Стратегия Александра Невского

Вардан Багдасарян, архимандрит (Лукашенко)

Стратегия Александра Невского

Введение

Как известно, 2021 год объявлен в России годом Александра Невского. Это дает основание не только для соответствующих обращений к истории, но и для осмысления через призму его образа актуальных вызовов современности. И то, что именно Александр Невский победил в 2008 году в телевизионном конкурсе «Имя России», имеет принципиальное значение в понимании преемственной связи российской истории. Александр Невский имел огромную популярность и в Московском царстве, и в Российской империи, и в СССР. При Иване Грозном он был канонизирован как святой, и началось его широкое прославление. При Петре I мощи князя были перевезены в Санкт-Петербург и установлены в Александро-Невском Свято-Троицком монастыре, что служило исторической параллелью с новой победой, одержанной над Швецией. Ордена Александра Невского были учреждены и в Российской империи, и в СССР, и в Российской Федерации. Фильм «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна и Дмитрия Васильева являлся одним из главных советских киношедевров и служил значимым мотиватором патриотического воспитания в СССР.

Какие же смысловые ассоциации применительно ко дню сегодняшнему дает фигура Александра Невского? Во-первых, это героика воинского служения, ратная слава России. Во-вторых, превосходство духовного начала над физической мощью, выражаемое формулой «не в силе Бог, а в правде». В-третьих, контрзападный стратегический выбор, сохранение цивилизпционной идентичности при политической ориентации на Восток. Именно третья составляющая стала ведущей темой в данной книге. Проведенный анализ позволил сделать вывод об участии Александра Невского в большой стратегической игре XIII столетия, в рамках которой шла борьба различных религиозных проектов за доминирование.

Александр Невский – имя России… Казалось, этим одним уже все сказано. Символ российской государственности, национальный герой России. Победа над шведами в битве на Неве, победа над немецкими рыцарями в битве на Чудском озере, отказ принимать латинскую веру, дипломатическое сдерживание от набегов татар – канва раскрытия исторического образа выстроена давно. При скудости источников, относимых к XIII столетию, непосредственно к биографии Александра Невского, на первый взгляд, добавить что-то вряд ли возможно. Но при дефиците текстов много нового может дать обращение к историческому контексту. Сам текст при применении методики контекстуализации может обнаружить новые неакцентированные смыслы. Такой методологический прием предлагается применить в представляемой книге к фигуре Александра Невского.

Сегодня многие эксперты, историки, политологи, государственные и общественные деятели говорят о необходимости формирования исторической политики России. В рамках исторической политики из героического прошлого берутся такие события и персонажи, обращение к которым дает образцы действий по актуальной повестке. Безусловно, к таким образам прошлого относится прежде всего Александр Невский. И запрос в данном случае видится в той стратегии сохранения цивилизационной идентичности, которую в ситуации геополитического удушения удалось реализовать князю.

Метафорой российской истории XIII века традиционно выступает образ Руси между двух огней. Угроза монгольская – с востока, угроза крестоносцев – с запада. Отразить обе с равной степенью успешности не представлялось возможным. Александр Невский посчитал, что западная угроза более фундаментальная. «Те, кто пытался контролировать нас с востока, интересовались нашими кошельками, а те, кто с запада – интересовались нашими душами», – поясняет стратегический выбор князя патриарх Московский и всея Руси Кирилл1. Тактически это выражалось формулой: жесткий военный отпор на западе и сотрудничество на востоке. Существовала, впрочем, еще и третья угроза – исламская. Во второй фазе правления Александра Невского ислам становится религией правителя улуса Джучи (Золотой Орды) Берке, что создавало дополнительную линию цивилизационного напряжения. По этому направлению тактика состояла в избегании конфликта, к которому подталкивала складывающаяся внешнеполитическая конъюнктура.

