Методы духовного познания в Антропософии и Йоге, интегральность учений Тантры и супраментальная миссия Христа

Методы духовного познания в Антропософии и Йоге, интегральность учений Тантры и супраментальная миссия Христа

Д. Кокшаров

© Д. Кокшаров, 2023

ISBN 978-5-0056-6853-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Методы духовного познания в Антропософии и Йоге, интегральность учений Тантры и супраментальная миссия Христа

2-е издание, переработанное и дополненное

Да будет восславлен пречистый, лучезарный, всевышний Источник – Бог-Троица – Отец, Сын и Святой Дух!

Да будут восславлены все Божественные силы и святые существа, исходящие из Него и действующие в Его всепронизывающей совершенной Воле!

Да придём мы по Благоволению Божьему – согласно нашему истинному достоинству и подлинным стараниям – к высшему просветлению и освобождению!

Да постигнем и претворим мы полную Божественную Истину на благо духовного пробуждения и восхождения всех живых существ и утверждения Царства Божиего во всём сущем!

Предисловие

Целью данной книги является рассмотрение и сопоставление методов самопознания, представленных в Аштанга-Йоге1, или восьмиступенчатой Йоге, которая издревле является основой восточных духовных течений, и методов познания высших миров, изложенных в Антропософии2, столетие назад основанной Рудольфом Штайнером3. Автор постарается осветить единство и различие методов духовного познания в этих духовных направлениях, их связь с древней Тантрой и её обновлённой инкарнацией новейшего времени – Интегральной Йогой, а также непосредственно касающуюся духовной эволюции человека и человечества духовно-космическую Миссию Христа и уходящие в далёкое будущее её последствия.

Книга написана на основе космософских4 гносеологии5 и методологии6 познания Истины и представляет определённые онтологические7 выводы, исходящие из космософского познания, которые должны быть обнародованы в настоящее время в качестве импульса всем искренним и самоотверженным духовным исследователям и испытателям, побуждающего к дальнейшему постижению и претворению всей полноты, чистоты и силы Абсолютной Божественной Истины. Определённое право рассматривать и сопоставлять излагаемые в этой книге духовные пути автор имеет также ввиду наличия продолжительного опыта практики разъясняемых антропософских и йогических методов.

Приводимые в книге выдержки из эзотерических и религиозных источников служат наглядному и обстоятельному подтверждению и пояснению выводов, обозначаемых автором, словами самих этих источников. Автор желал бы, чтобы обилие цитат помогло читателю удержать в виду тот основной авторский посыл, который эти цитаты собой иллюстрируют.

1. Антропософия и Йога

Аштанга-Йога – древняя индийская упорядоченная совокупность духовных практик, вошедшая в огромное число преимущественно восточных духовных школ и являющаяся основой множества, по большей части восточных же, духовных учений, включающая в себя восемь стадий на пути самопознания, вершиной которых определяется полная реализация чистого, недвойственного, абсолютного Я. В связи с этим эта Йога именуется восьмиступенчатой Йогой. Восемь ступеней Аштанга-Йоги есть яма (воздержания, запреты), нияма (предписания, обеты), асана (позы, положения тела), пранаяма (дыхательные упражнения), пратьяхара (отвязывание чувств от предметов чувств и ума от органов чувств), дхарана (сосредоточение, концентрация), дхьяна (медитация, созерцание) и самадхи (слияние, поглощение). Данная Йога была сформулирована в древности, в частности в Йога-Упанишадах, например в Шандилья-Упанишаде, а также в широко известном трактате риши8 Патанджали9 «Йога-сутры».

Антропософия – относительно современное западное эзотерическое учение христианской направленности, основанное Рудольфом Штайнером в начале XX века исходя из его собственного духовного опыта познания высших миров, обретённого им благодаря эзотерическому посвящению, продолжающее посвятительский принцип христианских, а более точно – розенкрейцерско-михаилических, эзотерических мистерий, берущих своё начало от Божественного импульса Я Христа. К ступеням духовного познания, которые описываются в Антропософии и которые в связи с восьмиступенчатой Йогой далее в этой книге будем рассматривать мы, относятся: имагинация (образное ви́дение), инспирация (душевное вдохновение) и интуиция (отождествление с сутью).

