Райдо

Он не унимался! Может, свидание вчетвером устроить? Раз все так счастливы! Боже! Скорее бы улететь! Не видеть, не слышать! Забыть!

– Нигде!

Она повесила трубку в тот самый момент, как повернулась дверная ручка.

– Кто звонил?

Дима поставил пакеты на столик и приобнял девушку – она дрожала.

– Дима, пожалуйста!..

Вырвавшись из объятий, Женя зашла в ванную и закрылась. Пару минут до сознания доходило – замок закрыт. Закрыт. Он закрыт – доступа нет. Но паника не наступала. В дверь постучали.

– Женя, послушай.

Она открыла двери и затащила Дмитрия внутрь. Неправильно истолковав приглашение, мужчина потер руки, сказав:

– Ну, раз ты так хочешь…

– Смотри!

И она закрыла замок. Минута, другая. Радость озарила ее лицо.

– Видишь?!

– Что?..

Она покрутила замок. Но Дмитрий никак не успел отреагировать на чудо, так как на это раз звонил его телефон. Он с тоской провел взглядом по стройным изгибам:

– Может?..

– Нет.

Внезапно резкая боль скрутила пополам. Пискнув, Евгения осела на пол.

– Что случилось?..

– Не знаю… Очень болит!

По внутреннему берду текла струя крови.

Доктор вышел из палаты, оставив больше вопросов, нежели ответов. И что теперь? Что делать дальше? Пока беременность под угрозой, но если верить прогнозам сам факт зачатия в ее случае уже чудо, поэтому ей прописали гормональную поддерживающую терапию и успокоительные. Но мысли не давали покоя. Стоит ли говорить Алексею? Судя по всему, он счастлив с Ниной, а она для него была лишь трофеем, доказательством собственной неотразимости и важности. Как можно провести ночь с одной, а утром уже приглашать другую? Он действительно бесчувственная машина, робот. Но предчувствия его не подвели. Она действительно в положении. Пока что. И этот фактор сдерживал от бутылки.

– Женя?

Она и не заметила появления Димы, он был с цветами. Выглядел встревоженно, видно, что не сомкнул глаз, но улыбался.

– Привет, Дима.

– Это тебе, дорогая.

Она улыбнулась в ответ и сделала вид, что запах от букета обалденный – на самом деле ком подступал к горлу. Попросив приоткрыть окно и положить цветы на столик, стоящий у холодильника, Женя присела и откинула волосы назад. Говорить не хотелось совершенно. И как Дима воспримет новости? Станет ли воспитывать чужого ребенка?

– Врач мне ничего не сказал, – мужчина обиженно оттопырил нижнюю губу. – Я тебе не муж пока что.

Раньше ей безумно нравилось, когда он строил из себя мальчишку, но сейчас хотелось прибить его. Встряхнуть хорошенько и закричать – ты что, не видишь, как мне плохо? Трудно, невыносимо! Я люблю совсем другого человека, а он… Он меня не любит. Наполнив легкие воздухом, Евгения быстро проговорила:

– Я – беременна. Срок месяц примерно. Вот.

Некоторое время Дима молчал, смотря в пол, а потом, улыбнувшись, ответил:

– Я думаю, врачи ошиблись. Нам же тогда сказали диагноз. Не переживай.

Что значит – не переживай?! Это чудо, настоящее волшебство, Бог послал малыша, вопреки печальным прогнозам!

– Кхе-кхе. Я могу тебя понять, Дима, но…

Не дав договорить, он взял ледяную руку и приложил к сердцу:

– Слышишь, как бьется?..

Лучик надежды озарил уставшее лицо, Евгения кивнула.

– Мы справимся, Женя, дорогая, ты же знаешь…

«Мы справимся, дорогая, ты должна сделать правильный выбор» – такие слова были брошены пять лет назад. И тот же взгляд, тот же невидимый, но погибельный напор. Не в силах справится с эмоциями, Евгения выдернула руку и прищурилась:

– Дима…

– Ты подумай. Сперва, я тебя прошу, подумай.

