МолоКот и МалоКот

– Чудеса в решете, – озадаченно пробормотал он, глядя, как скрывается между штакетинами тощий серый хвостишко Малокота. Потом повернулся, еще раз гавкнул для порядка и ушел в будку.

***

Малокот и Молокот изо всех сил бежали за котом, который большими скачками несся впереди, только изредка поглядывая через плечо: не отстают ли котята.

– Как ты думаешь, куда мы?

– Не знаю!

– Вперед! Вперед, мелюзга!..

Они опять бежали через весь двор: мимо лавочек, мимо спортивной площадки, мимо горки и качелей, мимо завядших золотых шаров… Перед густыми зарослями шиповника рядом с подъездов одного из домов кот остановился.

– Ну вот. Пришли. Заходите…

Он сделал последний прыжок и скрылся за кустом. Котята переглянулись и, ежась от торчащих над головой колючек, последовали его примеру.

И за кустами они увидели такое, что сначала не поверили своим глазам!.. Под лоджией на первом этаже была сделана фанерная загородочка, а в ней – лаз размером точно с кота. Изнутри тянуло влажным теплом и уютом.

– Ну воооот, – с ленцой протянул кот. – Наша зимняя резиденция. Старушка, как похолодает, всегда нам с Рыжим тут у себя под балконом домик устраивает. Вы, конечно, так себе родственнички… Но не бросать же вас на морозе.

– Спасибо! Спасибо!.. – Малокот и Молокот кинулись обнимать Черного, но тот увернулся.

– Но-но-но! – сморщился он и брезгливо лизнул себе загривок. – Давайте только никаких этих ваших нежностей!.. Никаких стай! Я вам уже говорил, кот – животное индивидуальное!.. Я б вас и не звал… Но что поделать, раз на улице мороз! Мы же – не звери! Живите.

Мороженое на морозе

– Ах ты моя мисочка, – радовался Молокот, растекаясь по расписным фаянсовым стенкам со щербатыми краями. – Ах ты моя гладенькая, моя миленькая, моя род-нень-кая!..

Он плескался и булькал, превращался в котенка, вылезал наружу и снова стекал на дно.

– Вот тебе делать-то нечего, – посмеивался Малокот, глядя на его развлечение. – Уж сто лет как вернулся в свою плошку, а все не наиграешься.

– Даааа! И еще я опять такой свеженький, я вот просто чувствую, какого вкусного молока старушка в меня добавила! Пять процентов, не меньше!..

– Это тооочно, – усмехнулся Черный кот. – С тобой молоко вкуснее. Пикаааантнее.

Рыжий только фыркнул в усы. Он по-прежнему не разговаривал с котятами без необходимости. Хотя однажды ночью, когда было особенно морозно, Молокот сам видел: он встал и снова улегся так, чтоб на них с братом не тянуло сквозь щель сквозняком.

Потом взрослые коты, как обычно, убежали по своим делам, Молокот продолжил молочную гимнастику, а Малокот принялся со скуки грызть когти – клей, на котором сидели антицарапки, уже почти перестал держать, и у него, наконец, получалось их понемногу отдирать.

– Ну и гадость, – пробурчал он, отплевываясь от кусочков пластика. – Во рту как будто… люди ночевали. Пополоскать, что ли…

Он вылез наружу и сощурился от неожиданности: таким ярким, таким сияюще-белым стал их двор за ночь! Пышные мягкие одеяла снега искрились под лучами солнышка, укрывая опавшие листья и слякоть на дорожках.

– Молокотик! Ты только погляди! Снег! Настоящий! Сколько его!.. А как выглядит вкусно!.. – он лизнул белую пышность у себя под ногами и разочарованно вздохнул. – Нет… Не сладкий… А на вид совсем как мороженое…

– Ну ты даешь! Даже я знаю, что мороженое из молока делают.

– Так и я знаю… а все-таки я… надеялся…

– Что, хочешь мороженого?

