Под знаком OST. Книга 1

Под знаком OST

Книга 1

Елена Немых

Наталья Назарова

Редактор Елена Немых

© Елена Немых, 2025

© Наталья Назарова, 2025

ISBN 978-5-4493-0445-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0064-6121-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Под знаком OST

Часть 1 (1941—1942)

авторы: Елена Немых, Наталья Назарова

Посвящается жертвам диктатур

События, описанные в книге, являются художественным вымыслом, имеют совпадения с реальными событиями, однако не являются воспоминаниями конкретных людей.

2004 ELENA NEMYKH ©

2015 ELENA NEMYKH ©

2025 ELENA NEMYKH ©

Предисловие

Идея фильма «Я вернусь» по мотивам книги «Под знаком ОST» у меня появилась в 2004-м. Вторая мировая война, начавшаяся в 1939-м и ставшая проклятием для Европы, вдохновила именно меня придумать кино на оригинальную и никем не снятую идею: о судьбе D. P. (displaced persons), в том числе об остарбайтерах. В 2007 году я сняла документальный фильм «Рабы двух диктатур» (автор и режиссер: Елена Немых, продюсер: Юрии Бабуров, Елена Немых), премьера которого состоялась в 2018 году на фестивале «Документальная среда», в 2009-м на телеэкран вышел 12-серийный фильм «Я вернусь» с участием актеров театра и кино, таких как: Елизавета Боярская, Юлия Пересильд, Елена Подкаминская, Елена Николаева, Роман Полянский, Дмитрий Миронов и др. Я благодарна судьбе за все те встречи, которые произошли у меня во время написания книги «Под знаком OST», а также подготовки, съемки, постпродакшена, телевизионных и интернет-премьер художественного фильма «Я вернусь» (автор идеи: Елена Немых, автор сценария: Наталья Назарова, режиссер-постановщик: Елена Немых, продюсеры: Игорь Толстунов, Анна Кагарлицкая) о судьбе остарбайтеров. Наталья Назарова – сценарист и режиссер сделала бесконечно много для этого проекта, но ушла от нас безвременно (1969—2025). Я посвящаю эту книгу ей. Елена Немых, режиссер-постановщик художественного фильма «Я вернусь»

Фотографии авторов:

Наталья Назарова- сценарист фильма «Я вернусь»

Елена Немых, режиссер-постановщик фильма «Я вернусь»

Глава 1. Москва / Подмосковье. Июнь 1941

Муся бежала по парку Горького. Ее голубое платье в горошек светилось на солнце, и сама она – будто василек: маленький, тонкий цветок с синими листочками, который обычно растет в русском поле. Мусю переполняли эмоции, она гордилась собой. Во-первых, потому что сдала экзамены в театральный институт, в сам ГИТИС, а во-вторых, потому что именно сегодня решилась на первое в своей жизни настоящее свидание с Митей.

Митя Андреев, ученик отца, Василия Андреевича Растопчина, обожал его лекции по истории в институте. Узнав, что профессор Растопчин – отец Муси, он долго мялся, не решаясь познакомиться с дочерью любимого преподавателя. Впервые Андреев увидел ее в тот самый момент, когда Марию подвозило такси, которое заказал Василий Андреевич. Ее тонкая красота, глаза с поволокой и длинные косички запомнились мгновенно. Как выяснил Митя, Муся в семье считалась средней. Старшая Зоя работала в больнице хирургом, младшая Гуля еще училась в школе. Студент долго раздумывал, но потом вдруг решился и познакомился со средней Растопчиной ближе. Три раза напрашивался донести учебные тубусы со схемами царских династий до метро, два раза приезжал на дачу, довозил книги. И знакомство состоялось. И вот она! Живая, настоящая.

Они уже сходили вместе в кино, катались на каруселях в парк. В этот раз Андреев опять назначил свидание в Парке культуры и отдыха. Их любимое место – скульптура пловчихи с круглыми боками, находилось в самом начале большой мраморной лестницы, ведущей к Крымскому мосту. Увидев юношу, стоявшего в назначенном месте, Муся подкралась к нему и быстро закрыла глаза двумя ладошками. Митя улыбнулся, угадывая:

– Муся, ты?

Муся радостно, открывая ладони, почти прокричала:

– Митька, я первый тур прошла!

Дочка профессора Растопчина доверила новому другу свой секрет: девушка решила сдавать экзамены в ГИТИС втайне от своих родителей: папы Василия Андреевича и мамы Веры Сергеевны.

