Стратегия Александра Невского

Фильм «Александр Невский» 1938 года задавал матрицу позиционирования образа князя в сталинской государственно-исторической политике. Главным противником Александра Невского оказывались уже именно немцы, а не шведы. Не Невская битва теперь, а Ледовое побоище представлялось главной победой князя. Проводились параллели между борьбой князя против германского нашествия на Восток в XIII веке и современными угрозами немецко-фашистского империализма294. Александр Невский был первым в перечне исторических фигур, упомянутых в знаменитой речи И.В. Сталина 7 ноября 1941 года.

В вышедшем в блокадном Ленинграде в 1942 году историческом очерке С.А. Аннинского «Александр Невский» проводились прямые параллели действий немецких и шведских рыцарей в XIII столетии и германских фашистов в новой войне. Завершался очерк заявлением следующей позиции: «С тех пор прошли века. И теперь, когда мы вновь, как Русь при Александре Невском, переживаем наглое и беззаконное вторжение в нашу страну гнуснейшего из всех мыслимых врагов, когда озверелые орды гитлеровских убийц, презренные потомки столь же презренных предков, «идя дорогой рыцарских орденов» (как писал их подлый вожак), вновь разоряют и заливают кровью нашу мирную землю, превосходя дикой жестокостью самые темные времена далекого Средневековья, мы с гордостью помним об Александре Невском, с благоговением склоняем головы перед светлой памятью его побед и знаем – «дорога орденов» ведет и скоро приведет гитлеровских зверей к такому же бесславному концу, как и в 1242 году, но на этот раз – к еще более постыдному и горькому»295.

Сейчас очевиден запрос на новое идеологическое представление Александра Невского. В чем оно может заключаться? Современная Россия, преодолев установки западничества, начинает шаг за шагом выстраивать евразийский вектор геополитики. В противовес американской гегемонии складывается альянс с Китаем. Актуальным в этой связи могло бы стать позиционирование Александра Невского в качестве евразийца. Особенно востребованной в контексте новой геополитики России могла бы стать тема поиска князем потенциальных альянсов на Востоке.

Заключение

XIII столетие было временем глобальных цивилизационных трансформаций. Взятие крестоносцами Константинополя и создание на месте православной Византии Латинской империи, создание Чингисханом и его преемниками крупнейшей в мировой истории империи, уничтожение Багдадского халифата, восстановление Византийской государственности, провал крестовых походов, мамлюкская революция в Египте, принятие греками унии и отказ от униатства, – всё это было спрессовано в одном столетии. Цивилизационная карта мира выглядела в XIII столетии принципиально иначе, чем привычная для современного человека политическая карта. Изменения границ цивилизаций обусловливались не только военными походами.

Важная роль в происходящих трансформациях принадлежала религиозному самоопределению. Религии выступали в качестве ценностно-смысловых оснований цивилизаций. Соответственно, и смена религиозной идентичности имела последствием цивилизационные инверсии. Перед развилкой религиозного выбора встала к середине XIII века Монгольская империя. Существовало по меньшей мере четыре сценарные перспективы: тенгрианская, буддистская, исламская и христианская. Перспектива монгольского и шире – евразийского христианства связывалась с Церковью Востока, традиционно позиционируемой в качестве несторианского направления в христианстве. Церковь Востока фактически являлась ядром особой цивилизации, имевшей достаточно широкий ареал распространения, но не имевшей для своего сбережения опорного цивилизационного государства.

Русь в логике цивилизационных транзитов XIII столетия, казалось бы, не имела шансов на сохранение. Объективно она должна была быть раздавлена превосходящими ее по совокупной мощи силами, лишиться не только суверенитета, но и идентичности. XIII век начался с падения Константинополя, что означало для Руси утрату цивилизационного центра. Сама русская общность распадается, группируясь вокруг двух центров: на северо-востоке – Владимира, на юго-западе – Галича. Галицкая Русь, возглавляемая князем Даниилом, дрейфует в сторону Запада. Существовала реальная опасность принудительного обращения «русских схизматиков» в католицизм, гибели, имея в виду униатские тенденции на поствизантийском пространстве, гибели Православной цивилизации в целом. Цивилизационно выжить Руси удалось в значительной степени только благодаря правильно выбранной в критической ситуации стратегии и тактике. Тактика Александра Невского имела три основные составляющие: военную, дипломатическую и религиозно-культурную (тактика «мягкой силы»). Религиозно-культурная и дипломатическая деятельность осуществлялась, по-видимому, с использованием каналов коммуникации с христианами Церкви Востока.