Он отошел к холодильнику и в точности воспроизвел самый худший день в ее жизни. Только тогда она еще не знала, что последует болезненный развод и страшный диагноз.

– Есть куча способов, куча. Суррогатное материнство, ЭКО! Мы можем даже усыновить малыша, к примеру.

Он подлетел и взял ее за подбородок.

– Мы будем счастливы, я обещаю! Но ты же понимаешь, я не смогу растить ублюдка…

Ублюдка?! В душе что-то сломалось. Наступило отрезвление. Так часто бывает, когда живешь в иллюзорности, спасаясь от реалий мира, от проблем и забот.

Женя плохо помнила, как немеющие пальцы нажали на тревожную кнопку, как тут же в палату влетела медсестра и попросила гостя удалиться, как Дима опешил и попытался обелить себя в глазах невесты. Но было поздно. Эта глава перевернута окончательно. С этого дня внутренний ребенок, часть личности, умер, а вместе с ним и пагубная зависимость.

Через семь дней Женю выписали – угроза миновала. Первым делом она поехала к матери и, умолчав о беременности, рассказала о разрыве с Димой. Конечно, Зинаида Павловна в восторге не была, но услышав, хорошие вести насчет операции, начала строить грандиозные планы на будущее, порхать как бабочка вокруг дочерей. Они вместе обсудили, что Евгения присмотрит за Дарьей во время пребывания в госпитале, оговорили все нюансы. Мать даже не догадывалась, в какую сумму вылилась операция, а если бы знала, в жизни не согласилась бы. Зато борщ у нее получился отменный. Никто не стал отнекиваться, и даже попросили добавки. Правда, Евгению тут же вытошнило в туалете, как она сказала – «не в то горло попало».

После матери Женя хотела поехать домой, но, не имея ключей, решила навестить старого друга. Подкараулив возле подъезда, она выскочила из-за угла со словами:

– Сюрприз!

Так часто в былые времена пугал сам Захар. Но виновник не оценил шутки. Уронив на землю часть инструментов, он чертыхнулся и злобно скосился на недоумевающее лицо. Выглядел он, нужно отметить, не очень – зарос щетиной и, видимо, давно не стригся, так как даже лысина обросла порослью.

– Я шла мимо, и думаю такая, нужно зайти. Как дела?..

– Ко мне?..

Он поставил инструменты на землю и подбоченился.

– Ты еще не улетела?

– Ой, это долгая история… Я с ним рассталась… ой, я потом тебе все расскажу… Угостишь чаем?

– Жешка, я всегда к тебе с душой… – он перевел дыхание. – Знаешь, я больше не хочу быть грушей для битья…

Она любовно погладила худощавое плечо.

– Чего ты взъелся? Я видела, ты теперь не один. Все нормально.

– Нет, не нормально, – он одернул плечо. – Не нормально обзываться. Тем более, ты знаешь, что это не так.

Он подхватил инструмент и, сгорбившись, направился к подъезду.

– Ты хоть скажешь, в чем дело?

Он обернулся и, подумав, сказал:

– Могла бы для приличия извиниться. Но тебе же все равно.

– За что? Я лежала, черт возьми, в больнице! Что я пропустила? Такое чувство, что все мне что-то недоговаривают. Я чувствую себя идиоткой!

Захар с полминуты молчал.

– А что у тебя случилось?

– Я беременна…

– И… Э… Кто, смею спросить, отец?..

– Пригласишь на чай, тогда узнаешь. Ну. Чего замер? Идем?

Он замялся.

– Педиком больше не будешь обзывать?..

– Я никогда…

– Чая нет, а кофе тот, который ты вылила в унитаз. И сахар мы больше не едим.

– Сойдет.

– Мы завели крысу.

– Ты же не любитель.

– Это часть терапии.