– Ух, ты! Молодец!

Митя подхватывает ее на руки, кружит, ставит на ступеньку.

– Ура!!!

Профессорская дочь казалась ему вовсе не васильком, а экзотичным цветком. Что-то близкое к белой лилии, он дотронулся до нее и покраснел. Этот цветок хотелось сберечь. Мите тут же решил сделать ей подарок. Рядом с лестницей оказался лоток с цветами. Продавщица в легком ситцевом платье монотонно повторяла заученную фразу:

– Цветочки, цветочки. Пожалуйста.

Митя быстро, отдавая деньги:

– Счас! (продавщице) Цветочки – девушке моей! Спасибо!

Митя быстро купил букет садовых цветов и вручил его Мусе.

Митя:

– Держи…

Митя смотрит на нее пристально.

– Бежим в парк!

Мария понюхала цветы. Белые ландыши с зелеными листочками в руках у Растопчиной казались продолжением ее рук и нежного образа. Митя взял девушку за руку, и они дружно нырнули под арку Крымского моста, а еще через полчаса оказались совсем в другом месте. Муся взобралась на балюстраду, дала Мите руку, чтобы не поскользнуться на гладкой поверхности, и начала петь. Серенада Шуберта на немецком языке из уст юной девушки звучала необычно: «Песнь моя летит с мольбою тихо в час ночной…» Муся балансировала на лестнице, медленно спускаясь вниз к гранитной набережной Москвы-реки. Митя еле удерживал ее руку. Дойдя до последней ступеньки, Мария Растопчина гордо сказала:

– Представляешь, в ГИТИСе конкурс сто пятьдесят человек на одно место. Я им когда серенаду Шуберта на немецком зарядила, они аж рот открыли.

Митя смотрит на Марию удивленно:

– А ты откуда немецкий знаешь?

Но Растопчина, увлеченная своим успехом, продолжала:

– Значит так. (по-немецки) Shtill antloyfn Mayne Lieder durkh der Nakht tsi dir…

Мите стало вдруг грустно, и он нахмурился, ему вовсе не нравилась идея Муси поступить на актерский:

– Я думал, это все несерьезно.

Мария язвительно и дерзко:

– Значит, твоя электростанция – это серьезно, а театр нет? Знаешь, между прочим очень многие говорят, что у меня большой талант. И даже огромный! – Муся взмахнула руками, показывая, какой у нее огромный талант, обхватила себя руками. Казалось, что она просто наслаждалась произведенным эффектом, не замечая реакции своего горячего поклонника. Митя отвернулся, Мария попала ему в самое сердце, он продолжил сухо:

– А как же я?

Мария наконец-то заметила изменение настроения своего парня:

– Ты? Ах, ну да. Сейчас.

Растопчина начала загибать пальцы своей руки.

– Значит так, первые десять лет я буду заниматься искусством, потом – совершенствоваться.

Митя отпустил Мусю, засунул свои руки в карманы, спустился на две ступеньки вниз. Он заиграл желваками, но Муся язвительно продолжала, будто не замечая грустное лицо юноши:

– Я должна тебя предупредить, что я ужасная лентяйка, – она продолжала перечислять: – Неряха. Я не умею готовить, я ненавижу стирать белье и мыть посуду.

Муся улыбнулась, лукаво посмотрела на Митю:

– Но самое главное, Митенька, я невероятно влюбчивая. Сегодня со мной поступал мальчик, он был такого, – Растопчина подняла руки вверх, – он высокого роста, у него крепкие руки, глаза как у оленя.

Митя подошел к киоску с мороженым, он просто излучал недовольство. Он купил маленький шарик в вафельном стаканчике, но вместо того, чтобы отдать девушке, откусил сам. Муся шутливо и легко ударила Митю по носу:

– Митя, послушай, я пошутила.

Митя отошел от нее подальше. Он ел мороженое и злился. Муся смотрела на него удивленно, ей стало обидно, что он не понял ее юмор. А Митя, доев мороженое, вдруг взял ее за руку и сказал, твердо посмотрев ей в глаза:

– Знаешь, я таких шуток не понимаю. Для меня так: любовь – это навсегда. Ты – это навсегда. Понятно?

Мария вздохнула:

– Ну, ты и зануда!

– А ты – артистка. Слушай, а может, ты меня не любишь вовсе? А так? Роль играешь?

