Стратегия Александра Невского

В настоящее время получило распространение мнение, что татаро-монгольское иго являлось историографическим мифом, созданным немецкими историками Байером, Шлёцером, Миллером. Цель создания мифа состояла в обосновании истоков отставания России от Запада как проявления ее азиатизации. Миф соотносился с доминировавшими в целом в Европе фобиями по отношению к Азии. Действительно, фобии к Азии и к монголам, в частности, в Европе в XVIII столетии были достаточно распространены. Действительно, понятие «иго» являлось польским лингвистическим привнесением. Но собственно русские летописные источники не позволяют поставить под сомнение поражение суверенности Руси в XIII веке и установление зависимости русских земель от Орды.

Политическая игра между Золотой Ордой и ставкой великого хана

Русские князья находились во взаимодействии с правителем Золотой Орды – улуса Джучи, а уже через него и в отдельных случаях самостоятельно сообщались с великим ханом. Такое взаимодействие означало включённость Руси в сферу улуса Джучи на правах вассала. В противном случае она бы подчинялась напрямую монгольскому имперскому центру в Каракоруме.

Существует в этой связи проблема титулования правителей улуса. Несмотря на устоявшееся определение Бату и его преемников как ханов, титула хана они не имели. Титул «каан» (великий хан) имел только правитель империи в Каракоруме. Удивительно, что глава улуса вообще обходился без какого-либо титула. И этому было своё правовое обоснование, выражаемое в установке Чингисхана по подавлению аристократизма элиты. Р.Ю. Почекаев посвятил этой проблеме специальное монографическое исследование252.

Правитель улуса не был наследуемой должностью. После смерти Бату ему наследовал в занимаемой должности сын Сартак, но мог быть по решению каана поставлен любой представитель монгольской иерархии. Система управления была иерархической и централизованной. Но постепенно улусы стали выходить из-под контроля Центра. Уже Бату проявлял известную степень самостоятельности. При Берке улус Джучи добился фактически положения государственной субъектности.

Г.В. Вернадский предполагал, что улус Джучи имел у монголов название Белая Орда. Улус, находящийся на востоке на территории Китая, был Синей Ордой. Собственно монгольская территория, местонахождение юрты великого хана позиционировалось как Большая Орда. У монголов, свидетельствовал Г.В. Вернадский в книге «Монголы и Русь», каждому дню соответствовал свой цвет, и белый связывался с Джучидами253.

Версия Вернадского, если она верна, дает ключ к пониманию определения российского правителя на Востоке как «Белого царя». Московское царство соотносилось с землями Белой Орды, и соответствующий образ русского царя мог иметь монгольское происхождение.

Как получилось, что после смерти Ярослава Всеволодовича не Александр Ярославич, а его младший брат Андрей оказался великим князем Владимирским? Новая система возведения в княжеское достоинство на Руси при монголах приходила на смену старой домонгольской лествичной системе. То, что она будет упразднена, было поначалу не всем очевидно. Сообразно с лествичной системой после смерти Ярослава Всеволодовича владимирский престол должен был занять не кто-либо из его сыновей – Александр или Андрей, а брат Святослав Всеволодович Юрьевский. Но он, действуя на основе традиции, совершил принципиальную ошибку – отказался от поездки в Орду. Такую поездку он совершит через несколько лет – в 1250 году, но будет поздно.

Михаил Хоробрит, четвертый сын Ярослава Всеволодовича, в новых условиях вообще решил действовать на свой страх и риск. Он посчитал нецелесообразным в новых условиях руководствоваться старой традицией. И в то время, когда Александр и Андрей находились в Орде, Хоробрит силой взял власть, согнав Святослава Юрьевского с престола. От возмездия со стороны монголов за самоуправство спасло только то, что Михаил тут же в 1248 году погиб в битве с литовцами.

