Я ─ осёл, на котором Господин мой въехал в Иерусалим

Забыв про секретаря, Ирод не забыл про солдата. Ярость ушла, и он уже не помнил, чем провинился перед ним легионер. Память не удержала услышанных слов, но в душе продолжала жить злоба, приправленная жаждой мести, крови, унижения того, кто тебе неприятен: так было всегда, с самого детства.

Глянув затуманенным взором на шагающего рядом с паланкином секретаря, Ирод вытащил из корзины амфору с вином и, выдернув соломенный кляп, припал к краю кувшина. Насладившись терпким вкусом, чуть обжегшим гортань и утолившим жажду, вернул амфору на место, забыв про соломенную затычку.

– Матан! – еще раз позвал тетрарх, – запиши! – диктуя афоризм, вместо булыжника сказал «камень», что придало сказанному некую живость: плевок под ноги и камень в голову…

И все же что он даст Пилату?

И тут он вспомнил. Вспомнил об узнике, томящемся в подземельях его дворца. Удивительно, что эта мысль не пришла ему сразу. Удивительно, что пропитанная вином память смогла выдать спрятанную и давно забытую информацию. Удивительно, что он вообще вспомнил о Варавве – человеке, метнувшем камень в префекта. Варавва был каменотесом и находился возле претории в тот день, когда солдаты Пилата дубасили палками иудеев. Камень, брошенный рукой простолюдина, пришелся в бровь римлянину: булыжник был уже на излете, но тем не менее сшиб Пилата с лошади, разворотив наместнику полголовы. Череп чудом не лопнул, но еще долго после этого префект страдал головными болями. Со временем шрам зарубцевался, оставив тонкую бледно-розовую полосу.

Весь Иерусалим прятал героя, словно это был не человек, а Ковчег Завета251. Римляне не нашли Варавву – зато его нашли люди Ирода. Тетрарх спрятал его в подземельях дворца, заковав в кандалы и заточив в каменном мешке на долгие годы. Если бы Антипу тогда спросили: «Зачем ты это сделал?», – он пожал бы плечами, как пожал когда-то, глядя на блюдо, на котором в кровавом ореоле лежала голова Иоанна Крестителя.

Пилат не сможет отказать себе в удовольствии казнить мерзавца, поднявшего руку на «тень императора», как называли себя префекты имперских провинций. Оставалось решить, как всё преподнести. Тетрарх поманил секретаря и тихо шепнул:

– Узнай про пастуха, кто он и где живет. Возможно, он пригодится мне.

Решено! Он отдаст Варавву за солдата…

Отдаст с легкостью, как когда-то отдал голову пророка за танец. Поморщился, не желая вспоминать дела трехлетней давности, но память не хотела отпускать и настойчиво долбила в мозгу: «Ты слизняк, ты мразь, ты трус, ты уже предал одного человека, зачем тебе еще кровь? Ты весь в отца своего, убившего всех младенцев от двух лет и ниже в Вифлееме и во всех пределах его. Кровь их на тебе и на всех потомках Ирода».

Антипа с силой опустил решетку, чтобы не видеть ничего не подозревающего римлянина, которого он уже обрек на смерть.

Только отблески побуревшего света, отражаясь от начищенной кольчуги всадника, заскакивали внутрь носилок, где в полумраке сгущающихся сумерек сидел насупившийся Ирод Антипа. Коснувшись стенок паланкина, темно-красные пятна начинали кружиться вокруг его головы, изображая дикую и безудержную пляску, заставляя его еще раз пережить тот вечер в крепости Махерон252.

Опьяненный разум породил тихую музыку, вгоняя его в сон. Ненавязчивый ритм барабанов, сливающийся с нежной флейтой, вывел на середину зала пленяющую своей красотой дочь Иродиады, одетую в тонкий кружевной синар. Стучали барабаны, пела флейта, а Саломея лишь покачивала бедрами, изображая шелестящий на ветру тростник. Чем сильней стучали барабаны, тем звонче пела флейта, тем яростней качался тростник. И только после того, как ритм барабанов набрал силу, она открылась во всей своей страсти и, распахнув расшитые золотом одежды, начала остервенелый, завораживающий своим бесстыдством сатанинский танец.

