Истории Плюшевого посёлка

Вот рассказ и приблизился к цели столь странного обмена. Тома слушала во все уши. Она уже готова была поверить даже в сервиз, почему бы нет?

– Звен соревновался с Марми, у кого камушек больше раз подпрыгнет на воде.

У медведицы отвисла нижняя челюсть.

– Получается, он все камни просто выбросил в воду?!

– Ну, перед этим он ещё выиграл спор, – Нопси, в отличие от подруги, понимала, что значит победа. – А когда Марми узнала, кто для Звена целый день собирал камни… Ух, что было! Так рассердилась! Сказала, что он нечестно выиграл.

Бусинка всё ждала, когда же наконец они перестанут болтать и обратят на неё внимание. Но время шло, а их трескотне, казалось, не было видно конца. Тогда терпение малышки достигло предела, и она захныкала жалобно:

– Мне скучно! Со мной никто не играет!

– Ой! – спохватилась гостья, слегка подпрыгнув на месте. – Меня же Допси ждёт! И цветочки давно пора поставить в воду.

Она поднялась из-за чайного стола.

– Уходишь? – переспросила Тома как гостеприимная хозяйка. – Уже?

– Ох, надо бежать. Я и так у вас засиделась, – затараторила Нопси. – Ну, я поскакала.

Она махнула на прощание лапкой и скрылась за калиткой.

Тома же осталась наедине с сестрёнкой, которая успела разойтись не на шутку. Она устроила образцовую истерику не для того, чтобы так просто успокаиваться!

– А-а-а! Про меня все забыли! А-а!

Юная мама бросилась к оставленному на произвол судьбы ребёнку.

– Ну-ну, Бусинка, не плачь… Сейчас с тобой поиграем.

И, скорее всего, у Томы в конце концов получилось бы утешить малышку. Но тут из-за угла дома сердито притопал Павлуша.

– Зачем ты рассказала Нопси, что я с вами играю в дочки-матери? Теперь все об этом узнают!

Тома поначалу не сообразила, чего от неё хочет медвежонок. А когда поняла, что он пришел отругать её, вспылила. И без того Бусинка задала ей жару, чтобы ещё выслушивать обвинения вместо помощи!..

– А ты и струсил! Что с того, если узнают?

Павлуша гневно запыхтел: просто проглотить такое оскорбление он не мог, но и ответить ему было нечего.

– Посмотри лучше, что дома творится! Ребенок совсем изошёлся… – продолжила тем временем пенять Тома.

Она хотела объяснить, что момент неподходящий, но получилось по-другому.

– Вот-вот, – с радостью ухватился за новую тему Павлуша. – Болтаешь вместо того, чтобы делом заняться!

Он тоже сказал не то, что собирался. Тома чуть не подавилась порцией воздуха:

– Хочешь сказать, я ничего полезного не делаю?!!

– Ну, если б кто-то сделал что-нибудь для ребёнка, он бы так не ревел!

– Кто-то? – возмутилась Тома. – А сам ты для этого что сделал? Почему кто-то должен?

Тут уж Павлушиной сдержанности наступил конец. Он раскраснелся, это было заметно даже под шёрсткой того же песочного оттенка, что и у сестёр.

– А кто целый дом построил? – он махнул широким жестом в сторону сооружения из веток. – Уж я-то не бездельничал! Когда мне было ещё и за ребенком следить?

– Да, конечно, – обиженно протянула медведица. – Ты у нас молодец, вон какой дом отгрохал, все тебя хвалят… Вот только я тоже работала столько же, сколько и ты. Но после моей работы ничего не осталось. Что ты делал, все видят. А что я делала, никто не видит.

В её голосе послышались слёзы.

– А даже если бы что-то и осталось, ты бы всё равно не заметил. Ты никогда ничего не замечаешь!

– Я не замечаю? – переспросил Павлуша ещё не миролюбиво, но уже осторожнее.

– Не заметил, что я нарядилась: только Бусинке сказал про платье. Что обед приготовила…

– Подожди, обед я весь съел. Когда ты позвала, я сразу пришёл!

– Да, пришёл. А толку? Даже спасибо не сказал. А я так старалась!.. И цветов ты мне никогда не даришь, – вспомнила Тома.

Она совсем готова была разрыдаться. Павлуша опустил глаза и носком лапки ковырял песок перед собой.

