Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье. Часть первая

Военный медик Сергей Земцов вышел в отставку в звании майора. И, вот уже четвертый год занимаясь частной практикой, всё свое время посвящал восстановлению человеческого здоровья. Люди шли и шли к нему за помощью, услышав от знакомых о хорошем враче-неврологе, о чудодейственной силе его рук. Приезжали из других городов, записываясь на прием заранее, только бы попасть к специалисту, который, вопреки вердиктам медиков из поликлиники, высвобождал защемленные нервы и восстанавливал позвоночник, возвращал подвижность суставам и избавлял людей от острых болей при радикулите и остеохондрозе.

И доктор принимал больных с утра до ночи. Бывали дни, когда, занимаясь с последним пациентом, пришедшим на прием к девяти вечера, он выкладывался полностью, завершая работу буквально на излете, на пределе сил. Даже отдохнуть по-настоящему не получалось.

Сергей работал на износ. Он устал от всего… Устал доказывать правильность методики, следуя которой, вернул здоровье уже тысячам людей. Устал биться в стену непонимания и противостоять сторонникам традиционной медицины, опирающимся в подходе к лечению пациентов на утвержденные министерствами ГОСТы.

Хотелось просто от всего отрешиться, передохнуть, отвлечься… Не получалось. Слишком многим надо было помочь. К вечеру оставалось только одно желание – просто лечь и ни о чем не думать, провалиться в сон и забыться…

* * *

Доктор закончил прием раньше обычного – всего-то в семь вечера. Надо было постараться не заснуть от жары и усталости сразу после душа, а хоть что-то приготовить себе на завтра, на обед.

Народу на улице было много. Вечерняя прохлада выманила из перегретых за день квартир сотни горожан. Люди неспешно шли по тротуару, смеялись и весело переговаривались. Кругом царила непринужденная атмосфера субботнего вечера.

Направившись к автостоянке, Сергей неожиданно вновь увидел девушку. Ту самую, что обратила на себя его внимание еще днем. Она явно выделялась из толпы. Шагала по тротуару целеустремленно, как по подиуму. Длинные ноги, высокие каблуки, красное облегающее платье, выгодно подчеркивающее фигуру, – яркая, красивая, завораживающая. Она смотрела прямо на Сергея. Мало того – она ему улыбалась. И он сам не понял, как потянулся навстречу…

Но тут кто-то цепко ухватил доктора за рукав:

– Сынок, не поможешь сумки до остановки донести? Больно уж тяжелые. Совсем из сил выбилась!

Рядом, невесть откуда взявшись, стояла сгорбленная седая старушка, опирающаяся на деревянную клюку. Отполированное до блеска дерево словно сияло изнутри, замысловатый лиственный узор вился по всей поверхности посоха. Бабка уронила одну из многочисленных кошелок, охнула и, протянув мужчине красивую резную палку, попросила:

– Подержи.

Сергей про себя отметил, что вывалившиеся из разорванного кулька конфеты, переливаясь глянцевой оберткой, рассыпались вокруг старушки ровным кругом. Он уже готов был протянуть руку, чтобы взять у старухи палку, но тут боковым зрением «зацепил» подпрыгнувшего за ярким мячом и замершего в воздухе мальчугана. А в следующий миг обратил внимание на зависших с распахнутыми крыльями голубей, мгновение назад с шумом взлетевших от неподвижного теперь автобуса, присевшего в момент торможения на передние колеса. С нарастающим удивлением оглядел разноцветную праздничную толпу, только что оживленно шумевшую и вдруг, словно по мановению волшебной палочки, окаменевшую во всем своем разнообразии. Кто-то, подобравшись перед прыжком через ступеньку, смешно вскинул растопыренные руки; чей-то смех, не успев сорваться с уст, веселой гримасой запечатлелся на неподвижном лице, как на фотографии; воодушевленно взмахнувший смычком уличный музыкант, глубоко вдохнув, застыл в предвкушении первого звука нежной мелодии.

В этот момент словно кто-то дернул Сергея в сторону – образ властной красавицы заполонил сознание. Забыв про старуху с ее сумками, он развернулся и пошел, всё ускоряя шаг: «Где она, где?» Он почти бежал, он ясно понимал, в каком направлении двигаться. К ней! К той, ради которой он был уже готов на всё! Словно кто-то подстегнул изнутри: «Скорее!» Сергей перешел на бег. Сколько он так бежал? Куда бежал? К ней! Именно к ней!