– Ага…

– Хм, – наморщил лоб Молокот. – Ну подморозить хвост я, конечно, могу… Но ведь это просто молочный лед получится. Ни густоты, ни сладости.

– Вот если бы тебе его в мед макнуть! – у Малокота загорелись глаза.

– Мед! Да где же его взять…

И друзья опять понурились.

– Погоди, – вскинул хвост Молокот. – Я, кажется, придумал! Где обычно берут сладкое?

– Где-где, у людей! У них всегда что-то есть. То мед, то сгущенка, то пломбир…

– А кто у нас с тобой все время с людьми живет, а?..

– Дядя Пес!..

– Вот именно! Бежим к нему в гости, может, он что-то подскажет!

Дядя Пес, выслушав просьбу котят, долго чесал задней лапой за ухом.

– Так-так-так, – сказал он наконец. – Ну, вообще-то… Есть у меня для вас кое-что… Я, если честно, на Новый год вам подарочек берег… Но тут уж до него две недели считай осталось. Забирайте сейчас!..

Он залез к себе в будку и долго там чем-то шебуршал, а потом выложил к ногам котят целлофановый пакетик, полный каких-то брусочков в нарядных бумажках.

– Вот, – сказал он, растянув пасть в добродушной улыбке. – С наступающим, малыши!

– С-спасибо, – озадаченно кивнул Молокот.

– Это чтоооо?.. – Малокот с недоумением обнюхал подарок. – Что это такое-то?.. Это едят?.,

– Ну и ну! Вот это дети пошли. Конфет не узнали? Конфеты это, конфеты «Коровка»! Они сливочные – в молоке-то растворить, самое то для вашей затеи получится! Хозяин купил, аж пять пачек! По осени еще… А пока от машины нес, у него пакет порвался. Эти в грязь упали, он их в мусор и кинул. А я прибрал!..

Пес с гордостью застучал по земле хвостом и вдруг испуганно заторопился:

– Вы не думайте, я обтер!.. Да, потом, они ж в обертках…

– Да это ничего, – задумчиво проговорил Молокот. – Я вот только думаю, если даже я их съем, растворится ли сахар? Они твердые, а я сейчас довольно холодный. Чтоб растаяли, согреть надо.

– А чтоб согреться, надо побегать! Догоняй! – Малокот осалил его и отбежал в сторону.

– Погоди! Сперва уж тогда попробую парочку!..

К счастью, конфеты не успели совсем задубеть от хранения в будке, и друзья распотрошили несколько штук, которые Молокот, поморщившись, проглотил не жуя.

Он привстал на задние лапы и выполнил упражнение, которое в утренней зарядке называется «Повороты тазом влево и вправо». «Коровки» бултыхались у него внутри, как вишенки в компоте, чуть-чуть просвечивая сквозь молочные стенки.

– Ну, а теперь в салочки! – Малокот помчался по двору гигантскими прыжками, а Молокот пустился за ним вдогонку.

Они носились друг за другом, пока Малокоту не показалось, что у него из ушей идет пар, и он не остановился перевести дух. Молокот снова встал на задние лапы и скосил глаза себе на пузо. Конфет внутри уже почти не было видно! От них остались какие-то обмылочки, размером не больше жука.

– Ура! – запрыгал от радости Малокот. – Получилось! Лопай давай дальше!..

И Молокот одну за одной проглотил все оставшиеся конфеты – кроме трех штучек, которые братцы, не сговариваясь, придвинули лапкой к морде дяди Пса:

– А это вам! Собаки ведь тоже вкусное любят…

– Да ладно, – смутился тот, – я ж для вас хотел! Я ж старый уже, я, знаете, сколько конфет за свой век съел!..

– Вот и скушайте еще парочку!

– Ну, спасибо! Спасибо, братишки, – и он с явным наслаждением сжевал угощение вместе с фантиками.

С полным животом конфет Молокоту было бегать уже не так легко, его то перекашивало на один бок, то заносило на повороте, но в конце концов вся карамель растаяла.

