Дороже клятвы

– За мной будете! – бросил через плечо названный Браном и продолжил тащить меня к входу в замок.

Страшные слова стражников придали мне сил, и я, изловчившись, вырвалась из цепкой хватки наемника, бросившись бежать в сторону ворот. Но далеко мне убежать не дали, повалив в грязь уже через пару шагов.

– Далеко собралась? – услышала я рык у себя над ухом. – Еще подобная выходка и перережу тебе сухожилия! Поняла меня?!

Не дожидаясь, пока я встану, мужчина поволок меня по земле. Я тщетно пыталась подняться на ноги, вырвать руку из его железной хватки. Остатки моего халата вывалились в пыли, пока он дотащил меня до входных дверей.

– Отпусти! Отпусти меня! – истошно кричала, насильно влекомая наемником по коридорам замка в сторону трапезной. Однако мой крик так и остался без ответа.

– Вот, Дерек, как ты приказывал, – сообщил мужчина, вступив в трапезную, бросая меня ему под ноги, как в ту ночь, когда они захватили замок.

Дерек Невилл стоял в центре помещения в окружении наемников. Они расступились, когда стражник отшвырнул меня от себя, и я больно ударилась коленями и локтями о каменный пол. Вот сейчас все и произойдет! Сначала Дьявол, потом его приспешники, а затем мне перережут горло, как той несчастной, за которую этот страшный человек и пришел мстить. Я задрожала. Лохмотья моего одеяния уже почти ничего не скрывали, обнажая все изгибы тела. Я видела хищный блеск, горящий в глазах окруживших меня мужчин. Сердце замерло, стало трудно дышать. Я инстинктивно потянулась к горлу, вспомнив, как Дерек держал меня за него. Острые воспоминания вызвали спазм в груди, я снова открывала и закрывала рот, глотая воздух, слушая насмешки и скабрезные намеки, не сводя взгляда с возвышающегося надо мной мужчины со шрамом, ожидая приговор.

– Встаньте, миледи! – его грозный голос раскатился по трапезной, приглушая смешки наемников. Пошатываясь, стягивая на груди обрывки одежды, я поднялась на ноги, не смея отвести взгляд от говорившего, как завороженная разглядывала его иссеченное лицо. – Мне сказали, вы знаете лекарское дело.

– Д… Да, – заикаясь, тихо произнесла я. – Я… я… обучалась этому в монастыре Святой Анны.

– Мой человек при смерти. Исцелите его, и я облегчу вашу участь.

– Я все сделаю, но умоляю, пощадите Мэри с детьми! – выпалила я, прежде чем успела осознать, что говорю и прижала ладонь к губам,

– Ты просишь не за себя? – его брови удивленно поползли вверх, даже наемники замолчали, перестав обмениваться сальными шутками.

– Так будет честно. Если мой отец совершил чудовищное преступление, она и дети ни в чем не виноваты. Я надеюсь, что высокий королевский суд разберется во всем, – сказала я, стараясь держаться с достоинством.

– Судить вас буду я! По закону мести! – отрезал Дьявол, разглядывая меня, и в его глазах загорелся странный огонь, обжегший меня даже на расстоянии.

Глава 7

Меня привели в комнату к тяжелораненому. В затхлом помещении на грубо сколоченной узкой кровати метался в горячке и стонал от боли один из наемников Дьявола. Повязка, наложенная на рану на груди, пропиталась кровью. Я осмотрела свои грязные руки и лохмотья и, набравшись смелости, повернулась к Дереку:

– Мне нужно умыться и сменить одежду, – выпалила я. – В таком виде я принесу больше вреда, чем пользы. А пока я буду готовиться, пусть ваши люди принесут крепкое вино, иглу с нитью, жаровню и поставят на огонь чистую воду.

Дерек смерил меня взглядом, будто взвешивая каждое мое слово, и, наконец, кивнул:

– Вам принесут все, что нужно.

Пока его люди подготавливали все необходимое, я, наскоро приводила себя в порядок в соседней комнате. Обмывшись в лохани с холодной водой и переодевшись в чистое платье, видимо принадлежавшее раньше одной из служанок, заплетя мокрые волосы в косу, я вернулась к раненому. Вода в котле начала закипать, и я бросила в нее инструменты. Эти простые движения помогли мне выбросить все мысли о произошедших событиях из головы и сосредоточиться на оказании помощи.

– Что ты собираешься делать? – знакомый голос, внезапно зазвучавший за спиной, заставил меня вздрогнуть, и я чуть не выронила из рук нож, который только что щипцами достала из кипятка.