Стратегия Александра Невского имела различия на западном, восточном и южном направлениях. На западном направлении он придерживался тактики жесткого противостояния с использованием военной силы. В борьбе со шведами и немцами князю виделась борьба со стоящей за их спиной Римской Церковью. И шведы, и немцы были для него римлянами. На послания папы Александр давал резкий ответ: «Учения вашего не приемлем!», не оставляющий шансов для компромисса.

«И бысть сеча велика над Римляны», – так автор «Жития Александра Невского» описывал битву на реке Неве. Он наверняка знал, что в сражении русским противостояли шведы, но использовал идентификатор «римляне». Использование такого названия должно было указать, что святой благоверный князь Александр вел борьбу не со шведами или немцами, а с католиками. За спиной у рыцарей – шведских и немецких – стояли Рим и папство. Соответственно и ведомая Александром борьба с Западом имела характер религиозной войны, или войны цивилизаций. Впрочем, отдельных политических акторов на Западе, ок, как прагматичный политик, вероятно использовал для разрушения антирусского католического альянса – императора Священной Римской империи Фридриха II, норвежского короля Хакона IV, литовского князя Миндовга.

На Востоке политика Александра Невского была более сложной и диверсифицированной, чем принято до сих пор считать. Она далеко не исчерпывалась отношениями с улусом Джучи. По-видимому, Александр играл на противоречиях между ним и Каракорумом. Особенно значимыми каракорумские связи в его стратегической игре становятся при великих ханах Мунке и Хубилае. Они, вероятно, служили выстраиваемым противовесом принявшему ислам Берке.

В стратегии на Востоке Александр Невский, по всей видимости, делал ставку на монгольское и тюркское христианство. Христианизация Монгольской империи, а через нее и сопредельных стран являлась, по имеющемуся раскладу сил, реалистичной перспективой. Сценарий не был в итоге реализован, но монгольско-тюркское христианство, как фактор влияния, сыграло свою историческую роль в ослаблении геополитического давления на Русь.

Стратегия Александра Невского во взаимоотношениях со странами ислама реконструируется как избегание нового религиозного конфликта. В XIII веке против мусульман воевали все основные христианские общности. Крестоносцы в борьбе за Святую Землю продолжали организовывать крестовые походы: походы с 5-го по 9-й были направлены непосредственно против мусульман. Монголы-христиане уничтожают Багдадский халифат и воюют с мамлюками. С турко-сельджукским Конийским султанатом вела борьбу православная Никейская империя, наследница Византии. Русь была единственной цивилизационной христианской общностью, которая в XIII столетии не воевала со странами Ислама.

Между тем обращение в мусульманство правителя улуса Джучи Берке и последующая исламизация Золотой Орды меняли соотношение цивилизационных сил в Евразии. Противниками Ислама были великие ханы Монгольской империи Мунке и Хубилай, а также непосредственно возглавлявший антиисламский фронт монголов ильхан Хулагу. Складывались парадоксальные союзы – христианско-буддистский и исламо-тенгрианский. В противовес возглавляемым Хулагу монголо-христианским силам, участникам Ближневосточного крестового похода, Берке выстраивает союзнические отношения с египетскими мамлюками. Владимирская Русь могла быть втянута в большой религиозный конфликт, как на одной стороне – в качестве подконтрольной территории Золотой Орды, так и на другой – ввиду христианской идентичности и императивной позиции Каракорума. Александр Невский сумел проявить должную мудрость и политическую гибкость, чтобы избежать сценария включения в большую религиозную войну на Востоке. Следствием его стратегической линии являлась традиция сосуществования в России различных мировых религий.