Он осторожно лизнул лапу:

– Ух ты! И правда, сладкая! Ну что же, теперь надо хвост подморозить. Только вот еще что: мороженое-то ведь не просто так замораживают, его все время взбивать надо, бултыхать и перемешивать. А то все равно одна ледышка получится. Где бы нам меня побултыхать?..

– Придумал! – запрыгал от радости Малокот. – Бежим на детскую площадку!

Летом здесь обычно было не очень многолюдно. Ребята, если и выходили во двор, то чаще сидели кучкой на лавочке и разглядывали что-то в своих телефонах, шумно переговариваясь и толкая друг друга локтями. Только совсем малыши возились со своими ведрами и лопатками в песочнице, да иногда кто-нибудь из старших лениво раскачивался на качелях. Но первый настоящий снег – это же совсем другое дело!

Во дворе было полно мальчишек и девчонок всех возрастов. Накануне здесь построили высокую деревянную горку, теперь дворники полили ее водой, и ребята уже успели раскатать внизу отличную ледовую дорожку! Кто на пластмассовых ледянках, кто на санках, а кто просто на куске картона, они с визгом неслись вниз и весело толпились на лесенке подъема.

– Мы будем кататься с горки? – спросил Молокот. – Этого, наверное, не хватит, чтоб взболтаться…

– Нет! Есть идея получше! Те беги садись воон туда, – он показал на одиноко стынущую под шапочками снега карусель. А я сейчас!

Он подкрался к ближайшей группке ребят, сел возле них на снег и требовательно мяукнул. Сперва они не обратили на котенка внимания, но Малокот мяукал и мяукал, пока один из мальчиков не обернулся.

– Э, смари, пацаны, котенок! Ты чего? – он наклонился и хотел подхватить Малокота на руки, но тот увернулся и отбежал чуть в сторону. Мальчик сделал шаг, пытаясь его поймать, но Малокот снова отпрыгнул, громко мяукнул и посмотрел на карусель – потом на мальчика – опять на карусель – и опять на мальчика.

– Пацаны! Вы смотрите чо! Котята покататься хотят!.. – ребята засмеялись и побежали к карусели, где гордо восседал Молокот.

Теперь братья позволили двоим из мальчишек взять себя на ручки, а остальные раскрутили карусель до скорости света! Малокот пищал от восторга и сладкого ужаса, а Молокот с каждым новым бешеным кругом чувствовал, как у него внутри вскипает первоклассная сливочная пенка!..

Накатавшись досыта, братья вежливо промурлыкали слова благодарности, спрыгнули на землю и на слегка неверных лапках побежали домой, оставив ребят поражаться такому удивительному событию.

А у Малокота и взрослых котов было к завтраку самое настоящее мороженое! Молокот – гулять так гулять – истратил весь хвост без остатка, ночью как раз ударил морозец, и к рассвету миска была полна долгожданного лакомства.

Коты подъели все мороженое до донышка и потом долго урчали от удовольствия. А Молокот еще целую неделю, вылизываясь, чувствовал, что его шубка отдает на вкус «Коровками».

Новогоднее чудо

Малокот и Молокот сидели в наблюдательном пункте под шиповником.

– Смотри, – пихнул Молокот брата локтем в бок. – Еще одно!..

Целый день люди то и дело приносили и затаскивали в подъезд странные штуки. Огромные, травянисто-зеленые, они остро пахли смолой и больше всего были похожи на… деревья, спутанные капроновой сеткой, как будто закутанные в коконы каким-то гигантским пауком. Но кому понадобилось пеленать деревья? Зачем?! Разве они могут убежать?.. И зачем вообще людям забирать деревья домой?..

– Я еще понимаю, один человек, – недоумевающе сказал Малокот. – Ну, два. Мало ли в городе сумасшедших. Но четырнадцать?!..

