взгляды гостей, делая знаки приглянувшимся им актёрам. Те покидали импровизированную сцену и подходили к гостю, что-то шептали на ухо, видимо, сообщая цену. Гости не торговались. То ли расценки в весёлом шатре Сиабада были невысокими, то ли актёрское мастерство они оценили так высоко, что торговаться уже не имели сил. Некоторые сразу удалились, скрывшись за занавесками с избранниками, некоторые остались в общем зале, угощая выбранных актёров обоего пола вином и сладостями.

Оставшиеся на сцене «неудачники» времени не теряли. Они сноровисто раскатали на сцене круглую кожаную арену с невысокими бортиками и, плеснув внутрь несколько кувшинов масла, устроили весьма натуралистичную групповую оргию, предварительно избавившись от остатков одежды. В свете масляных ламп скользкие, блестящие тела извивались словно многорукий и многоногий организм, украшенный торчащими членами, пышными грудями и ягодицами. Гостям, до сих пор не определившимся с выбором, затея явно пришлась по вкусу. Кирилл с трудом оторвал взгляд от копошащегося клубка тел. Тель выглядел, как ни странно, каким-то расстроенным. Он рассеянно цедил вино, глядя как бы сквозь барахтающихся в масле людей. Другое дело Кастет. Казалось, его выпученные глаза вот-вот выпадут из орбит. Тощий прерывисто дышал, не сводя глаз со сцены. Тель, очнувшись, оглянулся на Кирилла, перехватил его взгляд, взглянул на Кастета. Потом усмехнулся и сделал знак Сиабаду. Тот немедленно приблизился.

– Полагаю, мой слуга недооценил собственное хладнокровие. Ваше изысканное представление, почтенный хозяин, похоже, воспламенило его не на шутку.

Сиабад, низко поклонился, не особенно скрывая довольную улыбку.

– Пожалуй, я оплачу ему кого-то из ваших актрис. Без всяких скидок для слуг – мой человек так же достоин самого лучшего.

– Прошу, выбирайте, добрый господин! – Сиабад щёлкнул пальцами и клубок тел на сцене завертелся с удвоенной страстью. – Которую?

– Выбирай, – обернулся к Кастету Тель. – Я в долгу за тот мешок.

Тот метнул на него дикий взгляд.

– Правда?

– Разумеется, – усмехнулся фокусник, потом обернулся к Кириллу. – Тебе, разумеется, не предлагаю.

– Эту! – хрипло выдохнул Кастет, указывая на небольшого роста пухлую девушку, немного напоминавшую Илону.

Кирилл сдержал смешок, на всякий случай сделав вид, что поправляет одежду.

– Эту, – кивнул Тель.

Сиабад стрельнул глазами. Девушка вынырнула из скользкой массовки, быстро обтёрлась куском ткани, приблизилась.

– А как же господин Кейри? – поинтересовался хозяин.

– О, мой добрый господин Сиабад! Я так заинтригован вашей таинственной поющей дикаркой, что готов ещё немного подождать.

– Понимаю, понимаю, – расплылся в улыбке Сиабад. – А второй ваш спутник?

– Останется со мной, – Тель хлопнул Кирилл по колену. – Этот парень слишком суров.

Хозяин понимающе закивал, хотя в глазах его явно читалось некоторое настороженное недоверие к человеку, не интересующемуся чувственными наслаждениями.

– Ступай, – фокусник указал Кастету на его выбор. – Дама ждёт. Или тебе надо выпить для храбрости?

– Не надо, – прорычал тощий, вставая с подушек.

Девушка, приветливо улыбаясь, увлекла его за занавески, откуда уже потянулись обратно в общий зал некоторые, на вид вполне удовлетворённые гости. Сиабад хлопнул в ладоши. Масляная куча-мала вскочила на ноги и скрылась, уволочив за собой «поле боя». Приближался главный номер вечерней программы.

На сцене установили некое подобие занавеса из прозрачной ткани. Гурии потушили несколько ламп, создав полумрак. Удовлетворённые гости бордель-шатра, расслабленно развалившиеся на подушках, на приготовления реагировали вяло, о чём-то болтая друг с другом, заказывая у прислужниц ещё вино или ниб. Кирилл застыл на подушках, превратившись в напряжённый комок нервов. Где-то за занавесками кто-то невидимый взял звонкий аккорд на лютне. Звук струн, казалось, повис в воздухе, тяжёлом от наполнивших него ароматов масла, наркотиков и секса. Невидимый музыкант сыграл резонирующее трезвучие, потом стал перебирать струны, плетя одновременно простой и замысловато-чередующийся трёхнотный музыкальный рисунок. Мягко вступил тамбурин. Внезапно за занавесом материализовалась странная рогатая тень. Гости притихли. Лютня продолжала зачаровывать магическим трезвучием. Тень стала плавно извиваться, покачиваясь. А потом раздался волшебный голос:

– Ты видел в небе высокоКак догорали городаИ ты уходишь так легкоТуда, где всё так непросто…

Голос парил над завораживающим ритмом тамбурина, переплетаясь с чарующими вибрациями трезвучий лютни.