– Все думают, что ты мой поклонник. Думают, ты только и делаешь, что букеты мне приносишь. Вот и Нопси так сказала. А на самом деле… – и медведица разочарованно махнула лапкой, будто отгоняла назойливую мысль.

Павлуша уже почти собрался просить прощения при виде слёз в глазах подруги. Но услышав последние слова, вспылил.

– Ах, ну раз даже Нопси говорит!.. Ей-то, конечно, лучше знать про поклонников! Вот с ней и играй.

Медвежонок развернулся. Песок взметнулся облачком вокруг его лапок. Друг решительно направился к выходу со двора.

– Павлуша, подожди! – крикнула в отчаянии Тома.

Но медвежонок хлопнул калиткой.

Тогда маленькая медведица выбежала следом на улицу и, остановившись у проёма в заборе, прокричала вслед удаляющемуся Павлуше:

– Струсил, струсил!

Она кричала, пока совсем не выбилась из сил. А после, даже не закрыв за собой калитку, просеменила обратно, вяло опустив лапки, и присела на краешек песочницы.

Бусинка тихонько подошла к Томе. Когда разразился скандал, она прекратила плакать и переводила взгляд то на одного, то на другого «родителя», незаметно для себя засунув палец в рот. Малышка не знала, стоит ли продолжать истерику, спросила только:

– Павлуша совсем ушёл? – и на всякий случай всхлипнула.

На это старшая сестра не ответила, а залилась такими горькими слезами, что Бусинка решила повременить с истерикой.

И когда настоящая, большая мама позвала девочек обедать, она была крайне удивлена тому, какими понурыми вернулись с прогулки её дочки.

На расспросы Тома только помотала головой, а Бусинка выдала запутанную историю о том, как её бросили в песочнице, когда она не хотела спать, и как Павлуша сказал, чтобы Нопси дарила Томе цветы. Так что понятнее от её объяснения не стало.

Однако после еды младшая сестрёнка повеселела и убежала в свой уголок. Там она стала укладывать спать всех кукол, приговаривая что-то про нервную систему…

Старшая сестра осталась на кухне. Весь обед она только вяло ковыряла вилкой в тарелке и даже не обрадовалась, когда на десерт мама-медведица принесла их любимый пирог с малиной, щедро посыпанный сахарной пудрой.

Мама собрала со стола тарелки и принялась методично намывать их под струёй воды, разведя обильную пену.

Маленькая медведица встрепенулась. Она поднялась с места и взяла полотенце, приготовившись вытирать за мамой чистую посуду. Это была их маленькая традиция. Именно за таким занятием велись самые задушевные беседы наедине.

Когда стопка немытых тарелочек уменьшилась примерно вдвое, Тома решилась нарушить молчание:

– Почему мальчики такие странные? – протянула она с тоской в голосе. – Почему они не любят разговоры? Или чтобы кто-то узнал, что они играют с девочками?

– Ты про Павлушу? – догадалась мама-медведица.

– Ага. Похоже, он обиделся, что я рассказала Нопси про дочки-матери. Но она ведь сама спросила. Что тут такого?

– А его никто из-за этого не будет дразнить? – вместо ответа поинтересовалась мама.

– Звен точно будет, – поразмыслив, призналась маленькая медведица. – Да и девочки будут расспрашивать, хихикать. Им просто завидно… А он станет думать, что они его тоже дразнят. Томе стало немножко стыдно. Ей самой бы не понравилось, если бы над ней подтрунивали так, как Звен над Павлушей.

– А всё равно! Мог бы и ответить что-нибудь хоть раз. Тогда бы, может, перестали дразнить.

Обида всё ещё говорила в маленькой медведице.

– А вы, получается, сегодня играли в семью? – смыв пену с очередной тарелки, перевела разговор на другую тему мама.

– Играли… – вздохнула Тома. – Только похоже, что по-настоящему семьи у меня не будет.

Мама чуть не выронила блюдо.

– Как так не будет? Почему?

– Очень уж это сложно, – ещё тяжелее вздохнула дочка. – Я и не думала, что столько всего надо делать, когда у тебя семья.

Она помолчала немножко, а потом высказала то, что больше всего её волновало:

– И главное это никто не ценит! Все думают, что так и надо!

– А ты бы хотела, чтобы тебя хвалили, каждый раз, когда ты что-то делаешь? – улыбнулась мама. – Так обычно в детстве бывает…

– Ещё лучше! – хмыкнула Тома. – Самой всех маленьких хвалить, а тебя никто не похвалит!