Неожиданно магнит, тянувший к себе всё естество доктора, исчез. Он потерял ориентир, споткнулся. В недоумении остановился и осмотрелся – куда идти? Где его красавица? И хотя тело уже не подчинялось властному приказу, в сознании всё еще не переставала биться одна мысль: «Ее нельзя потерять!» Мужчина готов был обежать весь город – только бы найти ее! «Может, она в тот проулок завернула?» – спросил он себя.

В густой тени небольшого проема между двумя высокими домами девушки не было. А ведь она должна его там ждать – Сергей твердо это знал! Он заглянул в чернеющую щель – там царил кромешный мрак, стояла гулкая тишина и пахло озоном (как будто только что прошел дождь). Доктор вдохнул эту странную свежесть, тряхнул головой и в нерешительности остановился… Что-то изменилось… Он оглянулся, поискав в душе ту всепоглощающую силу, что минуту назад вынудила его бежать за непонятной мечтой. Не нашел.

Спустя миг показался неясный силуэт: из темноты, словно из тумана, постепенно проявилась большая белая собака. Она двигалась грациозно, неторопливо и что-то несла в зубах. Морда ее была сильно исцарапана, но огромная псина выглядела довольной. Она небрежно выронила из клыкастой пасти растерзанный кусок красной ткани и совсем не по-собачьи широко улыбнулась человеку.

Наваждение пропало. Больше не хотелось бросить весь мир к ногам загадочной незнакомки. Сергей огляделся, приходя в себя. Определил, где находится, глянул на часы и удивился: как далеко успел убежать за такой короткий срок!

Вернулся к машине, завел мотор и направился домой.

Странные явления никак не выходили из головы. Но почему-то не получалось бить тревогу, столбенеть от нахлынувших событий, пытаться обнаружить в себе признаки сумасшествия. Словно кто-то отключил в нем инстинкт самосохранения и способность трезво оценивать происходящее. Его не покидало ощущение, будто подобное уже случалось с ним прежде… Когда? В прошлой жизни, что ли?

* * *

У подъезда аккуратной пятиэтажки на развесистой, густо убранной оранжевыми ягодами рябине сидела белка, сжимая в лапках сосновую шишку. Она словно превратилась в безмолвное изваяние, только кончик пушистого хвоста нервно подрагивал. Белка старалась быть как можно незаметнее. Но Сергей ее увидел, скорее даже – почувствовал. От зверька исходило настолько родное, уютное тепло, что он поневоле остановился.

Насмотревшись на такую непривычную в городе гостью, доктор набрал код домофона и открыл дверь. Из кромешной темноты дохнуло холодом. «Опять лампочки перегорели», – решил он. В последнее время тьма закрадывалась в подъезд всё чаще. Порой приходилось до своего этажа подниматься в странном, почти осязаемом промозглом сумраке, заполнявшем лестничные пролеты липкой паутиной страха и безнадежности.

Но как-то раз сумрак вдруг отступил. Уже дня три как на площадке пятого этажа обосновалась огромная белая собака. Сергей встречал ее, выходя из квартиры, сталкивался с лохматой громадиной у подъезда. Часто видел, как, сидя на перекрестке, она следила внимательным взглядом за его машиной. А когда доктор подъезжал к трехэтажному офисному зданию, где вел прием пациентов, собака уже лежала у крыльца. Внимательно осматривала человека, но не приближалась. Словно безмолвный телохранитель – всегда рядом, всегда следит. Вот и полчаса назад встретилась ему в темном закоулке…

«Может быть, это разные собаки? – спрашивал себя Сергей. – Мало ли их в городе?»

Но где их столько наберешь, огромных – почти полтора метра ростом, снежно-белых и таких лохматых? А если собака одна, то как она может перемещаться по городу быстрее автомобиля? Ну просто мания преследования какая-то!..

Кстати, сейчас собаки видно не было…

Сергей уже почти вошел в подъезд, но тут неожиданно за спиной у него кто-то вскрикнул, послышался звук падения, что-то посыпалось. Мужчина повернулся и увидел растянувшуюся на тротуаре бабку. Ту самую, что просила его помочь с тяжелыми сумками…

«Вечно у нее что-то падает! Неуклюжая»… – Отпустив ручку двери, доктор поспешил женщине на помощь.