Но разве не те же самые угрозы стоят перед современной Россией? Те же три силы, представляющие, как и в XIII веке, вызов для российской цивилизации. Первая угроза – воспроизводимая век за веком экспансия Запада. Нынешняя западная русофобия – та же, что агрессия и чувство превосходства, проявлявшиеся в XIII веке к русским «схизматикам». Попытки блокировать русскую торговлю также позволяют говорить о перекличке времен. Как и в XIII столетии, Запад стремится утвердить модель глобального Универсума, тогда – Pax Christiana, сегодня – нового глобалистского порядка. В XIII веке экспансия Запада идеологически продвигалась Римской Церковью. И сегодня, как и восемь столетий назад, существуют и идеология легитимизации западного экспансионизма, и соответствующие ей структуры пропаганды.

Вторая угроза связывается с современным китайским экономическим и технологическим прорывом. В XIII столетии на Востоке стремительно создалась Монгольская империя Чингисхана, через 800 лет примерно там же – новая «Китайская империя». Монголы имели превосходство в организации армии, современные китайцы лидируют экономически, но сущности экспансии с востока на запад это не меняет. И как в XIII веке, когда Русь перед угрозой Запада предпочла альянс с монголами, сегодня Россия формирует антизападный блок с КНР. Понятно, что складывающийся российско-китайский союз является союзом тактическим. Но ведь и Александр Невский сделал выбор в пользу Востока по тактическим соображениям, предполагая, что со временем зависимость Руси от Орды будет упразднена.

Третья угроза – исламская – так же, как и в XIII веке, получила новую актуализацию. Как и при правителе улуса Джучи Берке – фактическом инициаторе мусульманского евразийского проекта – ислам сегодня получил новые импульсы распространения на территории бывшей Монгольской империи. В XIII веке произошел провал Крестовых походов, и Запад потерял для себя Ближний Восток. По прошествии восьми столетий Запад вновь терпит поражение в странах мусульманского ареала и выводит свои войска. В результате под влиянием противостояния с крестоносцами и монголами в Египте в XIII веке к власти приходит мамлюкская кипчакская династия, что стало началом перехода от арабской фазы истории ислама к тюркской фазе. И сегодня мы видим то же усиление тюркского фактора в исламском мире, выражаемое в реактуализации идеологии пантюркизма.

Всё это в условиях сегодняшнего дня определяет запрос на исследование исторического опыта XIII века, и прежде всего того, как Руси удалось цивилизационно выжить в кризисной ситуации. Отсюда и возникает запрос на изучение стратегии и тактики Александра Невского. Рабочей гипотезой исследования является положение, что им использовались не только военные и дипломатические методы. Важнейшей составляющей русской стратегии являлось, по нашему предположению, использование, выражаясь современным политологическим языком, инструментария «мягкой силы». В XIII веке этот инструментарий был сопряжен главным образом с религиозной политикой.

Когда нет достаточных материальных ресурсов, используются ресурсы нематериальные. И они зачастую оказываются более действенными. Так действовали большевики в первые годы советской власти, транслируя коммунистическое учение вовне, и тем самым переходили в противоборстве с внешним противником от обороны к стратегическому наступлению. Так действовали и правители Руси-России, распространяя вовне православное учение, и тем самым расширяли на восток русско-российские цивилизационные границы. Христианизация монголов – не исключено, что в этой установке и состояла основная стратегическая задача Александра Невского. Кто-то скажет – абсолютная утопия! Но это будет реакцией современного человека, исходящего из сложившихся к настоящему времен границ распространения мировых религий. Но в XIII веке значительная часть монгольского мира действительно была христианской, и перспектива дальнейшей христианизации выглядела вполне реалистичной.

Насколько такая стратегия актуальна сегодня? К сожалению, в повестке государственной политики сама задача расширения цивилизационных границ России отсутствует. Речь, естественно, идет именно о цивилизационных границах, а не о границах государственных. А между тем, сдержать возрастающее демографическое, да и геоэкономическое давление Востока в реалиях сегодняшнего дня возможно только одним способом – через трансляцию идеологии и распространение границ цивилизационной идентичности.