Александр и Андрей Ярославичи более адекватно диагностировали новую ситуацию, понимая, что без согласования с монголами Владимирское княжение невозможно. Оба они одновременно и независимо друг от друга направились в 1246 году в ставку Бату. «Житие» свидетельствует, что тот ждал приезда Александра Невского и упрекал его, что он единственный из князей не желает покориться власти золотоордынского правителя. Вероятно, Бату действительно предпочитал видеть на великом Владимирском княжении Александра Невского. Но он оказался не готов в той ситуации брать на себя ответственность. Братья Ярославичи перенаправляются им по монгольской иерархической лестнице в Каракорум к Гуюку. Именно на уровне великого хана должен был быть решен вопрос о политическом старшинстве русских князей. Гуюк, между тем, имел непростые отношения с Бату и не хотел усиления влияния золотоордынского правителя254. Соответственно, выбор был сделан не в пользу батыевой креатуры Александра, а его младшего брата Андрея. Александру доставался в управление разгромленный и заброшенный Киев, где тот за все время нахождения в статусе киевского князя так и не побывал. Реально Киев управлялся находившимися в городе баскаками.

После смерти Гуюка и в результате развернувшейся на несколько лет междоусобной борьбы в Монгольской империи новым великим ханом стал Мунке. Своей победой он в значительной мере был обязан поддержке со стороны Бату. Теперь золотоордынский правитель мог ожидать поддержки решений в Каракоруме по кандидатуре великого князя Владимирского. И решение ожидаемо принимается в пользу Александра Невского255.

Однако произошедшая властная пересменка спровоцировала политический кризис. И, по-видимому, антимонгольское выступление Андрея Ярославича и Неврюева рать находились в прямой связи с произошедшей ротацией.

Пять визитов Александра Невского в Орду

Вопрос о том, когда состоялась первая поездка Александра Ярославича в Орду, является предметом дискуссии. Существует точка зрения, что она состоялась еще зимой 1241/42 годов и заняла около трех месяцев256. При принятии этой версии получалось, что альянс Александра Невского с монголами сложился еще до Ледового побоища. В действительности зимой 1241/42 годов еще продолжался монгольский западный поход, и князь не мог встретиться с Бату по той простой причине, что тот в это время вел боевые действия в Венгрии.

Алексей Манкиев в труде «Ядро российской истории» (1715) сообщал о трех поездках Александра Невского в Орду. Это были визиты к правителям Золотой Орды – Батыю, Сартаку и Берке. Первый визит Манкиев датировал 1245 годом. Он состоялся будто бы по призыву самого Батыя, принявшего князя с великою честью. Манкиев ошибался, утверждая, что этот визит состоялся сразу после смерти Ярослава Всеволодовича, который был к тому времени еще жив. Ошибался он и в утверждении, что с 1245 года Александр «стал владеть начальственно державою Русской». В действительности после Ярослава Всеволодовича ярлык на великое княжение получил не он, а его младший брат Андрей. В результате визита в Орду князь, согласно Манкиеву, смог «облегчить Русь от наложенных тяжких податей».

Второй визит Александра в Орду, на этот раз к Сартаку, Манкиев связывал со смертью Батыя. Автор «Ядра российской истории» приводил удивительную по своей недостоверности историю похода Батыя в Венгрию и взятия им там в жены сестры венгерского короля Владислава. Король, будто бы мстя за оскорбление, разбил войска татар, и, нагнав в бою Батыя, разрубил его палашом до седла, и сестру разрубил вслед за ним.

Третья поездка Александра Невского в Орду, согласно утверждению Манкиева, преследовала цель воспрепятствовать призыву русских людей в татарское войско для совместного с татарами участия в войне. Князь добился от хана отмены уже принятого указа на этот счет. Сообщал историк и о том, будто бы князь перед своей поездкой велел изгнать из всех русских городов татарских счетчиков сбора дани. Как известно, Александр, напротив, подавлял сопротивление монгольской переписи.

Пример освещения Манкиевым поездок Александра Невского в Орду показателен в плане повышенной концентрации недостоверной информации, непроверенных сведений. Такое положение в целом характерно для освещения состояния монгольско-русских политических связей257.