Русь в XIII столетии изменила свое цивилизационное положение. Ранее она находилась в положении периферии Православной цивилизации, ядром которой выступала Византия. Но Византия пала физически, будучи уничтожена крестоносцами, а затем отступили от Православия и византийцы-греки, вступившие в переговоры с Римом об унии. В XV веке последовательность будет иной – вначале духовное падение (подписание Флорентийской унии в 1439), потом – физическое (захват турками-османами в 1453), что, впрочем, сути дела не меняло. Русь, в отличие от Византии, от Православия не отреклась и сценарии католической интеграции, к которым склонялись отдельные князья, отвергла.

Наследием политики святого благоверного князя Александра Невского явился Владимирский Собор 1274 года, отвергший возможность унии. Итогом проявленной стойкости в вере и идентичности при падении прежнего Центра явилась смена Русью положения в мир-системе – вместо прежней периферийности она сама теперь становится ядром Православной цивилизации. Речь шла о новой Православной цивилизации – православно-евразийской. О двух же православных цивилизациях – Византийской и Русской – писал в свое время один из основоположников цивилизационного подхода к изучению истории А.Дж. Тойнби. И именно Александр Невский заложил своей политикой основание Русской цивилизации (Российского суперэтноса, по Л.Н. Гумилеву). Новое цивилизационное строительство началось в ситуации фактически полного геополитического разгрома. За счет сохранения ценностного фундамента и аккумуляции воли народа новая Православная цивилизация – Третий Рим – была за два столетия отстроена. Позиционирование Александра Невского как «имени России» может быть, таким образом, обосновано как осмысление его роли в качестве основоположника русского цивилизационного проекта.

Исторический выбор, сделанный в XIII столетии Александром Невским, имел не меньшее значение, чем выбор князя Владимира. Этот выбор состоял не в подчинении монголам, как представляют сегодня критики князя, а в отрицании возможности подчиниться Западу. Угроза окатоличивания Руси, а соответственно, пресечения Православной цивилизации была в этот исторический период особенно велика. Наступление на Восток организовывалось под лозунгом христианизации североевропейских язычников, латентно – уничтожения поствизантийского мира православной альтернативы («схизматиков»). Неслучайно, что с 20-х годов XIII столетия возникший на Палестинской земле Тевтонский орден был частично перемещен в Прибалтику. Было заявлено северо-восточное направление крестовых походов, что соответствовало общему проекту создания вселенской Католической империи.

Падение Константинополя в 1204 году было для православного сознания не меньшим кризисом, чем новое его падение уже в XV столетии. Оказался утрачен центр Православной цивилизации. Перед Русью встала альтернатива – либо переориентироваться на сохранившийся в единственном числе центр христианства, каковым оставался Рим, либо начать выстраивание новой, взамен Византии, Православной империи на собственной русской национально-конфессиональной платформе. Первая линия условно обозначается как линия Даниила Галицкого, вторая – Александра Невского.

Галицкий князь Даниил, не имея сил одновременно бороться против монголов и Запада, решил пойти на сближение с папой Римским, начав переговоры об унии. Во время переговоров он обращался с просьбой о присоединении населения его княжества к Римской Церкви. Папа Иннокентий IV соглашался короновать Даниила в качестве Русского короля и призвать западные королевства к военной помощи против татар на условиях принятия Русью католицизма. И действительно, Даниил был коронован, а папа объявил о крестовом походе против Орды, призвав к участию в нем ряд стран. В скором времени выяснилось, что антиордынский крестовый поход оказался декларацией. Папское обещание оказалось обманом, что должно было бы послужить уроком для последующих российских политиков – «не верь Западу» (здесь нельзя не привести параллели с обещанием нераспространения НАТО на восток). Даниил вновь вернулся в Православие, но западнический вектор для Галицкой Руси был им задан. Позже эти земли примут унию. Современную политическую линию Украины на интеграцию с Западом условно можно определить как продолжение линии Даниила Галицкого.

В понимании святого благоверного князя Александра Невского, угроза, исходящая с Запада, была более значительной, нежели от Орды. Среди монголов в XIII столетии было много христиан, и альтернативного по отношению к Руси идеологического проекта Орда не артикулировала. Западный же проект подразумевал упразднение Православия как схизмы (раскола) и препятствия для установления гегемонии Рима как единственной легитимной христианской империи. Ситуация принципиально изменится в XIV веке, в связи с переходом хана Узбека в Ислам, изменив, соответственно, и характер отношения к Орде.