– Ну, конечно, не люблю…

Муся надула губы, нахмурилась, настроение испортилось. Она выдернула руку и отошла. Митя понял, что обидел ее серьезно:

– Ну, ладно, подожди. Стой, стой!

Митя догнал Мусю, схватил ее за руку, пытаясь обнять.

– Отстань! Не трогай меня.

– Муся… Я пошутил. Ну, прости, прости!

Митя попытался обнять девушку, но она резко оттолкнула его.

– А теперь не смешно мне, опусти меня, отпусти.

Мимо парочки проходил парень. Лицо простое и веснушчатое, видимо шел из проходной от завода поблизости. Он удивленно посмотрел на Мусю, которая вырывалась из объятий Мити. Со стороны действительно казалось, что какой-то хулиган пристает к девчонке:

– Товарищ, товарищ… Отпустите девушку.

Парень тронул Митю за плечо, но он просто нервно отмахнулся от случайного прохожего.

– Отстань…

Парень понял Митин жест, как приглашение к драке, и резко ударил его кулаком в скулу:

– Товарищ, у меня разряд по боксу.

– Ах ты… да я тебя… С твоим разрядом!

Митя бросился с кулаками на парня. Они начали драться. Муся тщетно пыталась их разнять:

– Вы что? Да, я вас… хам, идиот! Ой!

Муся хлестнула парня букетом ландышей по лицу, потом в ход пошла и ее сумка, из которой на землю выпали помада и зеркальце. Такого поворота событий парень не ожидал, он толкнул Марию, и она упала. Чулки отчаянно рвутся. Поняв, что Митя и Муся заодно, парень ретировался с набережной:

– Девушка, вы хулиганка какая-то!

Митя помог Мусе подняться. У него ссадина под глазом, у Муси на коленке в чулках – дырка.

Через час они оказались в коммунальной квартире Мити. Комната Андреева полная солнечных бликов, казалось немного заброшенной. Видно, что хозяин – студент, мало заботящийся о порядке. Солнечные зайчики плясали по стенам из-за стеклянной конструкции, которую Митя решил показать Муси, выставив на стол. Большой макет электростанции будущий инженер-энергетик сконструировал по чертежу, прикрепленному тут же, на маленьком кульмане. Солнечная электростанция, нарисованная на листе ватмана, – давняя мечта юноши. Стеклянная конструкция отчаянно бликовала на солнце, озорной зайчик просто ослепил Марию. Она отмахнулась от него, продолжая обрабатывать ссадину Мите перекисью водорода, Андреев морщился, а Муся его успокаивала:

– Терпи, а то вдруг война.

– Не шути так.

– Войны не будет. Молотов пакт подписал. Что немцы – дураки на нас нападать?

– А ты думаешь, войну умные начинают?

Муся замолчала. Она почти закончила, отошла от Мити к трельяжу

с зеркалом, поставила на стол баночку с перекисью, рядом положила использованную вату, а потом неожиданно подошла к висящим на стене фотографиям. Она с интересом рассматривала: девушку с сиренью и человека

в форме офицера Красной армии:

– Митя, а это кто?

Митя коротко посмотрел на фотографию женщины, заметно мрачнея:

– Это моя мама. Ей тут, как и мне, 22. Она умерла молодой от туберкулеза.

Муся посмотрела на него сочувственно, Митя махнул на фотографию красноармейца:

– А это папа. Он погиб в финскую.

– Ты что? Сирота?

Митя кивнул, ему явно неприятен разговор. Митя дунул на свой макет, и вверх поднялась взвесь пыли, сверкая на солнце. Он схватил в руки маленькое, круглое зеркальце:

– Муся, смотри… Угадай, что вот это такое? А, Муся?

Он словил солнечного зайчика и направил луч прямо на стеклянную конструкцию.

– Смотри, это солнечная электростанция, которую я придумал. Конструкция вся стеклянная. Вот это коллектор. Вроде теплицы, как купол. Солнечная энергия собирается в коллекторе, нагревает воздух, под воздействием тяги он поднимается вверх со скоростью пятнадцать метров в секунду.

Муся подошла ближе, задумчиво рассматривая макет:

– Митя, Мить! У меня по физике трояк, – Мария показала руками, что большой трояк. – Вот такой!

Но Митя не оставлял надежды объяснить ей устройство своей конструкции:

– Ну, видишь, солнечная энергия – это энергия будущего поколения.

Он отчаянно пытался объяснить Мусе, как работает его станция:

– Смотри, вот здесь лежит уголь. Его нагревает солнце.