В популярной книжке «Созерцание славной жизни святого благоверного великого князя Александра Ярославича Невского» (1789) писатель Федор Туманский упоминал два княжеских визита в Каракорум к великому хану – 1247 и 1262–1263 годов. Первая поездка к великому хану Гуюку вместе с братом Андреем была будто бы инициирована Батыем. Приняв князя, золотоордынский правитель направил его дальше по иерархической лестнице ко двору Гуюка.

Второй раз, согласно Туманскому, Александр Невский совершил визит к великому хану Бургаю. Под этим именем у писателя выступал правивший в те годы в Монгольской империи Хубилай. Цель визита во втором случае виделась в предотвращении последствий для Руси восстания 1262 года против откупщиков дани. Туманский сообщал, что восстание охватило города Владимир, Суздаль, Ростов, Ярославль, Переславль. Александр Невский мятеж не подавлял. Нет никаких указаний, отмечал Туманский, что кто-либо был им наказан. Предотвратить ордынское возмездие можно было, лишь обратившись к великому хану.

Еще одной целью поездки Александра Невского в Каракорум было стремление заблокировать требование участия русских войск в монгольских походах. По обеим позициям князь достиг желаемого результата258.

Выдающийся отечественный энциклопедист Вильям Похлебкин составил хронологический перечень (вероятно, не полный) всех русских князей, посещавших Орду с 1242 по 1430 годы. Из него следовало, что Александр Невский совершил всего пять таких визитов: в 1247, 1252, 1256, 1257 и 1263 годах259. К сожалению, летописные известия о поездках в Орду не всегда давали точное представление о конкретном маршруте путешествий князей. Под Ордой могла пониматься и Золотая Орда (улус Джучи), а могла и ставка великого хана. Не всегда ясно, куда в каждом конкретном случае из пяти ордынских визитов направлялся и Александр Невский. Не исключено, что визит мог иметь две фазы – посещение в первой части непосредственного ордынского властителя в улусе Джучи, а во второй – двора монгольского императора. Предположив, что посещалась в итоге ставка императора, можно составить гипотетический перечень адресаций дипломатических усилий князя.

В 1247 году во главе Монгольской империи находился Гуюк, сын предыдущего правителя Угэдея и внук Чингисхана. Гуюк был избран кааном на курултае годом ранее, и визит Александра в ставку должен был засвидетельствовать принятие им власти великого хана. Ранее Гуюку было доставлено письмо от римского папы Иннокентия IV. Коммуникации двора Гуюка принципиально облегчались большим числом христиан Церкви Востока. Существовала уверенность, что и сам каан вот-вот примет христианство. Об этом, в частности, сообщал в своих свидетельствах о Монгольском императорском дворе Плано Карпини.

Из проблемных вопросов монгольско-русской повестки 1247 года потенциально мог подниматься вопрос о готовящемся походе Гуюка против Батыя. При такой перспективе Русь оказывалась бы вовлечена во внутримонгольскую распрю. Однако благодаря усилиям Сорхахтани-беки поход Гуюка удалось предотвратить. В 1248 году великий хан ушел из жизни, предположительно будучи отравлен по приказу Бату.

Поездки в ставку каана содержали для князей немалые опасности. Некоторые исследователи предполагают, что и Александр Невский, и его отец Ярослав Всеволодович были отравлены при дворе монгольского императора. Причиной убийства Ярослава являлось отношение к нему как креатуре Бату, находившегося в жестком конфликте с великим ханом Гуюком. Свидетельства об отравлении князя приводил находившийся с дипломатической миссией в Каракоруме итальянский францисканец Плано Карпини. Непосредственным отравителем итальянец представлял Дорегене, мать Гуюка.

Ярослав Всеволодович в 1246 году не мог по статусу проигнорировать поездку на курултай в Каракорум, где происходило избрание кааном Гуюка. В один из дней курултая он был приглашен к Дорегене-хатун, лично угощавшей гостя. По возвращении с трапезы он занемог и через семь дней умер. Тело князя при этом посинело, что явно указывало на присутствие яда260. После этого, как сообщал Карпини, Дорегене «поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что, если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену»261. Отказ Александра Ярославича приехать в ставку по приглашению матери императора был неслыханной дерзостью. Вероятно, он рассчитывал в этом случае на заступничество Бату. Тем не менее по прошествии года визит Александра Ярославича в ставку монгольского императора, по-видимому, все-таки состоялся.