– Хочу обработать рану, – объяснила я, отходя от жаровни. Умытая и в чистой одежде я почувствовала себя немного увереннее. Обернувшись, я увидела, Брана, стражника, привалившегося спиной к закрытой двери и не сводящего с меня масленого взгляда.

– Дьявол сказал проследить за тобой, – произнес он, поигрывая кинжалом. – И убить тебя, если Пол умрет, – Бран кивнул на раненого и усмехнулся.

Я едва удержала в руках иглу, в ушко которой уже вставляла нить. Передо мной на низком столике, на чистом отрезе ткани были разложены подготовленные инструменты. Его слова вызвали плохо контролируемую дрожь во всем теле. Опустив иглу, я оперлась руками о стол. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, выпрямилась и повернулась к этому неприятному человеку:

– Тогда сделай это сейчас! – воскликнула я. – Зачем ждать?! Ну, давай же!

Ядовитая ухмылка исказила его лицо. Бран похотливо пробежался глазами по моей сжавшейся фигуре, задержав взгляд на груди.

– Зачем же так сразу? – осклабился он. – Ты красивая. Думаю, мы сможем договориться. В подземелье холодно и шастают крысы. Я дам тебе теплую одежду, воду, еду в обмен на твою благосклонность, – на этих словах мужчина сделал непристойный жест, сложив большой и указательный палец левой руки так, чтоб образовалось кольцо, и ввел в него несколько раз указательный палец правой, после чего снова ухмыльнулся, заметив, как я побледнела. Кажется, ему просто доставляло удовольствие говорить гадости.

– Убирайся! – крикнула я, трясясь от страха. – Немедленно убирайся! Иначе мой отец отрежет тебе язык! – выпалила я в отчаянии. Боже! Зачем я это говорю?! Я бы не хотела, чтобы по моей вине пострадал хоть кто-то!

– Твой отец уже никому ничего не отрежет! – мужчина внезапно посерьезнел. – Его и всю вашу семейку четвертуют! Дьявол устроит показательную казнь!

– Мой отец ни в чем не виноват! – с жаром воскликнула я.

Бран не успел мне ничего ответить, наши крики прервал горячечный стон раненого. Я бросилась к тому, кого Бран назвал Полом. Приложила руку к его лбу и тут же отдернула. Господи, пока мы тут обменивались колкостями, счет пошел на минуты.

– У него лихорадка! Как давно он в таком состоянии?

– Со вчерашнего вечера.

– Нужно было позвать лекаря раньше! – Стражник неопределенно пожал плечами. Я отлепила пропитанную кровью нечистую повязку и ахнула: из раны сочилась мутная жидкость. Меня замутило от открывшегося вида, но усилием воли я взяла себя в руки. – Нужно чистить! Иди сюда! – позвала я Брана, забыв о собственной неприязни. – Держи его крепко!

– Что ты задумала? – мужчина недоверчиво покосился на то, как я схватила ножичек со столика и обмакнула его в сосуд с крепким вином, но приблизился к ложу раненого.

– Его рана загноилась. Нужно прочистить, обработать и зашить, – с этими словами я тоже подошла к постели и присела на нее.

Неизвестно сколько прошло времени, пока Бран удерживал стонущего и рвущегося Пола, а я занималась его раной. Дурнота подкатывала к горлу, но я упрямо продолжала чистить ее ножиком от бело-желтой вязкой субстанции, а местами мне даже пришлось срезать начавшие отмирать ткани.

– Что ты делаешь?! – проорал мужчина, с силой навалившись на раненого товарища.

– Пытаюсь спасти ему жизнь, – бросила я, сосредоточенно разглядывая очищенную рану, стараясь рассмотреть, не остался ли гной.

– А раньше ты этим занималась?

– Я видела, как это делала сестра Мередит, – уклончиво ответила я, решив не уточнять, что не досмотрела, выбежав, когда почувствовала приступ тошноты. Не знаю, успокоили ли его мои слова, но мужчина перестал спрашивать меня о каждом моем действии.

Удовлетворившись проделанной работой, я промыла рану крепким вином, от чего Пол дернулся еще сильнее, так и не приходя в сознание.

– Держи его еще крепче, – сказала я и потянулась за иглой с вдетой нитью.

И когда Бран по сути подмял под себя пострадавшего наемника, я, стянув края раны, аккуратно зашила ее крепкой нитью, после чего наложила чистую повязку. Пол с громким криком дернулся еще раз и затих.