Митя показал на основание внутри конструкции, но Муся слушала его невнимательно. Она увидела дырку на чулке прямо на коленке, и дико расстроилась. Она купила их совсем недавно:

– Мить! Ой, из-за этого дурака! Коленку разбила и, кажется, чулок порвала.

– Что?!

Митя, увлеченный собственным рассказом, не сразу понял, о чем говорила Муся. Он оглянулся, она выглядела очень трогательно: голая коленка, юбка выше середины бедра, видна даже подвязка для чулок. Митя покраснел и бросился к Мусе, подхватил ее на руки, закружил по комнате:

– Муся! Родная моя!

Они упали вместе прямо на скрипучую, с железным матрасом кровать. Митя страстно ее поцеловал, рука непроизвольно опустилась под юбку. Муся пыталась его оттолкнуть:

– Ой, Митя… Ты что меня не уважаешь?

– Дурочка, я же тебя люблю, люблю…

Мария еще отбивалась, но уже очень вяло, отвечая на Митин поцелуй, а Митя шептал:

– Я тебя люблю…

Короткое время они жарко целовались, пока в коридоре коммунальной квартиры не появился Трофим Трепалин. Трофим – однокурсник Мити по институту и сосед по коммунальной квартире. Черноволосый, черноглазый, он носил очки в роговой оправе, и смахивал скорее на преподавателя института, а не студента. Сам Трофим учился в авиационном, и увлекался планерами. С Митей он дружил с детских лет. Когда тот потерял родителей, мама Трофима, взяла над ним шефство: подкармливала, отдавала вещи Трофима. Она ютилась с сыном в одной комнате по соседству, и встречались они чаще всего на общей кухне и в коридоре. Как и другие соседи по коммунальной квартире. Трофим, который был вовсе не в курсе гостей соседа, прокричал Мите прямо из коридора:

– Мить, ты что в ванне опять мыло стащил?

Трофим зашел в комнату к Мите, но не сразу заметил парочку, целующуюся на кровати. Большая линза, подвешенная у входа в комнату на крючок, создавала иллюзию искаженного пространства. Трофим заглянул в стекло, и его очки смешно съехали к носу, а рот оказался на щеке:

– Ну что? Бить тебя? Опять мыло спер? Ешь ты его, что ли?

И только тут он заметил, что Митя в комнате – вовсе не один. Муся охнула, вскочила с кровати, поправив платье. Она быстро подбежала к макету с солнечной электростанцией:

– Митя, я так и не поняла. А где воздух нагревается? В коллекторе или здесь?

Муся показала пальцем на маленькие лопасти, прикрепленные вверху стеклянной башни. Возникла неловкая пауза, Митя вскочил то же с кровати, подошёл к Трофиму и пожал ему руку. Потом приблизился к столу, махнув на друга рукой:

– Муся, это – Трофим.

Трофим смущен, Мария Растопчина напоминала ему эльфа, спустившегося с небесного олимпа. Однако девушка оказалась живой и сама протянула руку:

– Мария Растопчина.

Трофим поправил очки:

– Извините, извините.

Митя смотрел на него с удивлением, он видел, что тот не отрываясь смотрел на Мусю. Митя решил пояснить :

– Это мой сосед по квартире и друг.

Трофим попытался уйти, ему казалось, что Митина девушка явно недовольна присутствием постороннего в комнате, однако Митя схватил его за рукав:

– Троша, подожди. Стой, стой.

Митя тащит его к Мусе поближе:

– Трофим, стой. Пойдем, познакомлю.

Митя подтащил Трофима прямо к Мусе. Девушка кокетливо поправила свои косички, посмотрев на смущенного Трофима, и неожиданно расхохоталась, увидев, что тот покраснел.

– Неудобно.

– Давай, ты иди ближе. Знакомься!

Трофим чувствовал себя неудобно, и даже задел головой висящий на леске «кукурузник». Это – модель настоящего самолета, сделанного его собственными руками. Митя зашел за спину друга, кивнул на авиамодель.

– Трофим Трепалин, мой сосед и автор этой этажерки.

Муся протянула руку Трофиму. Трофим пожал быстро руку девушки, почувствовав тонкое и холодное запястье в своих руках, посмотрел Марии прямо в глаза. Кажется, что он буквально сражен ее красотой:

– Трофим Трепалин, а-авиаконструктор, будущий.

Мария выдержала паузу:

– Актриса, и тоже будущая.