К версии отравления Ярослава на курултае скептически относился Н.М. Карамзин. По его мнению, князь находился в полной власти монголов, и его могли при желании казнить и не прибегая к ядам. Г.В. Вернадский, напротив, полагал сведения Плано Карпини достоверными262. С одной стороны, устранить князя требовалось вопреки покровительству влиятельного Бату, и отравление было в этом случае более желательным, нежели прямое убийство. С другой стороы, и Дорегене могла вести свою собственную игру, не всегда соотнося ее с политикой сына. В целом же контекст конфликта Гуюк – Бату с возможным исходом в виде первой внутримонгольской войны Чингизидов позволяет оценивать высокую вероятность отравления Ярослава в ставке сторонниками великого хана.

Второй визит Александра Невского в Орду состоялся, согласно хронологии В.В. Похлебкина, также через год после очередного курултая, избравшего нового монгольского каана. В 1252 году Александр Ярославович, по-видимому, должен был засвидетельствовать признание власти Мунке. Победа Мунке в борьбе за власть в Монгольской империи явилась апогеем торжества политики Бату. На курултае, провозгласившем нового каана, сам Бату получил статус «ака», как старший среди всех Чингизидов. Сразу после победы было проведено следствие, завершившееся масштабным погромом среди монгольской знати противников Мунке. Будучи связан поддержкой Бату, Александр Невский получил в Орде ожидаемую поддержку. Одним из практических итогов визита в Орду явилось для Александра получение ярлыка на Владимирское княжение. По-видимому, в повестке обсуждения оказался и вопрос об инициированном с Запада антиордынском восстании князей 1252 года.

Последующие два визита Александра Невского в Орду – 1256 и 1257 годов – состоялись также в правление Мунке. Вероятно, визит 1256 года был связан со смертью Бату и вступлением во власть в улусе Джучи его сына Сартака. В 1257 году имелись сходные обстоятельства – смерть Сартака. Предположительно тот был отравлен его дядей Берке. Новым правителем улуса стал младший брат Сартака Улагчи. И тот, и другой являлись христианами, что безусловно облегчало дипломатическую миссию Александра263. Во время визита в Орду 1257 года Александр взял с собой младшего брата Андрея Ярославича, лидера антиордынского восстания 1252 года, и добился его прощения.

Принципиально иной по степени сложности оказывалась ситуация во время последнего визита Александра Невского в Орду в 1262–1263 годах. Во главе улуса Джучи уже не было ни Бату, ни его сына Сартака, с кем прежде выстраивались конструктивные отношения, имевшие в том числе и религиозный аспект монгольского покровительства христианам. Во главе улуса Джучи стоял теперь младший брат Бату Берке, принявший ислам и требовавший от Руси не только денежного выхода, но и платы кровью. Во главе Монгольской империи с 1260 года находился Хубилай – создатель империи Юань. Его противником в борьбе за власть выступал младший сын Толуя Ариг-Буга, сохранявший приверженность тенгрианству. Во время визита Александра в Орду продолжалась жесткая фаза войны между Хубилаем и Ариг-Бугой, в которой последний терпел поражение264. В ходе этой борьбы, стремясь ограничить потенциалы Ариг-Буги, связанные с поддержкой традиционалистской монгольской знати, Хубилай переносит столицу из Каракорума в Ханбалык. (Позже Ханбалык будет переименован в Пекин.) Именно Ханбалык посетил Марко Поло во время его поездки ко двору каана.

Борьба Хубилая и Ариг-Буги не была бы столь критичной для Руси, не принимай в ней активного участия Берке. Правитель Золотой Орды в этой распре выступал важнейшим союзником Ариг-Буги, что угрожало в перспективе большой войной с Хубилаем.

Кого должен был в этом конфликте поддержать Александр Ярославич? Безусловно, лучший сценарий состоял в том, чтобы остаться в стороне. Выступи он на стороне Берке – и следовало в перспективе ожидать большого нашествия с востока. Поддержи он великого хана – и последовали бы незамедлительные репрессии со стороны Берке.