– Но ты уходишь далекоИ параллельно проводамЛетят ненужные слова,Вопросы… Поздно…

Занавес внезапно упал, открывая скрывавшуюся за ней фигуру. Гости ахнули. На «сцене» стояла…

– Господи, что с ней! – выдохнул Кирилл.

… Вероника.

Тонкая фигура девушки была закутана в невообразимый кокон из какой-то пакли, натянутой на невидимые обручи, закреплённые на ней в хаотичном порядке. Волосы, взбитые в пышную, безумную причёску были небрежно обмотаны цветастым тюрбаном, из которого во все стороны торчали ветки, напоминающие рога совершенно фантастического существа. Нижняя половина лица была выкрашена в чёрный цвет, верхняя покрыта золотой краской. Девушка подняла ладони вверх:

– Ведь даже солнцеСветит не поровнуИ мы как две стороны луныС тобой. Белое-чёрноеЛетим в разные стороны…

Кирилл изумлённо выдохнул: голос Вероники раздвоился. В воздухе шатра, ставшем неподвижно-хрустальным, отчётливо звучали низкий, бархатный и высокий, звенящий голос. И оба эти голоса, соединённые в гармонический интервал, принадлежали Веронике. Тамбурин заходился от ударов, дробил ритм, струны лютни звенели. Глаза девушки сверкнули в полутьме шатра, и огни ламп вдруг ярко вспыхнули.

– Не поднимая глаз.Не отпуская рукСердце летит сейчасНа звук! Но всё так непросто…Небо накроет насИ оборвётся вдруг.Горечь прощальных фраз —Напрасно! Поздно…

Голос Вероники разделился на три, потом добавились ещё несколько новых голосов. Казалось – невидимый хор наполнил шатёр до краёв волшебной гармонией. Исчезло всё: шумы, запахи, растворились в сумраке гости, шлюхи, сонные вышибалы, прислужницы, Сиабад и даже Тель. Голоса переплетались, сливаясь в унисон, разделялись в невообразимые интервалы, звеня и вибрируя, шептали и убаюкивали, чаруя и вводя в транс, обволакивали сладкими волнами, заставляя кожу дрожать, а сердце биться в исступлении…

А следующее мгновение всё стихло. Голоса смолкли. Вероника закрыла глаза – и лампы тут же практически погасли. В сумраке зала растворились прощальные звуки лютни и тамбурина. Гости замерли, не в силах вздохнуть. Рядом что-то звякнуло – это Кейри Тель упустил из рук бокал и тот упал на столик, задев блюдо со сладостями. Тель, казалось, совершено этого не заметил. Он восхищённо смотрел на девушку, бормоча что-то неразборчивое. А в следующий миг весь зал взревел от восторга. Посетители, гурии, сбежавшиеся из-за занавесок полуголые любовники, прервавшие свои игры.

Впрочем, Кирилл этого не слышал – так сильно колотилось сердце. Вероника, открыв глаза, смотрела прямо на него. Парень чувствовал, что не в силах вздохнуть от волнения. Вдруг губы девушки дрогнули. Вероника улыбнулась Кириллу и плавно ускользнула за занавески. Парень дёрнулся, пытаясь вскочить, но чья-то рука удержала его. Кирилл обернулся. Тель покачал головой, призывая не делать глупостей.

– Ну? Что скажете, добрый господин Тель? – почтенный Сиабад, светясь от удовольствия, с трудом перекрикивал гостей, шумно требующих повторения программы, ещё вина, ниба и удовольствий.

– Я и мой спутник в восторге, господин Сиабад! Право, эта ваша дикарка сумела поразить даже таких искушённых в искусстве людей. Откуда она у вас?

Старик, хитро ухмыляясь, пошевелил в воздухе пальцами, показывая, что не намерен открывать даже столь уважаемым гостям коммерческие секреты.

– Ну конечно, конечно, – рассмеялся фокусник. – Я понимаю. Но признайтесь сгорающему от зависти торговому агенту, как вы собираетесь использовать это сокровище. Вы же не собираетесь просто показывать её тут каждую ночь горстке любителей сладенького.

– Э-э-э… – озадаченно протянул Сиабад, очевидно планировавший делать именно это.

– Нет, ну можете не рассказывать, – замахал руками Кейри. – Ну, разумеется, вы давно уже установили связи со столичными антрепренёрами.

– Анпре… бретёрами? – пробормотал старикан.

– Великие небеса! Быть того не может! – воскликнул Тель вскакивая. – Почтенный Сиабад, вы, похоже, ещё сами не поняли, каким богатством обладаете!