Митя посмотрел на них и взял в руки самолет, снимая его с лески:

– Троша, ты когда запускать-то его пойдешь? Он тут год уже висит, и все тебе некогда…

Но Трофим будто не слышал друга, он держал Мусину руку, не отпуская. А потом, посмотрев прямо ей в глаза, сказал машинально:

– Завтра.

Митю попытался прервать это жаркое рукопожатие, он откашлялся и сказал громко и отчетливо:

– Дашь полетать?

Трофим тихо, не выпуская руки Муси из своих ладоней̆, пробормотал:

– Дам.

Мария наконец-то высвободила сама свою ладонь, подошла к Мите, рассматривая макет «кукурузника»:

– Можно я тоже с вами полетаю? Если вы, конечно, не против?

Трофим наконец-то пришел в себя:

– Можно! Я не против… Завтра!

Митя изобразил, как он летает, выписывая круги по комнате:

– Ух… жжжжех!

Мария кивнула Мите и Трофиму и неожиданно пригласила их к себе на дачу:

– А сейчас поехали ко мне обедать, я вас с семьей познакомлю.

Семья Муси традиционно летом отправлялась на дачу в Подмосковье. Профессору Расточпину ее давно, когда в семье появилась третья девочка. Сестры Растопчины: Зоя, Муся и Гуля привыкли и к вишневому саду, и к яблоням, которые заботливо высадил отец. На стеклянной террасе, за столом с белой скатертью и в этот раз собралась вся семья Растопчиных. Летом 41-го на дачу приехала даже тетя Лиля. Лиля Шварц приходилась близкой подругой Елизавете Васильевне, родной бабушке Муси, и на дачу приезжала не только отдохнуть, но и пообщаться с профессором Растопчиным. Красивая, статная женщина с большой копной волос и еще невыцветшими зелеными глазами, выделялась своей необычной, нарядной одеждой. Она всегда носила длинную кружевную юбку, блузку с высоким воротником и неизменную камею из слоновой кости. Не смотря на вид дамы из высшего общества еще царских времен, Лилю Шварц все считали убежденной диссиденткой. Она дружила в молодости с поэтами Серебряного века и казалась отличным собеседником для Василия Андреевича. В этот прекрасный, жаркий день она уже выпила сто грамм водки, закусила маринованным огурцом и, слушая профессора Растопчина, периодически вставляла свои неизменные остроты.

Василий Андреевич, поглощенный прочтением работы своего очередного ученика, неожиданно захлопнул трактат на середине и налил себе из графина водки в граненую стопку:

– Ух ты, господи. Какая же это чушь!

Тетя Лиля, цепляя на вилку гриб, с интересом взглянула на профессора:

– Что ты фыркаешь? Поделись, пофыркаем вместе.

Тетя Лиля подняла стопку вверх и быстро выпила свою порцию. Василий, также махнув сто грамм беленькой и закусив маринованным помидором, красиво лежавшим в хрустальной вазе, открыл диссертацию на нужной странице. Он цитировал:

– «Товарищ Сталин уже тогда понимал, что время царей истекло, поэтому он встал у истоков революционного движение «Народовольцы». А товарищу Сталину тогда было всего полгода!

Василий Андреевич засмеялся, тетя Лиля захохотала тоже:

– Большевики созревают рано. А!

Василий Андреевич откинул в сторону дипломную работу:

– Не буду больше читать эту чушь, имею полное право.

Их разговор прервала Зоя, старшая сестра Муси. У нее тонкая, но отчасти болезненная красота. Волосы гладко причесаны и забраны наверх, платье серое в горошек с черным тонким поясом. Зоя внесла на террасу две тарелки с супом для отца и тети Лили, поставила на этажерку в углу террасы, решив перестелить скатерть на столе. Василий Андреевич, отодвинув в сторону свой стул, отошел то же в угол террасы, рассматривая сирень в саду. Зоя быстро накрыла новой скатертью стол:

– Садись, пап!

Василий Андреевич сел за стол, посмотрел на тарелку с супом, которую поставила ему Зоя:

– Спасибо.