Вероятно, Александр все же склонялся к игре в пользу Хубилая. И дело состояло не только в том, что его партия определенно брала верх. Исламизация улуса Джучи при Берке не могла устраивать русских князей. К тому же масштабную борьбу против ислама вел на юге Хулагу – сторонник Хубилая. При обострении противостояния войска Хулагу могли бы быть брошены на север против Берке.

Участие Александра в большой политической игре не могло не вызвать ответных действий со стороны тех или иных субъектов конфликта. Очевидно, что его игра в пользу Хубилая не могла устроить Берке. И признавая факт отравления Александра во время ордынского визита, именно Берке логичнее всего заподозрить в заказе убийства. Открыто устранить Александра при наметившейся поддержке великого хана он вряд ли мог, тогда как отравление являлось приемлемым способом избавиться от неудобной фигуры.

Помимо вопросов большой евразийской политики, по-видимому, Александру приходилось во время последнего из визитов в Орду улаживать последствия прецедента очередного антиордынского восстания 1262 года. В ходе его в ряде русских городов были перебиты откупщики дани, и требовалось своевременно предотвратить принятие монголами ответных мер.

Западная альтернатива Даниила Галицкого

Традиционно альтернативная стратегическая линия в отношении к политике Александра Невского связывается с Даниилом Романовичем Галицким (1201/1204–1264). Обычно речь шла об антимонгольском и проевропейском курсе265. В рамках демократической критики авторов-державников сложился, а сегодня активно поддерживается в украинской историографии миф о Данииле Галицком, как фактическом лидере национально-освободительной борьбы с монголами. Реальная его политика была более сложной и более противоречивой. В ней имели место и борьба с монголами, и совместные действия с ними. Но тем не менее имеются основания утверждать266 о некоей альтернативности по отношению к стратегии Александра Невского.

Включённость Даниила в европейские проекты, возможно, определялась фактом его происхождения. Александра Невского в сравнении с ним можно считать евразийски укорененным. Его бабка по линии матери – половецкая княжна Мария. Бабка со стороны отца Ярослава Всеволодовича была, по одной версии, из чехов, по другой – из ясов (осетин).

Согласно версии петербургского историка А.В. Майорова, мать Даниила Анна являлась дочерью византийского императора Исаака II Ангела267. Исаак Ангел был поддержан крестоносцами, восстановившими его во власти после свержения. В активных контактах с ними находился во время заточения Исаака в темнице его сын и будущий соправитель Алексей III Ангел. Соответственно, и другие представители семьи Исаака, включая дочь Анну, были включены в круг европейских рыцарских связей. Сестра Анны была замужем за Филиппом Швабским – королем Германии и претендентом на императорскую корону в Священной Римской империи. Другая сестра являлась супругой герцога Австрии и Штирии Людовика VI Славного и матерью Фридриха II Воителя – последнего представителя династии Бабенбергов. Пресечение после смерти Фридриха династии позволило Даниилу, имея в виду соответствующие родственные связи, даже включиться в борьбу за австрийское наследство. Очевидно, что именно человек с такой генеалогией, как у Даниила, мог рассматриваться как креатура на позицию короля Руси. Любой другой из русских князей того времени, очевидно, на эту роль бы не подходил.

По-видимому, первым идею воссоединения Католической и Православной Церквей высказал Даниилу Галицкому папский посланник Плано Карпини во время путешествия того к монголам в 1245 году. Запад и далее подталкивал князя в этом направлении. Брачные союзы тоже задавали западные политические ориентиры. В 1247 году сын Даниила Лев женился на дочери венгерского короля Белы IV Констанции. Другой его сын Роман в 1252 году женился на Гертруде Австрийской, наследнице Австрийского герцогства, и заявил о своих территориальных притязаниях.