Пляска брала за душу, сводя с ума…

Падчерица не ходила – она носилась как заведенная, то припадала к ложу Антипы, откидывалась назад так, что волосы касались пола; то вскакивала и, кружась, уносилась в противоположный конец зала; и уже оттуда вновь неслась к гостям, взвиваясь над музыкантами, словно горная лань; синар взлетал в воздух вместе с хозяйкой, открывая на всеобщее обозрение её непристойные места, отчего у возлежащих с тетрархом перехватывало дух.

Она была достойна того, чтобы он, шатаясь и опрокидывая кубки с вином, поднялся на своем ложе и закричал, заглушая грохот барабанов: «Сегодня твой день… Проси чего хочешь!».

«Мою голову», – сказал чей-то тихий мужской голос…

Ирод вздрогнул и открыл глаза. Хмеля как не бывало. Протрезвевшие и ясные глаза смотрели сквозь щели решетки на темные улицы покачивающегося перед ним Иерусалима. Тетрарх знал, кому принадлежит этот голос, но боялся не то что сказать – подумать о нём.

Глава 10. Апостолы

Двенадцати же Апостолов имена суть сии: первый Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, Иаков Зеведеев и Иоанн, брат его, Филипп и Варфоломей, Фома и Матфей мытарь, Иаков Алфеев и Леввей, прозванный Фаддеем, Симон Кананит и Иуда Искариот, который и предал Его.

Евангелие от Матфея, 10:2–5

Стемнело быстро – как, впрочем, и всегда в этих краях.

Все, кто ходил с Господином моим, разошлись по окрестностям в поисках ночлега. Часть людей с апостолами от семидесяти поставили шатры на восточной стороне Масличной горы, откуда открывался вид на Иерусалим и его Храм и куда доносились трубные звуки шофаров. Три Марии: мама Господина моего, двоюродная сестра её Мария Клеопова и Мария из Магдалы – и с ними многие женщины ушли к Симону Прокаженному. Часть людей отправилась к Саре, остальные – Господин мой, апостолы из двенадцати и, конечно же, я – остались у Лазаря.

Лазарь, сестры его Мария и Марфа, Господин мой и три ученика ночевали в горнице, остальные из-за тесноты пожелали лечь во дворе. Марфа натаскала сена, устроив некое подобие сеновала, принесла восемь шерстяных одеял и столько же войлочных валиков под голову. Над ложем галилеяне поставили шесты и накрыли их слежавшимися за зиму пластами соломы, соорудив что-то наподобие шалаша и говоря друг другу: «От дождя спасет, а большего нам и не надо – Господь милостив!» – «Да и дождя не будет – Господь милостив!»

Они мне нравились – эти чернявые, смышленые галилеяне; бородатые мужи и сыны заповеди с щеками, покрытыми пухом; крепко сбитые, с сильными, привыкшими к труду руками. Внешность – это то, что их отличало, но было и то, что объединяло – взгляд. Один на всех: чистый, ясный, без зла, без тайных помыслов, без лукавства и обмана. «Иди, – говорят, – сюда, Хамарин, морковку дадим», – и лезут в мешок, а я и иду, не боясь, что вместо морковки сунут мне змею под нос. Доверял я им. Почему – не знаю, но рассуждал так: если Господин мой им верит, вручая ключи от дома своего, так что же мне, неразумному, от них шарахаться? Не затем он их три года водил за собой, поучая и наставляя, чтобы они вместо хлеба камень подавали. С ними не было только Иуды, который не пришел в Вифанию, оставшись где-то в городе. Все звали его Искариот, но мне не нравилось это имя, и про себя я прозвал его «скарбник»253. Не знаю где и от кого услышал слово, но оно у меня почему-то ассоциировалось со скарабеями – жуками-навозниками.

Я стоял во дворе возле дома Лазаря, опустив голову в корыто, выдолбленное из цельного ствола ливанского кедра, с аппетитом уплетал сладкий отборный овес и думал, напрягая весь свой ослиный мозг.