– Кофе без сахара в компании крысы – обожаю.

Выйдя из кабинета следователя, Женя подошла к диванчику, где, надвинув на нос ковбойскую шляпу, храпел Захар. Она пнула его по ноге. Из кармашка россыпью посыпались леденцы и мятные драже.

– Захар, е-мое!

– А! Что? Где?.. Жешка.

– Пойдем. Я закончила. Где ты успел набрать всякой гадости?..

Между тем к кабинету под ручку прошла пожилая пара. Дама надела лучший свой наряд – платье с перьями розового фламинго, солидный джентльмен выбрал для похода в полицию импозантный фрак и желтую бабочку. Было видно, что оба испытывают неописуемую радость от пребывания в мрачных стенах участка.

– Ой, зая, а это не та ли красавица? Посмотри-ка.

Мужчина прищурился и поднес пенсне к глазам.

– Да, рыбонька, я ее узнал. Светлые волосы, рост, телосложение, все соответствует.

Они синхронно развернулись и преградили дорогу идущим молодым.

– Простите?

Женя скосилась на Захара – мол, они твои, решай вопрос. Захар сонно зевнул:

– День добрый. Хотя уже обед.

Дама улыбнулась и решила представиться:

– Меня зовут – Тильда, а это мой муж – Григорий. Мы…

– Очень приятно, – нетерпеливо перебил Захар, почесывая мохнатую лысину. – Но нам пора. Когда будем на пенсии и нечем будет заняться, обязательно с вами встретимся.

Что это с ним? – подумала Евгения. Ни капли такта. Она хотела было извиниться, как старик нескромно вставил:

– Это мы спасли вам, милочка, жизнь. Я – Григорий, и моя прелестная супруга – Тильда.

И подмигнул. Лицо Захара перекосилось. У Жени отнялась речь. Так вот кто те старики, что участвовали при задержании. Она сразу не поверила, что восьмидесятилетний дедушка может кого-то скрутить в бараний рог. Но при виде решительной челюсти и не менее отважного взгляда убедилась – побеждает не тот, кто сильнее, а у кого больше стимула. Вот только свою битву она проиграла.

– Ой, большое спасибо вам, – Женя обняла по очереди спасителей и задала пару интересующих вопросов.

Но история началась не с того места. Вначале они пересказали всю свою биографию, где родились, как встретились во время военных действий и больше не расставались. Их дети разбрелись по миру, и они периодически летают то туда, то сюда, а параллельно ведут расследования, что добавляет пикантную нотку в умеренную жизнь.

– В прошлом году мы нашли два трупа!

– Три, рыбонька. Три.

– Это кого ты считаешь, зая? Я не помню…

– Рекса.

Она кокетливо ударила его по плечу и тут же сделала вид, что стряхивает пыль.

– Рекс – это собака. Мы решили, это не считается, – она широко улыбнулась. – Мы ведем счет делам, в которых участвовали.

– Восемнадцать! – подытожил Григорий и подкрутил усы.

– Семнадцать.

– Ах, да. Рекса не считаем. Или все же считаем?..

Пока велась беседа, квартет переместился в холл и устроился под лестницей. Но если Евгению занимали увлекательные детективные истории, то Захар откровенно искал повод сбежать.

– Это все очень занимательно, но…

– Захар, – цыкнула девушка и на ум пришла гениальная идея.

Вот оно! Она смотрела на стариков, на перья, бабочку и не верила в происходящее. Двери открылись, она поняла, куда двигаться дальше.

– Э, а можно вам будет позвонить?

Захар закатил глаза и надвинул шляпу на лицо. За что получил под ребра.

– Эй. Ты обещала не биться.

– Если женщина сказала и не сделала, значит, она пошутила. Верно, дорогая?

Тильда звонко рассмеялась, соблазняя мужа поддаться веселью. Он лишь приподнял уголки рта, в солидарность с бременем терпеть женские капризы. Из элегантной сумочки-клатча показалась визитка. Женя прочла – «Частные детективы Тильда и Григорий».