XIII век можно назвать веком известным и неизвестным. С одной стороны, каждый образованный человек знает о битве на реке Калке, Батыевом нашествии на Русь, победах Александра Невского. Но на этом школьные знания фактически исчерпываются. Школьный XIII век фактически обрывается 1242 годом. Показателен в этом отношении перечень дат, относимых Историко-культурным стандартом к указанному столетию:

1223 год – битва на реке Калке;

1237–1241 годы – завоевание Руси Монгольской империей;

1240 год, 15 июля – Невская битва;

1242 год, 5 апреля – Ледовое побоище;

1242–1243 годы – образование Золотой Орды.

Вот, собственно, и все: век закончился. Столетие оказывается спрессовано в интервал двадцати лет – 1223–1243 гг.

Знания студентов исторических факультетов имеют несколько больший охват. Но и они не охватывают век целиком, ограничиваясь в лучшем случае датой смерти Александра Невского – 1263 годом. Более трети века стали фактически периодом безвременья. А между тем именно в этот период, в 1274 году, состоялся Владимирский Собор Русской Церкви, отвергший унию. Он был проведен в то же самое время, когда на II Лионском Соборе греки унию приняли. Русь манифестировала свою православную идентичность, Византия же обнаружила готовность отказаться от нее в пользу конъюнктурных обстоятельств. Владимирский собор являлся в этом смысле прямым следствием реализации стратегии Александра Невского. Но всё это, увы, оказывается за рамками изучения.

Матрица общественного восприятия прошлого в значительной мере формируется через школьные учебники истории. Целесообразно в этом отношении было бы посмотреть на представление в современных российских школьных учебниках XIII столетия, находящегося в фокусе нашего рассмотрения. Такого рода анализ позволяет диагностировать их нефункциональность в плане решения задач формирования цивилизационной идентичности, ценностных ориентиров патриотизма и суверенности. И дело не в том, что в них не представлены героические страницы в истории нашего Отечества. Есть там и о победах Александра Невского над шведами и немцами, и о подвиге Евпатия Коловрата, и о героической обороне Козельска. Но при этом общая структура представления исторического процесса укладывается в схему западноцентризма. Из западноцентричного изложения истории следует в свою очередь представление об универсальности западного пути развития. Отклонение от этого пути расценивается как девиация, проявление реакционности. И вот уже деятельность Александра Невского получает двойное прочтение. С одной стороны, он герой, а с другой – политик, противостоящий мировому тренду универсальной западной модели развития.

Школьный курс всеобщей истории – это фактически курс истории Запада. И такое положение сложилось не сегодня. Советские школьные учебники истории, основанные на марксистском изложении исторического процесса, акцентированном в свою очередь на западном материале, являлись также западноцентричными курсами. И сегодня, при соотнесении структуры содержания учебников с историей мировых цивилизаций, очевиден перекос в сторону западной цивилизационной общности. Сложившиеся диспропорции можно было бы объяснить доминированием цивилизации Запада в мире. Но оно относится к периодам Нового и Новейшего времени.

Между тем, в истории Древнего мира и Средних веков, когда Запад отнюдь не доминировал в мире, обнаруживаются точно такие же диспаритеты. В учебниках по истории Древнего мира львиная доля материала посвящается Греции и Риму. В учебниках по истории средних веков главная роль отведена Западной Европе. При процентном соотнесении структуры учебника «История средних веков. 6 класс» (Е. В. Агибалов, Г. М. Донской) Западная Европа заняла 72 % материала. Распределение между другими цивилизационными общностями оказалось следующим: Византия – 9,4 %, Арабский Восток и Славянский мир – по 6,25, Африка и Доколумбовая Америка – по 1,6, Китай, Индия, Япония – по 1 %. Ни одного параграфа не посвящено в учебнике Монгольской империи, завоеваниям Чингисхана и Чингизидов. Да что там параграф: монголы вообще не упомянуты. Огромный исторический пласт оказался выведен за скобки. Понятно, что история XIII века без монголов является историей сущностно деформированной.