– Повязку менять дважды в день, – отдала я распоряжение. – Предварительно прокипятить ее в воде и высушить, а рану обработать вином. Сейчас принеси мне еще воды, я приготовлю отвар, который ты или кто-то другой так же будешь давать ему. Он должен много пить. Попроси Клэр принести мне мои травы, она знает, где они хранятся.

– Кто такая Клэр? – спросил Бран, отойдя от постели раненого. Мужчина утирал пот со лба и был бледен. Он больше не говорил мне всяких гнусностей.

– Повариха… – начала я и тут же осеклась. С головой уйдя в заботы о раненом, на миг забыла о том, что случилось. – Если она жива, – добавила я тихо и, застонав, в изнеможении опустилась на пол. Я закусила губу и покачала головой, сдерживая рвущиеся слезы.

– Я узнаю, – мрачно ответил стражник и открыл дверь.

– Постой! – крикнула я ему вслед. – Скажи, что с Мэгги?

– А это кто?

– Моя служанка, меня оторвали от нее, когда бросили в тюрьму. Я знаю, что она пришла в себя, но как она сейчас, мне ничего неизвестно.

– Ладно, я выясню, что с ней.

Меня заперли в одной комнате с раненым, который после перевязки уснул пусть и глубоким, но беспокойным сном. Я снова приложила ладонь к его лбу: жар еще не спал. Я прочистила рану и ему больше не грозила смерть от заражения крови, но разыгравшаяся лихорадка представляла нешуточную угрозу.

Бран вернулся по моим подсчетам часа через полтора, принеся огромную сумку с сушеными травами, заготовленными мною этим летом. Вновь вскипятив воду, я приготовила отвар против лихорадки, который недавно помог сыну мельника. Прошептав молитву, я приподняла голову Полу и приставила к его губам чашу.

– Твоя Мэгги жива. Клэр тоже, – услышала я голос стражника и благодарно кивнула.

Глава 8

За мной пришли на закате, когда солнце уже собиралось покинуть небосвод. Все это время я просидела у постели раненого, поила его целебным отваром, обтирала лоб мокрым полотенцем. Я всматривалась в его лицо: лицо врага и удивлялась тому, что не чувствовала ненависти. Немолодой, с сединой в волосах и бороде, он ничем не отличался от воинов отца. Он мог бы быть Фредом или Джоном, или Кеннетом, который играл со мной и Джеймсом в детстве, сажал нас к себе на плечи и носил по замку, а мы заливисто смеялись. Я грустно вздохнула, предавшись воспоминаниям. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился все тот же стражник.

– Идем! – сказал он.

Вот и все, настало время снова отправляться в темную, холодную, сырую тюрьму. Я поежилась, представив себе камеру, в которую мне предстояло вернуться.

Бран заглянул в комнату, подошел к Полу, прислушался к его дыханию, потрогал лоб:

– Его все еще лихорадит?

– Еще рано говорить о выздоровлении. Пусть ему дают этот отвар всю ночь, тогда к утру жар должен спасть.

– В твоих интересах, чтоб он спал, – отрезал Бран. – Если Пол умрет, Дьявол тебе этого не спустит.

Это и так было понятно, потому я ничего не ответила на слова стражника. Я встала и одернула платье, расправила несуществующие складки, еще раз оглядела помещение и раненого.

– Я готова, – сказала я и вышла из комнаты.

Я шла за Браном, гордо выпрямив спину, по темным коридорам замка, едва освещаемым чадящими факелами. Навстречу нам попадались другие наемники и выжившие в пережитой бойне слуги. Первые бросали на меня двусмысленные взгляды, усмехались, но не ничего не говорили, а последние расступались и склоняли головы. Иногда до моих ушей долетали слова их поддержки, высказанные тихим шепотом. Проходя мимо трапезной, я услышала звон тарелок и пьяный хохот, учуяла запах горячей, пищи, и мой рот наполнился слюной. Я подумала о том, что не ела уже больше суток и напряженно сглотнула:

– А пленникам уже дали сегодня что-нибудь поесть? – спросила я Брана.

– Такого распоряжения не было, – хмуро ответил тот. После того, как он помог мне держать Пола во время операции, Бран больше не говорил в мою сторону скабрезности и не пытался как-то иначе унизить меня.

– Там же дети, – прошептала я.