Поскольку в определённых кругах существует дискуссия или даже спор о разнице антропософского и йогического путей, постараемся разобрать их оба и определить, какие именно методы духовного познания действительности каждый из них предлагает, в чём они схожи и в чём различны, а также к чему призывают и ведут. Отметим, однако, что данная тема – лишь часть более широкой и объёмной темы, касающейся глубокого и разностороннего исследования эзотерических учений, появлявшихся и развивавшихся в ходе истории на Земле, и в полном смысле поднятая тема может быть осознана лишь в контексте осознания премудрого Божественного Замысла, определяющего весь ход духовной эволюции человека и человечества на Земле.

2. Ступени духовного познания

К способам, или методам, и соответствующим им уровням, или ступеням, познания, превосходящим обычный внешний ум, направленный на физически-материальное, в самых общих чертах относятся: визуальный, смысловой и сокровенный. Их можно также назвать образно-словесным, понятийно-смысловым и сакрально-сутьевым. Визуальное, или образно-словесное, познание на языке западного, христианского эзотеризма, представленного проводником и основателем Антропософии Рудольфом Штайнером10, называется имагинацией11; смысловое, или понятийно-смысловое, – инспирацией12; а сокровенное, или сакрально-сутьевое, – интуицией13. Данные способы познания обусловлены преимущественно устройством человеческого ментального сознания и связанных с ним доментальных (подментальных) и послементальных (сверхментальных) уровней сознания человека. Эти способы познания хорошо разъяснены Рудольфом Штайнером в воплощённой им Антропософии, который долгие годы посвятил их исследованию и применению в процессе самопознания и познания высших миров. Рассмотрим каждый из них.

1) Имагинативное, визуальное или образное познание есть сосредоточенное восприятие внутренним взором (тонким зрением) сверхфизических картин высших реальностей. Это есть образное ви́дение тонких измерений Бытия и составляющих их существ или сил, раскрывающихся через субстанцию мысли. В имагинативном познании высшие миры, их обитатели и силы предстают для духовного исследователя в характеризующих их природу и раскрывающих их суть живых образах. При этом сами эти образы воспринимаются вполне отчётливо и ясно, передавая ощущение полной достоверности и правдивости видимой действительности, живущими своей собственной жизнью, не зависящей от физических явлений и лежащей в основе всего физического. Однако на данной ступени познания ещё нет полного понимания и переживания смысла раскрывающихся перед тобой образных картин, а есть лишь просто лицезрение их, восприятие их как неких внешне наблюдаемых тонких явлений, о которых практически ничего не знаешь.

К данной ступени в равной степени относится и «ви́дение» (которое можно также назвать «слышанием», а ещё лучше – «ощупыванием») слов, а в более широком смысле – вообще составляющих речи как таковых, которые тоже есть «образы» на «экране» внутреннего наблюдающего сознания, просто иного рода, чем те, что наблюдаются как визуально видимые картины. Именно поэтому данная ступень и названа образно-словесной, а не просто образной14. Хотя, если в широком смысле понимать под образами то, из чего вообще составлено содержание ментального сознания, наполненное сотканными из субстанции мысли сведениями (информацией) в чистом виде, полученными умом (например, через телесные органы чувств или через независимое, свободное от них мышление), то образное, визуальное или имагинативное познание – вполне подходящее и правомерное наименование данной ступени.