Притаившаяся в глубине подъезда тьма завибрировала, потянулась вслед за человеком жадными щупальцами. Но белка была настороже: она с размаху кинула шишку в клубящийся мрак, вспышка света отшвырнула черные потоки внутрь, дверь с грохотом захлопнулась. Во дворе внезапно появилась воронья стая – и с громким карканьем обрушилась на рябину, пытаясь выцарапать из сплетения ветвей шустрого зверька.

Порыв ветра ударил в спину, чуть не сбив Сергея с ног. Он в три шага оказался рядом со старушкой. Вывалившаяся из разорванного пакета картошка рассыпалась, образовав почти ровный круг. Желая помочь старой женщине подняться, доктор ступил внутрь картофельного кольца и в изумлении вскинул голову: их обоих легкой пеленой накрыла невесомая полусфера из сияющих искорок. Светящиеся капли переливались и издавали тонкие, высокие звуки. Казалось, будто мельчайшие хрустальные подвески, сорвавшись с большой люстры, поют вокруг них волшебную мелодию.

– Клюку подай, – сдавленно прошептала бабка.

Голос ее едва звучал, но во взгляде была такая внутренняя сила, что Сергей безропотно повиновался и нагнулся за палкой.

– Скорее, время уходит, – торопила его женщина, уже заваливаясь на бок. Ее землисто-серое лицо быстро бледнело и словно расплывалось, растворялось в пространстве.

Сергей как во сне протянул клюку старухе. Та неожиданно сильно ухватилась за резной посох, цепко накрыв пальцы доктора своей шершавой ладонью. Судорожным рывком, словно вложив в это движение остатки сил, опрокинула мужчину на себя. Тот машинально выставил вперед свободную руку, чтобы избежать столкновения с костлявым бабкиным телом. Но удара не последовало. Тротуар под ними расступился – оба рухнули в образовавшийся проем, перед глазами замелькали искры, звезды, сияющие блики… В ушах стучала кровь, в голове гудело. Было слышно, как сильно колотится рядом бабкино сердце. Или это – его сердце? Или – не сердце? Казалось, что всё пространство вокруг дышит, пульсирует, перерождается. Еще один вдох – и калейдоскоп ощущений, цветов и звуков слился в одну сплошную линию…

* * *

…Минутой ранее из соседнего подъезда вышел молодой человек со стекляшкой пива в руках. В пронзительном вороньем гомоне он поначалу ничего необычного не заметил. Ну прилетели, ну разорались. С воронами такое часто бывает. Но оказалось, что черные бестии отчего-то нацелились на непонятно откуда взявшуюся белку, которая пыталась укрыться от них в густой листве рябины. Чего доброго, заклюют! Такая поднялась круговерть – с дерева градом сыпались ягоды и листья, вороны орали, белка верещала.

Одна из больших птиц всё же схватила рыжего зверька за хвост и хищно взмахнула крыльями, стремясь как можно быстрее скрыться в чернеющем небе. Ничего кроме пива в руках у парня не было. И он, не раздумывая, запустил в крылатую охотницу бутылкой. Стая с гомоном взвилась ввысь. Бутылка разбилась о бетонную стену дома, оставив на светло-серой стене пузырящееся пятно. А белка, растопырив лапки и распушив хвост, полетела на землю.

Остальное не поддавалось логическому объяснению: юноша с изумлением наблюдал, как посреди двора в золотом сиянии исчез мужчина из соседнего подъезда. Как откуда-то с крыши – а может, из окна верхнего этажа – выпрыгнула собака. Как, извернувшись, она одним ловким движением подхватила падающую белку и влетела в сверкающую полусферу. В следующий миг сияние с легким звоном схлопнулось, исчезло…

И всё вокруг стало обычным. Вороны, рассевшись по деревьям, примолкли, словно в страхе чего-то ожидая. Зажглись фонари, окна квартир осветились за разноцветными шторами. Проехала машина, на парковке раздался смех, послышалась музыка. Как будто кто-то повернул невидимый рубильник, и жизнь «включилась».

Дверь подъезда с грохотом распахнулась, оттуда стремительно вышла высокая яркая девушка. За ней следовал скользкий тип с тонкими усиками, разодетый в новомодный темно-серый костюм. Красавица обвела взглядом вернувшийся к жизни двор и, встретившись глазами с обалдевшим парнем, злобно бросила: «Негодяй! Ты у меня за всё ответишь!» И уже шагнула вперед, явно собираясь выполнить угрозу.