– И что? – оборвал меня мужчина. – Я неделями в детстве голодал и не помер же! – Я отчаянно смотрела в сторону трапезной, от которой мы быстро удалялись. – Даже не думай соваться туда! – прорычал Бран мне над ухом и, схватив за руку, потащил к выходу. От последующих слов по спине пробежал холодок. – Дьявола там нет, никто их не остановит, если они захотят развлечься с тобой!

Мужчина быстрыми шагами направился к дверям, я обреченно двинулась за ним, едва поспевая, не в силах выдернуть руку. Таким образом мы пересекли двор и приблизились к входу в темницу. У тяжелой двери находились те же стражники, и я против воли сжалась и опустила голову от стыда, вспомнив отвратительную сцену, свидетелями которой они оказались.

– Ну что, оприходовал ее? – хохотнул один из них.

– Отойди с дороги, – рявкнул Бран, почему-то не пожелавший в этот раз присоединиться к их веселью.

– Марисоль, с тобой все в порядке?! – пробасил лорд Родерик, когда я проходила мимо их камеры.

– Да, отец, – я хотела остановиться, уже потянулась рукой к решетке, чтобы лучше рассмотреть в каком состоянии они находятся, но Бран не дал мне этого сделать, дернув к себе.

– Пошевеливайся, – рыкнул он и затолкал меня к Мэри с детьми. Они бросились ко мне, едва стражник успел повернуть ключ в замке.

Как же здесь было холодно! Я снова начала дрожать, сырой воздух быстро проник под одежду, и, казалось, добрался до костей. Я обняла повиснувших на мне племянников и чуть снова не заплакала: мне не удалось добыть для них ни крошки.

– Как ты? – спросила Мэри, обнимая меня и усаживая на солому.

– Все нормально, – кивнула я.

– У тебя новое платье? Просто я чувствую пальцами, что это не те обноски, в которых ты уходила. Что ты для этого сделала?! – ее голос перешел в визг, но она быстро постаралась взять себя в руки и продолжила. – А знаешь, я тебя даже не осуждаю! Наверно, на твоем месте так поступили бы многие!

– О чем ты говоришь?! – ахнула я. Я не ожидала такого от Мэри! Подбородок задрожал от необоснованных обвинений. – Как ты можешь?!

– Могу! А ты, я смотрю, времени зря не теряла! – запальчиво воскликнула Мэри, и в ее голосе слышались слезы. – Вот только почему ты вернулась? Не понравилась их предводителю? Пока ты там наслаждалась жизнью, мои дети страдали от голода, холода и жажды!

– Вели своей жене угомониться, – донесся до меня голос отца, пока я собиралась с мыслями после ее обидных слов.

– Замолчи, Мэри! – тут же послышался голос старшего брата.

– Почему я должна молчать?! – его жена сорвалась на визг. – Это все из-за тебя! Все из-за вашей семейки! Мои дети там, где они не должны быть! Они голодают, а тебе плевать!

– Это и мои дети тоже! – взревел Генри, а молчавшие до этого Сьюзан со Стивеном расплакались.

– Заткнулись все! – рявкнул стражник. Он быстрыми шагами подошел к нашей камере и, отперев дверь, поставил на пол корзину, накрытую полотенцем.

Мэри, оттолкнув меня, бросилась к корзине, и в свете факела мы увидели внутри хлеб, сыр и кувшин с водой.

– Отдай! Это детям! – выдернула она из моих рук кусок ржаного хлеба. – Это все детям!

Глава 9

Нам приносили скудную пищу раз в сутки, и мы делили ее на три приема, отдавая лучшие куски детям. Мэри вообще отказывалась от еды, оставляя весь хлеб с сыром для детей, только пила воду. Мне каждый раз стоило огромных трудов уговорить ее поесть, убеждая, что ослабленная она ничем не сможет помочь Стивену и Сьюзан, нехотя она соглашалась с моими доводами. Все это время мы жались друг к другу на кучке прелой соломы, стараясь сохранить тепло. Я пела веселые песни, чтобы хоть как-то разрядить царящую атмосферу уныния и безнадежности, и рассказывала сказки о прекрасных принцессах, страшных драконах и отважных рыцарях, которым меня в детстве научила Мэгги. Сначала Мэри скептически отнеслась к моей затее, но видя, что детей это подбадривает, присоединилась ко мне. Мы поговорили, и я рассказала ей, для чего меня позвали к Дьяволу, и почему я так долго отсутствовала.