2) Более глубокие пласты действительности, однако, начинают раскрываться через понятийно-смысловое познание, названное также инспирацией, или вдохновением. На этой ступени сперва внутренне за видимыми тонкими явлениями начинаешь распознавать и переживать понимаемые смыслы их существования, их предназначение. Если на ступени имагинации восприятие картин, через которые выявлялись те или иные сущности или силы, преимущественно было как чего-то внешнего (хотя, безусловно, и связанного с твоим внутренним), то на ступени инспирации эти наблюдаемые тонкие явления уже сами живо «говорят» в твоей душе, и ты переживаешь внутри себя их природу, их сущность, а тем самым понимаешь смысл их существования, их род деятельности. Иначе говоря, инспиративное познание – это живое чисто понятийное познание.

Особой, более тонкой ступенью, задействуемой при необходимости, того же самого инспиративного познания является полное погашение даже образов и пребывание в состоянии чистого от них переживания внутри себя духовного смысла бытия постигаемых тобою таким способом сил и сущностей Мироздания, в откровении через инспирацию запечатляющихся в твоём внутреннем существе. Если произвести такое погашение образов, а сохранить только смысл, то останется инспирация в чистом виде, то есть пребывание в самом смысле, однако смысл в таком случае будет лишён какого бы то ни было духовного облика, который и передаётся через образ, а стало быть, смысл этот не будет явно, то есть в этом самом образе, раскрыт, а значит, обнаружить и познать наружную сторону смысла не удастся. Поэтому, чтобы постигнуть интегральное, полное (то есть и внутреннее, и внешнее в данном случае) бытие тех или иных духовных существ или явлений, имагинативные образы не гасят, а, распознавая их подчинительное положение по отношению к инспиративному познанию, просто позволяют им выражать то, что они собой являют, при этом не теряя в переживании тот понятийно-смысловой фон, из которого эти образы исходят. В других случаях, однако, имея целью постичь именно чисто понятийно-смысловую основу духовных существ или явлений, имагинация сознательно гасится, дабы осуществилось чистое инспиративное познание действительности.

3) Наконец, ещё более высоким является сакрально-сутьевое познание, названное интуицией. На ступени интуиции если образы имагинативно и видятся, а смыслы инспиративно и переживаются, то они воспринимаются вторичными, лишь косвенно передающими стоящую за ними истинную действительность. Главным же здесь является отождествление своей истинной сущности с сущностью того или иного духовного явления или существа, к которым ты подступил до этого в имагинативном и инспиративном познании, в результате чего ты уже не столько переживаешь самораскрытие этого духовного явления или существа внутри себя, сколько сам «становишься» им, «проникая» в его ядро.

Рудольф Штайнер даёт следующее описание этих трёх ступеней духовного познания, предваряя их также описанием предшествующей им материальной ступени познания:

««Материальное познание» стоит на том, что через свои внешние чувства человек получает впечатления от вещей и представлений внешнего мира. Он обладает способностью ощущать, или «чувствительностью». Получаемое «извне» впечатление называется также ощущением. Поэтому при «материальном познании» в соображение принимаются четыре элемента: ощущение, образ, понятие, «Я». На следующей, более высокой ступени познания впечатление внешних чувств, «ощущение», отпадает. Внешнего чувственного предмета больше нет. Таким образом, из элементов, привычных человеку при обыкновенном познании, остаются только три: образ, понятие и «Я».