Безусловно, курс Александра Невского был курсом укрепления русской государственности. Отразив католическую экспансию с запада – военную и идеологическую – он заложил вектор развития Руси как государства-цивилизации, опиравшегося на фундамент Православия. Выстраивая восточный вектор государственной стратегии, Александр Невский выступил как первый русский евразиец.

Государство-цивилизация, евразийство, православная идентичность, государственное служение – все эти связываемые с образом Александра Невского установки дают понимание того, почему его так не любят либералы. В либеральной критике святой благоверный князь Александр оказывается в одном ряду с Иваном Грозным, Петром I, Сталиным – носителями «имперского синдрома» в русской истории.

Образ Александра Невского должен быть адресован не только кругу лиц, ответственных за формирование государственной политики России. Целесообразно добиваться его широкой социальной трансляции, как исторической фигуры, сопряженной с российским цивилизационным самоопределением. «Важно сделать Александра Невского героем поколения, которое живет в социальных сетях», – эти слова патриарха Московского и всея Руси Кирилла целесообразно вынести на первой план культурной, молодёжной, образовательной и исторической политики России296.

Литература и источники

Акунов В.В. Держава Тевтонского ордена. СПб.: Алетейя, 2019. 438 с.

Андреев В.Ф. Александр Невский и Новгород // Средневековая и новая Россия. Сб. науч. ст. К 60-летию профессора Игоря Яковлевича Фроянова. СПб., 1996. С. 244–253.

Аннинский С.А. Александр Невский. Исторический очерк // Святой Александр Невский: 800 лет. Сборник. М.: Абрис, 2018. 256 с.

Армянские источники о монголах: извлечения из рукописей XII–XIV вв. / Пер. с древнеармянского, предисл. и примеч. А.Г. Галстяна. М.: Изд. восточной литературы, 1962. 153 с.

Аюпов Н.Г. Тенгрианство как открытое мировоззрение. Алматы: КазНПУ им. Абая, 2012. 256 с.

Багдасарян В.Э. Образ врага в исторических фильмах 1930–1940-х годов // Отечественная история. 2003. № 6. С. 31–46.

Багдасарян В.Э. «Второй Рим против Третьего Рима»: Исторический генезис конфликта Константинопольского патриархата и русской православной Церкви // Вестник МГОУ. Серия: История и политические науки. 2019. № 3. С.17–31.

Багдасарян В.Э. Россия – Запад: Цивилизационная война. М.: Форум, 2019. 410 с.

Багдасарян В.Э. Стратегия Александра Невского в контексте цивилизационных трендов тринадцатого столетия // Вестник МГОУ. Серия: История и политические науки. 2021. № 1. С. 8–21.

Бартольд В.В. О христианстве в Туркестане в домонгольский период // Бартольд В.В. Сочинения. М.: Изд. восточной литературы, 1964. Т. 2. Ч. 2. С. 265–302.

Бартольд В.В. Мусульманские известия о чингизидах-христианах // Записки Вост. отделения Имп. Русского Археологического об-ва. Т. 6. 1891. СПб., 1892. 399 с.

Бегунов Ю. К. Александр Невский. М.: Яуза-Эксмо, 2009. 336 с.

Бегунов Ю.К. История Руси. Т. 3: От начала XIII в. до Куликовской битвы (1380 г.). СПб.: ООО «Контраст», 2014. 428 с.

Бек К. История Венеции. М.: Весь мир, 2002. 192 с.

Беляев Н.И. Александр Невский. М.: Воениздат, 1951. 84 с.

Брандедж Дж. Крестовые походы. Священные войны Средневековья. М.: Центрполиграф, 2011. 320 с.

Брок С. Христология Церкви Востока // Вестник древней истории. 1995. № 2 (213). С. 39–53.

Буниятов З.М. Государство хорезмшахов-ануштегинидов 1097 – 1231. М.: Наука, 1986. 247 с.