Как?..

Как сказать иудеям: «Он пришел, придите и вы к нему»? В голову ничего путного не лезло. Проблема не в том, что они не поймут меня, а в том, что люди не умеют слушать. Не хотят разговаривать с деревьями, с облаками, с землей, с птицами, со скотами. Они думают, что они от Адама – значит, выше всех, ну так и до Адама уже ослы были.

После гибели смоковницы я полдня не мог прийти в себя. Жалко было дерево, но еще жальче было детей, жён, мужей их и весь народ израильский, которому была уготована участь бесплодной деревяшки. Там, в долине Кедрона, в один миг для меня тайное стало явным. До чего же неразумны люди! Их бы научить, просветить, рассказать, что не так всё просто в этом мире…

Смех заставил меня открыть отяжелевшие веки. Кажется, я уснул. Покрутил головой, пытаясь взбодриться и прогнать такой сладкий и такой навязчивый сон, особенно вблизи тепла и тихой журчащей человеческой речи. Посмотрел на апостолов, сидящих кружком возле костра. Пахло дымом, вечерней прохладой и горячим, только что вытащенным из печи хлебом.

И послушать хотелось, и поесть, и поспать.

Любопытство побороло сон. Я набил полный рот овса, чтобы не бегать между яслями и апостолами, и потопал к костру. Подошел и встал в сторонке, хрустя ядреными зернами.

– …Были мы где-то на середине, когда на берегу пробили четвертую стражу. Это я хорошо запомнил. Звон долго еще плыл над морем… Что интересно, как только он замолк, ветер с такой силой рванул парус – чуть лодку не опрокинул! И закачало нас: вверх-вниз, вверх-вниз, чуть кишки наружу не полезли. Ну, думаем, всё – пропали! И Учителя с нами нет – остался на берегу… И берегов не видно. Хоть кричи…

– Ну и покричали бы, – Симон Зилот улыбнулся и сунул в костер несколько сухих веток.

Левий Матфей – тот самый, что приходил за мной к Саре – почесал лоб и посмотрел на Симона: как хороший рассказчик он знал, когда и какой длины делать паузы, чтобы заинтриговать слушателя.

– А ты думаешь, не кричали? Кричали, да еще как… аж все бесы морские повылазили поглядеть, кто так орет истошно.

Раздался дружный смех. Апостолы заулыбались, поглядывая друг на друга в предвкушении веселой истории.

– А Петр когда тонуть начал? – Фаддей поерзал, устраиваясь поудобней.

– Да погоди ты, – бородач поднял руку, как бы останавливая нетерпеливого. – Давай, Матфей, по порядку. Расскажи, как вы призрака увидели и чуть в море от страха не попрыгали.

Бородачом был Фома. Насколько я понял, в лодке тогда были Петр, его брат Андрей, братья Иоанн и Иаков Заведеевы, Матфей – он же Левий-мытарь – и Иаков Алфеев, брат Фаддея. Самого Фаддея, Фомы, Варфоломея, Филиппа, Симона Зилота и Иуды Скарбника с ними не было: где они находились – известно им самим и Господину моему. Иов как-то проговорился, что Учитель посылал учеников своих проповедовать по всей земле Израильской. Там, наверное, они и были.

– А что тут рассказывать, – Матфей хитро посмотрел на слушателей. – Ни луны, ни звезд, тьма кромешная, только ветер ревет и волны налетают на нас и гонят челн. Куда? Зачем? Одному Богу известно. А мы прижались друг к другу и дрожим от страха. И вдруг ветер как бы спал… тихо так стало, только слышно: «шлеп», «шлеп», «шлеп, «шлеп». Что, думаю, за наваждение, вроде как идет кто-то по воде… Голову поднимаю над бортом и…

– И чуть не поседел.

– Не успел… как заорут все: «Призрак на воде, призрак!» Вот тут и началось самое интересное: кто гребет, кто прячется, а кто молится… Честно скажу, сердце чуть о сандалии не расшиблось.