Если нет внешнего чувственного предмета, обыкновенное познание не создаёт у здорового человека ни образа, ни понятия. «Я» остаётся здесь бездеятельным. Кто создаёт образы, которым должны соответствовать чувственные предметы, когда в действительности их нет, тот живёт в фантастике. Но ученик тайного знания приобретает способность создавать образы даже тогда, когда никаких чувственных предметов не существует. Место «внешнего предмета» у него должен занять другой. Он должен быть в состоянии располагать образами, хотя бы даже никакой внешний предмет не затрагивал его чувства. На место «ощущения» должно заступить нечто другое. Это имагинация. На этой ступени у ученика тайного знания образы появляются совершенно так же, как если бы на него воздействовал какой-нибудь чувственный предмет; они столь же жизненны и достоверны, как и образы чувственные, только происходят не от «материального», а от «душевного» и «духовного». При этом внешние чувства остаются в полном бездействии. Ясно, что способность получать полновесные образы без чувственных впечатлений надо ещё приобрести… Человек, ограниченный чувственным миром, живёт исключительно в круге образов, которые нашли к нему доступ лишь через внешние чувства. Имагинативный человек обладает таким миром образов, который питается из высшего мира. Необходима тщательная подготовка, чтобы в этом высшем мире образов различать заблуждение от действительности. Когда такие образы начинают вставать перед душой, человек слишком уж легко говорит себе: «Ах, это только воображение, сплошь порождения моей жизни в представлениях». Это очень даже понятно. Ибо человек привык называть «действительным» прежде всего лишь то, что без всякого содействия с его стороны дано ему благодаря прочной основе его чувственного восприятия. И ему следует ещё свыкнуться с тем, чтобы принимать как «действительное» вещи, повод для которых является ему с совершенно другой стороны. И никакие меры предосторожности не будут здесь излишними, если не хочет стать фантазёром. Решение относительно того, что из высшей области «действительно», а что только «иллюзия», может исходить лишь от опыта. И опыт этот приобретается в ходе мирной, исполненной терпения внутренней жизни…

На третьей ступени познания отпадают и образы. Теперь человек имеет дело только с «понятием» и «Я». Если на второй ступени его ещё окружает мир образов, напоминающий ему моменты, когда живая память как по волшебству вызывает перед душой впечатления внешнего мира при отсутствии самих этих впечатлений, на третьей ступени не существует уже и таких образов. Человек всецело живёт в чисто духовном мире. Кто привык держаться за одни внешние чувства, впадёт в соблазн думать, что мир этот блекл и эфемерен. Но он совершенно не таков. Мир образов второй ступени также нисколько не бледный и не призрачный. Ведь такими по большей части являются образы, хранящиеся в памяти, когда самих внешних вещей уже нет. Но образам имагинации свойственны такая яркость и содержательность, что в сравнение с ними не идут не только призрачные воспоминания – образы чувственного мира, но даже и весь этот пёстрый, динамичный чувственный мир. В сравнении с царством имагинации и он всего лишь тень. А мир третьей ступени познания! Ничто в чувственном мире не в состоянии дать представление о его богатстве и полноте. То, чем было для первой ступени ощущение, для второй – имагинация, то для третьей ступени инспирация. Инспирация даёт впечатления, а «Я» составляет понятия. Если непременно хочется сравнить с этим миром что-нибудь из чувственного мира, для такого сравнения годится только мир звуков, мир слышания. Но не тех звуков, с которыми имеешь дело в чувственной музыке, а чисто «духовных звуков». Ты начинаешь «слышать», что происходит внутри вещей. Камень, растение и т. д. становятся «духовными глаголами». Мир действительно начинает сам высказывать душе свою сущность. Звучит неправдоподобно, но буквально верно: на этой ступени познания «слышишь духовно, как растёт трава». Форму кристалла воспринимаешь как звук; раскрывающийся цветок «разговаривает» с человеком. Инспирированный способен возвещать внутреннюю суть вещей; все вещи заново оживают перед его душой. Он говорит на языке, происходящем из иного мира, но который, однако, только и делает повседневный мир понятным.