– Очень интересно, спасибо. Я обязательно позвоню.

– Ой, я хотела у вас уточнить. Или ты хочешь, зая?

– Давай ты, рыбонька. Я уступаю. Ты же филолог, я всего лишь магистр наук.

– Нас интересует тот молодой человек. Как мы узнали по своим каналам, – джентльмен кивнул – каналы имеются, – он не будет давать показания. Он жив? Я знаю, что кто-то в кого-то стрелял.

– Дмитрий, – без энтузиазма бросил Захар.

– Он был в кожаной куртке, брюнет, метр восемьдесят три…

– Восемьдесят четыре, – уточнил Григорий и довольно прищурил глаза.

– Телосложение спортивное…

– Дмитрий, – вновь пропищала шляпа.

Внутри похолодело. У Димы не было кожаной куртки. Женя попросила рассказать в подробностях, что им удалось увидеть. На этот раз отступлений сторону не было – коротко и по существу. По мере повествования настроение портилось. Значит, Леша был там! Он не бросил ее, как было заявлено.

– Он соврал мне…

– Кто?.. – неожиданно шляпа проявила интерес.

– Я начинаю что-то понимать. Захар, кто тебе сказал, что я обозвала тебя?

– Дима… а что?

Женя сжала кулаки. По виду было ясно, кто постарался их рассорить. Захар рассек воздух со словами:

– Вот гад! Он мне всегда не нравился. Щегол!

Пожилая пара стала переглядываться, потеряв ключ разговора. Женя с замиранием спросила:

– Простите, а вы не знаете, были ли… ну, убитые?..

– Вроде бы, нет, зая.

– Да, мы бы посчитали. Пока семнадцать.

– Может, восемнадцать?

Зая покачала головой и как маленькому погрозила пальцем. Захар не преминул уточнить:

– И что, семнадцать дел и везде трупы?

– О, да, – обнадеживающе протянула дама, снимая перчатки. – Где мы с Григорием, там обязательно кого-то да убивают. Вот мы к вам и обратились. Да, зая?

– Да. Вдруг нужно считать девятнадцать?..

– Восемнадцать. Рекса мы не считаем.

– Жешка, ты сказала, у тебя суд через час. Итак, перенесли заседание.

Ключи от квартиры и бумаги пришли с доставкой на адрес Захара еще неделю назад, но кто-то посчитал, что вскрывать чужие конверты плохо и оставил за востребованием. Женя бегала как умалишенная по берлоге Захара и собирала свои вещи.

– Я поеду домой, мне нужно подумать. Я позвоню.

– А суд?

– Ты поедешь. Доверенность у тебя есть. Дерзай.

– Я?! – он прошел за ней в ванную.

– Мне нужно умыться!

– Ладно-ладно.

Помявшись за дверью, парень постучал. В ответ повернулся замок. Три поворота. Целых три.

– Жешка…

Он заколотил со всей силы и едва не вырвал дверь.

– Что?! Ты дашь мне помыться?! Что за человек?.. Е-мое.

– Ты в порядке?

– Ты меня нервируешь.

– Но… ты заперта! Только не пугайся, я сейчас придумаю, как выбить двери! Подожди!

– Не нужно! – она открыла замок и, выглянув из щели, улыбнулась. – Я в порядке.

– То есть?.. Ты…

– Я…

– Но как? Когда?.. боже мой, я думал, это неизлечимо.

– Вот съездишь в суд, и я тебе все расскажу.

– А ты что будешь делать?

– Есть у меня дело, а теперь ищи костюм, Чарли Чаплин, в этом маскараде тебя и на порог не пустят.

Но оказалось, найти иголку в стоге сена не так-то легко. Квартира Алексея оказалась заперта, и неизвестно, как долго он собирался отсутствовать. Написав записку, она подсунула под дверной косяк и несколько минут просто сидела на ступеньках, прислушиваясь к лифту.

– Пожалуйста.

Наконец, лифт открылся на двадцать пятом этаже. Женя привстала, думая, что сказать, как объясниться, но из лифта вышла молодая женщина с пакетом и стала ключом открывать квартиру Алексея.

«Очередная любовница»? – пришло на ум. Но из пакета показались моющие средства и резиновые перчатки. «Домработница», – заключила Женя и покашляла.

– Прошу прощения.

– Вы мне?

– Да. Вы не подскажете… как бы спросить? Ну, я кажусь вам странной, да? Это нервное.

Женщина подозрительно осмотрелась, прикрывая двери.

– Леша… Алексей Юрьевич дома?

– А вы кто?

– Я?

– Ну, не я же.

Распрямив плечи, блондинка заявила:

– Я телеведущая. У нас с ним программа готовится, очень важное шоу…

– Уж не знаю я ваших этих шоу, потому как уехал он и болей не вернется. Вон, приказал убираться, да цветочки полевать.

– Уехал? Куда?..

– Ведомо куда. В Перу. Он тамошний дипломат.

– А телефон его у вас есть?

– На что он мне? Агентство меня наняло, а я до этого здеся прибиралася, вот и знаю, чьи хоромы.

– А как агентство называется?

– «Моем-чистим». Ну все. У вас шоу, у меня почасовая оплата.

– Спасибо, не буду задерживать. А! Еще вопрос! Он это… жив здоров?

– А чего ему хворать, молодой же еще. Ходють тут всякие.

И скрылась за массивной дверью.

В агентстве тоже ждало разочарование. Заказ сделан онлайн, никакого обратного адреса для связи нет. Но оставался еще один выход. Выйдя на свежий, достаточно прохладный воздух, Женя включила на телефоне поисковик «Жилецкий, домашний адрес». Но помешал телефонный звонок.

– Захар, я позже перезвоню!

– Жешка! Адвокат сказал, что дело гиблое! Он умывает руки. Так и сказал. Козел недоделанный! Что делать будем?!

– Обычно ты мне говоришь, что делать.

– Набить морду и оторвать яйца! Ты бы видела его, как он говорил!..

– Ладно, давай позже.

– Так что мне делать? Я еще здесь.

– Ничего.

– В смысле, ничего? Там иск, знаешь на какую сумму?! У тебя много почек?

– Я перезвоню.

Значит, и тут фиаско. Продюсеры всучат неустойку, и квартира опять плакала. Можно вещи не перевозить обратно. Зато есть и плюсы – операцию не придется отменять. Отряхнувшись, словно так можно было избавиться от проблем, Женя перезагрузила запрос в поисковике. Высветился адрес – улица Платонова, дом семь. Она знала этот район – частный сектор, «долина нищих», где за высоким забором жила знать.

Дорога заняла полчаса, но элитная застройка была огорожена постом охраны. На встречу вышел мужчина в форме и уточнил, к кому она направляется.

– Я…

– Я знаю вас, мэм, – заулыбался полицейский. – Моя дочка, ей пятнадцать, с удовольствием смотрела ваше шоу.

– Рада слышать. Так, можно мне пройти? Я в седьмой дом по улице Платонова.

– К господину Жилецкому?

– А его что, нет дома?..

– Он нынче всегда дома. Проходите. Ой. А можно вот здесь черкануть? Для дочи.

Любезно подписав самые теплые пожелания для подрастающего поколения, Евгения зашагала по указателям. Ее немного знобило. Закутавшись в шерстяное пальто, она спрятала голову в высокий воротник, натянула перчатки. А если он пошлет ее куда подальше? Люди такого уровня обычно не церемонятся. У калитки она замешкалась, осмотрелась. Может, подождать? Отрепетировать речь? Но слова не шли, в голове варилась каша.

– Была ни была.

Нажав на звонок видеосвязи, она замерла с идиотской улыбкой на устах. «Перестань скалиться»! – закричал внутренний голос, и она сделала суровое озадаченное лицо. «Будь собой, ты же журналистка».

– Да, нужно быть собой.

– Что вы говорите, я не расслышал?

На мониторе показалось худое болезненное лицо, пристально вглядывающееся в каждый миллиметр, стоящий у забора.

– Добрый день. Меня зовут…

– Я знаю, как вас зовут. Что вы здесь делаете? Из-за вас я мог потерять единственного сына и наследника.

– Так он живой?..

– Живой. Уходите.

Он оборвал связь, но Евгения настойчиво нажала звонок. Она так просто не сдастся! Сколько раз счастье отвергалось, подвергалось сомнениям и подозрениям? А все из-за того, что гордыня не позволяла видеть глубже, дальше своего носа. Гордыня жалела себя, оплакивала прошлое, боялась будущего. Не верила во взаимность и бескорыстность. Если бы она вовремя открыла сердце, не пришлось бы выискивать любовь по всему свету.

– Я не уйду!

– Значит, вас уйдут. Я звоню охране.

– Постойте! Если вы поможете мне, я помогу вам!

– Смешно! Вы никто на данный момент и звать вас никак! Что вы можете?..

– Впустите в дом, и мы нормально все обсудим. Здесь я ничего говорить не буду.

Застыла пауза.

– Вы что, хотите умереть и так и не узнать, с чем я приходила?

Через несколько мгновений калитка отворилась.

Горничная юркнула в двери и поставила две горящие чашки на столик возле кровати. В огромном помещении пахло лекарствами и безнадежностью. Из тишины вырывались печальные стоны аппаратов и тиканье часов.

– Шторы, – попросил хозяин и разрешил удалиться. – Мне очень не верится, что мой сын кого-то станет слушать. Вы себе льстите, Евгения. Он очень обидчивый. Знаете, сколько раз я пытался с ним поговорить?..

Женя отхлебнула напиток и обожглась.

– Я считаю, нет смысла делать одно и то же, нужно идти другим путем.

– Что это значит?

Он жестом попросил насыпать сахар – две ложечки.

– Я сдохну вернее, чем дождусь от него милости. От него ничего не дождешься, чертов упрямец.

Она поправила съехавшую подушку.

– Если вы дадите мне его телефон, у вас появится хотя бы надежда. Что вы теряете?

Жилецкий прищурился и хмыкнул.

– И что вы ему скажете?

– Это… – она поерзала в стуле. – Я боюсь, это личное.

– Ну, я в такие игры не играю, знаете ли. Допевайте чай, и будем прощаться. На красивые глаза я более не падок.

Он отвернулся к окну, нервно теребя одеяло. Единственное, что хотелось сделать перед смертью – это по-отечески обнять родного сына. Он мог понять обиду, он не ангел, конечно, но для чего существует прощение? Ошибки есть и будут, таково человечество. Мы падаем, встаем и идем дальше. Снова ошибаемся и за волосы вытаскиваем себя из беспросветной пучины. Но сколько бы боли не осело на глубину души, всегда нужно возвращаться к свету. В нем смирение, в нем прощение, в нем принятие и рай.

Отхлебнув пару глотков, блондинка прикоснулась к животу. Нужно сказать. Сейчас или никогда. Чашка беззвучно опустилась на столик, и она как на духу заявила:

– Я беременна.

– Только не говорите, что от меня. Я не поверю.

Ей показалось или черные очи зажглись бывалой страстью? И даже в комнате стало как-то живее, время перестало тянуться как резина. Расхрабрившись, гостья рассказала о сроке, об обмане бывшего мужа, и что кровь из носа ей нужно сообщить радостные новости отцу ребенка.

– А вы его любите?.. Вы очень красивая женщина.

Схватив со столика ручку, она стала заматывать ее в салфетку.

– Будет ребенок, остальное неважно…

– Любите или нет? Ну. Вопрос простой. Да или нет.

Неожиданно Женя расплакалась в раскрытые ладошки.

– А если он меня не любит?! Что я буду делать?..

– Ну-ну! – Кирилл Сафронович погладил по голове как собачку. – Станет мужик рисковать жизнью, если не любит. Нужно быть идиотом. А мой сын не идиот. Он козлина, но образованная.

– Вы… вы, правда, так думаете?

Он отнял ручку и написал на салфетке номер телефона.

– Про козлину? – Женя рассмеялась. – Значит, я буду дедушкой? Ты же привезешь мне внука? Если я доживу, конечно. Чертовы таблетки сожрут мою печень раньше, чем рак.

– Мы обязательно еще увидимся.

В такси одолел жгучий страх. А если Леша не поверит? Если заявит, что ребенок не от него? Сама виновата! Нужно же было с пеной у рта доказывать, что спит с бывшим мужем! Идиотка! Покрутив салфетку, она решила позвонить из дома. Но дома не стало легче. Она приняла душ, развесила постиранное белье, поставила таймер. Но спустя полчаса решимости не прибавилось. Она сделала звонок.

– Захар?

Из трубки послышался женский голос:

– Это Света. Захар в душе. Ему что-то передать?

– Э, нет, спасибо, Света. Он скоро освободится?

– Не думаю.

– Спасибо.

– Не за что.

Закадычный друг занят. Нужно выкручиваться самой. Хотя в последнее время помощник из него неугодный. Может, дурное влияние Светы? Но сейчас не до нее.

Подойдя к зеркалу, блондинка сложила руки на животе:

– Здравствуй. Ты помнишь меня? Это Евгения Кузнецова. И я беременна. Черт!

Вычистив зубы до скрипа, Женя вновь предстала перед зеркалом:

– Здравствуй. Как дела? Привет тебе от отца! Нет! Какой же маразм!

Следом были очередные провальные попытки, дошло даже до того, что она скачала программу по изменению голоса до неузнаваемости. Но поняв, что из трубки звучит трансвестит, бросила и эту затею. Часы, между тем, показывали семь вечера. В животе заурчало. Включив телевизор для фона, она закинула на разогретую сковороду яйцо и шпинат. Заварила цикорий.

С экрана вещал какой-то буддистский монах, который взывал к спокойствию. Для этого необходимо было удерживать поток мыслей. Как он выразился – «сохранять пустую голову». Прожевав последний кусочек, Женя закрыла глаза и попыталась расслабиться. Под глубокий голос старца это оказалось очень просто.

– То, что вы сейчас испытываете, страх, обиду, возможно, ярость, вам только кажется. Это ваши мысли испытывают вас, а вы подыгрываете им. Остановите мысли, это очень просто. Вы можете думать или не думать. Бояться или не бояться. Никто не станет вас судить за ваш выбор, кроме вас самих. Страх ошибки есть у тех, кто судит себя. Не будет суждения, не будет и повода для страха.

Женя открыла глаза и взяла исписанную салфетку. Ее некому судить – она не совершила ничего плохого. Да, ее жестоко обманули, ввели в заблуждение, поэтому она объясниться. Черт, если за любовь нужно бороться, то она будет бороться! Не станет по ночам плакать горделиво в подушку. Бог никогда не ошибается – раз он сотворил чудо, то это судьба.

Но на обратном конце сообщили, что такого номера больше не существует. Солнце в одночасье спряталось за горизонт.

– Как?!

Набрав еще раз, она уронил телефон на стол. Все бесполезно! Ей никак не докричаться до него! Разве что… Быстро найдя в Гугле нужные контакты, она стала ждать ответа.

– Добрый вечер.

– Добрый! Я звоню… у меня вот какой вопрос. Простите, я сильно нервничаю. У меня была месячная виза, я хочу ее продлить…