– Я бы не советовал вам этого делать, дорогая Антонина, – лишь слегка повернув голову в сторону молодого человека, проговорил ее спутник.

– Почему? Он же был с алкоголем! Значит, у вас есть над ним власть, господин.

– Уже нет, – тип с усиками глянул на юношу искоса, сквозь ресницы, брезгливо щурясь и поеживаясь. – Уже нет. Слишком много света…

Он изящно повернулся на каблуках и, раздраженно поигрывая тонкой тростью, двинулся обратно к распахнутой двери подъезда. Девушка, напоследок бросив испепеляющий взгляд на того, кто посмел нарушить ее планы, твердой походкой направилась следом за господином в зияющую зыбким холодом темноту. Дверь за ними бесшумно затворилась, изнутри раздался легкий хлопок.

И на этом – всё… Светловолосый мускулистый парень обреченно смотрел на черную железную дверь. Ему всё равно никто не поверит. Ему никогда не верили, что бы он ни рассказывал…

…Сашкино детство до десяти лет было самым обычным, а потом стало более чем странным. С рождения (он твердо это помнил) рядом всегда находился самый родной на свете человек – брат. Имена двойняшкам особо-то и не выбирали. Счастливые родители назвали сыновей, появившихся на свет с разницей в полчаса, в честь дедушек. Старший стал Андреем, младший – Александром.

Андрейка был абсолютно не похож на голубоглазого кудрявого Сашку и таких же родителей – белокожих, синеглазых, с вьющимися волосами цвета спелой пшеницы. Он разительно отличался от всех в семье – черноволосый, смуглый, худющий и донельзя серьезный. С самого рождения – очень серьезный и не менее сильный духом. Мальчишки были такими разными и такими родными…

Брат был для Сашки всем – его другом, советником и напарником в разнообразных приключениях – от запуска картонной межгалактической ракеты с крыши дачного домика до ночного похода в соседский сад за яблоками (ох и досталось же им тогда от отца!). И в школе, и на спортивных соревнованиях, и во всех дворовых играх они оставались неразлучны. Десять лет были вместе. А потом… Андрейки вдруг не стало. Он не уехал и не заболел, не попал под машину и не погиб в страшной катастрофе… Вчера был рядом, а сегодня… исчез. И ни у кого, совсем ни у кого не осталось о нем воспоминаний… Исчезло вообще всё, что могло напомнить об Андрее, – личные вещи, документы, даже двухъярусная кровать в детской комнате утром вдруг стала одноярусной. Ни в школьном журнале, ни в наградных грамотах – нигде не сохранилось даже имени Андрея. Ни учителя, ни родители, ни тренер по самбо не могли понять, чего от них хочет свихнувшийся вдруг мальчуган.

– Хватит придумывать! Нет у тебя никакого брата и никогда не было! Опомнись уже, приди в себя. Не бывает так, чтобы вся рота не в ногу шагала, а ты один – правильно, – говорили ему.

– Бывает! – горячо спорил Сашка. – Я же о нем помню, а вы все почему-то нет!

Он неустанно твердил, что надо искать, надо бежать в милицию и писать заявление о пропаже. Но на него все смотрели как на полоумного. Друзья только пожимали плечами в ответ на вопрос: вспоминают ли они о смуглом заводиле во всех играх?

– Где мой брат? – повторял встревоженный мальчишка на протяжении нескольких месяцев.

– Да нет у тебя брата, – следовал неизменный ответ.

– Где брат??? Куда он делся?! – кричал Сашка почти в беспамятстве.

Никто не помнил, никто не верил. А он – помнил, ждал, искал…

Его водили к светилам в области психологии и психиатрии, пичкали успокоительными препаратами, таскали на всевозможные психотерапевтические сеансы. Но он видел, что совсем никто ему не верит, никто не помнит о его брате. Как это вышло? Он без конца прокручивал в голове сцены из прошлой, такой веселой и беззаботной жизни. И не мог понять: как, почему все вдруг забыли об Андрее? В конце концов после очередной дозы успокоительных препаратов он понял, что его просто-напросто закормят лекарствами, превратят в овощ… И – замолчал.

Он больше никому не говорил о брате. Но надеяться не перестал. Главным помощником в поисках был интернет. Сашка высматривал любую информацию о странных исчезновениях. Да, люди часто терялись. Но исчезнуть так, чтобы о человеке не осталось даже памяти, – подобных случаев было немного. Но кое-что всё же попадалось. И Сашка жадно собирал на просторах инета крупицы информации о таких же, как он, не сумевших забыть своих пропавших без следа близких.