Наконец, на четвёртой ступени познания умолкает также и инспирация. Из моментов, которые мы привыкли рассматривать в повседневном познании, принимается в расчёт только «Я». Вполне определённый внутренний опыт говорит постигающему тайное знание ученику, что он поднялся до этой ступени. Этот опыт выражается в том, что у ученика возникает чувство: теперь он находится не вне вещей и процессов, но внутри их. Образы не предмет; они лишь выражают его. Не предмет также и то, что даёт инспирация. Она только высказывает его. Но то, что живёт теперь в душе, есть действительно сам предмет. «Я» излилось во все существа и слилось с ними. Жизнь вещей в душе – это и есть интуиция. Когда об интуиции говорят, что через неё ты погружаешься во все вещи, это следует понимать совершенно буквально. В обыкновенной жизни у человека имеется лишь одна интуиция – это интуиция самого «Я». Ибо «Я» никак невозможно воспринять извне, его можно пережить лишь внутри. Простое умозаключение может это пояснить… Умозаключение это следующее: всякая вещь окружающего мира может быть названа всеми людьми одним и тем же именем. Все назовут стол «столом», тюльпан – «тюльпаном», господина Мюллера – «господином Мюллером». Но имеется слово, которое каждый может применить только к самому себе. Это слово «Я». Никто другой не может мне сказать «Я», для каждого другого я – это «ты». Точно так же и каждый другой будет для меня «ты». Только он сам может сказать себе «Я». Это связано с тем, что ты пребываешь в «Я», а не вне «Я». Так что во всех вещах ты живёшь через интуитивное познание. Восприятие собственного «Я» есть прообраз всякого интуитивного познания. Но, чтобы так войти в вещи, нужно, разумеется, сначала выйти из самого себя. Надо сделаться «самоотверженным», чтобы слиться с «самостью», с «Я» другого существа.

Медитация и концентрация – верные средства, чтобы подняться к этой ступени, равно как и к предыдущим. Конечно, их следует исполнять спокойно и терпеливо. И заблуждается тот, кто думает, что он может подняться к высшим мирам напролом, насильственными средствами. Такой же иллюзии предаётся тот, кто ожидает, что в высших областях действительность предстанет ему в совершенно таком же виде, как и в чувственном мире. Миры, к которым восходишь, столь же ярки и богаты, сколь тонки и нежны, между тем как чувственный мир плотен и груб. Самое важное, чему необходимо научиться, это как раз называть «реальным» нечто совершенно иное, чем то, что обозначаешь так в области внешних чувств. А это совсем не легко. Потому-то многие из тех, кто с такой охотой выступает на тайный путь, устрашаются с первых же шагов. Они-то ожидали, что столкнутся с вещами, подобными столам и стульям, а находят «духов». Но, поскольку «духи» не такие плотные, как столы и стулья, они представляются им «фантазией». Виной этому обычная непривычка. Вначале следует обрести верное восприятие духовного мира, и тогда ты будешь не только созерцать духовное, но и его признавать. И значительная тайна школы связана с этим правильным признанием и оценкой духовного»15.

Далее Рудольф Штайнер приводит особенности имагинативного, инспиративного и интуитивного познания:

«Человек, познающий имагинативно, может говорить о новом высшем мире, обозначая свои впечатления как ощущения тепла или холода, как восприятия звука или слова, как действия света или красок. Ибо он воспринимает их как таковые. Но он сознаёт, что эти восприятия выражают в имагинативном мире нечто иное, чем в мире чувственно-действительном. Он познаёт, что за ними стоят не физически-вещественные причины, а душевно-духовные. Когда он получает тепловое впечатление, он приписывает его, например, не куску горячего железа, а рассматривает его как вытекающее из душевного процесса и знакомое ему дотоле лишь в его душевной внутренней жизни. Он знает, что за имагинативными восприятиями стоят душевные и духовные процессы и события, подобно тому как за физическими восприятиями – вещественно-физические существа и факты. Но к этому сходству имагинативного и физического мира присоединяется и значительное различие. В физическом мире есть нечто, что в имагинативном мире проявляется совершенно иначе. В первом можно наблюдать непрерывное возникновение и преходящесть вещей, смену рождения и смерти. В имагинативном мире вместо этого явления происходит постоянное превращение одного в другое…