Ваджра А. Запад: матрица глобальной гегемонии. М.: Времена 2, Астрель, АСТ, 2007. 544 с.

Валеров А.В. Новгород и Псков. Очерки политической истории северо-западной Руси XI–XIV веков. СПб.: Алетейя, 2004. 315 с.

Василик В.В. Св. князь Александр Невский и Финляндия (Поход 1256 г., его причины, характер и результаты) // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. № 2 (19). Выборг, 2018. С. 88–102.

Васильев А.А. Византия и крестоносцы: Эпоха Комнинов (1081–1185) и Ангелов (1185–1204). Пг.: Academia, 1923. 120 с.

Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 2. От начала крестовых походов до падения Константинополя. СПб.: Алетейя, 1998. 592 с.

Васильев А.А. Латинское владычество на Востоке. Эпоха Никейской и Латинской империй (1204–1261). 1923. Пг.: ACADEMIA, 1923. 76 с.

Вернадский Г.В. Два подвига святого Александра Невского // Наш современник. 1992. № 3. С. 151–158.

Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М.: Ломоносовъ, 2016. 512 с.

Виденгрен Г. Мани и манихейство. СПб.: Евразия, 2001. 256 с.

Виллардуэн Ж. де. Завоевание Константинополя. М.: Наука, 1993. 298 с.

Володихин Д.М. Александр Невский: Воин, государь, святой. М.: Изд. Московской патриархии РПЦ, 2021. 232 с.

Войнов Д.А. Экономические интересы Западной Европы и России: опыт конкурентного противостояния Ганзы и Новгорода // Век качества. 2015. № 3. С. 14–29.

Воробьев М.Н. Митрополит Кирилл и Владимирский Собор 1274 года // Исторический вестник. М., 2000. № 1. С. 29–32.

Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Тринадцать книг. СПб., 1862. Т. 1: Царствование Михаила Палеолога (1255–1282). 526 с.

Глогер Б. Император, бог и дьявол: Фридрих II Гогенштауфен в истории и сказаниях. СПб.: Евразия, 2003. 288 с.

Головко А.Б. Встреча цивилизаций в середине века: государство князей Романовичей между католическим Западом и монгольским Востоком // Вестник Удмуртского университета. 2012. № 3. С. 16–24.

Горский А.А. Два «неудобных» факта из биографии Александра Невского // Александр Невский и история России. Новгород, 1996, С. 64–75.

Грамоты Великого Новгорода и Пскова / Под ред. С. Н. Валка. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1949. 407 с.

Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и её падение. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1950. 505 с.

Гумилев Л.Н. Черная легенда: Друзья и недруги Великой степи. М.: Айрис-пресс, 2003. 564 с.

Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М.: Айрис-пресс, 2003.

Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М.:Айрис-пресс, 2010.

Гумилев Л.Н. От Руси до России. М.: Айрис-пресс, 2006.

Гурулев С.А. Ещё раз о расизме, нацизме и их идеологе Розенберге // Вопросы истории. 2006. № 5. С. 62–75.

Гурьев П.В. Феодор, епископ Мопсуестский. М., 1890. 356 с.

Данилевский И.Н. Александр Невский: Парадоксы исторической памяти // Цепь времен: Проблемы исторического сознания. М.: ИВИ РАН, 2005. С. 119–132.

Данилевский И.Н. Ледовое побоище – смена образа // Полит.ру. URL: https://polit.ru/article/2005/04/15/poboitshe/

Данилевский И.Н. Историческая текстология: уч. пособие М.: Изд. дом ВШЭ, 2020. 557 c.

Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII–XIV вв.): Курс лекций. М.: Аспект-Пресс, 2000. 388 с.

Димник М. Даниил Галицкий, Михаил Черниговский и татары: Борьба за Галицкую землю в 1239–1245 годах // Русин. 2014. № 1(35). С. 17–35.

Доллингep Ф. Ганзейский союз. Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода. М.: Центрполиграф, 2020. 511 с.

Древнерусские княжеские жития / Подготовка текстов, перевод и комментарий В.В. Кускова. М.: Кругъ. 2001. 399 с.