– Так у тебя же нет сандалий.

– Поэтому и не ношу, – слова Левия потонули в дружном хохоте.

– Дальше-то что было? – апостолы горели нетерпением.

И хотя все знали эту историю наизусть, каждый раз, слушая её, они как бы вновь оказывались в море, переживая за маловеров, восхищаясь своим Учителем и всё больше и больше убеждаясь, что Человек этот не от мира сего. Не может смертный ходить по воде, не может накормить пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек, не может говорить о любви, возлюбив всех: грешников и отступников; нищих и прокаженных; вдов и сирот. И уж тем более не может поручить ученикам своим: «Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте254». «Воистину Он Сын Божий», – шептали ученики, с умилением поглядывая в сторону дома.

– Подходит ближе… смотрим – а это Учитель наш… идет по воде, яко посуху… Ну мы дух-то перевели, а у самих зуб на зуб не попадает. Он и речет255 нам: «Ободритесь; это Я, не бойтесь». А Петр Ему в ответ: «Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде». Он и говорит: «Иди». Петр из лодки выбрался и пошел по воде к Иисусу, а тут ветер как дунет, ну он испугался и, начал тонуть, да как закричит: «Господи! Спаси меня!» Иисус тотчас простер руку, поддержал его и сказал: «Маловерный! Зачем ты усомнился256?».

Дружный хохот разбудил Вифанию, поднял сторожевых псов, заливая окрестности звоном цепей и не затихающим пронзительным лаем.

«Не нравятся им истории про Господина моего, ишь как бесятся», – подумал я про собак, пожевал пустым ртом и, сообразив, что овес кончился, затрусил к яслям, чтобы успеть вернуться к костру до начала новой истории.

***

Уложив гостей, хозяйка поднесла огарок к светильнику, подождала, пока разгорится фитиль, и, прикрывая его рукой, прошла мимо деревянной скамьи и спящего на ней Иисуса, возле которого в окаменевшей позе сидела её сестра Мария с застывшей на щеках россыпью слез.

Стараясь не греметь, Марфа сдвинула засов и, переступив через порог, прошла в чулан. Здесь пахло сыром, кислыми кожами и мышами. Рядами стояли бочки с вином, солеными маслинами, короба с мукой, финиками и изюмом, под крышей висела рыбачья сеть, полная сушеных яблок, а на полу лежали прошлогодние овощи, пожухлые и давно увядшие.

Марфа наложила на блюдо харосет257, сбоку приткнула стопку румяных лепешек, налила полный кувшин шехара258; всё это взяла в руки и, толкнув плечом еще одну дверь, вышла во двор.

***

– Я говорю Ему: «Равви, для чего притчами говоришь им?» И сказал Он в ответ: «Для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет259

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Все цитаты из Библии представлены в синодальном переводе.

2

Хамарин (арам.) – осёл.

3

Пасха (др.-евр. Песах) – один из главный иудейских праздников, празднуется в память об исходе евреев из Египта. Начинается в 14-й день весеннего месяца нисан.

4

Осанна – «Спаси!»

5

Общество – весь народ Израиля; община – религиозная школа, к которой принадлежала та или иная еврейская семья.

6

Фарисеи – ревнители ветхозаветных законов. Тщательное исполнение обрядов при непонимании сути заповедей породило термин «фарисейство» – религиозное лицемерие, не видение своей греховности, превозношение собственного «я» над ближними. Саддукеи, в противоположность фарисеям, признавали только писаный закон Моисея; считали, что души людей умирают вместе с телом, посему отрицали бессмертие души и воскресение мертвых; не верили в ангелов и духов и утверждали‚ что Бог не имеет никакого влияния на человеческие деяния.

7

Клеопа – апостол от семидесяти, муж Марии Клеоповой (одной из жен-мироносиц), родственник Иисуса Христа.

8

Лука – евангелист, апостол от семидесяти, врач, художник, впоследствии сподвижник апостола Павла. Автор «Евангелия от Луки» и автор первой иконы Пресвятой Богородицы.