Они караулили у подъезда с самого обеда и успели убедиться, что диковинная причуда постигла все население их двора. Котята тщетно ломали себе голову: никакого убедительного объяснения им придумать не удалось, а спросить было не у кого. Тетя Муха сладко спала на чердаке, а дядюшка Пес и сам был не в курсе – ведь в комнаты его никогда не пускали. Единственное, что он смог сказать – это и впрямь были деревья, елки и сосны. Но вот для чего они людям, он тоже понятия не имел.

– Это еще что, – сказал он, вздрагивая ушами. – Сейчас туда тащат, а через пару недель – обратно понесут. И опять все сразу. Каждый год так. Сначала – домой елку. Потом – из дома. На помойку. Вот посмотрите, помяните моё слово.

Странные дела продолжались еще несколько дней. Сначала котята удивлялись, потом привыкли и перестали обращать на зеленые пахучие свертки внимание. Зимой на улице и без того было столько интересного!..

Например, можно было помогать дворнику убирать двор. Он приходил в свою подсобку еще затемно, открывал ключиком дверь и вытаскивал метлы, лопаты и другие инструменты. Метла с шуршанием рассекала прутьями воздух, сметая в сторону с тротуара свежий легкий снежок вместе с бумажками и окурками. Котята сначала терпеливо выжидали, а потом, улучив момент, напрыгивали на нее из засады, вцеплялись как два репейника, трепали метлу и кусали, пока дворник, смеясь, не поднимал их в воздух и не стряхивал бережно в мягкий сугроб.

Такая у них была игра.

А если снега выпадало много, и он успевал застыть до следующей уборки в твердую льдистую корку, дворнику приходилось сначала скалывать ее специальным топориком на длинной ручке, и уж тут Малокот и Молокот ему не мешали. Они ждали, пока какая-нибудь особо верткая ледышка отскочит в сторону, и принимались играть ею в хоккей, гоняя лапами от одного к другому по всему пятачку у подъезда.

И дворник на них никогда не сердился.

Но однажды котята застали его в очень плохом настроении. Дворнику явно было не до игр. Снега ночью навалило целую гору, и, по всем правилам, работа уже должна была кипеть. Однако их друг стоял перед закрытой дверью подсобки с нахмуренным, озабоченным лицом. И надет на нем был не оранжевый рабочий жилет, а обычная зимняя куртка.

Дворник подергал дверь, осмотрел землю вокруг себя, зачем-то заглянул под припаркованную рядом машину, обшарил все карманы… Вдруг у него зазвонил мобильник. Видимо, от волнения, принимая вызов, мужчина случайно включил громкую связь, так что Малокот и Молокот разбирали почти каждое слово.

– Петренко, в чем дело? Почему до сих пор не начали уборку?! – кричал из динамика раздраженный женский голос. – 31 декабря, вы что, отмечаете уже, что ли?! Ваши жильцы звонили жаловались, что выезд со двора в снегу! Гололед! Из пятнадцатой квартиры ребенок упал, шишку набил! Я мамашу еле успокоила!..

– Алла… Алла Сергеевна… – дворнику еле удавалось вставить слово, – ключа нет… ключ я в подсобке оставил! А дверь захлопнулась… Я даже лопаты не успел взять… Слесаря надо!

– Какая дверь! Какие ключи! Начинайте уборку немедленно! – начальница бросила трубку, не слушая его неловких объяснений.

Дворник чертыхнулся, спрятал телефон и достал пачку сигарет, потом захлопал себя по бокам, нащупывая зажигалку, но, видимо, и она осталась в кармане запертой в подсобке спецовки. Он с досадой махнул рукой и пошел к выходу со двора – там, за углом, светил витриной круглосуточный павильон.

– Слушай, Малокот, – сказал Молокот серьезно, – надо что-то придумать. Надо как-то достать ключ!..

– А как?.. Дверь-то на замке! Я замки открывать не умею, у меня лапки… Да и у тебя тоже!

– Так-то оно так… Но есть у меня одна мысль. Ну-ка, дай-ка я попробую…

Молокот подошел вплотную к закрытой двери и распластался по полу, уткнувшись носом в нижнюю планку. Его надежда оправдалась: снизу полотно примыкало к порожку неплотно, там оставалась крохотная, не больше полсантиметра, щель.