– Прости, что плохо подумала о тебе, – сказала она мне на четвертые сутки. – Просто тебя забрали, и ты отсутствовала так долго, а потом вернулась чистая, посвежевшая и в другом платье… Прости, я не должна была…

– Все в порядке, Мэри, – успокоила я ее. Наверно, я и сама так бы подумала, окажись я на ее месте.

Мы сидели рядом, обняв детей, которые спали, положив головы нам на колени. Я ласково пригладила непослушные вихры Стивена. От моих действий мальчик чуть пошевелился, но не проснулся. Они уже не плакали и не просили есть, смирившись со своим положением, только без конца спрашивали, что с нами всеми будет, но на этот вопрос ни у кого не было ответа. Нам удалось перекинуться парочкой фраз с отцом и Генри. Я узнала, что их в отличие от нас почти не кормили и все время держали в кандалах.

Когда первый страх прошел, меня бросило в пучину отчаяния и безысходности. Сначала я верила, что мы вот-вот получим свободу, но время шло, и никто не торопился нас освобождать. В памяти начали всплывать различные истории о замученных голодом и пытками в застенках узниках. Вдобавок ко всему мне так и не удалось ни о чем расспросить отца, и после долгих душевных метаний и сомнений, я приняла непростое решение не верить ни в какие обвинения, только в его признание.

Послышалась тяжелая поступь стражника, а затем наша камера осветилась факелом. Бран отпер дверь:

– Леди Десмонд на выход! – мы с Мэри переглянулись и остались сидеть. Дети, разбуженные его громким голосом, сонно моргали и потирали глаза. – Леди Мэри Десмонд, – уточнил Бран, – с отпрысками.

– Что случилось? – спросила жена Генри.

– Милорд Невилл хочет вас видеть! – соизволил объясниться стражник. От меня не ускользнула перемена в упоминании имени Дьявола. Почему-то от этого мне стало еще тревожнее. Пока Дерек был просто Дьяволом, к нему можно было относиться как к преступному захватчику, но сейчас, когда он обрел имя и титул, у меня появилось дурное предчувствие.

– Вставайте! – Мэри начала тормошить Сьюзан и Стивена, те недоверчиво поднялись и теперь стояли, переминаясь с ноги на ногу. – Идемте! – подтолкнула она их к выходу.

В камеру Мэри больше не вернулась. Я убеждала себя, что так лучше, что я должна радоваться за них, но после их ухода я слишком остро почувствовала внезапно навалившееся одиночество. Казалось, в камере даже стало темнее и холоднее. Я долго металась из угла в угол, а затем в изнеможении опустилась на солому. Я услышала писк и по моим ногам пробежались чьи-то холодные цепкие лапки. Я заорала от страха и омерзения, тут же вскочив на ноги, позабыв об усталости. Господи! Я не смогу спать здесь! Я в жизни не сяду на эту солому! Пока Мэри с детьми были со мной, крысы не подходили близко. Говорят, они могут съесть человека! Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и прошептала молитву: так меня учила делать в минуты душевного смятения сестра Мередит.

Когда Бран принес очередную корзину с провизией, то сообщил:

– Пол пошел на поправку. Милорд говорил с ним сегодня.

– Я рада, – сказала я.

– Я бы не радовался на твоем месте, – отрезал Бран. – Пол – свидетель преступлений твоего отца, бывший рыцарь графа Коула Невилла, чудом выживший в той бойне, как и Дьявол. Скоро состоится суд, где он встанет на сторону обвинения.

– Боже! – только и смогла вымолвить я, прижав ладони к щекам. Резко пропал аппетит, и от запаха еды даже затошнило. Меня качнуло, и я прислонилась к сырой стене, чтобы не упасть.

– Жена твоего брата с детьми только что покинули замок, – продолжал мужчина. – Они возвращаются к ее отцу. Милорд дал им сопровождение. Дьявол всегда держит слово, лучше бы ты попросила за себя.

– Здесь крысы… – пробормотала я, не слушая его. Я вздрагивала каждый раз, когда мне мерещился их писк и быстрое шуршание лапок.

– Ну да, – ответил Бран и закрыл решетку на замок.

Я простояла так очень долго, пока усталость не свалила меня с ног. Когда стражник пришел в следующий раз, то ему пришлось потрясти меня за плечо, чтобы разбудить, поскольку я совершенно не реагировала на его голос.

– Вставай! Начинается суд!