9

Эммаус – иудейское селение в 60 стадиях (11 км) на северо-запад от Иерусалима.

10

У ослов очень прочные копыта, и подковы не нужны даже в горах.

11

Газара – иудейское селение в 20 стадиях (3,5 км) к северо-западу от Иерусалима.

12

Помпоний Флакк – в 30–35 гг. н. э. наместник Сирийской провинции, в которую входила Иудея.

13

Симла (лат.) – плащ ниже колен: обычно квадратный кусок ткани с прорезью для головы.

14

Апостол Лука был греком из г. Антиохии (современный юго-запад Турции).

15

Галилея – историческая области древней Палестины (современный север Израиля).

16

Книжники – законники, богословы, толкователи Священного Писания, хранители преданий.

17

Каиафа – в 18–37 гг. н .э. первосвященник Иудеи, возглавил заговор против Иисуса Христа, один из обвинителей, вынесших Ему смертный приговор. Каиафе принадлежит фраза, что лучше, «чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11:48–49).

18

Петроний – римский центурион, начальник стражи, поставленной возле гроба с целью не допустить кражи тела Иисуса Христа учениками. Известен по апокрифу «Евангелие от Петра».

19

Локоть – мера длины; римский локоть равнялся 0,44 м.

20

Ин. 14:14.

21

Филипп – один из двенадцати апостолов Иисуса Христа. Как и апостол Петр, жил в Вифсаиде. Был образованным и хорошо знал Священное Писание.

22

В древности не пользовались минутами, а более точное время определялось количеством шагов, сделанным за час ходьбы.

23

Мк. 7:21–22.

24

По дороге в Эммаус апостолы Лука и Клеопа встретили воскресшего Иисуса Христа и, не узнав Его, стали рассказывать Ему события прошедших дней (Лк. 24:13–25).

25

Мина – единица массы, равная 610 г, а также счетно-денежная единица.

26

Вифания («дом фиников») – селение в 15 стадиях (2,8 км) от Иерусалима, на восточном склоне Масличной горы.

27

Амфора – мера объема жидких тел, равная 26,03 л.

28

Седмица – семь дней, или неделя.

29

Коэн – священник. Священниками могли быть только прямые потомки Аарона по мужской линии.

30

Священник, имевший дефекты на теле, не допускался до служения в храме.

31

Масличная, или Елеонская, гора – трехглавая гора, тянущаяся с севера на юг параллельно Иерусалиму и отделенная от него Кедронской долиной.

32

Левиты – священнослужители, охраняющие порядок при богослужении; руководили народом при жертвоприношениях, пели псалмы, составляли почётную храмовую стражу. Потомки Левия, но не Аарона.

33

М. Т. Санh. IV:5.

34

Гадоль (иврит) – юноша, подросток.

35

Пол-обола – ½ обола, медная монета в Палестине. За пол-обола можно было купить 0,5 кг говядины.

36

Динарий – серебряная монета в Римской империи (I век н. э.). Динарий равнялся 8 оболам. Один динарий – суточная плата римского легионера.

37

Авторское написание с заглавной буквы связано с тем, что Иерусалимский храм был единственным иудейским храмом, а языческих храмов на территории Иудеи не было вовсе, поэтому слово «Храм» для иудея было равнозначно имени собственному. Кроме того, Храм для иудеев – священное место. Со строчной буквы слово будет писаться в тех случаях, когда о храме говорят язычники (римляне), не испытывающие перед ним особого религиозного трепета.

38

Талмид (иврит) – «ученый не полный»; ученик, не закончивший обучение.

39

М. Т. Ав. XL (цитаты внутри реплики – Пс. 15:10; Прит. 28:17).

40

М. Т. Б. Б. II:1.4.

41

Рыбные ворота – городские ворота в северной части Иерусалима, в предместье мастеровых; рядом с воротами был рыбный рынок.

42

Тора – «учение, закон» (иврит). Торой называют Пятикнижие Моисеево.

43

Амар (иврит) – начальник в ранге заместителя; тем самым подчеркивается, что префект Иудеи подчинялся наместнику Сирийской провинции.