Римский папа Иннокентий IV дважды предлагал Даниилу королевский титул – в 1248 и 1253 годах. Коронация состоялась в 1253 году в польском городе Дорогичине. В тот же год Иннокентий IV развернул пропаганду крестового похода против монголов. Формировалась широкая коалиция, определенная роль в которой отводилась, по замыслу папы, Даниилу Галицкому, а также литовскому князю Миндовгу. Однако Даниил проявил к идее объединения Церквей сдержанность, а крестовый поход остался на уровне деклараций.

Но в 1254 году Даниил уже принимает участие в Прусском крестовом походе. Это было исторически первым случаем, когда русский князь становился участником официально провозглашенного крестового похода. Такое включение в число участников означало, по оценке А.В. Майорова, признание Даниила в качестве одного из европейских католических государей268.

В 1254–1255 годах Даниил действовал против монголов, очистив от них территории Понизовья и Киевской земли. Далее он намеревался идти на Киев, принадлежащий, согласно ярлыку, Александру Невскому. Два выдающихся полководца средневековой Руси – Александр и Даниил – могли столкнуться в прямом противостоянии269.

Этого не произошло. Розыгрыш карты Даниила в политике Рима был снят с повестки после смерти в 1254 году папы Иннокентия IV, с которым и связывались соответствующие замыслы. Новый папа Александр VI предпочел сделать ставку в регионе на Литву. В 1255 году он предоставил Миндовгу дозволение воевать в землях Даниила Галицкого. Такое решение Рима было воспринято Даниилом как предательство. Отношения с папским престолом были фактически разорваны. Далее Даниил действовал уже на стороне монголов против Литвы и Польши. Его политические ориентиры оказались к концу жизни изменены на противоположные. Такой реверс в политике Даниила и может служить главным ответом о правильности избранных им стратагем270.

Куремсина рать

Политическая ситуация осложнялась во времена Александра Невского существованием различных акторов политики, не сводимых к политике государств и государственных образований. Они могли действовать самостоятельно, руководствуясь собственными интересами. К таким субъектам политики относился, к примеру, беклярбек Куремса. От его имени пошло наименование «Куремсина рать» (1252–1255)271. Обычно она рассматривается в едином ряду с Неврюевой ратью. Но в действительности Неврюева рать была санкционирована на уровне правителя улуса Джучи Берке, тогда как Куремса может и согласовывал в целом свои шаги, но действовал преимущественно от собственного лица.

Возможность действовать от своего имени давал ему статус Чингизида. По свидетельству Плано Карпини, он входил в пятерку наиболее влиятельных фигур империи, включая великого хана. Куремса являлся внуком Джучи от старшего сына Орды.

По-видимому, беклярбек, предприняв военные действия против земель юго-запада Руси, стремился расширить собственную власть. То, что его противником оказывался оппозиционный монгольской власти Даниил Галицкий с сыновьями, служило оправданием взятой на себя инициативы. Куремса, как полагал М.С. Грушевский, совершил, по-видимому, три похода: первый – в Понизовье, второй – на Кременец, третий – на Владимир и Луцк. Под Луцком он потерпел ощутимое поражение и ушел в степи. Вероятно, это и была исторически первая победа русских над монголами.

Если бы Куремса действовал по поручению Берке, то, вероятно, последовал бы монгольский военный ответ. Такого ответа дано не было. Его отсутствие дает основания полагать о личной инициативе Куремсы. Александру Невскому приходилось учитывать и такие личные обстоятельства помимо обстоятельств большой политики.

Заговор «западников» и Неврюева рать

Одно из главных обвинений в адрес Александра Невского традиционно связывается с Неврюевой ратью. Стремясь получить ярлык на Великое княжение, он будто бы привел на Русь монголов. Причем монголов он привел против своих младших братьев – Андрея Ярославича и Ярослава Ярославича. Пролилась русская кровь. Андрей был лишен Великого Владимирского княжения, переданного с 1252 года Александру. Он был вынужден бежать вначале в Новгород и Псков, но, будучи отвергнут новгородцами и псковичами, далее бежал в Швецию. Была убита монголами супруга Ярослава и взяты в полон его дети. В целом образ Александра представал в событиях 1252 года крайне морально непривлекательным272. Иногда эта непривлекательность сглаживалась за счет ссылок на политическую целесообразность273.