– Впрочем, можешь сказать членам своей семьи…

Мама стряхнула капельки с чистой тарелки и передала её Томе. Маленькая медведица печально хмыкнула и стала сердито тереть фарфор полотенцем.

– Это только на словах легко, – буркнула она. – Мы с Павлушей тоже сначала думали, что будем обо всём друг другу рассказывать. А потом так разругались! Получается, недостаточно просто говорить…

– Бывает, что недостаточно, – тут же согласилась мама.

– Да уж, – проворчала Тома. – Мальчишки тоже хороши. Мало того, что не понимают простых вещей! Ещё поди разберись, чего им самим надо!

Теперь уже настала очередь мамы вздохнуть. Хотелось бы ей сказать, что с возрастом это пройдёт, и отличий станет меньше. Но у медведей было принято говорить детям только правду.

– Когда вы ссоритесь, вы как бы объясняете друг другу: со мной нужно обращаться вот так, а вот этак нельзя ни в коем случае, – проговорила мама.

– По-моему, когда ссорятся, то начинают обзывать друг друга или обижаться. Но уж точно ничего не объясняют!

–Но ведь после ссоры становится понятно: что-то было неправильно, ты согласна?

Дочка призадумалась.

– Но ведь обидно! Мы столько неприятного друг другу сказали! Как теперь общаться?

– Вначале обидно, да, – с пониманием согласилась мама-медведица. – А потом сумеете простить и дружить дальше. Не точь-в-точь как раньше. Но может стать даже лучше! Если получится применить новые знания.

– А если опять поругаемся?

– Конечно, поругаетесь. И тогда всё то же самое. Будете дуться друг на друга, пока не поймёте, что врозь ещё хуже, – мама уже открыто рассмеялась.

– Да как же так можно? Всё прощать и прощать без конца! – не могла взять в толк дочка.

Взрослая медведица сполоснула последнюю чашечку и выключила воду.

– Я и сама не знаю, – призналась она, вытирая ладони кухонным полотенцем. – Наверное, для этого просто нужно друг друга любить, вот и всё. Что тут ещё можно сказать?

Мама присела перед маленькой медведицей и положила лапки ей на плечи.

– Послушай, это всё непросто понять, даже когда вырастешь. И правда, мальчики особенные, чудаковатые. С ними порой тяжело находить общий язык. И семья – это ежедневная работа, которую никто не замечает. Замечают только, если её не делать. Но я точно могу сказать, что в конечном счёте это того стоит!

Она на секунду задумалась, подыскивая нужные слова.

– Вот когда медвежатки тебе улыбаются. Или когда помиритесь с медведем после долгой ссоры. Когда собираетесь все вместе в конце дня, шумите, перебиваете друг друга, рассказываете каждый свои новости…

Мама говорила таким проникновенным убедительным тоном, что нельзя было ей не поверить. Но в глубине души всё же шевелился червячок сомнения, а некоторые мамины слова были попросту непонятны маленькой медведице. Так что она не стала дальше спорить, но и не успокоилась до конца. В это время в кухню тяжелой поступью вошёл отец семейства – большой медведь. Он потрепал по голове Тому и обратился к маме:

– Я совсем забыл тебе сказать: забери, пожалуйста, завтра мои ботинки у мастера. Сам я никак не успею после работы.

Мама наморщила лобик.

– Обязательно завтра? Я планировала кое-что прибрать, пока дома никого не будет…

Дочка скользнула взглядом по её озабоченному лицу, и вдруг непонятно откуда ей пришла мысль: «А ведь маме совсем не хочется никуда идти завтра, тем более за папиными ботинками».

Мастерская сапожника находилась на другом конце Плюшевого посёлка.

– Да, – вздохнул папа. – Нужно именно завтра. Ведь послезавтра мы сдаём готовую работу. Ты же понимаешь, большой день. Нельзя заявиться как попало.

Мама это понимала. Она кивнула и ласково улыбнулась.

– Ну конечно, я схожу. Будут тебе ботинки на торжестве.

А у самой на лицо набежало задумчивое выражение. Видимо, медведица прикидывала, как бы всё успеть в один день.

Это не скрылось от папы. Тогда он, чуть приобняв её за плечи, предложил:

– А хочешь, выбью ковёр, чтобы завтра полегче было?

Мама взглянула на папу, и в её глазах заплясали весёлые искорки.

– Хочу!

Такой, казалось бы, ничем не примечательный разговор. Но Тома-то помнила, чем всего полгода назад для их семьи обернулось выбивание ковров.