Молокот выдохнул, растекся лужицей и, всеми силами вжимаясь в неровности плитки, просочился в эту едва заметную щелку! Еще секунда – и он внутри подсобки. Он подобрался, снова превратился в котенка и встряхнулся всем телом.

Здесь было темно и пыльно, но уж кому-кому, а кошкам темнота не помеха. В два счета Молокот обнаружил спецовку, висящую на спинке сломанного стула, подпрыгнул, уцепился за грубую ткань и нырнул в карман.

– Нашел? – спросил из-за двери глухой голос Малокота.

– Нашел! Вот только… как же его теперь вытащить…

– А ты зубами!

– Не могу, он скользкий!

– А ты… а ты карман зубами, пусть на пол выпадет!

– Да ты голова, братишка!..

Молокот принялся терзать карман когтями и зубами. Плотная ткань сначала не поддавалась, но где ей было устоять перед таким напором! Нитки треснули. Молокот зарычал и вгрызся в карман так, как будто это был его личный враг!..

– Агррррхх!

– Дзиннннь!..

Ключ со звоном упал на кафельный пол.

Дальше дело было за малым – опытный хоккеист Молокот без труда подогнал ключ к выходу и пропихнул под дверью, а потом и сам выбрался наружу прежним путем.

Он успел как раз вовремя. Почти совсем рассвело, а дворник широкими шагами возвращался к подъезду, и брови его по-прежнему были угрюмо сведены.

Увидев Малокота, устремившегося к нему навстречу, он на секунду просветлел лицом, но тут же снова погрустнел.

– Нет, братишка, сегодня не до игр, у дяди беда… Придется за свой счет слесаря звать. Пойду схожу за Семенычем.

Но Малокот не отставал: он вился вокруг ног, громко мяукал и всячески убеждал вернуться к подсобке. Не понять этот горячий призыв было невозможно. Дворник пожал плечами, но все-таки свернул с тротуара.

– Ну, чего тебе нужно, котейка, чего ну…

Он осекся на полуслове, увидев сидящего у входа в его каморку Молокота, перед которым поблескивал на земле облепленный мокрым снегом небольшой ключик.

Мужчина ахнул.

Он посмотрел на котов, на ключ, снова на котов, как будто не верил своим глазам. Но слишком долго удивляться у него не было времени. Дворник как сокровище схватил ключ, отпер замок и побежал переодеваться…

В этот день он закончил работу, когда на улице уже сгущались сумерки. Котята не путались у него под ногами, но вечером снова пришли к дворницкой навестить своего товарища. Тот опять говорил с кем-то по телефону. Из-за двери долетали обрывки фраз.

– Да я думал, в кармане спецухи оставил, а там такая дырень, видать, выронил и не заметил. А они нашли. Да, да, коты!.. Коты, говорю тебе!.. Да не пью я, то ты не знаешь!..

Малокот деликатно поскребся в дверь и мяукнул.

Она тут же распахнулась, как будто дворник их ждал.

– Ну заходите, братцы, заходите, – пригласил он котят, широко улыбаясь. Те, немного стесняясь, постояли на пороге, переминаясь с лапки на лапку, но все-таки вошли.

– Вот так чудо вы мне устроили, котаны, вот так чудо! Настоящее новогоднее! Я что подумал: пусть и у вас будет праздник!

И он поставил на пол две отмытые консервные банки, доверху наполненные отборной куриной печенкой. Правда, Молокот такого, конечно, не ел – он вообще не ел, между нами говоря, но зато уж Малокоту достались две праздничные порции!

А потом дворник сказал:

– А ну-ка, глядите!..

Он погасил свет и завозился в углу, путаясь в каких-то проводах или веревочках, и вдруг перед ошеломленными котятами вспыхнуло ЧУДО!..