И наконец, спустя пятнадцать лет, взрослый уже парень что-то нащупал. Ему казалось, что вот-вот перед ним распахнется невидимая раньше дверца – и он шагнет в неизведанное, найдет Андрея. Ох, сколько же ему надо рассказать своему старшему брату!..

ГЛАВА 2

Бездонная пустота поражала своей бесконечностью. Вокруг была кромешная тьма. Понятия «верх»-«низ», «далеко»-«близко» утратили актуальность.

Кто он? Где? Что происходит?

Попытался сосредоточиться, собраться. Величественное движение Космоса ощущалось каждой клеточкой. Клеточкой чего? Руки-ноги – ничего не чувствовалось, ничего не болело. Уходили в небытие, рассыпались в прах ощущения и эмоции. Было никак. Или… никак не было. Теряя осознание, он медленно растворялся в необъятном пространстве, распадаясь, расщепляясь на мельчайшие частицы, сливаясь с Абсолютом.

Неожиданно пришло видение: вокруг столько звезд! И появились мысли. Много мыслей. Словно яркие искорки чьих-то сознаний сновали со всех сторон. Он ловил то одну, то другую эмоцию. Не успевая сосредоточиться на ближайшей, тут же переключался на следующую, и еще на одну, и еще…

Чьи они?

Звезды! Такое немыслимое количество, что местами они кажутся одной сплошной туманностью… Особенно явственно выделяется Млечный Путь… Красивый, безбрежный, завораживающий… Только с обратной стороны… А как можно понять, что это не другая галактика?.. Зачем понимать? Это очевидно…

Кто это думает? Чьи мысли?

Неожиданно его окутало сияющее облако, понесло куда-то с невероятной скоростью. Звездный свет замерцал, завибрировал, потек сквозь время.

Мыслей-искорок больше не было. Но явственно ощущалось, как думает несущая его в себе сияющая субстанция. Слившись с облачным сознанием, он вдруг увидел (или почувствовал) воспоминания этого странного существа. И были они почему-то знакомыми.

Откуда?

Он видел, но не понимал, кто рядом с ним, что происходит и зачем ему это. Он просто был там. И всё.

– Проголодалась, животинка?

На площадке верхнего этажа сидит большая белая собака. К ней по лестнице поднимается пухлая неряшливая женщина в засаленном халате. В волосах тетки – ярко-розовые бигуди, глаза скрыты за зеркальными стеклами огромных пляжных очков. От нее пахнет жареной рыбой. Но запах кухни перебивает дурманящий аромат ванили, гортензии и еще чего-то до боли знакомого, опасного. Но определить не получилось. Эх, Клавдия, Клавдия… Как-то вдруг забыла ты об осторожности…

Клавдия? Кто это? – промелькнуло и угасло.

Грузная дама, натужно кряхтя, поставила на бетонный пол большую миску с маслянистой жидкостью и осторожно подвинула поближе к собаке. Та поднялась и перешла на другую сторону лестничной клетки.

– Что, собачка, не хочешь? Невкусно? Может, тебе посолить для верности? – толстуха достала из кармана небольшой пузырек, сыпнула из него в миску и, словно стряхивая с пальцев мелкие крупинки, хлопнула в ладоши.

Частички пыльцы вонзились Клавдии в глаза, искрами пробежались по длинной мохнатой морде, опутали естество липкой паутиной.

– Спи, дорогуша. Спи долго-долго, – женщина с коварной улыбкой провела рукой над собакой, посыпая ее легкой пыльцой.

Заклятие оцепенения сделало свое дело: серебристый панцирь сковал лохматую голову, собака медленно опустила морду на лапы, закрыла глаза и окаменела… Только ее мятущееся, сияющее лунным светом сознание ринулось к цинично улыбающейся ведьме, пытаясь остановить, удержать, не дать свершиться злу… Безрезультатно… Эх, Клавдия…

Он снова погрузился в созерцание, растворяясь в глубинах космического пространства. Лучи звезд, как золотые нити, текли в пустоте, свиваясь в причудливые узоры. Ласково мигали, завораживая и убаюкивая.