Тогда разразился грандиозный скандал! Всего лишь потому, что мама попросила вынести громоздкую ворсистую трубку во двор. Папа недоумевал, к чему в век пылесосов и прочей техники утруждать себя столь доисторическим трудом. Мама-медведица возражала ему, что пылесос не даёт такой глубокой очистки нижних слоёв ковра, как это получается при выбивании. Она говорила, что надо хотя бы раз в шесть месяцев проводить эту, пусть не самую лёгкую, но полезную операцию. На те слова большой медведь заявил, что его жена слишком дотошная, и пошло-поехало… Никто не хотел уступать.

Теперь же они смотрели друг на друга с пониманием и, казалось, посмеивались в глубине души над собой в прошлом.

– А ботинки мы тебе новые купим, с премии, хорошо? – проговорила мама-медведица. – Сколько можно эти чинить?

Тома мягко сползла со стула и тихонько засеменила маленькими лапками по направлению к выходу.

В тот момент у неё получилось осмыслить мамины слова. И первое, чего ей хотелось, – найти Павлушу.

Уж если мама смогла изменить свои планы в последний момент, чтобы большой медведь получил вовремя нужную вещь… Если папа сумел отставить в сторону собственное предубеждение, чтобы порадовать жену-медведицу… То и она, Тома, может помириться с другом и постараться больше его не расстраивать!

Наверное, про это мама и говорила те непонятные, но красивые слова, что главное – любить друг друга.

Маленькая медведица пересекла свой дворик и вышла на улицу. «А ведь мамины дела тоже никто не замечает», – вдруг осенило её, стоило сделать несколько шагов по пыльной дорожке.

Выходит, существовали вещи поважнее признания заслуг, ведь для чего-то же старалась так мама-медведица!

Тома миновала тропинку, густо заросшую высокой травой по бокам и вышла к саду сестёр Нопси и Допси.

Неужели правда только ради их улыбок? Не высокая цена. Хотя кто знает, может, и не самая низкая.

Как бы там ни было, Тома решила при случае сказать маме, что она молодец.

Но тут мысли маленькой медведицы резко прервались оттого, что она увидела Павлушу.

У Томы лихорадочно забилось сердце. Она испугалась: вдруг Павлуша не захочет мириться?

Павлуша переминался с лапки на лапку и не находил нужных слов. Кое-что необычное было в его позе, будто он прятал что-то за спиной.

– Вот, – неожиданно протянул он Томе несколько пушистых стрелок подорожника. – Это тебе.

Маленькая медведица удивленно смотрела на розоватые колоски в лапках у друга. Но это длилось всего пару секунд. Томе не потребовалось много времени, чтобы понять – Павлуша принёс ей цветы!

Тогда она, не боясь ничего, уверенно проговорила:

– Спасибо. И знаешь, прости меня.

Медвежонок тоже с облегчением выдохнул.

– Ладно, что уж там, – небрежно махнул он лапкой. – И ты меня тоже извини.

Тома с восхищением взяла незамысловатый букет. Она ласково поглаживала пушинки соцветий, будто шёрстку любимого питомца, и искренне любовалась простой красотой придорожных сорняков.

А Павлуша в это время не сводил глаз с маленькой медведицы, пока она не видела. Он и предположить не мог, что ей доставит такое удовольствие пучок травы, собрать который ему не стоило почти никакого труда. Если бы он знал раньше, то, конечно, не поленился бы её порадовать.

Не сговариваясь, медвежата неспешно двинулись по тропинке куда глядели глаза. Им было нужно столько рассказать друг другу! Именно поэтому на ходу вёлся очень важный разговор: ни о чём и одновременно обо всём на свете. И даже застенчивое молчание, возникавшее время от времени, было полно глубокого смысла.

Тома поглядывала на стебельки подорожника, которые гордо несла перед собой. Для маленькой медведицы они были подтверждением её значимости для Павлуши, нерушимости их дружбы. И она бы очень удивилась, если б кто-то сказал, что подорожник не годится для букетов.

Друзья не успели отойти далеко от домика Нопси и Допси, когда на горизонте показались две знакомые фигурки. Сёстры-зайки возвращались с поля. Старшая несла на согнутой лапке корзинку ярких цветов, а младшая непринуждённо помахивала дудочкой.

Первая мысль, которая пришла Томе, – поскорее поделиться с подругами радостью, показать букетик. Может быть, даже похвастаться. А что? Пусть все знают, что ей подарили цветы!