Глава 10

Из тюрьмы нас вывели на рассвете. Я зажмурилась, утреннее солнце, пробивающееся сквозь туман, даже такое тусклое в столь ранний час, резануло по глазам. Ночью лил дождь, об этом сказали мокрая земля, налипшая на подошву башмаков, и промозглая сырость, пробравшаяся под платье. Я тут же обхватила себя руками, задрожав от холода, хотя, казалось бы, должна была уже к этому привыкнуть. Я шла за конвоиром, опустив голову, глядя под ноги, и чуть не налетела на него, когда тот резко остановился.

– Пришли! – сказал Бран.

Я огляделась по сторонам, стараясь понять, куда нас привели. Подняв голову, я чуть не заорала, вовремя зажав рот ладонями. Я, как безумная, оглядывалась, оборачивалась вокруг себя и рыдала, заталкивая горький вопль внутрь себя.

– Джон… Фред… – шептала я, продолжая зажимать руками рот. – Джек… Гарри… Боже! Нет! Кеннет!

По всему периметру внутреннего двора стояли наспех сколоченные виселицы, на которых раскачивались тела рыцарей моего отца. Завывая, я продолжала по кругу перечислять имена тех, кого знала с самого детства. Их трупы, обезображенные, с выколотыми глазами и следами начавшегося разложения были засижены воронами, которые с громким карканьем разлетелись при нашем приближении.

– Возьми себя в руки, Марисоль! – услышала я властный голос отца. – Ты – леди Десмонд! Помни об этом!

Я обернулась к нему. В смятении я не сразу поняла, о чем он говорит. Скованный цепями, лорд Родерик выглядел неважно: порванная одежда, опухший сломанный нос, заплывшие глаза. Но, несмотря на это, отец держался гордо. Он высоко задрал подбородок и надменно поглядывал на конвоиров. У брата вид был не лучше, но в нем не чувствовалось и пятой доли высокомерия рода Десмондов. Генри понуро стоял, как побитая собака.

– Что с нами будет, отец? – спросила я, опустив голову, чтобы не видеть тела повешенных, их распухших лиц с высунутыми языками. Мне чудилось, будто я присутствовала при этой казни, видела как еще живые, они дрыгают ногами в предсмертной пляске висельника, хрипят в тщетной попытке глотнуть воздух. Застонав, я руками сжала голову, проморгалась несколько раз, прогоняя видение. – Нас тоже повесят?

Господи, как же хочется жить! «Дьявол всегда держит слово, лучше бы ты попросила за себя», – всплыли в памяти слова Брана, сказанные накануне, и на краткий миг я малодушно пожалела, что не сделала этого. Но я бы никогда не простила бы себе, если бы Сьюзан со Стивеном пострадали.

– Не говори чепухи, Марисоль! – отрезал лорд Родерик. – Мы принадлежим к древней и знатной фамилии, наш род имеет королевские корни!

– Сегодня вас не спасут ни королевские корни, ни знатность фамилии, – услышали мы за спиной громкий голос Дерека Невилла. – Как не спасли они мою семью от чудовищного истребления тем, кого они считали своим другом и защитником.

Он стоял среди наемников, на полголовы возвышаясь над ними. Его черные волосы растрепались на осеннем ветру, мужчина хмурился, и шрам на его лице, казалось, выступал еще отчетливее. Взглядом, полным холодной ненависти, он пробежался по отцу, Генри, и остановился на мне. Темно-синие глаза загорелись странным огнем. Дерек внимательно рассматривал меня от макушки до ног, и от ног до макушки. Мне нестерпимо хотелось спрятаться от этого изучающего взгляда, казалось, он раздевал меня. Вспомнив, что он уже видел меня без одежды, я прижала руки к пылающим щекам, вызвав в Дьяволе понимающую усмешку.

– Сегодня вы узнаете много тайн, миледи, которые ваши родственники так тщательно скрывали от вас и от всего мира.

– Для чего? Чтобы унести с собой в могилу? – мой голос дрожал. Мне было страшно настолько, что я готова была пасть перед ним на колени и молить о пощаде. Пока нас держали в темнице, я всем разумом цеплялась за иллюзорную надежду того, что это все фарс, и он скоро закончится. Но вот мы здесь, у грубо сбитого эшафота, и только присутствие отца сдерживает меня от того, чтобы не броситься в ноги Дьяволу.

– У вас была возможность избежать уготованной участи, миледи, – напомнил мне этот страшный человек. На этих словах наемники расступились и пропустили вперед того, кого Дерек называл Полом. – Но вы попросили не за себя, чем, признаюсь, несказанно удивили меня. Пол Вуд – единственный выживший в той кровавой бойне, что устроил ваш отец восемнадцать лет назад, не считая меня.