– Богатством?.. – эхом отозвался хозяин бордель-шатра.

– Именно!

– Но дикарка не продаётся…

– А кто говорит о продаже, почтенный Сиабад?!

Тель вдруг понизил голос до шёпота, опасливо оглянувшись по сторонам. Впрочем, гости уже вовсю веселились, не обращая на них внимания, а любовники поспешили возобновить прерванное занятие, о чём красноречиво свидетельствовали стоны, доносящиеся из-за занавесок. Фокусник увлёк хозяина к себе на подушки.

– Признайтесь, сколько вы выручаете за ночь? Впрочем, можете не говорить! Лунарий, самое большее полтора мелочью. И при этом вам приходится кормить, одевать и защищать всю это ораву.

– Но таково моё ремесло, – отвечал сбитый с толку Сиабад. – Этим занимался мой отец, а до этого…

– Ну разумеется, разумеется, – перебил его Тель. – А до этого ваш дед, и его дед.

А что сказал бы ваш достойный дед, когда узнал бы, что его предприимчивый внук сможет зарабатывать за ночь десять, – фокусник вглядывался прямо в глаза ошарашенному старику, – двадцать. А то и все тридцать лунариев!

– Тридцать… – выдохнул бордель-мастер. Его губы шевелились, словно подсчитывая будущие барыши. – Но как?

– Выступления в столице, – Кейри развёл руками, словно говоря о чём-то само собой разумеющемся. – А ещё в Нихаме. И не на каких-то грязных рынках. Ваша сибурка достойна того, чтобы выступать в главных театрах государства. А возможно, – он придвинулся к самому уху старика, – и во дворце самого Наместника.

Глаза Сиабада широко распахнулись.

– Разумеется, при наличии определённых связей в тех кругах.

– И эти связи есть… – Сиабад не договорил, пристально всматриваясь в лицо собеседника.

– У меня! – ослепительно усмехнулся фокусник. – Великие небеса! Как же славно, что я зашел сегодня к вам, мастер Сиабад!

В глазах старого бордель-мастера вспыхнули огоньки алчности. Горы лунариев, переезд в столицу, подальше от ужасного Сим-Сама, Каллиниоры и её проклятых шпионов. Сытая старость в покое и достатке, собственный дом на берегу Зелёного моря, слуги и невольники, место в высшем обществе…

– Как вы собираетесь провернуть дело, дорогой друг Кейри? – хрипло прошептал он, дыша Телю в лицо.

– Во-первых, я должен пообщаться с вашей сибуркой.

– Зачем? Девка сделает всё, что я велю.

– Не сомневаюсь, дорогой мой друг Сиабад. Но ставки будут несоизмеримо велики. Одно дело ваше почтенное заведение, а другое – театры столицы! Мне нужно оценить степень её… – Тель поискал подходящее слово, –  … адекватности.

– Адевак… Аде… чего?

– Ну, понять насколько она дикая. Этот, знаете ли, её наряд… Она вообще понимает, что делает?

– Этот наряд придумал ей я сам, – насупился Сиабад.

– Да? – встрепенулся Тель. – Очень… впечатляюще!

Старик расслабился.

– Мне нужно пообщаться с ней.

– Я сейчас же прикажу привести её сюда! – Сиабад оглянулся, ища глазами вышибалу.

– Ни в коем случае! – зашипел Тель. – Ни в коем случае, друг Сиабад! Вы что, хотите, чтобы кто-то прознал о наших планах?! – фокусник тревожно огляделся по сторонам. Посетители весело лапали «актрис», те повизгивали, не обращая на него никакого внимания. – Вы можете привести её в мой шатёр?

– В ваш? – глаза старика превратились в подозрительные щёлочки. – Я возьму с собой охранников!

– Ну разумеется, дорогой друг! – всплеснул руками Тель. – Разумеется! Мало того, я буду на этом категорически настаивать! Мы должны сберечь нашу жемчужину от каких-то неожиданных неприятностей!

– И ещё один момент, дорогой друг Кейри…

– Да?

– Ваша доля в будущем предприятии?

– А, – фокусник беспечно махнул рукой, – сущий пустяк! Половина от выручки.

Глаза Сиабада сжались ещё сильнее.

– Четверть, – прошипел старик.

– Треть!

Несколько мгновений оба сверлили друг друга пристальными взглядами. Наконец губы бордель-мастера изогнулись в ухмылку.

– Треть, – он плюнул в ладонь и протянул Телю.

– По рукам! – Кейри плюнул в свою ладонь и крепко пожал руку хозяину шатра.

Старик просиял.

– Я велю девке… кхм… то есть жемчужине собираться.

– Не будем терять ни мгновения!

Почтенный Сиабад вскочил на ноги и с неожиданной прытью бросился за занавески.