И тут медведица невзначай бросила взгляд на Павлушу, что заставило её вмиг пересмотреть свои планы.

Медвежонок весь сжался в напряжении и с тревогой смотрел на приближающихся заек.

Тогда Тома сделала то, чего сама от себя никак не ожидала. Она отвела лапку с букетом за спину! Так нёс ей цветы сам Павлуша. И они вместе с другом будто ни в чём не бывало прошли мимо сестёр-заек.

Когда Нопси и Допси остались далеко позади, маленькая медведица снова прижала к груди свой букетик. Она обернулась к приятелю посмотреть, как он перенёс тяжёлое для него испытание. Безмолвная благодарность в его глазах послужила достойной наградой. Вот, оказывается, что значило совершать поступки ради чьей-то улыбки.

Никто из них так и не произнёс вслух ни слова о минувшей встрече. Но было вполне достаточно того, какой лёгкой стала походка медвежонка. С каким энтузиазмом он принялся, радостно жестикулируя, рассказывать Томе новые истории о приключениях, прочитанных в книжках!

Медвежата вышли к берегу ручья. Вода оживлённо журчала под лапками, огибая выступающие камушки. Глядя на эту весёлую картину, Тома подумала, что ссоры и примирения похожи на то, как ручеёк обходит препятствия на своем пути. Если мириться с некоторыми непонятными особенностями друг друга, то, пожалуй, можно ладить даже с таким странными существами как мальчики.

Павлуша в это время размышлял примерно о том же, хоть и не использовал столь ярких сравнений. Он просто думал, что стоит порой уступать Томе. Если выполнять её безобидные капризы, то и она не замедлит пойти навстречу в действительно важных вопросах.

Конечно, в жизни всё было не так легко, как казалось в тот безоблачный день двум маленьким медвежатам, бредущим вместе по берегу ручья. Но всё же те самые маленькие медвежата смогли понять главное, и это не один раз выручало их даже в куда более запутанных ситуациях, чем ссора возле песочницы.

Марми и Звен выращивают морковку

Из кухни доносились приглушённые звуки возни и недовольные голоса препирающихся зайчат:

– Я больше съела!

– Нет, я больше! А ты чумичка1.

– Сам ты! Ой…

Раздался звон посуды, и на несколько секунд стало тихо.

Далее спор возобновился, но уже гораздо тише и взволнованней:

– Смотри, что ты сделала!

– Это ты виноват!

– Лапы у тебя не оттуда растут!

– Ой, что скажет мама…

А мама-зайка уже стояла на пороге кухни и смотрела на рассыпанные по полу осколки вазочки вперемешку с печеньем в виде морковок. Сын и дочка склонились над осколками спиной к ней. Поэтому они подскочили от неожиданности, когда мама воскликнула:

– Что же вы тут натворили!

Марми и Звен виновато поджали ушки.

– Мы хотели посмотреть, кто больше сможет съесть печенья. А банка взяла и вылетела… – попробовала оправдаться сестра.

Но маму это не смягчило.

– Ещё и сладким объедаетесь! Вы же знаете, как это вредно!

– Да мы по чуть-чуть, – сразу же сменил пластинку Звен.

– Знаю я ваши чуть-чуть, – ворчала мама, собирая с пола остатки лакомства. – Когда я последний раз видела это печенье, его было раза в два больше!

– А оно разлетелось! – сообразила находчивая Марми, помогая выгребать крошки из углов. – Поэтому и кажется, что меньше.

– Да, разлетелось, – тут же поддакнул ей брат. – Как раз половина и улетела!

– Ну, что мне с вами делать! – рассмеялась мама-зайка.

Втроём они быстро устранили следы разрушений, и мама продолжила уже не сердито:

– Лучше бы вы ели больше настоящих морковок, чем таких…

– Настоящие не сладкие, – возразил осмелевший Звен, видя, что мама успокоилась.

– Как это не сладкие? А как же та, что выросла в том году у забора?

– М-м-м… – вспомнила Марми. – Та была правда вкуснющая.

– Жалко, что только одна грядка, – проговорил Звен.

– Сейчас как раз пора сеять новую, – заметила мама. – Вы уже достаточно взрослые, чтобы взять на себя по маленькой грядочке.

Брат с сестрой переглянулись. Конечно, каждому хотелось иметь большой запас сладкой морковки. Да и само выращивание урожая могло превратиться в интересное развлечение.