По тому же учебнику «История средних веков. 6 класс» попытаемся построить хронологическую канву средневековой истории мира. Это можно сделать по встречающимся в учебнике датам. Датируемые события, предположительно, являются наиболее значимыми в историческом процессе. Учебник «История средних веков. 6 класс» предлагает следующий рассредоточенный по параграфам перечень дат:

1204 год – взятие крестоносцами Константинополя;

1208 год – создание ордена францисканцев;

1209–1229 годы – Альбигойские войны;

1215 год – принятие Великой хартии вольностей;

1216 год – создание ордена доминиканцев;

1258 год – «Бешеный совет» в Оксфорде;

1261 год – падение Латинской империи и восстановление Византии;

1265 год – создание английского парламента;

1291 год – падение последнего оплота крестоносцев на Ближнем Востоке – крепости Акра.

Как следует из приведенного перечня, история мира оказалась сведена к истории Западной Европы. В трех датах из девяти западноевропейская цивилизация сталкивалась с цивилизациями Православия (Византии) и Ислама. Очевидно, что такое цивилизационно деформированное освещение прошлого не может пройти бесследно и при формировании современных обществоведческих представлений.

XIII век, к сожалению, не предоставляет большого объема источников для должной реконструкции исторического процесса. «Белых пятен» и разрывов в применении к этой эпохе гораздо больше, чем репрезентативных срезов. В отношении к Руси, подвергшейся ударам монгольских нашествий, проблема дефицита источников стоит особенно остро. Ограничен и объем источников, связываемых с фигурой Александра Невского. Большинство источников при этом более позднего происхождения, что, соответственно, снижает степень точности и повышает степень возможных привнесений. При таком состоянии базы источников целесообразно обратиться к методике анализа по принципу «черный ящик». Точнее говоря, ящик «освещен» лишь частично. Есть меньшая «освещенная» часть «ящика», тогда как бо́льшая часть неизвестна. Но «неосвещенное» содержимое ящика находится в связи: а) с «освещенной» частью и б) с внешним пространством.

Как эта методика работает в приложении к исследованию деятельности Александра Невского? Мы предполагаем, что князь должен был, помимо отраженных в источниках действий, предпринимать и другие шаги, в них не отраженные. При этом нам известно, какие процессы происходили в мире. Связав то, что нам известно по источникам о деятельности Александра Невского с мировым историческим контекстом, мы можем предположить совершенные русским князем шаги, которые не подтверждаются напрямую источниками, но логически вытекают из установленных связей.

Надо сказать, что, как правило, историки к такой методике не прибегают. Методика «черного ящика» в большей степени распространена в других гуманитарных и обществоведческих дисциплинах, она применяется и в системном анализе. В исторической науке, можно сказать, сложился культ текста. Если информации нет в тексте, то нет и оснований для домыслов. Однако при таких позитивистских ограничениях в отношении возможного домысла «белые пятна» отдаленного столетиями прошлого никогда не ликвидировать.

Ожидать, что будут найдены новые источники в отношении Александра Невского, конечно, возможно, но вероятность такого обнаружения невелика. Соответственно, без «домысла» реконструкция средневековой истории и, в частности, истории XIII столетия невозможна. Другое дело, что это домысливание должно подчиняться логике исторического процесса, которая, в свою очередь, опирается на доступную источниковую базу, верифицированные факты. В представляемой книге мы таким образом сознательно идем на легитимизацию домысла. Домысел ограничивается в данном случае сферой реконструкции стратегии и тактики Александра Невского, но не распространяется на исторический контекст, являющийся фактологической опорой для выдвигаемых предположений.