Пришло новое видение:

Очкастая тетка, удачно наложив на белую собаку заклятие, неспешно спускается вниз по лестнице. С каждым шагом внешность ее преображается, объемы уходят, шарообразное тело трансформируется в гибкую безупречную фигуру. Неопрятный халат превращается в дорогой брючный костюм, выгодно подчеркивающий стройный девичий силуэт. Пластиковые бигуди растворяются в воздухе, выпуская на свет огненно-рыжую гриву роскошных длинных волос. Изящной рукой с ярким маникюром красавица снимает солнцезащитные очки и, выходя из подъезда, бросает их в урну.

В воздухе перед ней появляется большая хрустальная чаша со сверкающей пыльцой. Юная колдунья пригоршнями черпает сияющую пудру и развеивает ее по двору, что-то напевая, особенно четко проговаривая окончания. Всё вокруг — здания, скамейки, тротуары, листва деревьев и припаркованные машины – покрывается искристой изморозью. Затих дом, затих двор, остановилось всякое движение…

Только в раскрытое окно одной из квартир первого этажа, игнорируя действие заклятия, хоть и очень медленно, но неудержимо вползает большой паук и, бережно придерживая в лапках микроскопическую сияющую скляночку, направляется к откупоренной бутылке пива. Запотевшая стеклянная емкость красуется на компьютерном столе перед застывшим у монитора светловолосым парнем.

И что потом? – возник вопрос. Непонятно, кто и к кому обратился…

Пришел мысленный ответ: «Паук принес сияющее зелье, снимающее заклятье оцепенения. Сначала в пиво капнул, потом парня расколдовал. А тот разбудил дом и меня от заклятия освободил. И я, недолго думая, выпрыгнула в окно…»

Что такое – окно?

Ответ почему-то покоробил: «А не пойти бы тебе… Лучше бы спросил – кто я и куда мы направляемся…»

Кто он? Где он? Куда он? Всё угасло. Тишина. Темнота…

* * *

Медленно-медленно пробуждалось сознание, выхватывая из пространства неясные оттенки, отзвуки, ощущения. Они наслаивались друг на друга, смешивались, перекликались, формируя звуки, образы, возвращая мировосприятие. Постепенно из обрывков сложилась реальность.

Плавно-тягуче плывут по небу облака. Нет, это он плывет в облаках, кружится с ними в танце, пытается погладить невесомые, расходящиеся от движения воздуха туманные завитки, погружается в белую молочную прохладу, выныривает из нее и парит-летит-плывет в ясной пронзительной синеве. Такой высокой, такой безграничной…

Да нет, это уже не глубокая небесная синь. Это – вода… Голубая, чистая, прозрачная. Она обволакивает тело, плещется у лица, лучится солнечными зайчиками в легких волнах. Что это? Река? Широкая, спокойно несущая свои воды меж лесистых берегов, она влечет его течением всё дальше и дальше… По обеим сторонам сплошным зеленым ковром раскинулся лес. Красиво как! Хорошо, спокойно, безмятежно… Сколько он уже плывет? Час, день, вечность? Какая разница… Так бы плыть, и плыть, и плыть…

Неожиданно в густой листве слышится громкий свист и щебет. Чаще всего раздается: «Чак-чак-чак!»

«А-а, – появилась ленивая мысль, – это же белка! Где она?»

Сконцентрировался – стена деревьев резко приблизилась, обозначились стволы, ветви, тонкие прожилки на зеленых листочках. Взгляд поймал яркую беличью шубку, пушистый хвост, даже кисточки на ушах видны отчетливо! Рыжая зверушка взволнованно смотрит на него круглыми бусинками глаз.

«Опять белка, опять шишка», – промелькнуло в сонном сознании. Мысль вспыхнула, но тут же погасла, и восприятие действительности медленно потянулось дальше, купаясь в пронизывающих кружевную листву солнечных лучах. Но зацепилось: белка нахмурилась… Что? Белка – нахмурилась? Да быть того не может! У нее и мимические мышцы не в состоянии так работать! Он присмотрелся внимательнее. Да нет, показалось… Сознание вновь стало погружаться в неторопливое покачивание, плеск волн и сияние солнечных лучей.

Но вредная белка никак не отставала – вскинула лапки, схватила себя за усы, потом суетливо перескочила с раскидистого клена на нижнюю ветку растущей у берега сосны и сорвала крупную шишку. Тщательно прицелившись, с размаху бросила в его сторону.

«Не долетит», – подумалось сквозь негу журчащей вокруг прохладной воды.