В старом ведре, крепко-накрепко привязанная шпагатом, стояла маленькая елочка, щедро увешанная яркими шариками и усыпанная блестками, которая сверкала и переливалась в мерцании тысячи цветных лампочек. И это было так завораживающе, так невероятно, что у котят захватило дух.

– Я все понял, – прошептал Молокот. – Они приносят домой ёлки, чтоб сделать такое КРАСИВО…

И Малокот с ним полностью согласился.

Пустая миска

– Какие звезды нынче яркие, – сказал Малокот, задумчиво глядя на небо. Он сидел на куче старых досок, чувствуя слева пушистый бок Молокота, и ему было очень-очень хорошо. С наступлением первых погожих деньков Рыжий и Черный кот отправились на поиски приключений, и котята жили в домике под балконом сами себе хозяева, которым никто по вечерам не напоминал, что детское время кончилось.

– Да, – отозвался Молокот. – Это, наверное, потому что весна. Наконец-то погода хорошая!.. Снег растаял, а сегодня и туч нет. Небо как будто вымытое…

– Вылизанное дочиста! – засмеялся Малокот и зевнул.

– Да ты совсем спишь! – сказал Молокот. – Ты иди, ложись. А я еще посижу. Мне сегодня почему-то так мечтается…

– О чем?

– Так, обо всем понемножку. Скоро лето будет. Куст наш зацветет. Коробку новую найдем… Будем гулять, носиться целый день… Тетя Муха прилетит… К лягушкам сходим… Да?

– Да, – улыбнулся Малокот. – Ну, правда, я пойду в домик. А ты не сиди долго, еще простудишься…

И он ушел под балкон, свернулся клубочком на своей подстилке и мгновенно уснул так крепко, что даже не слышал, как вернулся Молокот. Он спал, и ему снилось лето.

Зато утром Малокот, конечно проснулся первым, когда Молокот, замечтавшийся до полуночи, еще дрых в своей миске без задних ног. Малокот пихал товарища так и этак, щекотал усами и лакал языком, но тот только бурчал недовольно, показывая из молочной пенки то ухо, то нос, а превращаться и вылезать не хотел.

– Ну и ладно, ну и пожалуйста, – сказал Малокот сам себе. – Пойду один погуляю!

На улице царила весна. Остро пахло мокрой землей, почками, повсюду топорщились стебельки свежей травки, на подснежниках и пролеске вовсю лопались бело-зеленые и синие кулачки бутонов. Первая вялая бабочка с помятыми после зимы нежно-лимонными крыльями томно грелась на солнышке, расправляясь и покачиваясь, как цветок.

– Привет! – сказал ей Малокот. – С добрым утром! Давай поиграем?

– Ооо, – протянула потревоженная бабочка, – я же только что проснулась, какие игры? – Она вспорхнула и перелетела на соседний газон, но котенок не отставал, так что у них все-таки получились неплохие догонялки. Бабочка ворчала и показывала Малокоту язык, а тот понарошку бил лапкой по травинкам и веточкам, на которые она опускалась, вынуждая ее взлетать снова и снова. Наконец он утомился.

– Пока, лимонница! – сказал он. – Потом поиграем еще?

И он побежал к своему подъезду, надеясь, что Молокот наконец проснулся. А еще, думал он, – хорошо бы сегодня пришла старушка! В распутицу и непогоду она иной раз не выходила на улицу, так что за эти дни Молокот стал заметно меньше, и вчерашняя порция молочного хвоста оказалась не особенно сытной.

Малокот юркнул под куст шиповника, перепрыгнул лужу, оббежал груду досок и уже приготовился нырнуть в лаз под балконом, как вдруг что-то его насторожило. Ему показалось, что дома кто-то есть. Кто-то… чужой.

Неслышно переступая на кончиках лап, он подкрался к загородке и прислушался. Внутри было темно, но… Там явно кто-то сидел! И этот кто-то громко сопел и чавкал!

Одним прыжком Малокот ворвался внутрь.