44

Вефиль – небольшая деревня в 95 стадиях (18 км) к северу от Иерусалима.

45

Славословие, читающееся над вином.

46

Кемах, солет, отруби – результат просеивания муки, от тонкого помола к грубому.

47

Мидраш, Халахи, Агада – нормативно-правовые разделы устной и письменной Торы.

48

Авраам (XXI–XX вв. до н. э.) – библейский патриарх, живший после Всемирного потопа. Родоначальник еврейского народа. Скончался в возрасте 175 лет.

49

Валаам – прорицатель из города Пефор, склонный за плату на преступления против Бога и людей. Давал моавитянскому царю Валаку советы по истреблению израильтян, за что был впоследствии убит.

50

М. Т. Ав. V.

51

Лев. 4:2–23, с сокращениями.

52

Йом-Киппур – праздник всепрощения, покаяния и отпущения грехов («День искупления», «Судный день»). Отмечается в десятый день месяца тишрей (приблизительно сентябрь-октябрь).

53

Т. М. Мак. III.

54

Исх. 12:46.

55

Мф. 5:9–12.

56

Существовало два вида убытков, понесенных от домашних животных: «муад» – плата, равная полной стоимости убытка; «там» – плата, равная половине стоимости убытка.

57

Катаракта (катарактос) – болезнь глаз, известная еще в древнем Египте и древней Греции.

58

Битва в Тевтобургском лесу – сражение в 9 г. н.

э. между германцами и римской армией, окончившееся полным разгромом римлян.

59

Декурион (лат.) – командир декурии (в кавалерии), отделения в 10 человек. Три декурии составляли одну турму, которой тоже командовал декурион.

60

Прозелит – язычник, принявший иудейскую веру.

61

Терума (иврит) – обряд вынимания денег из храмового казначейства для надобностей общественных жертв.

62

Легион – войсковая единица в римской армии: в I веке н. э. численность легиона составляла 5–6 тыс. чел.

63

У иудеев есть три вида молитвы: «Шахарит» – утренняя молитва, «Минха» – дневная или послеполуденная молитва и «Маарив», или «Аравит», – вечерняя молитва.

64

Амида («стояние») – главная молитва в иудаизме. Состоит из восемнадцати благословений и одной строки 18-го псалма.

65

Пс. 50:17.

66

Текст молитвы из «Амиды» – первое благословение: «Праотцы».

67

Хабара – длинная (до пят) накидка на плечи, расширяющаяся книзу, как юбка.

68

Халлук – недлинный халат, как правило, до колен, являющийся верхней одеждой.

69

Тиберий (42 г. до н. э. – 37 г. н. э.) – римский император из династии Юлиев-Клавдиев.

70

Кесария Приморская, или Палестинская – город на берегу Средиземного моря, резиденция префекта Иудеи.

71

Юпитер – верховное божество в Древнем Риме.

72

Атнат (арам.) – ослица.

73

Инун таву (арам.) – «они вернулись».

74

Хамор (иврит) – осёл.

75

Втор. 23:24.

76

Самаритяне (самаряне) – выходцы из Месопотамии, не евреи; народ, проживавший в Самарии (области между Иудеей и Галилеей).

77

Дщерь Сиона, дочь Сиона – образное выражение, по смысловому значению равнозначное выражению «сыны Израиля». Сион – холм в юго-западной части Иерусалима; в Библии Сион часто олицетворяют с «Домом Божиим».

78

Зах. 9:9.

79

Газа – город в Палестине, на берегу Средиземного моря (современная Газа в Палестинской национальной администрации).

80

Кесария Филиппова – город в Палестине, в верхнем течении реки Иордан. Ранее назывался Паниас, в нач. I века н. э. переименован Иродом Филиппом в Кесарию.

81

Ис. 44:24–25.

82

Ис. 1:21.

83

Ис. 1:25–26.

84

Малх – раб первосвященника Каиафы, принимавший участие в аресте Иисуса Христа. Именно ему отсек ухо апостол Петр (Ин. 18:10–11).