Итак, есть фиксируемые цивилизационные вызовы, и есть русский субъект стратегического действия – благоверный князь Александр Невский. Можно ли говорить, что реконструируемая таким образом фигура князя Новгородского и Владимирского будет исторически реалистичной? И да, и нет. Александр Невский при проведенной реконструкции есть некий идеальный стратег. Предположим, что он таковым и являлся в действительности. Но идеал есть наивысшая планка, по отношению к которой реальные исторические фигуры находятся всегда на некотором отдалении. В данном случае для нас важен не только реальный образ русского князя, но и должная стратегия отстаивания суверенности и цивилизационной идентичности применительно как к XIII веку, так и к нашему времени.

В представляемом исследовании не ставилась задача введения в научный оборот неизвестных ранее источников, представления новых фактов. Такая задача предполагала бы другую методику. Мы же оперировали уже верифицированными в исторической науке фактами. Научная новизна исследования заключается в другом – это соединение исторической фактологии, относимой к разным цивилизационным контекстам. За основу была взята методика параллельного рассмотрения истории разных цивилизаций. Особый акцент делался на прецедентах пересечений цивилизационных процессов.

Обычно применительно к Средним векам история излагается иначе, ограничиваясь рамками национального (цивилизационного) нарратива. Деятельность Александра Невского в нем жестко ограничена историческим контекстом Средневековой Руси. Мировой же контекст выводился за скобки. При этом в реальности он не мог быть выведен за скобки. Не могла, к примеру, не касаться Руси борьба за власть и религиозное доминирование в Монгольской империи.

В представляемой книге известная, но замкнутая внутри отдельных национальных историй, фактология излагается в едином мировом историческом потоке. История Руси, история Римской Католической Церкви, история Монгольской имперской общности, история Церкви Востока, история гибели и восстановления Византии, история Латинской империи, история Халифата и мамлюков – всё это соединяется в интегрированную историю мира. Могут возразить, что по отношению к Средним векам об интегрированной истории мира говорить не приходится. Цивилизации существовали локально и до эпохи Великих географических открытий, но их устойчивой взаимосвязи не было. Анализ межцивилизационного взаимодействия в XIII столетии заставляет пересмотреть эту точку зрения. По-видимому, степень связанности мира в докапиталистическую эпоху была сильно преуменьшена.

Особое значение в данном исследовании будет иметь фактор религии. Представить средневековое общество вне религиозного сознания невозможно. Религия являлась даже не важнейшим компонентом общественной жизни XIII века, а интегральным. Все прочие элементы бытия были производны от религии.

Но именно в XIII веке в различных цивилизационных системах фиксируется религиозный надлом. Следствием этого надлома могла стать смена цивилизационной идентичности. Продолжалась христианизация языческого мира. И именно под предлогом христианизации язычников Северной Европы движение крестоносцев сосредоточивалось на Русском направлении. Перед религиозным выбором встала Монгольская империя при Чингизидах. Различные ее части – улусы – делали свой выбор в пользу христианства, ислама, буддизма, или оставались в пространстве тенгрианства (религии «Неба» евразийских кочевников). Раскол в предпочтениях того или иного вероисповедания происходил и внутри рода Чингизидов.

Под давлением принятия унии с Римом оказывается поствизантийское пространство. И уже восстановленная Византия приняла в 1274 году на I Лионском Соборе униатство, как бы откупаясь им от угрозы организации папством нового «крестового похода». В католической Европе именно в XIII столетии был учрежден церковный трибунал по борьбе с ересями – Святая Инквизиция. Сам факт ее учреждения указывает на активизацию еретичества в западном христианстве. Против еретиков организуется Альбигойский, или Катарский крестовый поход. На этом мировом фоне Русь оказывалась наиболее устойчивой в вере.