Незнакомый серый кот, прижав уши, давясь и всхлипывая, лакал из их миски так торопливо и жадно, что ходуном ходили на тощей спине острые лопатки.

Малокот похолодел.

– Ты кто такой? Ты что натворил?! – простонал он, боясь поверить в то, что произошло.

Незнакомец отпрянул от миски, как ошпаренный, и сжался в комочек.

Теперь стало видно, что это не кот, а кошка – взрослая кошка, но очень маленькая и худая.

– Прости, прости, – прошелестела она испуганно и жалобно. – Это твой домик, да? Прости… я допила твое молоко… Понимаешь… я хотела тебя подождать и спросить разрешения, правда, я хотела… Я ждала, ждала… А никто не шел… А оно так пахло… Но… но там была совсем чуточка, правда!.. Я совсем немножечко выпила… А старушка тебе принесет еще! Коты сказали, она всегда приносит!… Правда, они сказали, чтоб я без тебя не пила, но я… я…

Малокот ее не слушал. В тоскливом ужасе он смотрел на пустую миску, такую знакомую, такую родную синюю миску с выщербленным ободком, в которой больше совсем, совсем ничего – НИКОГО – не было.

Жить дальше

Малокот не мог даже плакать.

Вскоре пришла старушка. (Она, конечно же, пришла, но что бы ей стоило не задерживаться!..) Малокот еле утерпел, пока она, кряхтя, поставит миску на пол, и, почесав его ласково за ухом, уйдет, шаркая пластиковыми галошами.

– Ну вот, видишь, – сказала серая кошка. Она так и сидела рядом, подрагивая усами. – Вот и твое молоко. Кушай…

Малокот не стал ничего отвечать. Как можно было в двух словах объяснить, что это было вовсе не молоко?.. Ну, то есть, конечно, молоко, но…

Он легонько подышал на белую гладкую поверхность. Потом подул. Прикоснулся носом. Может быть, может быть на самом дне осталась хоть крошечная капелька?.. Может быть, его брата еще можно вернуть?..

– Молокотик, – позвал он шепотом, глотая слезы, – Молокот… миленький… ну проснись…

Он сидел перед миской долго-долго. Но молоко оставалось холодным, ровным и безучастным.

Отличным, вкусным молоком – пять процентов, не меньше.

Вот только есть Малокоту уже совсем не хотелось.

– Пей ты, – сухо сказал он кошке. – Я потом…

– Правда?.. – спросила она, заглядывая ему в глаза снизу вверх, и Малокот на секунду удивился: кажется, он был больше нее?.. – Правда, можно?..

Она начала торопливо объяснять, путаясь в словах и сама себя перебивая:

– Понимаешь, я бы никогда… я бы чужого никогда… Я просто… я потерялась… Я ушла с балкона… давно… Он такой пришел вниз и говорит: «Оооо, крошка, оу, какие у тебя шикарные глазки…» А сам такой… Красивый… Большой, белый, одно ухо рваное… Песни мне пел… ну, я спрыгнула к нему… и мы бегали, играли, и было так весело… А потом он куда-то ушел. Я бежала за ним, плакала, а он меня прогнал. Сказал, что коты инди… винди…

– Индивидуальные, – вздохнул Малокот. – Знаю. Наш Черный тоже так всегда говорит.

– Ну и вот… Я тогда хотела вернуться домой… а балкона… Балкона нет… Вернее… вон их сколько… я запуталась, который мой… Куда ни прыгну, ни постучу, люди сердятся, кричат…

– И ты теперь бездомная?

– Да, – всхлипнула кошка. – Все гонят… Неделю почти не ела. Я так кушать хотела!.. Ты прости, я же не для себя… у меня… у меня котята будут… Вот ваши Рыжий с Черным – мы на помойке познакомились – мне и сказали, иди, мол, вон за тот куст, там домик, там наши мелкие братаны ночуют, они накормят… Только они велели вас дождаться, а я… вот… не утерпела… А где же твой друг? Коты сказали, вас двое!