Дробышев Ю.И. Монгольский хаган как сын Бога // Народы и религии Евразии. 2020. № 4. С. 123–127.

Дугин А.Г. Русская война. М.: Алгоритм, 2015. 272 с.

Егоров В.Л. Александр Невский и Чингизиды (Политические взаимоотношения России с Золотой Ордой в конце XIII в.) // Отечественная история. 1997. № 2. С. 48–58.

Жаворонков П.И. Никейская империя и Запад: (Взаимоотношения с государствами Апеннинского п-ва и папством) // Византийский временник. 1974. Т. 36. С. 100–121.

Жаворонков П.И. Никейская империя и французское рыцарство: (Ансо де Кайо и Ансо де Туси) // Византийский временник. Т. 59. 2000. С. 79–81.

Жаворонков П.И. Никейско-латинские и никейско-сельджукские отношения в 1211–1216 гг. // Византийский временник. 1976. Т. 37. С. 48–61.

Желобов Д.Е. «Три религии» гаочанских уйгуров (IХ–ХII вв.) // Научный диалог. 2012. № 9. История. Социология. С. 6–16.

Житие Александра Невского / Подг. текста, перевод и комм. В. И. Охотниковой // ПЛДР: XIII век. М.: Художественная литература, 1981. С. 426–439, 602–606.

Заболотный Е.А. Сирийское христианство между Византией и Ираном. СПб.: Наука, 2020. 406 с.

Заборов М.А. История крестовых походов в документах и материалах. М.: Высшая школа, 1977. 274 с.

Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. М.: Наука, 1980. 320 с.

Заборов М.А. Папство и крестовые походы. М.: Изд. АН СССР, 1960. 264 с.

Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом. М.: Наука, 1966. 160 с.

Зенин Д. «Несть равных ему во всем свете» // Свет. 2009. № 2. С. 7–11.

Иванова Е.Е. К вопросу об ордынской политике князя Даниила Романовича Галицкого // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2013. № 2. С. 37–48.

Иерусалимский Ю.Ю., арх. Сильвестр (Лукашенко С.П.). Александр Невский: между Западом и Востоком // Вестник МГОУ. Серия: История и политические науки. 2021. № 1. С. 22–34.

Ильин И.А. Наши задачи. Соч. в 2 т. Т. 1. Париж: Издание РОВС. 1956. 683 с.

Историк Духинский из Киева и его ученики из французских сенаторов // Отечественные записки. СПб., 1864. Т. CLV. С. 426–448.

История внешней политики России, конец ХV–ХVII в. (От свержения ордынского ига до Северной войны) / Сахаров А.Н. и др. М.: Международные отношения, 1999. 448 с.

История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века. Л.: Изд. ЛГУ, 1958. 390 с.

История крестовых походов: Сб. / Сост Дж. Райли-Смит. М.: Крон-Пресс, Oxford University Press, 1998. 496 с.

Казакова Н.А. Новгородско-псковская ересь стригольников XIV–XV вв. // Антифеодальные еретические движения на Руси XIV – нач. XVI в. М.; Л., 1955. С. 7–73.

Калуцков В.Н. Grattez le Russe et vous trouverez le Tartare, или О судьбе одной мифологической страны // Вестник МГУ (Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация). 2018. № 1. С. 87–99;

Каргалов В.В. На границах [Руси] стоять крепко! Великая Русь и Дикое поле. Противостояние XIII–XVIII вв. М.: Русская панорама, 1998. 448 с.

Карпини Дж. дель Плано. История монгалов // Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М.: Географгиз, 1957. 274 с.

Карпов С.П. Латинская Романия. СПб.: Алетейя, 2000. 256 с.

Карпов С.П. Итальянские морские республики и Юж. Причерноморье в XIII–XV вв.: проблемы торговли. М.: Изд. МГУ, 1990. 336 с.

Карташев А.В. Вселенские соборы. В 2 ч. Ч. 1. М.: Юрайт, 2019. 298 с.

Катасонов В.Ю. Россия и Запад в XX веке. История экономического противостояния и сосуществования. М.: Ин-т русской цивилизации, 2015. 736 с.

Киракос Гандзакеци. История Армении. М.: Наука, 1976. 359 с.