XIII век является, вероятно, одним из наименее осмысленных периодов за всю мировую историю. В это столетие произошли события, принципиально изменившие цивилизационную карту мира: гибель и восстановление Византийской империи, падение Хорезма, китайских империй Цзинь и Сун, Багдадского халифата; образование Монгольской империи и начало ее распада; создание Делийского султаната; переход из рук в руки Иерусалима. Нельзя сказать, что перечисленные события представляют «темные страницы истории». Каждое по отдельности, они описаны и хорошо известны специалистам. Но при этом можно утверждать, что традиции целостного осмысления XIII столетия в проекции мирового исторического процесса не сложилось. Возможно, причина отсутствия такого осмысления обусловливается трудностью сведения к единому знаменателю столь разновекторных политических событий. Говоря языком современной политологии, реализовывалось одновременно, по меньшей мере, четыре глобальных проекта: монгольский, арабо-исламский, тюркско-исламский и европейско-католический. За каждой из экспансионистских волн стояла сообразно с временем та или иная религия, что позволяет характеризовать XIII век как период межрелигиозных войн.

Все эти особенности XIII столетия совершенно не находят отражения в традиционной учебной версии истории. В ней представлены лишь некоторые отголоски большого исторического нарратива: монгольское нашествие на Русь, отражение Александром Невским агрессии шведов и немцев на Западе, его выбор в пользу Орды (в противоположность выбору Даниила Галицкого), внезапная смерть великого князя во время ордынской поездки. Между тем Александр Невский являлся современником многих из перечисленных выше событий мировой значимости и, возглавляя одно из самых крупных государств мира, не мог не реагировать на них, не учитывать их при выстраивании собственной политической линии.

Цель представляемого рассмотрения заключается в восстановлении мирового контекста деятельности Александра Невского. При этом ввиду неразрывности политики и религии для XIII века основу проводимой контекстуализации составили религиозно-идеологические основания политических процессов. Вместо «лоскутной» истории отдельных сообществ в данном случае предлагается рассмотреть мировую интегрированную историю, сфокусированную на вопросе стратегического целеполагания русской великокняжеской власти. Речь не идет об открытии новых фактов, а об интеграции различных фактологических линий исторического нарратива в единый метанарратив.

Представляемые результаты исследований ставят проблемные вопросы и намечают направления для новых исследовательских разработок. Александр Невский в любом случае стал для российского исторического сознания фигурой определяющей, по отношению к которой может быть использовано понятие «культурный герой»2.

Глава 1. Восток: третья христианская цивилизация и

имперостроительство

Чингизидов

Восток и Запад сошлись…

«О, Восток есть Восток, а Запад есть Запад, и никогда они не встретятся, / Пока Земля и Небо не встанут сейчас на великом Судилище Бога», – с этих слов начинается «Баллада о Востоке и Западе» Р. Киплинга, написанная в XIX веке. Но в XIII столетии Восток и Запад встретились. И эта встреча имела принципиальные последствия и для Запада, и для Востока.

Сам Киплинг заявлял в «Балладе», что для смелых духом разделение между Западом и Востоком не есть непреодолимая преграда. Обычно британского поэта цитируют в первых строчках, из которых следовала невозможность встречи. Между тем он уже в следующих строчках опровергал тезис о такой невозможности:

«Но нет ни Востока, ни Запада, ни Границы, ни Породы, ни Рождения,

Когда два сильных человека стоят лицом к лицу, хотя они и пришли со всех концов земли!» 3.

Цивилизационные границы мира подверглись в XIII веке перекройке под воздействием двух политически направляемых миграционных потоков. Первый шел с запада на восток, будучи идеологически выражен движением крестовых походов. Второй направлялся с востока на запад и основным субъектом его продвижения являлись монголы. Выбор в 2000 году нью-йоркским журналом «Таймс» человеком тысячелетия Чингисхана отражал реальную оценку масштаба последствий его завоевательных походов и строительства империи4.