– Спорим, на моей грядке морковка будет вкуснее, чем на твоей! – задорно обратился к сестре Звен.

– Как она может быть вкуснее? – возмутилась Марми. – Разве ты умеешь что-то выращивать?

– А сама-то знаешь, как морковку сажают? – отбил удар братец.

– Дети, успокойтесь, – остановила перепалку мама. – Я вам всё покажу и научу, как ухаживать за овощами. Будете лучшими огородниками!

– Это она про меня, – шепнул украдкой Звен. – Я лучший огородник.

– Обойдёшься, – так же шёпотом ответила Марми. – Я буду лучшей.

Для начала работы выбрали ясный сухой день.

– Первым делом нужно как следует вскопать грядку, – объясняла мама.

Марми внимательно впитывала каждое слово. Она стояла рядом, чинно сложив лапки, и кивала головой. Звену же было гораздо труднее удержаться на месте. Сперва он просто вертелся, опираясь подбородком на черенок лопаты. Но не прошло и пары минут, как зайчик нашёл гораздо более весёлое применение инструменту. В глубине души он подозревал, что лопате тоже было скучно стоять просто так без дела.

Когда мама отвернулась, показывая, как лучше расправляться с большими комьями земли, Звен уже был не просто маленьким зайчиком. Он сделался ловким и отважным воином, который атаковал страшное чудище своим острым мечом.

– Ой, – зарычало чудище голосом сестры. – Чего дерёшься!

Победа была уже так близка, но всё развеял сердитый мамин возглас:

– Звен! Сейчас же перестань тыкать Марми черенком! Я отберу у тебя лопату, если будешь так делать!

Марми, которая приготовилась храбро защищаться, тоже опустила лопату.

– Ведите себя хорошо, – погрозила пальцем на всякий случай мама-зайка. – Давайте начнём вместе копать. А то кому-то уже стало скучно.

– А где будет моя грядка? – тут же решил расставить все точки зайчонок. – Я не хочу, чтоб она потом забрала мою славу!

На такие слова Марми немедленно фыркнула с презрением.

– Твою славу? Вот так разбежался! Вырасти сначала хоть одну морковку. Я тоже хочу свою грядку, чтобы он мне всё не испортил, – обратилась к маме маленькая зайка.

– Хорошо, – вздохнула мама. – Вот вам две отдельные грядочки.

И она провела лопатой чёткую линию на ещё не вскопанной земле. Линия проходила ровно посередине того участка, что мама наметила уступить детям.

Зайчата воодушевились.

– Чур моя ближе к забору! Там морковка в прошлом году была слаще!

– Нет, чур моя!

Тогда брат с сестрой, не сговариваясь, выставили перед собой кулачки. Но не чтобы драться. Для решения таких вопросов у них уже давно был другой надёжный способ:

– Камень, лист капусты, заяц…

– Камень, лист капусты, заяц.

В решающий момент Звен быстро раскрыл кулачок, показывая сестре ладошку. А Марми в то же самое время оттопырила два пальчика. На секунду они застыли, оценивая ситуацию. А когда всё поняли, брат потупил голову: «заяц» Марми съел его «лист капусты».

– Ладно, забирай, чумичка, – недовольно пробурчал он себе под нос.

Что было делать – Марми честно выиграла свою грядку.

Довольная зайка тут же принялась ковырять землю маленькой лопаткой. Она очень старалась, но у неё выходило зацепить только совсем чуть-чуть почвы, так что грядка оставалась почти нетронутой.

– Давай-ка я тебе ещё раз покажу. – улыбнулась мама. – Вот, можно помочь себе немножко: наступить на краешек лопаты.

Когда Марми усвоила этот нехитрый секрет, работа пошла гораздо лучше.

Звен нехотя тоже приступил к оставшейся половине грядки.

Через некоторое время мама ушла по делам в дом, оставив детей на огороде одних. Тогда зайчик хитро улыбнулся. Ура, полная свобода! Как пружинка, Звен наскочил обеими лапами на упор лопаты. Его лапки оказались с двух сторон от черенка, а лезвие вошло в землю, будто нож в подтаявшее масло. Веса небольшого зайчонка хватило, чтобы справиться с задачей!

Марми только фыркнула, глядя на такую выходку. Она продолжила аккуратно нажимать одной лапкой на лопату, как на педаль хрупкого механизма. Грунт при этом подлетал вверх весьма скромными порциями.