Но развитие не останавливается на имагинативном мире. Человек, который захотел бы ограничиться им, хотя и воспринимал бы подверженных превращению существ, однако был бы не в состоянии истолковывать процессы превращения; он не мог бы ориентироваться во вновь обретённом мире. Имагинативный мир – не спокойная область. В нём всюду одно только движение и превращение; нигде нет точек покоя. Таких точек покоя человек достигает лишь тогда, когда он в своём развитии поднимается над ступенью имагинативного познания и приходит к тому, что в духовной науке может быть названо «познанием через инспирацию». Нет необходимости, чтобы ищущий познания сверхчувственного мира развивался непременно так, чтобы сначала усвоил в полной мере имагинативное познание и затем лишь вступил на путь к «инспирации». Его упражнения могут быть построены так, чтобы ведущее к имагинации шло наряду с ведущим к инспирации. Тогда спустя известное время он вступит в высший мир, в котором не только будет воспринимать, но сможет ориентироваться и который он сумеет истолковывать. Дальнейший шаг в развитии совершается обычно так, что перед духовным учеником предстают сначала некоторые явления имагинативного мира и затем, спустя некоторое время, у него возникает ощущение: теперь я начинаю уже ориентироваться. И всё-таки мир инспирации есть нечто совершенно новое по сравнению с миром простой имагинации. Путём имагинации мы воспринимаем превращение одного процесса в другой; путём инспирации мы знакомимся со внутренними качествами самих преобразующихся существ. Через имагинацию мы познаём душевное проявление существ; через инспирацию мы проникаем в их духовную внутреннюю глубину. Мы познаём прежде всего множественность духовных существ и их взаимные отношения. С множественностью различных существ мы имеем дело и в физически-чувственном мире; в мире инспирации эта множественность носит, однако, иной характер. Там каждое существо находится в совершенно определённых отношениях к другим, не так, как в физическом мире – через внешнее воздействие на них, – а благодаря собственному внутреннему устройству. Когда мы воспринимаем какое-нибудь существо в мире инспирации, то видим не внешнее воздействие его на другое существо, – воздействие, которое можно было бы сравнить с действием одного физического существа на другое, а напротив, что отношение одного существа к другому определяется внутренним устройством обоих существ. Чтобы найти для этого отношения какое-нибудь сравнение в физическом мире, можно взять отношение отдельных звуков или букв слова друг к другу. Если мы возьмём слово «человек», то оно образуется гармоническим сочетанием звуков: ч-е-л-о-в-е-к. Между звуками, например, «ч» и «е» не происходит никакого столкновения или вообще какого-нибудь внешнего воздействия, но оба звука действуют совместно, и притом, в силу своего внутреннего устройства, в пределах целого. Поэтому наблюдение в мире инспирации можно сравнить только с чтением; и существа в этом мире действуют на наблюдателя как письмена, с которыми он должен ознакомиться и взаимоотношения которых должны ему раскрыться как сверхчувственное письмо. Поэтому познание через инспирацию духовная наука может в виде сравнения назвать также «чтением сокровенного письма»…

Через инспирацию мы достигаем познания отношений между существами высшего мира. Дальнейшая ступень познания делает возможным познание этих существ в их внутреннем мире. Эта ступень познания может быть названа интуитивным познанием. (Интуиция – слово, неправильно употребляемое в обыкновенной жизни для обозначения неясного, неопределённого уразумения какой-нибудь вещи, для внезапно пришедшей мысли, которая иногда совпадает с истиной, но правомерность которой первоначально бывает недоказуемой. То, что здесь имеется в виду, не имеет, конечно, ничего общего с такого рода «интуицией». Интуиция означает здесь такое познание, которое обладает самой высшей и светлой ясностью и о правомерности которого человек, владеющий им, имеет самое полное сознание.) Познавать чувственное существо – значит находиться вне его и судить о нём по внешнему впечатлению. Познавать духовное существо через интуицию – значит совершенно слиться с ними воедино, соединиться с его внутренним миром. Духовный ученик постепенно восходит к такому познанию. Имагинация приводит его к тому, что он ощущает восприятия уже не как внешние качества существ, а познаёт в них излияния душевно-духовного; инспирация вводит его дальше во внутренний мир существ. Благодаря ей он учится понимать, чем бывают эти существа друг для друга; в интуиции он проникает в самих этих существ»16.