Зоя поставила суп и перед тетей Лилей и ушла с террасы. Вместо нее появляется Вера Сергеевна, мама Муси, с еще двумя тарелками в руках: на одной -квашеная капуста, на другой – селедка с луковыми кольцами. За ней на террасу вышел Виктор Любарский, ученик курса профессора Растопчина. Это высокий, светловолосый юноша с серыми и холодными, как сталь, глазами. Когда Любарский смотрел прямо на человека, казалось он его буквально просвечивает рентгеном, тут же выдавая характеристику. Впрочем сейчас Витя казался каким-то размягченным, видно, что ему импонировал и сам Растопчин, и его дача, и его дочери. Все судачили о том, что он тайно влюблен в старшую, Зою Растопчину, однако когда разговор заходил с самой Зоей, она краснела и мгновенно прерывала разговор. Огромное блюдо с картошкой и рыбой Любарский поставил на стол, и быстро задал вопрос Растопчину:

– Василий Андреевич, а вы черновик моего диплома прочли?

Возникла неловкая пауза.

– Ну, и что скажете?

Тетя Лиля подцепила селедку на вилку, прерывая неловкую паузу:

– Селедочка!

Василий Андреевич ел суп, молча, а потом сухо сказал:

– Ну, там есть некоторые нестыковки, но в целом работа очень дельная, очень дельная.

Он, обращаясь к тете Лиле, кивнул на Виктора:

– Самая светлая голова на моем курсе! Запомните. Виктор Любарский!

Василий Андреевич налил водки тете Лиле и себе, сделал приглашающий жест Любарскому, наливая и ему:

– Давайте выпьем. За светлую голову.

Тетя Лиля подняла рюмку водку вверх, добавив:

– С удовольствием.

Василий Андреевич звонко чокнулся с Лилей Шварц, однако Любарский встал:

– Нет, спасибо. Знаете, я лучше пойду. Василий Андреевич, Педин, ваш заместитель, он хочет быть моим рецензентом. Считаю своим долгом вас предупредить.

Василий Андреевич поморщился, выпил водки, закусывая огурцом:

– Ну, зачем вам этот… этот скользкий человек?

Любарский скромно покашлял:

– Я не могу отказаться.

Неожиданно на террасу вышла опять Вера Сергеевна, но, увидев, что Любарский встал и явно собирается уйти, всплеснула руками:

– Виктор, оставайтесь!

На террасе появилась и Зоя с огромным самоваром в руках. Любарский увидев, что самовар тяжелый, подхватил его и быстро поставил пузатое и серебристое «божество» на стол. Вера Сергеевна махнула на Любарского рукой̆, обращаясь к дочери:

– Зоя, скажи ты.

Зоя смущена, но рада помощи, самовар действительно кажется неподъёмным. Любарский же смотрел на Зою влюбленно, не скрывая, и этим смущал ее еще больше:

– Мама, Витя сам решает, куда ему идти.

Любарский неожиданно поцеловал руку Зое, а потом поклонился и пошел с террасы:

– Извините, до свидания!

Зоя строго смотрела на Виктора:

– До свидания.

Виктор аккуратно закрыл за собой стеклянную дверь и заспешил по тропинке. Василий Андреевич недовольно хмыкнул, выпил еще сто грамм водки, обращаясь к Зое:

– Ты мне всех учеников распугаешь.

Тетя Лиля также махнула еще одну рюмку водки:

– Скорее не учеников, а женихов.

Зоя покраснела, как рак, разгладила скатерть:

– Тетя Лиля, прекратите ваши намеки.

Она встала и ретировалась с террасы. Тетя Лиля расхохоталась, а Вера Сергеевна посмотрела на нее с укоризной̆:

– Тетя Лиля, не надо девочку дразнить.

Но та, закусывая соленым огурцом водку, скептически заметила:

– Вера, если не дразнить девочек, они никогда замуж не выйдут.

На кухне слышен грохот упавших на пол жестяных подносов. Вера Сергеевна сердито посмотрела на тетю Лилю, делая неопределенный жест рукой:

– Ах, оставьте!

Тетя Лиля хмыкнула и посмотрела в окно. Сад белел цветками яблони, жужжали мирно пчелы, трещали пролетающие стрекозы, а залетевшая на террасу бабочка-капустница, сложила свои белые крылышки и тихо шевелила усиками.

На остановку рядом с дачным поселком подъехал рейсовый автобус. Оттуда вышли Митя, Трофим и Муся. Они радостно о чем-то болтали, выходя из автобусной двери и будто не замечая идущего к ним Любарского. Муся махнула

в сторону заборов:

– А вот и наша дача.

Тут Муся наконец-то заметила Виктора Любарского. Тот приподнял кепку и кивнул ей:

– Здравствуйте.

Мария не сразу узнала поклонника Зои и ученика папы: