МолоКот и МалоКот

И тут Малокот не выдержал. Он сдавленно всхлипнул, и вдруг слезы сами полились из его глаз, как горячий водопад. Испуганная кошка лизала его, обнимала, и он уткнулся носом в ее свалявшийся серый мех и все ей рассказал, рыдая и рыдая, как малыш, от горя, которое невозможно было исправить.

Потом они долго молчали, обнявшись.

Кошка тихонько плакала и больше не пыталась оправдаться. Но Малокот и сам понимал, что кошка – не виновата. Она не могла знать, что в миске не простое молоко, а волшебный молочный котенок.

И он ее простил.

А потом ему пришлось жить дальше.

Добытчик

Кошка – ее звали Зайка – осталась в домике под лоджией. Куда же ей было идти, такой маленькой, беззащитной и совсем не уличной. Малокот позврослел за один день.

Старушка по-прежнему приносила по утрам свежего молока. Первое время у Малокота еще теплилась надежда на чудо, он все ждал – вот вздрогнет белое озерцо, вот высунутся из миски розовый нос и два треугольных уха – но чуда так и не произошло.

А молоко он отчего-то совсем разлюбил. Он уступал свою порцию Зайке, а сам бегал на рынок, клянчил квелые сосиски у покупателей мясного ряда, ел сам и подкармливал соседку.

Та все еще была очень худой, но животик у нее округлился и уже заметно выступал.

– Если у меня будет сынок, – говорила Зайка, – я назову его, как тебя.

– Да ладно, – смущенно краснел Малокот. – Что уж там…

Когда во дворе зацвели одуванчики, к ним прилетела Тетя Муха. Она долго причитала, узнав о том, как пропал Молокот, но тут и она ничем помочь не могла.

– Крепись, Малыш, – грустно прожужжала она. – Так уж устроен мир. Радость и горе всегда ходят рука об руку…

– Я креплюсь, – вздохнул Малокот и невесело усмехнулся. – Я ведь уже не котенок – вон, дядькой скоро буду.

– Да, – это дело нужное, – серьезно сказала Муха. – И решение ты принял правильное. Я тобой очень горжусь.

К середине мая Малокот стал настоящим мастером по добыче еды для себя и семьи. Торговки на рынке узнавали его и привечали, потому что он разогнал в округе всех крыс, так и норовящих испортить товар. Старшие коты, слишком гордые для того, чтоб попрошайничать, поглядывали на Малокота снисходительно: они-то предпочитали свободную охоту, но не мешали его нехитрому промыслу.

Сегодня Малокот наведался к рубщику говядины, надеясь поживиться мясными крошками, щедро усеивающими пол вокруг его колоды. Но тот управился с работой по холодку и уже поливал кафель водой из шланга.

Малокот вздохнул и принюхался. В воздухе чувствовался слабый запах жареной печенки и подгоревшего жира. Что это? Пирожки?.. Не бог весть что, но сойдет и пирожок.

И Малокот побежал к закусочной.

Так и есть: в чане, полном раскаленного масла, шипели и шкворчали пирожки с ливером. Перед киоском толпилась небольшая очередь.

Малокот сел поодаль и стал наблюдать.

Гражданин в кепке, лицо морщинистое, обветренное, глаза мутные… Нет… Этот не угостит. Мамаша с малышом в коляске. Тетенька, да разве ему можно рыночный пирожок!.. Отдайте лучше мне!.. Набрала целый пакет… Эх, ушла. Не оглянулась. Девушка в больших наушниках. Ну, эта вся в своей музыке, бесполезно. Старичок в тонких очках и голубой рубашке. Хммм… А вот это может быть… попробуем.

Малокот выскользнул из-за угла и небрежно перетек между ног старичка, задевая его хвостом. Тот вздрогнул:

– Что такое?..

И засмеялся:

– Ах ты, серый… Пирожка хочешь?

Малокот мурлыкнул и деликатно отвернулся, переступив лапками. Потом снова поднял глаза, поймал взгляд на старичка и мяукнул: мол – не откажусь.

– Ну погоди, погоди… Так уж и быть…

Он рассчитался с продавцом, разломил один пирожок и, дуя на обжигающее пальцы тесто, поманил Малокота в сторону:

– Кис-кис…

Старичок поставил на землю промасленную картонную тарелочку и аккуратно вытряхнул на нее начинку, над которой еще слегка курился густой парок.

– Погоди, не хватай… Дай чуть остынет…

Малокот и сам не стал был соваться усами в горячее. Он от души поблагодарил старичка, потерся еще раз всем телом об его штанины и боднул головой, продолжая громко мурлыкать. Потом присел возле тарелки и принялся неторопливо есть, подбирая языком с картона рассыпчатые крошки ливера.

– Зачем же вы кота пирогом кормите? – вдруг послышался рядом с ними звонкий мальчишеский голос. – Там же соль. Перец. Ему вредно!

– Ах ты, какой умный, – беззлобно проворчал старичок. – Вот сам бы и покормил!..

– А я и так… Вот. Я корма купил. Давайте ему дадим…

Голос показался Малокоту смутно знакомым, но он тут же об этом забыл, потому что прямо перед его носом оказалась изрядная порция упоительно пахнущего мясного желе. Урча от наслаждения, он съел все до крошки и вылизал картонку досуха, и еще потыкался носом – не осталось ли где капель?..

– Вот видите, как ему нравится! – весело заметил мальчишка.

И тут Малокот все-таки прислушался.

Он навострил уши и сел столбиком, настороженно дергая хвостом. Малокот смотрел на мальчика, а мальчик смотрел на него, и оба молчали, пытаясь вспомнить что-то очень-очень важное… Мальчик понял первым.

– Тииииша!.. – закричал он так громко, что торговка рыбой в своем киоске уронила на пол скользкого живого леща. – Тиишечкаа!.. Мама! Тут Тиша!..

Он кинулся к Малокоту и хотел схватить его на руки, но тот уже не был безответным крохой, которого можно запросто спрятать под курткой.

Малокот вывернулся, ударил в прыжке задними лапами воздух и побежал.

Он мчался вдоль лотков, мимо забора, все время слыша за спиной топот Сережиных ног. Он мчался бешеными дикими скачками сквозь чужие дворы, а в голове его так же бешено и дико скакали мысли.

Сережа… Это Сережа! Как он вырос за зиму… Просто не узнать. Сережа захочет, чтоб Малокот снова жил у него… Зачем же я тогда убегаю? Мне же там будет хорошо! Сережа меня любит… И мама его добрая… Вернуться?.. Да, но… Но как же Зайка?.. Она же пропадет! Она же пропадет без меня!..

И Малокот несся дальше. Словно серая молния влетел он в лаз под балконом и притаился в самой глубине, не дыша, закрывая собой съежившуюся от страха Зайку.

Но было поздно. Снаружи послышался треск веток и торопливое запыхавшееся дыхание.

– Мам, мам! Сюда! Тут лаз!..

– Сережа, он, наверное, прыгнул в подвал! Надо колбаски, выманить… Тиша, Тиш-Тиш…

– Не, не, я видел, он вон туда залез, вон туда, под балкон… Видишь… Тут фанерка… Я расшатаю…

Под балкон хлынули солнечные лучи, и через секунду Сережа таки сгреб в охапку шипящего от возмущения Малокота.

– Сынок, а может, это все-таки не он? Смотри, как вырывается…

– Он, он! Я это пятнышко на лбу никогда не спутаю! Смотри, вот и на хвосте его метка!..

– Сереж! Да там же еще кто-то есть… Ну-ка, ну-ка, иди сюда… Ох ты ж господи ты боже мой!.. Да тут целое семейство…

– Маааам…

– Я без Зайки не пойду! – завопил Малокот дурным голосом, и на этот раз Сережа и его мама обошлись без перевода.

– Ну мааам…

– Милый… Тишу мы, конечно, возьмем обратно, это само собой… Но еще одна кошка… Да плюс вон… явно котята будут…

– Ну маааам…

– Ну хорошо. Поставим ей пока в коридоре коробку. А когда пристроим котят, отправим к бабушке, в Тарасовку! Идет?

– Идет! – Сережа крепко прижал к себе Малокота и расцеловал его прямо в жесткие в усы. – Тишенька мой, маленький мой, как же я по тебе соскучился!

Самый лучший котенок на свете

Все устроилось так, как и предложила Сережина мама. Малокот, которого опять выкупали и высушили, жил в квартире и снова спал у Сережи в ногах. На всякий случай он в первый же вечер старательно изодрал в клочья когтеточку, чтоб показать – он взрослый, понимающий и дисциплинированный кот, который обойдется без маникюра. Сережа был просто счастлив. Он украдкой совал своему любимцу лакомства, гладил его, чесал, и если устраивался на диване с книжкой или планшетом – то непременно в обнимку с котом.

Зайке – ее теперь называли Маней-Маманей – поставили мягкую лежанку и туалет в закрытом от сквозняков тамбуре перед двумя квартирами. Строгая соседка Анна Александровна с сомнением поглядывала на нее, поджимая губы, но, узнав, что через пару месяцев бездомная кошка уедет в деревню, повеселела и тоже стала ее подкармливать и гладить.

Поболтать Зайке с Малокотом теперь удавалось редко – иногда Сережа выпускал его, как он говорил, «пообщаться», но это случалось не каждый день. Когда никого не было дома, друзья перекрикивались через дверь, заставляя соседку морщиться и прибавлять громкость на телевизоре.

Впрочем, скоро Зайке стало не до разговоров – в ночь на понедельник у нее родился один-единственный котенок. И теперь все ее внимание до последней капли доставалось сыночку. Малокот малыша еще не видел, но успел услышать про него столько восхищений и восторгов, что даже немного позавидовал. По словам Зайки, это был самый лучший котенок на свете, самый умный, самый красивый и самый послушный. Но посмотреть на сына она пока не разрешала: вот откроются глазки, тогда можно.

Целую вечность Малокот томился и страдал от любопытства. Он дежурил под дверью с утра до ночи, и лишь только понимал по шорохам и скрипам, что Зайка вылезла из своей берложки, как утыкался носом в щель и шептал:

– Ну что? Как там? Открылись уже?

– Нет! Еще нет. Потерпи. Уже скоро.

Сережа и его родные посмеивались – они-то думали, что Малокот и есть отец котенка.

– Потерпи, папашка – говорил Сережа и трепал Малокота за ухом. – Скоро увидишь своего наследника!..

И вот наконец час настал.

Входная дверь распахнулась, и Малокота выпустили в тамбур.

С бьющимся от волнения сердцем он подошел к коробке и несмело заглянул внутрь.

Сначала он ничего не понял – на дне лежал мохнатый белый клубок, от которого пахло молоком и любовью.

Но вот белый клубок завозился и сел, котенок поднял голову и, жмурясь от яркого света, посмотрел на Малокота, топорща милые треугольные ушки. И вдруг он вскочил на лапы, отрывисто мявкнул и его большие ярко-голубые глаза стали округляться сильнее и сильнее.

А у Малокота пересохло во рту.

– Я назвала его Малокот! – гордо сказала Зайка где-то далеко-далеко. – Тебе это имя больше не нужно, а ему – в самый раз!..

– Нет, Зайка, – хрипло сказал Малокот. – Это не Малокот.

– Как не Малокот? Я его мама, мне лучше знать!..

– Нет, никакой это не Малокот, – прошептал Малокот и закричал в полный голос, сам еще не веря себе до конца:

– ЭТО ЖЕ МОЙ МОЛОКОТИК!..

Эпилог

А люди ничего не заметили. Да и как им было догадаться? Даже если бы Малокот и Молокот рассказали хозяевам свою историю, те все равно ничего не поняли бы, а даже если поняли, решили бы, что так не бывает. Им ведь казалось невероятным уже то, что взрослый кот заботится о котенке.

Малокот и правда дни напролет проводил у заветной коробки, оттесняя порой и саму маму-Маню-Зайку. Даже миску его пришлось переставить в тамбур – в квартиру он возвращался только на ночь. А утром, когда Сережа собирался в школу, он уже караулил у выхода, чтоб заступить на свой пост. Он согревал малыша, вылизывал его, сносил все котячьи игры и шалости.

А Молокоту не терпелось вырасти! У него больше не было его волшебных свойств, он не мог растечься в лужицу или пустить полхвоста на мороженое, но характер остался прежний.

– Ну хватит уже, хватит, – капризно тянул он. – Ты во мне дырку пролижешь!

– Терпи, – отвечал Малокот, старательно намывавший брату мордочку, перемазанную после завтрака яичным желтком. – Когда все, тогда все, а пока не все. И вообще, теперь я тут старший!

– Ага! Это мы еще поглядим! Я кааак догоню тебя!..

Для Молокота весенних месяцев, самых печальных в жизни его брата, просто не существовало. Он помнил только, как уснул, засмотревшись на звезды той ночью. А потом – вдруг проснулся в темноте у маминого живота, так же, как когда-то в миске под кустом.

Сначала ему было просто уютно и спокойно, и он совсем ни о чем не думал. Потом ему стали сниться странные сны, сверкающие, подробные, но утром он никак не мог вспомнить, что именно видел, только чувствовал беспокойство и неясную тревогу. Иногда ему казалось, будто он что-то потерял… Но что?.. Это было загадкой.

Память вернулась к Молокоту сразу, одной ослепительной вспышкой, в тот самый миг, когда Малокот встретил его взгляд и узнал его. И с тех пор братья снова были неразлучны.

Соседка, проходя мимо кошачьей лежанки, только качала головой.

– Ой, Татьяна, – говорила она Сережиной матери. – Сколько живу, такого кота не видала! Ну добро бы кошка!.. Так ведь кот. Иным мужикам-то поучиться б у такого кота, как с дитем сидеть. И как же это ты их разлучать-то будешь, а?..

– Ох, не спрашивайте, Анна Александровна, не спрашивайте, – вздыхала та в ответ. – Мы, конечно, планировали его пристроить… Но теперь я даже и не знаю…

Эти вздохи продолжались еще с неделю, и наконец душа Анны Александровны не вынесла терзаний.

– Да что ты не знаешь, – с сердцем воскликнула она. – Что ты там не знаешь! Заберу я его. Заберу себе. Как же можно такую-то дружбу ломать!.. Живые ж они, понимать надо!

– Нооо, – она сурово свела брови и чуть отстранила от себя Сережину маму, которая ахнула и хотела ее обнять. – Не сейчас! Осенью заберу. Вот подрастет, титьку бросит, к горшку приучите – тогда и возьму. А пока… вон, пусть воспитывает!..

И она рассмеялась ласковым утробным баском – совсем как Тетя Муха.

Сережа, услышав новость, от радости запрыгал по комнате на одной ножке. И Тишка, и Маманя, и Малыш останутся с ними!.. Никого не нужно отдавать!

– Мам! А можно, Тишка и Малыш тоже поедут со мной на лето к бабушке в Тарасовку?

– Три кошки сразу? – засмеялась мама. – Бабушка нас убьет!..

Но бабушка их не убила.

И вот погожим июньским утром Сережа бережно укрепил на заднем сидении папиной машины два домика-переноски с сеточкой вместо передней стенки. В одном домике сидела Маня-Маманя, а в другом – Тиша и Малыш, которые ни за что не соглашались путешествовать порознь.

Светило солнышко, заливались на ветках воробьи, Малокот и Молокот ехали в деревню, и впереди у них было долгое, полное сокровищ лето: лето трескучих кузнечиков и пестрых бабочек, лето парного молока и полевых ромашек, лето пуховых утят и сварливых дворовых собак… Они были вместе. И они были счастливы.

А когда машина уже почти выехала из двора, в приоткрытую форточку влетела огромная, тяжело гудящая муха, которую никак не удавалось выгнать, сколько ни махала на нее свернутой газетой Сережина мама. Муха кружилась и кружилась по салону, надсадно жужжа, и вдруг пропала.

Сережа, который сидел сзади, утверждал, что она юркнула в кошачью переноску и спряталась там, и, что самое удивительное, – коты ее не тронули!..

Но родители ему не поверили.

КОНЕЦ.

Декабрь 2021